На пределе

Даниэль Дукас

На пределе

«От воспоминаний пощады не жди».

Даниэль Дукас

ПРОЛОГ

Мужчина сорока пяти лет медленно поднес к губам бокал красного вина и, вдохнув приятный аромат ягод, сделал внушительный глоток выдержанного напитка. В голову ударили приятные воспоминания из прошлого: обилие развратных женщин, от которых разило духами и похотью; спиртное лившееся рекой в компании мужчин, каждый из которых, не моргнув глазом вступится за своего друга; беседы, тянувшиеся часами и музыка, струившаяся из стереосистемы долгими вечерами. Все это осталось далеко позади. На смену шумным вечерам и буйству плоти пришла тяготившая душу одинокого человека обязанность держаться в тени и передвигаться только в компании телохранителей. Печальная улыбка промелькнула на лице мужчины, когда он подумал о том, что пришло на смену прежнего образа жизни. В былые годы он едва-ли не каждые выходные проводил в обществе своих друзей, а в будние дни после работы неизменно предавался занятиям любимым спортом, которому отдал большую часть своей жизни. Всего этого он теперь был лишен. Устав его агентства и практически полное отсутствие свободного времени скорректировали его жизнь, превратив ее в скучную, тоскливую, серую рутину. Тяжелую атлетику сменили йога и упражнения для растяжки мышц, которые он, впрочем, полюбил и старался отдаваться новым для себя дисциплинам не менее самоотверженно, чем некогда тяжелым штангам, подмечая, пусть и неспешный, но все же, заметный прогресс, подточивший его грузное тело и позволивший обязательному для его должностного ранга классическому костюму сидеть более выгодно. Внимание женщин, в котором мужчина прежде не мог себе отказать, будучи до крайности полигамным представителем сильного пола, уступило место механическому, свободному от алкогольных паров и спонтанности, сексу за деньги.

Мужчина осушил бокал и подал знак официанту, чтобы тот вновь наполнил его. Обведя взглядом дорогой ресторан, где каждый гость всем своим видом норовил продемонстрировать толщину кошелька и значимость собственной персоны, мужчина в отвращении поежился. В прежние времена он и его друзья охотно высмеяли бы этих снобов и нуворишей и не поскупились подтвердить резонность своих насмешек кулаками. Перед внутренним взором мужчины всплыл человек, с которым его связывала крепкая дружба, казалось, целую вечность тому назад. Из всех прочих людей его выделяла неутомимость духа и крайняя степень лояльности к своим друзьям. Чертовски преданный был парень. Про таких принято говорить, что подобных ему уже не выпускают. С такими хочется иметь тесную связь. Такие не отворачиваются и не бьют в спину. Мужчина глубоко вздохнул, с трудом выуживая из толщи воспоминаний лицо своего прежнего друга. Последний раз, когда они встречались, тот поделился радостной новостью о том, что намерен жениться на самой чудесной девушке на земле. Парень не находил себе места от счастья. Казалось, что еще немного и его разорвет на части, таким бешеным и неуемным был его восторг в тот день. Кажется, это было не меньше семи лет назад. А вскоре мужчина вступил в новую должность и подписал согласие на запрет вступления в контакт с людьми, находящимися на службе в армии США. У него не было выбора. Должность была крайне перспективной и сулила светлое и сытое будущее. В департаменте он активно продвигался по карьерной лестнице, за что многие из коллег не взлюбили его, подозревая его отца, бывшего одним из идеологов проекта, в кумовстве. В действительности же все было совсем наоборот. Отец никоим образом не принимал участия в карьерной жизни своего сына и всячески абстрагировался от него в том, что касалось служебных обязанностей. Человек старой закалки. Никогда не терпел подобного рода помощи, всячески поощряя в своем сыне личную инициативность и соревновательный дух. До главы департамента мужчине удалось вырасти в рекордные сроки лишь потому, что его непосредственное начальство безошибочно прочло в нем отвращение и презрение к самой идее коррупции и прохладное, почти равнодушное отношение к служебным привилегиям. Кроме того, и это, пожалуй, самое важное, в выборе его кандидатуры – мужчина обладал крайней степенью терпимости, граничащей с отчужденностью по отношению к инцидентам расследуемым его отделом. Наличие трезвого рассудка и низкого эмоционального отклика, являлось залогом успеха в его работе. Человек впечатлительный и эмоциональный просто сошел бы с ума на его месте. Нагромождение обязанностей главы департамента, требующее, подчас, непосильной дисциплинированности, самоотдачи и выдержки, учитывая крайне необычный спектр задач организации в целом и департамента в частности, щедро поощрялось не только финансово. Оплачиваемый отпуск четыре раза в год в самые отдаленные и экзотичные места планеты, безлимитная кредитная карта на служебные и околослужебные расходы, пропуск в любое из заведений страны, куда мужчина входил под личиной обычного толстосума, медицинская страховка, покрывающая любые расходы касающиеся здоровья. И, разумеется, няньки из секретной службы, чьей задачей было оберегать своего патрона всеми способами. Вот и сейчас двое из них зорким глазом неустанно обводили помещение в поисках потенциальной угрозы, в то время, как он, тщетно старался заглушить свое одиночество дорогим вином за счет налогоплательщиков.

Заплатив по счету и выйдя на улицу, мужчина на ходу натянул на массивные плечи серый пиджак и закурил, выпуская облачка дыма в темноту опустившейся ночи и глубоко вдыхая прохладный, насыщенный влагой после дождя, воздух. «Как бы я хотел вновь с тобой повидаться, дружище», – с грустью подумал мужчина, садясь в машину и в который раз провожая воспоминания о старом, надежном, как скала, друге.

***

Уходящее на запад солнце играло бликами на глянцевой, отполированной до зеркального блеска, краске мрачного вида автомобиля. Черный «Додж Чарджер» 1969 года выпуска притормозил у контрольно-пропускного пункта базы специального подразделения полиции Лос-Анджелеса. Тонированное стекло опустилось и водитель, поздоровавшись, протянул личную карточку охраннику в окно. Парень, проживший не более четверти века, молча взглянул на карточку и небрежно вернул ее водителю.

– У тебя что, плохой день? – поинтересовался мгновенно вышедший из себя мужчина.

– А вам то что? – бросил охранник в ответ.

– Здороваться нужно, хлыщ, когда перед тобой старший по званию.

– Мы с вами из разных цехов. Меня не волнует в каком звании вы находитесь в своем подразделении. Проезжайте.

Мужчина перевел передачу в нейтральное положение и вышел из автомобиля. Распахнув дверь небольшого помещения, он сбил охранника с ног одной особенно звонкой пощечиной.

– Если ты, сопляк, еще раз заговоришь со мной в подобном тоне, я тебя очень надолго сделаю пациентом штатного дантиста. В следующий раз, когда увидишь меня, здоровайся и улыбайся так, словно перед тобой президент соединенных штатов, ты меня понял?

Не дождавшись ответа от, распахнувшего одичавшие от удивления глаза, парня, мужчина вернулся за руль и взревев двигателем, направился к корпусу, отведенному под нужды армейского отряда специального назначения. Четыре автомобиля его подчиненных уже стояли перед одноэтажным строением внушительных размеров. Входная дверь вела в комнату отдыха, откуда воспользовавшись кодовым замком можно было попасть в помещения особого назначения: аудиторию, где обсуждались и утверждались предстоящие планы, оружейную и спортивный зал для членов отряда. Эдгар Роуз вошел в просторную комнату, где в последние месяцы проводил времени больше, чем дома и стал свидетелем привычного для него зрелища. Двое его людей боролись на руках, еще двое выступали судьями. На столе кучкой валялись скомканные купюры.

– Здорова, Эдж! – бодро поздоровалась красивая темноволосая девушка, солдата в которой мог выдать лишь призраком мелькнувший недобрый блеск в глазах.

– Привет, Кара, – угрюмо ответил Эдгар, все еще взбешенный поведением сопляка на въезде.

В былые времена он бы душу из него вытряс за подобную дерзость, но сейчас чуть что и со всех сторон посыплются жалобы и штрафные санкции.

– Салют, командир! – крикнул мужчина, не отрываясь от борьбы на столе для армрестлинга.

– Да-да, всем привет.

Эдгар нажал кнопку на электрическом чайнике и рухнул на стул, невидящим взглядом наблюдая за рукоборцами. Наконец, один из них поддался и трое мужчин пожали руку своему командиру.

– Джонни, сколько денег ты выиграл? – поинтересовался Эдгар у победителя.

– О, мы не на это делали ставки.

– А на что же?

– Так, ничего особенного. Ты чего такой задумчивый, кстати?

– Молокосос на въезде взбесил меня.

– Вот как? И что же ты сделал?

Все четверо уставились на Эдгара.

– Отвесил ему отцовский шлепок, разумеется.

– Делим пополам, – с улыбкой сказала Кара и принялась пересчитывать деньги.

Отсчитав половину и сунув ее в карман джинсов, вторую половину она отдала Джонни.

– Очень остроумно, – ухмыльнулся Эдгар.

– Этот ублюдок всех нас вывел из себя, а Каре, и вовсе, нагрубил. Вот мы и поспорили стерпишь ли ты это.

– Что он тебе сказал? – повернулся Эдгар к девушке.

– Поделился соображениями о том, что мне не место в отряде.

– Ну, а ты?

– Плюнула ему под ноги.

– Никак не возьму в толк, почему нас здесь недолюбливают?

Высокий, больше двух метров роста, чернокожий мужчина по имени Мартин развернул стул лицом к себе и сел, сложив руки на его спинке.

– Оглянитесь. Мы в засилье полицейских. А сами имеем к ним лишь самое формальное отношение. Городские копы никогда не любили армейский спецназ. Кроме того, некоторые из них полагают, что губернатор штата совершил ошибку, настояв на формировании в рядах полиции отряда исключительно из подопечных дяди Сэма.

– Стало быть, мы в любой момент можем получить пинок под зад? – спросил Мартин.

– Очень в этом сомневаюсь. Во-первых, ни у кого не хватит духу опротестовать решение губернатора Калифорнии. Во-вторых, с нашим появлением у городского спецназа появилось много свободного времени на борьбу с уличными бандами более скромного пошиба.

– Вот и славно, потому как мне здесь нравится, – улыбнулся Мартин, вставая со стула и возвращая его к столу. – Я пойду потренируюсь. Кто-нибудь хочет составить мне компанию?

Джонни и Кайл, разгоряченные своей борьбой на руках, живо отозвались на предложение.

– Через час жду всех в переговорной, – напомнил Эдгар, взглянув на наручные часы.

– Есть, командир! – ответил ему стройный хор мужских голосов.

– Как дела, Эдж? – поинтересовалась Кара, когда они остались одни.

Чайник вскипел, и Эдгар принялся делать себе кофе.

– Все в порядке, – не оборачиваясь ответил он, ощущая на себе взгляд девушки.

Каре было двадцать восемь лет, из которых четыре она служила в отряде Эдгара, куда он лично пригласил ее вступить. В тот год он потерял одного из своих людей и, спустя некоторое время, принялся за поиски замены. Кара привлекла его внимание тем, что не имела ни одного замечания от командования в своем личном деле. Безупречная исполнительность сочеталась в девушке с инициативностью и аналитическим мышлением. Эдгар заключил, что союз подобных качеств позволит ему полагаться на нее в опасной ситуации и не ошибся. Высокая, атлетически сложенная, она мало в чем уступала своим коллегам мужского пола и наравне с ними выполняла опасную работу, никогда не жалуясь, никогда не ропща. В отличие от Эдгара, который был женат уже семь лет, Кара замужем никогда не была и постоянного партнера не имела, о чем ему, между делом, в форме небрежной сплетни сообщили Джонни и Кайл, когда они втроем выпивали в баре, после выполнения очередного задания.

– Врешь, Эдж. Ты уже не первый месяц ходишь хмурый без видимых причин. Что-то тебя беспокоит.

Эдгар взял чашку черного кофе и присел за стол. Девушка продолжала изучать его взглядом темных, карих глаз.

– Видимо, у меня есть причины неочевидные.

– Если захочешь поделиться…

– Не надо, Кара. Мне знакома эта реплика, – перебил ее Эдгар, – слышал неоднократно. Нет, я не захочу поделиться.

Девушка омрачилась и Эдгару показалось, что он заметил промелькнувшую в ее глазах обиду.

– Вредно держать в себе эмоции, ты это знаешь? Фрейд говорил, что рано или поздно они выйдут наружу, но уже не в столь привлекательном виде. А при нашей работе это не только вредно, но и опасно.

– Предлагаешь мне как на духу выложить тебе все, что меня беспокоит?

– Почему бы и нет?

– Например, потому что я твой командир и ты нарушаешь субординацию попытками сунуть нос в мою личную жизнь.

Теперь Эдгару и без психоанализа стало ясно, что он был излишне резок и обидел девушку. Кара пожевала пухлые губы, справляясь с эмоциями и встала.

– Виновата, Эдж. Больше не повторится.

Набрав комбинацию цифр на кодовом замке, девушка скрылась за дверью. Эдгар взял свой кофе и вышел на улицу. Кипевшая обычно жизнь на базе, постепенно утихала пятничным вечером. Всяческая бурная деятельность откладывалась на понедельник. Люди улыбались и перекидывались грубыми шуточками, делясь друг с другом планами на выходные, обычно заключавшимися в том, чтобы хорошенько набраться и потрахаться. Эдгар открыл дверь автомобиля и устроился на водительском сиденье. «Сам виноват, баран, – ругал себя мужчина. Ты намеренно выстроил дружеские отношения в отряде с людьми, которые обязаны выполнять твои приказы. Сам настаивал на совместном отдыхе и тренировках. Это твоя политика. Братья по оружию, братья навсегда. А теперь ты удивлен, что Кара интересуется твоей незадавшейся семейной жизнью. Кретин. Девка проявляла к тебе живой интерес еще в первые дни вашего знакомства, а ты грубо остудил ее пыл, что, впрочем, никак не повлияло на ее к тебе отношение. И вместо того, чтобы поблагодарить ее за участие, ты поставил ее на место. Тупоголовый вояка. Права Дженни каждый раз, когда говорит тебе, что ты черствый мужлан».

Эдгар устало вздохнул и отпил сладкий, крепкий напиток. Семейная жизнь, прежде являвшаяся его отдушиной и предметом личной гордости, теперь стала причиной постоянного беспокойства и душевной боли. Обидные слова жены никак не желали выходить из его головы, постоянно провоцируя в нем гнев и печаль, боровшиеся между собой за право взять над ним шефство. Семь лет он, как мог, старался окружить ее заботой и лаской, а теперь, вдруг, выяснилось, что он грубый, бестактный и злой человек. Эдгар не мог спорить с тем, что его работа и впрямь оставляет тот или иной отпечаток на его поведении, но по отношению к своей супруге Дженни, он всегда был подчеркнуто любвеобилен и нежен. Но, похоже, не в том смысле, в каком ей бы того хотелось. Допив кофе, Эдгар сполоснул чашку в раковине и прошел в раздевалку. Необходимо было размяться и подготовить мышцы к активной деятельности, чтобы от притока адреналина их не начало сводить спазмами и выкручивать.

Кара молотила грушу отточенными годами тренировок ударами. Стремясь выплеснуть негодование, поселившееся в ней стараниями Эдгара, она, обливаясь потом, кружила вокруг стокилограммового мешка, выполняя защитные маневры корпусом и выбрасывая комбинации хлестких ударов руками. Четыре года она пускала слюни на своего командира, стараясь привлечь его внимание и угодить ему, но ничего, кроме похвалы за отменную службу, так и не дождалась. Взаимной симпатии он к ней не питал. А если и так, то скрывал ее с завидным мастерством. Разумеется, Каре, пусть и выполнявшей мужскую работу, не была чужда женская интуиция и она прекрасно понимала, что исподволь Эдгар посматривает на нее и она не раз ловила на себе его заинтересованный взгляд, но, как бы там ни было, все его мысли были сосредоточены на другой женщине. Да, муж из Эдгара самый что ни на есть примерный, жаль только, что чужой. «Проклятье, – в сердцах подумала Кара. – Угораздило же втрескаться в собственного командира. Вокруг столько ровесников, а я уперлась в этого бешеного солдата с несчастными голубыми глазами и лежу одна в своей постели в то время, как он трахается со своей женой, закатывающей глаза всякий раз, как они встречаются и в привычной им форме делятся деталями очередной успешной операции. Твою мать»! Выдохнув, Кара вложила в последний черпающий хук всю свою бессильную злобу и скинула перчатки. В зал вошел Эдгар и молча забился в дальний угол, начав делать растяжку. Ребята шумели, выполняя упражнения и подзуживая друг друга, и никто не обращал внимания на Кару, не сводящую глаз со своего командира. Эдгар растянулся на полу сев в шпагат, и Кара моментально вспыхнула от пошлых мыслей, хлынувших в ее голову. Поразительная гибкость и подвижность для мужчины габаритов Эдгара, всякий раз неизменно становилась причиной ее ночных грез. Глазами полными, отнюдь не физического напряжения, Эдгар встретил ее взгляд и Кару, словно, обожгло изнутри. Несколько секунд они, не отрываясь полосовали друг друга пристальными взглядами, пока Эдгар не отвернулся, сменив позицию.

– Проклятье, – буркнула себе под нос Кара и направилась в женскую душевую.

Холодная вода заструилась по рельефному телу, постепенно успокаивая разгоряченное нутро. Мышцы расслабились и постепенно Кара взяла себя в руки, настраиваясь на выполнение очередного задания.

Эдгар поднялся с пола и ощутил возникшую в мышцах легкость. Тело было готово к работе. Напряжение ушло. Легкая медитация во время сложных упражнений для растяжки всегда помогала ему вернуть концентрацию и абстрагироваться от проблем внешнего мира. В ближайшие несколько часов для него будет существовать только его работа. Сейчас на свете нет задачи важнее, чем вернуться живым с задания вместе с его ребятами.

– Командир, какие прогнозы?

Джонни улыбался, разгоняя кровь в руках после очередной схватки в армрестлинг. Симпатичный, длинноволосый парень в чьих жилах текла кровь коренного народа Америки.

– Выжить самим и не дать выжить им. Нескольких человек для допроса отделу нравов будет достаточно.

– Отлично! – ликовал Джонни.

Высоченный Мартин хлопнул по плечу Кайла, чей рост был ниже среднего и у того подкосились коленки.

– Какого черта ты не подался в НБА? – оскалился Кайл, сбрасывая с себя руку, размером с крышку от мусорного бака.

– Ты так говоришь, потому что я черный, да? – притворно обидевшись пробасил Мартин. – Будь я белым, ты бы не вспомнил о баскетболе.

– А что белые люди не умеют прыгать?

– Мы делаем это лучше, – исполненный гордости заявил Мартин.

– Может и мы прыгали бы не хуже, стегай нас розгами белый господин.

Черное лицо Мартина растянулось в белозубой улыбке.

– Ты ублюдок, Кайл, – беззлобно протянул он. – Но я тебя прощаю. Не стану опускаться до твоего уровня.

Гогот трех мужчин заполнил помещение, и все скопом направились в душ. Эдгар последовал за ними.

– Интересно, Мартин, если твой член встанет, ты упадешь в обморок в следствие отлива крови от головы?

Смех эхом отразился от кафельных плит душевой. Эдгар не смеялся. Не слыша, о чем говорят ребята, он невольно вернулся мыслями домой, вспомнив события минувшего утра.

***

– Доброе утро, – поздоровался Эдгар, когда в кухню вошла его жена.

Отпуск, думал он, идет ей к лицу. Дженни стала чаще улыбаться и вела себя более непринужденно и раскованно, зная, что перед ней не стоят жесткие сроки выполнения рабочих проектов. Впрочем, этим утром она ему не улыбнулась в ответ.

– Привет, – безрадостно ответила она.

Эдгар начал перебирать в голове события прошедшего дня, в попытке вспомнить слова, которые могли задеть его супругу, но тщетно. Их вечер закончился в постели, потом они вместе приняли душ и легли спать. Редкий день обошедшийся без ссор, причиной которых обычно выступал жизненный уклад Эдгара. Впрочем, с недавнего времени список его несовершенств пополнили повышенное половое влечение и нетерпимость в беседах с людьми. Дженни считала, что Эдгар излишне груб и прямолинеен в разговорах, а также, что он смущает и обижает людей чрезмерной откровенностью. Гадая из-за чего же, он впал в немилость на этот раз, Эдгар разглядывал фигуру своей жены. Дженни носила дома лосины и приталенные футболки, чем привлекала внимание своего мужа, сетуя при этом на его неуемный аппетит и постоянные приставания.

– Выспалась? – осторожно спросил Эдгар.

– Да, а ты?

– Кажется, да.

Дженни доставала из холодильника продукты, чтобы приготовить себе завтрак. Эдгар уже пил кофе, раздумывая над тем, чем ему занять себя до вечера.

– Работаешь сегодня?

– Да. Уеду вечером. Вернусь к утру или даже позже.

– Что-то серьезное намечается? – озабоченно поинтересовалась Дженни.

– Серьезное или нет, а волокиты с копами и коронерами не избежать. Все они требуют исчерпывающих комментариев.

Эдгар подошел к своей супруге и обнял ее. Дженни была невысокого роста и довольно хрупкой, поэтому Эдгар осторожно прижал женщину спиной к себе и поцеловал за ухом.

– Эдгар, если хочешь знать, у меня болит живот после вчерашнего, – отстраняясь сказала Дженни.

– Это из-за меня?

– Да. Это из-за того, как ты трахаешься. Грубо и жестко.

Эдгар нахмурился и вернулся к столу, чтобы допить кофе.

– Что же ты не сказала мне этого вчера?

– А разве тебя можно остановить?

Не найдясь с ответом, Эдгар вышел на задний двор и закурил.

Сидя на диете, чтобы держать себя в форме, Дженни, порой, приходилось заставлять себя принимать пищу тогда, когда ей меньше всего этого хотелось. Вот и сейчас, ощущая растущую пропасть между ней и ее мужем, она потеряла аппетит и через силу, раз за разом, подносила вилку ко рту. Как ни старалась, женщина не могла понять, когда в ее отношениях с мужем начался разлад и что стало тому причиной. Эдгар не изменился за минувшие годы, разве что, стал выглядеть несколько иначе. Она с самого первого дня их знакомства поняла каков он и каким он никогда не станет. Эдгар не соответствовал ее представлениям об идеальном партнере, но она полюбила его за то, какой он есть. Сильный, приверженец грубой, мужской силы, дикий, если не сказать необузданный, вспыльчивый, решительный, чертовски преданный и абсурдно прямолинейный. С годами все те качества Эдгара, что однажды вскружили ей голову, гипертрофировались и стали для нее сущим кошмаром. Даже его сексуальный аппетит. Разумеется, она была счастлива, что спустя столько лет вместе, Эдгар все еще не в состоянии отвести от нее глаз, стоит ей пройти мимо, даже в самом неприглядном, по мнению женщины, виде и при любой возможности старается приласкать ее, но физически она была просто не в состоянии вразумительно отвечать взаимностью на его ласки. В ней просто не было столько сексуальной энергии. Она видела, что ее мужа это задевает, хоть он и старается не подавать вида и ей было больно наносить своему мужчине обиду подобного рода.

Покончив с завтраком, Джинни выпила стакан сока, чтобы протолкнуть еду в желудок и отправилась в душ. Из окна второго этажа она видела, как Эдгар курит, почти не мигая глядя в одну точку. «Как же так вышло, – размышляла Дженни, – что столько лет она прожила с мужчиной бок о бок, а теперь, внезапно, начала сомневаться в том, что это ее человек? Возможно ли, что любовь и ласка, которыми окружил ее Эдгар, застилали ей глаза и вводили в заблуждение относительно их будущего? Быть может, я все эти годы считала мужа своим человеком, лишь наслаждаясь тем, что сама являюсь для него таковой»? Женщина пустила струи горячей воды, ощущая необычайный простор в душевой кабине, где обычно стоит фигура ее внушительных размеров мужа, хищно поглядывающего на формы своей жены.

***

– С начала недели мало что изменилось, ребята, за исключением того, что детективы из отдела нравов, вчера вечером отследили место дислокации одной из ячеек МС-13. С того часа ведется неусыпное наблюдение. Детективы будут оставаться там до момента нашего прибытия. Они будут заниматься обеспечением связи со службами спасения и в случае чего вызовут подкрепление.

Эдгар стоял перед своими людьми в комнате совещаний. Центральную часть стены позади мужчины занимал широкоформатный экран, подключенный к компьютеру, куда выводилась вся необходимая для изучения информация. Остальное место занимали географические карты Лос-Анджелеса и его округа и магнитная доска для заметок. Четверо солдат спецназа располагались на удобных офисных креслах, перед каждым из которых стоял небольшой стол, напоминающий школьную парту.

– Мы и есть подкрепление, Эдж, – самодовольно ухмыльнувшись вставил Джонни.

– Верно, Джонни, но лишь отчасти. Мы идем первыми и чаще всего единственными только потому, что обладаем необходимой подготовкой и боевым опытом, чтобы поддерживать дисциплину в условиях боя, сохраняя при этом рассудок ясным, а штаны сухими.

Все рассмеялись словам своего командира. Даже сам Эдгар ухмыльнулся собственной шутке. «С каких пор я не могу быть столь же раскованным в присутствии Дженни? – промелькнуло в его голове». Проведя рукой по голове и взъерошив волосы, он сбросил с себя пагубное наваждение и продолжил.