Фильтр Сахарная весна

Верна Эскен

Фильтр Сахарная весна

Глава первая. Доброе утро

Нине давно пора было выходить замуж и рожать. По крайней мере так считало все ее окружение: две дорогие подружки, в разной степени несчастные в замужестве – одной изменял муж, другая изменяла сама; коллеги по работе – в их бухгалтерии трудились четыре почтенные дамы, раздобревшие то ли от личного счастья, то ли наоборот; добродушные соседки по лестничной клетке, знакомая кассирша в магазине у дома, гинеколог и, конечно, женщины ее семьи – мама, тетя, старшая сестра и бабушка. Каждая из них, разумеется, вступила в брак в рамках установленной обществом возрастной нормы между 20 и 25 годами. Успехи этого предприятия, однако, у каждой были разные. Бабушка прожила с дедушкой душа в душу больше 50 лет, пока он не умер от онкологии. Мать овдовела в 34 и больше никого не встретила; тетя в 19 лет неудачно влюбилась в однокурсника, оказавшегося алкоголиком, развелась с ним спустя пять лет совместной жизни, а еще лет через 10 повстречала своего второго мужа, с которым живет до сих пор. Сестра еще в старших классах начала отношения с одноклассником – и вот уже их сын сам заканчивает школу и по слухам ужасно влюблен в какую-то девочку. А Нине через три месяца – страшно представить – исполнялось 35, и у нее ни ребенка, ни котенка, ни «ну хоть кого-нибудь уже», как иногда в приступах волнения за дочь говорила ей мама.

Нина не то чтобы не чувствовала себя счастливой. Или слишком уж несчастной. Она была обычной одинокой девушкой. Или женщиной? Ну, это как посмотреть, отвечала она сама себе, когда спотыкалась при необходимости самоопределиться в вопросе социального статуса. Из-за большого количества свободного времени, которое обычно люди тратят на построение отношений, декрет, больничные детей и семейную психотерапию, она много работала и добилась в итоге неплохой должности с зарплатой даже выше среднего по Москве. Она купила небольшую студию в ипотеку, таким образом почти окончательно распрощавшись с перспективой вернуться к маме в Королев. А месяц назад пошла на курсы вождения и серьезно задумалась о покупке машины, что в юности казалось ей настоящим маркером успеха.

Отсутствие постоянных романтических отношений, надо отметить, положительно сказалось и на Нининой внешности. От природы имея так называемый бэйби фейс, она выглядела младше своих ровесниц, а кроме того хорошо высыпалась, следила за здоровьем, регулярно посещала косметолога, пару раз в неделю забегала на йогу или пилатес – в общем делала все то, о чем мечтали ее знакомые в декрете. Но разумеется, временами все это становилось опостылевшим и совершенно пустым. В такие моменты Нина чувствовала себя страшно одинокой. В приступах тоски она даже думала, что готова отдать все свое свободное время, всю независимость и самодостаточность за возможность готовить кому-то яичницу по утрам. Ей хотелось ощутить настоящую мужскую любовь, просыпаться рядом с мужчиной, хотелось этих редких походов в кино и еженедельных – в гипермаркет за покупками; в конце концов ей – особенно в ее овуляторную фазу – хотелось регулярного секса. Проходя утром совершенно голой мимо зеркала, Нина не отказывала себе в удовольствии остановиться и рассмотреть свое тело. Оно выглядело упругим и совсем как будто бы молодым, и ей было страшно жаль, что она не может разделить с кем-нибудь его красоту, пока та еще не ускользнула от нее сквозь ребристые края этого зеркала. Задумывалась Нина и о детях, о том, что если она их в принципе хочет, то беременеть надо было вчера, а то и позавчера. Ей было очень грустно от мысли, что созданный природой, отточенный и выверенный в мучительном процессе эволюции гениальный механизм внизу ее живота так и не будет использован по назначению. Она еще со школы помнила толстовское – из «Войны и мира» – женщина-пустоцвет и приходила в ужас от мысли, что теперь это обидное прозвище можно отнести и к ней тоже. Со слезами на глазах она представляла себя одинокой никому не нужной старушкой, ожидающей единственного своего гостя и друга – соцработника, высохшей бабулькой, которую жалеют соседские подростки и про которую собственные племянники, вступая в права наследования ее несчастной ипотечной квартирой, однажды скажут: «Тетя была красивой женщиной, но так и не вышла замуж». Масла в огонь, а точнее слез в глаза по ночам, подливало и то самое окружение.

– Ниночка, опять без жениха приехала? – добродушно спрашивала соседка Инесса Павловна, когда они сталкивались в подъезде маминого королевского дома.

– Да вот, – как будто ты виновато отвечала Нина. – Нет никого, одна.

– В следующий раз одну тебя не пущу, – смеялась Инесса Павловна и убегала вниз по лестнице по своим делам, оставляя Нину немного растерянной и совершенно виноватой за свои женские неудачи.

Но разве может в наше время женщина обвинять себя в своем одиночестве, особенно если она живет в мегаполисе наподобие Москвы? Однажды летом Нина сидела в кафе на набережной и наблюдала следующую печальную картину: в холл вошла девушка с отличной спортивной фигурой, в шортах, больше похожих на трусы – натурально половина ее подтянутой стройной и круглой попы была выставлена на показ, при этом ни один мужчина, находившийся в помещении, не проводил ее взглядом, не было даже робкого воровитого броска глазами по направлению к этому манящему месту! Что это, как не переизбыток кортизола, из-за которого у мужчин снижается тестостерон, подумала тогда Нина. И действительно нелегка жизнь сильного пола в большом городе. Куда ни шло, если ты наследственный москвич и по факту своего рождения имеешь хотя бы квартиру. Другое – когда тебе нужно пустить корни в этом прекрасном городе летних веранд и зимних снегопадов. Нужно учиться, потом искать работу, а найдя, вцепиться в это место, как иной горячий парень вцепился бы в ту спортивную попу, и обязательно расти, словно бы ты маленький стебелек на огромной грядке посреди больших сильных стеблей. Тебя прибивает дождем, ветер то и дело порывается вырвать тебя вместе с твоими хилыми корнями и пустить в свободный полет, а ты отчаянно сопротивляешься, маленький мамин герой и бабушкина гордость. И вот наконец ты чего-нибудь добиваешься, напитываешься квартальными премиями и халтурами, как живительным соком, съезжаешь от друзей в съемную студию или даже ввзязываешься в ипотеку, берёшь крутую тачку в кредит и вскладчину с парнями летишь в Тайланд или на Мальдивы. Жизнь удалась, ты сам всего добился, но тут появляется какая-то женщина и требует к себе внимания и вложений. Допустим, вы познакомились в детинговом приложении и она хочет, чтобы вы встретились в ресторане. И упаси Бог, чтобы это был какой-нибудь «Горыныч» на Цветном. Тарелочница, ясное дело! Ты просидел в офисе не один десяток штанов, выпил столько невкусного кофе из автомата, из-за бестолковых поручений своего никчемного начальника ты даже перешел на успокоительные, а эта наглая дама, которая тебе по сути еще никто, посягает на твои несколько тысяч рублей. Да кто она такая, и сколько их будет, и каждую – кормить? А где гарантия, что вы друг другу понравитесь? Ты, допустим, давно не дурак, чтобы ввязываться в темы без гарантий. А даже если понравитесь и ты уложишь ее в постель, дальше она потребует еще больше внимания и вложений. Придется водить ее на свидания, дарить подарки, брать за нее ответственность – на этом слове у любого москвича и гостя столицы возрастом между 30 и 45 годами несколько перекосилось бы лицо – и в конце концов строить что-то серьезное. Но во-первых, ты еще не заработал достаточно, чтобы содержать женщину, ты еще не нагулялся, да и одному жить так хорошо! И собственно почему ты должен останавливаться на этой конкретной женщине, если красавиц – целая Москва? И финальная светлая мысль в этой веренице гениальных мыслей – так ли нужен тебе секс, чтобы влипнуть ради него в эти проблемы? Завтра, предположим, рано вставать, ты уже неделю плохо спишь из-за квартального отчета, а влечение не чувствовал недели как полторы. Когда твой друг снова заявит о себе, съездишь в «массажку», или в клуб, или в конце концов загуглишь «проститутки Москва» – делов-то. Так что пусть на эту женщину из дейтингового приложения в «Горыныче» тратится кто-нибудь другой, здесь дураков нет, были да все вышли.

Такими Нина представляла себе мысли среднестатистического свободного московского мужчины. Мама же ее считала иначе, и именно поэтому визиты к ней стали несколько мучительным мероприятием. На этих выходных она в очередной раз приехала в Королев по причине маминых именин. Нина пробовала было отвертеться.

– Мамочка, это ведь даже не день рождения, – почти умоляла она в трубку.

– Это день ангела, – парировала мама.

– Ну мы ведь даже не особо верующие! Мы и в церковь почти не ходим…

– А ты за себя говори, дорогуша! Я была недавно и свечку за тебя поставила, чтобы ты встретила хорошего мужчину.

– Маааам, – из последних сил сопротивлялась Нина.

– Я обижусь, если ты не приедешь!

Таким образом Нина сдалась почти без боя, а к тому же совсем не стойко выдержала очередной удар от Инессы Павловны на лестничной клетке и почти подверженная, расположившись в маминой гостиной, ждала гостей. До их прихода Алла Сергеевна, более всех озабоченная неудачами дочери в личной жизни, начала обычный разговор.

– Помнишь Лерочку, дочку Ларисы Трофимовой, с которой мы вместе работали в поликлинике? Ждет третьего ребенка. А муж у нее умница такой, работает удаленно в «Яндексе» программистом, строит дом у нас тут недалеко от Королева. Нашла же она хорошего парня, такого перспективного, с такой хорошей работой.

– Каждая собака в Москве работала в «Яндексе», – ответила Нина, готовая, но уставшая защищаться.

– Да тебе все не такие!

– Кто все? Очереди перед окном не вижу.

– Да вот хоть бы Антон, твой однокурсник. Парень как парень, приятный, очень мне понравился. Почему бы и нет?

– Мам, ты его видела один раз десять лет назад на выпускном. Его костюм слишком тебя впечатлил.

– Ничего подобного, хорошего человека сразу видно. А Виталий? Был настроен серьезно.

– Он мне не нравился, как и Антон.

– А Сергей?

– От него все время похло кошками.

– Так у него их три! Отдали бы их кому-нибудь и не пахло бы.

Нина отрицательно покачала головой.

– У него ужасно плохая кожа и женские руки. И задница тоже как у женщины.

– Нина!

– Что? Для тебя секрет, что женщины обращают внимание на мужские задницы?

– Уму непостижимо! Разве это я воспитала тебя такой?

– Пошлой?

– Пошлой и поверхностной. Ну, а тот высокий худой парень с твоей работы? Довозил тебя однажды и зашел к нам на чай. Очень тактичный. Кажется, разбирается в античной истории.

– Кирилл? Он асексуал, мам.

– Кто это?

– Скажем так, ему не нужны отношения.

– Куда катится мир! – Алла Сергеевна обречено вздохнула. – Дочь, прекращай судить по внешности, тебе ведь не 15 лет. Что – все за таких красавцев выходят? Я тебе больше скажу: красивый мужчина – чужой мужчина.

– Никто не говорит, чтобы он был красавцем, но чтобы хотя бы не отталкивал…

– Да тебя все отталкивают! У того кожа плохая, этот асексуал. Придумаешь тоже! А время, дочь, идет. Ты не молодеешь, я тем более. Я еще хочу понянчить твоих детей.

– У тебя уже и так три внука.

– То Надины! А я на твоих хочу посмотреть.

– Ну что я сделаю, вот такая я непутевая, – сдалась Нина, чтобы закончить этот мучительный разговор.

– Голову чуть-чуть свою поменяй, – почувствовала вкус легкой победы мама и тут же перешла к новому нападению. – Ко мне тут на днях заходила Анна Евгеньевна, работала у нас терапевтом. Из Тайланда вернулся ее сын Николаша. Ему 36, разведен, но детей нет, очень приятный молодой человек. Имеет высшее образование. Кажется, педагог. Но по профессии не работает. Ты должна его помнить, они к нам заходили в гости, когда ты еще училась в школе.

– Допустим. И что? – на самом деле Нина прекрасно понимала, к чему клонит мама.

– Я пригласила на именины Аннушку, и он тоже придет.

– Серьезно? Он согласился сидеть в компании теток? – Нина рассмеялась. – А он точно по своей воле это делает? Может быть, вы его чем-то опоили и везете сюда с завязанными глазами?

– А я не понимаю твоего настроя, – строго проговорила непреклонная Алла Сергеевна. – Он ищет серьезные отношения и хочет с тобой познакомиться. Что тут смешного? По-моему тебе давно должно быть не до смеху.

– Мама, он что – урод?

– Нина! – почти взвизгнула разъяренная женщина.

– Ну а что? Почему он так отчаялся найти кого-то, что соглашается на женскую пенсионерскую посиделку? Что он делал в Тайланде?

– Кажется, он искал себя.

– Ясно. Наркоманы мне не нравятся.

– Да что с тобой не так! – теряла всякое терпение мама.

– А ты что не знаешь, что эти поисковики себя делают в Тайланде?

– Не знаю и знать не хочу! Николай приедет – и точка. Постарайся ему понравится.

– Мам, это как-то унизительно… – тихо проговорила Нина.

Слова Аллы Сергеевны действительно ее расстроили. Выходило, что она, успешная, красивая, самодостаточная женщина, должна стараться понравиться какому-то безработному разведенному наркоману только потому, что у него есть член и он способен сделать ей ребенка (что, впрочем, вызывало сомнения, учитывая его бэкграунд)

– Вот посмотришь, потом еще скажешь мне спасибо, – стояла на своем ее мать.

Гости собрались к четырем. Пришла сестра Аллы Сергеевны Марина, старшая дочь Надя без детей, соседка Юля, по возрасту больше годящаяся в подруги Нине и Наде, но по взглядам на жизнь сошедшаяся с их мамой, и Анна Евгеньевна. Николай обещал подойти чуть попозже.

«Не так безнадежен», – подумала про себя и облегченно вздохнула Нина.

Говорили о разном, но неизбежно перешли к Нининой личной жизни.

– Аннушка, что-то Николая нет, – улыбнулась, стараясь скрыть нетерпение, Алла Сергеевна.

– Сейчас напишу ему эсэмэску. Всегда он так! Такой несобранный.

«Вот и зачем мне несобранная 40-летняя сыночка-корзиночка», – раздражалась про себя Нина. Но мама ее была настроена серьезно.

– А любому мужчине нужен мягкий женский контроль, – нашла, что сказать она.

– Иногда и не мягкий, – вклинилась тетя Марина.

– Совершенно верно, – продолжала мама. – Тут направить, там напомнить, здесь вдохновить. Мужчины, – глупо улыбнулась она. – Что с них взять? Те же дети.

– Вот и я говорю Николаше: надо жениться, надо продолжить род.

«Еще один принц Уэльский», – тихо злилась Нина.

– А он как же, хочет? – ликовала мама, полагая, что почти устроила личную жизнь дочери.

– Хотеть-то хочет! Но вот девушки подходящей нет.

– А что для него значит – подходящая? – уточнила Нина.

– Для нас подходящая, – на этом месте Нина окончательно поняла, что дело гиблое, – это чтобы без вредных привычек, то есть не пьет и не курит, без детей, разумеется, и без прошлых браков.

– Так Николай ведь и сам разведен, – робко напомнила мама, почувствовав недоброе.

– Да, но мужчине это, знаете ли, не помеха. А кроме того, хотелось бы, конечно, молоденькую девушку, чтобы ее можно было всему научить.

 Нина торжествующе посмотрела на мать. Та ответила растерянным взглядом. За столом воцарилась тишина. И правда, что тут скажешь? Не спрашивать же у Анны Евгеньевны, зачем тогда их купец тащится сюда, раз товар наш хотя и не имел в прошлом браков, но уже в силу возраста все умеет. Молчание нарушила сама Анна Евгеньевна.

– А тебе кстати сколько лет, Ниночка? Мама мне твоя так и не сказала, а я забыла. Помню, что ты младше Николаши.

– Да, немного, – улыбнулась Нина.

– Лет на 10?

– На год, Анна Евгеньевна.

У женщины слегка вытянулось лицо, Алла Сергеевна густо покраснела.

– Как же так?! – непонятно чему возмутилась терапевт на пенсии.

– Так вы же к нам в гости приходили, Аннушка, и Ниночка играла с Николашей, – оправдывалась за неподобающий возраст своей дочери Алла Сергеевна.

– Так когда это было! Я думала, это твоя старшенькая была…

И снова воцарилась тишина. Ситуацию отчасти спасла, а в каком-то смысле, может быть, и окончательно погубила ничего не понимающая Юля.

– Я тоже считаю, что девушкам выходить замуж надо в молодом возрасте, – начала было она умную речь, но Нина ее перебила.

– Потому что потом не захотят?

– Потому что потом не возьмут! Вот ты, Нина, почему замуж не выходишь?

Нина едва не подавилась оливье от такой наглости. Она знала, что ответ, который уже клокотал у нее в горле, как минимум расстроит маму, но не смогла отказать себе в удовольствии.

– Жду, когда твой муж с тобой разведется. Очень уж он мне нравится.

В маленькой гостиной повисло неловкое молчание, которое в конце концов нарушил сдавленный Надин смех. Сестра вскочила из-за стола и убежала в ванну. Следующей встала Анна Евгеньевна.

– Знаете, я позвоню Николаше, скажу, чтобы он к нам не спешил.

– Нина, что это значит – наконец пришла в себя Юля. – У вас с ним что-то есть?

– Юля, ты в своем уме? Зачем мне сдался твой муж? Просто в следующий раз думай, что говоришь, – Нина окинула ее злым пренебрежительным взглядом и тоже встала из-за стола. – Пойду проветрюсь, подышу свежим воздухом.

– Ох, Нина, – лишь вздохнула раскрасневшаяся как рак мама.

– С тобой пойти? – предложила тетя Марина.

– Можно я сама? – сказала Нина так строго, что ни у кого не возникло даже мысли ей перечитать.

Нине очень хотелось сказать всем женщинам за этим столом, что ей не нужен никакой Николаша, потому что у нее есть Руслан. Но проблема заключалась в том, что она и сама до конца не понимала, есть тот Руслан или его нет. Они, как водится, познакомились в дейтинговом приложении пару недель назад. Руслан был на два года младше нее, чуть выше ростом, не красавец, но, что называется, интересной внешности, окончил МГИМО, после чего год прожил в Японии – учил язык, искал себя, но, вероятно, так и не нашел, поэтому вернулся в Москву и сейчас работает в одной из башен Сити. Нине он понравился сразу – самым сексуальным в мужчинах она считала успех, а Руслан создавал впечатление успешного человека. По крайней мере именно этим она объясняла его поведение: во время свиданий он постоянно отвлекался на телефон и несколько раз за вечер выпадал из коммуникации минут на десять – ведь успешные мужчины много работают! Они встретились уже четыре раза. Сначала выпили чай вечером, потом пообедали во время перерыва, потом наконец поужинали – и он неловко поцеловал ее у такси, а на четвертый раз сходили на концерт симфонического оркестра. Признаться, Нина сама его пригласила. Зато после уже по его инициативе они пошли ужинать, и Руслан снова был милым, снова целовал ее на прощание, но вот прошла неделя, а он все не писал.

Вернувшись домой после недолгой прогулки, Нина не обнаружила ни Юли, ни Анны Евгеньевны, ни тем более Николаши, который судя по всему так и не доехал.

– Ох, Нина, Нина, – осуждающе и строго повторила Алла Сергеевна.

– Она думала, что мне 20, мама!

– Ну, не знаю, можно было как-то обойти этот вопрос, не отвечать прямо…

– Может, мне еще и дату рождения в паспорте поменять? Ты уже совсем ерунду несешь, – злилась Нина.

– С возрастом глупо получилось, – пыталась поддержать ее сестра. – Надо было сразу ей сказать.

Однако мама их отказывалась признавать свою вину.

– Знаете что! Пока вы такие честные, другие вон замуж выходят. Ничего страшно, пообщались бы, он бы в тебя влюбился, а потом уже кому какое дело было бы, сколько тебе лет.

– Анне Евгеньевне каждый день было бы дело до того, как ее сыночка-корзиночка живет. Да и вообще! Не нужен мне этот Николаша. Даже имя у него придурошное.

– Теперь тебе имя не такое, – взмахнула руками мама. – А перед Юлей ты зачем меня опозира?

– А Юля пусть помалкивает. Ну сил нет, мам. Ну хватит, пожалуйста, – взмолилась Нина.

Алла Сергеевна села рядом, обняла ее, прижала к себе и поцеловала в макушка.

– Девочка моя, как же я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Но я и так счастлива, мама

– Да где там!

Была ли Нина счастлива, она до конца не понимала, но успокаивала себя тем, что счастье – это короткая яркая вспышка, которую время от времени проживает человек, а по большей же части жизнь никакая – в целом не плохая, но и не то чтобы очень хорошая. Однако одно она знала точно: ей хотелось закрыть ситуацию с отношениями, чтобы никакие Анны Евгеньевны со своими неприспособленными к жизни сыновьями больше не унижали ее. Вечером Нина решилась первой прервать молчание и написала Руслану.

– Привет, как дела? – начала она просто, без интриги.

– Приветик, потихоньку. Ты как? Что нового? – был ответ.

– Тоже нормально. Хотела спросить, все ли в порядке.

– Да, – ответил Руслан и вдогонку прислал глупый улыбающийся смайлик. – А почему может быть по-другому?

– Просто, – сначала написала Нина, чтобы не показывать слишком явно свое беспокойство, но потом решила идти до конца. Штука вся, впрочем, заключалась в том, что Руслан не мог не понимать, почему она это спросила. – То есть думала, что по какой-то причине ты, наверное не пишешь.

–Все хорошо. А ты чего? – не отступал от своей роли он.

– Что чего?

– Не писала.

Нина растерялась. Нужно было отправить ему ссылку на блеск для губ из «Золотого яблока», или на тампоны, или даже на вибратор, но она зачем-то продолжила держаться за эту несуществующую связь.

– Думала, тебе концерт не понравился.

– Ну, он мне не понравился. Но это никак не влияет на наше общение.

Вообще-то это был концерт лучшего дирижера России и мира Валерия Гергиева! То, что Руслан абсолютный невежда, Нина поняла, когда перед началом на сцену вышел уборщик, а Руслан спросил, Гергиев ли это или нет. Но сдаваться она не собиралась.

– Я тоже так думаю, – ответила она после мучительных размышлений.

– Что нового у тебя? – опять спросил он.

Нина рассказала в целом про свои дела на работе, спросила то же самое у Руслана, однако тот перестал отвечать. А на утро она получила сообщение:

– Д утро. Работа кипит. Завтра на форум поеду. Развеюсь хоть.

Нина сначала расхохоталась, а потом едва не заплакала. Она перечитала текст еще раз – нет, никакого обмана зрения не было, он написал именно «д утро», не иначе. Интересно, что полезного он сделал за те пару секунд, которые сэкономил на слове «доброе»? Вероятно, лишний раз посмотрел в зеркало на свое прекрасное отражение. Нине стало нестерпимо тоскливо. Если он даже поздороваться нормально не может, о каких отношениях она вообще думает? Он пожалел для нее слово «доброе», разве поделится он с ней своими вечерами и выходными, своими увлечениями, своим окружением, своей жизнью? Нет, у нее определенно нет Руслана и, вероятно, никогда не было. А поцелуй – так в современном мире ничего не значит даже секс, даже несколько месяцев отношений, чего уж говорить о невинном поцелуе, пусть и в губы. Нина с новой силой ощутила свое бесконечное одиночество. Она представила, как сейчас поедет в Москву на электричке – одна, вернется в свою квартиру и проведет вечер – одна, завтра поедет на работу, где целый день будет производить расчеты в своем кабинете – одна, возможно, пару раз ее вызовет к себе начальник, чтобы выставить очередные нереалистичные требования, а потом она поедет домой – одна, и вечер ее точь-в-точь будет похож на предыдущий. Нина подумала, что могла бы порадовать себя внеочередным тайским массажем и вкусным ужином в одиночестве в хорошем ресторане, но от этой мысли ей стало еще более тоскливо. Чтобы не разрыдаться прямо в своей детской комнате, почти в присутствии мамы – и тем самым признать свое поражение – она открыла соцсеть и стала листать ленту, едва различая попадающиеся ей посты. И вдруг взгляд ее остановился на объявлении – в турецком Бодруме, прямо на побережье, в пяти минутах от моря, на весь май сдавалась светлая уютная квартира. Нина проверила количество денег на своих банковских картах, написала владельцу квартиры, что готова ее снять, а заодно и начальнику, что отработает две недели и уходит по собственному желанию. Утро действительно было добрым.