Тайновидец. Том 1: Потерянный дар

Кажется, это было так давно! Всего один год прошел, а как изменилась с тех пор наша жизнь.

– Прошу вас, господа!

Служитель с поклоном распахнул перед нами тяжелую дубовую дверь.

Горчаковы уже были в кабинете. Юрий сидел на черном кожаном диване, а князь Николай Андреевич расхаживал из угла в угол, размахивая руками:

– Какое отношение мой род имеет к этому делу? – сердито спросил он директора. – Да, Иван – мой незаконный сын. Но я был решительно против его учебы в лицее! И Путь ему не нужен – так я считал, и считаю до сих пор. Зачем ему Путь, он ведь даже не аристократ. Насколько я знаю, у Ивана были очень слабые способности. А теперь он лишился и их.

Директор, стоя возле стола, молча ждал, пока Горчаков выговорится.

– У Ивана был очень сильный дар целителя, – вместо директора ответил Игорь Владимирович.

Он остановился, опираясь на трость, и спокойно смотрел на метания Горчакова.

– А вот и вы! – остановившись, воскликнул Горчаков. – Это с вашей помощью Иван попал в неприятности. Сильный дар, говорите? А почему я ничего об этом не слышал?

Горчаков недоверчиво прищурился.

– Я говорил вам, – поспешно вставил Юрий, поднимаясь с дивана.

– Да? – удивился Горчаков. – Не помню.

– Дар был редкой силы, – кивнул Игорь Владимирович. – Я даже устроил Ивану практику в моем госпитале. И поверьте, по словам целителей он отлично справлялся.

– То-то и оно! – снова вспылил Горчаков. – Видимо, слабая кровь и большие нагрузки сказались на здоровье парня. Вот он и не выдержал.

– Вы обвиняете меня в том, что Иван потерял дар? – нахмурился Игорь Владимирович.

В его голосе прозвучали стальные нотки, сильные пальцы сжались на набалдашнике трости.

– Я никого не обвиняю, – раздраженно ответил Горчаков. – Нам всем стоило быть осмотрительнее. Не возлагать чересчур больших надежд на полукровку. Зачем ему Путь? Он мог отлично работать фельдшером или лекарем, раз уж у него способности к медицине. Впрочем, я благодарю вас за то, что вы позаботились о моем… моем сыне. Как только он немного оправится, я заберу его из госпиталя и пристрою к делу. Разумеется, услуги целителей будут мною оплачены.

Эти слова князь произнес с заметным усилием.

– Благодарю вас, князь, но оплата не требуется, – ледяным тоном ответил Игорь Владимирович. – Иван пробудет в госпитале столько времени, сколько понадобится для его полного выздоровления. Это просьба его матери, и я не оставлю ее без внимания.

– Как хотите! – фыркнул Горчаков.

Меня удивило, с какой неприязнью Николай Андреевич относится к Ивану. Но вмешиваться в разговор я не спешил, просто наблюдал за Горчаковыми. Особенно меня интересовал Юрий.

Я чувствовал, что он напряжен, и очень сильно. А с чего бы? Ведь он получил Путь еще до происшествия с Иваном. Юрию ничего не угрожало.

Допустим, Юрий недолюбливал брата. Но тогда сейчас он должен скрывать радость. А никакой радости в нем я не чувствовал. Только растущую тревогу и напряжение.

А не подлить ли масла в тлеющий огонь?

Я прислушался к дару, но он молчал. Ладно, подождем.

Николай Андреевич повернулся к директору:

– И что вы теперь собираетесь делать?

– Допросить служителя, – ответил директор. – Последнюю неделю ваш сын провел под его присмотром. Я его уже вызвал.

– Имейте в виду, у меня очень мало времени, – поморщился князь. – И прошу вас, любезный Илларион Богданович, ни слова газетчикам! Вы ведь знаете, эти писаки из всего норовят сделать сенсацию.

– Разумеется, Николай Андреевич, – кивнул директор. – Но я не могу ручаться за остальных гостей церемонии.

– Это благородные люди, – с пафосом ответил князь. – Они не станут сплетничать.

Я усмехнулся про себя.

Еще как станут. Уже завтра по всем гостиным Столицы разнесется весть о том, что незаконнорожденный сын князя Горчакова потерял дар. Все станут выражать князю сочувствие, а ему и дела нет до судьбы сына.

– Ну, где этот ваш служитель? – нетерпеливо спросил Горчаков.

Словно отвечая на его вопрос, в дверь робко постучали. А затем в кабинет вошел Игнат.

– Вызывали, ваше высокоблагородие? – спросил он, останавливаясь на пороге.

Выходит, это Игнат прислуживал Ивану Горчакову? Что ж, тем лучше. Мне-то он расскажет все, без утайки.

– Проходите, – строго кивнул Игнату директор.

Игнат нерешительно подошел к столу.

– Расскажите, что Иван Горчаков делал в течение последней недели?

– Готовился, господин директор. Над учебниками сидел.

– Никуда не отлучался?

– Нет, что вы!

Игнат замотал головой.

– Сидел целыми вечерами. Случалось, и допоздна.

– А ночами?

Игнат промолчал, но я видел, как его взгляд испуганно метнулся в сторону.

Директор неожиданно ударил кулаком по столу – так, что тяжелое пресс-папье с грохотом подпрыгнуло.

– Отвечать! – рявкнул он.

– И ночами сидел, – не выдержал Игнат. – Я уж ему говорил, чтобы отдохнул. А он ни в какую. Способность надеялся взять, глаз не смыкал.

– Какую способность? – не выдержав, удивленно спросил я.

Директор бросил на меня грозный взгляд, но промолчал.

– Магическую, – не поднимая головы, пробубнил Игнат. – Возьму, говорит, Путь и способность открою. Хотел порадовать Игоря Владимировича. Что тот в него поверил, значит…

– Сколько он не спал? – отрывисто спросил директор. – Две ночи, три? Сколько?

– Неделю, – убитым голосом ответил Игнат. – Днем в госпитале пропадал, а ночами за книжками сидел. Говорил я ему…

– Так я и думал! – удовлетворенно заявил Николай Горчаков. – Неделю без сна – да какой дар это выдержит? Решил всех удивить, мальчишка! Способность взять!

Он круто повернулся к директору:

– Ваше счастье, что не я платил за его учебу. Я бы через суд взыскал с вас деньги! Но теперь пусть с вами разбирается его сиятельство граф Воронцов.

Он бросил насмешливый взгляд на деда.

– Ты уволен, – побагровев, прорычал директор Игнату. – Немедленно собирай свои вещи и выметайся за ворота! Чтобы через час духу твоего здесь не было. Вон!

Губы Игната затряслись. Ничего не отвечая, он повернулся к дверям и поплелся из кабинета.

– Игорь Владимирович, я на минуту! – шепнул я деду и вышел вслед за Игнатом.

Глава 6

– Игнат, постой!

Я напрасно спешил – старик и не собирался никуда уходить. Схватившись за сердце, он прислонился к стене возле кабинета директора. Губы Игната дрожали, наливаясь синевой.

Я подхватил его под руку.

– Ну, что ты, Игнат! Что ты, успокойся.

– Как же так, Александр Васильевич? – прошептал Игнат. – Я ведь двадцать лет здесь прослужил. За вами, мальчишками, приглядывал.

– Ты дыши, Игнат, дыши, – оглядываясь по сторонам, сказал я.

Неподалеку от двери кабинета стояла деревянная скамья без спинки. Сидя на ней, провинившиеся лицеисты ожидали вызова к директору. Скамья была до блеска отполирована форменными брюками.

И мне приходилось сидеть на ней в мучительном ожидании – сильно влетит, или пронесет на этот раз.

Я чуть ли не силой довел Игната до скамейки, усадил и сам сел рядом.

– Неужели Иван Николаевич из-за меня пострадал? – отчаянно глядя в пол, спросил старик.

– Нет, Игнат, – твердо ответил я. – Тут дело в чем-то другом. Говоришь, он способность хотел взять? Значит, был сильным целителем?

– Отменным, Александр Васильевич. Я как-то стакан уронил по глупости, кинулся осколки подбирать и руку поранил. Кровь рекой потекла, ладонь до кости рассадил. Так Иван Николаевич мне в ее в минуту залечил. Вот, смотрите!

Игнат протянул мне ладонь. Поперек ладони шел неровный белый шрам.

– И кулак сжимается.

Игнат сжал костлявый кулак, показывая, что мышцы и сухожилия работают.

– И шрам Иван Николаевич обещал убрать, попозже – как научится.

Для целителя, еще не получившего свой Путь, такое мастерство было удивительно.

– Да я и так похожу, со шрамом, – торопливо добавил Игнат. – Что мне сделается? Работает рука, и ладно.

– Больно было? – сочувственно спросил я.

– Больно, – кивнул Игнат. – А как Иван Николаевич лечить взялся, так боль вмиг прошла. Золотые руки у него, и дар сильный.

– Вот, видишь, – улыбнулся я. – Значит, не мог он себя до магического истощения довести. Целитель, в первую очередь, себя лечит. Это само собой получается. Организм сначала себя бережет, а потом на других силу дает.

– А как же тогда он дара лишился? Или магия отобрала? Я слышал, что такое бывает. Если большой талант у человека, его беречь надо. Чуть ошибся, и потерял.

Я покачал головой.

– Это все сказки, Игнат. А почему Горчаков потерял дар, я не знаю. Тут разбираться надо. Но ты точно ни в чем не виноват.

– Спасибо на добром слове, Александр Васильевич. Только что уж теперь? Господин директор меня уволил. Пойду вещи собирать.

– Погоди.

Я чуть не силой усадил старика обратно на скамью.

– Расскажи, как получилось, что ты стал прислуживать Ивану?

– Это ваш дед меня попросил за ним присмотреть, – отводя взгляд, ответил Игнат. – Чтобы не случилось чего. А я вот не углядел.

– Не вини себя, – строго сказал я.

От сердца немного отлегло. Деда-то я сумею убедить, что Игнат ни при чем. А значит, служителя восстановят в лицее. Или Игорь Владимирович найдет ему дело. В общем, в беде не бросит.

– Ты ведь в лицее жил? – спросил я. – Найдешь, где переночевать?

– На вокзале переночую, – ответил Игнат. – А утром к себе, в деревню поеду. На службу меня теперь никто не возьмет, без рекомендаций-то. А там как-нибудь устроюсь.

А вот это уже никуда не годилось. Я был уверен, что рано или поздно директор лицея одумается и поймет, что Игнат ни в чем не виноват. Но где потом искать старика?

– Не вздумай никуда уезжать, – строго сказал я Игнату. – Ты мне нужен. Вечером приходи ко мне. Знаешь, где я живу?

Не дожидаясь ответа, я назвал Игнату адрес и заставил трижды повторить, пока не убедился, что он запомнил.

– Как придешь к калитке, пошли мне зов, и я тебя впущу. Расскажешь мне все про Ивана. Как он жил в лицее, как учился, с кем общался.

– Так ни с кем он не общался, – ответил Игнат. – Ребята его сторонились, он ведь незаконный сын-то. Брат только заходил, Юрий Николаевич.

– Вот как? – удивился я.

По поведению Юрия я бы не сказал, что он дружелюбно относился к брату.

– И часто заходил?

– Да последнюю неделю, почитай, каждый день. Тоже все уговаривал Ивана Николаевича поменьше за книжками сидеть.

Удивительная забота!

– Ладно, вечером у нас будет время, – кивнул я. – Учти, спрашивать буду подробно. Адрес запомнил? Повтори еще раз.

– Запомнил, Александр Васильевич.

Игнат смущенно посмотрел мне в лицо.

– Спасибо вам.

– Брось, – улыбнулся я. – Сам же говорил, что жизнь по-разному поворачивается, помнишь? Ну, иди. Вечером жду.

Убедившись, что Игнат немного пришел в себя и твердо держится на ногах, я вернулся в кабинет директора. И вовремя – князь Горчаков уже собирался уходить.

– Я считаю, что напрасно вы затеяли следствие, Игорь Владимирович, – напыщенно говорил он деду. – Все предельно ясно. Иван переутомился, пытаясь преуспеть в учебе, а служитель недоглядел. Прискорбный случай, но другого нельзя было ожидать.

– Я так не думаю, – негромко сказал я.

– Что?

Николай Андреевич Горчаков удивленно повернулся ко мне. Директор лицея тоже вопросительно поднял брови.

– Пока это всего лишь догадки, – объяснил я. – Но есть вероятность, что Ивана лишили дара намеренно.

– Вы соображаете, что говорите, молодой человек? – нервно спросил Горчаков. – Кто мог это сделать, и зачем?

– Например, высокоранговый менталист, – ответил я. – А зачем… Это еще предстоит выяснить. Но целитель в госпитале непременно осмотрит Ивана и проверит, применялось ли к нему ментальное воздействие. Если факт воздействия будет установлен, я сообщу об этом в Тайную службу.

– А если нет? – прищурился Горчаков.

– Тогда буду разбираться дальше, – ответил я.

И физически ощутил волну острой тревоги, которая охватила Юрия Горчакова.

– Менталист высокого ранга? – недоверчиво переспросил директор. – Откуда он в лицее? Да во всей Столице маги такого уровня наперечет.

– Тем проще будет его найти, – усмехнулся я.

– Но зачем менталисту так рисковать? – настойчиво спросил Горчаков. – Зачем нарушать закон? Ради чего?

Я пожал плечами.

– Кто знает. Его могли уговорить, ему могли заплатить. А может быть, Иван тут вообще ни при чем. Следующей целью можете оказаться вы.

Я бил наугад, стараясь окончательно вывести из равновесия Юрия Горчакова. Если он не причастен к потере дара, то и бояться ему нечего. А если замешан в преступлении, то с перепугу может натворить глупостей.

– Почему я?

От удивления у князя Горчакова отвисла челюсть, и выглядел он глуповато.

– Вы с Иваном – кровные родственники, – объяснил я. – Но он моложе и слабее вас. Возможно, преступник решил сначала потренироваться на Иване. Рассчитывал, что никто не станет поднимать шум из-за бастарда.

– Как вы смеете? – машинально спросил князь.

– Я не хотел вас обидеть, Николай Андреевич, – серьезно кивнул я. – Но думаю, вы больше всех заинтересованы в том, чтобы дело прояснилось. Подумайте и о вашем наследнике. Юрий Николаевич тоже может быть под ударом.

Я в упор посмотрел на Юрия Горчакова. Он ответил мне ненавидящим взглядом.

– Я никого не боюсь! – с вызовом заявил он. – Все это звучит как бред. Идем, отец!

Но князь Горчаков не слышал сына. Его взгляд лихорадочно бегал по сторонам, словно князь прямо сейчас решал, кому из менталистов он мог перейти дорогу.

– Поезжайте домой, ваше сиятельство, – посоветовал я князю. – Думаю, к завтрашнему утру что-то прояснится. И я приеду к вам – или с новыми вопросами, или с извинениями. Вы сможете меня принять?

– Я? – рассеянно переспросил князь. – Да, конечно. Извините, господа, я должен идти.

С этими словами князь Горчаков стремительно покинул кабинет директора лицея. Юрий поспешил за ним.

– Извольте объясниться, Александр Васильевич, – сухо потребовал директор лицея. – Что за представление вы здесь устроили?

Я пожал плечами.

– Всего лишь высказал версию. Илларион Богданович, вы можете показать мне табель Ивана Горчакова?

– Зачем?

– Вы много лет руководите лицеем. И лучше меня знаете, что хороший целитель может навредить себе только в одном случае – спасая жизнь пациента. Иван Горчаков не мог не распознать у себя признаки магического истощения. Ведь он был хорошим целителем?

– Хорошим, – неохотно признал директор. – Мне и табель не нужен, чтобы сказать вам, что Иван отлично успевал по всем предметам. Но он молод и неопытен! Он мог волноваться перед церемонией Выбора Пути. Да еще это нелепое стремление получить способность. Если, конечно, служитель не соврал, чтобы выгородить себя.

– А зачем ему это? – поинтересовался я.

– Молодой человек, – снисходительно улыбнулся директор. – Сколько раз вы сами являлись на занятия прямиком из трактира? Я припоминаю, что Игнат и вам прислуживал. Сколько раз он вас выгораживал? Ну, то-то же!

Выместив недовольство на Игнате и избавившись от князя Горчакова, Илларион Богданович окончательно овладел собой.

– Игорь Владимирович, – обратился он к деду. – Я понимаю, что у вас есть справедливые претензии к нашему лицею. Убедительно прошу вас сначала обсудить их со мной.

– У меня нет никаких претензий, – неожиданно для директора ответил дед. – Мой внук сказал, что ваш служитель ни в чем не виноват. Я придерживаюсь такого же мнения.

Директор с облегчением выдохнул и поднялся из-за стола.

– Что ж, в таком случае, позвольте еще раз принести вам мои извинения. Не смею вас задерживать, господа!

К воротам лицея мы шли через плац. Трибуны перед Храмом уже опустели, но сам Храм по-прежнему возвышался над зелеными кронами деревьев. Придет ночь, магические накопители постепенно отдадут накопленную энергию, и прекрасное здание растает в темноте. До следующей весны, до следующего лицейского выпуска.

Дед задумчиво постукивал тростью по брусчатке и молчал.

Мы вышли за ворота. На пустой стоянке остался только мобиль деда – темно-вишневый, с большими колесами и серебряной фигуркой ворона на капоте.

– Пообедаешь со мной, Саша? – спросил Игорь Владимирович. – Или сегодняшнее происшествие отбило тебе аппетит?

– С удовольствием пообедаю, – согласился я, усаживаясь в мобиль.

Дед бросил свою трость на заднее сиденье и сел за руль.

– Ты догнал Игната? – спросил он.

– Догнал. Учтите, Игорь Владимирович, Игнат ни в чем не виноват.

– Да знаю я, знаю, – вздохнул дед.

И повернулся ко мне:

– Это я во всем виноват, Саша. Один я, больше никто.

– Объясните? – удивился я.

– Да что там объяснять. Это я торопил Ивана развивать дар. Не напрямую торопил, конечно. Но рисовал парню перспективы. Обещал устроить его в наш госпиталь целителем, потому и на практику туда определил. А надо было его сдерживать, не позволять спешить. Старый дурак я, вот что!

Дед сказал это с искренней горечью.

– А почему вы его торопили? – спросил я. – Была какая-то причина?

– Да не было никакой причины. Ты же знаешь, как я загораюсь, когда вижу в человеке талант.

Это была чистая правда. Дед и мой дар вот так же разглядел в свое время. И не позволил отцу лишить меня Пути.

Несмотря на возраст, в душе дед умудрился остаться нетерпеливым юнцом. И даже мудрость не лишила его это качества.

– То, что ты сказал про менталиста, может быть правдой? – спросил дед.

– Не знаю, – усмехнулся я. – Честно говоря, я просто хотел напугать князя Горчакова, чтобы он не мешал мне расследовать дело.

– И тебе это удалось, – рассмеялся дед. – Он выскочил из кабинета как ошпаренный. Думаю, князь сегодня же удвоит охрану вокруг своего дома.

– Я пригласил Игната вечером зайти ко мне, – сказал я. – Хочу подробно расспросить его про Ивана.

– Это правильно, – кивнул дед. – Спасибо, Саша. Ты скажи ему, чтобы потом пришел ко мне. Я его не оставлю, не сомневайся.

– Игорь Владимирович, скажите честно, – спросил я. – Это ведь вы приставили Игната ко мне, когда я учился в лицее?

– С чего ты взял? – возмутился дед.

Но, покосившись на меня, улыбнулся:

– Ладно, твоя взяла. Давно догадался?

– Догадался давно, а удостоверился сегодня.

– Я волновался за тебя, Саша. Очень хотел, чтобы ты окончил лицей. Поверь, Игнат ни о чем мне не рассказывал, да я его и не просил. Он всего лишь заботился о тебе.

– Я знаю, – улыбнулся я. – Иначе вы давно устроили бы мне выволочку.

– А было за что? – удивился дед, трогая мобиль с места.

– Конечно.

Широкие колеса мягко шуршали по мостовой. Я откинулся на мягкое сиденье, наблюдая я пролетающими мимо разноцветными домами.

– Так что там с графом Толубеевым? – вспомнил дед.

– Вы не поверите, – улыбнулся я. – Владелец Уральского банка собирался надуть графа при помощи древнего артефакта. Я разоблачил пройдоху, и граф Толубеев в благодарность подарил мне скакового жеребца.

– Так это банкир украл деньги?

– Не то, чтобы украл, но…

Я в подробностях пересказал Игорю Владимировичу всю историю с деньгами графа.

– Кстати, банкир обманул не только графа Толубеева, – предупредил я. – Так что, банк и все имущество будут конфискованы казначейством. Надеюсь, вы не хранили в Уральском банке наши знаменитые родовые капиталы?

– Я что, похож на сумасшедшего? – возмутился дед. – Наши капиталы я храню только в Имперском банке. А что за жеребца подарил тебе граф? Ты его видел?

– Не успел, – рассеянно ответил я, засмотревшись на Неву.

Мы как раз пересекали ее по Биржевому мосту, и ослепительное солнце дробилось в серой воде.

– Кажется, жеребца зовут Мальчик, – добавил я. – Граф обещал выставить его на скачки от моего имени и честно поделиться призовыми. Так что теперь я стану завсегдатаем ипподрома.

– Мальчик?

Игорь Владимирович затормозил так резко, что я чуть не вылетел через ветровое стекло.

– Если вы решили избавиться от своего младшего внука, – укоризненно сказал я, – то могли бы выбрать более приятный способ.

– Не говори ерунды, – нетерпеливо отмахнулся дед. – Мальчик, надо же! Это лучший жеребец графа Толубеева. Неужели граф решился расстаться с ним?

– Вообще-то, я спас графа от разорения, – скромно заметил я. – И сохранил ему родовой особняк. Так что подобная благодарность вполне понятна.

– Это он мне назло, – неожиданно сказал дед. – Я столько раз уговаривал его продать Мальчика, но Толубеев отказывался наотрез. А ведь я ему огромные деньги предлагал. А тебе взял, и подарил.

Игорь Владимирович возмущался очень натурально. Но я уловил довольные нотки в его голосе.

– А ведь вы надеялись, что так оно и случится, – улыбнулся я. – Потому и попросили меня заняться делом графа.

– И в мыслях не было! —заявил дед.

– Ладно, – примирительно сказал я. – В любом случае, знаменитый жеребец теперь будет принадлежать нашему роду. Кстати, надо бы съездить в Сосновку, посмотреть на него.

– Съездим вместе, – предложил дед.

– Запросто, – улыбнулся я.

И с недоумением закрутил головой по сторонам.

– А куда мы едем?

– Обедать, – напомнил Игорь Владимирович.

– Это я помню. Но куда именно?

Мобиль как раз съезжал с Дворцового моста, оставляя по левую руку Императорский дворец.

– Э, нет, – запротестовал я. – Так не пойдет! Я знаю, куда вы меня везете. Игорь Владимирович, немедленно остановите мобиль! В этот дом я не войду, даже под страхом смертной казни.

– Александр, я прошу тебя, – мягко сказал дед, ничуть не рассердившись на мой возмущенный тон. – Всего один обед. Так нужно.

– В интересах рода? – криво усмехнулся я.

– В интересах рода, – твердо ответил дед.

– Хорошо, – согласился я. – Но разнимать нас вы будете сами.

Мобиль свернул с Главного проспекта на набережную Мойки и остановился возле широких ворот. За воротами, в аккуратно подстриженном парке возвышался малахитовый дворец – с фонтанами и статуями, с позолоченными капителями колонн.

– Вот из того окна я выпрыгнул, когда сбегал отсюда, – мрачно сказал я деду, показывая на высокое окно третьего этажа.

В этом дворце я родился и вырос. И жил до тех пор, пока не перебрался в спальный корпус Императорского лицея.

Глава 7

Двое слуг в кроваво-красных ливреях и черных перчатках торжественно распахнули перед нашим мобилем высокие ворота.

Точнее, ворота открылись при помощи магии. Но слуги присутствовали с важным видом.

Так полагалось по этикету. А этикет – это важно, и точка.

Во всяком случае, так считал мой отец.

– Игорь Владимирович, вы хотя бы предупредили отца, что мы заглянем на обед? – спросил я, рассеянно оглядывая парк.

– Это была его идея, – ответил дед. – Твой отец хочет обсудить важный вопрос, который касается всего рода.

– Меня он на обсуждение не приглашал, – заметил я.

– Тебя пригласил я, – веско отмел мои возражения дед, выбираясь из мобиля. – Я считаю, что дела рода надо обсуждать вместе. Кроме того, ты немало потрудился, чтобы отгородиться ментальным блоком от родного отца. Так что он не смог бы прислать тебе зов при всем желании.

– Да, – коротко признал я.

А о чем тут спорить? Я не видел смысла в общении с отцом. Но раз уж приехал – поздно возражать.

– Саша, я прошу тебя об одолжении, – сменил тон Игорь Владимирович. – Знаю, чего тебе стоит приехать сюда, и ценю это. Ты знаешь, как меня беспокоят разногласия внутри рода.

– Запрещенный прием, – улыбнулся я. – Но вы правы. Постараюсь вести себя хорошо. Надеясь, обед не затянется.

Один из слуг немедленно уселся за руль и погнал мобиль в гараж. Оставлять его перед крыльцом здесь было не принято.

Я шагал вслед за дедом по центральной дорожке парка, крутя головой направо и налево, и все больше удивляясь.

И было, отчего. На моей памяти парк выглядел довольно уродливо. Идеально проложенные дорожки абсолютно одинаковой ширины, подрезанные как по линейке кусты… Деревья были посажены симметрично, и казались совершенно одинаковыми – если хоть одно дерево начинало расти, как ему вздумается, его безжалостно выкорчевывали и заменяли другим.

А теперь парк совершенно изменился. В нем появились клумбы – и не круглые или овальные, а произвольной формы. И цветы на них росли беспорядочно – где густо, где пусто.

Черт, они даже цвели в разное время, а уж это совсем не лезло ни в какие ворота. И бабочки порхали свободно, а не взмывали в небо красивыми ровными стаями.

Деревья тоже чувствовали себя вольготно. Я заметил густую ель, мохнатые лапы которой торчали во все стороны. Вот липа с дуплом чуть выше моего роста. В него так и тянуло запустить руку – вдруг там найдется что-то интересное.