Сказка явься, чудо здравствуй!

Вероника Толпекина

Сказка явься, чудо здравствуй!

Волшебная Матрешка. Русская народная сказка

Ох, как же мне было скучно в тот дождливый майский день! Десять лет – это возраст, когда скука просто невыносима. Мама велела прибраться на чердаке, а мне так не хотелось. Но именно там, под слоем пыли и старых газет, я нашла её – старинную, потрёпанную книгу без названия, лишь с золотистым узором на обложке. Она будто светилась изнутри! Я стряхнула пыль, и на обложке проявилось тиснение: "Сказки Народов Мира".

Я открыла её, и первое, что бросилось в глаза, – тонкий, почти невидимый почерк на титульном листе. Там было написано: "Если в сказку ты стремишься, сердцем в ней растворишься, трижды вымолви заветное: 'Сказка, явься, чудо, здравствуй!'" Мои глаза загорелись! Неужели это правда? Я ведь обожаю сказки! И вот, набравшись смелости, я громко, с замиранием сердца, произнесла:

– Сказка, явься, чудо, здравствуй! Сказка, явься, чудо, здравствуй! Сказка, явься, чудо, здравствуй!

И тут же комната вокруг меня словно растаяла! Я ощутила запах хвои, влажной земли и свежего ветра. Открыв глаза, я увидела вокруг себя не стены чердака, а гигантские сосны, могучие кедры и нежные берёзки, у которых кора будто светилась белизной. Над головой проплывали пушистые облака, а где-то вдалеке послышалось глухое рычание – кажется, бурый медведь! «Вот это да! – пронеслось в моей голове. – Я в Сибири! В настоящей русской сказке!»

Я шла по лесной тропинке, удивляясь каждому листочку, каждому мху. Вдруг, из-за огромной коряги, выскочил Леший – весь покрытый мхом, с глазами-угольками! Он начал смеяться, топать ногами и кружить меня, чтобы я заблудилась. "Ага, старый хитрец!" – подумала я, вспомнив бабушкины сказки. Я тут же расстегнула свою курточку, вывернула её наизнанку и надела обратно. Леший замер, удивлённо моргая.

– Что за чудеса? – пробормотал он. – Так ещё никто меня не обманывал!

Я улыбнулась ему самой доброй улыбкой и сказала:

– Дедушка Леший, не пугай меня, я ведь заблудилась. Покажи дорогу к людям добрым, пожалуйста.

Леший поскрёб в затылке, засмущался и махнул корявой рукой:

– Ладно уж, смелая девчонка! Иди прямо, к избушке, что на курьих ножках стоит, там Баба-Яга живет. Она хоть и вредная, но иногда может помочь, если с ней по-хорошему. Да, передай ей, что беда случилась-приключилась в народе. Она поймет…

Я пошла, куда указал Леший. Вскоре сквозь деревья показалась та самая избушка. Древняя, деревянная, с резными наличниками, вокруг – берёзы и рябины. Я подошла поближе и вежливо постучала.

– Кто там ещё стучится?! – проворчала Баба-Яга, высунув из окошка свой крючковатый нос.

– Это я, Варя, бабушка Яга, – ответила я. – Заблудилась я в лесу, да и беда стряслась в округе, слышала я. Могу ли я помочь чем-нибудь?

Яга прищурилась.

– Беда, говоришь? А, знаю я твою беду! Кощей Бессмертный, паразит этакий, да мои Кикиморы ему помогали, похитил Царских детей – царевича Ивана и царевну Василису, из самого их терема, что у Кремля стольного, древнего, возвышается! И забрал он с собой Матрёшку волшебную, в которой вся радость Руси хранилась. С тех пор и печаль на земле, даже балалайки замолчали…

Яга вздохнула.

– Ладно, вижу, не глупая. Вот тебе клубок, он тебя к Кощею приведёт. А от меня – добрый совет: Кощей радости боится, она его, аки солнышко тучку, прогоняет. А Матрёшка та в его сокровищнице, под охраной одной из Кикимор. Держи, вот тебе пирожок, угости Кикимору, они сладкое любят.

Я поблагодарила Ягу и пошла за клубком. Долго ли, коротко ли, клубок привел меня к глубокой пещере, заваленной камнями. Я пролезла внутрь, и увидела огромный сундук. Рядом с ним сидела Кикимора – маленькая, вредная, с зелёными волосами.

– Кто здесь?! – зашипела она.

– Это я, Варя. Вот, пирожок тебе принесла, угощайся!

Кикимора, увидев пирожок, аж запрыгала от радости. Она быстро его слопала и стала добрее.

– Ну, спасибо, Варенька! Никто мне давно сладостей не приносил. Что хочешь?

Я указала на сундук.

– Мне нужна Матрёшка, которая в нём.

Кикимора вздохнула.

– Ну ладно, бери. Только знай, Кощей не просто так её спрятал. Он ненавидит радость. Его смерть не только в яйце, в игле, в утке и зайце, но и в самой радости людской. Чем больше радости вокруг, тем слабее он становится.

Я открыла сундук, и там, среди золота и драгоценностей, лежала она – большая, расписная Матрёшка! Как только я взяла её в руки, по всему телу разлилось тепло, а в сердце заиграла такая радость, что захотелось петь и плясать! Матрёшка словно пульсировала светом. И тут я услышала голоса, слабые, но полные надежды. Царевич Иван и царевна Василиса! Они были заперты в дальней части пещеры.

Я пошла на голоса. И там, в сумрачной пещере, восседал сам Кощей Бессмертный, худой, костлявый, с цепями и золотом. Рядом томились бледные Царские дети.

– Ха-ха-ха! – проскрипел Кощей. – Кто это к нам пожаловал? Ещё одна жертва моей печали?

Я подняла Матрёшку.

– Это не печаль, Кощей! Это радость! И я принесла её!

Как только Матрёшка засветилась ещё ярче, Кощей зашипел, словно змея, и начал таять! Он уменьшался, уменьшался, пока не превратился в маленькую, сморщенную косточку. Оказывается, Кикимора не соврала: радость была его настоящей погибелью!

Царевич Иван и царевна Василиса были свободны! Я помогла им выбраться из пещеры. А тут, словно по волшебству, послышались топот коней и звон доспехов! Это были богатыри: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович! Они давно искали Царских детей, а вспышка радости от Матрёшки указала им путь.

Мы все вместе отправились обратно, к стольному граду, к древнему Кремлю, который виднелся вдали. Когда мы вошли в город, люди ликовали! Печаль ушла, и на улицах снова заиграли балалайки. В честь спасения Царских детей устроили великий пир! Было столько вкусного, особенно борща – горячего, наваристого, с пампушками! После пира начались танцы: водили хороводы, плясали перепляс, а потом и удалую тройку. Я стояла, смотрела на этот праздник жизни, и сердце моё пело от счастья.

Меня благодарил сам Царь, а царевна Василиса подарила мне маленькую, резную матрёшку – такую же, как та, что спасла их.

И тут я почувствовала легкое покачивание. Я открыла глаза, и вот я снова на своём чердаке, книга лежит передо мной, и лёгкое свечение исходит от неё. В руках у меня не было матрёшки, но в сердце осталась та самая радость, а в памяти – вкус борща, звон балалайки и вид древнего Кремля.

Я улыбнулась. Это было невероятное приключение. И я поняла главное: добро всегда побеждает зло, даже если кажется, что оно совсем маленькое, как десятилетняя девочка. Ведь главное – это смелое сердце, добрые намерения и вера в то, что даже самый большой страх можно разогнать светом и радостью. И тогда даже медведь покажется тебе добрым, а Леший – старым другом.

Волшебная флейта. Ирландская народная сказка

Ох, с каким же нетерпением я ждала этого момента! После русской сказки, когда я вернулась на чердак, сердце у меня прямо-таки горело. Я знала, что волшебная книга зовет меня снова. На этот раз я открыла её на странице с кельтскими узорами, что словно танцевали на пожелтевшей бумаге. На иллюстрации был изображен маленький человечек в зеленом, с золотым горшком, и подпись: "Ирландские Сказки".

Я закрыла глаза, вдохнула поглубже, и, помня предыдущее приключение, громко, четко, с чувством произнесла: "Сказка, явься, чудо, здравствуй! Сказка, явься, чудо, здравствуй! Сказка, явься, чудо, здравствуй!"

Мир вокруг меня поплыл и растворился в зеленом тумане. Я почувствовала запах свежескошенной травы и влажной земли. Открыв глаза, я увидела бескрайние зеленые холмы, тянущиеся до самого горизонта. Над головой расстилалось лазурное небо, а под ногами колыхались поля клевера и папоротника. Где-то вдалеке послышались звуки ирландской арфы, но какая-то грустная, минорная мелодия. Не такая, как в фильмах, где все весело танцуют джигу.

«Что-то не так», – подумала я. Ведь мне всегда казалось, что Ирландия – это страна веселья, танцев и звонкого смеха! Я пошла по узкой тропинке, чувствуя, как мягкий мох щекочет ноги. И тут я увидела его! Под огромным, древним дубом сидел лепрекон, маленький, в зеленом кафтанчике и смешной шляпе, но он не улыбался. Он сидел, подперев щеку кулачком, и казался очень печальным. Рядом с ним не было золотого горшка, только пара одиноких монеток.

Он вздрогнул, поднял на меня свои проницательные глазки и вздохнул.– Здравствуйте, дедушка лепрекон, – вежливо сказала я.

– Здравствуй, дитя. Только и радости в этих холмах не осталось. Дана Ши, древняя ирландская Банши, похитила Сердце Эйре – наш самый главный кристалл радости, что светился на холме Тара. Она его заточила в своем сумрачном логове, и теперь наша музыка звучит печально, танцы позабыты, а золото не приносит счастья. Даже Кентервильское привидение, что веками пугало людей, теперь лишь грустно стонет в старом замке, потому что никто больше не пугается. Оно само в тоске.

Я опечалилась.

– А что же делать?

Лепрекон вздохнул.

– Нужна чистая душа, которая не боится печали. Сердце Эйре питается радостью. Если его не вернуть, вся Ирландия погрузится в вечную грусть. Некоторые фейри и Сидх уже почти исчезли, а шелкие и морроу больше не выходят из воды.

Я подумала: «Я же Варя, и я не боюсь!»

Моя бабушка всегда говорила, что доброе сердце и смелость – главные оружия.

Он с сомнением посмотрел на меня, но потом кивнул.– Дедушка лепрекон, покажите мне путь к этой Банши!

– Ладно. Возьми вот эту подкову. Она принесет тебе удачу. А еще, помни: чтобы победить тьму, нужно найти свой собственный свет.

Я взяла подкову и пошла по тропинке, которая становилась все темнее и вела к мрачным скалам. Внезапно из-за куста лесного папоротника выскочил огромный, лохматый ирландский волкодав! Он не зарычал, а лишь жалобно заскулил и лизнул мою руку.

– Ты заблудился? – спросила я. Я погладила его по голове, и он, виляя хвостом, пошел впереди меня, будто показывая дорогу. Какой же он оказался добрый!

Вскоре мы вышли к древнему, полуразрушенному замку. Он выглядел очень старым, с кельтскими узорами на обветшалых камнях. Внутри было сумрачно. Из одного окна донеслось громкое, но какое-то безнадежное завывание. Это было Кентервильское привидение!

Оно висело в воздухе и пыталось напугать меня, но у него получалось так грустно, что мне стало его жалко.

Привидение перестало выть и удивленно посмотрело на меня.– Эй, мистер Привидение! – крикнула я. – Что вы так унываете? Пожалуйста, покажите мне, где Банши держит Сердце Эйре!

– Ты меня не боишься? Наконец-то! Дана Ши там, за этой стеной, в потайной пещере. И она сделала так, что мои собственные цепи стали тяжелее, а я сам стал невидимым для всех, кроме таких чистых душ, как ты. Меня никто не слышит, не боится. Какая же это жизнь для привидения?!

– Не переживайте, – сказала я. – Когда я верну Сердце, вы сможете снова пугать всех как следует!

Привидение фыркнуло, но в его глазах промелькнула искорка надежды. Он указал на потайную дверь, скрытую за старым гобеленом.

Мы с волкодавом вошли в мрачную пещеру. В самом центре, на возвышении из черных камней, висел огромный кристалл, окруженный темной, мерцающей аурой – это было Сердце Эйре!

А рядом, раскинув свои темные волосы, сидела Дана Ши, ее глаза были полны вечной печали. Она протянула ко мне костлявые руки, и я почувствовала, как меня окутывает холодная волна отчаяния.

– Что тебе здесь нужно, дитя? – прошипела она. – Ты принесла мне новую порцию тоски?

– Нет! – громко сказала я, пытаясь отогнать печаль. – Я принесла тебе надежду и свет!

Я вспомнила все, что знал Лепрекон, и что он рассказал о Кельтском Пантеоне, о мудрости Аонгуса, бога любви и красоты, о доблести Кухулина, героя Ирландии. Они говорили, что истинная сила не в битвах, а в свете сердца.

Я вытащила из кармана маленькую деревянную флейту, которую нашла утром под клевером (наверное, оставили фейри). Я не умела играть, но я попробовала извлечь из неё самый радостный, самый звонкий звук, который только могла. Я просто дула в неё, представляя веселые ирландские танцы, звонкую джигу и дружный Кейли. Я думала о смехе, о теплом солнце, о зеленой траве, о счастливых рыбках, играющих в море, и о вкусном ирландском рагу, которое я видела однажды на картинке.

Мой писклявый, но искренний звук не был мелодией, но он был полон надежды. А подкова в моей руке начала светиться! Свет от подковы и мой "музыкой" стали разгонять мрак. Темная аура вокруг Сердца Эйре начала рассеиваться. Дана Ши зашипела, но не от злобы, а от боли. Казалось, свет обжигает ее. Она начала уменьшаться, а ее черные волосы превращались в легкий туман. Она не исчезла полностью, но стала лишь маленькой, одинокой тучкой, которая улетела прочь, потеряв свою темную силу. Она больше не внушала страх, а лишь легкую, безвредную грусть.

Как только Дана Ши исчезла, Сердце Эйре вспыхнуло ярким, изумрудным светом! Он наполнил всю пещеру, выплеснулся наружу и разлился по всем зеленым холмам. Мгновенно все вокруг ожило! Я вышла из пещеры, и меня встретил радостный лай волкодава. Вдалеке зазвучала настоящая, веселая ирландская арфа, и я увидела, как из-под холмов стали выходить лепреконы, Сидх и фейри, они смеялись и хлопали в ладоши.

Позже, на большой поляне, где трава сияла изумрудом, устроили праздник. Все танцевали: лепреконы отплясывали джигу, фейри кружились в хороводах, а люди, которых я до этого не видела, но которые, видимо, тоже вернулись, начали большой Кейли! Я тоже присоединилась, и мы кружились, смеялись, а потом я попробовала самое вкусное ирландское рагу, которое только можно было представить!Кентервильское привидение радостно завыло, и я поняла, что теперь оно снова будет пугать людей, но уже без своей печали.

И тут, как в прошлый раз, я почувствовала легкое покачивание. Я открыла глаза и снова оказалась на чердаке. Книга лежала передо мной, а на ее обложке мерцал слабый изумрудный свет. В руках у меня не было моей флейты, но в душе продолжала играть веселая мелодия, а сердце было полно радости и тепла.

Я улыбнулась. Это было еще одно доказательство того, что добро, даже в лице маленькой девочки, всегда побеждает зло. И что самый сильный свет – это тот, который исходит из доброго и храброго сердца.

Волшебный аккордеон. Немецкая народная сказка

Коротая время глубоко в мягком кресле, где я обычно прячусь от маминых дел и школьных забот, у меня всегда под рукой была она – та самая, старая, потрепанная книжка со сказками народов мира с пыльного чердака. Она была не просто книжка. Она была волшебным порталом, и я, десятилетняя девочка Варя, знала это наверняка. Достаточно было трижды произнести особые слова «Сказка, явься, чудо, здравствуй!» – и ты оказывался внутри, среди героев и злодеев, где добро всегда сражалось со злом, а конец был непредсказуем, пока не наступит победа.

Сегодня мой выбор пал на Германию. На страничке была иллюстрация с темными силуэтами елей и шпилями, похожими на замок Нойшванштейн, про который рассказывала мне бабушка. Я прошептала трижды заветные слова, и мир вокруг меня закружился, а когда остановился, я оказалась… в настоящей немецкой сказке!

Холодный, влажный воздух ударил мне в лицо. Вокруг раскинулся Черный Лес – не тот, что на картинках, а настоящий, жуткий, с вековыми дубами и колючими елями, чьи ветви переплетались над головой, не пропуская ни лучика света. Тишина была такая, что звенело в ушах, прерываемая лишь шорохом невидимых существ. Мне стало страшно, по-настоящему, но я знала: в настоящих сказках всегда сначала бывает жутко.

Вдруг из-за старого, замшелого пня выскочила… да-да, та самая Красная Шапочка! Только она была не такой румяной и беспечной, как я привыкла. Её корзинка висела пустой, а глаза были заплаканными и испуганными.

– Ох, горе мне, горе! – всхлипнула она, заметив меня. – Злой карлик, этот проклятый карлик, украл Волшебный Аккордеон! Его вез мой дедушка, самый лучший аккордеонист во всем

Шварцвальде, на ежегодный праздник Ладлера! Теперь никто не сможет танцевать, никто не сможет петь! Кукушка в старых часах замолкла, а дикие кабаны рыщут по лесу, озлобленные отсутствием музыки!

Мое сердце ёкнуло. Аккордеон! Без него Черный Лес погрузится в вечную печаль!

– Я помогу! – решительно сказала я, хотя внутри меня всё дрожало от страха.

Мы побрели по лесу, продираясь сквозь колючие кусты. Нам встретился Братец Кролик, который, по обыкновению, что-то хитроумно замышлял. Услышав о злобном карлике, он скрипнул зубами.

– Этот злыдень! Он однажды пытался подсунуть мне вместо морковки сушеную шкурку! Я знаю его избушку – она глубоко в чаще, под старым кривым дубом, а путь к ней охраняют озлобленные дикие кабаны, которые без музыки стали совсем неуправляемыми!

Кролик предложил отвлечь кабанов, притворившись особо вкусной колбаской. Я заулыбалась «о, эта немецкая ирония»!

Чуть дальше, у ручья, я увидела крошечного человечка с огромной чалмой на голове – это был Маленький Мук! Он сидел, подперев голову рукой, и выглядел очень несчастным.

– О, путница! – воскликнул он, заметив меня. – Мои волшебные скороходы бесполезны, если нет цели! Вредный карлик забрал мою любимую чашку с ароматным кофе! Без нее я не могу мыслить ясно и не могу бегать! Я бы помог, но боюсь его… Он злой, и его смех, как скрип несмазанной телеги!

Я пообещала, что мы вернем его кофе, если он поможет нам добраться до избушки этого бандита. Мук, скрепя сердце, согласился. Его скороходы были незаменимы!

Мы мчались через лес, обходя рычащих кабанов, а затем и Бременских музыкантов! Они сидели под огромной елью, угрюмые и голодные, мечтая о сочном шницеле.

– Музыка ушла, и с ней ушла вся радость! – прохрипел Осел. – Мы бы сыграли этому злодею такую серенаду, что он сам бы взвыл от отчаяния, да только чем?! Аккордеона-то нет!

Я объяснила им наш план, и они с надеждой заблестели глазами:

– Если вернете музыку, мы устроим такой танец Шуплаттлер, что стены будут дрожать!

Наконец, мы подобрались к избушке злобного карлика. Она была кривая, черная от старости, с крошечными оконцами. Изнутри доносился скрипучий, злорадный голос.

– Ах-ха-ха! Никто не знает, что моего имени, даже я! А значит, я всегда буду творить зло и обижать всех вокруг. Никто не догадается, что аккордеон у меня! Я буду танцевать один, и весь лес будет плакать!

Он так хвастался, так насмехался над всеми, что не заметил, как я прислушалась.

Вдруг из-за деревьев степенно вышел Барон Мюнхгаузен! Он, как всегда, был невозмутим и сиял.

– О-хо-хо, дети мои! – басом произнес он. – Однажды я был в такой же передряге! Один великан забрал у меня самую большую именную пивную кружку, что я привез прямо из Берлина! Мое имя было написано на дне внутри кружки. Он наполнил ее пивом и ходил вокруг неё, бормотал: «Моя! Моя! Никто не отнимет!» А я ему и говорю: "Скажи свое имя или покажи его на дне кружки" И он, дурак, проговорился! А потом выпил пиво и все узнали, что он вор.

Барон исчез так же внезапно, как и появился, оставив нас с мыслью.

– Его имя! Вот в чем дело! – догадалась я.

А карлик в избушке хохотал, крутя в руках украденный аккордеон. Он начал бормотать, сам себе напевая:

– Ах, как хорошо, что никто не знает, что меня зовут… Ру-ру-рум-рум-рум …

Он не договаривал, но я заметила, что каждый раз, когда он произносил "Рум", он подпрыгивал, как будто это его щекотало.

Братец Кролик, с его острым слухом, прошептал мне:

– Он всегда хвастается своим именем, но скрывает его! Может в этом и есть «ключ»? Как бы узнать? Может Красная Шапочка…отвлечет его! А мы поищем его секрет…

Идея! Мы подтолкнули Красную Шапочку к окну. Она постучала.

Старикашка карлик выглянул, рассерженный.

– Чего тебе, девчонка?!

Пока он отчитывал её, я, приободренная мудростью Барона и подсказками друзей, пробралась к кукушечным часам, что висели у него на стене. Кукушка молчала, но за ней я увидела щель, а в ней – небольшой, старый, выцветший свиток. На нём было написано: «Мое имя – Румпельштильцхен. Кто его выговорит, тот меня победит.»

Вот оно! Он сам же и записал его, чтобы не забыть от злости.

Я глубоко вдохнула. Страх ушел, сменившись решимостью.

Выпрямившись во весь рост, я громко, четко, на весь Черный Лес, крикнула:

– Румпельштильцхен! Вот твоё имя!

Эффект был мгновенным и ужасающим. Злобный карлик взвыл! Он закрутился на месте, как волчок, его глаза стали дикими, а от злости его тело начало раздуваться и сжиматься. Он кричал, скрипел зубами, но не мог ничего поделать. Волшебный Аккордеон выпал из его рук, а сам Румпельштильцхен с оглушительным треском исчез, оставив после себя лишь едкий запах серы.

Мы подбежали к аккордеону. Он сиял мягким светом! Бременские музыканты тут же схватили его. Осел взял аккордеон, Собака залаяла в такт, Кошка замяукала, а Петух запел свою самую громкую арию! Они заиграли такую веселую, зажигательную мелодию, что сам воздух в лесу завибрировал! Лес ожил! Кабаны, до этого рычавшие, начали радостно хрюкать, а лани вышли из чащи, помахивая хвостами.

Маленький Мук нашел свою чашку с кофе, и, сделав глоток, закружил в бешеном танце на своих скороходах, а затем привез всем по колбаске и шницелю, которые Румпельштильцхен припрятал. Красная Шапочка радостно запрыгала. Все танцевали: сначала старинный, степенный Ладлер, а потом и задорный Шуплаттлер, от которого дрожала земля! Кукушка в часах в избушке Румпельштильцхена, которая чудом осталась стоять, стала куковать без остановки.

Смотря на это ликование, я почувствовала, как тепло разливается по моей груди. Добро победило, и мир снова наполнился музыкой. Вдалеке, на горизонте, сквозь густые ели, мне показались силуэты высоких, будто игрушечных замков, похожих на Нойшванштейн, а в сердце я почувствовала такую легкую радость, что ноги сами пустились в пляс.

И когда последний аккорд аккордеона растворился в воздухе, я почувствовала знакомое покалывание. Я снова сидела в своем кресле, книжка лежала на коленях, а из соседней комнаты доносился мамин голос. Но я уже была не та Варя. Я побывала в настоящей сказке, где злу дают отпор, а смелость и доброе сердце всегда находят путь к победе. И главный урок: иногда, чтобы победить зло, нужно просто узнать его имя и не дать страху себя одолеть.

Неуклюжий Каппа и сямисэн. Японская народная сказка

Сегодня моя волшебная книга позвала меня снова! На этот раз она раскрылась на японской сказке, где страницы казались сотканными из лепестков сакуры и разносили в воздухе аромат рисовых полей, подхваченный горным ветром. Я шепнула: «Сказка, явься, чудо, здравствуй!». Мир завертелся вокруг, как традиционный праздничный танец одори, и я оказалась… на берегу чистейшей реки, прямо у подножия величественной горы Фудзиямы.

Воздух был прозрачным и свежим, а вокруг шелестели высокие бамбуковые стебли. Недалеко, в тени цветущей сакуры, сидела старая-старая женщина в простом кимоно. Её руки, морщинистые, но нежные, держали старый японский трехструнный музыкальный инструмент сямисэн с длинным грифом и небольшим корпусом. Но вместо того, чтобы играть на нём, она тихонько плакала. Слёзы текли по её щекам, словно капли росы по листу лотоса.

Конечно, я поинтересовалась о ее горе.

– О, добрая девочка, – прошептала она, заметив меня, – великое горе постигло мой дом. Мой любимый внук, мой единственный свет, заболел. А Каппа из этой реки, дух воды с панцирем черепахи, каждый день приходит и шумит под окнами, не даёт ему покоя. Я пыталась прогнать его, но он лишь смеётся и швыряет камешки в мой дом, а когда я прошу остановиться, его панцирь становится темнее, и он только больше шумит. Он такой озорник! Я не знаю, как спасти моего внука от его беспокойства!

Моё сердце сжалось от жалости. Опять на помощь пришли рассказы моей бабушки. Я вспомнила легенды о Каппа, которые любят шалить, но иногда могут быть и добрыми, если их поймут. И ещё я вспомнила, как много мудрости таится в японских сказках, как важно уважать природу и её духов.

Я взяла с собой деревяную дощечку с суши, которую попросила у старушки – кто знает, может, Каппа любит суши? – и пошла к реке. Солнце играло на воде, и я заметила в волнах что-то зелёное. Это был он, Каппа! Он плескался, смеялся своим пронзительным смехом и бросал камешки в сторону хижины.

– О, уважаемый Каппа, – сказала я самым вежливым голосом, какой только могла, – могу ли я предложить тебе немного суши? И, если ты не возражаешь, у меня есть вопрос.

Каппа замер. Он, кажется, никогда не ожидал, что кто-то будет с ним говорить так спокойно и уважительно. Он осторожно подплыл, его нос-клюв чуть шевелился, а спина, покрытая панцирем, блестела. Он схватил суши и быстро проглотил их, а затем посмотрел на меня своими глазами-бусинками.