Ключ зачарованных земель

– Ясный тебе в помощь! Вот горшок, ты пока вставай, а я на кухню схожу, поесть нам принесу. – няня ласково по отечески, смотрела на меня и расплывалась в улыбке. Потом как будто спохватилась и торопливо вышла из комнаты.

Переведя глаза на полоску света за окном, увидела хмурое небо и серые облака. Вчера видела точно такое же. А солнце где? Утро было бы веселее. И тут мне страсть как захотелось выглянуть во двор. Но окно располагалось чуть выше головы, и можно было видеть только небо. Оглядевшись, взгляд упал на сундуки. По виду они очень крепкие, но все равно проверила, посидев на каждом. И выбрала тот, что было ближе волочь. Пыхтя и отдуваясь мне удалось дотащить его до середины комнаты, за этим занятием меня застала няня, и обрушилась с укорами.

– Нельзя тебе тяжести таскать! Да и зачем тебе этот сундук? Садись лучше есть будем. – она локтем оттеснила меня к кровати и подала пузатый горшок, из которого торчала деревянная ручка. – Каша с корешками, и травки. – Показала она на кувшин в другой руке.

Присмотрелась, а второй ложки и второй кружки не было.

– А ты? Чем ты есть будешь? – внезапно вспомнила, что и вчера я хлеб с сыром съела одна, и няня осталась голодной.

– Ты обо мне не думай, ешь сама, а я уже потом.

Кусок в горло не лез, в таком положении, но поняв что из-за меня няня голодает, быстро запихала несколько ложек каши в рот. Совершенно не вкусно, без соли, по виду – овсянка, а на вкус – картон. Прежде, не любила каши, несмотря на их пользу, но сейчас видимо другой еды на ближайшее время не будет. Поэтому ещё две ложки и передала горшочек няне. Она прежде чем принять еду, налила в щербатый глиняный стакан зеленоватую жидкость и передала мне. Напиток отдавал разнотравьем и терпким вкусом, но совершенно без намека на сладость.

– Ты куда с сундуком то собралась? – няня доела кашу, поставила горшок на пол и запив из нашей общей кружки обратилась ко мне.

– Хотела во двор выглянуть, но сейчас передумала. Помоги мне одеться и пойдём здороваться с отцом. Хочу сама ему рассказать, что быстро выздоравливаю. – с задором в голосе произнесла, встала и потянулась всем телом. При этом няня даже не пошевелилась.

– Лива, отец запретил тебе выходить из своей комнаты, после падения, да и к нему тебе нельзя, только если сам позовет. – со вздохом ответила няня и опустила глаза.

Как это? Сидеть в четырех стенах, чтобы ненароком со мной чего не приключилось? И почему к нему нельзя? У меня в планах было познакомиться.

– А на улицу гулять можно? Свежий воздух и прогулка пойдут мне на пользу.

– Что ты! – замахала руками няня. – И до болезни, тебе запрещено было выходить из дома.

– Подожди Вендула, правильно ли я понимаю, что мне ничего нельзя?

– Да нет, Лива. Ты же госпожа, тебе вообще все можно, но только в этой комнате.

Новость меня мягко сказать, оглушила. Являясь госпожой, не могу покидать свою комнату. Интересно, как долго это действует, и как можно добиться пусть небольшого послабления. Об этом и спросила няню. Та оживилась и рассказала, что всегда так было. А когда зашла речь о будущем, няня отвела глаза в сторону и объяснила, что муж будет принимать решение, естественно, после того как мы поженимся.

– Пойми Лива, мужчины уродились от Ясного, – няня провела ладонью по правой щеке, – женщины же пошли от Морганы, – старушка сплюнула при этом, – на нас печать ее, и поэтому не можем мы слова поперек мужчинам сказать.

Лучше бы она этого не говорила. Нет, мне нравились исторические романы, и из них знала, что женщины во все времена считались источником греха. Но столкнуться с этим воочию? К этому жизнь меня не готовила.

– Тогда я потащила сундук к окну, буду смотреть на улицу, дышать свежим воздухом, наблюдать за людьми. – и принялась толкать сундук. Няня тут же соскочила и вдвоем дело пошло быстрее. Пока тянули и толкали тяжелючий сундук, выяснила у няни, что ей разрешено передвигаться по дому, то есть на нее запреты не распространялись.

Общими усилиями нам удалось поставить сундук под окно, после чего начала на него взбираться. По высоте он был сантиметров семьдесят, поэтому поставила вначале колено, потом ухватилась за окно и тогда уже занесла вторую ногу.

Няня с первых секунд подхватила меня за талию и плотно удерживала обеими руками.

– Вендула я сама, – попробовала отмахнуться от ее помощи.

– Конечно сама, как же не сама то, – приговаривала она и крепче сжимала руки на моей талии. Ну как с дитëм малым обращается.

Распахнув ставню, выглянула в окно и задохнулась от открывшегося вида. Наш дом стоял на пригорке, а сколько хватало глаз, до самого горизонта, разлилось зеленое море лесов. Оно волнами поднималось на возвышенностях и чернело в низинах, и цвет его был неоднородным. Где-то проступала яркая зелень молодой листвы, а на их фоне, вековые хвойники казались почти черными.

Сразу под горой темнели крыши покосившихся домиков. В некоторых обвалились стены, и обрушились крыши. Заборы заменяли жерди, местами одним концом валявшиеся на земле. Сараи во дворах в большинстве своём были покосившимися, подпертые  палками или стволами деревьев и с дырами в крышах. Из людей удалось разглядеть лишь несколько сгорбленных фигурок.

За деревней проходила дорога с высокой насыпью, сейчас тоже пустынная. За ней зеленый луг и  речушка. За которой снова луг и начинался бескрайний лес.

Дотянувшись выглянула под самые окна, во двор. Там стояла покосившаяся телега, слегка покрытая темной соломой, рядом кучей свалены чурки поленьев и чуть вдали виднелась большая лужа жидкой грязи. Больше ничего разглядеть не удалось. Ещё раз полюбовавшись бескрайним лесом, повернулась и осторожно слезла на пол.

Глава 5*

В этот момент дверь открылась и в комнату вошла служанка Эваска. Оглядела хозяйским взглядом сундук у окна, нас рядом с ним и только хмыкнула.

– Тебя не учили стучаться, когда к госпоже заходишь? А здороваться и кланяться? – ее надменный вид вызвал во мне злость, и распрямив спину начала ей выговаривать.

– Здрасти, – ехидно улыбаясь ответила служанка. И затем обратилась к Вендуле. – Ты смотри за ней получше, что случится, хозяин тебе этого не простит, выкинет на улицу, еще и плетей отвесит.

По тону служанки было понятно, что она привыкла здесь командовать, но угрожать моей няне? В общем не сдержалась и грозно надвигаясь на нее начала оттеснять ее к двери:

– Не смей здесь распоряжаться! Знай свое место, проваливай из моих покоев, и без приглашения не появляйся. Поняла?! – нахалка, видимо, не ожидала от меня такой прыти. Вначале открыла рот от удивления, а потом, придя в себя, растянула губы в довольной улыбке и прошипела мне в лицо:

– Недолго тебе осталось, Дузанек скор на наказания, выбьет дурь из тебя. Сколько девок уже забил да покалечил. – и сплюнув мне под ноги развернулась и подняв подбородок вышла, хлопнув дверью.

– Это про кого она говорила? – повернулась за ответом к няне, а та отвела глаза.

– Жениха твоего так зовут, а про остальное я не знаю. – она всячески избегала встречаться со мной взглядом. Прошла к камину, кочергой поправила угли, а потом уселась на пол, рядом с моей кроватью и уставилась в стену напротив.

Мне хотелось верить, что Эваска наговорила гадостей, потому что я одернула ее, но няня вела себя очень странно. За эти два дня успев убедиться в ее искренней любви ко мне, сейчас не находила ответов. И наступившая тишина давила сильнее каменной плиты.

– Вендула, расскажи мне о нашем королевстве? Как называется, кто король, и как наши земли называются. – няня охотно согласилась сменить тему на более безопасную и поведала, что мы живём в Дальних пределах, а королевство называется Чарованное. Правит им Его Величество, Леос Четвёртый. Столица город Имрич, до него примерно неделя пути. Но дороги опасные, в лесах много разбойников и часто путники пропадают бесследно.

– А какое сейчас время года?

– Самое начало лета, листочки только распустились, трава поднимается. – Старушка с радостью отвечала на мои вопросы. И вовсю улыбалась.

– Няня, а расскажи, сколько мне лет, и как я выгляжу? – что волосы у меня длинные и черные, я видела. А глаза, губы, нос? Хоть в воду посмотреть бы на себя, да где ее взять то?

– Ой Лива, тебе весной восемнадцать исполнилось, а на лицо ты копия покойной матушки. Кожа белая аки снег, глаза как два глубоких озера, а губы, ровно вишни спелые. – с восторгом описывала меня няня, при этом цокая языком. Из всего услышанного стал понятен только возраст, ну и то, что красавица.

– Ой Лива, заболталась я с тобой, и про обед совсем позабыла. – няня, кряхтя, поднялась с пола, отряхнула платье и качаясь из стороны в сторону, направилась к двери. А потом вдруг остановилась и развернувшись ко мне сказала.

– Не слушай ты Эваску, выкинь из головы ее слова, забудь, будто не было ничего.  – и не говоря больше ни слова вышла, плотно затворив за собой дверь.

Вот после этого, слова Эваски как приколоченные засели в моей голове. Ох, чует сердце, дело здесь нечисто.

На обед Вендула принесла горшочек с густым супом, разваренная крупа с морковью и ещё каким то овощем, репа что ли? Мяса не видно, но едва заметный аромат окорока все же улавливался. К супу полагался хлеб и несколько долек чеснока. Ложка опять была одна.

– Ешь Лива, пока не остыло, – поставила няня горшочек мне на колени, а рядом расстелила тряпицу с хлебом и чесноком. Дабы не задерживать очередь, с удовольствием проглотила несколько ложек супа, вприкуску с чесноком и хлебом. После чего передала горшочек няне, а из ее рук приняла глиняный стакан с травяным чаем, такой же как утром.

Может быть, из-за обилия информации или может болезнь сказалась, но после обеда захотелось мне полежать, о чем и сообщила няне.

– Поспи Лива, рано тебе ещё скакать то. А я вот сейчас посуду унесу, да лечебными травами тебя напою.

В ожидании возвращения няни, попыталась собрать все услышанное за два дня, и осмыслить. Выводы напрашивались самые мрачные. Отец меня и слышать не хочет, интересно, что ему расскажет сегодня эта змея Эваска? Наверняка наврет с три короба, чтобы меня и Вендулу опорочить.

Что касается отношения к женщинам здесь, все очень грустно. Мужчина хозяин, что захочет, то и сделает, правда и закон на его стороне. Земли наши разорены, помощи ждать неоткуда.

Но больше всего мне не нравилось мое заключение. Была бы возможность пройтись по дому, и по двору, может быть мне легче было. А чем заняться в четырёх стенах? Хорошо, возьмусь делать зарядку, если растянуть время и делать по два подхода, это час. Дальше то что? В окно смотреть? А может меня учили вышивать Или вязать? Будет чем руки занять. Но по большому счету это не выход.

И какое решение? Сбежать? Да я и дня не продержусь, законов не знаю, меня первый попавшийся раскусит и либо вернет отцу, либо… об этом лучше не думать. Опять же, если сбегу, весь гнев обрушится на Вендулу, а она пожалуй единственная, кто проявляет ко мне участие и искренне любит. Нет, ею рисковать никак нельзя.

Сейчас мне даже смешно вспоминать проблемы прошлого. Ну подумаешь директор, у которого два чёрных дня в месяце: день выдачи сотрудникам заработной платы и аванс. Накануне  уже хмурый ходил, а ведь мы не чужое получаем, а свое. И сам он совсем не бедствовал, несколько квартир в городе, дом в элитном поселке, коммерческая недвижимость.

А постоянные требования из налоговых органов? Казалось жизни от них нет, работой заниматься некогда, только знай им ответы сочиняй. Из ямы, в которой отказалась сейчас, это выглядит просто смешно.

Неустроенность личной жизни? Так ведь сама так захотела. И романы были, и браки, а потом просто сходилась/расходилась с мужчинами. Когда совсем все надоели, стала жить одна, и неожиданно почувствовала полноту жизни. Хочешь – на диване лежи, хочешь – в гости иди, и уборкой можно пренебречь. Скучно? Я вас умоляю, разве можно скучать в обществе самого лучшего человека на свете?

Но однажды за мной в подъезд забежал кто-то и ударил по голове, и вот оказалась здесь, среди нерешаемых проблем.

Глава 6*

Уснуть так и не удалось, провалявшись с боку на бок, села на кровати. Осторожно потрогала левую щеку, на ощупь небольшие коросты и ссадины, но глаз сегодня открылся полностью, возможно спал отек. Шишка на голове побаливала, но острой, стреляющей боли уже не было. Оценив свое состояние как удовлетворительное, встала и обратилась к няне.

– Вендула, а что в этих сундуках? – указывала рукой на стоящие у стены два сундука, и один под окном.

– Вещи твои, игрушки, глянуть хочешь? – няня сидела на выдвинутых из под моей кровати деревяшках и с любовью и участием смотрела на меня.

– Да, – и подойдя к двум сундукам у стены открыла тот, что был ближе. До половины сундук был заполнен длинными и узкими лентами из ветхой, со странными разводами и пятнами, ткани. Интересно, как это можно применять в быту, и для чего это девушке?

Осторожно вытащила одну полосу и вопросительно взглянула на няню.

– Игрушки твои, бывало кучей выкинешь посередь комнаты, распутываешь и смеешься. – Вендула говорила с мечтательной улыбкой на губах,  а ее нежный взгляд  был прикован к этим лентам. М-да, у каждого времени свои игрушки. Закрыла сундук и открыла рядом стоящий. В нём свернутые в рулонах вещи, помнится няня из него мне извлекла свежую рубашку.

Два рулона темного цвета, коричневый, или синий, в потёмках не разглядеть уже, и два поменьше, светло-серого цвета. И один свёрток почти черный, но значительно больше остальных. Здесь же несколько длинных чулок. Два больших платка, больше напоминающие палантины, наподобие того, что был на голове няни, и потемневший от времени деревянный гребень. В третьем сундуке нашла одну пару кожаных туфель, по виду напоминающие балетки. Там же короткие, примерно до щиколотки, чуни, мехом внутрь, и высокие тяжелые сапоги на завязках. А ещё две пары деревянных колодок с загнутыми носами, ровно такие же, что сейчас надеты на нас с няней.

Вот и весь гардероб средневековой девушки. Усмехнулась вспоминая три свои полушубка, кучу пуховиков, курток и плащей, а скоро у меня остального, уже и сама не помню. Помню, когда сезон сменялся с зимнего на летний, или наоборот, вытаскивала вещи и с любопытством разглядывала их, как в первый раз. Ну да ладно.

– А чем я занималась до болезни все дни? – вновь обратилась к няне, которая наблюдала за мной.

– Тебе тогда можно было по дому ходить. Ты то на кухне посидишь, а то просто по дому ходишь. Когда братья твои были живы, тогда могла с ними по горе нашей бегать, играть. – Тяжело вздохнула Вендула, и поправила платок на голове. – а как не стало их, больше в комнате сидела, да играла.

– Няня, а кто ещё в доме живёт? Отец, Эваска эта, кухарка, ты да я?

– Радек ещё, старый конюх наш, и почитай все.

– А читать и писать меня учили? – от неожиданности я даже подпрыгнула на месте, от своего предположения, ведь можно погрузиться в книги и изучать этот мир, а вдруг найду выход?

– Зачем тебе голову забивать то? – вполне искренне удивилась няня. – Братьев твоих немного учили, да и не слыхала я чтобы кого то, из господских дочерей этому учили. Вроде как не пригодится это, чтобы детей рожать, да слугами распоряжаться.

Подошла и уселась на деревяшки рядом с няней, и такое отчаяние накатило, хоть волком вой. Она неодобрительно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Одна надежда осталась на жениха, что он окажется заботливым и умным, но злые слова Эваски словно гвозди застряли в голове.

Вендула почувствовала мое настроение и погладила по голове.

– Давай я тебе расскажу легенду о зачарованных землях? – и тогда она впервые поведала сказочную историю. Слушала ее раскрыв рот и представляла, как внезапно отступают вековые деревья, и за ними появляется зеленый луг с белыми, жёлтыми и голубыми цветами, а за ним начинается другая жизнь.

Добротные светлые дома, широкие улицы и веселые люди, живут себе, обязательно под ярким солнцем, радуются и горя не знают. За этой деревней другая, потом ещё одна и так до самого горизонта.

– Зачарованные земли. – мечтательно произнесла вслух и внезапно меня пронзила мысль, я даже схватила за руку няню. – Наше королевство называется Чарованное? А земли – зачарованные? Так может это вовсе не легенда? Может именно ЗА нашим королевством они и есть? – и впилась взглядом в няню. Она смотрела на меня широко раскрытыми от удивления глазами, кажется ей до этого не приходила такая мысль в голову.

– Не может такого быть! Хотя и вправду, леса то у нас непроходимые, много народу в них сгинуло. И зверья дикого много. – она задумчиво почесала подбородок, посмотрела в сторону окна и продолжила, – так ведь этой легенде уже много лет, и почти каждый в нашем королевстве её знает. И вправду, Чарованное королевство, а земли –  Зачарованные.

– Расскажи, что ещё ты знаешь про эти земли? – настойчиво трясла её за руку и просила снова повторить сказку. Противостояние Ясного с Морганой пропустила мимо ушей, но к сожалению, ничего нового Вендула не поведала. Живут себе счастливые люди и живут.

– Хорошо, а от кого ты слышала эту легенду? – возникла новая мысль и ухватившись за нее, начала расспрашивать с новой силой.

– Так я всегда как будто ее знала, вот как себя помню, так и её помню. А кто рассказал, да разве же упомнить такое? – затем она, кряхтя, поднялась, отряхнула подол и заворчала, что с разговорами совсем меня покормить забыла.

Оставшись одна, как за спасительную соломинку схватилась за легенду, но повторив ее несколько раз стала склоняться к выводу, что это действительно местный фольклор, а совпадение названий, ну так бывает.

На ужин няне принесла подсохший серый хлеб и все тот же травяной напиток. Сидели с ней рядом, жевали хлеб и смотрели в камин.

– А спроси завтра у кухарки, что она помнит о зачарованных землях? А у кого еще можно узнать? – уже без особого энтузиазма, но все же продолжила выспрашивать няню.

– Спрошу, спрошу. И у кухарки спрошу, и у остальных, давай помолимся что ли да спать будем? – как с ребенком сюсюкалась со мной няня, чем немного напрягала. Но с другой стороны, кого она видит перед собой? Конечно, ребенка, которого растила с самих пеленок.

Глава 7*

Утром, как проснулась и сходила на горшок, начала делать зарядку. Няня смотрела на меня широко раскрыв рот и наконец спросила:

– Ты чего это? Покусали тебя ночью, да? Давай я шкуры вынесу, да выхлопаю хорошо, и все пройдет. – внимательно наблюдая, как делаю шаги на месте, забеспокоилась няня.

– Не надо. Я зарядку делаю, чтобы поскорее выздороветь. – но судя по нахмуренным бровям няни, беспокойство за меня только нарастало. Когда делала приседания, она осторожно поинтересовалась, не болит ли у меня живот. А во время наклонов потянулась меня придержать, но в последний момент одернула руки.

Когда зарядка закончилась, попросила принести мне воды, обтереть тело. Конечно, это совсем не мытье, но смыть запах и закалить дух, сгодится. Няня в ответ неодобрительно покачала головой и вышла из комнаты.

Вернувшись, в одной руке несла горшок, с торчащей из него ложкой, в другой кувшин, а под мышкой был зажат глиняный бокал. На завтрак была каша с кореньями. Однообразная еда уже на второй день не лезла в горло, но понимая, что другого не предложат, начала почти не жуя глотать кашу. И конечно сильное давление оказывал тот факт, что ложка была по-прежнему одна. Спросив про вторую ложку, получила неожиданный ответ от няни.

– Отродясь такого не было, чтобы готовили для прислуги, мы всегда доедаем то, что осталось от хозяйского стола. – и так это буднично прозвучало из её уст, без всякой обиды или неприятия. А у меня сердце сжалось и комок в горле застрял. А вот выдадут меня замуж, что с ней будет? Я, конечно, приложу все силы, чтобы забрать ее с собой, но от меня мало что зависит. Спросив о ее судьбе, вовсе отложила еду.

– Если не выгонят, здесь свой век доживать буду, по дому помогать. Но я ведь буду не нужна, когда ты уедешь, поэтому могут и выгнать. Тогда прибьюсь к кому-нибудь, на земле работать буду, я все умею, все могу. – у меня даже слов не нашлось в ответ. Да и что я могу ей пообещать?

После завтрака Вендула принесла небольшую ёмкость, и воды. Обтерлась влажной тряпкой, как в прошлый раз и натянула ту же рубашку. На этом все дела закончились, и не придумав ничего другого, пошла гулять. То есть цепляясь за стену, забралась на сундук и уставилась в окно.

Небо заволокли свинцовые облака, пушистой ватой спускающиеся до земли. Разглядеть можно было только опушку леса и колченогую деревню. Взгляд привлёк рыжий лохматый пес, он задорно бегал по дороге, ведущей от нашего дома к деревне. Гонял птиц, и уворачивался от их острых клювов. В общем на зависть мне наслаждался свободой и полнотой жизни. Свежий воздух все же бодрил, и надышавшись вволю собралась уже слезать, как раздался стук в дверь, а потом в нашу комнату вошла Эваска.

– Доброго дня госпожа, – сквозь зубы поздоровалась она со мной, и только ухмыльнулась, наблюдая меня стоящей на сундуке. – После обеда жених ваш приедет свататься, хозяин наказал быть собранной к этому времени. – Злорадно улыбаясь, она не стала дожидаться ответа, а развернувшись вышла.

– Как сегодня? Он же через три дня собирался? – начала было хвататься за голову, но потом сообразила, что по сути, разницы никакой. Перевела взгляд на няню и увидела, как увлажнились ее глаза. Она, заметив, мой взгляд быстро отвернулась и начала шерудить кочергой угли в камине. И столько безысходности было в ее сгорбленной фигуре, и опущенных плечах, что не сдерживаясь позорно разрыдалась сидя на сундуке.

– Ты чего Лива? Брось плакать то, всем по началу страшно замуж выходить, а потом, ничего, ещё смеяться над собой будешь. А уж когда детки пойдут, так и вовсе плохое все пройдет, забудется. – няня обнимала меня, ласково приговаривая какие-то слова и нежно гладила по голове. От этого слезотечение мое только усиливалось. Было жалко себя и эту добрую старушку, которая жизнь на меня положила, а с моим уходом ей грозит голодная и холодная смерть.

Выпив остатки утренних трав, немного успокоилась, или просто выплакала свои печали? А няня уже раскладывала на постели темно синее платье, пару чулок и голубой палантин. Она проводила по ним шершавой рукой, и светло улыбалась своим мыслям.

Няня достала из сундука деревянный гребень и начала расплетать мою косу, приговаривая:

– Давай ка Лива волосы тебе расчешем, вот так, косы заплетем, от такой красавицы жених глаз не оторвет. – она расчесала мои волосы, поглаживая их рукой и разделила на прямой пробор, а потом заплела две косы и ловко сложила их двумя гнездами на голове. После чего отстранилась, внимательно осмотрела результат, что-то подправила и расплылась в довольной улыбке.

– Посиди, я схожу, обед тебе принесу, да одевать тебя стану. – и она поковыляла переваливаясь с ноги на ногу к двери. А меня оставила наедине со своими думами. Все они крутились вокруг жениха, какой он? Эваска сказала, что он приедет свататься, а через сколько времени свадьба? И далеко ли отсюда он живёт? А семья у него какая? Как свекровь меня примет? Братья и сестры у него наверняка есть, а он какой по счету родился? А живут все вместе, или отдельно? Ох, сколько вопросов, но боюсь, что никто мне на них не ответит.

Вскоре вернулась Вендула, она несла горшочек с торчащей из него ложкой в одной руке, и кувшин в другой. Поставив все на пол, возле кровати, на которой я сидела согнув ноги и обхватив их руками. Няня откуда-то из одежды достала свернутую тряпицу и глиняный стакан. Тряпицу развернула, а в ней находился кусок хлеба, размером с мой кулак, и тонкий срез мяса.

– Дорота, кухарка наша, стол для господ накрывает, вот и тебе послала гостинец. – заглядывая мне в глаза произнесла няня. – Буде тебе, поешь и радость вернется. – она расстелила тряпицу возле меня и подала в руки горшок. Совершенно не различая вкуса, все же запихнула в себя несколько ложек, хлеб и мясо разделила пополам, и съела свою половинку с травяным чаем. Не сказать что волнение и тревога ушли, но действительно почувствовала облегчение.

– Няня! Эваска сказала, что жених свататься приехал, а если отец согласиться, то когда свадьба будет?

– Через месяц, раньше никак нельзя. Вообще-то свадьбы играют после сбора урожая, поздней осенью, да не волнуйся Лива, наверняка барон Олаф, отец твой, хорошего жениха тебе подобрал. Все же ты единственная дочь у него. – няня доела суп и неодобрительно поглядывала на кусок хлеба с мясом, оставленные мной для нее. А я уже снова забралась с ногами на постель, и отодвинулась подальше от разложенного платья.