Когда небо перестанет плакать

Тайлер Келми

Когда небо перестанет плакать

ВНУТРИ ГИГАНТА

Часть 1

Взрывы шатали землю и все, что было на ней нагромождено. Стены домов, казавшиеся такими прочными, раскалывались в фонтанах бетонной крошки.

С очередным ударом барабанные перепонки как будто проткнули насквозь, в глазах потемнело. По шее протянулась кровавая струйка. Но на это не оставалось времени.

Надо было найти ее. Как можно скорее её найти.

–Катрин! Дурочка, Катрин! Кат! Это я! Где ты, Кат? Кат! Ответь!

Внезапно удары стали глуше. Теперь они звучали с жуткой мерностью, напоминая приближающиеся…

Шаги?

Землю начали чертить трещины. Они удлинялись и росли в ширину, пока пласты грунта между ними не вздыбились, угрожая сбросить с себя детское тело.

–Сволочи проклятущие!!! -Заорал он, теряя равновесие. -Какого…

Люди вокруг тоже падали, кинувшись в рассыпную от исполинской тени, которая хлынула на площадь с уцелевших крыш или их остовов. Через всеобщий вопль ужаса до слуха долетел пронзительный звук знакомых рыданий.

–Дурында, -выпалил он, бросаясь на землю рядом и пряча сопливое личико у себя груди, где бешено колотилось сердце. -Сейчас же найдем маму, Катрин.

Маленькая рука схватила еще более маленькую, как вдруг он посмотрел вверх, туда, откуда на обоих оказалось нацелено огромное жерло.

Рука, направляющая его, была третьей.

Над превращенной в руины площадью нависала невообразимых размеров фигура, чудовищно похожая на человеческую.

Внутри пушки что-то вспыхнуло, с воем раскаляясь все сильнее.

Все кончилось внезапно, когда рев оглушил, а свет ослепил мальчика. Ужасная мысль мелькнула во мраке, на несколько секунд превратив его в кромешный.

Но постепенно до него дошло.

Их сердца продолжали стучать!

Он приоткрыл один глаз, потом распахнул оба.

Жаровня над головой погасла, и так и не выстрелившая огромная пушка дымилась, сжимаемая стальной рукой. По исполинским конечностям прошла нелепая судорога. Фары-зенки заискрили, и раздался оглушительный треск, с которым голова машины отделилась от тела.

Создав землетрясение, остов корпуса приземлился где-то в горах, заброшенный туда мощным броском атаковавшего существа.

Он запомнил ярко-голубую, ярче закопченного неба броню и стальные крылья, рассекающие дым где-то в недосягаемой вышине, откуда сияли два огромных солнца.

Глава 1

Пиииип! Пиииип!

Элиот подскочил как ошпаренный, сбросив с себя простыню.

Так и есть, соседняя койка уже заправлена. В комнате никого. Он проспал побудку.

«Вот пропасть.»

Пиииип!

Какофония по спальной зоне предупреждает, что все начнется уже через полчаса.

Две минуты ему требуется, чтобы, разражаясь ругательными словами в адрес предательски пунктуального соседа по комнате, вылететь из уборной готовым в стремительное облачение униформы.

Рука распахивает дверцу высокого узкого шкафчика. Элиот, только на миг затаив дыхание, проводит ладонью между вешалок, чтобы достать парадное облачение.

Пять минут, чтобы наблюдать, как великолепного покроя укороченный китель облегает плечи поверх урезанной лацканами алой стрелки водолазки. Наблюдать восхищенно и отчасти досадуя, что не провались он в детский сон так глубоко, времени на таинство осталось бы больше.

Идеально лаконично.

Три цвета – красный, белый, небесно-сиреневый.

Три цвета на нашивке-гербе Корпуса Стела на левой стороне груди.

Отороченные алым же погоны.

Элиот потрогал плечо. Потом протянул руку к зеркалу, и его пальцы прикоснулись к пальцам рыжеволосого кадета со стройной выправкой.

Позади, со стены, у которой стояла уже идеально заправленная койка, на него смотрел стальной ангел ярко-голубого цвета.

Элиот повернулся к плакату, на котором за пять лет пребывания в Стеле уже успели нагромоздиться автографы товарищей. Перевел дух, надел фуражку, отдал честь и вышел.

В комнате остался еще один наблюдатель, тоже имеющий точку обзора с приколотой кнопками картинки – в углу у левой ноги пилотируемого им робота.

Рядом с наименованием боевой единицы, в том месте, где каракули почтительно теснились к краю, было напечатано:

пилот альфа-ранга,

герой Республики

Тео Табуи.

Элиот едва успел протиснуться между сужающихся створок лифта, набитого красно-бело-сиреневым, и слился с толпой таких же выпускников, как он. Надеяться на то, что что давка ослабнет, не стоило: внизу оставалось еще девять остановок. И с каждым этажом коллективное чувство досады за выглаженную накануне форму только росло.

Когда двери открылись в девятый раз, Элиот издал шумный вздох, выжидая, пока грозящий смести его с места поток наружу ослабеет.

Лидер Шестнадцатой группы столкнулась с ним наперерез через несколько шагов.

–Ты еще не получил допуск? -Воскликнула девушка, вытаращившись на белоснежный китель подчиненного, и выразительно постучала ногтем по значку у себя на лацкане. -Сегодня экзамен, Рей!

–Да, Вероника, -процедил Элиот, не сбавляя шагу. -Я тоже волнуюсь.

–Что-то непохоже, -крикнула та вызывающе вслед. -Спать тебе это не мешает!

–Элиот!

Не таясь, он закатил глаза, услышав гнусавый участливый басок слева от себя.

Задыхающийся от быстрой ходьбы вдогонку полный кадет с нелепо прилизанными мокрыми вихрами посоветовал Элиоту:

–Не обращай внимания на Тейси. Она сама не своя сегодня. Конечно, не проспала, в отличие от нас… ты ведь тоже, да, Элиот?

–Отстыковывайся, -осадил его сипловатый развязный голос, и незадачливый будущий пилот отстал с туповато-укоризненным выражением на потном лице.

–Привет, ребята, -выдохнул Элиот, испытывая облегчение от того, что наконец окружен привычной компанией.

Реплика принадлежала высокому парню со стремительными глазами, на которые падала челка. Он занял место толстяка слева от Рея, с левой руки примостился коренастый темнокожий юноша.

Это были товарищи Элиота с самых первых дней в Корпусе Стела.

–Вы хоть выспались сегодня? -Поинтересовался Рей спустя приветствия, заметив, что значков на лацканах нету и у них.

–Интересуешься, возможно ли это с чувством расчленения после вчерашних прокачек? -Фыркнул темнокожий парень, разминая шею. -Лично я отключился под утро. Не удивлюсь, если сегодня мы все окажемся полной размазней. Со стороны инструкторов было чистым садизмом изматывать нас заживо накануне.

–Не ной, чувак, -фыркнул высокий. -Сегодня, – не более чем через двадцать минут, – у тебя будет повод вздремнуть.

За диалогом компания подошла к концу очереди, что двигалась в направлении ряда регистрационных терминалов.

Предстоящая процедура была простой, поэтому скоро Элиот уже протягивал ладонь правой руки к считывателю биометрии.

«Допущен», мигает на экране зеленым цветом.

Как и множество других.

Но и вылетело тоже немало.

Улыбка тронула губы юноши, когда он вспомнил трудности, через которые нужно было пройти, чтобы стоять здесь сейчас… и ждать самого главного испытания.

–Эли? -Окликнули его от соседнего терминала.

Элиот оглянулся, встретившись глазами с невысокой девушкой, чьи русые волосы были перехвачены лентами в две тугие косы на пробор.

Ему простодушно улыбалась выпускница Четырнадцатой группы Майкл Бёрн, и от этого у неё на щеках дрожали красивые пятнышки.

Элиот знал их расположение очень хорошо, лучше, чем кто-либо другой, и поэтому смотреть на эту улыбку было так приятно. У них за спинами было огромное количество завистников – но веснушек куда больше.

–Готов? -Спросила Майкл, ловя ладонью металлический значок, который выскочил из щели в терминале. Показала Элиоту прилагающийся к удостоверению билет с номером аудитории, где её группа должна была выслушать напутствия старших.

Вместо ответа Элиот улыбнулся еще шире и показал такие же цифры на своем билете.

–Нас делят группа против группы, -заметил парень с чёлкой, почесав кончик носа, когда они отошли. -Слухи подтверждаются. Эй, все уже на своей шкуре испытали, как нервничает Тейси?

–Она очень ответственная, -упрекнула его Майкл, прикрепляя значок. -Ваша группа все это время была в числе первых.

–Майк, -сказал Элиот вполголоса, увлекая её в сторону по дороге к аудитории. -Насчет вашего лидера…

–Он отстал, -пожала плечами та. -В последние дни только и делал, что тренировался. Ни для кого не секрет: он спит и видит, как бы уделать тебя, а заодно всех шестнадцатых разом. Это ясно так же хорошо, как и то, что ты лучший не только среди своей группы.

–Дело не в этом. -Элиот заметно напрягся.

–Можешь не ревновать, -фыркнула Майкл. -Если, конечно, не считаешь меня дурочкой. Я в курсе, что наш командир – вредительный нарцисс.

–Тони не такой глупый, как ты думаешь, -пробормотал кадет с досадой.

–Расслабься.

–Майкл.

Она остановилась, и Элиот взял её за руку.

–Я хочу чтобы ты знала – я могу за тебя постоять.

–И то, что ты герой, я не забыла, -сказала Майкл добродушно, хоть и устало. Элиот почувствовал прикосновение прохладных пальцев перебинтованной руки к своей разгоряченной щеке. -Поменьше пафоса, Эли, хорошо?

–Без этого с ним не как.

Элиот ударился о стену, столкнувшись с чьей-то напористой фигурой. Когда он увидел виноватого, лицо задергалась, как от электрического разряда.

Тони Уинстон.

Он только сейчас понял, что их с Майкл руки разъединились из-за него.

–…Особенно когда стоишь в проходе! -Уточнил лидер Четырнадцатой группы через плечо и прошел в аудиторию, которая становилась все более пестрой от парадных костюмов.

Кровь бросилась Элиоту в лицо. От катастрофы его спас высокорослый кадет, произведя легкое постукивание по словно ставшей еще более огненной макушке.

–Побереги свою спесь до теста, -процедил товарищ с досадой. -За этой дверью никто не собирается оценивать твои достоинства кроме пунктуальности.

Элиот прикусил губу и вошел вслед за Майкл, глядя на то, как она направляется к рядам слева, где располагалась её группа.

До начала речи две минуты.

«Ладно, выпусти пар.»

Он не зря был примером для подражания все эти годы.

Садясь, Элиот перевел дух и расправил плечи.

Друг прав. Худший момент, чтобы губить репутацию.

С Тони они еще поквитаются сегодня. Только что не будут видеть лиц друг друга.

На правой половине аудитории еще было заметно волнение, вызванное приходом толстяка и его попытками присоединиться к плотным рядам товарищей, однако голоса насмешников стихли спустя минуту.

За кафедрой появилась фигура одного из руководителей Стелы – полковника Уотерса, который, обведя глазами подопечных, крикнул:

–Встать.

Ряды поднялись как один.

–Смирно!

Стела отличалась от обычного кадетского корпуса (и потому считалась им только на половину) тем, что времяпровождение воспитанников в промежутках между занятиями не было регламентировано. Начальство здесь придерживалось идеи о развитии самостоятельности в будущих пилотах.

Элиот и сотни других кадетов следовали лишь условному распорядку – сигналы на побудку, прием пищи и занятия давались дистанционно. Главной задачей воспитанников было лишь укладываться в рамки.

Пунктуальность здесь играла тебе же на руку, так что лишиться ответственности за свой режим при осознанном подходе к обучению было невозможно.

Тех, кто позволял себе халтуру, почти не было.

Слишком сложной была дорога, чтобы в четырнадцатилетнем возрасте попасть сюда. Приходилось оправдывать цену.

На уроках – в первой половине дня, и тренировках – до ночи, – дисциплина была железной.

Помимо безупречного знания теории, управление боевым человекоподобным роботом требовало идеального умения владеть собственным телом во всех видах борцовских дисциплин. Подросткам вроде Элиота приходилось все время делать двойную работу, в том числе даже по строевой подготовке. Роботы должны были ничем не отличаться от солдат, а значит – своих пилотов.

Тренировки в спортивных залах чередовались с методикой управления Голиафами. С третьего, – среднего, – класса, имитационные кабинки заменялись на настоящих учебных роботов высотой шесть с лишним метров. Единственное место для эксплуатации большого их количества в черте города было под землей, где и располагался весь Корпус.

Если ты поступал в Стелу – верхние этажи, оборудованные под общежитие, становились твоим домом. С бесчисленными аудиториями, тренажерными залами и необъятными полигонами в самом низу, где располагались мощные источники энергии, их соединяли стремительные лифты.

Так образовывалась пуповина между тобой и твоим стальным гигантом.

И если у кого-то там, наверху, была семья – он должен был надолго забыть о другом виде связи, кроме ежемесячных посылок-передачек. До самого окончания Корпуса, после которого ты получал один из семи начальных рангов – от омеги до сигмы, самого высшего, который обеспечивал карьерный рост на службе Вооруженных сил Республики.

–Доброе утро, кадеты.

–Слава Республике!

–Вольно.

Элиот снова садится одновременно со всеми вокруг.

Наклонившись к микрофону, полковник откашливается.

–Кадеты, -продолжает хриплый медленный голос, и Элиот слышит, как товарищи устраиваются поудобней, приготовившись расслабиться впервые за последний месяц жестоких тренировок, после которых некоторые не снимали бинта и пластыря.

Голос Уотерса – самый монотонный, это знают даже салаги, и читать он будет по бумажке. Товарищ-пророк томно косится на Элиота и пихает локтем уже почти задремавшего темнокожего парня, чтобы тому тоже было забавно глядеть на Рея.

Тот сидит не шелохнувшись, как будто команда “смирно” продолжает действовать.

Его друзья и еще много-много других кадетов выросли под подобные речи. Рожденные там, наверху, в столице, у местной элиты, – они попали сюда закономерным путем, подготовленные лучшими системами воспитания… Пока Элиот чувствовал нечто общее с тем, что сейчас, в страстных коротких снах между этапами тяжелой борьбы за возможность заявить о себе.

–Близится час, когда вы наконец покажете, что достойны чести стать пилотом. Судьба, которая ожидает лучших из вас, вам известна.

Сердце Элиота пропустило удар.

–Война против деспотизма давно закончена, -произнес Уотерс и сурово обвел близорукими глазами почтительно дремлющие ряды. Элиоту показалось, он заметил его высоко поднятую рыжую голову. -Стела – детище Республики. Детище свободы. И ваше призвание – служить свободе до конца своих дней. В этом вы поклянетесь после последнего испытания. Близок день, когда лучшие из вас смогут исполнить эту клятву, продолжая поддерживать благополучие Родины на Периметре Республики. Те, кто получат ранги тау и сигма – уже спустя месяц после прибытия займут сторожевые посты на границе в собственном Голиафе.

Периметр.

Элиоту показалось, что вместо полковника на него смотрит голубой гигант со стальными крыльями.

«Я почти сделал это, Катрин», пронеслось в голове.

«Почти, мама.»

Глава 2

-Пилот Бёрн.

Майкл поставила блюдо на поднос. Края были горячими, так что подушечки пальцев защипало, но девушка только прикусила губу.

–Лидер Уинстон.

–Ох, да брось. -Тони, который тоже прибыл на завтрак, криво усмехнулся. Кивнул на свежеразогретую порцию. -Я помогу?

–Ожидаю приказа, -проговорила Майкл, не поднимая глаз.

–Хватит, Майкл, -фыркнул кадет и взял поднос в руки. -Неужели тебе не хочется подтрунить над этими идиотскими формальностями? Тем более когда уже сегодня, -Тони приблизил голову к её голове, так что она почувствовала его дыхание. -Они останутся позади.

–Разве перспектива попасть на Периметр тебя не привлекает? -Невольно вырвалось у Майкл, несмотря на закипающее раздражение. -Неужели ты даже… не мечтал об этом?

–Честно говоря, нет, -ответил Тони, без тени замешательства глядя ей в глаза. -Мой отец против этого. Да и я не тупица, чтобы не замечать, что там явно что-то не чисто.

Майкл молча смотрела на него.

–Подумай сама, ведь здесь каждому из нас только и делают что вдалбливают: там какой-то рай земной. Сутками торчать в Голиафе, глядя на пустыню, только ради того, чтобы тебя напечатали на очередной листовке?

–Не могу поверить, что это говорит мой лидер, -проговорила Бёрн с трудом, и, взяв поднос из рук Тони, пошла к свободному столу среди занятых одногруппниками.

–Пилот Бёрн!

Сдержаться.

Не залепить по наглой роже со всего размаху, чтобы на экзамен он явился со сломанным носом… и приведенными в тонус мозгами. Что ж, ему же хуже.

–Но ты хочешь туда попасть, -сказал Тони, прищурившись. -Потому что фанатик Голубого Гиганта спит и видит себя внутри фигурки пограничника, да, Майкл?

–Я могу идти, лидер Уинстон? -Процедила та, не скрывая гнева.

–Иди, -усмехнулся кадет и даже отошел на шаг в сторону, но его глаза продолжали гореть недобрым огоньком. -Только обидно будет, если ты так и не поймешь.

–Не пойму чего? -Воскликнула Майкл, в ярости оборачиваясь к нему.

–Что внутри Голиафа он куда более хорош, чем сам по себе.

И Тони отвернулся с видом полнейшего равнодушия, предоставив Бёрн кипеть, сколько ей угодно.

Минута до полной готовности.

Элиот настраивает под себя кресло пилота в кабинете учебного робота.

Под эластичным материалом облегающего форменного комбинезона каждая клеточка тела горит от возбуждения, и его раздражающе разбавляет шум во внутриканальных наушниках.

–На арену приглашается…

–Хватит!!!

–Не пылай, Тейси, -фыркнул автор остроты, разминая запястья. -Конкуренция сегодня будет бешенная, так что нам всем нужно немного расслабиться перед началом. Возможно, ты хотела произнести речь, и я бы помог. Все мы знаем, что Периметр светит далеко не каждому из нас…

–Довольно оптимистично, Томас!

Пиииииип!

Тридцать секунд.

Связь между пилотами Шестнадцатой группы отключена.

Элиот нажал на кнопку задраивания кабины.

Индикаторы герметичности внутри на мгновение мигнули синим, а потом Рея в полумраке залил приглушенный красный.

Красным загорелся и индикатор состыковки на нагрудной пластине поверх костюма.

Элиот переводит дух.

Пип. Пип. Пип. Пип.

Кабина содрогается и, загудев, трогается с катапульты по коротким рельсам.

«Удачи, Майк.»

Раздается лязг и скрежет, а потом все вспыхивает зеленым и активируется визор.

Пииииииип!

Состыковка произошла. Теперь глаза Голиафа – его глаза.

Пилотирование оценивалось Военной Комиссией. Та специально прибывала с Периметра, – базы пограничных боевых роботов, – по случаю выпускных экзаменов тридцати кадетских групп.

Выпускников делили на пары для сражения друг против друга, целью которого было захватить «точку» внутри закрытой зоны.

Зона представляла собой симметричный лабиринт с шестнадцатью входами по противоположные стороны. Они попеременно были закреплены в качестве начальных позиций за Голиафами групп-соперников.

«Точка» располагалась в центре, и сложность состояла в том, что все пути к ней пересекались.

По сути захват цели представлял собой гонку с единоборствами на череде развилок.

Можно было применять как рукопашный бой, так и стрельбу – имитационную, хотя попадания и поражения учитывались и влияли на финальные очки.

Первый на точке получал ранг тау, или, что почти никогда не случалось в отношении рядовых – сигму, следующие двое – ипсилон, четверо – фи. Остальные шесть становились обладателями хи, последняя тройка покрывалась позором в глазах тех, чьей мечтой было сделать карьеру пилота и становилась облегчением для кого-то, кто так и не подвергся влиянию Стелы и мечтал быть наименее связанным с военным пилотированием.

Элиот попал в последний поток «восемь против восьми» и был определен к сложной исходной позиции со множеством перекрестков.

По сигналу шлагбаум был поднят – и Голиаф номер двенадцать, уже выдержавший до этого прохождение с другим пилотом Шестнадцатой группы на борту, ринулся вперед вместе с нынешними соперниками.

Позади что-то свистнуло.

Элиот коротко выдохнул, не отрываясь от карты в визоре. Ключевой, сложнейший момент стратегии, которую он разработал за несколько секунд до, впервые увидев план лабиринта, был ухвачен.

Его Голиаф, сделав с места огромный прыжок, избежал попадания на линию огня противника: тот помедлил какую-то сотую секунды, достигнув первого углового соединения кратчайших путей к точке.

Элиот с самого начала планировал избежать этого угла, и своевременный опасный маневр позволил ему двигаться по другой ветке.

Но расслабляться было нельзя, поскольку таким образом Рей добровольно избрал рискованный приоритет скорости.

Несколько секунд – и новый перекресток.

На этот раз перестрелка неизбежна.

Оба запястья Элиота перебинтованы от перенапряжения, столько энтузиазма он прикладывал к тому, чтобы успеть заменить им талант в меткости за эти пять лет, пока его показатели не стали идеальны.

И все-таки стрельба не была его призванием.

Ему нравилось заставлять Голиафа быть в движении, ему нравилось жить его телом и смотреть его глазами. Вот почему во всей Стеле в важнейшей дисциплине – маневренности, как и в ближнем бою, Элиоту не находилось равных.

Тем не менее чисто на этом показателе в лабиринте продержаться невозможно.

Он стреляет первым из пушек обеих верхних конечностей, и в ответ справа открывается вражеский огонь.

Его первый конкурент идет дальше, повесив своего одногруппника и Элиота друг на друга.

Рей сжимает зубы, на миг отступает за угол и через секунду снова стреляет. Попадание в одну из пушек врага – значит, сымитированный выход её из строя.

Но и тот не остается в долгу. Элиот отброшен назад яростной очередью из рабочей руки противника.

Уже четыре секунды длится борьба за единственный выход из этого треугольника, пока тот, кого Рей оставил позади на первых порах, идет вперед.

Сейчас или никогда.

Перекат, стойка, мощный заряд в машинный отсек соперника – и бег без оглядки в длинный тоннель.

Шестизначный секундомер в визоре строчит обнадеживающе.

Три, два, один…

В этот момент он вырывается вперед и опережает первого противника на целых два перекрестка, срезав путь.

Выстрел, еще один – но к счастью не навстречу, а со стороны.

Это новый соперник, который, очевидно, наткнулся на кого-то из Шестнадцатой группы неподалеку от развилок и вынужден изменить тактику.

Голиаф Элиота делает кувырок ниже линии огня и одновременно стреляет назад по помехе по ногам.

Сложный элемент выполнен безупречно, без замедлений.

Еще перестрелки, угол – Голиаф номер двенадцать отбрасывает мощным движением одной верхней конечности авантюриста, который срезал путь напролом.

Направо. Налево, левее, перекресток – и сердце пропускает удар.

Вдали, в самом конце соединяющего противоположные периметры коридора, на него направлен ствол кого-то, кому удалось выйти на наиболее простую финишную прямую с левой стороны.

Там раздаётся удар – это тело красного Голиафа из Шестнадцатой группы сталкивается с вставшим на дороге соперником. Миг – и они отскакивают друг от друга, избегая рукопашного. Между ними завязывается перестрелка, машинный отсек Голиафа вражеского, сиреневого цвета на доли секунды открывается Элиоту, но тот видит это уже краем глаза.

У него нет времени на помощь товарищу, который сейчас, тем более, тоже его конкурент. Даже если бы это была Майкл, он бы не остановился.

Угол, поворот, короткая перестрелка, еще одна. Поворот – и точка.

Вонзенное в постамент копье.

Миг – и Голиаф сожмет стальной рукой цель всей осознанной жизни Элиота, но внезапно застывает на месте.

Сбоку, словно отражение, выйдя из-за угла, остановился сиреневый робот.

«Проклятье».

Элиот повернул голову и столкнулся с горящим взглядом Голиафа номер Одиннадцать.

«Рукопашный.»

Прогудело в голове, и Рей внезапно понял, что чувствует эйфорию.

Соперник услышал его мысли.

Весь лабиринт огласил грохот столкнувшихся тел.

В пункте наблюдения члены комиссии подались вперед.

–Вы не говорили, что здесь есть такие энтузиасты, -произнес главнокомандующий пограничными силами генерал Атанаки, увеличив изображение транслируемой драки. -Кто это?

–Четырнадцатая группа – Энтони Томас Уинстон, лидер, -доложил Уотерс с суховатой готовностью.

–Отпрыск героя Республики, старины Тома? -По пересеченным шрамом губам высокопоставленного кадра проскользнуло оживление, похожее на улыбку. -А второй?