Слипер

Вадим Ефремов

Слипер

Пролог

Тропинка вилась среди камней, иногда приближалась к отвесной скале, притиралась к ней вплотную, описывая собой каждый изгиб. Приходилось опираться о камень рукой и идти вперед слегка пригнувшись. Справа обрыв, внизу бежала река. Пепельно-серые булыжники, огромные, будто свалившиеся сюда из другого мира, в беспорядке развалились по всему руслу. До неглубокой воды от силы два человеческих роста и, если соскользнешь, вряд ли получишь что-то большее, чем синяк. Но падать не хотелось. Приходилось пригибаться, задевая головой выступающие камни.

Старик, показавший путь, сказал, что затея глупая. Попробовал всучить корзину несвежего мяса, уверяя, что это поможет и даже сохранит жизнь. Может и так. Оставшись позади, старик буравил спину недовольным взглядом, но молчал, пока расстояние не стало достаточно большим. Потом произнес: "Ну и дурак. Дубина". Предполагалось, что этих слов уже не услышат, поэтому можно было не обращать внимание. Сделать вид, что действительно не слышал.

Местность была дикая, необжитая и одинокий домик, чуть кривоватый, сработанный из камня, собранного тут же, в речном русле, смотрелся неуместно. Старик, живущий в одиночестве, был ворчлив и недоволен, но принял его хорошо – предложил ночлег, сытно накормил. Лес вокруг богатый, живность непуганая. Много чего рассказал, без остановки, взахлеб, наслаждаясь вниманием неожиданного слушателя. Дочери, навещающие старика по выходным, после мессы, не обращали внимание на привычную болтовню.

В четверти дня пути лежал маленький шахтерский городок, быстро разраставшийся, и поглощающий густые леса, как клякса, ползущая по пергаменту. Везде лежали отвалы пустой породы, из которой возводили жилье и клали мостовую на главной улице. Когда-нибудь это место станет центром цивилизации. Сейчас же здесь жил разный сброд, желающий начать новую жизнь и рискнувший испытать себя в горном деле. Или скрывающийся от вездесущего ока Ордена, еще не накинувшего на бурно растущий городок свои сети. Хотя на площади уже поднимались стены будущей ратуши, а значит скоро здесь будет и Орден.

Кожаная подошва заскользила на гладком камне. Анри споткнулся, и врезавшись в неровную каменную стену, загромыхал железом на всю округу. Зашипел, скорчил недовольную гримасу – если рядом враги, теперь они точно знают, что кто-то идет к ним в гости. Поправив съехавшие в сторону поножи, рыцарь повел плечами, расправляя кольчугу, скрытую под холщовой накидкой. Снова шагнул по тропе, выбирая опору понадежнее.

Пять лет минуло с тех пор, как он тронулся обратно в родные края. Путь был долог. Анри до сих пор не решил, действительно ли он хочет возвращаться. Его ждали Орден и следующая ступень посвящения. Жизнь полностью перестанет ему принадлежать. Поэтому возвращение превратилось в долгое путешествие с длительными остановками в приглянувшихся краях. Он даже успел обзавестись женой и целый год наслаждался простой сельской жизнью. Пока мимо не прошел отряд крестоносцев.

Нарушить обет безбрачия считалось тяжкой провинностью. Хотя нарушали его все, кому не лень, кроме самых набожных. Конечно, война кончилась, а с ней и обет должен был потерять силу. Никто не станет винить и призывать к ответу, если Орден узнает, что он женат. Но официально снять бремя обета может только Мейстер.

Той же ночью, собрав походный скарб и амуницию, Анри покинул жену, оставив все нажитое за год как приданое – Касилия молода и красива, новый муж не заставит себя долго ждать.

Мужчина оглядел ущелье, гадая, что его ждет за скрывающими обзор деревьями. Впереди слышался звук падающей воды. Воздух дышал прохладой. Он прошел еще немного, придерживая ладонью болтающиеся у ног поножи и вышел на заваленную валунами площадку. Дальше лежало небольшое озеро, почти купель, и водопад, искрящийся брызгами, падающий откуда-то сверху. За ним виднелся темный зев грота, уходящий вглубь скалы. Анри обошел падающую воду, сторонясь летящих на кольчугу капель, и остановился напротив темного провала.

В конце, путешествия наскучили. Сперва душу затмило восхищение от открывшейся свободы. Он может делать все что хочет! Идет куда влечет взгляд. На душу не давит свод строгих правил Ордена, не страшит угрюмый взгляд Мейстера, нависающий над чадами с террасы второго этажа, а папская грамота открывает путь в любые земли. Сам себе хозяин и жизнь вольготно расстилается впереди, соблазняя прелестями и предлагая разделить обильную трапезу. Подходи и бери!

Но последнее время внутри поселилась томящая тяжесть, уходящая на время буйных попоек и веселых драк в придорожных тавернах, и возвращающаяся, как только Анри оставался наедине с собой и дорогой. В голове возникали мысли о тщете такой жизни – да, свободной и часто радостной, но бессмысленной, как жизнь бабочки-однодневки. С каждым днем тяжесть довлела сильнее, по капле выжимая радость и новизну из сердца.

Примерно с месяц назад, он остановился на постоялом дворе, в котором услышал байку о злобном чудище, живущем в заброшенных штольнях. Дракон тиранил местные деревни, драл скот, воровал молодых незамужних девиц. Сказочник долго, со вкусом описывал, что именно вытворяют драконы с молодыми девицами. Окружившие барда крестьяне давились слюной и щедро подливали пива, лишь бы рассказчик не останавливался и не упустил ни одной детали. Рыцарь оценил мастерство, с которым тот выдаивал необразованный люд, и тоже подкинул монетку.

Когда мужичье разошлось, рыцарь поболтал с менестрелем с глазу на глаз, угостив более благородным напитком из походного запаса. Рассказчик признался, что такие истории ходят в паре недель пути на восток. Количество разоренных деревень и обесчещенных девиц менялось от рассказа к рассказу, но дракон всегда оставался, так что что-то из этого может оказаться правдой.

Может быть.

Праздное любопытство было ни при чем. Рыцарь вспомнил свое посвящение. Образы, которые приходили во время ритуала. Мейстер уверил, что это не просто сны и фантазии. Все виденное правда, но смысл его раскроется позже, когда Анри поднимется на следующие ступени в иерархии. В видениях был дракон. Зверь был умен. Он разговаривал с ним, общался как с равным, чему-то учил. На время похода мужчина отринул видения, даже память о них, чтобы те не мешали и не смущали разум. Но уличная история о чудище, рассказанная трубадуром, подняла в душе вопросы, которые терзали Анри после ритуала. Правда ли было то, что он видел? Это толкало отправиться в путь.

Ему пришлось задержаться, чтобы вытащить из заплечного мешка заготовленный с вечера факел – развязать узлы на груди, снять котомку, развернуть на плоском камне. Потом свернуть обратно и снова повесить за спину, понадежнее закрепив, чтобы не болталась и не мешала двигаться. Анри подпрыгнул несколько раз проверяя как сидит амуниция: кольчуга с шелестом обволакивала тело и давила на плечи, когда он опускался на землю, мешок увесисто прижимался к спине. Зажег огонь.

Зловещий шелест металла разнесся по ущелью, когда Анри вытащил меч и встал напротив входа в пещеру, держа оружие расслабленной рукой, острием к низу. Из прохода смердело, обдавая лицо теплым, густым животным запахом. Анри поморщился – будто в конюшне зиму не убирали. Накинул на голову койф кольчуги, выдохнул и шагнул вперед.

Запах стал гуще, как масло, подтаявшее в тепле, отчего волосы на загривке и руках стали дыбом. Чтобы не слышать трусливый голосок, верещащий внутри, рыцарь сосредоточился на ощущениях. Как ставит ногу. Где под ступней камешек или неровный выступ. Как трещит охваченная огнем промасленная тряпка, намотанная на короткую палку. Как звук его шагов уносится вперед, в темноту, и возвращается обратно, дробясь на мелкие кусочки. Пугали, что здесь сгинуло много отчаянных глупцов, но трупов или костей Анри не заметил. Если здесь и есть чьи-то останки, то они дальше, в глубине логова.

Впереди почудилось движение. Тело напряглось. По спине, из копчика, пронеслась волна мурашек, ударив в затылок. Огонь факела заколыхался. В голове с новой силой оживились мысли: а не дурак ли ты? Зачем поперся в чертову темноту? Порвут ведь на мелкие клочки и кровавые кишки будут тянуться по земле, когда поползешь обратно! Этого хочешь?

Вход в пещеру остался далеко позади, растворившись в кромешной темноте, подступающей со всех сторон. Свет факела, слабый, неверный, с трудом освещал пол и стены, уходящие вверх. Краем сознания Анри отметил, на камне видны следы человеческих рук – когда-то он был тщательно обработан. Если специально не всматриваться, это почти незаметно. Он резко выдохнул, изгоняя сомнения – возвращаться поздно. Вспомнил наставления Мейстера. "Делай что должно, и будь что будет", – говорил тот.

Рыцарь чувствовал из глубины пещеры пристальный взгляд. Прятаться смысла не было. Расправив плечи, Анри нырнул в темень, как в ледяную воду, не думая, что его ожидает. Успел сделать двадцать три осторожных шага, когда тугая волна звериного смрада сбила с ног. Лязг железа заполнил пещеру. Не чувствуя веса доспеха, мужчина вскочил на ноги, почти взлетел, быстро закружился, факелом и мечом делая выпады в пустоту.

– Покажись, гадина! Чертово отродье, хватит играться!

Темнота заколыхалась скрипучим раскатистым смехом – демоны ада веселились, забавляясь беспомощностью одинокого, маленького человечка, выставившего перед собой железный прутик. И новая волна – Анри пытался угадать откуда придет удар, но не успел. Грудь взорвалась болью, дыхание с криком покинуло легкие. Меч и факел разлетелись в стороны. Незримая сила подняла его в воздух и прижала к стене пещеры, высоко от земли. В потускневшем свете, валяющегося в двух шагах и еще не потухшего, факела, Анри увидел огромный гибкий хвост, покрытый толстыми, щербатыми чешуйками. Хвост давил на грудь, почти расплющивая о камень. Ноги беспомощно болтались, стуча подошвами по твердой поверхности стены.

– Г-гг-гхх, – скрипучий смех разрывал перепонки.

Державший Анри хвост исчез, и мужчина вялым мешком свалился на пол. Из темноты выступила чудовищная морда.

– Факел подними, а то будешь потом в темноте куковать.

Сперва Анри не понял, что обращаются к нему. Что здесь вообще кто-то может разговаривать. Потом, косясь на морду, потянулся и поднял факел, выставив его между собой и зверем. Встать не получалось. Ноги налились мягким, текучим свинцом. Руки дрожали.

– Ты кто? – спросил Анри первое что пришло в голову.

– Ульриг! Ты не узнал меня? – как дракон говорит Анри не понял. Пасть не шевелилась, лишь оставалась слегка приоткрытой.

Страх и недоумение, охватившие тело, утекали как вода, оставляя после себя удивление и непонятную печаль. Значит все, что он тогда видел – правда: был Ульриг и был дракон. Видения, пришедшие при посвящении – отголоски произошедших событий, а не сказочные фантазии.

– Ульрига нет. Я помню его, но я не Ульриг, – без видимой причины печаль когтистой лапой сильнее сжала сердце, из глубины поднялась горькая волна. Глаза Анри увлажнились.

– М-да… Теперь вижу, – дракон прикрыл глаза, шумно выдохнул. – Ульриг был моим другом.

– Хотел сказать тебе спасибо, – мужчина медленно подбирал слова, пробуя выразить то, что чувствует. – Наверное частичка Ульрига все еще живет внутри меня. Я чувствую. Ты был для него отцом. Если бы я был Ульригом, то хотел, чтобы ты это знал.

Мгновения тишины затянулись. Рыцарь чувствовал себя неуместно в этом мрачном туннеле. Стыд охватил его, будто он виноват, что гордый зверь живет здесь, под землей, прячась от людей. Будто он несет за это ответственность. Он знал, что это не может быть так, но ничего не мог поделать с нахлынувшими чувствами. Хотелось уйти, убежать, скрыться от терзающего стыда. Зверь уже не казался ужасным – он выглядел старым и уставшим.

– Ты не виноват. Никто не виноват, – пристальный взгляд дракона проникал в самое сердце. Дракон знал, что происходит в душе человека.

Они вышли из пещеры вместе и остановились у водопада. Солнце, еще теплое в самом начале осени, играло лучами в каплях падающей воды. На свету Анри увидел, что дракон обезображен. В видениях он видел сильного, взмывающего в небо зверя. Сейчас, на месте крыльев торчали два неровно заживших обрубка. Дракон с горечью и тоской смотрел в облака.

– Стараюсь меньше выходить наружу, – дракон пошевелил культями и указал на них поворотом головы. – В грозу чешутся дико. Приходится забираться глубже в туннели, тогда становится легче.

– Чем ты питаешься? Там же ничего нет, – рыцарь указал на провал пещеры. – Или девиц воруешь?

Дракон рассмеялся. Раскатистые звуки не казались демоническими, просто громкими.

– Скудно. Местные раз в неделю к ущелью корову приводят. Привязывают к дереву и оставляют. Иногда выхожу в лес размяться, охочусь. Хотя охота тут…, – он замолчал на мгновенье, потом продолжил. – Лет триста назад было куда лучше – еду приносили из всех ближних деревень. Наверно считали меня богом или демоном. Несколько раз действительно девиц приводили. Придурки. Одна жила у меня пару лет. Со способностями. Обучил чему мог и выгнал. Нечего молодой женщине в подземелье делать.

Дракон получал удовольствие погружаясь в воспоминания: жмурился на солнце, играл хвостом, подставляя кончик под струю водопада.

– Ульриг?

– Да, – Анри удивился, что откликнулся на чужое имя легко, естественно.

– Возвращайся к Семье, – зверь замер, вглядываясь в рыцаря, стремясь донести важность своих слов. – Возвращайся. Это необходимо. И не доверяй змеям ни под каким предлогом.

– Я не понимаю…

– И не надо. Просто запомни мои слова. Возвращайся. Позже поймешь.

Мужчина возмущенно хмыкнул. Было за полдень и солнце начало припекать. Шум падающей воды перебивал звуки леса, не допуская их в ущелье, но настырный крик кукушки, поселившийся невдалеке, добирался даже сюда.

– Ты, как Мейстер: "Потом все поймешь". А пока ничего не понимаю. В голове только хаос. Думал, приду сюда и мне что-то станет понятнее, а вопросов еще больше появилось.

– Время почти пришло. Еще немного. Я чувствую, – дракон продолжал говорить загадками.

– Чем я могу помочь? – Анри решил сменить тему.

Зверь замолчал. Посмотрел на небо, вздохнул. Обернулся, вглядываясь в темноту своего пристанища. Огляделся, рассматривая деревья, скалы, капли брызгающей воды. Все вокруг. Медленно, смакуя, втянул воздух через широко раскрытые ноздри.

– Да, пожалуй, пора. Хватит уже, – ответил он на свои мысли.

Присев, дракон поднял обрубок левого крыла. Под ним, между складок, открылась щель, в которую он забрался когтистой лапой и вытащил оттуда… яйцо. Круглое, темное, покрытое странными знаками, вырезанными на нем. Знаки тускло светились красным. Он обмыл яйцо под струей водопада и протянул рыцарю.

– Возьми.

Анри принял увесистый шар двумя ладонями. Знаки, вырезанные на шаре, пульсировали, как затухающие угли костра. Шар был теплый, слегка шершавый.

– Спрячь его так, чтобы никто не нашел. Чтобы ты сам не нашел. Запомни – никто! – дракон навис над мужчиной. – Можешь это обещать?

– Клянусь! – кивнул рыцарь. В его руках было нечто важное – яйцо дракона!

– И еще. Разыщи меня, когда придет время. Слышишь, Ульриг! – рычащая речь дракона проникла в грудь резким ударом. – Найди меня!

***

Портовый городок, небольшой, суетливый. Грузчик нес бочонок на плече. Горластая торговка продавала рыбу, наваленную в плетеные корзины. Группа вооруженных северян толпилась у причала, рядом со своей ладьей: они переговаривались гортанными звуками и буравили местных острыми, недоверчивыми взглядами. Особенно подозрительно варвары смотрели на рыцаря, в полной амуниции, со знаком креста на длинной, ниже колен, накидке.

Невдалеке еще одно судно готовилось к отплытию. Моряки и местные работяги загружали корабль товаром из нагруженных телег, стоящих у причала. Анри встретился взглядом с северянами, пару мгновений смотрел им в ответ, показывая, что готов ко всему. Затем отвернулся и пошел в сторону погрузочной суеты. Вымпел со львом, поднявшим вверх лапу, указывал, что это именно то судно, которое он искал. Капитана на палубе не было, но его помощник указал на берег:

– Так ведь… Вона там корчма. Там его и найдешь.

Пришлось возвращаться обратно, мимо орущей торговки, снова поздороваться взглядом с варварами и нырнуть в низкие двери хижины, которую местные гордо величали корчмой. Свет из маленьких окон, затянутых бычьим пузырем, почти не разгонял темноту, погружая широкую комнату в вечные сумерки. Под ногами было склизко от прибрежной грязи, приносимой ногами посетителей. Насыпанные сверху опилки не помогали, превращая грязь в жижу с кусочками чего-то. Как и везде здесь, воняло рыбой.

В углу, за грубо сколоченным столом, рискованно откинувшись назад на колченогом стуле, сидел капитан «Льва». Черные курчавые волосы забраны на затылке тесемкой, короткая борода, нос сдвинут в сторону, переносица вдавлена шрамом. Голова запрокинута назад, рот безвольно открыт, при каждом вдохе мужчина подхрапывал. На столе большая глиняная кружка и деревянная тарелка с остатками курицы. Больше в корчме никого не было – утро, самое рабочее время.

Рыцарь сел напротив, прихватив табурет у соседнего стола. Разглядел спящего, заглянул в кружку, понюхал. Фыркнул. Намеренно громко спросил:

– Освальд! Как ты можешь жрать такое пойло?

Спящий дернулся, распахнул глаза, вытаращив их. Стул почти завалился на спину, но Освальд успел ухватиться за край стола.

– Какого?.. Что? Анри? – он захлопал глазами, потер их ладонью. – Анри! Дружище!

Пришлось вставать и выдержать медвежьи объятья. Освальд порывался его расцеловать, но рыцарь сдержанно его отстранил. Потом от запаха прокисшего пива не отмоешься.

Уселись обратно.

– Сколько мы не виделись? С Мальтийской компании? Года четыре? – Освальд отхлебнул из кружки, громко стукнул донышком по столу. – Хозяйка! Пива! Свежего! У меня гость! – хлопнул по столешнице раскрытыми ладонями. – Ну, рассказывай!

– Я по делу, – Анри решил не медлить, времени было мало. Отряд Ордена ждал, когда он вернется. – Искал верного человека и услышал про "Льва". Рад, что успел тебя застать.

– О, да! Сегодня уходим. "Лев" застоялся у берега, – капитан хитро приподнял бровь. – Все о делах? А отметить? Я бы мог задержаться на день-другой. Ты все еще в Ордене? Детишек не настругал?

Достав из мешка шар завернутый в тряпицу, Анри поставил его на стол, не раскрывая.

– Надо это спрятать. Так, чтобы никто не нашел. Ни Орден, никто другой. Подальше. Ты на "Льве" много где бываешь, вот я и подумал…

– Так зарыл бы где поглубже, – Освальд откинул край тряпки, открыв странные письмена. За последние месяцы красное сияние внутри почти угасло.

– Что за дьявольское семя?!

– Яйцо дракона, – Анри накинул край тряпки обратно, скрыв зловещее свечение.

– Шутишь? Того самого?

Анри кивнул:

– Я поклялся, что спрячу это так, что даже я сам не найду. Тебе я могу довериться, никому больше. Если Орден увидит – растерзают и меня, и всех, кто рядом. Яйцо надо очень хорошо спрятать.

– М-мм, задачка, – Освальд почесал затылок. – А просто выкинуть?

– Я дал слово.

– Что, действительно с драконом разговаривал?

Рыцарь кивнул, потом пожал плечами и показал ладонью на шар, как бы говоря: "вот доказательство".

– Хорошо, – сказал капитан. – "Лев" идет торговать на север. Северян видел, небось? Вот с ними. Места там глуше некуда. Орден не любят. Да и вообще, к нашему брату-христианину относятся с холодком. Думаю, отродью демона там будет самое место – до второго пришествия не разыщут. Найду какую-нибудь пещерку подальше от людей, завалю камнями.

– Надеюсь на тебя, – сказал Анри.

Убрав шар со стола, Освальд расплылся в широкой улыбке:

– Решено! Но ты у меня так просто не отвертишься. Расскажешь все в мельчайших подробностях, – он вытянулся, заглядывая за плечо друга.

– Где ее черти носят? Хозяйка!!! Пива, етить!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1. Кража

Песок шуршал, проминаясь под подошвами ботинок и мешал сделать следующий шаг. Иногда становился плотнее, из песка пробивалась трава, тогда идти было легче. Солнце только начинало вставать. Он шел вдоль кромки прибоя.

Если ступать по песку, который уже намочила вода, то можно идти немного быстрее. Главное, чтобы набегающая волна не намочила кроссовки. Идти в мокрой обуви не хотелось – мозоли обеспечены.

Слева шумела вода, справа тянулись песчаные пляжи нежно-кремового цвета. За пляжами стояли сосны и слегка шевелили ветвями, когда бриз становился сильнее. Местами на песке стояли палатки разных цветов: синие, зеленые, иногда яркие желтые и даже красные.

Он сам бы с удовольствием провел здесь несколько дней. Спишь в палатке. Потом, когда разбудит солнце и утренняя жара, вылезаешь на пляж. Загораешь, купаешься. Думаешь только о том, где раздобыть веток для костра и когда кипятить воду для еды.

Но сейчас это невозможно. Сейчас есть конкретная задача, которую надо выполнить. Не хочется. Вернее, вчера все казалось вполне выполнимым, а сегодня совершенно не хотелось ничего делать. А если совсем честно – было откровенно страшно.

Андрей попробовал выбросить мысли из головы и сосредоточиться на пейзаже. Утро, ветер, бесконечная гладь озера, встающее солнце и пляжный песок, мешающий идти. Шаг, еще шаг. Нога утопает в песке, замедляя движение. Накатывает раздражение – на песок, на утро, на себя. Следом за раздражением, волной по телу пробегает страх. У корней волос выступает липкая испарина.

Наконец, бесконечный пляж закончился, и он вышел на тропинку. Вокруг молодые сосенки, зелень кустарников и, вот счастье, твердая поверхность земли. Можно прибавить шагу, осталось совсем немного.

Всматриваясь сквозь деревья, Андрей пытался понять, когда будет следующий пляж. Видно достаточно далеко. Среди сосен свободно и много пространства, подлеска почти нет. Он бы предпочел что-то более густое и непроходимое, чтобы было легче скрыться. Но есть, что есть.

Тропинка вывела на огромный гранитный камень, вылизанный до зеркального блеска ветром и приливами. За камнем берег круто поворачивал вправо, открывая вид на маленькую бухту.

Вот и цель. На границе песка и леса четыре палатки. Одна большая в рост человека и три поменьше, плотно расположившихся вокруг большой. Рядом с палатками, между деревьями, натянут тент, под которым виднелись складные стулья и остатки вчерашнего костра.

Цель, отмеченная на карте красной точкой, была рядом. Сжав гладкий корпус телефона в руке, Андрей двинулся дальше, стараясь прятаться за деревьями. Шершавая поверхность сосновых стволов приятно царапала ладони.

Глупость какая! Тут деревья тонкие, за ними спрятаться невозможно. Любой увидит тебя за километр. Но с желанием спрятаться и слиться с деревьями бороться почти не получалось. Спину обдало жаром, она резко вспотела и почти сразу же пот, пропитав ткань толстовки, стал холодным, почти ледяным от ветра.

Надо подобраться ближе, чтобы понять в какой из палаток находится цель. Он еще раз посмотрел на экран, надеясь, что спутник, как и обещано, ошибается не больше чем на два метра. Иначе перепутаешь палатку и все…

О том, что его поймают, не думать уже не получалось. Андрея поколачивало, как при ознобе. Так. Спокойно. Никого нет. Все спят, а утренний сон самый крепкий. Вон, у костра пустые банки от пива, так что нечего себя пугать. Все должно пройти нормально.

Сигнал спутника указывал на самую близкую к лесу палатку. Андрей обошел ее кругом, тихо, чтобы нечаянно не наступить на мелкие, сухие ветки, в изобилии валяющиеся под соснами. Тут песок был как раз на руку. Если не торопиться движений вообще не слышно. Еще раз сверился с отметкой в навигаторе. Да, точка на карте расположена вплотную к нему, но сместилась левее. Ошибиться невозможно.

Стараясь действовать тихо, потянул молнию входа. Раннее утро нарушил режущий уши треск. От страха волосы встали дыбом, а пот выступил, наверное, даже на пятках. Андрей замер, затаил дыхание.

Ничего. На фоне прибоя звук расстегиваемой молнии был не столь пронзителен, как казалось. Очень хотелось сбежать, послать все к дьяволу и оказаться дома. Или еще где. Не важно, главное подальше отсюда.

Потянул за молнию еще аккуратнее и медленнее, придерживая ее второй рукой. Молния подалась вверх, слегка щелкая зубчиками, пока не раскрылась достаточно, чтобы пролезть внутрь. Внутренняя мембрана слегка приоткрыта. За ней спали люди, мужчина и женщина. Он отвернулся к стене, она обнимает его сзади во сне. Сверху накинут спальник. Одежда раскидана по углам.

У входа было то, за чем Андрей собственно и пришел – черный городской рюкзак с изображением орла раскинувшего крылья в полете. Он протянул руку, ухватил рюкзак за лямку и потянул на себя. В голове отчетливо раздался надтреснутый бабушкин голос: "Красть нехорошо!" Ага, мне еще тут бабули не хватало. Уже лет двадцать как умерла, а все туда же, поучает.