Неизвестный портрет Караваджо

Глава 2. Чудеса в океане

Прошла пара часов, и погода действительно начала портиться. В полной тьме не было видно океана, однако под светом прожектора были видны волны, которые с каждой минутой нарастали, превращаясь в полномасштабный шторм. Почувствовали качку и спавшие в каютах пассажиры, поочерёдно выходя сначала в туалет, а потом в душ. Последней в этой очереди была госпожа Сара, ибо, как доктор, она предусмотрительно взяла таблетки от укачивания. Сверху доносились авральные крики команды и капитана, однако у пассажиров было полное отрешение от происходящего, включая и стойкого Мигеля. И вдруг в какой-то момент корабль помимо качки затрясло, словно автомобиль проехал по асфальту в форме стиральной доски. Да так сильно, что послышались скрежет металла, вопли команды и сильный свист воздушного потока. Было ощущение, что в любую секунду корабль развалится, и это слегка привело в сознание всех четырёх пассажиров. Однако тряска продолжалась недолго, около минуты, правда, показалась для пассажиров целой вечностью, и они уже смогли прочитать про себя каждый свою молитву. Тряска быстро ушла, как и пришла. Но все сразу почувствовали неладное: больше не слышны были крики команды. Первым понял это Мигель и быстро побежал наверх в рулевую рубку. В рубке была открытая дверь, хлопающая из-за качки, разбитое лобовое стекло и штурвал, ходивший хаотично из стороны в сторону. Поняв, что команда исчезла в полном составе и теперь надежда только на себя, Мигель выровнял штурвал, поставив его перпендикулярно набегавшим волнам, и продолжил управление судном. Бегло осмотрев рубку, Мигель заметил, что панель навигатора была чем-то разбита, а компас крутился подобно волчку. Единственное решение – выровнять корабль и идти курсом против волн, а куда – это покажет день грядущий. Через несколько минут из коридора внизу на палубу повыходили в спасательных жилетах остальные члены экспедиции и направились к Мигелю в рубку.

– А где команда, Мигель, куда они пропали? – забеспокоился мистер Грег.

– Хороший вопрос, мистер Грег, но мне известно по этому поводу столько, сколько и вам. Вероятно, наше судно посетил торнадо и унёс всю команду, вы ведь чувствовали эту невероятную тряску. И прошу обратить внимание на палубу – на ней ничего нет. Ни швартовочных тросов, ни хлама, оставленного командой, ни ваших лежаков, ни стола – ничего, даже одной железной двери в трюм корабля уже нет, на которой находились резиновые итальянские лодки. Так что глядите не провалитесь в трюм случайно сейчас ночью. Вы слышали, господа? – закончил Мигель.

– И что нам делать теперь? – спросила удручённая Сара.

– Не знаю, думаю дождаться рассвета, когда утихнет шторм, и подать команду SOS, правда, как это делается, я ещё не знаю.

– Это означает, что наша экспедиция закончена, не начавшись. Это означает, что вместо приятной научной работы, которую я долго планировал и к которой готовился, будут хождения в полицию и даже по судам. Команды нет, страховки нет, флага на судне нет! Да нас могут посадить до второго прихода Иисуса! Ой, какой ужас! – крайне нервозно, с полным чувством неудачно прожитой жизни высказался Грег.

– Да не стоит так, мистер Грег. По крайней мере, все поймут, что в исчезновении команды мы не виноваты и у нас не было никакого злого умысла, а фрахт этой посудины лежит на совести нашего ректора и того противного и хитрого Марио. Может быть, по возвращении нам университет иной корабль предоставит, и через несколько месяцев можно повторить попытку снова, – произнёс оптимистично Майкл.

– Вы, Майкл, из первой попытки-то выйдите целым и невредимым, а уж потом будете о чём-то мечтать! – горько заметил Грег.

– Я думаю, это одно из воздействий алкоголя на человека, о котором вы мне говорили за ужином, мистер Грег. Видите, команда перестала пить, и их торнадо унёс, а были бы они пьяные, так валялись бы где-нибудь по углам сейчас, ничего не помня, – пошутил Мигель.

– Мигель, хватит вам шутить! – раздражённо воскликнул Грег.

– Уважаемые господа, сейчас на часах я вижу три часа сорок минут, прошу вас до утра разойтись по каютам, а часам к семи утра, надеюсь, меня Майкл подменит у штурвала. Сейчас мы точно не решим ничего, – успокоил всех Мигель.

После его слов все, вздыхая, пошли вниз по каютам, хотя спать уже никому не хотелось.

Стрелки часов показывали 6 часов 50 минут, но все члены экспедиции уже вышли на палубу после утреннего туалета. И не увидели никаких признаков ночного шторма, кроме нескольких рыбёшек, закинутых торнадо с моря на палубу.

– Ну что, Мигель, я готов вас сменить, но я никогда не управлял судном, – сказал Майкл. Ответ Мигеля был крайне короток:

– Я тоже.

После чего Майкл понял, что наивно задавать иные вопросы по управлению судна Мигелю. Но он заметил одну приятную вещь – компас начал показывать наконец-то направление, – и радостно объявил всем об этом.

– Судно идёт на восток, компас работает! – воскликнул он.

– Да это и так видно. Посмотрите на солнце, мы как раз идём ему навстречу, – посетовал Мигель.

После чего новая команда корабля ещё полчаса находилась на палубе, всматриваясь вдаль, а Мигель решил вздремнуть прямо в рулевой рубке, рядом с Майклом, держащим штурвал.

Но не прошло и пяти минут, как неожиданный и звонкий крик Майкла испугал всех.

– Я вижу землю! Земля, земля, земля! – радостно орал геолог, а по совместимости и вахтенный.

И все начали всматриваться вдаль, вместе с уставшим и разбуженным Мигелем. Но солнце, как назло, слепило.

– Очень странно, но на востоке должен быть только океан, и никаких островов и земли не может быть. Мы же за ночь не смогли переплыть Атлантику, господа, – размышлял вслух Грег.

Всех томило радостное предвкушение сближения с берегом и дальнейшей высадки.

Но, подойдя к берегу поближе, они увидели издали деревянный причал с парой десятков парусных мелких лодок и отсутствие какой-либо рекламы и вывесок на фасаде зданий, а также ни автомобилей, ни современных яхт или моторных лодок, что их слегка обескуражило. Это был маленький городок, за ним виднелись небольшие горы. Через несколько минут уже стали видны люди, постепенно заполнявшие небольшую набережную. Они были в необычных одеяниях, больше похожих на маскарадные, а не нормальные цивильные. Озабоченным видом эти люди на берегу как бы говорили: НЕ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ.

Вид такого железно-ржавого монстра – судна путешественников – крайне насторожил людей на причале, привёл их в смятение. Наблюдая эту картину с судна, наши путешественники, еле пережившие ночной шторм и торнадо, не могли промолвить ни слова, а лишь всё больше открывали рты в изумлении. Даже Мигель не понимал ничего: ему такое не приходилось видеть даже в юности, под кайфом наркотика. С обеих сторон стоявшие люди, как на берегу, так и на палубе, чувствовали себя полными идиотами, и с каждой секундой приближения судна к берегу это чувство только укреплялось.

– Добро пожаловать в отель «Калифорния», – тихо и робко произнёс Грег. (Нашему читателю необходимо знать перевод текста старого хита Eagles, чтобы понять слова Грега.)

– Это всё ваше воздействие алкоголя на организм, – робко предположил Мигель.

– Может, не стоит причаливать, Мигель? – спросил напуганный Майкл.

– И что потом, будем так стоять и смотреть друг на друга днями?

Тут решила представить свою версию госпожа Сара, не желавшая мириться с увиденным.

– А может, это всё массовка исторического фильма? Какой-нибудь новый «Индиана Джонс».

– А мы тогда кто? Режиссёры и операторы? – сыронизировал Майкл.

– Ага, а вон тот, с бородой, по всей видимости, их главарь, чем-то похож на Харрисона Форда, – продолжая иронию Майкла, сказал Грег.

– Ну что, будем причаливать, господа? – спросил Мигель. И все, понимая этот бардак у каждого в голове, дружно ответили:

– Да!

Любопытство перебороло страх.

Такое же чувство практически одновременно испытали те, кто был на берегу, и начали с набережной переходить на причал для, так сказать, исторической встречи.

И вот, подойдя к причалу вплотную, обе стороны сблизились на расстояние около пяти метров. От количества зевак уже временами трещали доски причала, но на это внимания никто не обращал. Мигель рассудительно не стал глушить двигатель и оставил его на холостом ходу. Смотря друг другу в глаза, обе стороны стояли молча. И кто-то должен был нарушить эту тишину. Тут Мигель, чем то шуточно уколол Майкла пониже спины, попросил его:

– А ну, скажи им что-нибудь.

Майкл от неожиданности громко произнёс:

– Добрый день, господа актёры!

На эти слова вторая сторона отреагировала осторожно, в этой толпе можно было различить итальянскую речь: «инглэзи, инглэзи, соно инглэзи». И уже с задержкой секунд в десять тот, что с бородой и похож на Харрисона Форда, воскликнул:

– Бенвенути а Кьявари!

И именно после этих слов толпа на причале начала радостно отвечать приветствиями, видя плавучего железного монстра и четырёх непонятно как одетых англичан. Затем старший бородач что-то шепнул стоящему рядом молодому слуге, и тот быстро помчался куда-то в город.

– Господа, это что – съёмки, вы не актёры, а кто вы? – недоумевал Майкл.

Но в ответ лишь слышались приветствия на итальянском языке, которым из наших путешественников никто не владел. Только Мигель со своим испанским мог что-то отдельно понять. Видя всё происходящее и понемногу входя в ту немыслимую реальность, Мигель спустился за двумя автоматами Калашникова, приготовленными для охоты в джунглях, и затем один отдал Майклу. Видя такое, Грег перекрестился и подумал вслух:

– Надеюсь, не придётся.

Потом Мигель неожиданно сказал:

– Вы идите, господа, а я останусь здесь: судно нельзя всем покидать – это опасно.

И вот уже три представителя американского университета идут по улочкам маленького городка, где, судя по валяющимся везде брёвнам или уже каким-то заготовкам из дерева, было понятно, что городок жил именно за счёт этой коммерции. Они, сопровождаемые главным бородачом и толпой зевак, подошли к местному богатому дому. Зайдя в него, все трое начали пристально искать признаки цивилизации XXI века, а не восхищаться богатыми внутренними интерьерами Средневековья. Но ни лампочки, ни выключателя, ни какого-то провода или кондиционера глаза их не находили. Да и от толпы сопровождения дурно пахло, и не только от тел, но изо ртов тоже, что, как сразу профессионально подметила Сара, было естественно. Явно это не были актёры. Во всей этой совокупности запаха, внешнего вида местного населения и тщетного поиска признаков какой-нибудь лампочки и выключателя проглядывала полная безнадёга, что это уже давно не сон, а средневековая Италия, историю которой никто не изучал ранее. Эйфория полного хаоса и сумбура танцевала в их душах вовсю. И с каждой минутой лампочка надежды, что это чья-то шутка и что это происходит не с ними, угасала в их головах. Пройдясь по комнатам бородача, они затем зашли в столовую, где суетились слуги, подготавливая стол к трапезе.

– Ну что, вы, господа, не нашли никакой лампочки или электроприбора? – поинтересовалась Сара, преодолевая робость.

– Да ни черта! Знаете, ни в чём я не вижу признаков нашего времени, даже запах от всех прёт слишком натуральный, не говоря уже о присутствии хоть какого-то вещественного намёка на наше время! А как вы, Майкл, что-нибудь наше заметили? – раздражённо спросил Грег, имея в виду предметы быта, присущие XXI веку.

– Ну, только что наш бородач на Форда похож, и всё, – откликнулся Майкл.

– Так, что вы предлагаете? Подёргать за его бороду в надежде, что отклеится? – сострил Грег.

– Нет, что вы, хотя такую возможность я могу уступить вам, Грег, когда подальше буду от вас двоих.

– Ладно, давайте посмотрим, что дальше будет и как мы будем с ним изъясняться. Или с ними? – промолвил Грег, не имея никаких планов в голове.

Тем временем бородач с каким-то молодым послушником подошёл к ним и сказал экспедиции по-итальянски что-то очень выразительно, из чего учёные только поняли, как этого бородача зовут, и ничего более. И тут этот послушник начал переводить всё на английский, что вызвало некоторое облегчение у группы.

– Меня зовут Федерико Мессути, я являюсь консулом или, как ныне говорят, подестом в нашем маленьком городке Кьявари. Наш город занимается заготовкой древесины в Лигурии для всех государств нашего полуострова, а также производством мебели, в частности стульев. Наши стулья есть даже в Ватикане у Папы. Мне пятьдесят пять лет, и я хозяин этого дома, – приветствовал путешественников бородач. И вот тут до учёных дошло, что нужно кому-то из них говорить этому консулу в ответ.

– Говори ты, а мы поддержим, – сказала Сара, обращаясь к Грегу, и увидела кивок Майкла в поддержку. На что Грег попробовал возразить шёпотом, чтобы не слышал переводчик:

– Да вы что! Кто я для них – мулат непонятный. Про Америку они только от Колумба вчера услышали, а это значит, что нам надо под англичан подстраиваться, а в Англии такие как я, в то время могли быть только рабами или слугами! Пусть вон Майкл скажет, что он коммерсант, а я его слуга, а вы, Сара, его мать.

И Сара, и Майкл согласились с аргументами Грега, кивнули друг другу, а затем кивнули приветственно консулу городка, изобразив при этом резиновые улыбки.

– Меня зовут Майкл Фьюри. Я являюсь коммерсантом по продаже необычных новых товаров, которые покупаю и собираю со всего света. Этот мулат Грег – мой слуга и помощник, а это моя мама, Сара, – учтиво и дружески начал фантазировать в ответ Майкл.

– Скажите, господин Майкл, у вас такая странная одежда, и ваш железный корабль почему не тонет, а только сильно рычит и не имеет парусов? – с любопытством и с проницательностью следователя поинтересовался консул.

– Видите ли, в том направлении, где ваш Колумб открыл Америку, есть совсем иная высокоцивилизованная страна, которую ещё никто не знает, и те, кто её открывает, решают, как правило, остаться там навсегда. Это там делают такие корабли. А не тонут они по простой причине – как и вся глубокая посуда на вашем столе, когда вы её опускаете в воду. Ни глиняные кувшины, ни глубокие тарелки в воде не тонут, если вы их специально не перевернёте, так и наш корабль. А рычит корабль так, потому что внутри есть металлический сундук, в котором работает сложный механизм, похожий на часовой. И мы заливаем туда жидкость, и он начинает вращать винт, благодаря которому и движется наш корабль, и поэтому нам паруса не нужны. Да вы сами сможете увидеть этот сундук. А винт подобен тому, который изобрёл ваш Архимед, – вытирая пот со лба от такой фантазии и напряжения, объяснил Майкл, а его мама и слуга дружно кивнули.

– Ну что ж, угощайтесь, гости дорогие, я думаю, вы нам покажете ещё много интересного, чего мы не знаем, и что у вас есть из товара заморского. – уже более раскованно и дружелюбно ответил консул, приглашая гостей к столу.

После чего гости принялись за трапезу, правда, вот уже вина не хотел никто, боясь очутиться ещё дальше в пространственно-временном континууме.

– А что это у вас за интересный железный предмет в виде палки с большим суком, Майкл? – поинтересовался хозяин, указывая пальцем на автомат.

– Ну, это, это, м-м-м… почётный орден именно той страны, где и делают такие корабли. При высоких встречах и на приёмы мы обязаны брать его с собой, – еле отбрехался Майкл.

Гости только после этой фразы решили поесть по-настоящему, оказывая тем самым уважение хозяину. Теперь они более спокойно рассматривали столовую с её классическим ренессансным видом. И только в этот миг заметили пять картин, висевших на стенах столовой. Они поразили их знакомым стилем живописи. Заметив, что гости, раскрыв рты, смотрят на картины, консул пояснил:

– Так это тут есть один такой, Караваджо, он у меня гостил несколько дней, и поскольку он большой гуляка и драчун, то попал в очень неприглядную историю, из которой мне его пришлось вытаскивать за деньги. Вот этот пьяница-драчун и отблагодарил меня картинами. Он сейчас в Ватикан поехал, у него там заказы появились. Ведь у нас появился новый Папа – Пий V. Вот и надо его написать.

После таких слов у всех трёх гостей перебило дыхание, и они уже поняли, что сидят в столовой с интерьером на миллиард долларов! С чисто американской алчной предприимчивостью подумал каждый из них.

– Сеньор подест, а не мог бы Караваджо и нам нарисовать по картине?! – с глазами человека, выигравшего самый крупный джекпот в Америке, спросил Майкл.

– Так почему бы и нет. Конечно, но только надо дождаться очередной оказии, когда он будет ехать из Рима. Я вам обещаю, – ответил, улыбаясь, подест. От этих слов зрачки глаз у гостей приняли форму в виде эмблемы доллара.

– Интересно-интересно, если у него в столовой интерьер на миллиард долларов, то сколько тогда стоит весь его дом? – сказал ошарашенный Грег тихо, только для своих коллег.

Далее разговор за столом уже пошёл про Ватикан, про упокоившегося недавно папу Юлия III и иных великих художников того периода. От консула гости узнали даже сплетни, которые гуляли о папе Юлии. Якобы он по очень пикантным причинам, одному из фаворитов и родственнику одновременно, Инноченцо дель Монте,, жаловал аббатство в Нормандии и сделал его кардиналом. (исторический достоверный факт а не выдумка автора см. Википедию потому что писать всё как есть нельзя из за дебильных российских законов). И тут Майкл заметил некое стеснение в глазах послушника-переводчика, когда тот рассказывал о папских наклонностях. И Майкл решил с ним поговорить позже с глазу на глаз. Сара, насмотревшись картин, начала считать недостающие зубы у всех сидящих за столом итальянцев. А вот Грег стал наслаждаться чистыми фруктами и овощами, понимая, что пусть они и грязные снаружи, но зато чистые внутри, без всякой химии, которую он и выдумывал на своей кафедре по заказу крупных сельхозпроизводителей. Также они узнали, что сейчас идёт 1566 год от Рождества Христова, что продолжает свирепствовать инквизиция и что никто не застрахован от её лап, что по Европе ходят чума и холера. И так много другого интересного, что для защиты диссертации по истории им бы хватило.

А оставшийся на корабле Мигель тоже не скучал, хотя ему было проще. На все вопросы итальянцев он не мог и не хотел отвечать, а чтобы не разочаровывать всех, он решил спуститься в трюм и, набрав там полсотни авторучек и с десяток тетрадей, начал раздаривать их всем детям и девушкам, включая и милых дам. И тут вдруг неожиданно в толпе Мигель заметил единственную молодую и красивую блондинку, облик которой не вписывался в поголовно общий типаж стоявших на пристани девиц и дам. Он даже подумал, что она, наверное, не итальянка. И тут же протянул ей авторучку и тетрадь.

– Как тебя зовут, красавица? Ты не итальянка? – спросил по-испански Мигель. Она улыбнулась и, поняв очень близкий испанский язык, ответила Мигелю:

– Я Клелия, Клелия Петрончини. Я из Фаенцы, это Эмилия-Романья. Я приехала сюда к родственникам. Я итальянка.

– А я Мигель из Америки, – в небывалую робость впал Мигель. И, чуть собравшись, продолжил, помогая жестами и говоря по-испански: – Я приглашаю тебя на наше судно, красавица.

– О, нет, нет, я не могу, мне страшно, я боюсь вашего железного чудовища.

– Хорошо, только не уходи, я хочу тебя увидеть здесь завтра утром, – попросил Мигель, не обращая никакого внимания на окружающих, тоже ожидавших его внимания.

Сказав это, он взял её за руку и написал ручкой на её ладони слово AMOR. Девушка смутилась и, вырвав руку, убежала прочь, а Мигель остолбенел на несколько секунд, а потом продолжил раздавать авторучки всем зевакам.

Проведя более двух часов у консула дома, гости, выходя из дома, решили поблагодарить хозяина. В этот момент Майкл подошёл к послушнику и прошептал ему:

– Где ты живёшь и как тебя найти? Ибо переводчик здесь нам нужен будет постоянно. Надеюсь, к вечеру ты придёшь на причал, к нашему кораблю. И, наконец, как тебя зовут?

– Меня здесь зовут Давиде, Давиде Минарди. Я живу в доме священника и помогаю ему в церкви. Но я родом из Британии. Я вынужден был бежать оттуда пять лет назад, потому что мою мать обвинили в колдовстве, и инквизиция её не пощадила. Здесь тоже есть инквизиция, но здесь меня никто не знал, и поэтому меня принял к себе священник. Он хороший, добрый, но, как все церковные служители, должен служить инквизиции. Хорошо, я постараюсь прийти на причал вечером, если меня отпустит святой отец. Наконец-то я могу поговорить по-английски, хотя ваш английский совсем не такой, как у меня на родине, – ответил Давиде и, поклонившись, пошёл в направлении церкви.

И вот наша компания после такого приёма решила пройтись улочками города, которых было не больше десяти. Однако за ними по пятам следовали по меньшей мере два десятка зевак, показывающих на них пальцем и обсуждавших их. Но учёные уже не так обращали внимание на них, как в начале этого сумасшедшего дня. Прогулявшись по городку в течение часа и увидев быт и уклад средневекового городка, местами с антисанитарией, они решили возвратиться на корабль. Придя уставшими на корабль и увидев Мигеля, экспедиция в полном составе решила отдохнуть после пережитого ими стресса. Всем уже безумно хотелось спать.

Глава 3. Ренессанс головного мозга

Проспав почти до вечера, команда собралась на ужин, который готовили все вместе. И вот за столом они решили спокойно обсудить ту катастрофу, что с ними произошла.

Первой начала говорить Сара:

– А вы знаете, что я думаю, господа? Я думаю, что надо делать то, за чем мы собирались в Амазонку. Может, это и философский ответ, но иного решения у нас сегодня нет. И как нам возвратиться домой, мы пока не знаем, но чтобы не сойти с ума, мы обязаны представить, что находимся в экспедиции, и выполнять по мере возможности всё, что мы запланировали. А в ходе работы, может, и появится какая-нибудь идея по поводу нашего возвращения домой.

– Да, вы совершенно правы, если мы будем днями только думать о том, как нам возвратиться в наше время, то постепенно сойдём с ума, – поддержал Сару Майкл.

– Но вам проще, у вас как у врача пациентов будет так много, что до конца жизни хватит, и вы будете чувствовать себя востребованной. А вот мы с Майклом чем займёмся? Теплицы для них будем строить или выводить новые сорта кукурузы на склонах этих гор? Мигелю вон тоже найдётся работа, он на все руки мастер, – грустно отозвался Грег.

– Вы знаете, теперь это, конечно, не имеет никакого значения, и поэтому я должен вам признаться. Наш ректор после голосования в университете понял, что экспедиция может быть провальной из-за очень большой разницы и в возрасте, и в интересах, и в характерах, которые мы имеем. И это неизбежно нас приведёт к психологической несовместимости и скажется на результатах экспедиции. Он уже тогда мне сказал об ожидаемом провале и поэтому в последний момент решил сократить расходы, предоставив нам эту посудину вместо нормального судна. А также нашёл разорившуюся фирму с итальянскими корнями, которая делала тотальную распродажу итальянских товаров в Нью-Йорке. Поэтому у нас практически всё имущество для экспедиции итальянского производства. И по его плану мы должны были улететь самолётом обратно, взяв только результаты научной деятельности, а всё остальное распродать и подарить индейцам. Судно должно было дойти до верховья Амазонки и остаться там на века. Теперь вы понимаете, что нам надо терпеть друг друга и быть единым целым, если хотим выжить. Я думаю, мистер Грег, и ты, Майкл, найдёте здесь себе применение, и неважно, в какой области. Главное, что мы все нужны друг другу, – закончил Мигель.

Вздохнув, мистер Грег сказал:

– Вы абсолютно правы, Мигель, другого выхода у нас нет. Мы должны быть дружной семьёй, несмотря на все наши индивидуальные причуды.

После этого они все встали по кругу, взялись за руки и прочитали молитву.

– Итак, господа, сегодня вечером ко мне может прийти одна прекрасная девушка, – уже с оптимизмом объявил Мигель.

– И ко мне тоже должен прийти парень, – гордо ответил Майкл.

– Ах вот как! Значит, мы Грегом, как старики, должны оставаться на корабле?! – улыбаясь, ответила Сара.

– Корабль бросать нельзя. Сейчас ваша очередь его сторожить, – сказал Мигель.

– Хорошо, Мигель, у меня есть работа на корабле, по крайней мере, я разверну свой стоматологический кабинет, а Грег мне поможет в этом, – махнув рукой, отозвалась Сара.

Мигель и Майкл, помахав в ответ, сошли с судна и пошли по причалу к набережной. Там их пути разошлись. Более удачливым оказался Мигель: по набережной к ним шла Клелия. И Мигель, попрощавшись с Майклом, пошёл ей навстречу. А вот Майкл, не дождавшись Давиде в условленном месте, отправился к нему в церковь. Но, зайдя в неё, он никого не увидел, что показалось ему странным. Тогда Майкл решил подойти к дому священника в надежде кого-нибудь увидеть там. Подойдя поближе к дому, он увидел Давиде, который складывал хворост. Но как только тот заметил Майкла, он сразу с опаской сказал: