Тайна замка на острове

Валентина Власова

Тайна замка на острове

«Не важно, что сделали из тебя. Важно, что ты сделал из того, что сделали из тебя.».

Ж.П. Сартар

Глава 1

Совсем не важно, как я сюда попала. Важно то, что я не могу отсюда выбраться…

Мы прибыли на остров ночью, и корабль не смог подойти близко к берегу. Поэтому нам пришлось добираться до него на лодке – мне и трём мужчинам, которые встретили меня.

В кромешной темноте маленькое деревянное судно медленно двигалось под звуки ветра и плеска весел о воду. Луна была скрыта за тучами, а редкие бледные звёзды на небе не могли рассеять ночной мрак. Холодный ветер и брызги волн, которые постепенно заливали лодку, привели меня в чувство, и я почти избавилась от усталости после долгого пути на этот далёкий остров.

Страх, который сковывал меня на протяжении всего пути, уже ослаб. Остались только ощущение безысходности, пронизывающий холод и тоска от осознания, что мне больше не удастся побывать в родных сердцу местах и провести время с близкими.

Рядом со мной сидел сгорбленный старик со стеклянным фонарём в руке, внутри которого плясал слабый огонёк. Двое крепких мужчин умело управляли веслами, заняв места по краям лодки. Они были укутаны в тёмные дождевые плащи, в то время как мне приходилось бороться с нарастающей дрожью, которая овладела моим измотанным телом из-за прилипающего холодного и мокрого платья. Свет от фонаря был очень тусклым, и я не могла рассмотреть лица моих сопровождающих.

В пути все хранили молчание. Когда старая деревянная лодка уткнулась в берег, один из мужчин схватил меня за руку и потянул наружу. Я, спотыкаясь, вывалилась за борт, и мои босые ноги коснулись холодного мокрого песка.

Не отпуская моей руки, мужчина, продолжая молчать, подталкивал меня к замку, возвышавшемуся на вершине острова. Даже сквозь ночную темноту его очертания были отчетливо видны на фоне черного неба.

Грубые руки мужчины крепко сжимали мое запястье. Как же мне хотелось дать отпор, оттолкнуть его, закричать! Но данное мной обещание быть покорной в сложившихся обстоятельствах остановило меня.

Мы торопливо поднимались по узкой, каменистой, извилистой дорожке, ведущей на вершину холма. Старик шел впереди и освещал путь фонарем. Однако этот фонарь был бесполезен – казалось, что мои сопровождающие и без него прекрасно ориентируются в темноте.

После долгого пути и холодных волн, которые превратили мою одежду в мокрые тряпки, у меня почти не осталось сил. Подол платья сковывал движения, отчего ноги путались сами собой, а пальцы с болью врезались в торчащие камни, которыми была выложена тропа.

Я покорно следовала за мужчинами, ощущая, что если не удержусь на этой неровной дороге, то упаду, и подняться у меня уже не будет сил. Глубоко вздохнув, я сжала замёрзшие пальцы в кулак и заставила себя продолжить путь, превозмогая невыносимую боль от ударов босых ног о скользкие камни.

С самого детства я была воспитана так, чтобы не сдаваться и подавлять любые проявления слабости. В моей голове звучал голос отца: «Я так горжусь тобой, моя девочка, ты сильная, ты всегда со всем справляешься. Любая рана заживёт, и не останется даже воспоминания о боли». Как будто он знал, что может ждать меня в будущем, когда брал меня с собой в походы, учил ездить верхом и обращаться с оружием.

Воспоминания о близких всегда придают мне сил. Думая о нём, я даже на мгновение смогла подавить ноющую боль в теле.

Во время подъёма казалось, что замок удаляется, в то время как мы пытаемся приблизиться к нему. Ветер с силой сбивал меня с ног, а камни продолжали больно впиваться в стопы. Ноги то и дело скользили. Крупный мужчина, идущий рядом, всё подталкивал меня в спину своей здоровенной рукой, а второй сжимал моё запястье так сильно, что, казалось, тонкая кость переломится от давления. Но даже если бы я могла вырваться из его стальной хватки, сил на побег у меня явно не осталось.

Когда мы наконец достигли парадной двери замка, которая была выполнена из массивного дерева, я ощутила прилив сил и облегчение. В помещении, должно быть, было не так холодно и сыро. Мы даже не постучали, как только ступили на каменное крыльцо. Дверь распахнулась, и на пороге возник силуэт невысокой полной женщины с пышными кудрявыми волосами, собранными в аккуратную причёску.

Яркий свет, который вырвался из-за распахнутой двери, ослепил меня. Я крепко зажмурилась, осыпанная яркими вспышками, и не смогла ничего разглядеть. Мужчина наконец отпустил мою руку, толкнул меня в сторону стоящей в проходе женщины и резко выкрикнул:

– Забирай!

Женщина, обхватив меня за дрожащие плечи, мягко прижала к себе:

– Бедняжка, ты вся дрожишь, – она разжала объятия, сделала шаг назад и оглядела меня, потом вернулась, сжав свои объятия еще сильнее. – Такая юная и хрупкая, – подняв голову, тяжело вздохнула. – Идем, нужно избавиться от этого мокрого тряпья.

Оставив сопровождавших меня мужчин за порогом, она с гулким стуком затворила тяжёлую дверь, и звук этот эхом разнёсся по всему пространству древнего здания. Не ослабляя объятий, она увлекала меня вглубь замка.

Вестибюль был озарен ярким, тёплым светом, исходившим от свечей, стоявших в настенных канделябрах. Внушительных размеров пространство было отделано натуральным деревом тёмных оттенков. От входа расходилось несколько узких коридоров, где уже не было света. По центру располагались два широких дверных проёма, напротив друг друга, и там также было хорошо освещено пространство. В центре находилась широкая лестница, ведущая куда-то наверх.

Мраморная белоснежная плитка, выложенная на полу, мгновенно охладила мои ступни, израненные о камни. Прикосновение усталых ног к гладкой поверхности приятно успокоило дрожь в теле, вызванную ноющей болью.

Женщина, не переставая крепко сжимать меня руками, вела в один из темных коридоров первого этажа, который находился левее от лестницы. Серые стены коридора с множеством дверей и редкие, едва тлеющие свечи делали это место холодным и мрачным.

Мы двигались не спеша, и моя спутница казалась очень напряженной. Она постоянно оглядывалась по сторонам и старалась ступать как можно тише. Заметив ее странное поведение, я почувствовала, как усталость отступает, а вместо нее меня охватывает тревога. Как хорошо, что она сейчас рядом! Мне совсем не хотелось оказаться в этом месте одной, в темноте.

Непонятно, что именно здесь было не так, но с каждым шагом мне казалось, что стены сжимаются, а воздух становится тяжелее. Женщина, заметив мой взволнованный взгляд, нежно взяла меня за руку и улыбнулась, словно ощутив мои нарастающие переживания. С ней мне было не так страшно – с самого начала она казалась доброй и заботливой.

Наконец мы остановились у одной из дверей, и она аккуратно толкнула ее.

– Давай же, заходи, ты и так задержалась.

Комната, которая меня встретила, была небольшой и значительно отличалась от мрачного коридора. Свет от тёплых свечей, которые стояли на круглом деревянном столе, мягко озарял светлые стены. Посреди комнаты располагалась широкая кровать, застеленная белоснежным бельём с огромными квадратными подушками у изголовья. Слева от меня находилось высокое зеркало в золотистой раме и ванна, наполненная горячей водой.

Женщина плотно закрыла дверь и повернулась ко мне.

– Давай, Алиша, тебе необходимо принять ванну.

– Откуда Вы знаете мое имя? – я удивленно посмотрела на нее.

Она схватила графин и начала подливать воды в ванную от которой шел легкий пар

– Дитя, лорд Байрон уже неделю назад сообщил о твоем приезде, мы тебя очень ждали. Правда, я надеялась, ты будешь постарше и хоть немного крупнее, – она повернулась и вновь осмотрела меня, на мгновение ее губы растянулись в мягкой улыбке – Кстати, меня зовут Молли, я старшая служанка.

Мне не нравилось, когда меня оценивали и относились как к ребёнку. Я уже не помню, когда перестала быть ребёнком и начала заботиться о своих близких.

– Мне девятнадцать!

 Я ответила, с достоинством подняв голову, чтобы показать, что я уже не ребёнок и не позволю, чтобы со мной обращались пренебрежительно.

– Да, да. Я знаю. – кивая, не обращая на мое недовольное выражение лица, спокойным тоном ответила женщина.

Не желая пререкаться со служанкой, я подошла к уже приготовленной для меня горячей ванне. Как только я сбросила с себя промокшую одежду, то сразу же погрузилась в воду. Молли собрала мою одежду и куда-то ушла. Теперь я осталась одна в этой комнате.

Теплая вода, словно иголками, впилась в мое замерзшее тело, но почти сразу же это ощущение прошло. Я согрелась, и комната показалась мне ещё уютнее. Аромат лаванды витающий в воздухе, окутывал пространство так мягко, что я сразу забыла о долгой дороге и мрачном коридоре.

Вскоре в комнату вернулась служанка, держа в руках белое махровое полотенце и свежевыглаженную ночную рубашку. Её появление вернуло меня в серую реальность.

– Давай, вытирайся, пора ложиться спать. К сожалению, накормить я смогу тебя только утром.

Хотя я не ела с самого утра, отсутствие позднего ужина меня не расстроило так как от усталости у совсем пропал аппетит. Я надела ночную рубашку и легла в кровать, вдыхая всё тот же приятный аромат лаванды, который исходил от подушки. Укутавшись в одеяло, я закрыла глаза и вспомнила свой любимый плед, сшитый мамой на мой день рождения.

***

Мой сон был прерван громкими и суетливыми голосами, которые заполнили комнату. Яркий свет, хлынувший из окна, от распахнутых штор, больно ударил по глазам. Молли и молоденькая девушка, оживлённо обсуждая что-то, ворвались в комнату и принялись наводить порядок.

– Пора вставать! Я уговорила Лорда не будить тебя до обеда, – достаточно громко и весело заявила Молли.

В лучах солнца эта женщина выглядела ещё более очаровательной. Её добрые, полные заботы глаза и нежная улыбка растопили бы самое черствое сердце. Её полная фигура была укрыта серым платьем в пол, а белый чепчик аккуратно повязан на голове, украшал собранные в пучок серые волосы. Она неспешно выполняла свою работу, что-то не громко напивая.

– Доброе утро, Алиша. Я Нора, служанка.

Вторая служанка оказалась девушкой немного старше меня. Её волосы цвета воронова крыла были аккуратно собраны в пучок, глаза были узкими, а губы – тонкими. Она была одета в серое платье с длинными рукавами и белоснежный передник. На вид девушка казалась скромной и немного утомлённой.

– Нора, помоги Алише. Мне уже пора накрывать на стол, иначе кухарка скоро будет злиться.

Молли небрежно бросила платье на кровать и стремительно удалилась. Нора же, не проронив ни слова, взяла графин и заняла место рядом с ванной, ожидая меня.

Я приблизилась к ней и протянула руки, тёплая вода из графина мгновенно разогнала остатки сна. Нора поливала меня водой удерживая пряди волос. После усадила перед зеркалом и принялась расчёсывать.

Когда причёска была готова, настало время примерить новый наряд. Девушка туго затянула корсет длинного платья, поправила подол и ушла.

Глубоко вдохнув, я подошла к зеркалу. В дневном свете моя кожа казалась ещё бледнее, а талия, благодаря корсету, стала чуть больше шестнадцати дюймов.

Как же сложно в нем дышать. 

Каштановые волосы были распущены, но я собрала их в аккуратную косу, чтобы они не свисали с плеч, как это было задумано служанкой. Я провела рукой по лицу, любуясь большими зелёными глазами и пухлыми губами, которые достались мне от мамы.

Как же я по ней скучаю. 

Длинное платье нежно-голубого оттенка, обнажающее плечи, преобразило меня, сделав похожей на принцессу. Ещё месяц назад я носила старую одежду с заплатами. При воспоминании об этом рука невольно сжалась в кулак, а черты лица заострились от напряжения.

Внезапно раздался резкий стук в дверь, заставивший меня обернуться. Деревянное полото со скрипом распахнулась, и на пороге возник старик. Возможно, это был тот самый человек, который шёл ночью с фонарём.

Сгорбленный мужчина с седыми волосами, глубоко посаженными глазами и кожей серого оттенка был облачён во всё чёрное. Его облик выражал строгость и явное недоброжелательство. Он поправил свои редкие седые волосы и, не глядя на меня, произнёс:

– Здравствуйте, я Викром Дворедский. – когда он говорил его губы почти не разжимались, а голос был низким и глухим – Вас уже ожидают. – он вытянул левую руку указывая в коридор – Я провожу.

Его появление слегка испугало меня. Я поджала губы, стараясь скрыть нарастающее волнение. Схватив левой рукой подол длинного платья, чтобы не запнуться, я молча последовала за стариком, куда бы он ни шёл, ведь выбора у меня не было.

Мы шли в направлении главного входа, откуда меня ночью привела Молли. Днём этот коридор не был таким устрашающим, но всё же в нём не было ничего приятного. Серые стены были увешаны странными картинами, изображающими детей с бледными лицами и исхудавших женщин. Все эти люди были абсолютно не похожи друг на друга, но что-то их объединяло: одинаковые наряды, украшения, измученные выражения лиц и наполненные страхом глаза.

Я думала остановиться и рассмотреть их, но оставаться одной в этом коридоре не хотелось совсем. А из-за отсутствия окон в помещении было очень мало света, и от этого становилось жутко.

Не припомню, чтоб я до этого когда-то боялась темноты. 

– Кто все эти люди? – не удержавшись от любопытства, я спросила мужчину. Молча идущего впереди.

В ответ он даже не удостоил меня взглядом, словно меня и не было рядом.

Пройдя через вестибюль, мы вошли в одно из помещений, которое отличалось широким дверным проёмом. Как оказалось, это был обеденный зал. Перед нами предстала просторная комната с огромными окнами от пола до потолка, отделанными деревянными панелями и обрамлёнными тяжёлыми бордовыми шторами. В центре комнаты располагался массивный стол, накрытый на девять персон.

Много света, уже хорошо!

Хотя через стекло лился яркий дневной свет, комната оставалась мрачной. Возможно, это было связано со старой мебелью или увядшими цветами в высоких вазах, расположенных у стен. Воздух был спертым, и мне хотелось открыть окна и впустить свежий ветер, чтобы развеять эту гнетущую атмосферу.

Помимо меня и Викрома, в помещении более никого не было.

Дворецкий приблизился к столу и отодвинул стул, предлагая мне занять место. Я поджала губы, выражая своё недовольство его безразличием, но всё же подчинилась и села. Он поправил спинку стула, вернулся к дверному проёму, скрестил руки за спиной и замер, словно статуя. Мы провели в этой тишине, казалось, целую вечность.

Наконец, в комнату вошёл молодой человек. Он был высок и широкоплеч, одет в строгий серый пиджак и белую рубаху, небрежно расстегнутую у шеи. Аккуратные чёрные брови придавали его взгляду строгость, небольшая борода, аккуратно подстриженная по центру подбородка, добавляла ему возраста, но блеск в глазах говорил о том, что он ещё достаточно молод.

Серо-голубые глаза молодого человека излучали уверенность, прямой нос и тёмные густые волосы, тщательно зачёсанные назад, придавали его образу больше дерзости. Это был поистине красивый мужчина, подобных которому я ранее не встречала.

Он подошёл ко мне, немного помедлил, внимательно рассматривая меня, а затем протянул руку:

– Я Тоберон. – низкий голос прозвучал сквозь зубы с нескрываемым раздражением.

Несмотря на его холодное приветствие, я уловила исходящий от него приятный аромат древесных нот, смешанный с благородными травами и лотосом. От этого запаха у меня слегка закружилась голова.

Встретившись с ним взглядом, я внезапно почувствовала волнение, впервые в жизни испытав что-то подобное при встрече с мужчиной. Не прерывая зрительного контакта, я молча протянула ему руку.

Тоберон слегка сжал мою ладонь в своей тёплой руке, а затем резко, словно от удара током, отдернул её и поспешил занять место за столом напротив меня.

Заняв своё место, мужчина не обращал на меня внимания и сидел, храня молчание, словно меня не существовало. Я попыталась обратиться к нему, чтобы узнать, когда будет подан обед, но он лишь метнул на меня злобный взгляд из-под бровей.

Подняв салфетку со стола, он взмахнул ею в воздухе и расстелил на коленях. После чего наконец отвёл взгляд к окну и продолжил молчать.

Какая вопиющая грубость!

Я раздражённо закатила глаза и решила больше никогда не вступать с ним в разговор.

Скрестив руки на груди, я старалась сохранять неподвижность, но даже моё тихое дыхание нарушало тишину комнаты.

Вновь послышались шаги, и спустя несколько мгновений в гостиную вошли сразу трое.

Первой была худая женщина, одетая в тёмно-зелёное платье в пол с длинными рукавами. Её волосы были уложены в сложную причёску, а лицо отличалось строгостью и было покрыто морщинами.

Рядом с ней шёл высокий худощавый мужчина с залысиной по центру головы. Завершал процессию невысокий полный мужчина с густой рыжей бородой и объемной шевелюрой в тон.

Все трое прошли мимо меня, не замечая моего присутствия, и лишь кивнули в сторону Тоберона.

Едва они успели расположиться за столом, как в гостиную стремительно вошла дама, столь же зрелого возраста, как и та, что была в зелёном платье, но более крупная. Глубокое декольте её синего платья, украшенного драгоценными камнями, подчёркивало её внушительные формы. Рыжие волосы были скрыты под шляпой, и лишь несколько прядей ниспадали на плечи.

Взгляд её карих глаз, надменный и холодный, скользнул по присутствующим. Войдя, она сдержанно присела в реверансе и заняла место слева от меня. Удивительно, но все продолжали молчать.

Спустя минуту со стороны лестницы послышались шаги, и в обеденный зал вошли ещё двое мужчин. Они заметно отличались от присутствующих, будучи старше Тоберона, но моложе тех двоих, что вошли ранее. Внешне мужчины были похожи друг на друга, скорее телосложением и причёской – их светлые волосы были тщательно зачёсаны. Они были не столь строги, как остальные присутствующие, а, напротив, весьма жизнерадостны и громко поприветствовали окружающих на языке, понятном только им:

– Guten Morgen.1

Я же не сильна в иностранных языках, но Тоберон вежливо ответил:

– Guten Morgen, ich hoffe, Sie haben es geschafft zu schlafen.2

Кажется, он владеет культурой общения, несмотря на то, что был груб со мной. И еще он понимает их язык.

Мужчины радостно закивали в ответ:

– Ja, alles ist in Ordnung.3

Когда все заняли свои места, оставались почти неподвижными и молчали. Я обратила внимание на людей, сидевших за столом, и заметила, что один стул справа от меня был свободен. Он располагался в центре.

В звенящей тишине я почувствовала на себе взгляды присутствующих, и это заставило меня почувствовать себя неловко.

Внезапно тишину нарушил звук тяжёлых шагов, донёсшийся со стороны лестницы. Все присутствующие заметно напряглись и повернулись к входу. В комнату вошёл Лорд Байрон.

Я видела его раньше, но лишь мельком, когда он разговаривал с моими приёмными родителями. Это был высокий, худощавый мужчина в дорогом костюме тёмно-синего цвета. Редкие чёрные волосы с проседью были зачёсаны назад. На его лице выделялась гладко выбритая кожа, широкий, острый нос и очки в серой оправе, за которыми скрывались черные глаза. От него как мне показалось, почему-то исходил могильный холод.

Байрон прошёл к стулу, не обращая внимания на окружающих. Как только он сел, словно по команде вынесли еду. Это был салат из свежих овощей, за которым последовала тарелка с рисом и тушёная телятина. Комната наполнилась ароматом свежеприготовленной пищи и звоном столовых приборов о фарфоровые тарелки. Когда тарелки почти опустели, лорд нарушил тишину.

– Алиша, я должен тебе представить людей, сидящих за этим столом. – его голос звучал тихо и хрипло, будто каждое слово приходится давить из себя – Это Генриэта, моя старшая сестра, – он указал на женщину в зеленом платье, – ее супруг Эдгар – худощавый мужчина с залысиной, – их сын Медисон – пухлый мужчина с бородой, – сестра Эдгара Моран – женщина в шляпе, – и наши уважаемые гости из Германии, Генрих и Поль – те самые мужчины со светлыми волосами, – ну и, конечно же, мой друг Тоберон.

– Надеюсь, молодая леди, Вам понравился наш замок? – прошипела Генриэта, перебивая речь Лорда.

Я растерялась, глядя на присутствующих, совсем не зная, что сказать:

– Да, но я нигде не была, кроме одной комнаты, заметила только, что он очень большой.

Остальные не сказали ни слова, словно их совсем не заинтересовало то, что я сказал, и продолжили сосредоточенно стучать приборами по тарелкам. Я понял, что мне здесь не рады, и удивилась, как они вообще могут выносить присутствие друг друга.

Вскоре нам принесли десерт – что-то холодное розового цвета, украшенное листочком мяты. Лорд отодвинул тарелку, молча встал и вышел, даже не притронувшись к угощению. За ним, как дрессированные псы, последовали члены семьи, и только бородатый племянник начал жадно есть холодный щербет. Немцы развернулись друг к другу и начали что-то горячо обсуждать на своём языке.

Тоберон сделал глоток из своего стакана и не смотря в мою сторону обратился ко мне:

– Не торопись с десертом, можно легко застудить горло.

Высокомерие мужчины только укрепило моё первое впечатление о нём. Он, вероятно, считает меня недалёкой и неспособной оценить подобные угощения. Я украдкой взглянула на него, не поднимая головы.

Тоберон некоторое время пристально смотрел на меня, а затем продолжил:

– Ты сама приняла решение сюда приехать?

Сомневаюсь, что ему действительно интересно это знать.

Не ожидая от него такой неожиданной заинтересованностью в свой адрес, я чуть не поперхнулась холодным угощением, пытаясь поскорее проглотить кусок.

– Нет, я ничего не знала об этом месте, у меня просто не было другого выбора.

Тоберон изменился в лице, услышав ответ. Он нахмурился, откинулся на спинку стула и сжал салфетку в кулаке.

Когда мы закончили с десертом и встали из-за стола, все направились к выходу. Я тоже поднялась, собираясь последовать за остальными. Но меня остановил Тоберон. Он подошёл сзади, положил руку на моё оголённое плечо, и я почувствовала, как по спине пробежала лёгкая дрожь от его прикосновения.

Он наклонился к моему уху и прошептал достаточно грубо, но едва слышно:

– Зря ты согласилась сюда приехать!

От его приближения у меня снова слегка закружилась голова. Его тёплое дыхание, прокатилось по шеи, и вызвало у меня поток мурашек, я даже не сразу поняла, что он говорит.

Не дожидаясь моего ответа, мужчина убрал руки и быстро вышел из гостиной. Я проводила взглядом его высокую фигуру и тряхнула головой, словно пытаясь прийти в себя.

Его странное поведение вызывало всё больше раздражения.

Наконец придя в себя, я с досадой выдохнула воздух, который скопился в лёгких. Никак не ожидала такой резкости от воспитанного мужчины. Пытаясь забыть о нём, неспешно вышла следом, но оказавшись в вестибюле замка тут же остановилась, не зная, куда идти дальше.

Глава 2

Стоя в вестибюле, я стала осматриваться по сторонам, и моё внимание привлекла большая картина, которая занимала большую часть одной из стен. На ней была изображена семья. В центре стояли родители средних лет, между ними – молодая девушка, а по бокам – двое юношей.

Строгий отец, слегка приподняв подбородок, держал в руках шляпу, с плеча его военной формы спускалась красная лента с десятком орденов. На голове у матери была диадема из белого золота, украшенная темными драгоценными камнями. Она была одета в бархатное тёмно-синее платье с открытыми плечами.

Молодые люди в тёмных фраках держали в руках оружие, а девушка в центре – букет голубых цветов. На голове у неё была светлая шляпка с узкими полями и большим бантом. На заднем плане был изображён замок, который на картине выглядел не таким мрачным, как я его запомнила ночью. Он казался более светлым и будто сиял в лучах утреннего солнца.

Один из юношей чем-то напоминал Лорда. Если это так, то рядом с ним должны быть его родители и сестра. Но кто же тогда второй молодой человек?

Картина, несмотря на тёплую атмосферу, переданную художником, была такой мрачной, что чем дольше я на неё смотрела, тем грустнее становились взгляды родителей и злее лица детей. Рама от времени покрылась мелкими трещинами, а краски на холсте потускнели.

Голоса, доносившиеся из комнаты, расположенной напротив столовой, отвлекли меня от изучения картины. Любопытство заставило меня направиться в их направлении.

Выглянув из дверного проёма, я увидел большой гостиный зал. Стены были отделаны натуральным деревом. У центральной стены из белого кирпича располагался массивный потухший камин. Вдоль противоположной стены тянулись высокие окна с лёгкой серой тюлью и зелёными шторами.