bannerbanner
Красный Сокол
Красный Сокол

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

– А-а, конечно! Выпьешь? На вот, держи.

Шатаясь, она неуклюже протягивает мне бокал, и я едва успеваю его схватить. Немного проливается на пол, но, к счастью, на толстовку не попадает. Фух!

Держа бокал подальше от пьяной девушки, я задаю вопрос:

– Я ищу Манилу, знаешь, где она?

– Кого манила?..

– Ма-ни-лу – высокую, кудрявую брюнетку с зелеными глазами.

– Манилу?

– Да, девушку Билла, моего брата.

– А-а, Манилу! Что ж ты раньше не сказала…

Так, Чарли, держи себя в руках. Вдох-выдох.

– Она наверху. Брит бросил парень, там такая история… Мы все пытаемся ее утешить. Меня вот отправили за выпивкой! Бедняжка, наверное, нескоро придет в себя…

Кивнув ей, я бегу к лестнице. Если все и правда так серьезно, Манила домой не собирается, а у меня нет ни малейшего желания провести ночь в компании заблеванных придурков.

Я на втором этаже, но куда дальше? Может, Вестон знает, где искать Манилу? Так, я видела его в том окне, значит, он должен быть за… этой дверью! Я уверенно стучу, стараясь как можно громче – из-за этой чертовой музыки даже собственные мысли расслышать трудно. Тук-тук, тук-тук, тук…

Дверь с грохотом распахивается, и я едва успеваю отскочить, проливая на себя содержимое бокала.

– Я тебе сейчас по голове настучу, – ревет грубый бас.

Я стою, разинув рот, не в силах вымолвить ни слова. О чем я хотела спросить? Его суровый взгляд останавливается сначала на моем растерянном лице, затем на руке, которую я так и не опустила. Мое сердце вот-вот вырвется из груди.

Вестон удивленно приподнимает брови: похоже, он ожидал увидеть за дверью кого угодно, но не меня. Черты его лица смягчаются. Набравшись смелости, я смотрю ему прямо в глаза – темно-синие, как штормящее море.

Наконец, я прихожу в себя и прижимаю руку к груди. Неловко тру липкое пятно на толстовке. От волнения начиная заикаться, произношу:

– П-прости… Я… я ищу Брит.

Вестон облизывает губы и едва заметно качает головой. Я смотрю на него как зачарованная: я – змея, он – заклинатель. Сердце бьется все быстрее. Этот парень… Рядом с ним я чувствую себя маленькой лодочкой, попавшей в мистический водоворот – загадочный и опасный.

Несколько бесконечно долгих секунд спустя Вестон со вздохом откидывает назад свои каштановые локоны.

– Тут ее нет.

Его голос – хриплый рык. В нем слышится угроза, что-то звериное.

– Ладно. П-прости… за беспокойство.

Я не двигаюсь с места: ноги словно прилипли к полу. Давай, Чарли, не стой столбом… Вестон тоже не уходит: одна рука вцепилась в дверную ручку, вторая – у него за спиной, будто он что-то прячет. Да, кажется, он правда ждал кого-то другого… Наконец он напряженно осматривает коридор и успокаивается.

Я ставлю опустевший бокал на журнальный столик рядом, изучая лицо Вестона: щека красная, а ссадины куда серьезней, чем казалось. Я вдруг начинаю беспокоиться – во мне просыпается будущая медсестра.

– Залепи…

Вестон недоуменно поднимает брови.

– Э, ранки на щеке… Залепи стрипами[1].

Воцаряется неловкая тишина. Где-то за окном с шумом проносится компания гуляк. Я снова ловлю взгляд Вестона, и мне становится не по себе: что-то странное в его глазах, он будто смотрит сквозь меня. Но я наконец беру себя в руки. Смущенно улыбнувшись, спешу уйти, как вдруг слышу:

– Чарли! Подожди!

Я оборачиваюсь.

– Да? – Мой голос звучит пискляво.

Вестон жестом подзывает меня подойти ближе. Чего он хочет?

– Прости, что накричал. В последнее время я немного на взводе.

– С кем не бывает.

Он наклоняется, и его дыхание ласкает мою шею.

– Слушай… а ты умеешь накладывать эти стрипы?

Логово зверя

Чарли

По спине у меня пробегают мурашки. Вест делает шаг обратно в комнату и останавливается. Не дождавшись ответа, он повторяет вопрос:

– Так что, умеешь или нет? Эта рана никак не затягивается…

Левой рукой он придерживает дверь, словно приглашая войти. Внутри темно. Лишь в дальнем углу горит прикроватная лампа. Вестон тревожно оглядывается по сторонам.

– Откуда такая секретность? Это что, государственная тайна? Боишься, люди узнают, что тебя побили?

– Никто меня не бил, – усмехается Вест.

– А, ну-ну.

– Это на тренировке. Я занимаюсь боксом, к твоему сведению.

– Правда? А почему тогда ты такой нервный?

Он выпрямляется во весь рост, возвышаясь надо мной на целую голову, а затем подается вперед, словно колосс, грозящий обрушиться на меня. Его взгляд темнеет.

– Следи за словами. Поверь, лучше не играть со мной.

У меня вырвался саркастический смешок – Вестон скрипит зубами. Так значит, он из тех парней, что любят поиграть мускулами? Типа брутальный? Что ж, честно сказать, я разочарована…

– Как скажешь, мистер Дерьмовое Настроение. Ты очень суровый и вовсе не белый и пушистый. А теперь, если тебе нужна помощь, поменьше пафоса и побольше вежливости.

– Знаешь что? Сам справлюсь.

– Да на здоровье. И вообще, побили и побили. В этом нет ничего постыдного.

– Меня. Никто. Не бил, – рычит он, ударяя кулаком по дверному косяку.

– Вот и хорошо.

– Хорошо, вот именно. Так поможешь или нет?

– Пожалуйста?

– Пожалуйста, – произносит он, вздыхая.

С довольной улыбкой я вхожу в комнату, но вдруг замираю в нерешительности.

– А… ты тут один?

– Не, там еще семь гномов – в картишки играем.

– Очень смешно.

– Боишься остаться со мной наедине?

– Н-нет, просто… Здесь же вечеринка. Все в компаниях, веселятся…

– Я похож на того, кто любит веселиться?

Качаю головой. Кажется, он не настроен шутить.

– Я тут живу.

Я осторожно ступаю вперед, привыкая к полумраку. Справа находится круглый стол с двумя стульями. На нем лежит потрепанная пачка сигарет и куча бумаг. Слева – большая кровать, а рядом распахнутый чемодан. Вечеринкой здесь и не пахнет.

Я оборачиваюсь: Вест тянется к замку на двери, а затем раздается тихий щелчок. Птичка в клетке…

В моей голове начинается счет.

Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть…

Сердце бьется все быстрее. Так, Чарли, бояться нечего – он вовсе не маньяк, просто не любит, когда к нему вламываются без стука. Да ведь полный дом пьяных гуляк! Нет-нет да и дернет кто-нибудь за ручку

Изобразив на лице улыбку, пытаюсь уговорить свои легкие сделать хотя бы один вдох. Стараясь отвлечься от тревоги, расползающейся по венам, представляю, как воздух проходит через бронхи. Нет, я не параноик, но оказаться запертой в комнате с незнакомцем – это жутко. Нервно прикусываю щеку. Возможно, это было не самое лучшее решение. И никто не услышит мои крики о помощи – дом ходуном ходит…

Семь. Восемь

Вест делает шаг ко мне, осторожно, словно заметив мое смятение. Угрюмый, он медленно кладет на круглый столик то, что все это время прятал за спиной. Раздается металлический лязг, и затем я вижу…

Твою мать.

Сердце колотится, разгоняя адреналин в крови. Один рывок – и между нами полкомнаты. Между мной и Вестом с его охотничьим ножом.

Кажется, время останавливается. С одной стороны я – задыхающаяся от страха, а с другой он – спокойный, с большим и острым ножом. Нет, мне не прорваться к двери. Так, Чарли, без паники, ты выберешься. Может, получится сбежать через окно? Я хотя бы успею позвать на помощь, прежде чем он зарежет меня

Девять.

Десять.

Когда счет утихает, в моей голове что-то щелкает, и я наконец осмеливаюсь пошевелиться. Раздается скрип половиц под его шагами, и от неожиданности я издаю писк.

На парах нам рассказывали, как вести себя с агрессивным пациентом. Правило номер один – всегда держать его в поле зрения, правило номер два – никогда не оставаться с ним наедине (уже поздно), и правило номер три – поддерживать разговор до тех пор, пока не будет найдено решение. Пытаясь игнорировать дрожь в ногах, я расправляю плечи:

– Так, доставай стрипы.

Ехидно улыбаясь, он тянется к комоду справа. Я медленно пячусь, пока не упираюсь в стену.

– Вот, – говорит он, бросая картонную коробку на стол. – Что еще?

– Антисептик.

Он снова роется в ящике, а я, пользуясь моментом, иду вдоль стены, пока не чувствую, как оконная ручка упирается мне между лопаток.

– Спирт, вата, пластыри. Все готово.

Он швыряет аптечку на стул, и в этот момент я разворачиваюсь. Хватаюсь за ручку и поворачиваю, но окно не открывается. Выругавшись, дергаю сильнее, как вдруг за спиной раздается низкий голос Веста:

– Не откроется.

Не веря ему, я со всей силы дергаю снова – безрезультатно. В спешке я не заметила хоккейную клюшку, зажатую между окном и карнизом. По комнате прокатывается хохот. Я пережила трагедию в Денвере не для того, чтобы умереть вот так.

– А что ты собиралась сделать? Прыгнуть со второго этажа?

От его смеха кровь стынет в жилах. Снова скрипят половицы – он приближается. Прежде чем Вест успевает меня схватить, я падаю на пол и ползу к двери. Вдруг на меня опускается рука. Я пытаюсь закричать, но он зажимает мой рот и садится мне на ноги. Это конец.

– Чарли… – шепчет он.

Меня охватывает ужас. Я пытаюсь стучать ногами в надежде, что кто-то услышит и придет на помощь. Мой мучитель наваливается на меня всем телом, пытаясь обездвижить.

– Чарли, – повторяет он громче, – что ты навыдумывала?

Навыдумывала? Его голос такой спокойный, что я невольно перестаю сопротивляться.

– Этот нож не угроза. Просто мера предосторожности.

Я несколько раз моргаю, и слезы катятся по щекам.

Бред… или правда? Может, он врет, чтобы я не вырывалась?

– Я уберу руку, но только, пожалуйста, не кричи. Не хочу, чтобы Фрэнк выгнал меня из дома. У меня и так проблем по горло. Окей?

Я киваю и тут же чувствую: он отвел руку. Я делаю глубокий вдох в надежде, что жар в легких утихнет. Сердце еще колотится, но уже не так быстро. Наконец я решаюсь взглянуть на парня, который все еще сидит на моих бедрах.

– Так зачем тебе этот нож? – спрашиваю я приглушенным голосом.

– Тебя это не касается.

– И почему я должна тебе верить?

Он раздраженно вздыхает:

– Повздорил кое с кем. Довольна?

– И нож для того, кто…

Я указываю на рану на его щеке, и Вест отворачивается. Он вскакивает на ноги и протягивает руку, помогая мне подняться. Я колеблюсь.

– Не принимай это на свой счет. Меньше знаешь – крепче спишь.

Я неловко сажусь и в растерянности смотрю на него.

– Когда я постучала… Ты ждал?..

– Я никогда никого не жду. Если я кому-то нужен, это, как правило, не очень хороший знак. В общем, я не ждал никого, а уж тебя тем более.

Я морщусь, поднявшись:

– Конечно, «не ждал» с огромным ножом за спиной.

– А как иначе? Жизнь – опасная штука, а моя в особенности. Хотя вряд ли тебе это знакомо.

– Не знакомо? Спасибо, что открыл мне глаза, – отвечаю я, сжимая кулаки. – Легко судить, когда не знаешь. Ты понятия не имеешь, кто я и через что мне пришлось пройти.

– Нет, не имею, но, признаюсь, хочу узнать тебя поближе, – говорит он с усмешкой.

Вестон выглядит дружелюбно, но я не могу ответить тем же. Я все еще в замешательстве и не понимаю, как реагировать. Вдруг на его лице появляется улыбка, и кажется, он вот-вот разразится хохотом. Но он качает головой, будто сдерживаясь, и идет за двумя стульями, которые ставит рядом со мной.

– Стрип – и я отпираю дверь. По рукам?

От стрипа до стриптиза всего один шаг

Чарли

Я неохотно киваю. Вестон придвигает столик и открывает аптечку, которая лежит рядом с ножом. Брр, мурашки по коже. Стараясь не смотреть на этот жуткий тесак, я беру бутылку с семидесятиградусным спиртом. Обработав руки, отрываю кусочек ваты и скатываю его в шарик. Вест молча смотрит на меня своими темно-синими глазами.

– Тебе все еще не дает покоя этот нож.

В ответ я только качаю головой. Вест берет его и протягивает мне:

– Возьми, если так тебе будет спокойнее. Говорю же, это на всякий случай.

Я рассматриваю его лицо. От волнения у меня скрутило живот, во рту пересохло. Сердце снова лихорадочно колотится. Глубокие и мрачные глаза Вестона тоже изучают меня. В груди что-то екает, и я чувствую, как меня снова затягивает в этот таинственный водоворот.

– Кажется, помощь тут нужна не мне.

Вестон осторожно берет мои руки, ослабевшие от страха, достает зажатую у меня в пальцах вату, смачивает ее в спирте, а затем возвращает. Его указательный палец задерживается на моем запястье – прощупывает пульс.

– Ничего, сейчас отпустит: скоро адреналин спадет. Впрочем, ты это знаешь.

Я медленно киваю. Адреналин повышает частоту сердечных сокращений и кровяное давление. Этот гормон заставляет тело чувствовать себя так, будто для него нет ничего невозможного.

Успокоившись, я осторожно убираю его ладонь. Снова дезинфицирую руки – прежде всего надо очистить рану. В комнате царит полумрак, и, чтобы хоть что-то разглядеть, я наклоняюсь ближе.

– Ты медсестра?

– Типа того.

– Типа того? Это не ответ.

– Я на третьем курсе.

– Понял. Дай угадаю… Ты из приличной семьи, в школе была круглой отличницей, общалась с такими же пай-девочками, и так далее. Короче, образцовая дочка – о такой мечтает любой родитель. Всегда идешь до конца, а свободное время проводишь в библиотеке.

Живот вдруг скручивает в болезненном спазме, и я зажмуриваюсь. Это правда, вернее, было всего пару месяцев назад.

– Внешность бывает обманчива. Боюсь, я не соответствую твоим ожиданиям.

Он хмурится и смотрит на меня так, словно не верит ни единому слову.

– Нет, ты просто любишь спорить.

– Ладно, Вестон, как скажешь.

– Просто Вест.

– Вест, я пропустила много пар, не сдала экзамены и теперь снова на третьем курсе. Снова, понимаешь?

– И как так вышло?

– Ну, вряд ли тебе это знакомо.

– О-хо, один – ноль!

Он смеется, и я ловлю себя на том, что тоже смеюсь. Мои глаза невольно задерживаются на его улыбке, и он это замечает. Закусив губу, Вест смотрит на меня. «Так, Чарли, не теряй голову. Надо закончить с этой раной».

Вестон прав: всего несколько месяцев назад я была прилежной ученицей, паинькой. Но внезапно налетел страшный смерч, и та, прежняя Чарли осталась под обломками разрушенной жизни.

Я прикладываю стрип к щеке Вестона, затем беру его руку – он слегка вздрагивает. Я отрываю еще кусочек ваты и начинаю обрабатывать ранки на костяшках.

– Надеюсь, этому… этой груше тоже досталось.

– Груш было две, – признается он.

– И часто ты боксируешь сразу с двумя… грушами?

Уголок его губ поднимается, но он ничего не отвечает. Кажется, он о чем-то задумался – надо прервать эту неловкую паузу.

– Знаешь, не каждый держит у себя в тумбочке медицинские стрипы.

– А я и не каждый.

– Что ж, один – один.

Его рука – влажная от антисептика – выскальзывает, и я хватаю ее крепче. Он сжимает мои пальцы, и сердце замирает.

– Как тебя занесло к Фрэнку? – вдруг спрашивает он.

– К Фрэнку? Что еще за Фрэнк?

– Хозяин этого дома.

– А-а… Меня привела соседка. Сказала, мне надо развеяться.

– И как, получается?

Я пожимаю плечами.

– Пожалуй, над этим еще предстоит поработать, – отвечаю я, хихикнув. – Мне… трудно расслабиться в непривычной обстановке.

– Да, я заметил. И часто с тобой такое?

Улыбка слетает с моего лица.

– Чаще, чем хотелось бы.

– Извини, не хотел тебя напугать.

– Ничего, я же не умерла.

– Нет ничего лучше, чем хорошая доза адреналина, сразу чувствуешь себя живым, – улыбается Вест.

Пытаясь не рассмеяться, поднимаю глаза к потолку.

– Как вижу, ты на этом собаку съел, – замечаю я.

Его губы блестят в озорной улыбке.

– А как же! Я ведь профессиональный спортсмен – а у нас без адреналина никак.

Я вспоминаю о хоккейной клюшке между окном и карнизом. Как я сразу не додумалась?

– Ты из «Хаски»?

Он кивает, и я чувствую облегчение. Он и мой брат – в одной команде. Значит, Вестон – друг, а не серийный убийца.

– Так ты учишься тут, в Сиэтле? – спрашивает он.

– Ага, ну, пока да. Но если мне здесь не понравится, вернусь к родителям.

– Ты же только приехала. Было бы… жалко.

«У меня перехватывает дыхание. Его последние слова гулким эхом раздаются в голове. Они прозвучали так горько и… нежно. Наверное, я схожу с ума».

– Жалко? И почему же?

Он смеется, подыскивая ответ, а я закатываю его рукав и ищу царапины, которые могла не заметить. Пальцами провожу по его коже и останавливаюсь: у него на предплечье тату.

Я наклоняю голову, чтобы лучше разглядеть, что там написано.

– «Ад – это другие», – помогает прочесть Вестон.

Сердце колотится. Эти слова я написала в своем дневнике несколько месяцев назад. Когда мне было хуже всего. Когда я не хотела выходить на улицу. Меня словно поражает молнией. Из-за одной этой фразы кажется, что я знала Вестона всегда. Я рассеянно смотрю на изящно выведенные чернилами буквы.

Вестон осторожно берет меня за запястье. По моей спине бегут мурашки. Он снова забирает вату и откладывает ее на стол. В животе порхают бабочки, и я слежу за его движениями, пока не встречаюсь с ним взглядом. Вестон словно излучает особую энергию, и, когда прикасается ко мне, возникает притяжение, как между двумя магнитами. Едва его пальцы ложатся на мое предплечье, я чувствую, будто невидимая энергия давит на кожу.

Я напрягаюсь как струна, но не от страха. Это напряжение, вязкое и иррациональное. Что происходит? В груди колотится так громко, словно это не сердце, а литавры. Вестон привлекает меня к себе, и я не сопротивляюсь. Я податливая, как тряпичная кукла, и пусть он играет со мной – я в его власти. Он притягивает меня еще ближе, и вот я почти сижу у него на коленях. В его глазах я вижу желание – должно быть, то же он видит в моих.

Вест запускает пальцы в мои каштановые волосы. Его жаркие губы находят мою сонную артерию. Он нежно и крепко обхватывает мою шею сзади, а затем наклоняет мою голову набок. Бретелька майки соскальзывает, но я не спешу ее поправить – пусть смотрит на мою грудь. Ладонью он касается моих ребер, и мы страстно целуемся.

Мы целуемся, пока в легких не кончается воздух. Я не знаю, что здесь делаю, его руки обнимают меня за талию, готовые потянуть вниз, на постель, и мне все равно. Сейчас ничто не имеет значения – есть только жар внизу живота. Я кладу ладони на щеки Вестона, и он снова целует меня, словно не может насытиться. Голова идет кругом.

Жестом я прошу его раздеться, и он резко стягивает свой свитшот. Не теряя времени, я помогаю ему избавиться от лишней одежды, оставляя только пару боксеров с хорошо заметной выпуклостью под ними. Он вздрагивает, когда я провожу ладонью по его животу. Его глаза затуманены – пьяные и… голодные.

Он снимает с меня шорты и футболку. Его руки скользят по моему животу, пока не забираются под трусики. От прикосновения его умелых пальцев я напрягаюсь и через несколько секунд уже нахожусь на пороге безумия – от удовольствия. Мое тело в огне. Указательным пальцем он проходит между моих бедер. А в это время его напористый язык неистово ласкает мой.

Вестон встает. Я цепляюсь за его плечи, впиваюсь ногтями в спину, умоляя не останавливаться, пока он укладывает меня на матрас. Он крепко сжимает мои ягодицы. На мгновение он прерывается, берет бумажник, достает небольшой серебристый квадратик – и зубами рвет его. Вестон заползает на меня сверху. Он прижимается ко мне все сильнее, и, когда его руки крепко обхватывают меня, я чувствую себя живой. Несколько мгновений мы лежим неподвижно, стараясь отдышаться. Он – сверху, а я – внизу, как в клетке. Да, наверное, это лучшая клетка из всех.

Вдруг я чувствую его между своих бедер. Я дрожу все сильнее и крепко вцепляюсь в его плечи. Кажется, я вот-вот потеряю сознание. Мои мысли путаются, в груди борются противоречивые чувства. Я откидываю голову назад, пьянея от удовольствия, когда он впивается в мои губы.

Внизу все еще грохочет музыка, а мы лежим вдвоем в полной темноте. Я закрываю глаза, чтобы не думать ни о чем, кроме этого мгновения.

Бегство

Чарли

Проснувшись, я резко открываю глаза. В голове туман. Поворачиваю голову и вижу мускулистую спину Веста. Я моргаю, чтобы развеять это наваждение, но оно не проходит. Это реальность.

Чарли, что ты натворила? Беги отсюда!

Я стараюсь пошевелиться, но тело не слушается. Лежу и смотрю в потолок. Я не двигаюсь и пытаюсь не дышать слишком громко, чтобы не разбудить его. И как я потом буду перед ним оправдываться? Почему я сбежала? Понятия не имею, но знаю наверняка: я должна уйти прежде, чем он откроет глаза.

Воспоминания проносятся в голове одно за другим. Мы переспали. У меня был секс с незнакомцем, при этом я не выпила ни капли спиртного. Да уж, такое со мной впервые. Обычно до этого доходит только к третьему свиданию…

Боже, как мне стыдно!

Никто не должен узнать. Если Вестон разболтает друзьям или кому-нибудь в кампусе, Билл придушит меня собственными руками.

Я вдруг замираю. Разрозненные мысли постепенно собираются вместе. Черт. Он же из «Хаски». И о чем я только думала? Да, стоило этому красавчику улыбнуться, как я потеряла голову… А ведь обещала себе ни с кем не знакомиться и тем более не спать.

Поджав губы, я медленно поворачиваюсь на бок. Вестон тянет на себя одеяло, и я остаюсь совсем голая. Я вскидываю бровь. О, месье, вы как всегда галантны. Вестон крепко обхватил простыню, как дракон, оберегающий свое богатство. Отодвигаясь, я вздрагиваю и осторожно присаживаюсь на край матраса. Хорошо, что он спит крепко: это избавит нас от неловкого разговора. Застегивая лифчик, бросаю на Вестона виноватый взгляд.

И все-таки он очень хорош собой. И секс был классный. Но! На этом все закончится. Брат взял меня в Сиэтл на определенных условиях:

1. Не пропускать пары.

2. Обзавестись подругами – не друзьями.

3. Не спать с его товарищами по команде.

Никогда, ни при каких условиях не спать, не знакомиться, даже не приближаться к парням из «Хаски». Клуб – его второй дом; хоккей – его территория, его будущее; а «Хаски» – его семья. О чем я только думала? Почему вспомнила об этом лишь сейчас? Возможно, всему виной адреналин, но это меня не оправдывает. Я совершила большую ошибку, и об этом никто не должен узнать.

Я бросаю озадаченный взгляд на спящего. Вестон. Откуда мне знать, что он не разболтает все первому встречному? Я беру со стола чистый лист бумаги и красной ручкой пишу:

«Если не хочешь умереть в страшных муках, эта ночь должна остаться между нами».

Подпись: «Та чокнутая».

Сомневаюсь, что моя угроза подействует, но что сделано, то сделано. Если Вест проговорится, сделаю вид, что он перебрал и ему все это померещилось.

В отчаянии, готовая на все, лишь бы скорее сбежать отсюда, я одеваюсь и беру в руки телефон – режим на вибрации. Сейчас едва за полночь. Я проспала всего час, но за это время Манила и мой брат пытались дозвониться до меня десяток раз. Вовремя я проснулась

В доме все еще играет музыка, слышатся голоса. Тихо отперев замок, я выхожу и закрываю за собой дверь. Иду по коридору, глядя в пол. Да-да, мне очень стыдно. Будто у меня на лбу огромная неоновая вывеска: «Она переспала с первым встречным»…

Ускорив шаг, прохожу сквозь гостиную: вечеринка здесь в самом разгаре. Я пробираюсь сквозь толпу и выхожу в сад. Достаю телефон и быстро набираю сообщение:

«Манила, ты где?»

Ответ приходит немедленно:

«Дома. А ты где?»

Не вдаваясь в подробности, отвечаю, что уже на полпути. Я поднимаю глаза вверх. Где там его окно?.. От волнения живот сжимается. Надеюсь, Вестону хватит ума не трепаться о своих постельных подвигах в присутствии Билла.

Билл – это тот самый сверхопекающий старший брат, который ждет свою младшую сестру после школы с жуткой ухмылкой на губах и бейсбольной битой наперевес. Так или иначе, но это производило впечатление – мальчики ко мне даже не приближались. С одной стороны, да, здорово иметь такого защитника. Но с другой…

На мне только майка и короткие шорты, я иду вдоль ухоженной живой изгороди. Как назло, накрапывает холодный дождь. И как я забыла у Веста чертову толстовку? Надеюсь, он сожжет эту улику. А вообще, если подумать, и что с того? Она ведь не подписана, значит, может быть чья угодно. Погруженная в параноидальные мысли, я и не заметила, как прошла два квартала. Подходя к дому, я набираю Манилу.

– Открывай дверь, – говорю запыхавшимся голосом.

На страницу:
2 из 5