Ничего личного. Книга 9

– Он сказал, что сдастся. Придет ко мне сам! – выпалила она. Амадео остановился, но головы не повернул.

– Если вы верите тому, кто так поступил с вашим ребенком, вы глупее, чем я думал. Помогайте ему, делайте все, что бы он ни попросил. Но знайте: теперь я против вас.

Он ушел. Мария схватила салфетку и вытерла дрожащие на ресницах слезы. Губы тряслись, и она покачала головой на вопрос Фелипе, все ли в порядке.

– Никогда ничего не будет в порядке, – хрипло ответила она, глядя в окно. Амадео садился в автомобиль, вместе с ним был старший Бенуа. – Никогда. Я связалась с дьяволом, а он не отпускает попавшие к нему в лапы души.

Фелипе справедливо решил, что у нее бред.

– Хесус Медина, – прочел Ксавьер в четвертый раз.

Йохан нерешительно топтался с ноги на ногу.

– Было бы странно, если бы он не сменил фамилию, – решился тихо заметить он.

– Хесус Медина! – Ксавьер бросил листок сидящему по другую сторону стола Раулю. – Эта крыса пропала в прошлом году, и я надеялся, что его погребло под завалами. Но нет, он снова возникает, как чертик из табакерки, и устраивается работать не куда-нибудь – а в мой картель!

Рауль рассматривал помятый анкетный листок. Сомнений быть не могло – на фото был его дальний родственник Хесус Гальярдо, предавший его брата и сгинувший во время прошлогоднего землетрясения.

– Но зачем ему устраиваться сюда? – спросил он, брезгливо отодвигая листок в сторону. – Это же чистой воды самоубийство. В Мексике полно других картелей, почему он не пошел к ним?

– Потому что по-прежнему лелеет мечту встать во главе этого. – Ксавьер усмехнулся уголком губ и зажег сигарету. Рауль поморщился, но ничего не сказал. – Он умудрился столько времени не попадаться мне на глаза, это уже чего-то да стоит.

– Он испарился сразу после происшествия в горах, – мрачно сказал Томас, гоняя туда-сюда карандаш по столу. – Странно, что его не хватились раньше.

– Марио был занят другими делами. Да и все остальные тоже. Пытались поймать беглеца. – Ксавьер выпустил дым к потолку. – Уже не имеет значения. Сюда он больше не явится – велик риск, что я вздерну его на столбе.

– Еще бы, – пробурчал Томас. – Если бы я знал…

– Откуда бы тебе знать, ты с Гальярдо никогда не работал и с Хесусом не встречался, – прервал его Ксавьер. – Считаем инцидент исчерпанным. Недостачу покроем из следующей поставки, а с Себастьяном я разобрался. Рауль, если Хесус войдет с тобой в контакт, сообщи мне.

– Понял. – Тот хмуро поглаживал правую руку. – Эта скотина предала Энрике, уж будь уверен, я сразу свистну.

Томас и Рауль начали подниматься из-за стола, но Ксавьер жестом остановил их.

– Еще один момент. Амадео ни слова. Я знаю, что вы с ним на связи, но прошу – не требую, а прошу – не рассказывайте ему ничего из того, что произошло в последнее время.

Томас с Раулем переглянулись, но ни один не спросил, почему. Оба молча кивнули и удалились.

Как только за ними закрылась дверь, Ксавьер осел в кресле. Из него будто выпустили весь воздух, он яростно потер глаза ладонями, пытаясь взбодриться.

– Правильно ли я поступаю? – спросил он Йохана, который торчал у окна, вглядываясь в еле освещенную фонарями мглу. – Правильно ли держу Амадео подальше от Мексики и от себя?

Йохан долго молчал, теребя занавеску. Он хотел многое сказать своему боссу, который в последнее время совершенно не походил на себя прежнего. Куда подевался непоколебимый, всегда знающий, как поступить, уверенный в себе бизнесмен? Что за человек пришел ему на смену? Зачастую Йохан не находил Ксавьера в кабинете, а однажды обнаружил, что его не было и во всем особняке Гальярдо. В тот раз он страшно запаниковал, но на звонок босс ответил сразу же. Правда, где находится, так и не сказал, и Йохан нервно мерил шагами подъездную дорожку, пока Ксавьер наконец не вернулся в целости и сохранности.

Йохан не стал спрашивать, где он был. Но в следующий раз проследил. Надвинув бейсболку на глаза, Ксавьер прохаживался по улицам без всякой цели. И это трудоголик, который до сих пор не объявил сон бесполезным только потому, что тот давал силы работать!

Не нравилось Йохану все это. Что Санторо, что Амадео – оба сдувались на глазах, и он ничего не мог сделать. Как следует напрягал извилины, но никакого выхода, кроме как убить Себастьяна, не видел. Санторо упорно избегал этого варианта, а почему – Йохан не знал. Наверняка Арройо пригрозил что-то сделать с Амадео, а Ксавьер ни за что не станет подставлять принца под нож…

Вот только отдаление ничуть не помогало. На Новый год Санторо воспрянул духом, когда ненадолго вернулся, но стоило уехать, как сник снова, будто без зарядного устройства остался. Как ни старался взбодрить его Йохан, все становилось только хуже. Вот и закурил опять…

Ксавьер ждал ответа, поигрывая сигаретной пачкой.

– Пока самое безопасное – держать Себастьяна подальше от Амадео, – наконец выдавил Йохан, хотя собирался сказать совсем другое.

Ксавьер задумчиво кивнул.

– А Себастьян не отстает от меня. Следовательно, для принца безопасней, если меня не будет рядом. Может быть, для принца лучше, если я вовсе исчезну, – добавил он тихо.

Йохан стиснул зубы. Его так и подмывало наорать на Ксавьера, чтобы привести в чувство, хоть немного поднять его голову над трясиной депрессии, в которую тот сам себя загнал, но он промолчал.

Босс сам все знает.

Здание тюрьмы за прошедшие годы ничуть не изменилось, разве что фасад недавно подновили свежей краской, которая ярко сверкала на солнце. Амадео вышел из машины и поправил темные очки – для февраля погода была необычайно мягкой и солнечной.

Надзиратель Роджерс уже ждал его. Амадео тепло приветствовал старого друга, тот в ответ похлопал его по спине и отметил, что с каждым годом Амадео все меньше похож на бывшего зэка. Этой шуткой Роджерс начинал каждую их встречу, и Амадео искренне смеялся. Ему нравился Роджерс – один из немногих человечных надзирателей, считавший заключенных такими же людьми, только однажды оступившимися. Зная его историю, Амадео не удивлялся такому отношению – несколько лет назад сын надзирателя оказался в тюремной камере и не вынес давления. Вскоре его нашли мертвым.

Роджерс провел его в комнату для свиданий – в этот час она была пуста, приемные часы еще не начались.

– Какими судьбами? – Роджерс поддернул форменные брюки и опустился на стул. – Снова нужна информация? Так я тебе скажу – меня повысили, поэтому накопать могу больше, чем раньше.

Амадео рассмеялся.

– Поздравляю! Вы, как всегда, смотрите в самую суть, но на этот раз мне нужны не сведения, а заключенный.

Роджерс сдвинул брови и застучал ботинком по полу.

– Кто именно? Он в моем блоке?

– Трэвис Морган, сел около двух месяцев назад. В СИЗО его уже нет, значит, перешел под ваше крыло.

Роджерс поскреб подбородок.

– А, новичок. С этим проще. Если подождешь, приведу тебе этого Моргана.

– Спасибо, – улыбнулся Амадео. – Как у вас дела, помимо повышения?

– Ой, знаешь, – Роджерс картинно отмахнулся, – что тут может поменяться? Все те же преступники, что в профиль, что в анфас, случаются, конечно, иногда происшествия, но после твоей инновации все как-то спокойней стали. Книжки читают.

Он говорил о предложении, которое Амадео внес в дирекцию, будучи в тюрьме. Для заключенных с правом досрочного освобождения время отсидки сокращалось на несколько дней, если те прочтут книгу и напишут по ней короткое сочинение. Амадео предложил это от скуки – сам он права на УДО не имел. Но практика получила неожиданное распространение, и тюремная библиотека с тех пор знатно разрослась.

– Рад, что оказался чем-то полезен, – рассмеялся он.

Роджерс ушел. Амадео ждал, рассматривая серое безликое помещение с расставленными в ряд столами, разделенными плексигласовыми перегородками. В глубине памяти заворочались не слишком приятные воспоминания: Лукас, брызжущий слюной, требующий, чтобы Амадео подписал соглание на продажу особняка… Брат быстро профукал все деньги, доставшиеся от отца, и начал распродавать недвижимость, не дожидаясь, пока Амадео потеряет право на наследство.

Амадео тихо обозвал брата самыми нелицеприятными словами и откинулся на спинку стула, уставившись в потолок, на люминесцентные лампы. Одна из них моргала.

Идею ему подсказал Даниэль. Когда они вышли из конференц-зала, где проводилось совещание по поводу предстоящей в «Азарино» научной конференции, Амадео спросил юношу, что тот думает о некоторых высказанных сотрудниками предложениях. Даниэль надулся от гордости (мсье Амадео спрашивает его мнение!) и высказал несколько дельных замечаний, за что удостоился похвалы и расцвел еще больше. Амадео в который раз подумал, что не ошибся, взяв юношу в ученики – мозг у него работал с космической скоростью, не хватало только опыта и некоторых специфических знаний. Но это было поправимо.

И тут Даниэль вдруг выпалил:

– А почему вы не спросите того типа?

– Какого типа? – нахмурился Амадео. – О чем?

– Ну… – Даниэль неловко изобразил пантомиму с платком на лице и льющейся сверху водой. – Помните? Раз мадам Альварес отказалась вам помогать, остается только он. Вы же не просто так тогда его… Ну, того…

Амадео уставился на него, словно громом пораженный. Как он мог забыть о Трэвисе Моргане? Два месяца назад, когда тот наотрез отказался говорить (и когда процесс допроса прервал Даниэль), Амадео приказал отправить молодца в каталажку, благо было за что. Список его преступлений был обширным, от киднеппинга до торговли органами, поэтому теперь Трэвису светил двадцатилетний срок в тюрьме, где несколько лет назад сидел и Амадео.

– Что вы так на меня смотрите? – смутился Даниэль. – Вы же его не… тогось, нет? Конечно, нет, вы бы так не поступили…

– Он в тюрьме, – ответил Амадео. – Спасибо, Даниэль. Подожди меня у Чилли в кабинете.

И, выпроводив паренька из лифта, нажал кнопку этажа подземной парковки.

Роджерс вернулся быстрее, чем обещал, ведя за собой понурого человека в тюремной робе. Руки его были скованы наручниками, и он не поднимал глаз от пола. Амадео узнал в нем нагловатого мужичка, который откровенно хамил ему, пока не начал захлебываться.

Роджерс усадил заключенного на стул напротив Амадео и удалился, оставив их одних. Что, вообще-то, было грубейшим нарушением протокола, но ни Амадео, ни надзирателя это не волновало.

Трэвис Морган до сих пор ни разу не взглянул на посетителя. Он таращился на свои запястья, с которых Роджерс так и не снял наручники, и ковырял большой палец левой руки обкусанным ногтем.

– Здравствуй, Трэвис, – произнес Амадео.

– Привет. – Тот по-прежнему не смотрел на него.

– Будет очень обидно, если ты меня не узнаешь.

– А мне надо тебя знать?

– Как печально. А я надеялся, что подарил тебе несколько незабываемых минут.

Трэвис исподлобья взглянул на него и раскрыл рот.

– Ты, – прохрипел он, отодвигаясь. Ножки стула заскрипели по линолеуму.

– Значит, память тебя не до конца покинула. Это радует.

Трэвис вскочил со стула, опрокинув его, и попятился, едва удерживая равновесие.

– Нет, не хочу. Надзиратель! Я не хочу! Отведите меня обратно!

– Я и не сомневался, что ты встретишь меня именно так, – вздохнул Амадео. – Надзиратель не придет. Мы с ним старые друзья, и ты останешься тут до тех пор, пока не скажешь все, что меня интересует.

– Да с чего бы? – нервно хихикнул Трэвис. – Я и тогда тебе не сказал, а ты был не слишком вежлив…

– Ты правда считал, что я буду вежливым с похитителем и торговцем органами? Плохо же ты меня знаешь. Послушай, Трэвис, – Амадео подался вперед, – если ты думаешь, что за этой перегородкой я тебя не достану, то ты сильно ошибаешься. В моей власти прогуляться с тобой в прачечную, там сейчас нет работников. – Амадео ослепительно улыбнулся. – А вот тряпок и воды просто завались. Там нам никто не помешает.

Трэвис вжался в стену и тихо заскулил.

– Ты этого не сделаешь.

– Почему? – удивился Амадео. – Ты прекрасно знаешь, на что я способен. И скажу тебе по секрету – это еще не предел.

– Вот зачем ты лезешь? – простонал Трэвис. – На кой тебе сдались прошлые дела?

– Не хочу трястись, как ты, при одном упоминании его имени.

Трэвис замолк, кусая губы. Амадео практически видел, как крутятся в его мозгу немногочисленные шестеренки.

– Я мало что знаю, – выдал он.

– Любая мелочь может быть полезна, – возразил Амадео. – Рассказывай все. Ничего не упуская.

Трэвис несмело вернулся к стулу. Неловко поднял его скованными руками и уселся боком, опасаясь смотреть на гостя.

– А что я получу взамен?

Амадео рассмеялся, а Трэвис вздрогнул и едва не вскочил снова.

– Ты еще и торгуешься! Оспорить приговор я не могу, свои двадцать лет ты так или иначе оттарабанишь. Но в моих силах сделать твое пребывание здесь более комфортным.

– Да как тебе верить? – Трэвис провел ладонью по коротко стриженной голове. – Может, ты наоборот превратишь мою жизнь в ад!

– А ты рискни. – Амадео холодно улыбнулся. – Откажись говорить. И узнаешь, что такое ад на самом деле.

– Позволь спросить. – Себастьян смотрел на Хесуса сверху вниз. – Ты совсем охренел?

Хесус не успел ничего ответить – на него обрушился град ударов. Себастьян бил его по всему телу, не оставляя без внимания ни одной болезненной точки. Удары были точными и сильными, но изо рта Хесуса не вырвалось ни звука.

Слишком часто его били, чтобы он так просто завопил.

Себастьян остановился и разочарованно потер кулак.

– Любой другой на твоем месте уже умолял бы о пощаде. Впечатляешь.

Хесус сплюнул кровь на песок и промолчал. Он знал, за что огребает, и позволял начальнику выпустить пар. Он всю жизнь только этим и занимался – предугадывал настроение хозяев и, если надо, подставлял обе щеки.

И как же ему это надоело, diablo их всех раздери!

Себастьян пошел на второй раунд, но вскоре ему надоело лупить безмолвную боксерскую грушу, и он остановился. Вытер кровь с руки заботливо поданным телохранителем платком и, скомкав его, швырнул в Хесуса.

– Вытрись. Смотреть противно.

Хесус дрожащими руками промокнул кровоточащие губы и высморкался кровавыми соплями. Затем бросил платок на землю и выжидательно уставился на Себастьяна.

– Продолжим. – Себастьян опустился на большой камень, торчащий из земли, как почерневший зуб, и закинул ноуг на ногу. – На кой тебе понадобилось два кило кокаина?

– Продать хотел. – Хесус сплюнул отколовшийся зуб. – Зачем же еще.

– Ты мог обратиться ко мне, я без проблем достал бы тебе хоть четыре, хоть десять! Какого черта ты занялся самодеятельностью и привлек к себе внимание? Если бы не это досадное происшествие, Санторо до сих пор не знал бы о твоем возвращении! А сейчас он ищет тебя по всей Мексике и вскоре найдет, помяни мое слово! – Себастьян раздраженно хлопнул ладонью по колену. – Не говоря о том, что ты обломал и мою поставку. Знаешь, какую сумму неустойки я заплатил?

Хесус помотал головой.

– А надо бы знать. Потому что я вычту ее из твоего гонорара. Молись, чтобы не уйти в минус, иначе будешь пахать на меня и после смерти. – Себастьян закурил тонкую сигару. – Расплатишься с лихвой. Я распродам тебя по кусочкам, и даже на твои зубы найдется покупатель. Уж ты мне поверь.

Хесус слушал и покрывался гусиной кожей, несмотря на теплую погоду. У него ни на минуту не возникло сомнения, что Себастьян говорит всерьез. За все время, что Хесус был его мальчиком на побегушках, он не видел, чтобы начальник шутил.

– Конечно, ты оказался полезен. – Себастьян курил, глядя в голубое небо, где кружил одинокий стервятник. – Много рассказал мне о семействе прекрасного принца, его друзьях и врагах. История с отрезанной головой просто нечто! – Он рассмеялся, и ящерка, которая подползла к его ботинку, порскнула в сторону. – Энрике Гальярдо был большим затейником, ну да тебе ли не знать.

Он бросил сигару на песок и растоптал каблуком.

– Но ты все больше меня злишь. Понимаю, несправедливо, что картель Гальярдо достался постороннему, а не тебе. Ты же убил ради его блага множество человек и почти все годы своей жизни. Но таков мир, мой друг. – Себастьян раскинул руки в стороны. – Мы не всегда получаем то, что хотим. А хотим мы слишком многого. Больше, чем можем проглотить.

Хесус был в корне не согласен, но благоразумно молчал, опасаясь потерять еще один зуб. Что тогда останется от улыбки, единственного его достоинства?

– Но если сможешь подружиться с удачей, – Себастьян вдруг поднялся и шагнул к нему так резво, что Хесус попятился. – если заинтересуешь ее, то все станет предельно простым. Ты получишь все и даже больше! Любое твое желание исполнится в мгновение ока! Не будет ни единой игры, в которой ты не смог бы победить. – Он рассмеялся. – Кажется, когда-то давно, в другой жизни, я читал рассказ о мальчике, который продал свой смех за вечную удачу. И знаешь, – он наклонился к Хесусу, – я бы с удовольствием сделал то же самое.

Хесус сглотнул. Да этот тип просто сумасшедший. Плетет какую-то ерунду, а у самого смешинки ни в одном глазу! Повернутый.

– Что мне теперь делать? – спросил он, когда Себастьян направился к автомобилю.

– Вернуться в картель Гальярдо ты не сможешь, – ответил Себастьян, не оборачиваясь. – Пользы от тебя как от шпиона теперь никакой. Но ты еще можешь пригодиться. – Он взялся за ручку дверцы и лукаво подмигнул Хесусу. – Поэтому будь на связи. Забейся в какую-нибудь дыру и не высовывай оттуда своего крысиного носа. Я позвоню.

Колеса взбили пыль, и Хесус закашлялся. Он долго смотрел вслед удаляющемуся автомобилю, затем вытер вновь закровоточивший нос и уныло поплелся в сторону города.

Ксавьеру снился сон.

В последнее время сны донимали его чаще, чем за всю жизнь, но представляли собой неясные тусклые обрывки. Этот же был цветным и отчетливым, будто наркотическая галлюцинация.

Огромный торговый центр в самом центре мира. Сквозь стеклянную крышу лились солнечные лучи. Множество лотков, шум и гам стоял несусветный. То тут, то там предлагали самые невероятные товары, от любви и счастья до депрессии и суицидальных мыслей. Да кто в здравом уме стал бы такое покупать? – подивился Ксавьер, проходя мимо мрачно украшенного прилавка с набранной готическим шрифтом вывеской «Клиническая смерть».

Зачем он пришел сюда? Никогда не любил ходить ни по рынкам, ни по магазинам, а от мексиканских торговых рядов в глазах рябило. Он не понимал, чем они привлекают Амадео, который, навещая братьев Торрес, обязательно заглядывал туда. От мельтешения пестрых пятен начинала болеть голова.

Но здесь было то, что ему нужно. И он знал, где это найти.

Всего несколько шагов – и он оказался напротив прилавка. Ослепительно белый, задрапированный белой же тканью, он предлагал посетителям «Легкость, свободу и покой». Ксавьер подошел ближе.

Ровными рядами на белоснежной скатерти лежали шприцы.

Ничем не прикрытые иглы поблескивали. Прозрачная жидкость внутри шприцев переливалась в лучах солнца крошечными бриллиантиками. Поршни были выдвинуты до упора. Так много легкости. Так много свободы.

Так много покоя.

Ксавьер протянул руку и взял один шприц. Он лег в руку так привычно, будто и не покидал ее. Будто не было лет чистоты, когда он изгнал заразу из крови и больше не прикасался к ней. В голове и сейчас звучала ее песня, манящая, прекрасная. Так просто закатать рукав рубашки и больше ни о чем не беспокоиться…

– Господин Санторо! – крикнул кто-то за его спиной.

Ксавьер обернулся. Вокруг шумел подпольный рынок, никто не обращал на него ни малейшего внимания.

– Господин Санторо! – раздался тот же крик со стороны прилавка.

Ксавьер завертелся волчком, пытаясь понять, кто его зовет. Его схватили за плечи, сильно встряхнули, шприц выпал из руки и укатился прочь. Ксавьер проводил его полным сожаления взглядом.

– Господин Санторо! Да проснитесь же вы…

Ксавьер распахнул глаза. Дыхание хрипло вырывалось из горла, будто он пробежал стометровку, сердце бешено колотилось.

Над ним склонился Йохан.

– Господин Санторо, беда! Дино Аурелио исчез из клиники!

Остатки сна мигом слетели с Ксавьера. Он откинул одеяло и вскочил.

– Как исчез?

– Позвонил главврач. Во время вечернего обхода он был на месте, а позже, в полночь, когда проверяли палаты…

Ксавьер выругался и натянул рубашку. Он что, ошибся в парне? Быть не может, он видел, что Дино приходит в норму, он успешно пережил все радости ломки, черт возьми!

Но образ из сна так и крутился в голове. Блестящий шприц. Выдвинутый поршень. Обещание покоя.

– Заводи машину, – приказал он Йохану. – Едем к нему домой.

По дороге Ксавьер позвонил доктору Вилье. Тот не стал вызывать полицию, как положено по протоколу, а вместо этого сразу же связался с покровителем пациента. Видимо, решил, что ему это сулит нехилый барыш. Ксавьер сделал мысленную пометку как следует тряхнуть нерадивого доктора с его нерадивой охраной. Можно подумать, в детском саду работают.

Разумеется, побеги пациентов никогда не были редкостью. Большинство зависимых в конце концов решало, что мучения того не стоят, и возвращалось к прежнему образу жизни. Единицы смогли выписаться и начать с чистого листа.

И Ксавьер до последнего думал, что таковым был и Дино Аурелио.

Йохан затормозил у хмурой десятиэтажки в Тепито. Район славился криминальной историей, и без веской причины обыватели опасались тут появляться даже днем. Сейчас же стояла глубокая ночь, за каждым углом толпились тени, готовые в любой момент наброситься на незадачливого туриста, которому не посчастливилось забрести сюда.

Ксавьер распахнул дверь подъезда – домофон давно выломали и сдали в металлолом. Взбежал по лестнице на третий этаж. Дино Аурелио жил в маленькой комнатушке, которую снимал у зловредного домовладельца, промышлявшего героином, и первую дозу купил именно у него. Так он рассказывал Ксавьеру.

Еще один лестничный пролет. В подъезде воняло мочой и крысными трупами. Запах настолько въелся в стены, что не помогали никакие ремонты. Он проступал сквозь свежие слои краски, и те вскорости осыпались, хлопьями ложась на бетонный пол.

Последняя лестничная клетка. Дальше – вперед, по длинному коридору. Вдоль стен множество дверей. Двенадцать на одном этаже, и все – крохотные клетушки. Муниципальное жилье, забитое отбросами всех мастей.

Дверь квартиры Дино – самая дальняя – была чуть приоткрыта.

Прежде чем войти, Ксавьер внимательно осмотрел замок. В него был вставлен ключ, значит, Дино сам отпер ее. Никаких следов взлома. Но почему он пришел сюда?

Больше некуда было идти.

Ксавьер толкнул дверь, и в нос ударил ужасный запах, знакомый ему с давних пор. Он шагнул из крошечной прихожей в комнатушку.

Дино Аурелио лежал на полу. У рта пузырилась пена, капая на грязный пол. Руки были раскинуты в стороны, и на одной из них Ксавьер увидел свежий след. Невидящие глаза были устремлены в сторону двери.

Он был мертв.

Ксавьер понял это с первого взгляда. Слишком много видел он наркоманов, погибших от передозировки. Все они лежали, раскинув руки, приветствовали саму смерть, дарующую вечный покой. Все они улыбались, зная, что теперь их мучения навсегда закончены.

Все они выглядели точь-в-точь, как Дино.

Ноги задрожали, и Ксавьер опустился на колени.

– Что ты наделал, – прошептал он. – Мы же договорились. Ты и я. Как посмел нарушить уговор?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Mägo de Oz – фолк-метал группа из Испании.

2

Козел (исп.)

3

Жаргонное название полицейских в Мексике

4

Бруха – мексиканская колдунья и гадалка.

5

Едрить (исп.)

6

Яйца (исп.)

7

Мудак (исп.)

8

Главный проспект Мехико.