Время светлячков. История вещей. Проект Таши Калининой

Ее звали Вероника.

Когда я увидела её, то сразу захотела себе такую же. Как же я завидовала Лене – хозяйке Вероники. Я умоляла маму купить мне такую же. В наших магазинах Вероник не было, а где её можно купить – никто не знал.

Каждый раз, когда мы приходили в гости, я любовалась Вероникой. А Лена разрешала мне с ней поиграть. Я была готова ходить к ней в гости хоть каждый день.

Когда мне было лет восемь, летом на каникулах в глухой сибирской деревне мы с бабушкой зашли в местный универмаг.

– Бабушка, смотри, это Вероника! – закричала я на весь магазин.

Я не могла отвести глаз от куклы. Была как во сне. У меня перехватило дыхание. Я даже не просила её купить.

Бабушка всё сама поняла по моему виду. А дальше я помню смутно. Бабушка спросила сколько она стоит. Продавец сказала, что она дорогая. Бабушка не работала, была домохозяйкой. Лишних денег не было. Она ничего не сказала, достала кошелёк и купила мне Веронику.

Я шла домой, прижимала куклу к себе и была в тот день самая счастливая.

У моей Вероники было платье с оборками и с рисунком кирпичного цвета. И такая же шляпка. Ещё у нее был подъюбник, который придавал платью пышную форму. Настоящая красавица. И она моя!

Потом я и мои подружки часами и годами играли с этой куклой. Вероника всегда была моей любимицей. Моей сбывшейся мечтой. Она подарила мне столько часов счастья.

Бабушка умерла тридцать лет назад. Подаренная ей кукла – это одно из тёплых детских воспоминаний, которое я бережно храню в своём сердце.

И Веронику я до сих пор храню. После меня с ней играла моя младшая сестра, спустя много лет – моя дочь.

Ткань платья недавно рассыпалась от старости при очередной стирке. Хочу найти мастерицу, которая сошьет платье близкое к оригиналу.

С Вероникой ещё моей внучке играть.

Гусь

Татьяна Томова, г. Барнаул

– Сиди здесь и никуда не уходи, – грозно произнесла четырёхлетняя Марьяша, погрозив пальчиком своему другу, и стремительно побежала на кухню.

Я готовила обед и, не заметив, как дочь появилась за моей спиной, продолжала резать овощи.

– Мам, мой гусь проголодался. Чем я могу его покормить?

– Хм, предложи ему капусты, – ответила я, отломив лист свежей капусты и протянув его дочери.

– Спасибо! – крикнула Марьяша, радостно выбегая из кухни.

Не помню, когда у нас появился этот пластиковый гусь – белый с длинной шеей и ярко-красными лапами. Наверняка, мне было столько же лет, сколько сейчас моей дочери. Это отголосок советского времени, когда у всех были одинаковые куклы, мишки и зайцы. Никто никому не завидовал. В школу ходили в одинаковой форме и носили модные в то время спортивные костюмы одной известной фирмы.

Игрушки того времени отличались простотой форм, лаконичностью исполнения и долговечностью. Именно поэтому гусь с красными лапами перешёл по наследству к моей дочери, а, возможно, он останется и её детям. Хотя я не помню, чтобы часто играла с ним в детстве, что нельзя сказать о дочери. Сейчас рынок перенасыщен разнообразными игрушками – кажется, невозможно купить только луну. Но, может, и это уже реальность; просто я об этом не знаю.

С двух лет Марьяша так полюбила этого милого гуся, что не расставалась с ним ни на шаг. Мы брали его в детский сад, на занятия, в гости к бабушке и всегда возвращались с ним домой. Если забывали его забрать – это была настоящая катастрофа! Приходилось возвращаться за гусем. К счастью, мы жили недалеко от бабушки – всего в паре остановок.

– Мама, у меня гусь заболел! – снова раздался голос дочери. – Я сегодня доктор и буду его лечить. Мне нужны бинты, градусник и шприц. А ещё нужно выписать рецепт, и ты обязательно должна купить ему лекарство!

Я вздохнула и улыбнулась.

– Конечно, милая. Мы обязательно вылечим твоего гуся.

С довольной улыбкой Марьяша побежала к себе в комнату.

Самое увлекательное зрелище происходило, когда мы шли по улице. Марьяна в джинсовой куртке и светящихся кроссовках несла своего гуся за длинную шею. Прохожие оборачивались в недоумении, думая: «Что за мать? Не может ребёнку купить „нормальную“ игрушку». Кто-то смеялся и показывал пальцем. А я просто улыбалась и разводила руками. Под «нормальными» игрушками подразумевались куклы, которых можно было кормить и переодевать в памперсы, радиоуправляемые машины, планшеты и прочие атрибуты современного детства.

Конечно, все эти игрушки у нас тоже есть, и дочь играла ими с удовольствием. Но больше всего ей нравился большой белый гусь с красными лапами. Да, он немного потрепался за прошедшие годы и краска на клюве и лапках уже облупилась. Но Марьяша с такой любовью и заботой ухаживала за ним: кормила, лечила, гуляла. Мне кажется, она вообще не выпускала его из рук. Это её выбор, и как мама, я её понимаю и поддерживаю.

Неважно, что думают и говорят окружающие. Я знаю, что моя дочь – добрая и заботливая девочка, которая выбирает вещи не только по моде или рекламе, но и по душе.

– Мам, – Марьяша снова появилась на кухне, – мой гусь уже выздоровел и теперь хочет гулять.

– Хорошо, солнышко, сейчас пообедаем и пойдём на прогулку.

– Ура! – радостный возглас дочки наполнил моё тело и медленно опустился в самое сердце.

Через час мы с дочкой шли по улице. В одной руке Марьяша держала новую сумочку, густо украшенную пайетками, а в другой – своего лучшего друга с длинной шеей и красными лапами.

Ведро яблок

Екатерина Лиханова, г. Свободный

Батя принёс ведро. Большое цинковое ведро, под завязку наполненное яблоками. Стояло оно посредине кухни, словно космический корабль или НЛО, отражая солнце металлическим зеркальным боком. Мы окружили его, внимательно рассматривая. Наконец мама спросила:

– Это что?

– Яблоки, – ответил отец, поглядывая на нас и явно жаждя одобрения.

– Вижу, что не арбузы. – улыбнулась мама.

– Горох! – я схватила пару круглых мелких зелёных плодов.

Один быстро сунула младшей сестре в рот, другой начала жевать сама, и в ту же секунду наши лица перекосило – яблоки, словно лимонный сок без сахара, обожгли нёбо, язык и внутреннюю поверхность щёк.

– У-ух! Кислятина! – я зажмурилась и передёрнула плечами, а сестра захныкала: «Невкусно».

– Ну, Гришка, ну юморист! – смеялся отец, глядя на то, как мы, отфыркиваясь и отплевываясь, избавлялись от фруктовых кусочков. – А уверял меня, что яблоки – сладкие.

– А на что поменялись-то? – спросила мама.

– Да, на ящик гвоздей. На работе вместо аванса выдали.

– Юмористы – это ваше руководство. В прошлом месяце одной сгущёнкой всю зарплату выдали. В этом месяце придумали гвоздями давать. – Мама закатила глаза и устало вздохнула.

– Да. – Отец довольно хрустел яблоками. – Сгущёнка была намного слаще.

– Ну, что нибудь придумаем. Яблоки не гвозди, – и мама достала толстую тетрадь на девяносто шесть листов.

В каждой семье была такая тетрадь, куда собирались рецепты праздничных и необычных блюд, осенних заготовок, тортов и сладостей. Их записывали аккуратным почерком на листах в клеточку или вырезали из женских журналов и приклеивали, а если места не хватало, то складывали уже просто так. Отчего тетрадь становилась пухлая, с торчащими наружу глянцевыми уголками журнальных страниц. Невероятный калейдоскоп рецептов – и хворост, и торт «Птичье молоко», и солёные огурцы со свечкой, и смородишное варенье. А с начала девяностых сохраняли блюда, которые можно приготовить практически из ничего – печенье из рассола, котлеты из гречки, морковный торт. Конечно, блюдо из яблок тоже нашлось в этой тетради, и на семейном совете было решено приготовить пастилу.

На следующий день, несмотря на то, что каникулы в самом разгаре, я проснулась рано, чтобы успеть приготовить пастилу к маминому приходу. Вот зайдет она домой, уставшая после работы, а тут я – встречаю её с большим подносом, расписанным хохломой, а на нём лежит горкой ароматная вкусная яблочная пастила. Конечно, маме это понравится, она обрадуется, улыбнётся и скажет: «Спасибо, доченька.», и мне станет приятно.

С такими мыслями я ворвалась на кухню, быстро пробежала глазами по рецепту – ничего сложного в нём не было: сначала разрезать фрукты и поставить их запекаться при минимальной температуре. Через несколько минут блестящие, зеленые четвертушки уже загорали в духовке, а я уселась на окно первого этажа нашего барака, высунула ноги на улицу и стала ждать.

– Сидишь?

– Сижу.

– Давно?

– Нет.

Ленка из соседнего двора хитро щурилась, наблюдала, как я болтаю ногами, и вдруг выпалила:

– А там Сашка поёт!

– Сашка? – я сделала вид, что мне всё равно.

– Ага! – Ленка сделала вид, что ей всё равно, что я сделала вид, что мне всё равно.

Са-ашка!

Мальчик с гитарой.

Он выходил во двор, садился на подъездные ступени и начинал петь. На голос трубадура сбегались все окрестные девчонки, чтобы полюбоваться на его пшеничного цвета кудри, на его круто вываренную джинсовку, на его длинные тонкие пальцы, которыми он неистово рвал струны гитары.

Не знаю, как так получилось, но я опомнилась только когда сидела в пятом ряду восхищённых зрителей, глазела на Сашку и млела от его хриплого баритона.

Ты назначила встречу, ты сказала: Приду!

Я от радости думал, что с ума сойду,

Я в назначенный день, прискакал как олень, вот стою и жду,

Вот проходит час, вот проходит второй,

Как назло дождь пошёл, мне хоть волком вой,

Все равно я с надеждой стою, потому что тебя я люблю!

Я стою в надежде увидеть внешность твою,

Мне начхать на эти дожди, только ты прошу – приходи,

Если чем обидел – прости, но скорей приходи!

– Ма-а-ам! Я же на пять минут выбежала, чтобы… мусор вынести.

– Тогда объясни, почему мусор до сих пор в ведре?

– Э… накопилось снова?

Я понимала, что виновата, но признаваться в этом было выше моих сил. Поэтому я просто отскребала прилипшие яблоки от протвиня.

– Но это вкусно! – говорила я, облизывая ложку с налипшими пригоревшими кусочками фруктов. – Ну, вкусно же.

– Вкусно, вкусно, – отвечала мама, пряча улыбку.

– А что на ужин? – папа заглянул на кухню. – Я чую запах вкусненького.

– Котлетки.

– С макарошками?

– С пюрешкой.

Мои любимые машинки

Татьяна Мордасова, г. Свободный

Мне часто дарили кукол. Так считалось, что девочкам – куклы, а мальчикам – машинки. Но своих кукол я аккуратно пристраивала на антресолях и при первой возможности дарила подружкам. Они хлопали в ладоши и кричали от восторга, повторяя: «Тебе не жалко?»

Нет. Мне не было жалко. Я не понимала, как играть с куклами. Меня всегда привлекали машины. Когда брату исполнилось шесть лет, ему подарили грузовой железный самосвал. Мне уже минуло двенадцать, и я обменяла его подарок на моего розового мягкого зайца. Брат не огорчился. Я же убежала во двор и долго играла с машиной. Насыпала песка в кузов, высыпала его при нажатии на маленький рычажок, изображала рёв машины и вся вымазалась в песке. Папа заразительно смеялся и говорил: «Мать, смотри, а Танька играет в машинки!»

В то лето мне купили двухколёсный велосипед. О! Я была счастлива! Всё лето я не выпускала велосипеда из рук, крутила педали до позднего вечера, научившись кататься на нём самостоятельно за пять минут.

У нас не было машины, но мотоцикл «Урал», на котором ездил папа летом, вызывал у меня полный восторг. Я всегда сидела впереди и нажимала какие-то рычаги под присмотром папы, и моё сердце почти выпрыгивало из груди от восхищения.

Я часто видела себя во сне за рулём белой легковой машины: гоняла по безлюдной трассе на полной скорости с открытыми окнами, и мои длинные волосы развевались на ветру.

Когда брату купили мопед, я училась в институте. Приехав на лето домой и увидев мопед, я бросила свою сумку прямо во дворе и, не переодеваясь, потихоньку, чтобы никто не видел – вывела мопед на улицу. Там сосед, бывший одноклассник, провёл мне подробный инструктаж по освоению технического устройства, я села и поехала.

Я курсировала на мопеде по городу до самого вечера. К сожалению, я забыла кошелёк и, истратив, весь бензин, обратно домой я тащила мопед почти на себе, но плакала от радости и счастья.

И брат, и мама набросились на меня с укорами, но я не слышала их. Я так устала и хотела кушать, что прервала их крики, сказала просто: «Завтра я буду кататься снова. Папа, дашь мне денег на бензин?» Папа громко захохотал и я, довольная его поддержкой, пошла умываться и ужинать.

Моя мечта стать водителем исполнилась в 36 лет: и я, и мой муж получили водительские права! Первой нашей семейной машиной были «Жигули». Мы её так и называли «Жигулька». Почти восемь лет прослужила нам верой и правдой. И муж, и я попадали на ней и в аварии, и в неприятные истории, потому что не хватало опыта, но все случаи благополучно завершились. Муж часто ремонтировал машину, она была старенькой.

Потом мы снова купили не очень новую машину «Toyota Corolla» и назвали её Каролина-Таечка. Вот на этой белой машине я видела себя во сне в детстве. Я проделывала тот самый маршрут: от своего дома до дома родителей. Папа, как всегда, встречал меня с улыбкой и гордился мной.

Теперь у нас машина «Toyota Vitz». Муж называет машину «Витьком», а я называю её «ВиолеттаТойотовна». Именно на этой машине я сама ездила с сыном на море (за 3000 км), именно на этой машине я почувствовала скорость, именно на этой машине мы много путешествовали семьёй: муж, я и двое наших замечательных детей – Анечка и Кирилл с разницей в возрасте двенадцать лет.

Дети выросли и уже живут отдельно от нас. Они тоже стали водителями, и когда приезжают в гости, то катаются на нашей семейной машинке.

Эта машина – самая любимая и пока незаменимая спутница новых впечатлений. Она как психолог и настоящий друг помогает лично мне снять стресс и одолеть печали и тоску, и позволяет чувствовать волны необъяснимой радости и счастья. Я очень люблю путешествия и дорогу – так бы ехала и ехала, хоть на край света.

Я сажусь в машину и еду на ней в город просто так и громко пою песни, вторя исполнителям хитов, вдохновляясь родными пейзажами и бесконечной любимой дорогой из окна.

Вообще, я всегда восхищаюсь людьми, которые создают для нас такие шедевры цивилизации: машины-автоматы, с двумя педалями, плиты со стеклянными поверхностями и изумительными духовками, стиральные машины-автоматы, посудомойки, насосы, электрические приборы разных видов. Жить в будущем будет ещё удобнее и комфортнее, чем сейчас. Я бы хотела освоить летающую машинку или купить робота для работы в огороде!

Желаю вам, наши дорогие потомки, жить радостно и ценить все дары цивилизации, которые есть сейчас и будут в будущем.

Босоножка

Елена Смирнова, г. Москва

Когда я была совсем маленькой, то мечтала о ходячей кукле (были такие в моё советское детство). И чтобы она непременно умела говорить. Не знаю, были ли в СССР куклы, которые умели говорить что-то кроме «ма-ма» – возможно, они существовали только в моём воображении. Я представляла, как буду держать куклу за руки и вести её рядом с собой на прогулку.

Мой папа – моряк дальнего плавания, – часто бывал за границей и присылал нам небольшие сувениры. Помню, как я просила у него прислать мне куклу мечты (ведь «в Греции всё есть») и чуть ли не ныряла в приходящие от него фанерные ящики. Но там было всё что угодно, только не кукла. Я расстраивалась и ждала следующую посылку. Куклы я, конечно, не дождалась. Кстати, игрушек у меня было достаточно, в том числе и кукол.

Я росла, и вот уже другая кукла заняла мои мысли. Однажды увидев её в магазине, я не смогла её забыть. Что же в ней было особенного? Она была очень красивая! На кукле было длинное платье, что уже делало её привлекательной. Но самое главное – это сеточка для волос, которая украшала её причёску! Как же мне хотелось иметь куклу с сеточкой на голове!

У мамы были сеточки для волос, удивительно тонкие и незаметные в причёске. Сеточек было две, обе чёрного цвета, а одна из них ещё и с люрексом. Мама ими не пользовалась и отдала мне для игр. Но сеточки были большого размера и оказались велики всем моим куклам. Поэтому мечта о кукле с сеточкой на голове меня не покидала. Каждый раз, когда мы приходили в торговый центр, я заходила в отдел игрушек и подолгу стояла возле полки с этой куклой, любуясь ею.

Это была немецкая кукла небольшого размера; тело и ноги у неё были из пластмассы, а всё остальное – резиновое. Кукла говорила «Мама», волосы у неё были не приклеенные, а продетые в маленькие дырочки (таких кукол можно было купать и расчёсывать сколько угодно раз), и на этих волосах красовалась белая сеточка.

Стоила кукла по тем временам недёшево, по-моему, десять рублей. Конечно, родители не могли мне купить её просто так, безо всякого повода. И я ждала свой день рождения или Новый год, чтобы получить долгожданный подарок.

И вот такой день настал. Правда, этому счастливому дню предшествовало очень печальное событие. У моей бабушки была старшая сестра – баба Зина, которая жила возле «Дома игрушки» на Кутузовском проспекте. Был в советское время такой магазин, где продавались только игрушки. К слову сказать, я там ни разу не побывала. Мы часто ездили друг к другу в гости, и баба Зина знала о моём желании иметь куклу. Она хотела, чтобы мы вместе сходили в «Дом игрушки» и выбрали мне куклу. К сожалению, этого так и не случилось.

Баба Зина была уже очень старенькая, и в один февральский день её не стало. Я очень хорошо помню то утро. Мама зашла в комнату и сказала: «Бабы Зины больше нет. Она очень хотела тебя увидеть, но не успела. Она оставила тебе десять рублей на куклу».

Дело было утром, я ещё не успела вылезти из кровати. Известие меня очень огорчило. Я лежала, уткнувшись в подушку, и тихонько плакала. Мне было очень грустно от того, что она хотела меня увидеть, но не успела.

Но жизнь продолжается, и мечты сбываются. Через какое-то время мы с мамой пошли в магазин и купили ту самую куклу, с сеточкой на голове. Правда, к нашему приходу в магазине сменился ассортимент, и кукла оказалась в другом платье, но это было неважно. Главное – у неё была сеточка на волосах! Я была счастлива! Куклу мне купили, не дожидаясь дня рождения, до которого оставалось ещё полгода. На тот момент мне было девять с половиной лет.

Итак, кукла есть, надо дать ей имя! Наверное, вы подумали, что я назвала её Зиной – в память о бабушке, которая её подарила? Но нет. Не то, чтобы мне не нравилось имя Зина, нет. Просто мне хотелось, чтобы мою новую куклу звали каким-то необычным, фантастическим именем. И такое имя было у меня на примете.

В детстве я очень часто слушала передачи по радио. Однажды я там услышала очень красивое имя – Аэлита. Тогда я не знала, что оно принадлежит марсианке из повести Толстого: книгу я прочитала много позже, уже в подростковом возрасте. Но имя запало мне в душу, и я точно знала, что именно им назову свою куклу. Так в моей жизни появилась красавица Аэлита.

Я сшила ей новое платье из голубого крепдешина и меняла ей наряды. В её коробке я устроила ей постель и шкаф для нарядов.

Однажды летом меня отправили в детский лагерь. Перед отъездом я нарядила Аэлиту в сшитый мною новый наряд. Он состоял из безрукавки, брюк и башмачков (пожалуй самый неудачный наряд из всех, что я ей шила). Причёску сделала ей без сеточки. А её родной наряд – платье, трусики, туфельки и сеточку – аккуратно сложила в коробку. Аэлита осталась ждать меня на полке с игрушками.

Вернувшись, я первым делом побежала к себе в комнату посмотреть, как там моя куколка поживает. Куклу я нашла там, где оставила. Но где же коробка? Я обыскала всю комнату – коробки не было. Я пошла спрашивать у родителей, куда она подевалась. И о ужас! Пока меня не было, папа выбросил коробку. Он не знал, что в коробке хранится весь гардероб моей любимой куклы, а держать дома пустые коробки он не любил. Сказать, что я расстроилась – ничего не сказать. Для меня это была потеря потерь! Всё, о чём я так мечтала – сеточка для волос, а вместе с ней платье и башмачки, – пропало безвозвратно.

Обиднее всего было остаться без сеточки. Да и сшитые мною башмачки сильно уступали тем, в которых она продавалась. Шить я ещё не очень хорошо умела, а тем более обувь. Башмачки всё время слетали у Аэлиты с ноги и в итоге куда-то потерялись. Так и осталась моя кукла босоножкой в самом скромном наряде. Теперь я представляла свою куклу Босоножкой из мультика.

В моё детство часто показывали мультик «Босоножка и её друзья». В этом мультфильме у девочки была любимая старая кукла, у которой не было туфелек. Девочка назвала её Босоножкой. Ночью, когда девочка спала, все игрушки оживали и играли друг с другом. И вот девочке подарили новую куклу в красивом наряде и туфельках. Получив новую куклу, девочка забывает свои старые игрушки. Теперь вся её любовь отдана новенькой. Новая кукла оказалась высокомерной недотрогой. Она поссорилась со всеми игрушками и выгнала Босоножку из дома. Весь мультик пересказывать не буду. Суть в том, что девочка это почувствовала и изменила своё отношение к игрушкам. Теперь все они для неё стали равны.

Помня этот мультик, я решила, что не разлюблю свою Босоножку, а сошью ей новый наряд и буду любить по-прежнему. У неё появилась новая юбка и что-то ещё. Вот только туфельками она так и не обзавелась.

Когда я повзрослела, кукла перешла к моей сестре. Но расстаться с ней окончательно я не могла. После сестры в неё успели поиграть мои дети. За это время она лишилась своей пищалки и больше не говорит «Мама», кто-то из детей разрисовал её шариковой ручкой, которую мне так и не удалось отмыть до конца. Волосы её никак не хотят ложиться в красивую причёску – чёлка всё время топорщится. Но несмотря на всё вышеперечисленное, кукла живёт со мной и по сей день, напоминая о близком человеке, который осуществил мою детскую мечту.

Она до сих пор носит брючный костюм: каким-то странным образом, сохранился именно он. А ещё у неё появилась курточка, которую я сняла с мышонка моих детей, когда тот сломался. Нет, мышонок не остался раздетым, на нём ещё была рубашка и штаны. Так что все довольны.

Что остаётся неизменным – моя Аэлита до сих пор босоногая, но любимая. Очень хочу найти время и сделать для неё новый наряд с башмачками. Ведь сейчас я умею шить и вязать. Тем более что скоро у Аэлиты юбилей – ей будет 50 лет!

Олька

Наталья Каминская, г. Свободный

Снежинки, медленно кружась, падали на дорогу. Олька прокладывала тропинку, часто шагая в тёплых, согретых на печке валенках и, поднимая вверх лицо, радовалась первому снегу. Небо, высокое, почти чёрное, в россыпи звёзд, казалось, сыпало их огромным ковшом на землю. Ещё не наступили морозы, и только первые снегопады заносили город сугробами. Дни становились короче, а ночи, расцвеченные миллиардами звёзд, были таинственными и сказочными.

Олька всегда мечтала; ранним утром, когда бежала в школу, или вечером, возвращаясь знакомой тропинкой домой. Она привыкла быть одна. Не доверяя никому свои тайны, Олька закидывала вверх голову и, глядя в звёздное небо, загадывала самые заветные желания.

Имя Олька она придумала сама. Оно казалось ей лёгким и весёлым, как колокольчик, вместо обычного – Ольга. Ещё ей нравилось, как звал её отец – Олюшка. Тогда она долго сидела с ним рядом, тесно прижавшись и положив голову на плечо.

С каждым днём холод усиливался. Замирал, прячась в сугробах, город, погружаясь в зимний сон. Успокоилась под толстым ледяным панцирем река. Затихли и уснули до весны пароходы и баржи, гудевшие всю осень, торопливо доставляя пассажиров и последние грузы. И наконец зима, суровая в этих краях, окончательно вступила в свои права. Крепкий мороз сковал всё вокруг. Дома укутались снежными перинами, и тяжёлый густой туман лёг белой пеленой на город.

Олька торопливо бежала в школу, укутавшись в тёплый шарф. Она едва различала блики на небе, как вдруг, сквозь пушистые от инея ресницы где-то на горизонте она увидела одну яркую звёздочку. Олька подпрыгнула от радости и помахала ей рукой. С тех пор она неизменно находила её на небе, в одном и том же месте. Каким бы ни был мороз и туман, огонёк впереди всегда радостно ей подмигивал. Олькина звёздочка встречала её утром и вечером всегда была на месте. Олька делилась с ней секретами, плакала, оставляя льдинки на щеках, или весело смеялась, не обращая внимания на трескучий мороз.