Ты мой запрет

– Что? – от удивления у меня глаза из орбит вылезают.

– Ну что такого, все занимаются сексом, ты одна ломаешься…

– Убери от меня руки! – требовательно бросаю, пытаясь вырвать руку из его хватки, но он так крепко держит, что кость болит уже.

– Ты мне должна, Ксюша, – с силой тянет на себя и шипит мне в лицо. – Я что, зря столько с бубнами вокруг тебя танцевал?

– Отпусти меня сейчас же! – восклицаю, и даже пугаюсь от выражения его лица.

– Не отпущу, пока своё не получу! – цедит сквозь зубы и обратно к машине тянет.

На улице ночь, вокруг ни души, и к горлу подступает ком от бессилия. Самое время менять тактику и вместо требований начинать просить.

– Илья, давай по-хорошему, – делаю первую попытку, упираясь ногами в асфальт, но он тянет меня, словно мы по льду идём.

– Отличная мысль, дашь мне, что должна, и разойдёмся по-хорошему, – соглашается, но я ведь не этого хочу.

– Пожалуйста! – голос дрожит, мне страшно, вот этого человека я не знаю, он всегда казался безобидным, хоть и выглядит далеко не так.

– Сама сядешь, или заставить? – смотрит на меня, открыв заднюю дверь.

– Илья, послушай…

– Ясно, – кивает и буквально запихивает меня в машину.

– Нет! – кричу во весь голос. – Илья, пожалуйста, – последнее, что выкрикиваю, перед тем как он захлопывает дверь.

– Что здесь происходит? – раздаётся мужской голос, и от облегчения вместе с выдохом из меня вырываются все силы.

– Ролевые игры, – бросает Илья, с раздражением смотря на нашего участкового.

– Нет! – тут же подаю голос я. – Он меня похищает, – добавляю и дверь открываю. – Помогите! Пожалуйста! – обращаюсь к мужчине в форме и аккуратно вылезаю из машины.

В глазах Ильи вижу столько гнева, сколько мне за всю жизнь не приходилось видеть. Он стоит на месте, и, пользуясь его неподвижностью, прячусь за спину участкового.

– Ваши документы, – поправляя фуражку, протягивает руку.

– Да мы просто дурачимся, товарищ полицейский. Да? – переводит взгляд на меня. – Всего доброго, – шустро прыгает в машину и с визгом шин уезжает.

– Спасибо вам большое, – говорю мужчине, складывая руки на груди в молитвенном жесте. – Вы очень вовремя появились.

– Завтра утром жду вас в участке, напишете заявление, – мужчина совершенно серьёзен.

– Нет, не надо, он… просто перенервничал, уверена, уже жалеет, – тараторю и пячусь к подъезду. – Спасибо ещё раз, – бросаю напоследок.

– Молодёжь, – устало вздыхает мужчина и уходит к соседнему дому.

Чуть ли не бегом поднимаюсь в свою квартиру и, закрыв за собой дверь, сползаю по ней на пол и, разрыдавшись, прижимаю колени к груди.

– Ксю, ты чего? – слышу над собой голос подруги, но кроме судорожных всхлипов ничего не могу из себя выдавить. – Ксюш? – Ленка присаживается рядом и, обняв, притягивает к себе, позволяя мне нарыдаться вдоволь.

Не знаю, сколько времени прошло, откат от произошедшего медленно сходит, и я понемногу успокаиваюсь. Лена не стала расспрашивать больше, гладит меня по голове, успокаивая.

– Чем так пахнет? – спрашиваю, шмыгнув носом.

– Лазаньей, – вижу её улыбку, когда отрываю своё лицо от её мокрой футболки. – Что случилось? – задаёт вопрос и убирает прилипшую к моей щеке прядь волос.

– Илья… оказывается, он с кем-то поспорил, что, цитирую: завалит меня…

– Вот же мудак! – восклицает подруга.

– Угу, – киваю, отстранившись и прижавшись спиной к двери. – Я слышала, как он по телефону разговаривал, там приз – машина, – горько усмехаюсь.

– Козлина, а казался таким хорошим, – качает головой. – Ладно, просто нормальным, – тут же отмахивается. – Но зачем так убиваться? Хорошо, что узнала, послать его надо далеко и надолго.

– Я и послала, а он… – вновь всхлипываю, страшно от того, что было бы, если бы не появился участковый. – Он так быстро преобразился, начал говорить, что я ему должна, что обязана, что мариновала его, а он так старался…

– Пф, тоже мне, старался, – фыркает Ленка.

– Ну, в общем, схватил и в машину свою затолкал, – на этих словах подруга громко ахнула.

– Он… он что, тебя… – в её глазах вселенский испуг, и я спешу её успокоить.

– Нет, наш участковый появился, будто сам бог его послал, – проговариваю и думаю, что с этого дня начну верить в чудеса. – Но если бы не он… – замолкаю и, чувствуя, что вот-вот снова расплачусь, глубоко вдыхаю и поднимаюсь на ноги. – Пошли есть, я голодная, – протягиваю подруге руку.

Зачем плакать, если всё обошлось? Конечно есть риск, что Илья не успокоится, видимо, очень ту машину хочет, или, может, я обидела его самолюбие. Да, мне страшно, потому что сил отбиваться мне не хватит, а он очень разозлился.

– Надо в полицию заявить, – бросает Ленка задумчиво, когда мы уже стоим на кухне и накрываем на стол.

– Я ему жизнь сломаю, а он спортсмен…

– Ты дура сердобольная, Ксюша! – выкрикивает подруга. – Он тебя хотел… хотел… боже, мне даже произнести это страшно.

– Я надеюсь, что он подумает и осознает, что поступил плохо, одумается, – говорю и сама хочу в это верить. – Обещаю, если он придёт и обидит…

– Ксюшенька, – Ленка обращается ко мне, как к умалишённой. – Если он что? Будешь ждать, пока он сделает задуманное?

– Ну ты ведь тоже его знаешь, Лен, не настолько он плохой, мы столько лет дружили, мало ли что на него нашло, давай просто дадим ему шанс, – проговариваю, и подруга сдаётся с согласным кивком.

Но, кажется, я вообще никогда не знала настоящего Илью.

Глава 10. Охоты не будет

Иногда самые сложные битвы – это те, которые ты ведёшь внутри себя

Даня

Со вчерашнего вечера не могу в себя прийти, толком не спал – заснуть не мог, а если и получалось, то снилась какая-то жуть. Встреча с этим Толем прошла не так, как я ожидал, а после неё я чувствую себя паршиво. Из-за своего отношения к Ксюше и из-за того, что я узнал. Совсем не то, что должен знать ребёнок о своих родителях, наверное.

Ксюша чиста как слеза, Толь и в самом деле мастер своего дела, он вычислил о ней всё, даже медкарту показал. Девочка не была замечена ни в каких непристойностях, по вечеринкам и ночным клубам не ходит, если только работать. Прилежная студентка, окончила техникум с отличием, одной из лучших, и подавала большие надежды. Есть парень, спортсмен Илья, я узнал его по фото, это тот, кто обнимал её в клубе. Но медкарта говорит, что девушка невинна.

Про этого Илью тоже кое-что выяснил, например, что в последнее время он увлёкся анаболическими стероидами и, судя по его выписке из банка, покупает больше, чем нужно.

Но для меня всё это стало неважно после того, как Толь, скорее всего, проболтался. Или, может, ему плевать, или посчитал, что это не такая уж и тайна. Но то, что он мне сказал, перевернуло мою жизнь с ног на голову.

Мою маму изнасиловали.

Да, это было давно, ей, вроде, шестнадцать на тот момент было, но разве это имеет значение? Меня так коробит от факта, что её обидели так жёстко, что я не знаю, как реагировать. Хочется выбить кому-нибудь зубы, свернуть шею, переломать руки, и лучше конкретному человеку. Но его в живых больше нет, Толь сказал, что отец с ним разобрался, вроде как, около года держал его взаперти, а потом запихнул в психушку, где он скончался несколько лет спустя. Легче мне от этой информации? Нет!

– На яблоне мандарины не растут, – усмехнулся Толь, едва я озвучил цель своего визита.

– Что? – непонимающе взглянул на него, отвлекаясь от многочисленных мониторов по периметру комнаты.

– Папаша твой ровно так же начал, – его ответ очень смахивал на то, что мне сказал дядя Макс. – Ща глянем, если твою тоже насиловали, это будет эпично, – он веселился, а я замер.

– Что значит «тоже»? – осипшим голосом спросил.

– Ну, как мамку твою, – отмахнулся от меня, словно озвучил не то, что над моей матерью кто-то измывался, а погоду на улице.

И как мне с этим теперь жить? Жуть как хочется домой, маму обнять, но боюсь в глаза её вечно счастливые смотреть. Мне больно только знать об этом, а что пережила она, ещё и в таком возрасте.

– Чёрт! – рычу и смахиваю с рабочего стола какие-то бумаги.

– Собственной персоной, – раздаётся в дверях голос брата. – Чего буянишь? Дебит с кредитом не сходится? – улыбается и вальяжно усаживается в кресле по ту сторону.

Никогда не было секретов от брата, и сейчас мне очень нужно с кем-то поговорить, эта ноша слишком тяжёлая, и никого лучше брата нет, только он поймёт. Но, с другой стороны, я понимаю, что ему будет так же больно, как и мне, и только это меня тормозит.

– Типа того, – отвечаю севшим голосом. – У тебя что? – спрашиваю, чтобы переключиться.

День медленно скатывается в задницу, думал, на работу отвлекусь, но больше половины дня прошло, а я так и сижу, пялясь в стену.

– Первый учебный день у меня, – со вздохом отвечает, и, опустив глаза, я вижу разбитые костяшки.

– Серьёзно? Даже одного дня не продержался? Отцу же обещал, – смотрю на него с укором.

– Меня девчонкой назвали, мне что, надо было молчать? – гневается братец.

– Ну ладно, понимаю, – киваю ему. – Надеюсь, тебе хоть хватило мозгов сделать это за территорией универа? – вопросительно смотрю на него, и, судя по тому, как он губы поджимает, мне всё ясно. – Да блин, Ник! – бьюсь затылком о спинку кресла.

– Да брось, если эта блондиночка будет молчать, всё нормально будет, – проговаривает, махнув рукой.

– Не понял, ты девушку избил? – прищуриваюсь и начинаю закипать внутри.

– Ты за кого меня принимаешь? Девушку я могу только своим орудием бить, и она от этого будет только стонать в удовольствии, – лыбится, а я только глаза закатываю. – Спортсменов каких-то уделал, – добавляет, и, врать не буду, меня охватывает гордость. – Ладно, хорош обо мне, как там твоя охота? – его вопрос, как удар по голове.

Самому мерзко стало после разговора с этим Толем. Ксюша слишком хорошая для таких игр, она чистая, а я хотел её испачкать.

– Не будет никакой охоты, – отвечаю и кривлюсь от самого себя.

– Оу, а что такое? – его вопрос звучит насмешливо, и меня это злит.

Не сам вопрос и тон, а его отношение к подобному.

– Ксюша другая, – коротко бросаю. – А эти игры для таких как… Марина, например, – киваю на дверь, и брат понимает всё.

– Ну что сказать? Хорошо, что понял вовремя, – разводит руками.

– И ты никогда к таким девочкам не подходи, полно доступных, – обращаюсь к нему голосом старшего брата, которым, к слову, никогда не работал, потому что мы погодки, и не было между нами этой разницы, по сути.

– Ты мне что-то не договариваешь, – нахмурившись, он не спрашивает, констатирует, слишком хорошо меня знает.

Ну, Даня, вопрос: сказать или не сказать?

Хочется облегчить себе ношу, сбавить тяжесть этого груза, но не таким способом, не взвалив его на плечи брата.

– Лучше помоги с отчётами, – схватив папку со стола, кидаю ему.

– Эй, я вообще-то на тебя не работаю, – усмехается, но открывает её.

– С меня обед, – отвечаю и получаю в ответ фырканье.

Мы учились в одной школе в Лондоне, оба изучали экономику, я знаю, на что способен Ник, и если нужно перепроверить бухгалтерские отчёты, то лучше него буду только я.

Обед мы благополучно пропустили, цифры нас так засосали, что очнулись к ночи уже.

– Всё, у меня перед глазами плывёт, ты тиран какой-то, – возмущается Ник, бросив бумаги на стол. – Пришёл навестить брата, называется, – устало вздыхает и откидывает голову на спинку кресла.

– Не нуди, – произношу и потираю лицо, в частности, глаза. – Пошли хоть поужинаем, заодно попробуем еду нового повара, – усмехаюсь и встаю на ноги.

– Надеюсь, нас не отравят из-за твоего поведения, – хмыкает Ник, и мы выходим в зал.

Занимаем свободный столик, и я подзываю официантку Юлю, заказ делаю для обоих и выбираю самое сложное блюдо. Нет, не потому что издеваюсь, мне важно знать, на что способна Ксюша.

– Она сейчас споткнётся от твоего взгляда, – пинаю брата ногой, отрывая его от пожирания задницы Юли.

– Какой ты нудный, – фыркает, и пару минут мы сидим в тишине.

Я осматриваю зал: клиентов, официантку и бармена. Первые вроде довольные, вторая вежливо всем улыбается, третий суетится у кофе-аппарата. Всё нормально, всё тихо, работа отвлекла от мыслей, но сейчас, когда голова не забита дебитами и кредитами, недавние новости возвращаются. Чёрт, с отцом, что ли, поговорить, может, он успокоит меня.

Нет, надо отвлечься!

– Что там ещё в универе, кроме драки? – спрашиваю Ника, но замечаю вышедшую в зал Марину, которая виляет бёдрами к барной стойке.

– Пигалица одна, – отвечает брат, и, переведя взор на него, вижу его отрешённый взгляд.

– Можно больше подробностей? – вопросительно выгибаю брови.

– Нет подробностей, – выдыхает и ёрзает на месте. – Потребовала пойти с ней в деканат, ответить за своё поведение, потом облила меня кофе, – говорит всё обыденным тоном, но чуется мне, что не всё так просто.

– И всё? – почему-то улыбаюсь.

– Нет, выплюнула, что я сам виноват, – хмыкает, и я вижу тот азартный огонь в его глазах.

– Интересно, – дёргаю головой, и мы отвлекаемся, когда перед нами ставят тарелки с ужином.

Креветки в сливочно-чесночном соусе с пастой фетучини – единственное дорогое блюдо в моём кафе. Мы всё же ориентированы на студентов, а, как правило, это небогатые люди.

– А вкусно, – комментирует Ник, и я согласно киваю.

И в самом деле, придраться не к чему, паста ничем не отличается от той, которую мы пробовали в ресторане на итальянском побережье.

После ужина желание закончить работу пропало, и мы с Ником вальяжно сидели за столом какое-то время и говорили обо всём и ни о чём.

– Ладно, мне пора, я ведь студент, вставать рано, – бросает Ник и поднимается.

– Заливай мне, уверен, не спать сейчас собираешься, – насмешливо фыркаю. – Но я тоже поеду, – встаю следом за ним. – Подожди.

Иду к своему кабинету и, забрав вещи, закрываю его на ключ. Ник, видимо, уже на улице, и, коротко попрощавшись с работниками, выхожу, но брат стоит на углу здания и, наклонив голову набок, куда-то смотрит.

– Что там? – спрашиваю, подойдя к нему.

– Тшш, – шикает на меня и кивает вперёд.

А там Ксюша и тот спортсмен, вроде как парень её, они стоят под уличным фонарём. Прислушиваюсь к их оживлённому разговору и начинаю хмуриться.

– Не подходи! – кричит Ксюша и, сделав шаг назад, вытягивает руки перед собой, будто ограждается от него. – Ты на меня поспорил! Я считала тебя другом, но тебе какая-то машина дороже…

– Я же объяснил, мне плевать на тот спор. Ну ты ведь меня знаешь, – вроде как оправдывается, но нет в его тоне ни капли сожаления.

– Не знаю! Вчера показал, какой ты есть, никогда больше тебе не поверю, – слышу в её голосе неприкрытую истерику.

– Да что ты заладила, вчера-вчера, – её собеседник явно злится. – Нормально я себя повёл, или ты считаешь, что я не прав? – он делает шаг к ней, и мне не нравится его поза, как у готового напасть.

– Что за чёрт? – выдыхаю шёпотом.

– Пахнет плохо, – кривится Ник.

– Прав? В чём ты прав, Илья? – Ксюшин голос уже дрожит. – Тебе кажется нормальным запихнуть девушку в машину, когда она этого не хочет?..

– Ты мне должна! – рявкает этот Илья и в два шага оказывается рядом с ней. – Это уже принцип, – добавляет, а меня уже так коробит, что костяшки хрустят.

– Илья, пожалуйста, давай разойдёмся по-хорошему…

– Обязательно, когда получу то, что должен, – перебивает её и за долю секунды закидывает Ксюшу на плечо и несёт к припаркованному Рено.

Срываюсь с места в ту же секунду, сквозь гул в ушах слышу отчаянный вопль Ксюши и шаги брата за спиной. В голове какой-то триггер срабатывает. Нет, я в любом случае побежал бы на помощь девушке в беде, но сейчас меня такой яростью накрыло, что, боюсь, убью этого урода.

Спортсмен не ожидал нападения, поэтому я с лёгкостью вырываю Ксюшу из его рук и ставлю её на ноги.

– В порядке? – коротко спрашиваю и получаю такой же короткий кивок.

От её бледного и заплаканного лица, меня кроет ещё хлеще, разворачиваюсь на пятках ровно в тот момент, когда этот мудак замахивается. Удара избежать не получается – кулак впечатывается в скулу, отдаваясь глухой болью. Я отшатываюсь, но на ногах удерживаюсь, стиснув зубы.

– Эй! – раздаётся голос Ника.

Этот придурок поворачивается, чтобы посмотреть, кто к нему обращается, и тут же получает ответку. Удар от Ника, точный и сильный, отправляет его на землю с грохотом. В отличие от меня, он на ногах не удержался. Годы, которые Ник провёл в боксе, говорят сами за себя.

Лежачего бить нельзя, поэтому я просто стою рядом, терпеливо ожидая, пока он поднимется. В его взгляде появляется злость, смешанная с унижением, заставляет его встать слишком быстро.

Он бросается на Ника, явно надеясь на реванш, но я влетаю между ними, выставляя плечо. Я чувствую, как его тело с силой ударяется об меня, но сам не двигаюсь с места.

– Я сам, – бросаю Нику, и он, понимающе кивнув, отходит в сторону.

– Вы кто такие? – спрашивает Илья, его грудь ходит ходуном от ярости.

– Неважно, – выплёвываю, перед тем как завалить его на асфальт и несколько раз вбить кулак в его мудацкое лицо.

– Дань, не надо, пожалуйста, – слышу голос Ксюши, и только это меня останавливает.

– Не смей заставлять девушек, урод ты конченый, – цежу сквозь зубы и не удерживаюсь от последнего удара.

Встаю с него, едва дыша, и спортсмен на удивление быстро поднимается. Смотрит на меня, потом на Ника, который стоит за моей спиной, спокойный, как всегда, но взгляд острый, как нож. Мудак оценивает шансы и, кажется, решает, что повторно падать ему не хочется.

– Вы за это ответите, – хрипит Илья, вытирая кровь с подбородка.

– Ага, – ухмыляется Ник.

– Ты как? – подхожу к Ксюше.

– Лучше тебя, – всхлипывает и проводит пальчиком по моей скуле. – Спасибо, – шепчет, подняв свои синие глаза на меня, и я замираю, утопая в этой синеве.

Глава 11. Точка невозврата

Иногда одно прикосновение способно пробудить бурю, а один поцелуй – перевернуть мир. Но что делать, если этот мир больше никогда не будет прежним?

Даня

За спиной раздаётся визг шин по асфальту, но я не реагирую, продолжая тонуть в синих озёрах Ксюши. Что же ты такая красивая, синеглазка? Губки пухлые прикусывает, спешно слёзы с бледных щёк вытирает, ко мне подаётся и тонкими пальчиками до моей скулы дотрагивается.

– Надо обработать, – тихо шепчет, а у меня ничего не болит, не чувствую ничего, кроме её невесомых прикосновений.

– Обработай, – выдыхаю и не понимаю, что за чертовщина происходит.

Ощущаю себя старым компьютером, который перегрузился, и жуть как тормозит вся система.

– Кхм, – раздаётся чуть ли не в ухо. – Я пойду, – насмешливый голос брата немного отрезвляет, и я отрываю свой взгляд с Ксюши.

– Иди, – сухо произношу. – Пошли, – возвращаюсь к синеглазке и, взяв её за руку, веду в здание кафе.

– Может, лучше через наш вход? – лепечет девушка.

– У меня аптечка в кабинете, – говорю через плечо и, открыв дверь, захожу под пристальным взглядом бармена. – Принеси лёд, – коротко бросаю парню за стойкой.

Шарю по карманам в поисках ключа, а через минуту уже подхожу к рабочему столу и достаю сумку из последнего ящика.

– Пожалуйста, – протягиваю Ксюше и плюхаюсь в кресло.

– Угу, – мычит в ответ и, открыв, перебирает содержимое.

Терпеливо жду, внимательно следя за каждым её движением. Вот она достаёт антисептик, смачивает ватный диск и аккуратно прижимает его к моей скуле. Морщусь, и Ксюша в тот же момент убирает его и начинает дуть на ссадину. По моему телу пробегает дрожь, дыхание сбивается. Что это? Может, аллергия на эту жидкость? Ага, выдумывай, Даня, конечно.

От неё пахнет лесными ягодами, хотя вроде говорят, что от поваров несёт жареным… да всем, что жарится. Нет, от синеглазки веет свежестью и чем-то сладким. И ей очень идёт эта форма, но, уверен, без неё она будет смотреться ещё лучше, особенно на моих коленях.

Руки сами тянутся к тонкой талии, впиваются в неё крепкой хваткой. Ксюша, судорожно вдохнув, задерживает дыхание, пальчики замерли над моим лицом, а глаза испуганно округлились.

– Что произошло, синеглазка? – спрашиваю серьёзным тоном.

Я слышал её разговор с этим мудаком, но пусть сама скажет. Однако, судя по глазам, она не особо хочет говорить.

– Ксюша, если тебе угрожает опасность, ты должна мне сказать, – настаиваю, усиливая хватку на её талии.

– Мне больно, – тихо шепчет, и мне приходится ослабить, но руки не убираю.

– Объясни, – бросаю требовательным тоном.

– Недопонимание, ничего страшного, – горько усмехается, наверняка решив, что сможет меня обмануть беспечным тоном, но её глаза говорят больше.

Не выдерживаю, резко встаю на ноги и теперь смотрю на девушку сверху вниз. Ксюша часто моргает, словно вот-вот начнёт плакать, и мне приходится сдерживать себя. Её только что конкретно напугали, я своим напором сделаю только хуже.

– Кто он? – решаю начать с начала и сделать вид, что ничего не знаю.

– Дань… – вздыхает, шумно сглатывает и отводит взгляд. – Спасибо тебе за помощь, но это моё личное…

– Он тебя тащил в машину насильно! – начинаю закипать я.

К чему эта скрытность, мать вашу? Я всё видел и слышал, что за «личное», к чертям собачьим?

– Он просто… просто… – мямлит, но явно внятного оправдания не найдёт. – Обижен, – выдыхает, и по глазам вижу, что сама понимает, как глупо это звучит.

– Обижаются мальчишки в школе, Синеглазка, а это был поступок мудака, – говорю тихо и спокойно. – В следующий раз никого поблизости может и не быть. Что тогда? – она смотрит на меня, ресницами хлопает, но остановить слёзы у неё не получается.

– Я… я не знаю, что на него нашло, мы расстались вчера, и он взбесился, в машину толкнул, требуя с меня долг, и, если бы не участковый… он спас меня, а сегодня вы… – выпаливает на одном дыхании и, разрыдавшись, прячет лицо в ладонях.

– Всё-всё, – подаюсь ещё ближе, заключаю в объятия и успокаивающе глажу по спине.

Держусь сам, ведь внутри такая яростная буря, что хочется крушить всё вокруг. Нельзя брать девушек силой, всегда так считал, а после разговора с Толем и вовсе хочется всем тем, у кого такие мысли есть, руки поломать. Каждая вторая доступная с удовольствием отдастся тебе, нахрен брать тех, кто этого не хочет.

– Мне работать надо, – бормочет Ксюша и отстраняется.

– Я отвезу тебя домой, – бросаю, и она поднимает заплаканные глаза.

– Нужно уборку на кухне закончить… – возражает и спешно щёки вытирает.

– Без тебя закончат, подожди здесь, я сам скажу…

– Нет! – впивается в моё запястье, крикнув на весь кабинет. – На меня и так ярлык повесили, – добавляет, и в глазах мольба появляется. – Пожалуйста, мне надо наладить с ними отношения, после… всего, – проговаривает, и я, кажется, понимаю, после чего именно.

– Ладно, я жду тебя, отвезу домой, и это не обсуждается, – отрезаю тоном, не терпящим отказа.

– Хорошо, – кивает, губы поджимает и вылетает из кабинета.

Падаю на стул и нервно провожу рукой по лицу. Получается, этот спортсмен не первый раз пытается. Что он там орал и какой долг с неё требует? Толь ничего не говорил, кроме того, что он спортсмен, отец его тренер по хоккею, но сына к себе не берёт, пока тот не закончит институт, работать его отправил, чтобы на его шее не сидеть. Ну и, конечно, стероиды, которых он покупает слишком много в последнее время.

Хм, наверное, крыша у него едет, ведь с этим не шутят, во всём должна быть мера, а он явно эту меру перешёл. Надо что-то решать, чтобы он к Синеглазке не подходил больше. Не могу видеть её слёзы, в груди будто кто-то острыми когтями царапает. А собственно, почему, Даня?

Просто защищаю девочку, была бы другая на её месте, я поступил бы ровно так же. Ну, может, не прямо так, но определённо встал бы на защиту.

– Чёрт! – выругавшись сквозь зубы, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

Не понимаю, что со мной происходит, но что-то явно меняется.

Не знаю, сколько времени проходит, пока я варюсь в собственных мыслях и пытаюсь понять, что за метаморфозы во мне. Отвлекает лёгкий стук в дверь, а следом стук каблуков. Открыв глаза, поворачиваюсь к выходу.

– Марина, что-то случилось? – ленивым голосом интересуюсь и снова закрываю глаза.

– Соскучилась, – томно отвечает, а через пару секунд седлает меня.

– Марина, мне сейчас не до тебя, – устало вздыхаю, окинув её взглядом.

Юбка задралась, открывая вид на кружева между ног, пуговицы на блузке расстёгнуты, наверняка ещё до того, как она зашла. Но меня это не привлекает… ни сейчас, ни в принципе, никакой загадочности, интриги, желания самому раздеть, как, например, с Синеглазкой.