Слипер

Вадим Ефремов

Душа дракона

Пролог. Охотник за драконом

Тропинка вилась среди камней, иногда приближаясь к отвесной скале, притиралась к ней вплотную, описывая собой каждый изгиб. Приходилось опираться о камень рукой и идти вперед слегка пригнувшись. Справа был обрыв, внизу бежала река. Пепельно-серые булыжники, огромные, будто свалившиеся сюда из другого мира, в беспорядке развалились по всему руслу. До неглубокой воды от силы два человеческих роста, и если соскользнешь, вряд ли получишь что-то большее, чем синяк. Но падать не хотелось, поэтому приходилось пригибаться, задевая головой выступающие камни.

Старик, показавший путь, ясно выразился, что затея глупая. Попытался продать корзину несвежего мяса, уверяя, что это может помочь и даже сохранить жизнь. Может быть и так. Оставаясь позади, старик буравил спину сомневающимся, недовольным взглядом, но молчал, пока расстояние не стало достаточно большим. Потом произнес: "Ну и дубина. Дурак". Предполагалось, что этих слов уже не будет слышно, поэтому можно было не обращать внимание, сделать вид, что действительно не слышал.

Здесь, в округе, местность была еще дикая, необжитая и одинокий домик, чуть кривоватый, сработанный из дикого камня, собранного тут же, в речном русле, смотрелся неуместно. Старик, живущий в одиночестве, был ворчлив и недоволен, но принял его хорошо – предложил ночлег, сытно накормил. Лес вокруг был богатый, живность непуганая. Много чего рассказывал, без остановки, взахлеб, наслаждаясь вниманием неожиданного слушателя. Дочери, навещающие старика по выходным, после мессы, не обращали внимание на привычную болтовню.

В четверти дня пути лежал маленький шахтерский городок, быстро разраставшийся, и поглощающий густые леса, как клякса, расползающаяся по пергаменту. Везде лежали отвалы пустой породы, из которой возводили жилье и клали мостовую на главной улице. Когда-нибудь это место станет центром цивилизации. А сейчас здесь жил разный сброд, рискнувший испытать себя в горном деле, желающий начать новую жизнь, или скрывающийся от вездесущего ока Ордена, еще не накинувшего на бурно растущий город свои сети. Хотя на площади уже поднимались стены будущей ратуши, а значит скоро здесь появится и Орден.

Толстая кожаная подошва заскользила на гладком камне. Анри споткнулся, и врезавшись в неровную каменную стену, загромыхал железом на всю округу. Зашипел, скорчил недовольную гримасу – если здесь есть враги, теперь они точно знают, что кто-то идет к ним в гости. Поправив съехавшие в сторону поножи, рыцарь повел плечами, расправляя тяжелую кольчугу, спрятанную под холщовой накидкой. Потом снова шагнул по тропе, выбирая опору понадежнее.

Пять лет минуло с тех пор, как он тронулся в обратный путь, в родные края. Путь был долгий. Анри до сих пор не решил, действительно ли он хочет возвращаться. Его ждал Орден и следующая ступень посвящения. Его жизнь полностью перестанет принадлежать ему. Поэтому возвращение превратилось в долгое путешествие с длительными остановками в приглянувшихся краях. Он даже успел обзавестись женой и целый год наслаждался простой сельской жизнью, пока мимо не проехал отряд крестоносцев.

Нарушить обет безбрачия считалось тяжкой провинностью. Хотя нарушали его все, кому не лень, кроме самых упертых и набожных. Конечно, война кончилась, а с ней и обет должен был потерять силу и необходимость. Никто не станет его винить и призывать к ответу, если Орден узнает, что он женат. Но официально снять бремя обета может только Мейстер. Той же ночью, собрав походный скарб и амуницию, Анри покинул жену, оставив ей все нажитое за год как приданое. Касилия молода и красива, новый муж не заставит себя долго ждать.

Мужчина оглядел ущелье, пытаясь угадать, что его ждет за закрывающими обзор деревьями. Впереди слышался звук падающей воды. Воздух дышал прохладой. Он прошел еще немного, придерживая ладонью болтающиеся у ноги поножи и вышел на заваленную большими камнями площадку. Еще дальше располагалось небольшое озеро, почти купель, и водопад искрящимися брызгами, падающий откуда-то сверху. За ним открывался темный зев грота, уходящего вглубь скалы. Анри обошел падающую воду, сторонясь летящих на кольчугу капель, и остановился напротив темного провала.

В конце концов путешествия ему наскучили. Сначала душу заволокло восхищением от открывшейся свободы. Он может делать все что хочет, идет куда влечет взгляд, над душой не висит свод строгих предписаний Ордена, не давит угрюмый вид Мейстера, нависающий над чадами с террасы второго этажа, а папская защитная грамота открывает путь в любые земли. Сам себе хозяин и жизнь вольготно лежит перед тобой, соблазняя прелестями и предлагая разделить обильную трапезу. Подходи и бери!

Но последнее время в душе поселилась томящая тяжесть, уходящая на время буйных попоек и веселых драк в придорожных тавернах, но возвращающаяся, как только Анри оставался наедине с собой и дорогой. В голове возникали мысли о тщете такой жизни – да, свободной и часто радостной, но бессмысленной, как жизнь бабочки-однодневки. С каждым днем тяжесть довлела все сильнее, по капле выжимая радость и новизну из сердца.

Примерно с месяц назад, он остановился на постоялом дворе, в котором услышал байку о злобном чудище, живущем в старых штольнях. Дракон тиранил окружающие деревни, драл скот и воровал молодых незамужних девиц. Сказочник долго и смачно описывал, что именно вытворяют драконы с молодыми девицами. Окружившие барда крестьяне давились слюной и щедро подливали пива, лишь бы рассказчик не останавливался и не упустил ни одной детали. Рыцарь оценил мастерство, с которым сказочник выдаивал простой, необразованный люд, и тоже подкинул ему монетку.

Позже, когда мужичье разошлось, рыцарь поболтал с менестрелем с глазу на глаз, угостив более благородным напитком из своего походного запаса. Рассказчик признался, что такие истории ходят в паре недель пути на восток. Количество сожженных деревень и обесчещенных девиц менялось в каждом рассказе, но дракон всегда оставался на месте, так что что-то из этого может оказаться правдой.

Может быть.

Праздное любопытство тут было ни при чем. Рыцарь вспомнил свое посвящение и образы, которые приходили во время ритуала. Мейстер уверил, что это не просто сны и фантазии. Все виденное правда, но смысл его раскроется позже, когда Анри поднимется на следующие ступени в иерархии. В видениях был дракон. Зверь был умен. Разговаривал с ним, общался как с равным, учил чему-то. На время похода мужчина отринул видения, даже память о них, чтобы те не мешали и не смущали разум. Но уличная история о чудище, рассказанная трубадуром, подняла в душе вопросы, которые терзали Анри после ритуала. Правда ли было то, что он видел? Это толкало снова отправиться в путь.

Пришлось задержаться, чтобы вытащить из заплечного мешка заготовленный с вечера факел – развязать узлы на груди, снять котомку, развернуть на плоском камне. Потом свернуть обратно и снова повесить за спину, понадежнее закрепив, чтобы не болталась и не мешала двигаться. Анри подпрыгнул несколько раз проверяя как сидит амуниция: кольчуга с шелестом обволакивала тело и давила на плечи, когда опускался на землю, мешок увесисто прижимался к спине. Зажег огонь.

Зловещий шелест металла разнесся по ущелью, когда Анри вытащил меч и встал напротив входа в пещеру, держа оружие расслабленной рукой, острием к низу. Из прохода смердело, обдавая лицо теплым, густым животным запахом. Анри поморщился – будто в конюшне всю зиму не убирали. Накинул на голову койф кольчуги, выдохнул и шагнул вперед.

Внутри запах стал гуще, как масло, подтаявшее в тепле, отчего волосы на загривке и руках стали дыбом. Чтобы не слышать мерзкий трусливый голосок, верещащий внутри, рыцарь сосредоточился на ощущениях. Как ставит ногу. Где под ступней камешек или неровный выступ. Как трещит охваченная огнем промасленная тряпка, намотанная на короткую палку. Как звук его тихих шагов уносится вперед, в темноту, и возвращается обратно, дробясь на мелкие кусочки. Его пугали, что здесь погибло много отчаянных глупцов, но трупов или костей Анри не заметил. Если здесь и есть чьи-то останки, то они дальше, в самой глубине логова.

Впереди почудилось движение. Тело напряглось. По спине, из копчика, пронеслась волна мурашек, ударив в затылок. Огонь факела заколыхался. В голове с новой силой оживились мысли: а не дурак ли ты? Зачем поперся в эту чертову темноту? Тебя порвут на мелкие клочки и кровавые кишки будут тянуться по земле, когда ты поползешь обратно! Этого хочешь?

Вход в пещеру остался где-то далеко позади, растворившись в кромешной темноте, подступающей со всех сторон. Свет факела, казавшийся слабым, неверным, с трудом освещал пол и стены, уходящие вверх. Краем сознания Анри отметил, что на камне видны следы человеческих рук – когда-то этот камень был тщательно обработан. Если специально не всматриваться, этого почти незаметно. Он резко выдохнул, изгоняя сомнения – возвращаться поздно. Вспомнил наставления Мейстера. "Делай что должно, и будь что будет", – говорил тот.

Рыцарь чувствовал, как из глубины пещеры кто-то пристально смотрит. Прятаться и вести себя тихо смысла не было. Расправив плечи и подняв голову, Анри нырнул в темноту, как в ледяную воду, не думая, что его ожидает. Успел сделать двадцать три медленных шага, когда тугая волна звериного смрада сбила с ног. Оглушающий лязг железа заполнил пещеру. Не чувствуя веса доспеха и мешка за спиной, мужчина вскочил на ноги, почти взлетел, выставил вперед факел с мечом, быстро крутясь по кругу и делая выпады.

– Покажись, гадина! Чертово отродье, хватит играться!

Темнота заколыхалась скрипучим раскатистым смехом – демоны ада веселились, забавляясь беспомощностью одинокого, маленького человечка, выставившего перед собой железный прутик. Потом новая волна – Анри попытался угадать откуда придет удар, но не успел. Грудь взорвалась болью, дыхание с криком покинуло легкие. Меч и факел разлетелись в стороны. Незримая сила подняла его в воздух и прижала к стене пещеры, далеко от земли. В потускневшем свете, валяющегося в двух шагах и еще не потухшего, факела, Анри различил огромный гибкий хвост, покрытый толстыми, щербатыми чешуйками. Хвост давил на грудь, почти расплющив рыцаря о камень. Ноги Анри беспомощно болтались, стуча подошвами по твердой поверхности.

– Г-гг-гхх, – грубый, скрипучий смех разрывал перепонки.

Прижавший Анри хвост быстро исчез, и мужчина вялым мешком свалился на пол. Из темноты выступила чудовищная морда.

– Факел подними, а то будешь потом в темноте куковать.

Сперва Анри не понял, что обращаются к нему. И вообще, что здесь кто-то может разговаривать. Потом, косясь на морду, потянулся и поднял факел, выставив его между собой и зверем. Встать не было возможности. Ноги налились мягким, текучим свинцом. Руки дрожали.

– Ты кто? – спросил Анри первое что пришло в голову.

– Ульриг! Ты меня не узнал? – как дракон разговаривает Анри не понял. Пасть не шевелилась, лишь оставалась слегка приоткрытой.

Страх и недоумение, охватившие тело, утекали как вода, оставляя после себя только удивление и глубокую печаль. Значит все, что Анри тогда видел – правда: был Ульриг и был дракон. Видения, пришедшие во время посвящения – отголоски произошедших когда-то событий, а не сказочные фантазии.

– Ульрига нет. Я помню его, но я не Ульриг, – без видимой причины печаль когтистой лапой сильнее сжала сердце, из глубины поднялась горькая волна, глаза Анри увлажнились.

– М-да… Теперь вижу, – дракон прикрыл глаза, шумно выдохнул. – Ульриг был моим другом.

– Хотел сказать тебе спасибо, – мужчина медленно подбирал слова, пробуя выразить то, что чувствует. – Наверное частичка Ульрига все еще живет внутри меня. Я чувствую. Ты был для него отцом. Если бы я был Ульригом, я бы хотел, чтобы ты это знал.

Мгновения тишины затянулись. Анри чувствовал себя неуместно в этом мрачном, темном туннеле. Стыд охватил его, будто это он виноват, что гордый зверь живет здесь, под землей, прячась от людей. Будто он несет за это ответственность. Мужчина знал, что это не может быть так, но ничего не мог поделать с нахлынувшими чувствами. Хотелось уйти, убежать, скрыться от терзающего стыда. Зверь уже не казался ужасным – он выглядел старым и уставшим.

– Ты не виноват. Никто не виноват, – пристальный взгляд дракона проникал в самое сердце. Дракон знал, что происходит у того в душе.

Они вышли из пещеры вместе и остановились у водопада. Солнце, еще теплое в самом начале осени, играло лучами в каплях падающей воды. На свету Анри увидел, что дракон обезображен. В видениях он помнил сильного, взмывающего в небо зверя. Сейчас, на месте крыльев торчали два неровно заживших обрубка. Дракон с горечью и тоской смотрел в облака.

– Стараюсь меньше выходить наружу, – дракон пошевелил культями и указал на них поворотом головы. – В грозу чешутся дико. Приходится забираться поглубже в туннели, тогда легче становится.

– Чем ты питаешься? Там же ничего нет, – рыцарь указал на провал пещеры. – Или девиц воруешь?

Дракон рассмеялся. Раскатистые звуки не казались демоническими, просто громкими.

– Скудно. Местные раз в неделю приводят корову к ущелью. Привязывают к дереву и оставляют. Иногда выхожу в лес размяться, охочусь. Хотя охота тут…, – он замолчал на мгновенье, потом продолжил. – Лет триста назад было куда лучше – еду приносили из всех окружающих деревень. Наверно считали меня каким-нибудь богом или демоном. Несколько раз действительно девиц приводили. Придурки. Одна жила у меня несколько лет. Со способностями. Обучил чему мог и выгнал. Нечего молодой женщине в подземелье делать.

Дракон получал удовольствие погружаясь в воспоминания: жмурился на солнце, играл хвостом, подставляя кончик под струю водопада.

– Ульриг?

– Да, – Анри удивился, что откликнулся на чужое имя легко, естественно.

– Возвращайся к Семье, – зверь замер, вглядываясь в рыцаря, стремясь донести важность своих слов. – Возвращайся. Это необходимо. И не доверяй змеям ни под каким предлогом.

– Я не понимаю…

– И не надо. Просто запомни мои слова. Возвращайся. Позже поймешь.

Мужчина возмущенно хмыкнул. Было за полдень и солнце уже припекало. Шум падающей воды перебивал звуки леса, не допуская их в ущелье, но настырный крик кукушки, поселившийся где-то невдалеке, добирался даже сюда.

– Ты, как Мейстер: "Потом ты все поймешь". А пока ничего не понимаю, в голове только хаос. Думал, приду сюда и мне что-то станет понятнее, а вопросов еще больше появилось.

– Время почти пришло. Еще немного. Я вижу, – дракон продолжал говорить загадками.

– Я чем-то могу помочь? – Анри решил сменить тему.

Зверь замолчал. Посмотрел на небо, вздохнул. Обернулся, вглядываясь в темноту своего пристанища. Огляделся, рассматривая деревья, скалы, капли брызгающей воды. Все вокруг. Медленно, смакуя, втянул воздух через широко раскрытые ноздри.

– Да, пожалуй, пора. Хватит уже, – ответил он на свои мысли.

Присев, дракон поднял обрубок левого крыла. Под ним, между складок, открылась щель, в которую он забрался когтистой лапой и вытащил оттуда… яйцо. Круглое, темное, покрытое странными знаками, вырезанными на нем. Знаки тускло светились красным. Он обмыл яйцо под струей водопада и протянул рыцарю.

– Возьми.

Анри принял увесистый шар двумя ладонями. Знаки, вырезанные на шаре, пульсировали, как затухающие угли костра. Шар был теплый, слегка шершавый.

– Спрячь его так, чтобы никто не нашел. Чтобы ты сам его не нашел. Запомни – никто! – дракон навис над мужчиной. – Можешь это обещать?

– Клянусь! – кивнул рыцарь. В его руках было что-то важное – яйцо дракона!

– И еще. Разыщи меня, когда придет время. Слышишь, Ульриг! – рычащая речь дракона проникла в грудь резким ударом. – Найди меня!

***

Портовый городок, небольшой, суетливый. Кто-то нес бочонок на плече, горластая торговка продавала рыбу, наваленную в плетеные корзины. Группа вооруженных северян столпилась у причала, рядом со своей ладьей: они переговаривались на гортанном языке и буравили местных острыми, недоверчивыми взглядами. Особенно подозрительно варвары смотрели на одинокого рыцаря, в полной амуниции, со знаком креста на длинной, ниже колен, накидке.

Невдалеке еще одно судно готовилось к отплытию. Моряки и местные работяги загружали корабль товаром из нагруженных телег, стоящих у причала. Анри встретился взглядом с северянами, пару мгновений смотрел им в ответ, показывая, что готов ко всему. Затем отвернулся и пошел в сторону погрузочной суеты. Вымпел со львом, поднявшим вверх лапу, указывал, что это именно то судно, которое он искал. Капитана на палубе не было, но был его помощник. Он указал на берег:

– Так ведь… Вона там корчма. Там его и найдешь.

Пришлось возвращаться обратно, мимо орущей торговки, снова поздороваться взглядом с варварами и нырнуть в низкие двери хижины, которую местные гордо величали корчмой. Свет из маленьких окон, затянутых бычьим пузырем, почти не разгонял темноту, погружая широкую комнату в вечные сумерки. Под ногами было склизко от прибрежной грязи, приносимой ногами посетителей. Насыпанные сверху опилки не помогали, превращая грязь в жижу с кусочками чего-то. Как и везде здесь, воняло рыбой.

В углу, за грубо сколоченным столом, рискованно откинувшись назад на колченогом стуле, сидел капитан «Льва». Черные курчавые волосы забраны на затылке тесемкой, короткая борода, нос сдвинут в сторону, переносица вдавлена шрамом. Голова запрокинута назад, рот безвольно открыт, при каждом вдохе мужчина подхрапывал. На столе большая глиняная кружка и деревянная тарелка с остатками курицы. Больше в корчме никого не было – утро, самое рабочее время.

Рыцарь сел напротив, прихватив табурет у соседнего стола. Разглядел спящего, заглянул в кружку, понюхал. Фыркнул.

– Освальд! Как ты можешь жрать такое пойло? – намеренно громко спросил он.

Спящий дернулся, распахнул глаза, вытаращив их. Стул почти завалился на спину, но Освальд успел схватиться за край стола.

– Какого?.. Что? Анри? – он захлопал глазами, потер их ладонью. – Анри! Дружище!

Пришлось вставать и выдерживать медвежьи объятья. Освальд порывался его расцеловать, но рыцарь его сдержанно отстранил. Потом от запаха прокисшего пива не отмоешься.

Уселись обратно.

– Сколько мы не виделись? С Мальтийской компании? Года четыре? – Освальд отхлебнул из кружки, громко стукнул донышком по столу. – Хозяйка! Пива! Свежего! У меня гость! – он хлопнул по столешнице раскрытыми ладонями. – Ну, рассказывай!

– Я по делу, – Анри решил не рассусоливать, времени было не много. Отряд Ордена ждал, когда он вернется. – Искал верного человека и тут услышал про "Льва". Рад, что успел тебя застать.

– О, да! Мы сегодня уходим. "Лев" застоялся у берега, – капитан хитро приподнял бровь. – Все о делах? А отметить? Я бы мог задержаться на день-другой. Ты все еще в Ордене? Детишек не настругал?

Достав из мешка шар завернутый в тряпицу, Анри поставил его на стол, не раскрывая.

– Надо это спрятать. Так, чтобы никто не нашел. Ни Орден, никто другой. Подальше. Ты на "Льве" много где бываешь, вот я и подумал…

– Так зарыл бы где-нибудь поглубже, – Освальд откинул край тряпки, открыв странные письмена. За последние месяцы красное сияние внутри почти угасло.

– Что за дьявольское семя?! Что это?

– Яйцо дракона, – Анри накинул край тряпки обратно, скрыв зловещее свечение.

– Шутишь? Того самого?

Анри кивнул:

– Я поклялся, что спрячу это так, чтобы даже я сам не нашел. Тебе я могу довериться, никому больше. Если Орден увидит это, растерзают и меня и всех рядом. Яйцо надо очень хорошо спрятать.

– Да-мм, задачка, – Освальд почесал затылок. – А если просто выкинуть?

– Я дал слово.

– Что, действительно с драконом разговаривал?

Рыцарь кивнул, потом пожал плечами и показал ладонью на шар, как бы говоря: "доказательство перед тобой".

– Хорошо, – сказал капитан. – Мы со "Львом" идем на север торговать. Северян на берегу видел, небось? Вот с ними. Места там глуше некуда. Орден не любят. Да и вообще, к нашему брату-христианину относятся с холодком. Думаю, отродью демона там будет самое место – до второго пришествия не разыщут. Найду какую-нибудь пещерку подальше от людей, завалю камнями.

– Надеюсь на тебя, – сказал Анри.

Убрав шар со стола, Освальд расплылся в широкой улыбке:

– Решено! Но ты у меня так просто не отвертишься. Расскажешь все в мельчайших подробностях, – он вытянулся, заглядывая за плечо друга.

– Где ее черти носят? Хозяйка!!! Пива, етить!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1. Кража

Песок шуршал, проминаясь под подошвами ботинок и мешал сделать следующий шаг. Иногда становился плотнее, из песка пробивалась трава, тогда идти было легче. Солнце еще только начинало вставать. Андрей шел вдоль кромки прибоя.

Если ступать по той части песка, которую уже намочила вода, тогда можно идти немного быстрее. Главное, чтобы набегающая волна не залила кроссовки. Идти в мокрой обуви не хотелось, мозоли обеспечены.

Слева шумела вода, справа тянулись пляжи мелкого песка нежно-кремового цвета. За песчаными пляжами стояли сосны и слегка шевелили ветвями, когда морской бриз становился сильнее. Местами на песке стояли палатки разных цветов: синие, зеленые, иногда попадались яркие красные и даже желтые.

Он бы сам с удовольствием провел здесь несколько дней. Спишь в палатке. Потом, когда тебя разбудит солнце и утренняя жара, вылезаешь на пляж. Загораешь, купаешься. Думаешь только о том, где раздобыть веток для костра и когда надо кипятить воду для еды.

Но сейчас это было невозможно. Сейчас есть конкретная задача, которую надо выполнить. Не хочется. Вернее, еще вчера это казалось вполне выполнимым, а сегодня совершенно не хотелось ничего делать. А если совсем честно, было просто страшно.

Андрей попробовал выбросить мысли из головы и сосредоточиться на окружающем пейзаже. Утро, ветер, бесконечная гладь озера, встающее солнце и пляжный песок, мешающий идти. Шаг, еще шаг. Нога утопает в песке и приходится замедляться. Накатывает раздражение – на песок, на это утро, на себя. Следом за раздражением, волной по телу прокатывает страх. У корней волос выступает неприятная испарина.

Наконец, бесконечный пляж закончился, и он вышел на тропинку, идущую вдоль берега. Вокруг молодые сосенки, зелень кустарников и, вот счастье, твердая поверхность земли. Можно прибавить шагу, вроде бы осталось совсем немного.

Всматриваясь сквозь деревья, Андрей пытался понять, когда его ждет следующий пляж. Видно было достаточно далеко. Среди сосен свободно и много пространства, подлеска почти нет. Он бы предпочел что-то более густое и непроходимое, чтобы было легче скрыться. Но есть, что есть.

Тропинка вывела на огромный гранитный камень, вылизанный почти до зеркального блеска ветром и приливами. За камнем берег круто поворачивал вправо и открывался вид на небольшую бухту. Пляж был один из самых маленьких из тех, которые он уже прошел.

Вот и цель. На границе песка у леса стояло четыре палатки. Одна большая в рост человека и три маленьких, двухместных, плотно расположившихся вокруг большой. Рядом с палатками, между деревьями, натянут тент, под которым виднелись раскладные стулья и остатки вчерашнего костра.

Цель, отмеченная на карте красной точкой, была почти рядом. Сжав гладкий корпус телефона в руке, Андрей двинулся дальше, стараясь прятаться за деревьями. Шершавая поверхность сосновых стволов приятно царапала ладони.

Глупость какая! Тут деревья тонкие, за ними спрятаться невозможно. Любой увидит тебя за километр. Но с желанием спрятаться и слиться с деревьями бороться почти не получалось. Спину обдало жаром, она резко вспотела и почти сразу же пот, пропитавший ткань толстовки, стал холодным, почти ледяным от ветра.

Надо подобраться ближе, чтобы понять в какой из палаток находится цель. Он еще раз посмотрел на экран, надеясь, что спутник, как и обещано, ошибается не больше чем на два метра. Иначе перепутаешь палатку и все…

О том, что его поймают, не думать уже не получалось. Андрея поколачивало, как при ознобе. Так. Спокойно. Никого нет. Все еще спят, а утренний сон самый крепкий. Вон, у костра пустые банки от пива валяются, так что нечего себя пугать. Все должно пройти нормально.

Сигнал спутника показал на самую близкую к лесу палатку. Андрей обошел ее кругом, тихо, чтобы нечаянно не наступить на мелкие, сухие ветки, в изобилии валяющиеся под соснами. Тут песок был как раз на руку, если не торопиться движений вообще не слышно. Еще раз сверился с отметкой на навигаторе. Да, точка на карте была расположена вплотную к нему, но сместилась чуть влево. Ошибиться невозможно.

Стараясь действовать как можно тише, он потянул молнию палатки. Раннее утро нарушил режущий уши треск. От страха волосы стали дыбом, а пот выступил, наверное, даже на пятках. Андрей замер, затаил дыхание.