Полная версия
Аня резко поднялась с дивана. В её движениях появилась нервная решительность – та самая, что появлялась у неё перед каждой авантюрой.
– Мари, а что если это судьба? – в её глазах загорелся знакомый блеск.
Мария подняла на неё усталый взгляд:
– О чём ты?
Подруга схватила письмо, помахала им:
– Об этом! Представь: есть место, где тебе будут хорошо платить, где тебя ждёт наследство!
– Ты это серьёзно? – девушка покачала головой. – Притвориться родственницей старушки? Это… мошенничество.
– А что лучше? – голос Ани зазвенел от напряжения. – Ходить голой и босой или ухватиться за такую возможность?
Она наклонилась ближе, понизив голос:
– Подумай сама – ты без работы, без денег, аренда на носу… А тут – и кров, и работа, и деньги!
Мария отвернулась, глядя на фотографию себя с дипломом колледжа. Тогда всё казалось простым и достижимым.
– А если Варницкая начнёт расспрашивать о семье?
– Придумаешь что-нибудь! – Аня говорила лихорадочно, будто убеждая саму себя. – Скажешь, что была маленькой, когда родители разошлись…
Подруга ободряюще сжала плечо Марии:
– Если что-то выяснится – оправдаешься. Скажешь, что хотела помочь старушке, которая нуждалась в поддержке.
Мари задумчиво покусывала губу. В памяти всплыли воспоминания – как мать учила её «читать» стариков, понимать их потребности и страхи. Эти навыки могли пригодиться.
– А что если она не такая добрая?
– Посмотри на почерк! – Аня снова взяла письмо. – Такой аккуратный, каллиграфический! Так пишут только воспитанные люди.
Мария потянулась к стакану, залпом допила мартини. Алкоголь притупил тревогу.
– Даже если соглашусь… как объяснить, почему приехала я, а не сама Екатерина Сергеевна?
– Скажешь правду! – Аня хлопнула в ладоши, но на её лице мелькнула тревога. – Что бабушка умерла, а ты, её внучатая племянница, нашла письмо и решила выполнить её волю!
Аня вскочила, энергично жестикулируя:
– Представь: старый особняк за городом… Свежий воздух, покой. Милые старушки за чашкой чая. Это же как отпуск с доплатой!
Мари невольно улыбнулась. В голове пронеслись образы из детства – уютные комнаты, где мать ухаживала за своими подопечными в их лучшие дни, когда те были благодарны и добры.
– Что меня здесь держит? – прошептала она сама себе. – С парнем разошлась, с работы уволили…
– Вот именно! – Аня плюхнулась рядом, схватила её за руки. – Может, это и есть твой шанс начать заново?
Мария осторожно высвободила руки, снова наматывая прядь на палец:
– А если не справлюсь?
– Помогать старикам? – Аня пренебрежительно отмахнулась, но в её голосе прозвучала фальшивая нота. – Что тебе милые пенсионеры? К тому же, если там плохо – всегда можешь вернуться.
Мария снова взглянула на фотографию, потом на письмо. Её лицо в тусклом свете выглядело измождённым.
– Хорошо, – наконец произнесла она так тихо, что Аня едва расслышала. – Я подумаю.
– Отлично! – Аня на секунду просеяла, но тут же поморщилась и небрежно поставила стакан на столик – А теперь доставай клубничное мороженое. Нам нужно заесть эту гадость.
Глава 2. УЖИН
Серое небо апреля нависало над трассой тяжёлым свинцовым покрывалом. Маленький красный «Фольксваген» Ани – единственное яркое пятно на унылом пейзаже – храбро преодолевал километр за километром, удаляясь от городской черты. Салон автомобиля был заполнен гулом радио, перемешавшимся с треском помех при потере сигнала, и ароматом дешёвого кофе, чуть закрывающего дно термоса, терпкого и чуть горьковатого, как сама эта поездка.
Мария, устроившись на пассажирском сиденье, молча смотрела в окно. Мимо проплывали редкие деревья с едва набухшими почками, брошенные поля с прошлогодней, потемневшей от времени травой, и одинокие деревенские домики, будто вросшие в землю от старости. Её небольшой чемодан и рюкзак с самыми необходимыми вещами занимали добрую половину заднего сиденья – всё, что она решила взять с собой в новую жизнь. Несколько дней, прошедшие с момента прочтения письма, пролетели как в тумане: звонок по указанному в письме номеру, короткий разговор с сухим женским голосом, сборы, прощание с квартирой.
В зеркале заднего вида отражалось её бледное лицо с тёмными кругами под глазами – след бессонных ночей и мучительных сомнений. Мария машинально сжала челюсти, почувствовав знакомое напряжение в скулах. Мать всегда говорила: «Изучай людей, доченька, читай их глаза, руки, голоса. Богатые старики – они как открытые книги, только нужно знать, на какой странице искать правду». Сейчас эти слова всплывали в памяти особенно ярко.
– Малыш, ну что ты как моя бабушка после "Дома-2", – раздался голос Ани, легкомысленно звонкий, но с едва уловимыми нотками напряжения. – Лицо кислое, как будто мы едем в налоговую, а не в новую лучшую жизнь. Улыбнись! Хочешь, губки уточкой сделай – вот так! – она изогнулась, показав, как именно.
Мария хмыкнула, опуская глаза. Её пальцы машинально потянулись к кошельку в сумочке – привычка считать деньги в стрессовых ситуациях.
– Просто не могу отделаться от ощущения, что это всё… неправильно. Я еду занять место умершей женщины, выдавая себя за её родственницу. Это же… это же мошенничество. Что, если полиция…
– Господи, Мари! Да если бы я получала по рублю за каждую ложь, сказанную из лучших побуждений… я бы сейчас каталась не на «жучке», а на «Тесле»! – Аня театрально закатила глаза, её пухлые губы сложились в забавную гримасу.
Говорила она быстрее обычного – Мария это заметила.
– Ты как будто банк грабить собралась! – подруга хихикнула, подмигнув проезжающему мимо дальнобойщику. – Ты едешь помогать одинокой старушке с её пансионатом, только и всего. И да, ты не родственница Екатерины Сергеевны, но ты искренне хочешь помочь. В чём преступление?
Мария нервно теребила рукав свитера, обнажая худое запястье с выступающими венами. Что-то в поведении Ани настораживало. Подруга была слишком оживлённой, слишком старательно веселой.
– Ань, а ты зачем поехала со мной? – спросила она внезапно. – Правда, зачем?
Аня на мгновение замешкалась, её улыбка дрогнула.
– А что такого? Лучшая подруга, поддержка… – она отвела взгляд. – Да и в городе сейчас… скучно. Надоело всё.
Мария уловила фальшь в голосе. Подруга что-то скрывала. Бежала от чего-то.
– Ну не знаю… Может, я просто накручиваю себя, – пробормотала Мария, решив пока не настаивать.
– Вот именно! – Аня решительно кивнула, выкручивая руль на повороте. Её пальцы с ярко-розовым маникюром крепко сжимали изрядно потёртую кожу руля. – Ты сейчас придумываешь проблемы на пустом месте. Всё будет отлично, вот увидишь!
Навигатор на телефоне Ани мигнул, оповещая о необходимости свернуть на узкую второстепенную дорогу. Асфальт здесь постепенно сменился грунтовкой, машину начало слегка потряхивать на ухабах. По обеим сторонам дороги тянулись унылые черные поля, кое-где прорезанные сиротливыми берёзовыми колками. Вдалеке, на горизонте, темнела полоса густого леса, словно щетина на небритом лице земли.
– Вот черт, – Аня прикусила нижнюю губу, глянув на бензин. – Нам срочно нужно влить ласточке немного жизненной силы. Там впереди вроде бы должна быть заправка, я видела указатель…
Вскоре вдали показались очертания небольшой заправочной станции, выглядевшей так, словно она застряла во временах позднего СССР. Облупившаяся краска цвета выгоревшей охры, проржавевшие старые колонки, маленький магазинчик с мутными окнами, затянутыми пыльной плёнкой. Над крышей одиноко скрипел на ветру покосившийся флюгер в форме петуха.
– Мда, не «Роснефть», конечно, – хмыкнула Аня, сбавляя скорость. Её носик забавно сморщился. – Но выбирать не приходится.
Она подъехала к колонке, заглушила мотор и потянулась за кошельком, попутно проверяя своё отражение в зеркале заднего вида и поправляя выбившуюся прядь.
– Заполни бак, а я пойду в туалет, – Мария выбралась из машины, поёживаясь от прохладного ветра, который пробирался под тонкую куртку, заставляя дрожать. – И может, куплю что-нибудь перекусить.
Внутри магазинчика пахло пылью, крепким кофе и чем-то неуловимо тоскливым – то ли застарелым табачным дымом, то ли мокрой древесиной. Потолок был низким, с потемневшими от времени балками, между которыми застыли паутины. Тусклый свет единственной лампы с усилием пробивался сквозь слой пыли на плафоне, отбрасывая на стены причудливые тени.
За прилавком сидела женщина неопределённого возраста в потёртой вязаной кофте болотного цвета. Её жёсткие, давно не крашенные волосы были стянуты в тугой пучок, обнажая высокий лоб с глубокими морщинами. На шее, едва заметный под высоким воротником кофты, проглядывал тонкий золотой крестик. Руки с набухшими венами и потрескавшейся кожей дрожали, когда она листала что-то под прилавком.
Не отрываясь от телефона, продавщица бросила равнодушный взгляд блёклых глаз на вошедшую Марию, но девушка заметила, как женщина быстро что-то сунула под прилавок – ещё один журнал, потрёпанный, с закладками.
Мария направилась к холодильнику с напитками, но её взгляд зацепился за стойку с книгами. Среди современных глянцевых изданий с кричащими заголовками и яркими обложками выделялся старый экземпляр с крупной надписью «Мистика Тихих мест» и изображением зловещего особняка на обложке. Здание, запечатлённое на фотографии, казалось вырванным из викторианской эпохи: мрачное, с высокими окнами и угловой башенкой, увенчанной флюгером в виде фигурки ворона.
«Такие журналы читала соседка Екатерина Сергеевна», – мелькнула мысль. Что-то в нём притягивало взгляд Марии. Она машинально взяла его в руки и перелистнула несколько слегка пожелтевших страниц.
На обороте красовалась фотография старинного особняка, окружённого высокими деревьями с искривлёнными стволами. Свинцовое небо над домом, казалось, было тем же самым, что нависало сейчас над дорогой. Подпись гласила: «Старинная усадьба – место, где время течёт иначе». Ниже мелкими буквами было напечатано: «Согласно местным легендам, бывшая хозяйка старой усадьбы заключила сделку с дьяволом, чтобы продлить свою жизнь. С тех пор никто не видел её покидающей пределы дома, а те, кто отваживался зайти к ней, говорили о странных вещах, происходящих внутри…»
Мария почувствовала, как холодок пробежал по спине. Мать когда-то говорила о «тёмных домах» – местах, где скапливается что-то нехорошее. Она поспешно захлопнула журнал и поставила его обратно на полку. «Просто совпадение», – подумала девушка, пытаясь унять дрожь в пальцах.
– Два эспрессо, пожалуйста, – обратилась Мари к продавщице, решив, что немного кофе не помешает прояснить мысли.
Женщина оторвалась от телефона и молча кивнула. Её руки дрожали ещё сильнее, когда она включала допотопную кофемашину.
– Первый раз в здешних местах? – неожиданно спросила продавщица, не поднимая глаз от чашек.
Её голос звучал настороженно.
– Да, – ответила Мария. – Мы проездом. Направляемся в пансионат недалеко отсюда.
Женщина застыла на мгновение, затем медленно подняла взгляд на девушку. Крестик на её шее слегка поблёскивал в тусклом свете.
– В пансионат? – в голосе послышалось что-то похожее на тревогу. – Не в «Серебряный туман» случайно?
Мария кивнула, удивлённая осведомлённостью женщины.
– Именно туда. Вы знаете это место?
Продавщица промолчала несколько секунд, словно взвешивая слова. Шрам на её руке – старый, от ожога – побледнел, когда она сжала пальцы.
– Все здесь знают эту усадьбу, – наконец произнесла она, ставя перед Марией два картонных стаканчика с кофе. – Красивое место. Очень тихое. – Она помедлила, потом быстро добавила шёпотом: – Работала там когда-то. До…
Дверь магазина с грохотом распахнулась, впуская порыв холодного ветра и Аню.
– Мари, ты что тут застряла? – Аня влетела внутрь, принеся с собой запах бензина и свежести. Её щёки раскраснелись от ветра, а волосы растрепались ещё сильнее. – Ой, кофе! Умничка!
Она подмигнула продавщице и, взяв свой стаканчик, сделала маленький глоток.
– Ммм, вкусно! – восторженно прощебетала она, хотя кофе был, на взгляд Марии, откровенно паршивым.
Подруга сунула в руку Марии пару тысяч и выскочила на улицу, забрав стаканчик кофе с собой, словно спешила куда-то.
Девушка, подумав с секунду, отдала одну купюру женщине, та, отсчитывая сдачу, вдруг сунула Марии в руку не только деньги, но и маленькую записку. На ней рваными буквами было написано: «Не оставайтесь в нём после полуночи».
Девушка инстинктивно спрятала записку в карман, ощущая, как быстрее забилось сердце.
Расплатившись за кофе и бензин, Мария вышла к машине и застала подругу в пылком споре с мужчиной в замасленном комбинезоне. Из-под капота ласточки торчали мужские ботинки.
– У нас тут мини-драма! – театрально приложила ладонь ко лбу Аня. – Моя красавица умерла. Но я постаралась не расплакаться, чтобы не смазать тушь. Видишь, как я держусь?
– Помпа, – хмуро пояснил круглолицый механик. – Минимум три часа. Или до утра.
Из-под машины выбрался второй мужчина – высокий, худощавый, с серыми глазами и преждевременной сединой в тёмных волосах. В отличие от своего напарника, он был одет в чистую рубашку и джинсы. Ногти у него были слишком чистыми для человека, работающего на заправке.
– Я Глеб, – представился он, с интересом оглядывая девушек. – Мы с Матвеем тут смотрители. Вам сегодня сильно не повезло – помпа действительно накрылась.
Мария внимательно изучила его лицо. Что-то в его взгляде говорило о том, что он о чем-то умалчивает.
– Помпа? До утра?! – Аня захлопала глазами, как в романтической комедии. – А как же мы? Мы такие беззащитные, нежные, в этой глуши… И что теперь делать? Мы должны до вечера добраться до места.
Глаза Ани наполнились слезами, что было совсем на неё не похоже. Мария знала этот приём – её подруга мастерски умела вызывать у мужчин желание спасти и защитить. Но сейчас этот флирт казался скорее защитной реакцией, чем игрой.
– А куда вы направляетесь, если не секрет? – поинтересовался Глеб, явно тронутый видом расстроенной девушки.
– В пансионат «Серебряный туман», – ответила Мария, наблюдая за реакцией. – Это где-то в закрытом поселке, недалеко отсюда.
Глеб вскинул брови, на его лице отразилось удивление. Матвей, стоявший рядом, быстро отвёл взгляд и принялся усиленно вытирать руки о тряпку.
– В «Серебряный туман»? Это же усадьба Варницких! – он присвистнул. – Вы туда… по работе?
– Да, – кивнула Мария, чувствуя необъяснимое напряжение. – А вы знаете это место?
Глеб и Матвей обменялись быстрыми взглядами. В глазах механика мелькнул страх.
– Конечно знаем, – Глеб улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – Это в двадцати километрах отсюда, за лесом. Я… работал там когда-то.
– И что же нам теперь делать? – Аня взмахнула руками, умудрившись изобразить одновременно отчаяние и кокетство. – Не пешком же туда идти!
Глеб задумчиво потёр подбородок, затем решительно кивнул:
– Знаете что? Я могу вас подбросить. Моя смена только что закончилась, а я всё равно еду в ту сторону.
Выражение лица Ани мгновенно изменилось, она просияла как начищенный самовар.
– Правда? Вы наш спаситель! – девушка вскочила, едва не расплескав остатки кофе. – Матвей, вы же проследите за нашей машиной?
Тот неопределённо хмыкнул, но под обаятельным взглядом Ани смягчился:
– Куда ж она денется. Сделаем, как только запчасти привезут.
Аня ослепительно улыбнулась, и даже Матвей, казалось, приосанился под её взглядом.
– Тогда решено! – Глеб хлопнул в ладоши. – Только давайте поторопимся, скоро стемнеет, а дорога там не самая лучшая.
Когда они перегружали вещи в потрёпанный, но чистый пикап Глеба, Мария не могла отделаться от мысли о странном журнале, записке продавщицы и реакции механиков на название пансионата. Бумажка в кармане казалась горячей.
«Просто совпадение», – повторила она про себя, забираясь на переднее сиденье рядом с Глебом, в то время как Аня устроилась сзади.
Пикап тронулся с места, увозя их всё дальше от города и всё ближе к загадочному пансионату «Серебряный туман». Мария бросила последний взгляд на заправку, где на стенде всё ещё виднелся журнал с мистическими историями.
Глеб включил радио, и салон наполнился треском помех. Он попытался поймать станцию, но безуспешно – только отрывки мелодий и голосов пробивались сквозь статический шум.
– Здесь всегда так, – пояснил он, вглядываясь в дорогу. – Сигнал не ловит.
Мария подметила насколько мужчина уверенно ведёт машину, не глядя на указатели. Дорогу знал наизусть.
Они свернули на узкую полосу, уходящую прямо в лес. Кроны деревьев сомкнулись над ними, словно своды, и тени заплясали по лобовому стеклу.
– А почему эта дорога такая заброшенная? – поинтересовалась Аня, подавшись вперёд и оперевшись локтями о спинки передних сидений. Её длинные ресницы затрепетали, когда она заглянула в лицо Глебу. – И как вообще получилось, что посреди леса стоит усадьба?
Глеб несколько раз бросил взгляд в зеркало заднего вида, словно проверяя, не следует ли за ними кто-то.
– Эта усадьба очень старая, построена ещё в конце XIX века, – начал он неторопливо. – Когда-то здесь был целый посёлок, но со временем люди разъехались. А место и правда удивительное… будто существует по своим собственным законам.
– В каком смысле?
– Трудно объяснить, – Глеб задумчиво постучал пальцами по рулю. – Просто время там течёт иначе. И люди… меняются.
Мария заметила, как он сжал руль сильнее при этих словах.
– Ох, звучит загадочно и романтично! – Аня захлопала в ладоши. – Прямо как в книжках! А вам-то как тут, в этих чащобах? – мурлыкала она. – Я бы с ума сошла без кофеен и вай-фая…
Она говорила с Глебом – то громко, то шепотом, – и каждый её жест был будто тщательно отрепетирован. Мария видела в зеркале: губки бантиком, хлопает ресницами, локон уложен как случайно. Настоящая актриса. Но сейчас Мария понимала – подруга флиртует не от легкомыслия, а от страха. Это была её защитная реакция.
Глеб усмехнулся, не отводя взгляда от дороги.
– Привыкаешь. Как уже говорил, здесь время идёт иначе. Иногда я думаю, что оно вообще тут стоит на месте.
– Ой, не пугайте, – Аня засмеялась, но Мария уловила в её смехе нотку опасения.
За окном мелькали силуэты: одинокая корова в поле, стая ворон, старик на обочине с пустым ведром. Всё как будто подёрнуто лёгкой дымкой, как во сне.
– Вы давно знаете усадьбу Варницких? – спросила Мария.
Она старалась говорить ровно, но голос всё же дрогнул.
Глеб кивнул.
– Она здесь как памятник. Местные сторонились её ещё до того, как там устроили пансионат. Мол, плохая земля, пропитана чем-то не тем.
Слова «плохая земля» эхом отозвались в памяти Марии. Мать говорила что-то похожее о некоторых домах в их районе.
– А сами лично были внутри? – не удержалась Аня.
– Был. Несколько раз. По делам. – Глеб снова сжал руль. – Туда редко кто наведывается, если честно. Даже соцработники стараются посещать усадьбу только днём. Говорят, техника там барахлит. Электричество замыкает, будто дом сам решает, когда ему нужно освещение.
Потом Глеб продолжил, почти шёпотом:
– Я вам так скажу. Там красиво. Но красота бывает разная. Иногда она как болото – завораживает, а потом – хоп, и ты уже по шею.
Аня нервно рассмеялась.
– Ой, перестаньте! Вы будто фильмов ужасов пересмотрели.
Мария вздрогнула. Не от слов – от интонации. Мужчина не шутил.
В машине на мгновение воцарилась тишина. Аня наклонилась к подруге и прошептала:
– Мар, а может, правда не стоило ехать? Я имею в виду… – она замолчала, кусая губу. – В городе сейчас так… неспокойно. У меня проблемы с одним… знакомым. Думала, здесь можно будет переждать.
Значит, Мария была права. Аня тоже бежала от чего-то.
– Мы почти приехали, – сказал Глеб. – Сейчас будет поворот. После него – прямая до ворот.
Мария почувствовала, как сердце забилось чаще. Где-то вдали, сквозь стволы деревьев, виднелись очертания особняка. Высокие окна, крыша с башенками, балкон с ажурной оградой.
– Добро пожаловать в «Серебряный туман», – сказал Глеб. – Вы уже почти.. дома.
Мария сглотнула и посмотрела на подругу.
Та подмигнула и шепнула, изящно поправляя волосы:
– Главное – не показывать, что боишься.
Спустя несколько минут деревья расступились, открывая взору высокие, кованые ворота, чёрные, как копоть, с винтажными завитками. За ними начиналась аллея, усыпанная цветущей Вишней.
Старый пикап, кряхтя и подрагивая на выбоинах, преодолел последнее довольно внушительной длины расстояние, и перед пассажирами предстала усадьба Варницких.
Мария невольно подалась вперед на сиденье, ее сердце забилось чаще. Особняк стоял на пологом холме, окруженный парком. Викторианское здание возвышалось над садом двумя этажами. Эркеры и выступы создавали причудливую игру теней на фасаде здания. Некогда белый камень стен потемнел от времени и влаги, приобретя оттенок старой слоновой кости с черными пятнами грибка. Левое крыло усадьбы венчала изящная башенка с позеленевшим от времени медным флюгером в виде взлетающей птицы. Окна первого этажа были высокими, готическими, с витражами, которые сейчас, в полумраке, казались слепыми глазами давно забытого прошлого.
В одном из окон второго этажа мелькнула тень – быстро, словно кто-то отошёл от стекла.
– Боже мой, – выдохнула Мария, не отрывая взгляда от здания. – Это… впечатляет.
Ее чувства были смешанными. Красота архитектуры завораживала, но было в ней что-то тревожное. Казалось, дом наблюдает за приближающимся автомобилем, оценивает новоприбывших, решает их судьбу.
– Прямо декорация для готического хоррора! – восторженно воскликнула Аня, доставая телефон. – Невероятно атмосферно!
Ее кудри подпрыгивали в такт движениям, а глаза светились от возбуждения. Девушка выскочила из пикапа, не дожидаясь полной остановки, и закружилась на гравийной площадке, запрокинув голову к небу.
– Только представь, сколько историй хранят эти стены! – она начала делать селфи на фоне особняка, меняя позы и выражения лица. – Это будет бомба в моем инстаграме!
Глеб заглушил двигатель и некоторое время сидел молча, вглядываясь в фасад здания. Его лицо с резкими чертами, обычно выражавшее спокойную уверенность, сейчас выглядело напряженным. Он медленно снял солнцезащитные очки, хотя солнца не было видно уже несколько часов, и повернулся к Марии.
– Уверены, что хотите остаться? – его голос звучал ниже обычного. – Место, конечно, колоритное, но какое-то… недоброе.
Мария пожала плечами, пытаясь казаться более беззаботной, чем чувствовала себя на самом деле.
– Это всего лишь старый дом, Глеб, – она улыбнулась, но улыбка вышла несколько натянутой.
Мужчина кивнул и вышел из машины. В сгущающихся сумерках его высокая фигура с широкими плечами отбрасывала длинную тень на гравий. Он открыл багажник и начал доставать чемоданы.
– Ну, это ваше решение, – сказал он, поднимая самый тяжелый чемодан без видимых усилий. – Но если что – звоните.
Мария благодарно кивнула и помогла ему с более легкими сумками. Пока они выгружали багаж, она не могла отделаться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает из темных окон верхнего этажа.
Сад вокруг особняка был похож на заброшенное царство природы, где человеческая рука давно уступила первенство дикому росту. Живая изгородь превратилась в стену переплетенных ветвей, а то, что когда-то было ухоженными клумбами, теперь представляло собой островки высокой травы с вкраплениями одичавших роз. По вымощенной камнем дорожке, ведущей к парадному входу, змеилась тонкая полоска мха, а в трещинах между плитами пробивались упрямые ростки каких-то сорняков.
– Похоже, здесь давно никто не занимался садом, – заметила Мария, осторожно ступая по скользким от вечерней росы камням.
– Зато аутентично! – Аня сделала еще один снимок, теперь уже слегка потрескавшейся садовой скульптуры, изображавшей то ли греческую богиню, то ли римскую императрицу. – Вот это я понимаю – настоящий старый английский сад!
Глеб хмыкнул, неся сразу три сумки.
– Англия вообще-то очень далеко отсюда, – пробормотал он, оглядываясь по сторонам.
Его настороженность передалась и Марии, заставляя ее внимательнее всматриваться в тени под деревьями.
Когда они поднялись по выщербленным ступеням к тяжелой дубовой двери с бронзовым молотком в виде лисий головы, та неожиданно открылась, словно их уже ждали.
На пороге стояла высокая худощавая женщина лет шестидесяти пяти, с идеально прямой спиной и собранными в тугой пучок седыми волосами. Ее лицо напоминало гравюру: глубокие морщины на лбу и возле рта, тонкие сжатые губы, острый подбородок. Глаза – светло-серые, почти прозрачные – смотрели холодно и оценивающе. Одета она была в строгое темно-синее платье старомодного покроя, с высоким воротником и длинными рукавами, несмотря на теплый вечер.
