Неизвестный портрет Караваджо

Неизвестный портрет Караваджо

Кузьма Медичи

Розарио Михалков

Переводчик Сергей Кулаков

© Кузьма Медичи, 2025

© Розарио Михалков, 2025

© Сергей Кулаков, перевод, 2025

ISBN 978-5-0067-3867-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая.

Невероятные приключения научной экспедиции

Глава 1. Выбор и подготовка экспедиции

Ректор взял молоток и как заправский судья постучал им по столу кафедры: в помещении уже стоял гул в предвкушении заседания научного совета университета. Ректор был самым типичным в нашем представлении человеком, занимающим эту должность. Уже не молодой, чуть более пятидесяти лет, с небольшим пивным брюшком, проседью на висках и, как водится в таком возрасте, – в очках. Однако это не мешало ему блестяще руководить одним из сильнейших университетов США. Тонко разбирающийся в психологии людей, их возможностях и совместимости, он был уважаем не только как учёный, но и как руководитель, что случается в жизни редко. Он решил созвать научный совет, ибо вопрос, который он выносил на обсуждение, требовал именно коллективного решения, а не его личного. Сделано это было умышленно, чтобы лишний раз подчеркнуть свою демократичность и не озлоблять определённую часть подчинённых. Управлять таким советом в ходе дискуссии он хорошо умел и принимать, как он считал, правильные решения тоже. А вопрос, стоящий на обсуждении совета, был очень даже непростой. Кто из представителей университета поедет в джунгли Амазонки в составе небольшой группы в научную экспедицию по изучению как флоры и фауны, так и первобытных племён? Зная, что желающих будет много и каждый из претендентов может обосновать своё нахождение в выбранной группе, он решил ограничить число претендентов, установив определённые рамки отбора кандидатов. Ибо экспедиция не ожидалась в виде продолжительного увлекательного отпуска за счёт университета, а предстояла временами тяжёлая работа: заниматься банальным физическим трудом в местности, где нет удобств цивилизации, и в первую очередь бытовых, да ещё и климат вносил свои поправки в общее самочувствие группы исследователей.

– Итак, уважаемые коллеги, я вас собрал по вопросу, который каждому из вас очень важен и интересен. Нам нужно выбрать трёх кандидатов в научную экспедицию на Амазонку, – произнёс он и оглядел с чуть злорадной ухмылкой всю аудиторию. – Предлагаю вам, коллеги, остановиться на кандидатуре врача, биолога и геолога, а вот четвёртого члена экспедиции я подобрал сам… – Удержав небольшую паузу и глядя в зал на своих коллег, он продолжил: – Эта кандидатура точно вызовет у вас полное одобрение – это наш механик, электрик, сантехник и т. д. и т. п. Это наш любимый и незаменимый Мигель!

Перечислением достоинств Мигеля ректор, уже как заправский шоумен, подвёл аудиторию к кульминации.

– При выборе кандидатов прошу всех руководствоваться принципами более широкого спектра решаемых ими проблем, а не узкой направленности, как вы сами понимаете. Также кандидаты должны иметь хорошее здоровье и не быть обременёнными семейными проблемами. – Сказав это, он сразу представил себе группу, где не должно быть ни половой, ни расовой проблемы при взаимоотношениях.

– Итак, идя сюда, думаю, наши кафедры медицины, биологии и геологии уже выбрали достойных, и мы можем переходить к голосованию. Прошу представителей кафедр подать мне конверты с фамилиями кандидатов.

Ожидая конверты, он ощутил миг непонятного чувства хаоса, но эта мимолётность улетучилась так же быстро, как и пришла, оставив след гримасы на его лице.

– Итак, господа, от кафедры медицины нам предлагают двух кандидатов. Это всем нам известная доктор-стоматолог, что будет в Амазонке очень актуально, а по второй специальности она хирург. Это госпожа Сара Либерман («Правда, не по возрасту ей эта экспедиция, – заговорил червячок в голове ректора. – Ей уже шестьдесят стукнуло»). И альтернатива ей – мистер Джек Обраин, специалист в области гинекологии и травматологии, – произнёс ректор, открывая второй конверт от кафедры биологии.

– Ну, кафедра биологии ничего более умного не решила, как предложить своего незаменимого начальника мистера Грега Смита как единственно достойного, – продолжил ректор, подумав про себя, что на кафедре все хотят избавиться от этого пёстрого мулата-начальника с его причудливыми поступками и привычками.

– И кафедра геологии нам предлагает… предлагает нам аж трёх кандидатов, а нужен только один, – с дежурным сожалением и безразличием далее объявил ректор. – Это мистер Тод Вильямс, мистер Брайан Скот и мистер Майкл Фьюри. – Называя последнюю кандидатуру, ректор подумал: «Вот, а эти хотят избавиться от своего единственного одарённого молодого гея». – Так, значит, голосуем по старинке, написав своих кандидатов на листе, и опускаем все листы в урну для голосования.

Ректор передал урну молодому аспиранту, и тот пошёл с ней по рядам. А ректор в это время впервые начинал понимать, что его опыт в психологии человека и знания коллег может дать осечку и в группу попадут совсем не те кандидаты, о которых он думал. Но решение уже принято, и отступать – значит терять свой авторитет. И вот парнишка-аспирант уже с полной урной возвращает её ректору.

Высыпав на стол бумажки вместо бюллетеней, вместе со своими заместителями он подсчитал голоса и понял, что произошёл грандиозный провал. Итак, группа состояла из слегка полноватой стареющей вдовы с мягким характером, харизматичного мулата предпенсионного возраста, молодого и энергичного гея и единственного, по мнению ректора, нормального мачо-латиноса с убийственно спокойным и крепким характером, которого, к счастью, выбрал он сам. Такого состава ректор не мог предположить даже в страшном сне.

«Вот до чего доводит излишняя демократия», – подумал он и, уже выйдя из аудитории, крайне раздосадованный, наедине с собой сильно проматерился. Теперь его волновал вопрос, как минимизировать расходы на данную экспедицию, чтобы провал был не таким болезненным. И первое, что пришло ему на ум, – это фрахт того рабочего судна, на котором экспедиция должна была отправиться из Нью-Йорка к берегам Бразилии.

Такая группа походила, по мнению ректора, больше на группу для реалити-шоу «И мы хотим полететь на Марс», но никак не для серьёзной экспедиции. Все эти люди были хороши в своих коллективах, но как группа, которая должна провести в экстремальных условиях Амазонки почти полгода, была крайне смешна и мало походила на единое целое. Этой озабоченностью он решил поделиться с единственным своим фаворитом в группе, длинноволосым мускулистым Мигелем, покорно ждущим его за дверями аудитории.

– Мигель, ты уж прости меня, но я сам не полагал, что результаты голосования окажутся такими. Ты их всех знаешь, и с каждым тебе придётся нелегко: кроме своих задач, добавятся несвойственные тебе нагрузки по психологической совместимости и физической помощи этим трём пёстрым экспедиционерам, – произнёс ректор, на последних словах оскалившись.

– Ничего, сэр, я справлюсь, в жизни бывали и похуже ситуации, – ответил Мигель, вспоминая свою молодость с колумбийскими повстанцами в джунглях.

– Одно радует, что они там уж точно не перетрахаются между собой, да и с местными аборигенами, думаю, тоже. Хотя лучше бы перетрахались, тогда хоть какое-то взаимопонимание в группе было бы наверняка, – добавил ректор, горько улыбаясь.

Предполагая провал экспедиции из-за вероятной психологической несовместимости, ректор поехал в порт для осмотра судна на предмет его фрахта. Увидев на причале судно, готовое к погрузке всего добра для экспедиции, он подошёл к представителю морской компании, уже ожидавшему его, и спросил, больше переживая за казну университета, а не от своей собственной скупости:

– А нельзя что-нибудь подешевле у вас зафрахтовать? Ну, так, чтобы хватило только в одну сторону, а там пусть остаётся постоянным домом для местных аборигенов.

– Простите, а как же ваши коллеги назад вернутся? – возразил не желающий показывать откровенный хлам коренастый жадноватый менеджер, думая, правда, больше о своих комиссионных.

– А, ничего страшного. Там индейцы на пирогах вывезут их до ближайшего городка, где они найдут автомобиль до аэропорта.

– А как же имущество, которое они должны привезти назад? Ведь они берут тонны имущества, – поинтересовался удивлённый менеджер.

– Ну что вы мне задаёте такие вопросы, как будто сами туда собираетесь? Большая часть груза – это или провиант, или бытовые вещи, необходимые для экспедиции, и множество подарков для первобытного племени. Следовательно, более 90% всего груза останется там, в джунглях, – ответил ректор. – Самое ценное возьмут с собой: что-то в городе на обратном пути продадут, чем-то расплатятся за дорогу. А результаты своих исследований могут взять с собой домой по пятьдесят килограммов на каждого, но только, голубчик, прошу дать мне что-нибудь подешевле.

– Ну, хорошо, я вам покажу другое судно, но только заметьте, не я вам это корыто посоветовал.

И они вместе отправились в док для судов, подлежащих утилизации. Тут уже стояли суда, металл которых стоил больше, чем само судно.

– Ну вот, смотрите на этого «Летучего голландца», я даже знаю последнюю команду с капитаном, которая была на этом судне. Такие же свинтусы, как и само это судно. Но только они и никто другой согласятся отправиться в море на этом корыте. И помните, никакая страховая компания не застрахует вас и судно.

Ректор, проходя с менеджером мимо этого старого судна, даже и не думал, что мужчина резко прервёт свой ход и повернётся на девяносто градусов именно к этому судну. Мысли ректора были уже впереди метров на сто – сто пятьдесят, где виднелись какие-то внешне весьма сносные суда. А такого поворота ни в прямом, ни в переносном смысле он не ожидал. И лишь остановившись, он почувствовал резкий запах тухлятины и солярки, исходящий от стоящего перед ним «Летучего голландца». Картину, конечно же, дополнял и вид этого судна, где из-за ржавчины уже было непонятно, какой цвет первоначально имело судно и какое название. От увиденного и унюханного у ректора перехватило дыхание, и он не сразу смог ответить.

– Простите, а что-нибудь положительное есть на этом судне, или всё такое ужасное, как выглядит внешне? – приходя в себя, спросил ректор.

– Есть! Это спецпредложение, которое мы можем вам дать по этому судну! – воскликнул менеджер.

– Простите, как вас зовут? – оправляясь от шока, поинтересовался ректор.

– Марио, сэр.

– Я так и думал, что вы выходец из Италии. Только итальянцы способны на такие фантазии. Думаю, и ваше предложение по фрахту этого корыта тоже будет таким же фантастическим, как и само судно.

– Ну, вы здесь попали в точку. Только для вас и только сейчас. Спецпредложение – вы можете фрахтовать это судно по цене металлолома, то есть по тому, сколько оно весит, плюс вы оплачиваете топливо и команду, а также комиссионные нам в размере пяти тысяч долларов. И никаких страховок, – приветственно-чётко протараторил Марио.

– Да вы посмотрите на днище. Там ракушек, мидий и прочей дряни поприлипало тонны две, как можно предлагать его мне по собственному весу!

– Это мы учтём и сделаем скидку на две тонны, что составит четыреста долларов. Но вы непременно захотите, чтобы на судне для ваших коллег были каюты и туалет. И эту вашу скидку мы готовы потратить именно на это.

– А что, на этом корыте нет ни туалета, ни кают? – открыл рот от удивления ректор.

– Да нет, они есть, но в последний раз там перевозили хорьков в клетках из Канады. А в туалете вместо унитаза только одна дырка и ведро, сами понимаете, какая команда этим судном управляла.

– Но вы гарантируете мне, что это судно дойдёт до Амазонки?

– Да, конечно! Но только договорённость устная и никаких контрактов.

Ректор взял паузу, чтобы просчитать в уме, сколько это будет стоить и сколько можно сэкономить, а также все риски. А затем произнёс:

– Хорошо, но вы мне сделаете четыре каюты и нормальный туалет с душем.

– Всё будет сделано, – бодро пообещал менеджер.

– А позвольте спросить, вы, случайно, не тёщу отправляете? – пошутил Марио, но, увидев злой настрой ректора, тут же осёкся: – Извините.

– И вы мне сказали, что знаете команду с этого судна. Как я могу с ними встретиться?

– Это можно, последний из этой команды ещё пока не уволен, как остальные, за пьянство.

– Да уж! – огорчённо промолвил ректор.

– Зато возьмут недорого. Вы же этого хотели?

– Так, состав экспедиции – это полный минус, корабль тоже, и команда такая же убитая, как корабль. Жаль, аж три минуса, а не два. Минус на минус даёт плюс, а тут ещё один минус получается – полный провал.

«Ну, хоть минимизирую убытки от такого путешествия для университета», – подумал ректор, наблюдая, как за ним с коварной улыбкой следит менеджер в предвкушении своих комиссионных.

– Хорошо, сколько всего этих пьяниц должно быть в штате судна по минимуму?

– Всего шесть, но вместе с коком.

– Нет уж, это чересчур, давайте без кока. У меня свой кок (слово «кок» на английском – это не только повар, но и петух и член) есть. Итак, пять разгильдяев – многовато. Прошу вас мне их собрать для переговоров. Ладно, звоните им – пусть приходят завтра эти ваши коки.

– Хорошо, сэр, к одиннадцати утра вас устроит? Ибо после есть риск, что кто-то из них не дойдёт, – посоветовал менеджер.

– Устроит, – резко ответил ректор.

На следующий день злой ректор постучал в офис морской компании, который находился там же, в порту, однако из-за шума внутри дверь никто не открыл, и ему пришлось войти без разрешения. То, что он увидел, чуть не добило его полностью. Два пьяных старика и какой-то худющий полудурок лет сорока – сорока пяти, явный неудачник по жизни, вместе с молчаливым своим другом (а молчаливым, потому что рот не мог уже открыть) сидели напротив Марио и уговаривали его выпить с ними за предоставленную возможность ещё раз выйти в море в качестве команды. Едва сдерживая эмоции, ректор, как воспитанный человек, сделал глубокий вдох и выдох. Но этого оказалось мало, и он повторил эту процедуру ещё раз. Тут его заметил Марио и сразу же вскочил в приветствии.

– Уважаемые господа, позвольте представить вам ректора нашего университета мистера… мистера…

– Роджера… – подсказал сквозь зубы ректор. – Слушайте, вы, драные пираты Гудзона, и вы, Супермарио, если вы не доставите экспедицию до Амазонки и сами утонете, то я ваши трупы пущу на опыты в моём университете, а вас, Марио, лично утоплю в том ведре, что стоит на судне для нужды, и вас там не найдут и водолазы, – дав волю эмоциям, прошипел ректор.

Эти слова, особенно касавшиеся трупов и опытов на медицинской кафедре университета, произвели сильный эффект на пьяную команду, и весь алкоголь временно спрятался у всех в печени.

– Хорошо, – тихо и хрипло произнёс седой старик с усами, что выдавало его как капитана. – Но с вас, мистер Роджер, по пять тысяч долларов каждому! – уже без хрипоты и более уверенно произнёс усач.

– Получите по возвращении, если на судно не возьмёте ни капли спиртного! – отрезал ректор. Тут даже тот из команды, который рот не мог открыть, открыл его, как на приёме у стоматолога.

– Ну ладно, выходили мы и не из таких ситуаций, – с сожалением ответил усач. Но что он хотел этим сказать, точно никто и не понял.

– А где ваш пятый член экипажа? – поинтересовался дотошный ректор.

– А он не пьёт и поэтому сейчас в доке красит судно, – ответил Супермарио.

– Да, и не дай бог вы зайдёте по пути в какую-нибудь дырку в Доминикане или Гаити за ромом – денег не увидите. В контракте я вам это тоже укажу, – пригрозил ректор и, хлопнув сильно дверями, вышел из офиса.

Господи, так хорошо начиналось! И на тебе, вот такое продолжение. И это ещё не конец. И отказываться поздно, ибо несколько тонн товара не только научного, но и в основном бытового характера были уже закуплены, включая трусы и бюстгальтеры для индианок, чтобы одна половина индианок не вызывала излишней эрекции у мужчин, а вторая половина чтобы никого не пугала своими двумя отвисшими медалями. Не говоря о телевизоре, солнечных батареях в комплекте, электростанции на дизель-генераторе, инструментах и даже мопеде с большим запасом горючего, и много-много ещё чего было закуплено. А также два автомата Калашникова с прочным запасом патронов.

«Спасибо за всё Мигелю, вспомнившему свою юность в колумбийских джунглях. Ну, хоть в этом наблюдался порядок и организованность», – размышлял обо всём ректор, сидя в одиночестве в своём кабинете.

На проводах экспедиции в порту народу было немного. Только родственники и друзья отправляющихся в экспедицию, члены команды, ректор и Марио, которому нужно было присутствовать там по должности. Ректору накануне удалось правильно объяснить членам экспедиции выбор такого корабля, скрыв истинные мотивы. Мол, экстремальная экспедиция должна быть экстремальной во всём. К счастью, все члены команды были трезвые и вежливо всех приветствовали. И эта добрая атмосфера проводов немного стала успокаивать ректора. У него даже пробежала мысль: «Ну, мизерный шанс у них всё равно есть! По крайней мере, всё было демократично при выборе кандидатов».

После он подошёл к Мигелю и неожиданно спросил, отчасти из экономии средств:

– Мигель, а зачем ты решил купить для экспедиции этот новый дурацкий мопед?!

– Видите ли, нам непременно нужно будет возвращаться до ближайшего городка на Амазонке несколько раз за всем необходимым в быту, а местные все смотрят на гринго как на кошелёк с ногами, и поэтому за поездку по городу за необходимой мелочью они нам выставят счёт как за половину этого мопеда. Я сам помню своё детство, как мы туристам давали напрокат подобные вещи в Колумбии. И мопед не дурацкий – это итальянская классика, самая что ни на есть долговечная и надёжная! Это знаменитая «Веспа», – ответил Мигель.

После такой аргументации у ректора сразу отпало желание сэкономить ещё и на мопеде.

– Ладно, чёрт с ним, пусть будет, – ответил ректор.

После загрузки нескольких тонн провианта, оборудования, бытовых вещей и двух больших резиновых плоскодонных итальянских лодок фирмы LOMAC на случай невозможности судоходства по Амазонке корабль слегка погрузился в воду до линии, которая уже не давала возможности рассмотреть прилипшие к судну мидии и водоросли. Но стойкий запах тухлятины всё равно напоминал о перевозимых ранее грузах. Видя, что всё подходит к логическому концу, то есть к отдаче швартовых, Марио с чувством даже не выполненного долга, а скорее с чувством наконец-то заработанных денег пошёл прочь. А ректор дождался, когда уберут трап, подошёл к своей машине и, стараясь успокоить себя, трижды повторил одну и ту же фразу:

– Шанс у них есть!

Выйдя спокойно из порта на судне, капитан всё-таки вспомнил, что на панели приборов лежит его старая фляжка и там должно было быть несколько глотков коньяка. Тотчас же достав её, он открыл и жадно проглотил остатки коньяка.

– Ну, с богом теперь, – сказал он, выдохнув.

Пассажиры устроились по своим каютам, и Мигелю, как истинному джентльмену, досталась наиболее вонючая, хотя вонь была и сносная. Прошло несколько часов после отплытия, и члены экспедиции любовались на палубе погодой последнего дня лета, всё вроде бы встало на свои места и пошло по плану.

– Капитан, а позвольте спросить, а когда мы будем проплывать мимо каких-нибудь островов? – спросила госпожа Сара Либерман.

– Думаю, через неделю мы подойдём вплотную к Доминикане или Пуэрто-Рико, однако ваш шеф запретил и думать нам о заходе в порт для пополнения запасов, как говорится. Но ничего, зато у нас есть сахар и дрожжи, а остальное мы смастерим, – ответил находчивый капитан. До конца не поняв капитана, госпожа Либерман пошла загорать на палубу.

– Мигель, любезный, может, вы мне скажете, что подразумевал капитан, говоря, что у нас много сахара и дрожжей? – уже на палубе спросила Сара.

– Ничего, мэм, это капитан просто нам обещает сладкое путешествие. А по-научному это называется, кажется, дистилляцией, – недовольно ответил Мигель. – Пойду посмотрю, что там уже мастерит эта гоп-команда, – сказал Мигель, удаляясь с палубы.

Так относительно спокойно прошли три дня, и уже по расчётам судно шло на параллели Майами. Пассажиры были вполне довольны своим круизом, только Мигелю приходилось выполнять роль кока для своих подопечных, а вот команда судна как-то обособленно и холодно ела отдельно, и их рацион тяжело было назвать вообще кухней. И вот за общим столом вечером между членами экспедиции по этому поводу зашёл разговор.

– Мистер Грег, скажите, пожалуйста, а что это наша команда корабля после первого дня стала совсем прохладной к нам и даже перестала здороваться? Что это с ними произошло? Их как будто подменили, – спросил Майк у своего старшего коллеги.

– Видите ли, Майк, я так подозреваю, что наш Мигель прервал им процесс дистилляции, вероятно, до конца нашего маршрута. Поэтому они и ведут себя так, кроме одного парня, который совсем не пьёт, – с юмором ответил пожилой мулат.

– Простите, что за дистилляция? Они что, научные опыты ставят? – заулыбался Майкл.

– Голубчик, даже я поняла, о чём речь идёт! Самогон они хотели сделать, а наш Мигель пообещал им трубки вставить в иные места. Вот поэтому они и страдают и злятся на нас всех, – улыбаясь, ответила Сара.

– Да уж, хорошо, что сухой закон на корабле не распространяется на нас. Мигель, вы не против, а то я переживаю по поводу уже пустой бутылки вина – куда вы её денете? – ответил Майкл, разливая из бутылки остатки красного сухого вина с намёком на засовывание в другие места. Но Мигель лишь улыбнулся в ответ.

– Сегодня ночью передавали ухудшение погоды до шторма, даже с риском возникновения торнадо. Так что вам, господа, надо быть готовыми к качке и её воздействию на организм, – как можно деликатней сухо обрисовал вероятную проблему Мигель.

– Да бросьте вы пугать, тут каждый год такое в это время происходит, даже название этой пугалке придумали – Бермудский треугольник, а по статистике здесь происходят кораблекрушения не больше, чем в других морских акваториях. Уж сколько об этом писано и переписано, многие на этом страхе очень много денег заработали, продавая свою литературную чушь. Главное, что у нас команда трезвая, и вы, Мигель, рядом, нам нечего бояться, – улыбаясь, но твёрдо сказал мистер Грег, похлопывая Мигеля по плечу.

– Это точно, и в последней фразе я поддерживаю мистера Грега и предлагаю выпить нам всем за нашего Мигеля, – сказала Сара, слегка уже выпившая и навеселе.

Они выпили вино и почувствовали каждый свою меру в этом вопросе. Алкоголь в приятной компании за столом придавал этому вечеру бесспорное чувство удовлетворения от общения, и поэтому компания продолжала болтать о всякой ерунде ещё целый час. Такого радушного общения без алкоголя не получилось бы никогда с учётом разных характеров сидящих за одним столом.

Почувствовав, что клонит в сон, госпожа Сара и Майкл откланялись и разошлись по своим каютам. А Мигель и доктор Грег ещё оставались за столом некоторое время.

– Знаете, Мигель, я немного изучал воздействие алкоголя на организм человека как биолог. И вот что я должен вам сказать. Есть как минимум пять видов воздействия алкоголя на мозг. Первый – это самый простой и приятный вид, это когда вы, как Сара или Майкл, просто хотите спать после приятного застолья, и в этом случае вечер для вас и для окружающих становится приятным времяпровождением. Второй вид – это когда человек, выпив, хочет веселиться и танцевать. Этот вид тоже можно отнести к приятному воздействию на человеческую психику. А вот третий и четвёртый виды – это плохо. И людям, имеющим такие виды воздействия алкоголя, категорически нельзя пить в этой жизни. Человек превращается либо в дурака, совершающего безумные поступки, либо в отрицательного супермена, ищущего маниакально подходящую рожу, чтобы её набить. Вот эти два вида и пополняют статистику уголовных преступлений. И пятый вид, мой дорогой Мигель, – это когда выпивший начинает приставать к своему собеседнику с назойливо дурацкими разговорами и вопросами типа «ты меня уважаешь?». Вы уж извините меня, Мигель, что я принадлежу к этому типу. Однако пора действительно спать, спасибо вам за ужин, Мигель, – произнёс Грег, вставая из-за стола.

Убрав посуду и приведя стол в порядок, Мигель поднялся на палубу, уловил хмурый взгляд худого вахтенного и уже даже в темноте заметил ухудшение погоды согласно прогнозу.

«Так, надо на всякий случай прикрепить на двери каждой каюты спасжилеты и положить спасательную надувную лодку к себе в каюту», – подумал Мигель и пошёл к палете с оборудованием для экспедиции, чтобы найти эти вещи.