Зверь

Дарья Конева

Зверь

Глава 1. Встреча

Магия. Мир по кусочкам соткан из слов. Магические слова сплетаются друг с другом, словно волшебное макраме. Вместо нитей тянутся заклинания, пронизывая воздух, землю и небо, чтобы создать жизнь. Напряжение со скоростью света огибает мир. Вода заряжается энергией и начинает кипеть, вздымаясь и пенясь. Человек пробуждается ото сна под первое холодное солнце ледяной пустыни в четыре утра. Здесь два солнца. Они встают по очереди с разницей в два часа, но вместе тонут за горизонтом, слившись в один яркий круг после полудня. Белые барханы, покрытые толстым слоем снега, сверкают, словно алмазная крошка. Поистине богатый край.

Меня зовут Ария Горга, и я из небогатой семьи, как раз живущей в этом бесконечном холоде. Между холмами в низине стоит деревушка, дома по веревочке идут друг за другом. Позади каждого дома свой палисадник или огородик, в котором можно выращивать продовольствие. В заснеженной пустыне и «выращивать» звучит, конечно, абсурдно, но лишь на первый взгляд. Потому здесь так нуждаются в магии – благодаря ей здесь можно выжить: выращивать урожай, делать почву плодородной, согревать землю и воздух. Здесь семьи делятся на сословия: бедняки, к которым приравниваемся мы, и господа, что живут на холме. Но не только богатство имеет значение: уважаема та семья, в которой каждый или большая часть домочадцев обладает магией, бедна – та, где магии нет. Магический резерв ценится в мире почти так же, как дорогое приданое у невесты, так что если ты носитель «силы», то всю жизнь будешь как сыр в масле кататься, а если нет… то нет.

На самом холме стоит особняк помещика, который в этой деревне вроде мэра. Зовут помещика Саливан Слим. Саливан Слим – это крупный коренастенький мужичок с маленькими черными глазками, большими щечками, двумя подбородочками и хитрой-хитрой мордой. Под носом у него растут противные усики, такие же широкие как и брови. Каждый месяц он собирает налог на землю, на продовольствие, на охоту, даже на дикого зверя, который водится в местных лесах. Налоги растут с бешеной скоростью, и как бы народ ни бушевал, делать нечего – земли его.

Мой отец охотник. Магию мы приобретаем в городе в магазинах, чтобы в снегах росли овощи, куры не замерзали и зверье лесное не хаживало. Живем сложно, но никто не жалуется, здесь каждый привык. Суровые земли порождаютсоздают суровый нрав.

Моя семья живет на самом краю деревни, то есть наш дом последний, а дальше – темный хвойный лес. Туда мой отец с братьями частенько ходит на охоту, чтобы хоть как-то прокормить семью. За лесом – ухабистая дорога, по которой можно за день добраться до города. Город, конечно, небольшой, не столица, но все же. Говорят, там ведьмы торгуют всякими травами, оберегами и прочим. Но я там не была. Как самая младшая из старших, оставалась с маленькими, в то время как старшие – мама, папа и два брата – отправлялись в город продавать всякое (шкурки мелкого зверья, компоненты для магических зелий) и закупаться.

Наш дом выглядит бедно по сравнению с другими. Папа всегда говорит: богат не тот, кто выставляет все напоказ, а тот, кто бережет и ценит. Ценить он умеет. И беречь тоже. Дома у нас просто, но со вкусом: мягкие ковры из медвежьей шкуры, одеяла из рогоненого волка, перья в подушках из слезливых прыгунов. Это такие птички; если их побеспокоишь, начинают издавать звук, словно ревут, и заливать все противной слизью. На вид как курицы с большими глазами, чрезмерно длинной шеей и тонким клювом. Вообще, мы из них варим суп да набиваем их перьями подушки с одеялами. Слизь используем как ингредиент для зелий. Ведьмы все время покупают какой-то мусор, но нам-то что, лишь бы платили.

Сегодня как раз взрослые отправились в город, поэтому я за старшую. Мне уже семнадцать. Я отлично справляюсь: и кормлю, и одеваю младших, и волосы им расчесываю, и даже со школой помогаю, по дому прибираю. В общем, солидная такая невеста, правда, совсем без магии.

– Ари, лови! – оглушающий детский крик.

Я быстро оборачиваюсь, и мне в лицо влетает здоровенный ком снега. Ну ничего, сейчас вы у меня получите, сейчас только расчищу свои глаза и…

– Готовьсь! Пли!

Со всех сторон на меня летят снежки. Улица заливается детским смехом. И вот я, вся взрослая и ответственная, лежу по голову в сугробе, снег даже в ушах. Старательно заплетенные в длинную косу волосы растрепались и торчат, шапка съехала на глаза, нос распух. Ну красотка же, наверное. Кстати про красотку, пользуясь случаем, расскажу про себя. Братья считают, что по сравнению с городскими я полная, мелкая, невоспитанная и грубая, а еще что глаза у меня слишком большие и бурые, а губы тонкие. Еще говорят, что в городе все с распущенными косами ходят, волосы прямые, черные, как воронье крыло, осанка гордая. А я? Кудри путаются в косе, дай им только волю. А я не даю, они сами, честное слово! А цвет волос как ржаной хлеб, не ворона и не ведьма, все сразу ясно – простолюдинка.

На самом деле себе-то я нравлюсь. Детям тоже нравлюсь. Маме с папой больше всех нравлюсь. А остальные и не нужны, поэтому и не обидно совсем. Ну, может, капельку…

Я поднялась из сугроба и погрозила братишке кулаком, тот громко завизжал и бросился в толпу детей, вместе с теми и умчался дальше по улице. Игра у них такая, «завали сестру» называется. Его зовут Сит. Он самый младший. Вон как щеки горят от мороза, золотые кудри из-под шапки выглядывают. Вырастет, точно красавцем станет. Зуб даю! Я посмотрела на толпу кричащих ребят и улыбнулась. Им весело, они маленькие, нет забот никаких, знай себе да бегай в цветной фуфайке, связанных мамой варежках и шапке, оставшейся от старших. Я тоже была такой. Посмотрела на себя и начала отряхиваться от снега.

Мысли в голову приходят странные, холод раздражает своей колкостью, снег обжигает пальцы круче огня. Но я мороза не боюсь. Я вообще ничего не боюсь, я же старшая сегодня. На самом деле вечный снег лежит только в наших землях. На юге, говорят, тоже пустыни, только песочные. И солнце сжигает все живое, если в полдень выйти из дома, а ночью обжигает уже ледяной ветер. Моя семья никогда не покидала север.

О столице мы только слышали. Говорят, там красиво: каменные улочки, цветы растут в вазонах вдоль дорог, зеленая трава, а времена года сменяются невообразимыми красками. И главное – безопасно. Я украдкой глянула в сторону леса. Король живет в огромном дворце с придворными дамами и слугами. И ходят они, как цацы, в своих туфельках и пышных платьях – туда-сюда. А по вечерам еще и балы устраивают. Вот уж сразу видно – делать нечего. Нам до них далеко.

Уже полностью избавившись от прилипшего к шубе снега, я посмотрела по сторонам. На улице только дети и я. Взрослые либо в городе, либо колдуют себе потихонечку, кто-то отправился на охоту. Когда подумала про охоту, мельком взглянула на лес. Там, среди дремучих зарослей, бродят мужчины, вооруженные до зубов охотничьими принадлежностями. Каждый поход в лес отзывается болью в сердце: кто-то может не вернуться назад. Казалось бы, обычный хвойный лес… Я пнула снежок, что по воле злой судьбы оказался возле моего валенка. Мороз крепчает.

– Эй, Сит, – погромче крикнула я, все так же глядя в лес. – Вечереет!

Все дети знают с самого младенчества, что если вечер стоит у дверей, нужно бежать домой. Здесь солнце садится быстро и, после того как последний луч скроется за барханами, двери закрывают на всю ночь.

В наших краях опасно, но темный лес самый страшный. Из ти́нистых промерзлых озер вылезают звери, измененные, жаждущие человеческого мяса и крови. Даже опытный охотник не в силах справиться с монстрами, вот почему каждый дом завешан охранительными оберегами и рунами. Я знаю, что эти монстры боятся только более ужасных чудищ, чем они сами.

Сит мгновенно подбежал ко мне и схватил за руку. Я опустила вниз глаза. Ему всего шесть, но он уже знает, как обороняться от страшного зверя. Брат улыбнулся мне во весь рот, демонстрируя две зияющие дырки в зубах. Это он вчера вырвал для мамы с папой, отмахнулся и сказал: «Они все равно шатались, еще вырастут». Зубы в наших краях, особенно детские, носят как амулеты на удачную торговлю.

– Пойдем? – потянул он меня в дом.

В сенях мы разулись, подмели снег, скатившийся с нас на пол, влезли в мягкие меховые тапочки и вошли. Дом встретил нас теплым воздухом, запахом свежего хлеба и дерева. На кухне – а мы вошли в кухню – суетилась младшая сестренка, такая же золотоволосая, как брат, с улыбкой до ушей.

– Ты чего какая счастливая?

Саене двенадцать. Эта девочка хитрая и смышленая, часто помогает мне по дому, да и вообще любит вот эти все домашние хлопоты. Девочка разворачивается и делает неловкий реверанс, а я замечаю за ее спиной накрытый стол. Вот это да, как на праздник! На деревянном столе стоят две свечи, железный самовар, от которого исходит пар, блюдо с булками и три красивые фарфоровые тарелочки. Около тарелочек стоят бабушкины чашечки, тоже из фарфора, с синими рисунками. Никогда не могла разобрать, это то ли птички, то ли цветочки, а может, вообще зверь какой?

У любого, кто знает, как работает самовар, сразу бы возник вопрос, как девчонка двенадцати лет сама его нагрела. А тут все просто. Магия! Многие волшебники научились делать завороженные предметы, а мы, обычные смертные, – их покупать.

– Мы с братом подумали, что, пока нет родителей, мы тоже можем устроить тебе день рождения. Я вон пирожки сделала и травяной чай! – довольно заявила Саена.

Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Накатили эмоции. Главное – не заплакать.

– С днем рождения, Ари! – громко заявил Сит.

Точно заплачу.

Меня провели по кухне и аккуратно усадили за стол на деревянную лавку. Так вот чем так усердно занималась Саена, вот почему меня выставила на улицу последить за ребятами и сказала, что сама приберется в доме!

– Жалко, что родители и братья в городе, – тихо произнесла я, – они бы удивились твоей самостоятельности.

Саена махнула рукой и начала наливать нам горячий чай.

– Ничего, они еще успеют порадоваться за меня, а сейчас мы радуемся за тебя. Наверняка подарки привезут.

Я кивнула и принялась за выпечку. А пирожки-то с луком и яйцом – какая умница!

Стемнело моментально, как только мы с братом зашли в дом. Два солнца словно упали в распростертые объятия снега и наступила тьма. В небе сияют звезды, снег отражает звездный свет и в воздухе висит напряжение. Эта гнетущая атмосфера продлится до самого утра, пока первое солнце не разгонит тьму.

Перед сном мы втроем долго разговаривали. Сит лежал на животе и, весело болтая ногами, рассказывал, как мечтает стать защитником и работать в городе. Защитник в наших краях – это очень престижная профессия. Эти люди ходят в синих мундирах с черными пуговицами, обучаются семь лет в академии защитной и прикладной магии, на факультете боевого порядка, и имеют в подчинении морозных волков. А главное, после окончания обучения все члены семьи защитника переезжает ближе ко дворцу как особо охраняемые персоны. Во всяком случае так считается.

– Я буду ходить с высоко поднятой головой, смотреть на деревенских дурачков и дурочек, как лорд, и целовать руки красивым эльфийкам и пугающим демонессам, – весело промурлыкал мальчик и от удовольствия еще больше замотал ногами.

Саена все это время лежала на спине, но тут поднялась на локтях и демонстративно скорчила недовольную физиономию:

– Для того чтобы попасть в стражу, а уж тем более в отряд защитников, нужна магия, – выдала она, чуть брезгливо.

– А вдруг у меня она будет? – завопил Сит. – Это, может, вы все неудачники, а у меня она будет! И тогда я всех нас спасу! И не будет больше так холодно! – Он громко ударил кулаком об пол, словно ставя точку.

– Если у тебя появится магия, то я выйду замуж за соседа нашего, Эдди! – Саена не могла смириться с тем, что брат может быть хоть немного лучше остальных.

А вообще Сит был прав. Магия просыпается в людях медленно и может спать поколениями. Вдруг он особенный, и когда ему стукнет двенадцать, его кровь забурлит, закипит, глаза на секунду ослепнут, а когда он прозреет, то сможет видеть тайные знаки, создавать волшебство кончиками пальцев и заряжать воздух статическим электричеством.

– Это было бы потрясающе, – протянула я и оглядела большой зал в поисках теплого одеяла.

Обычно мы спим в разных комнатах, но когда родители уезжают в город, мы собираемся в зале и долго валяемся, рассказывая про свои мечты. Зал – огромное пространство с мягкими шерстяными коврами на полу. Мы натаскиваем туда всякие вкусности, меховые одеяла из своих комнат, подушки со всех кроватей и представляем себя царственными особами. Почему-то нам кажется, что именно так лорды и леди отдыхают в своих опочивальнях.

– Ари, – протянула сестра, разглядывая потолок, – тебе сегодня исполнилось семнадцать. Как ты думаешь, за кого тебя выдадут замуж родители?

Я лежала на боку и слушала, как ветер снаружи дома завывает, как дом тихо поскрипывает, словно от усталости, как кто-то скребется под полом. Вопрос, заданный сестрой, я услышала не сразу. Немного замешкавшись, чтобы дать ответ, повернулась на спину и, так же как она, начала разглядывать белый потолок в известке.

– Не знаю. Я надеюсь, что ни за кого.

Сит поежился. Я это отчетливо почувствовала. Повернулась, чтобы проверить брата, но мой взгляд зацепил окно, и я окаменела. Нет по факту я осталась собой, только страх пробрал мое тело насквозь и все мышцы разом напряглись. Никто не почувствовал, и я была безмерно этому рада. Еле дыша я попыталась овладеть своим телом и успокоиться. Никто и ничто не попадет в этот дом ровным счетом до того, пока кто-то из нас не откроет дверь. А пока… Я негромко сглотнула слюну, накопившуюся во рту. За мной наблюдали.

В окне стояло чудовище. Вместо головы – череп зверя. Глаза – впадины мертвецов, глубокие, безжизненные, зияющие пустотой на фоне молочной кости. Чем было это существо, когда было живым? Вытянутая вперед челюсть была как у оленя или быка, но острые длинные зубы выглядели инородно, неестественно. Мертвое скелетообразное существо смотрело ровно на меня. На меня! Я постаралась увести взгляд, но ничего не вышло. Медленно липкое осознание коснулось разума: мной управляют. Если бы у меня была возможность, я бы затряслась от ужаса.

– А я думаю, что родители давно уже подобрали отличную пассию для Арии. Она не обладает магией, поэтому, единственный способ подарить ей хорошее будущее – отдать в неплохую семью, – разбил тишину голос Сита.

Чудище медленно повернуло голову в направлении мальчика. А я… а я не смогла и слова произнести. Слюна во рту стала вязкой, сердце ускорило свой ритм.

– Так, может, поэтому они и уехали сегодня? – вдруг оживилась Саена. – Ари, возможно они нашли тебе жениха в городе!

Какая абсурдная ситуация. Наш милый разговор продолжается на глазах мертвого монстра, и если я сейчас ничего не отвечу, то ребята заметят и тогда будет страшно уже всем. Монстр будет следить за нами? Путать наши мысли? А что потом? Он, как кукол, выведет нас из дома и сожрет? Не бывать этому, не в мою смену! Я зло посмотрела на монстра, а тот… что это? Удивленно уставился на меня. Нет, ну он еще и удивляется! То есть как управлять человеком – это нормально, а как человек злится – это уже поражает?

Я медленно села на пол и накрыла ноги одеялом.

– Мне все равно, – хрипло произнес… монстр моим голосом!

Хотела было зажать рот руками, но не смогла, тело не слушалось.

– Да, в этом ты вся, – грустно произнесла Саена и повернулась на бок.

– Ты ради нас готова горы сворачивать и замуж за всяких там выходить, – подтвердил Сит. – Но ты не переживай: когда я стану защитником, я выкраду тебя из лап мерзкого мужа и увезу ко дворцу, – закутался в одеяло, – Снежных бурь.

Монстр с любопытством взирал на ребенка, и глубоко-глубоко во впадинах глаз загорался зеленый огонь. Что это?

Меня подняло. Точнее, я поднялась, но не сама… Чудище снова занялось мной. Это очень странное чувство: я вижу дом, вижу свои руки, чувствую холодный пол ступнями, слышу свои мысли и понимаю, что нахожусь на границе собственного сознания. Короткой вспышкой я вспоминаю холод от открытой двери, кровь на руках отца, горло сдавливает от слез. Паника откликается крошечным зеленым огнем в глазницах чудовища, и я психую. Моего психоза хватает только на то, чтобы с вызовом уставиться в морду этого монстра и заорать у себя в голове:

«ЧЕГО ТЕБЕ НУЖНО, УРОДИНА?!»

Монстр опешил. Мне даже показалось, что он отшатнулся от окна, и серьезно, если бы у него были веки, он бы недоуменно захлопал глазками. Я как-то не надеялась, что он меня услышит, но и молчать сил не было. А тут вон оно как, услышал и даже понял.

«Не ори», – тихо проговорило чудовище. Проговорило оно, видимо, в моей голове, так как из детей никто не пошевелился.

«А ты не указывай мне. Хватает и того, что управляешь мной!» – Понятия не имею, откуда во мне столько смелости и дерзости и как я еще держусь. Хотя, нет, мысль, конечно, закралась, что это не я держусь, а меня все еще держат, а как отпустят, то я так и свалюсь как мешок с картошкой.

Огонек в глазах монстра чуть сузился. Ничего не ответив, монстр повел меня к окну, ближе. Страшно до чертиков. Кажется, сегодня я точно поседею. Стоит говорить, что пытаться вырваться нет смысла?

И вот я стою перед окном в сорочке, как призрак бледная, как смерть холодная, не дрожу только потому, что тело не слушается. А передо мной по ту сторону окна стоит монстр, страшный и мертвый, с горящими огоньками в зияющей тьме черепа. Такое ощущение, что тишина длится уже вечность, а сердце пропускает удар. Раз деваться особо некуда, решила разглядеть монстра. То, что голова у него явно не человеческая, я уже заметила. То, что он стоит в черном дорогущем костюме поверх слишком длинного тела без теплой шубы, я еще не видела.

Рубашка, черный поглощающий свет пиджак, словно сотканый из самой тьмы, и такие же брюки. В кармашке на груди торчит сухой алый цветок. Руки и пальцы – кости. Только кости какие-то странные, словно изнутри они обмотаны жгутами мышц, а снаружи кости. Такое вообще бывает? Может перчатки? Дура ты тупая, Ария, откуда у чудовища из леса перчатки? А откуда у чудовища из леса костюм?

«Ты хотела открыть окно», – любезно напомнил монстр.

А я вспомнила ту охватывающую злость на чудище и поняла, что в таком состоянии явно не стоит принимать никаких поспешных решений. Взяла и чуть не впустила саму смерть домой. А может, и не совсем мое это чувство было?

«Не я хотела». – Монстр чуть склонил голову набок, и мне показалось, ухмыльнулся.

«А ты не из трусливых, – пророкотал его голос внутри меня так, что тело завибрировало. Странное ощущение. – Но тебе придется меня впустить».

Монстр снова склонил голову и пригляделся ко мне. Какая же я жалкая. Чудовища не ходят в дома к тем, кто обладает магическим резервом, те могут вызвать подмогу, защитить родных. А я? А я стою и понимаю, что не смогу отказать. В наших краях ходят легенды, что если открыть ночью дверь незнакомцу, даже с очень приветливым лицом, жди беды. А тут не просто незнакомец и лицо у него не очень-то и приветливое. Из анабиоза мыслей меня выдернул громкий вой, нарастающий с огромной скоростью. Гончие. Эти псины как раз вылезли из ти́нистых озер, в их венах течет мертвая кровь, разгоняемая ненавистью и злобой по телу. Гниющие твари бегут сюда. Неужели учуяли нашего непрошеного гостя?

Тем временем Саена и Сит спокойно завернулись в свои одеяла и как по волшебству уснули. Ну конечно, без контроля здесь точно не обошлось.

Чудовище резко обернулось и его глазницы полыхнули зеленым огнем, а я протянула руку к створкам и со всей своей силы рванула их на себя. Мороз моментально ударил в лицо, словно пробуждая от страшного сна, но уже поздно. Длиннющая нога незнакомца как-то нереально скользнула в комнату и потянула за собой тело. Я бы так явно не смогла. Оказавшись в доме, чудовище резко захлопнуло створки, а я уже смирилась с неминуемой гибелью. Незнакомец быстро схватил меня за плечи, и уже через секунду я сидела на полу, накрытая большой костлявой рукой.

Гниющие псы пронеслись мимо дома, на секунду задержались возле калитки, заглянули в пустые окна и побежали дальше. Сразу же послышался хруст ломаемых конечностей и громкий крик. Я содрогнулась, с ужасом понимая, что мной больше никто не управляет и, кажется, окно открыла я сама.

Монстр присел рядом на полу. Затем он словно сощурился мне, галантно поднялся и медленно махнул костистой рукой, как бы говоря: «Иди за мной». А я что? Я пошла. Монстр вышел на кухню, осмотрелся и усадил свою костлявую задницу прямо на деревянную лавку возле стола. Заметив, что я стою все так же в дверях, он протянул руку, указывая мне сесть напротив. А я вот решила, что никто еще не умирал на собственной кухне с чашкой чая (но это неточно), поэтому налила нам чай и уселась напротив. Монстр кивнул, словно так и надо было сделать раньше, а не заставлять его стоять на морозе.

В кухне повисла тяжелая тишина. Вот я сижу с чашкой чая и дрожащими руками стараюсь не расплескать напиток. Вот ужасное существо сидит напротив и смотрит на меня. Пожалуй, это самая убийственная тишина в моей жизни, потому как я чувствую, жизнь-то сейчас кончится. Но вот прошла минута, другая, а жизнь все еще льется по венам.

Гость слегка склонил голову. Я уже сказала, что тишина была убийственной, но на самом деле уже несколько минут мои руки так тряслись, что чашка билась о блюдце и издавала характерный звук. Словно маленькое землетрясение шатает сервант со стеклом.

«Помочь?» – услышала я в своей голове.

– С-пас-си-бо, н-не н-надо… – предательская дрожь. Попробовала взять себя в руки и отпить из чашки.

– Весело, – монстр чуть приоткрыл пасть. Это уже не в моей голове. Ого! Его голос звучал в тишине грубо, потусторонне. Тон вот вообще невеселый. Я содрогнулась. – Наблюдать за вами весело.

«Да, что ты говоришь, с ума сойти как, обхохочешься!»

Монстр обвел длинным носом кухоньку. Я уверена, что он слышал мои мысли, но просто решил их проигнорировать. Впрочем, может, это и к лучшему. Я все еще трясусь как осенний лист, а он все еще чудовище.

Затем взял чашку, в которой был чай, и поднес к пасти. Секундное замешательство – и огоньки в глазницах грустно сверкнули.

– Не думаю, что смогу выпить это, но спасибо.

Звякнул фарфор, соединившись с блюдцем и возвращаясь на стол. Я последовала примеру и тоже поставила свой чай. С болью сжала кулаки и тихо произнесла:

– Чего вам нужно? – Вообще я сделала прогресс: я смогла связать слова и не дрожать в моменте

Чудище заметно ухмыльнулось.

– Здесь гуляет сама смерть. Из озер выползают твари. – Я удивленно уставилась на костлявую морду существа. – Кстати, вашего соседа загрызли, – на секунду чудищ замолчал, вгляделся куда-то и продолжил: – А вы правда пойдете замуж за кого угодно, лишь бы ради семьи?

Я возмутилась: так легко прыгать с темы смерти на вопросы о моем замужестве?! А соседа жалко.

– Что вы… такое? – Слова начали даваться с трудом, но не от страха. Наоборот, как свинцом накрыло спокойствие, к рукам и ногам прилила кровь.

– Вам, кажется, пора спать. Возможно, мы еще успеем познакомиться. – Тело становится тяжелее, так мало воздуха. – Хм, похоже, это реакция на контроль разума. – Чудовищный гость начинает двоиться перед глазами, к горлу подкатывает тошнота.

Вот уродец, говорит это все так буднично, а у меня ощущение, что я реально сейчас откинусь в царствие небесное, к праотцам и прабабкам. Молчу, нет сил на разговоры, даже мысли начинают путаться.

Чудовище со скрипом встает из-за стола, сквозь морок вижу, как оно склоняется надо мной и легким движением костистых лап берет на руки. Вот это да, братья говорили, я тяжелая, а тут как пушинку поднял. В тишине грустно скрипят балки на крыше – ветер в этих землях слишком сильный. А звука шагов совсем не слышно. Не в силах сконцентрировать взгляд, отдаюсь сонному наваждению.

– В благодарность за гостеприимство я окажу вам услугу. Когда вас будут выдавать за муж, скажите, что у вас уже есть жених. – Голос мягко обволакивает сознание, успокаивает и… я открываю глаза и вижу, что лежу на полу зала, рядом с братом и сестрой, а около окна бушует пламя.

Монстр стоит посреди огненного круга и медленно проговаривает заклинание на непонятном мне языке. Оборачивается ко мне и грустно:

– Лучше бы мы не встречались. – После этих слов языки зеленого пламени поглощают ночного гостя.

«Спасибо за чай», – доносится до моего разума.

Зал окунается в непроглядную тьму. Пахнет горелой травой. И только жужжание магии подтверждает, что я стала свидетелем огненного перемещения.