Тихоня на боевом факультете

У меня получается. Скатываюсь с мужского тела и на четвереньках отползаю в сторону.

– Ты притворялся, – возмущённо начинаю я, собираясь высказать парню всё прямо, но осекаюсь.

Мои глаза уже заново привыкли к темноте, окно в тучах увеличилось, пропуская лунный свет, и мне всё отлично видно.

Парень продолжает лежать там, где я его оставила, не делая даже попытки подняться.

Ничего не понимаю. Так он в сознании или нет?

Но в любом случае теперь я уверена в том, что он живой. Ещё какой живой! Облизываю припухшие губы. Поцелуй мне точно не привиделся. Я до сих пор чувствую его вкус с лёгкой ноткой чёрного перца. А ещё я только теперь понимаю, почему мне всё время мерещился запах сандала. Сейчас он наполняет мои лёгкие.

Прислушиваюсь к ощущениям в теле. Блуждающие по нему волны замедляются и затихают, оставляя послевкусие разочарования. И что это было?

Поднимаюсь на ноги, ощущая дрожь в коленях. Что теперь делать? Сама я его точно не дотащу, да и реакция у него странная, когда он без сознания. Где это видано, чтобы в таком состоянии человек набрасывался на целителя с поцелуями? Ни одного такого случая не припомню.

Остаётся бежать в Академию за помощью. По темноте. Магические светильники на меня вряд ли отреагируют. Вот только бросить парня тут одного страшно, да и заблудиться могу.

К счастью, в этот момент мой пациент открывает глаза и, опираясь на руки, начинает садиться. Отмечаю, что опирается он на обе одинаково, а значит, одна проблема снята. А вот как насчёт всего остального?

Слежу за ним настороженно. Мало ли что. Смущает и моя собственная реакция. Какая-то часть меня не против повторить поцелуй. Бред какой-то.

– Что случилось? – спрашивает парень абсолютно нормальным голосом.

Нервно сглатываю. Он это серьёзно?

– А что ты помнишь? – Мой голос от волнения звучит хрипло.

– Как мы шли по тропе вверх.

– И всё?

Парень потирает лоб в раздумьях и неуверенно отвечает:

– Потом темнота. Но рука не болит. Ты что-то сделала со мной?

Правой рукой он ощупывает превратившийся в лоскут рукав левой. Хмыкает. Маргова задница, я совсем забыла о руне.

– Так получилось… – сокрушённо начинаю я.

Но парень перебивает.

– Если ты о рукаве – забудь. Ты залечила мою рану. И, кажется, очень качественно. Ни боли, ни слабости. Амелия, да? Я правильно запомнил?

– Да.

– Спасибо, Мели, – с чувством говорит он.

Открываю рот, чтобы заявить, что моё уменьшительное имя – Лия, а не Мели. Но тут же его захлопываю. Да какая разница, как он меня сейчас назвал? Меня сейчас должно волновать другое. Я допустила какую-то ошибку. Едва ли он скажет «спасибо», когда увидит на плече непонятную татуировку. Не думаю, что обрадуется. Остаётся только надеяться на то, что в Академии лекари лучше, чем в нашем захолустном городке, и они смогут это исправить.

Нет смысла тянуть. Надо признаваться сейчас, пока он испытывает благодарность.

– Только я нечаянно…

– Кес, – перебивает меня парень. – Меня зовут Кестер.

– Д-да, Кестер, я поняла, но я хотела сказать, что, к сожалению…

Однако меня опять перебивают.

– Интересное ощущение, – задумчиво говорит Кестер и касается пальцами правой руки своего левого плеча.

Сначала он его осторожно ощупывает, затем более уверенно растирает.

– Хм, даже следа не осталось. – В его голосе удивление.

– К-какого следа? – испуганно спрашиваю я.

– Обычно пару дней после повреждений держится рубец. А сейчас кожа гладкая. Как ты это сделала?

– Я сама не очень понимаю, – бормочу я.

И это правда: я опять не понимаю, что именно произошло, как и в случае с арбалетным болтом. Было дело, я прижигала магией мелкие капилляры, но тут был крупный сосуд, и я точно не использовала огненное плетение. Так откуда взялась руна?

– Главное, у тебя получилось. – С этими словами Кестер легко, одним движением поднимается на ноги. – Я себя чувствую совершенно нормально.

Знать бы, что именно у меня получилось. Моя решимость рассказать про руну снова тает. Может, соврать потом, что это временная татуировка и она сама исчезнет, когда всё окончательно срастётся? А что? Самая невероятная ложь может и за правду сойти.

Задумавшись, упускаю момент, когда Кестер оказывается рядом со мной.

– У тебя красивое имя, Мели, – говорит он, и в его голосе появляются мягкие бархатистые нотки. – И пахнет от тебя лесной земляникой.

Только не это. Я делаю шаг назад и упираюсь спиной в ствол дерева.

Глава 3. Академия

Если я и допустила тот поцелуй, то только потому, что он застал меня врасплох. Я просто испугалась, что своим целительством причинила ему вред, и не успела понять, что происходит. А потом… Нервно сглатываю. Его реакция была такой неожиданной.

Моя, впрочем, тоже.

– Странное ощущение, – говорит задумчиво Кестер. – Как будто я встречал тебя раньше.

А он точно был без сознания? Или сейчас он играет со мной, как кот с зазевавшейся мышью?

Кестер делает ещё один шаг, нависая надо мной и втягивая носом воздух, словно большой хищник.

– М… – издаёт он нечленораздельный звук и встряхивает головой, словно избавляясь от наваждения.

Мои губы покалывает. Колени становятся ватными, а по телу, противореча моей решимости дать отпор, пробегает волна дрожи, больше похожая на предвкушение.

Я знаю этого парня от силы пару часов. И если первый поцелуй можно списать на растерянность, то сейчас я стою на неведомой грани, за которой только падение вниз.

– Нет, – заявляю я охрипшим голосом, вжимаясь в ствол дерева.

– Да я понимаю, – мягко продолжает Кестер, по-своему поняв моё «нет». – Я бы тебя запомнил. Ну что, идём… Мели?

Он произносит это «Мели» после небольшой паузы, немного растягивая, словно пробуя на вкус.

Кестер наклоняется и подхватывает лежащий у моих ног саквояж. Выдыхаю с облегчением, но одновременно ловлю себя на том, что испытываю лёгкое разочарование, а ещё стыд. Я ожидала сейчас чего-то другого?

Хорошо, что темно, и парень не видит, как краска заливает мои щёки.

– Книги свои бери, – продолжает он. – Я завтра посмотрю, что с ними можно сделать. На факультете бытовиков, уверен, сумеют привести их в порядок.

Присев на корточки, подбираю пострадавшие учебники. Обложки размокли, о страницах той книги, которая раскрылась под дождём, лучше не думать. До завтра, скорее всего, они склеятся так, что никакая магия их не спасёт. Впрочем, думаю я об этом как о чём-то неважном. Слишком много всего произошло за сегодняшний вечер. На эмоции сил больше нет.

Выпрямляюсь чересчур резко. В глазах на пару мгновений темнеет, и я спотыкаюсь на первом же шаге.

– Осторожнее. – Кестер придерживает меня за локоть.

– Всё нормально, – слишком резко говорю я, выдёргивая свою руку из его пальцев. – Надо идти.

Снова подъём вверх. И если вначале приходится отгонять навязчивую мысль о том, помнит ли Кестер о том, что произошло, то через сотню метров я уже ни о чём не думаю, кроме того, чтобы переставлять ноги и не отставать.

После прошедшей грозы пахнет свежестью и чистотой. Я бы насладилась этим ощущением, если бы не устала и не замёрзла. Прохладно. Лёгкий ветерок сбрасывает с веток капли воды, и я ёжусь, когда какая-нибудь из них попадает мне за шиворот.

А ещё очень хочется есть. У меня в саквояже остался приличных размеров ломоть хлеба и тоненький пластик сыра. Будь я одна, я бы не удержалась и остановилась, чтобы поесть. Но надо потерпеть. Надеюсь, это последний раз, когда я испытываю чувство голода. В конце концов, скоро я доберусь до Академии, а там, говорят, студентов неплохо кормят, и мне не придётся больше думать, где раздобыть хоть немного денег, чтобы улучшить скудный приютский рацион.

Сглатываю голодную слюну. Выдержу, не маленькая.

Лес резко расступается, и мы оказываемся под стеной Академии, сложенной из массивных камней разного размера, плотно пригнанных друг к другу. Неужели дошли?

Кестер останавливается и поворачивается ко мне лицом. Небо уже совсем очистилось, и начинает светать. И мне становится очень неуютно под его взглядом. Страшно представить, как я сейчас выгляжу. Грязное измятое платье с укороченным подолом, из-под которого выглядывают дешёвые туфельки. Если там, в темноте, он этого не понял, то теперь-то уж точно должен увидеть, что я не из его круга. Даже хорошо, что он не помнит о том, что произошло в лесу. На таких, как я, парни его круга обращают внимание только с определёнными целями. Знаю. Помню я похабные взгляды сынка мэра, зачастившего в городскую больницу, когда я проходила там практику. И о его грязном предложении тоже помню.

Насупливаюсь. Этот Кестер, конечно, хорош собой, но тем больше оснований держаться от него подальше, если он чего-то такого себе удумает.

Но, как оказывается, это у меня в голове творится марг знает что. Кестер же думает явно о другом.

– Устала? – спрашивает он.

– Не очень, – вру я, но голос мой звучит еле слышно.

На самом деле сил совсем не осталось. И парень это понимает.

– Надо было сразу забрать у тебя книги, – с досадой говорит он.

– Ты ранен, – привычно ворчу я.

– Был, – коротко возражает он. – Ты большая молодец, Мели. Не знаю, кто ещё с целительского факультета на такое способен. У меня даже сил прибавилось. Давай сюда.

Кестер, не слушая больше моих протестов, отбирает у меня свободной рукой грязную потяжелевшую от воды стопку книг. Его горячая ладонь касается моих заледеневших пальцев.

– Э, да ты совсем замёрзла.

– Это просто книги мокрые и холодные, – оправдываюсь я.

Саквояж и книги укладываются на плоский камень, и Кестер начинает расстёгивать свой форменный камзол.

– Извини, рукав немного порвался, – шутливым тоном говорит он.

А я только сейчас с ужасом вспоминаю про огненную руну. Маргова задница! Как я это объясню, когда он её увидит? Всё уважение к моим целительским способностям канет в бездну.

– Н-не надо, мне не холодно, – пытаюсь я отдалить неизбежное.

Но Кестер, быстро избавившись от камзола, уже делает шаг ко мне. Оцепенев, смотрю, как поигрывают под тонкой тканью его литые мышцы. Никогда не видела настолько прекрасно сложенных парней. У меня дух перехватывает. Но не столько от его внешности, сколько от страха. Рукав рубашки тоже разрезан до самого плеча. Рваный лоскут пока ещё прикрывает то место, где была рана.

– Я должен был сразу подумать, – доносятся до меня, словно сквозь вату, слова Кестера. – Такого целителя, как ты, надо ценить и беречь.

Он накидывает мне на плечи свой камзол, а я так и продолжаю стоять столбом, следя за тем, как, отступив от меня на несколько шагов, Кестер правой рукой обрывает лоскут ткани и приподнимает плечо, чтобы рассмотреть место ранения. Ну всё…

Обречённо жду реакции парня.

– Надо же, – удовлетворённо хмыкает он. – Даже покраснения не осталось.

– Что? – Откуда только силы взялись, я срываюсь с места. – Можно я посмотрю?

Кожа чистая, если не считать потёков крови. Не могу сдержать улыбку. Я была уверена, что огонь оставит след на коже, но… ничего.

Не доверяя собственным глазам, провожу подушечками пальцев по тому месту, где была рана. Кестер вздрагивает, и я испуганно отдёргиваю руку.

– Больно?

– Нет, – отвечает он странно изменившимся голосом.

Наши взгляды встречаются, и я замираю на долгое мгновение. Глаза у парня тёмные почти чёрные, словно ночное небо с искорками звёзд.

– Озёра… – хрипло произносит он.

– Что? – Я прихожу в себя и делаю шаг назад.

– У тебя необычные глаза, Мели, бездонные как горные озёра.

– Обычные голубые, – резче, чем необходимо, отвечаю я, разрывая зрительный контакт. – Я рада, что твоя рана зажила, но может мы уже пойдём?

Кестер встряхивает головой. Знакомое движение. Я тоже так делаю, когда отгоняю ненужную мысль.

– Да, конечно, уже недалеко, – мрачно говорит он.

К массивной деревянной двери, окованной железом, мы подходим в тот момент, когда первые солнечные лучи касаются верхушек деревьев.

– Это не главный вход, – поясняет Кестер. – Но без меня тебе пришлось бы обходить половину Академии.

Спасибо, что снова не спросил, почему я не взяла извозчика. Уже должен был понять. Ну и я не задаю лишних вопросов.

Ожидаю, что Кестер возьмётся рукой за массивное железное кольцо и стукнет им по металлической пластине, прибитой к двери. Я бы так и сделала. Но он создаёт простенькое плетение в виде воздушной петли, и в замке раздаётся щелчок.

Понятно: как и тропой через лес, так и этим входом пользуются далеко не все. И вроде бы дело не моё, но спросить-то я могу? Не захочет – не ответит. Мне настолько любопытно, что я даже об усталости и голоде забываю на время, точнее, у меня получается отодвинуть их на второй план.

– А зачем для старших этот отдельный вход и тропа? Тем более, что тот район, насколько я поняла, не самый хороший.

– Не самый, – хмыкает Кестер и, открыв створку двери, пропускает меня вперёд. – Не стоит тебе об этом знать. Просто не ходи там больше.

Ну да, спросить можно, ответ получить сложно. Перевожу разговор на то, что сейчас важнее.

– А куда мы сейчас идём? Мне, наверное, нужно в ректорат, предъявить бумаги. Или ещё рано?

– Рано. Ректор в такое время на полигоне. Отведу тебя к коменданту.

Мы проходим по длинному, слабо освещённому коридору первого этажа и поднимаемся на второй.

– А для коменданта не рано? – спрашиваю я, когда Кестер останавливается перед одной из дверей.

– Не знаю, когда она спит. Но ещё ни один человек не сказал, что ему пришлось её разбудить.

И, действительно, стоит Кестеру костяшками пальцев коснуться двери, как та отворяется, и на пороге появляется женщина средних лет. Тёмно-синее платье со строгим воротничком, забранные под чепец волосы. Пройдясь по нам внимательным взглядом, строго поджимает губы.

– Понятно. Снова побывали в заварушке? Формы на вас не напасёшься.

– Доброе утро, Наира, – не смущаясь строгого тона женщины, говорит Кестер. – Вот привёл новую подопечную. Амелия будет учиться на целительском.

Комендант снова оглядывает меня сверху донизу, и я понимаю, что мой вид не вызывает у неё доверия.

– А приказ ректора уже есть?

– У меня письмо с приглашением, – отвечаю я, нахмурившись.

– Без экзаменов? – На лице женщины появляется скептическое выражение.

Я пожимаю плечами. Откуда мне знать, какие тут порядки?

– Ну в любом случае должны же они… – Она тычет в потолок указательным пальцем. – Проверить ваш поцен…

– Потенциал, Наира, – поправляет её Кестер, и в его голосе появляется раздражение. – Но это всё позже. Я же сказал: только что приехала. Амелия с дороги. Поселить и накормить. И всё объяснить. А мне пора на тренировку.

Какая ещё тренировка после ранения? Но высказать это вслух я не решаюсь. Сейчас передо мной совершенно другой парень. Не тот, который восхищался моими целительскими способностями, а скорее, тот из переулка, от которого разбегались бандиты.

– Сделаю, Ваша Светлость, – отвечает комендант уже другим тоном, как и я, почувствовав перемену настроения Кестера. – А форму вам доставят в комнату до завтрака.

Кестер уходит, и мы остаёмся вдвоём. Я так и стою, прижав перепачканные мокрые книги к изгвазданному во время ночных приключений камзолу.

– Вам бы переодеться, леди, – чопорно говорит комендант, даже не споткнувшись перед словом «леди», которое явно ко мне не относится.

Я не собираюсь выдавать себя за ту, кем не являюсь. Да и происхождения своего я не стесняюсь. Я такая, какая есть. Люди не выбирают, кем и где родиться.

– Я не леди, я сирота из приюта, – отвечаю я спокойно и вижу, как расширяются глаза женщины от удивления. – Но у меня есть целительский дар, и меня ждут после окончания обучения в больнице Реана.

Я ожидаю, что вот сейчас лицо женщины станет высокомерным. Меня это не смутит. Я знаю, как относятся к таким, как я, людям без роду и племени. Но вместо этого на лице коменданта появляется тёплая улыбка.

– Я тоже выросла в приюте, девочка. Но сейчас не об этом. Помогу, чем смогу, объясню и всё прочее. Жаль только, что комната, куда я могу тебя поселить, осталась всего одна.

Женщина поджимает губы и, сокрушённо качнув головой, добавляет:

– Сложно тебе там будет.

*****

Иногда счастье – это горячая вода. А уж если её вдосталь и без очереди, то это двойная порция счастья или даже тройная. Ну это я так думаю. На самом деле до сих пор не приходилось сталкиваться с таким блаженством.

Проводив меня в блок, состоящий из трёх комнат, Наира показала мне свободную и, снабдив полотенцем и склянкой с жидким мылом, ушла.

Напоследок вздохнула и посоветовала:

– Лучше тебе сразу надеть форму, после того как вымоешься. Если твоё второе платье такого же покроя и ткани как то, что на тебе, лучше обходиться одеждой для учёбы. И постарайся побыстрее. Скоро твои соседки вернутся с тренировки, и им понадобится душ.

Побыстрее – это не проблема. Медленно я и не умею. Долго под еле тёпленькой водичкой, особенно в зимнее время, не постоишь, да и претендентов на единственную душевую кабинку было много. Но тут я впервые сталкиваюсь с тем, что вода бывает по-настоящему горячей, даже слишком.

Перепутав краны, я с шипением выскакиваю из душевой и после этого начинаю действовать осторожнее.

Жидкое мыло прекрасно справляется не только с телом, но и с моими длинными волосами. Впервые в жизни мне удаётся промыть их до скрипа. И это занимает больше всего времени. С остальным проще. Отдраиваю жёсткой мочалкой, привезённой с собой, все грязные пятна. Морщусь, когда прохожусь по синякам. А их много. Только не помню, в какой момент какой из них я получила.

Особенно хороши кровоподтёки на предплечьях, возле локтей, от тех верёвок, которыми бандиты скрутили мои руки. А единственное запасное платье у меня с коротким рукавом. Вопреки рекомендации Наиры, я всё-таки взяла с собой в купальню своё собственное. Не выходить же отсюда с мокрой головой и в учебной форме. Не хочется выглядеть неряшливой в первый же день учёбы.

Растерев насухо кожу и посетовав, что полотенце непривычно мягкое, заматываю им голову и напоследок оглядываю купальню. Не оставила ли я тут какого беспорядка.

Купальня небольшая, но по моим меркам роскошная, только, ясное дело, что не на одну меня рассчитана. Везде ощущается присутствие моих соседок. Все полки заставлены красивыми бутылочками и баночками. И пахнет здесь изумительно. Не удержавшись, откручиваю крышку у одного из бутыльков и вдыхаю насыщенный фруктовый аромат. Интересно, как он называется? В моей памяти такого нет.

Хотя, пожалуй, я таким и не рискнула бы воспользоваться, слишком сильный. Мыло, выданное мне комендантом, вообще почти без запаха, точнее, пахнет свежестью и чистотой. И меня это вполне устраивает.

Я бы и остальные ароматы перенюхала чисто из любопытства, но снаружи раздаётся хлопок двери, и я вспоминаю о соседках. Пора освобождать купальню. Быстро закручиваю пузырёк с фруктовым запахом и ставлю на полку.

Поискав место для выданного мне мыла, убеждаюсь, что все три полки заняты, а без хозяек сдвинуть их вещи не решаюсь. Возьму пока с собой в комнату. Потом разберусь.

Открываю дверь и выхожу. Я, конечно, не ожидала, что меня встретят с цветами и музыкой, но первые впечатления – чудесная собственная комната и душевая с горячей водой – настроили меня на то, что жизнь уже начала меняться к лучшему. Поэтому возмущённо-брезгливое «Это что за пугало?» я воспринимаю как пощёчину.

Отрезвляющую, впрочем, но даже не оскорбительную. Так принято, что каждый человек с рождения и до смерти живёт в своём круге, и пересекающих черту не любят. И я была к этому готова там, далеко, когда настоятельница приюта самолично пришла попрощаться со мной перед моим отъездом.

«Помни своё место, – строго сказала она. – Тебе повезло, что проснулся дар. Но это не твоя заслуга. Твоя будет, если ты выучишься и принесёшь пользу своему городу. Но не вздумай возгордиться и посчитать себя равной тем, кому дар передаётся по наследству».

– С каких пор горничные стали принимать ванную там, где должны наводить порядок?

Передо мной две девушки, одетые в спортивную форму академии: широкие штаны и чёрные рубашки. Высокомерные слова вылетают из уст блондинки, вторая с тёмными длинными волосами смотрит сквозь меня.

М-да, не стоит расслабляться даже из-за горячей воды. Я быстро прихожу в себя.

– Доброе утро, – спокойно говорю я. – Душ свободен. Прошу прощения, если задержала.

У темноволосой изгибается бровь, и глаза наконец-то фокусируются на мне. Она не ожидала, что я умею разговаривать?

Блондинка снова открывает рот, но я, не дожидаясь, пока из него вылетит ещё какая-нибудь гадость, скрываюсь в своей комнате.

Уф! Вот и познакомились.

– Я немедленно иду в ректорат, – надрывается за дверью блондинка. – Почему ты молчишь, Кайра?

– И что ты там скажешь? – У брюнетки голос низкий и довольно приятный в отличие от её блондинистой подруги. – Если её приняли в Академию, то и поселить обязаны.

Вроде нормально всё говорит эта Кайра, может, и получится поддерживать с ней нейтральные отношения. Вот только на блондинку разумные доводы не действуют.

– Есть комнаты для прислуги, – пыхтит она. – Если ректор не отреагирует на моё требование, напишу отцу. Это непотребство – селить такую рядом с нами.

– Брось, Лили. – Кайра понижает голос.

Понимая, что мне лучше быть в курсе, подхожу ближе к двери. Со слухом у меня всё в порядке.

– Мы поступим по-другому, – ещё тише говорит брюнетка. – Идём в мою комнату, поговорим. Она вылетит отсюда, как марг из проклятого зеркала.

Глава 4. Гнома

Неприятно, но не смертельно. В приюте тоже скучать не приходилось. И там мне частенько пригождалась одна моя особенность – острый слух. Вот и сейчас я смогла услышать хотя бы начало разговора. Спать сразу же расхотелось.

Осматриваю дверь. Замка как такового нет. Есть пластина, к которой надо приложить ладонь. По словам коменданта, только хозяин комнаты может открыть дверь как изнутри, так и снаружи. То есть без моего приглашения никто не войдёт. Угу, так я и поверила. Это магическая академия. Кто знает, на что способны её студенты. Всё же лучше, чем ничего.

Проверяю и окно. Отдёрнув штору, обнаруживаю выход на балкон. И вот тут не очень приятный сюрприз: балкон огромный, и на него выходят три двери. А значит, с этой стороны тоже можно ждать сюрпризов.

Возможно, я сейчас перестраховываюсь. Едва ли девушки попытаются навредить мне физически или магически. Я помню слова Кестера о том, что использование магии в жилых кварталах запрещено. Скорее всего, и в академии студенты не имеют права применять друг против друга плетения и заклинания.

Хотя пока что это всего лишь моё предположение. Проверять, так это или нет, на себе не хочется.

Значит, буду осторожнее. Тем более что мне известны и другие способы подставить человека: например, подбросить какую-нибудь дорогую вещь и обвинить в краже.

Плотно закрыв балконную дверь и проверив окно, немного расслабляюсь. Наконец-то я могу более внимательно рассмотреть свою комнату.

Она восхитительна и, пожалуй, роскошна сверх меры для такой, как я. Прямо перед окном письменный стол, рядом на стене книжные полки. В другом углу – аккуратный столик с чайными принадлежностями.

Большая кровать утопает в алькове. Сажусь на её краешек и погружаюсь в мягкую перину. Провожу рукой по покрывалу. Так и манит лечь и забыть обо всём. Просто отдохнуть немножко.

Но я-то себя знаю. Я сейчас в таком состоянии, что и на голых досках способна уснуть. А ведь, хоть комендант меня и поселила по требованию Кестера, в ректорате я ещё не была.

– Так что в академии я на гномьих правах, – произношу негромко вслух и вздрагиваю от ворчливого голоса.

– Ну почему на гномьих, если вы, госпожа, учиться приехали?

Быстро оборачиваюсь и невольно вскрикиваю. Передо мной девушка ростом с пятилетнего ребёнка.

– Что так смотрите? Пугало увидели?

– В каком смысле? – растерянно спрашиваю я.

– В обычном, – сварливым голосом говорит она. – Я же всё слышала. Вы, госпожа, для них пугало, а я для вас. Всё в этом мире относительно.

И я вижу, как губа маленького существа обиженно оттопыривается. А я уже пришла в себя. Разумеется, меня напрягло, что вот так запросто в мою якобы защищённую комнату может проникнуть посторонняя, но одновременно я не чувствую в ней зла.

– С чего вы взяли, что я считаю вас пугалом? – Я спешу утешить неожиданную гостью. – Вы очень красивы. Просто я никогда не видела таких, как вы.

– Гномов не видели? – Настроение у девушки после моего комплимента меняется.

– Так вы гном?

Я действительно удивлена. До сих пор видела гномов только на картинках, и все они были кривоногими, волосатыми и некрасивыми.