Из жизни крестьянина. 1914-1943 гг.

Но прожив три недели, опять сдался старикам, заставили венчаться. Поехал в церковь венчаться и немного погуляли всей роднёй с обоих сторон.

И началась трудовая моя жизнь. Только что не в работниках. Сплю вдвоём. Встречаюсь с товарищами. В разговоре одне одобряют мой поступок, другие, вроде, подсмеиваются, а третий рассказал, как заяц плыл на льдине. Вот и у меня опять раздумье.

Мои товарищи живут и экономически, хоть медленно, но растут и этим гордятся. А чем я похвастаю? Наоборот, боюсь, как бы оне не спросили о чём. И решил один, без семи стариков, и сказал жене: «Пошли к моему отцу жить», а она: «Но чем мы будем там жить?». Тут меня ещё больше заело самолюбие: «Ох вы, я, такой детина, да не смогу без вас, без вашего хозяйства прожить». И взял ящик свой и ушёл от стариков к отцу, лёг в короб под его крышей. Это был июль месяц 1926 г. Я дома опять. Правда, вскоре пришла жена, так любезно сказала: «Я с тобой хоть куда» и обои легли в короб. Пришёл отец: «Ох, сынок пришёл. Да не один! Молодец, живи с нами». А мать так много говорила не прямо по нашему адресу, но понятно, что у нас своих ещё нищих много. Но это по адресу моей жены. И меня опять заело самолюбие, и я подумал: «Нет, видно, правда, говорят «отрезанный ломоть не приставишь к булке». Тут пришёл дед и бабка, где мы жили, стали горевать: «Как мы будем работать без вас», но я сказал: «Мы вам всю тяжёлую работу поможем сделать». Тогда старики сказали: «Если так, то вот что: мы вам отдаём жеребёнка, овцу, поросёнка, 1 га посева пш., 0,5 га овса». А мой отец думает: «А что же я дам своему сыну? Как-то обидно. Ольге дали, а я сыну не дал». Тогда он пошёл наутро к старухе одинокой, безродной и сказал: «Иди к нам, живи до своей смерти с нами, а эту стареньку, деревянную избу отдай нам». Она с радостью согласилась, и на пятый день мы с женой уже жили в своей избе, которую нам отдал отец (от этой самой старухи), а старуха перешла жить к отцу. И отец дал нам 4 колеса и часть посуды. Но зато у отца появилась гордость и радость.

И началась моя самостоятельная жизнь, и вся забота легла на меня. Ох, сколько надо, чтобы быть хозяином. А где взять средств, денег. Решили, то, что было у жены в сундуке, все продавать: скатерти, полога, полотенца и покупать в хозяйство. В это время уже существовало и работало кредитное товарищество: набирали зерно. И мы с товарищами зимой работали там трое. Коптарили пшеницу в мешки и зашивали шпагатом. В ночь накоптаривали по 220 мешков, 1000 пудов. А утро – на своих лошадях едем в Шумиху, везём мешки. Зарабатывали за 1000 пудов коптарки 3,5 руб., а за подводу в Шумиху – 1,25–1,50 р.

Мы тут начали богатеть, но трудно было работать. А летом между парками, когда в поле нет работы, мы работали на железной дороге в ремонте. Там зарабатывали по 90 коп.–1,20 р. в день.

Хозяйство моё в то время было: лошадь, корова, овца, изба ветхая, деревян., сенцы из плетня. И решил сложить конюшню из пластов (дёрна). Собрал помощь и 1-й раз купил водки русской, горькой (1926 г.). Таким и продолжался 1927 год, а в 1928 году, марте месяце, мы решили организоваться в с/хоз. артель. Нас было восемь хозяйств. Я был председателем сельхозартели. Ездил регистрировал устав сельхозартели в райисполком (земельный отдел) и начали жить и работать. Нам государство выдали ссуды, кредит. Купили две лошади и жнейку, да своих было лошадей 8 голов. Жить было трудно по-новому, да и товарищи наши над нами смеялись. Использовали все наши недостатки и ошибки, но мы крепились и так прожили 20 м-цев.

В 1929 году, в октябре, меня взяли в солдаты. Нас призывали в армию 20 человек с 1907 г. рождения, а взяли нас только восемь. Это для нас была гордость. Мы гуляли 10 дней. На фуражках у нас были букеты. И вот нас взяли, привезли в гор. Челябинск и выбрали из нас самых грамотных, и я попал туда. Нас определили в полковую школу. Остригли, вымоли в бане, обмундировали, и начали заниматься. Всего прошло 7 дней, на восьмой день нас выстроили и зачитали фамилии, и моя фамилия попала: два шага вперёд, и я вышел. Нам прочитали приказ Ворошилова, и все, у которых второй разряд – льгота: «Поедете домой». Но я пожелал остаться в школе, мне ответили: «Рядовым можете служить, а в школе – нет. Вы школу кончите и домой, у вас семья». И я приехал на восьмой день, отслужил в солдатах, но почему-то охота стало учиться. И я поехал в г. Челябинск и поступил в педагогический техникум. Меня приняли с 2-х недельным испытанием. Устроился в общежитии, но постели пока не давали. Я приехал домой, взял одеяло, подушку и кошму. Сел в вагон, положил под лавочки, и сейчас там моя постель лежит. Узнала моя семья об этом, и отец с матерью, и стали звать обратно в Хохлы. И я приехал.

А тут уже открылись курсы трактористов в гор. Шумиха, должна организована маш. трак. станц. И я пожелал учиться сроком на 4 м-ца. Нас из Хохлов поехало учиться 16 человек. Учились в здании на углу улицы Кирова, Ленина, против старой почты. Столовая была, где долгое время был государственный банк, бывший магазин купца Смирнова.

В декабре – январе началась коллективизация крестьян в колхозы. Я по выходным дням был дома и участвовал в раскулачивании и коллективизации. Помню, на собрании бедняков, мы решили сдать всё имущество в к-з: лошадь, сани, телегу, сбрую, плуг, бороны, мешанинники23, семена и всю пшеницу и муку. Распределили свои силы так, чтобы я не попал в свой край, а то там будет моя жена. Оне не согласны были сдавать муку, а мы в чужом краю всё заберем. Так делали.

Облагали твердым планом мужиков, была красная и черная доска: их ставили к доске и возили в Птичье24 и там их показывали, как несдатчиков.

Потом, сидя в компании, разговорились: да, завтра начинаем строить новую жизнь, которой не было и нет во всем мире, и думали, лучше будет. Но ведь эти годы с 1923 года по сегодня мы жили хорошо и весело. Смотри, как не стали ходить в церковь, думали, будет скучно жить в деревне, а сколько нашли развлечения. И старым занимались, и новым. Старое, я имею в виду, как раньше было.

Наша деревня была условно разделена на две половины. Вроде, нигде и никаких бумаг и подписей не делали, а закон – посредине, где был Юпатов, сиреневый сад, который и до сих пор стоит, растёт. Вот это, на запад, была Калуга, а на восток Одино́. На западе жили, как их называли, новосёлы из Калужской, Воронежской губернии, а на восток – старожилы, богачи, двоеданы, поморцы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

На самом деле рассказ охватывает не период детства, а период 1914-1938 гг.

2

60 лет автору исполнилось 21.09.1967.

3

полочка в красном углу для икон

4

картофельные

5

Здесь вставлено «перечислить все 105 блюд»

6

кастрировали

7

Из европейской России

8

побьём

9

Подойник – прозвище Миколы (кличка)

10

Изгородь для скотины (для коров) из жердей

11

Изба имеет одну комнату, т. е. четыре стены, две комнаты в доме – пятистенник, четыре комнаты в доме, крестовик (крестовой дом).

12

Вид почвы, лёгкий, сыпучий

13

Здесь рабочая запись: «эти 19,5 листов переписал 27 ноября 1978 года и больше не буду»

14

Имеющими грани, в виде куба

15

Со двора

16

Из деревни Хохлы, где родился и жил автор повествования

17

Форсун (от слова форс)

18

простокваши

19

силой

20

Голобец, голбец – широкая полка на уровне лежанки русской печи, примыкает к печи.

21

пшеницы

22

платим

23

Видимо, приспособление, устройство для приготовления корма животным, ме́шки

24

Оренбургская губерния, Челябинский уезд, Птичанская волость, деревня Хохлы