Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть

Женя сделала шаг навстречу и осторожно поцеловала Саньку. Отстранилась, смерила парня задумчивым взглядом и начала стягивать майку.

Санька нервно сглотнул и вытаращился на ее обнаженную грудь. В ушах нарастал шум, голова закружилась, а сердце колотилось как бешеное. Парень побледнел… и вдруг его вывернуло прямо в воду.

Удивленная и испуганная Женя отшатнулась, прижимая к груди майку. Она ожидала любой реакции, но только не такой. Неужели она, Женя, настолько страшная? Девушке было неловко и обидно.

Обратно ехали молча. Женя забралась в коляску и теперь не сидела позади водителя. Ребята даже не смотрели друг на друга, обоим было грустно и стыдно, особенно Саньке: сон наяву оказался совсем не таким, как он себе представлял.

* * *

Демид, немолодой блондин, врач с вечно усталым лицом, осматривал руку развалившегося в кресле Вити. Перед ними крутилась Ира, блондинка в пошловатом свадебном платье, старательно отвлекая жениха от мыслей о вывихе.

– Ну, ты у меня вообще просто Шиффер Клаудия! – восторженно произнес Витя и повернулся к Демиду. – Да, Демид?

Тот не ответил. Он взял одной рукой Витю за предплечье, второй – за основание кисти и резко дернул. Верхнюю конечность обожгло болью так, что бывалый боец невольно вскрикнул.

– Чё такое? – всполошилась блондинка Ира.

– Да ничё, ничё, ничё, палец выбил о черта одного, – поморщился Витя, равнодушно наблюдая, как приятель-врач накладывает ему фиксирующую повязку.

– А чё с кольцом? – капризно протянула Ира, бегло чмокнув жениха в губы.

– Чё? – непонимающе нахмурился тот.

– Вить, как кольцо-то? – с нажимом напомнила женщина. – Налезет?

– Демид, до свадьбы заживет? – хмыкнул Витя.

– Не заживет – отрежем, – с типичной иронией патологоанатома спокойно объяснил Демид. – У меня жмур как раз с таким размером пальца. Пришьем.

– Уйди отсюда! – со смехом отмахнулся бывший военный, сгребая невесту в охапку и страстно целуя.

Демид не стал мешать, а молча направился к выходу. На пороге он столкнулся с Гришей.

– Здорово, – сухо произнес тот. – У себя?

Демид равнодушно кивнул, а Гриша вошел внутрь.

– Витек, слушай, – начал он. – Мысля у меня одна есть…

– Говори, – расслабленно отозвался командир, открыто демонстрируя, что сослуживец несколько не вовремя. Но Гриша намеков никогда не понимал.

– Смотри, есть же разные способы деньги зарабатывать, да? – с воодушевлением объяснял он. – Мне вот батя рассказывал, что кавказцы хотят завод отжать. Можем вписаться, людям поможем и себе.

Новость заставила Витю ненадолго забыть про невесту. Он задумчиво поднял голову и нахмурился, поскребывая подбородок.

– А чё? Хорошая идея. А мне кажется, вообще давно пора доказать, что мы главные в этом городе, да?

– Да, – с готовностью кивнул Гриша.

– Да?

– Да! – поддержала уже Ира.

– Никто, кроме нас! – воскликнул Витя, заваливая невесту на диван, и махнул рукой товарищу по оружию: – Уйди отсюда.

На этот раз сослуживец ушел. «Свечку держать» он как-то не привык.

* * *

Демид приблизился к покосившемуся забору вокруг добротного бревенчатого дома на окраине, которую еще не захватили безликие многоэтажки, и открыл калитку.

Под ноги попалась проволока, протянутая поперек садовой дорожки, и тотчас из глубины дома донесся приглушенный шум и звон. Демид выругался про себя. Чертова сигнализация! Вечно забывает!

Он сунул ключ в замок, аккуратно повернул, но вошел не сразу.

– Не стреляйте в пианиста, – хмыкнул врач, стоя так, чтобы его было хорошо видно. – Это я. Случайно сигналку задел.

Он прошагал на кухню и принялся неторопливо разгружать пакеты с продуктами. В ту же секунду из коридора донеслось ритмичное постукивание, словно кто-то колотил палкой об пол. Звук приближался, но хозяин почему-то не заволновался.

– Забыл просто, – продолжал говорить с пустотой Демид. – Сегодня был у парней. На новой базе. Пришлось Витька подлатать немного. Живой. Довольный. Бегает. Кстати, у него скоро первая брачная ночь намечается. Поздравлять будешь?

В этот момент стук послышался уже в дверном проеме, и из темноты показался кто-то сгорбленный и лысый.

– Рад за него, – со злым равнодушием буркнул Алик, тяжело опираясь на трость.

Глава вторая

Ночь была такая же черная, как мысли Вити. Только фары машины Алика едва разгоняли мрак.

– Прости, командир, – вздохнул Витя, отвернувшись. Он понимал, что врет – прежде всего, самому себе, – но ничего поделать не мог.

Да и хотел ли? Он поднял пистолет с глушителем и, не глядя, выстрелил три раза.

* * *

Перед внутренним взором вихрем пронеслись воспоминания: Эльза, выходящая с чемоданом из подъезда, грохот выстрела, падающее на землю тело. Потом они с Аликом на заднем сиденье… Он тогда был уверен, что оба мертвы. Даже проверять не стал.

Охранник Зураба тогда взялся за дело лично. Отвез тела на машине Алика к озеру. Кавказец не сомневался, что дело сделано, поэтому позволил себе расслабиться и покурить, а потом – и отойти по нужде. Именно в тот момент задняя дверь открылась и из салона вывалился окровавленный афганец и пополз в сторону камышей.

– Мобезрда! – ругнулся охранник по-грузински, пытаясь одновременно достать пистолет и застегнуть штаны.

Поздно! Алик из последних сил рванул к озеру и нырнул на глубину. Взбешенный бандит подскочил к воде и начал палить наугад.

Когда палец на руке онемел, а приступ сумасшествия прошел, он опустил руку и прислушался. Тишина. Присмотрелся. На воде тоже ничего – ни пузырей, ни крови. Кавказец снова с досадой выругался. Теперь ему придется отвечать за говнюка…

Он пытался сообразить, как оправдаться перед Зурабом, когда писклявый звонок мобильника ворвался и без того в скудный поток мыслей.

– Ну что, дорогой? Все сделал? – раздался в трубке вальяжный голос Зураба.

– Сделал, – выдохнул охранник, стараясь казаться уверенным, хотя у него дрожала челюсть.

Любой идиот догадался бы, что его ждет после такого провала.

А босс будто чуял подвох и уточнил недобрым тоном:

– Все чисто? Афганец мертв?

– Да. Мертв, – буркнул тот и нервно прервал разговор.

Очень не хотелось, чтобы босс о чем-нибудь догадался.

Он еще с минуту смотрел на темную гладкую воду, а потом в ярости саданул по крыше автомобиля.

– Тварь!

Кавказец поставил машину на нейтральную передачу и направил в озеро, а потом рассеянно наблюдал, как та исчезает под водой.

* * *

Алик корчился на диване. Чувство было такое, что его рвет на части и одновременно выворачивает наизнанку каждый мускул.

Демид бросил на него мрачный взгляд и криво ухмыльнулся.

– Опять болит? Да, стабильно. Доллар бы позавидовал. Ничего там уже болеть не может, Алик. У меня пациенты в морге быстрее выздоравливают.

Врач сел напротив, медленно и методично подготавливая инструменты.

– Да коли уже! – взревел Алик. Сейчас и смерть казалась бы легче дружеской пьянки. – Я те щас голову оторву!

– А-а-а, вот она, благодарность! – наигранно грустно хмыкнул Демид и всадил иглу прямо пациенту в пах; Алик сцепил зубы. – Я его дырявого четыре часа штопал, а он: «Голову оторву»… Пристрастился ты к этой дряни.

Алик не ответил. Он закрыл глаза и больше не шевелился.

Демид смерил его хмурым взглядом, губы расплылись в кислой улыбке.

– Скоро со жмуром моим каким-нибудь валетом приляжешь, – выдал он философски и засобирался.

Алик дождался, пока тот уйдет, и только потом открыл глаза… Но стало только хуже. В углу снова замаячил кое-кто знакомый.

– Уйди, – проворчал мужчина и отвел взгляд.

Когда вновь посмотрел в ту сторону, отец стоял на прежнем месте.

– Уйди – сказал! – повторил бывший афганец, размахнулся и зашвырнул трость прямо в лицо призраку, но та пролетела насквозь и с глухим стуком ударилась об угол. А грустный Сан Саныч никуда не исчез.

* * *

Когда Санька разлепил веки, то сразу же увидел Илюшу. Друг сидел на стуле и с любопытством наблюдал за ним.

– Илюх, ты чё, так всю ночь просидел? – буркнул парень, садясь в постели и хмуро глядя на приятеля.

– Ну да, – пожал плечами тот.

– Я ж специально диван расстелил, – недовольно покачал головой Санька.

Ему стало обидно, что заботу опять никто не оценил.

– Если бы я уснул, кто бы за тобой присматривал? – возразил Илюша, упрямо мотнув головой. – Ты же сам меня попросил.

Раздражение сменилось чем-то похожим на стыд.

– Ну, я же не в буквальном смысле, – попытался оправдаться Санька. – Просто стремно одному. Сам понимаешь, квартира Алика, а он…

– Мертвые иногда возвращаются, – перебил друг уверенно, стремясь подбодрить. – Но я его призрака не видел. А я внимательно смотрел.

Однако от Саньки не ускользнуло, как дрожат пальцы Ильи. Значит, что-то все-таки случилось?

– Илюх, чё с тобой?

– Не знаю, – вздохнул тот. – От голода, наверное.

– Ща, подожди. – Санька метнулся на кухню и вернулся с кружкой воды. – Держи.

Илюша трясущимися руками поднес кружку ко рту и выхлебал нервными глотками, едва не расплескав.

– Лучше? – обеспокоенно глядя на друга, спросил Санька.

– Да, спасибо. Чувствую, как питательные сульфаты отзываются урчанием в моем животе, – выдал тот, как всегда, малопонятную заумную фразу.

– Пойдем, я тебя накормлю, – предложил приятель.

Еще не хватало, чтобы у Илюши с голодухи окончательно съехала крыша и начали мерещиться существа из любимых книжек. Он и так был слегка того.

* * *

– Санька!

Парня застали на месте преступления, когда он тайком пробрался на кухню, открыл холодильник и принялся поспешно запихивать в рот еду. Он так проголодался, что не смотрел по сторонам и даже не заметил, как вошел отец.

Санька застыл с котлетой в зубах, как кот, который только что стащил еду с тарелки хозяина и не успел проглотить, и чуть не выронил гору продуктов, которую успел набрать.

Федор смерил сына задумчивым взглядом:

– Да ты сядь, поешь нормально. Тебе борщ разогреть?

– Не надо, – пробубнил парень с набитым ртом.

– Я хотел с тобой поговорить. Присядь-ка, – настаивал отец.

Мужчина сел к столу и хлопнул ладонью по соседнему табурету, но сын не двинулся с места.

– Хорошо. Сань… – сдался он наконец. – Ты же знаешь, я рос без отца. И мне не хватало его поддержки…

– Мама тебе не рассказала, почему я ушел? – нервно перебил парень, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться.

Неужели отец ничего не подозревает? Или просто не хочет видеть очевидное?

– Конечно, – кивнул Федор. – И я смею заметить, ты не прав, Санька. Мама у нас хорошая. Она заботится обо всех.

Санька был сбит с толку.

У него подкосились ноги, и он рухнул на табурет, а отец продолжал:

– Не, ну я, конечно, понимаю, что способ ее заработка не совсем этичен…

– Она тебе изменяет, – перебил сын. Его душила злоба и обида.

Даже не за отца, который предпочитал закрывать глаза на проблемы, а за себя и сестру.

– Что? – промямлил мужчина, от шока едва ворочая языком.

– Я видел, как она целовалась с этим рыжим. В машине, которую он ей подарил. Открой глаза уже наконец! – воскликнул он, чуть не плача от досады, швырнул собранные продукты на стол и пулей вылетел из кухни, оставив ошарашенного отца в одиночестве.

* * *

Мрачный Санька брел к гаражам, вполуха слушая восторженное и мечтательное бормотание Илюши.

– Я когда вспоминаю, как Толкин красочно описывает блюда, будто и сам поел. У хоббитов, например, семь приемов пищи. Завтрак, второй завтрак, чаепитие, перекус в одиннадцать, обед, ужин…

Санька резко замер, почуяв неладное.

Дверь гаража была не заперта, внутри кто-то возился.

Парень выставил руку, остановив друга:

– Тихо, Илюх. Стой. – Он медленно нагнулся, подобрал с земли камень поувесистее, со всего размаху засветил им в железную дверь и заорал: – Выходи, щас башку проломлю!

Раздался оглушительный лязг и грохот. Парень уже собирался потянуться за другим булыжником, но внезапно в проем двери просунулась скуластая стриженая башка.

– Сань, ты чё, дурак, что ли, а? – обиженно пробубнил Вовка. – Я чуть не обосрался.

– Ты вообще охренел, без спроса гараж открывать! – продолжал орать Санька. Он все утро искал, на кого бы сорваться, а приятель сам подставился.

– А чё такого? – пожал плечами тот. – Ты ж мне показал, где ключ лежит. И тем более это уже не гараж, – добавил парень с заговорщическим видом и выпятил грудь, гостеприимно распахивая дверь. – Добро пожаловать в наш новый штаб! – объявил он гордо. – Пойдем.

* * *

К воротам завода подкатил навороченный черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Шофер нетерпеливо посигналил.

– Черт… – ругнулся сторож.

– Чем так воняет? – поморщился Бесо, принюхиваясь, и брезгливо сплюнул: – Каха, ты когда последний раз мылся?

– Что? – не понял Каха.

Бесо поднял глаза к потолку и с досадой спросил охранника:

– Как с ним папа работал, а?

– На расстоянии, – фыркнул тот.

Тем временем к машине направился сторож. Пришлось отвлечься.

– Здравствуйте, – как можно вежливее обратился он к незваным гостям. – Извините, у меня прямое указание руководства больше вас не пропускать.

– Ты чё, попутал, чепушило? – Каха, как обычно, полез вперед начальства и тактичностью не отличался. – Ты знаешь, кто это? Покойного Зураба Нотаровича, царствие ему небесное, родной сын. – Он неумело криво перекрестился и рявкнул: – Открывай, придурок!

Но сторож был неумолим:

– Не могу… Меня уволят…

– Конец тебе! – истерично взвизгнул молодой кавказец, пытаясь дотянуться до оппонента через окно, хотя размеры оного явно для этого не подходили. – Я тебя порву, сука!

Флегматичный охранник схватил его за шиворот и держал, хотя тот отчаянно вырывался и брызгал слюной, а Бесо презрительно выругался по-грузински, чтобы понимали только свои.

– Ненавижу, когда ты шумишь! Особенно когда воняешь. Выходи из машины! – крикнул он, открывая дверь и выталкивая смутьяна наружу. – Давай-давай! Выходи, выходи! Рядом пойдешь, – добавил уже спокойнее, когда не в меру активный спутник оказался снаружи, а затем обратился к сторожу извиняющимися тоном, протягивая купюру.

Виноватым он себя не считал, но недоразумение следовало загладить.

– Вы извините его, пожалуйста.

– Я взятки не беру, – спокойно возразил сторож.

– Это правильно, – вздохнул Бесо с легкой досадой, убирая деньги. И сделал знак собеседнику, чтобы тот наклонился:

– Можно? На ушко. Ближе.

Стоило мужчине приблизиться к спущенному стеклу «Мерседеса», как Бесо ловко схватил его за грудки, втянул его голову в салон и поднял стекло, придавив шею.

– Больно… больно… – прохрипел тот, но кавказец не обратил внимания и вальяжно махнул водителю: – Поехали.

– Отпустите… Отпустите… Пожалуйста, отпустите! – умолял сторож, но машина неторопливо покатила вперед, вынуждая его ковылять следом.

Наконец она остановилась, а Бесо, смягчившись, отпустил «заложника» и произнес с нажимом:

– Я же вежливо попросил. – И добавил угрожающе: – Не надо со мной ссориться. – Он запихнул купюру в нагрудный карман уже не сопротивлявшегося сторожа и кивнул на ворота: – Хорошо? Открывай.

Сторож потер шею. Он рад был поспорить, но визитеры сейчас куда опаснее начальства, которое в худшем случае его просто уволит.

Он помедлил минуту и побежал открывать ворота.

– Пойдем, – кивнул Бесо унылому Кахе, машина тронулась с места, а мужчина побрел следом.

* * *

Незваные гости застали директора завода в столовой, где тот с аппетитом наворачивал щи. Рядом расположился нервный, угрюмый Трофим, помощник и шеф службы безопасности. Дмитрий его недолюбливал – наглый и одновременно подхалим, – но ценил за немногословность и знание дела.

– Дмитрий Василич… – заговорил было Трофим, но резко замолчал под холодными, непримиримыми взглядами кавказцев.

Дмитрий поднял голову и бросил на незваных гостей равнодушный взор. Он терпеть не мог нахальных приезжих и побаивался их, но виду не подавал. Однако шеф его охраны ничего не сделал, чтобы выпроводить мужчин вон – от директора это не укрылось.

Наверное, боится… или с ними заодно?

Бесо присел за стол директора без приглашения, а Трофим нехотя поднялся, заметив, что охранник гостя к ним не присоединяется.

– А вы знаете, чего нет и никогда не будет в Америке? – произнес главарь кавказцев вальяжно.

– Понятия не имею, – буркнул Дмитрий, старательно сдерживая дрожь в руках.

– Запаха тушеной капусты, – поморщился Бесо брезгливо, но мигом сменил тон на деловой: – Вы обдумали мое предложение?

– Обдумал, – кивнул Дмитрий, собравшись с духом, и приложил максимум усилий, чтобы голос звучал уверенно и категорично: – Подумал и решил… Раздать акции завода людям. Теперь мы все акционеры. И вместе будем поднимать завод. – И снова уткнулся в тарелку, будто сидел за столом один.

Молчание означало конец разговора, но Бесо не унимался.

Он окинул взглядом столовую и ее посетителей и фыркнул:

– С ними? Я предложил вам партнерство, инвестиции от моих друзей в Америке – живые деньги. – Кавказец потер пальцем о палец. В голове не укладывалось, как можно отказаться от выгодной сделки.

– Мне твои грязные деньги не нужны, – буркнул Дмитрий. Когда же эта сволочь уйдет и оставит его в покое? Он уже поесть спокойно не может?!

– Ладно. Тогда хлебайте свои щи, – разочарованно проворчал Бесо, понимая, что серьезной беседы у них не получится.

Кавказец встал и молча покинул столовую. Дмитрий проводил незваных гостей непримиримым взглядом, в котором на мгновение мелькнул страх.

* * *

Единственный стол в гараже был завален разорванными пакетиками от концентрата «Юпи» и пластиковыми бутылками «Херши-колы». «Самогонщик» Вовка, сосредоточенно нахмурив светлые брови, перемешивал порошок с темной мутной жидкостью в трехлитровой банке. Санька и Илюша хрустели огурцами и с опаской наблюдали за манипуляциями. В итоге жидкость приобрела ядовито-желтый цвет, и пробовать ее совершенно не хотелось.

– Ну чё, Сань, как вчера все с Женькой прошло? – подначивал приятель, бойко работая ложкой.

– Да так… – отмахнулся тот. Парень не хотел обсуждать личные вопросы ни с кем, даже с близкими друзьями.

– Чё, динамо? – хохотнул Вовка. – Прокатила тебя?

– Ничё не прокатила, – возразил Санька. – Даже грудь показала.

– Ого! – присвистнул приятель. – И как? Не… не то чтобы мне интересно, – поправился он. – Я стока сисек видел…

Однако Санька молчал, и мальчишка продолжил доставать его вопросами:

– Ну чё дальше-то было?

Саньке это надоело.

– Да ничё, – пробормотал он. – Я ушел.

– Чё, сиськи не понравились? – удивился Вовка. Он вообще был прагматиком, и высокие материи его не интересовали. – Не это… не симметричные?

Теперь парень всерьез обиделся и с трудом сдержался, чтобы не отвесить приятелю по челюсти.

– Ты дебил? – огрызнулся он так, что Вовка чуть не упал. – Иди ты, Вов!

– Ладно, Сань, успокойся, – быстро затараторил тот, протягивая самодельную кружку с бормотухой. – На вот, попробуй, какой ликерчик получается.

– Не, спасибо, – поморщившись, Санька отвел руку приятеля. Он одного запаха дряни в горле просыпался кашель.

– Ну и зря, – фыркнул друг. Тоже мне, интеллигент нашелся! Он залпом опрокинул в себя кружку, но поперхнулся, когда обожгло гортань, и потянулся за огурцом. – Я тут прикинул, в бочке литров триста, а может, даже четыреста. Если это все разбодяжим и продадим – получим пару миллионов. Мы станем миллионерами, пацаны! Я себе «Хонду» куплю, – размечтался он.

– А я бабушке похороны устрою… – протянул Илюша, глядя в потолок.

– Да, Илюх, умеешь ты, конечно, жить красиво, – проворчал Вовка, которого резко вернули с небес на землю.

Санька молчал некоторое время, но потом не выдержал. Его терзали угрызения совести: видимо, она у него все-таки была.

– Так же нельзя. Это не наш спирт! – заявил он, вскочив. – Сами заработаем.

– А где щас таких честных на работу берут, а? – съязвил Вовка.

– Не знаю, – резко бросил Санька. Он не хотел спорить и переубеждать приятеля. Бесполезно – только настроение портить, а оно сейчас – хуже некуда. – Пойдем к дяде Коле.

– Не-не-не! – замахал руками тот. – Я с жиробасом работать не буду.

– Мы без тебя справимся. – Санька потянул за руку Илюшу. – Пойдем, Илюх.

Вовка дулся недолго. Друзья не успели отойти далеко, как он вскочил, наскоро запихал в пакет пару бутылок с бормотухой (которую гордо именовал «ликер»), кружку, переделанную из консервной банки, и побежал следом.

– Пацаны, подождите меня!

* * *

Алик лежал на спине на старой раскладушке, накрыв лицо вчерашней газетой. На заднем дворе у Демида было тихо, а солнышко приятно припекало. Приятель-патологоанатом возился с ульями, окуривая их из дымаря и проверяя рамки с сотами, и время от времени насмешливо косился на неожиданного постояльца.

– Тебе нужно в Мавзолей устроиться работать на полсмены, – мрачно хмыкнул он, но Алик пропустил очередную «шутку из морга» мимо ушей и спросил:

– Чё, мед закончился?

Демид смерил его усталым взглядом и, подойдя поближе, произнес с угрюмым сочувствием:

– Это ты закончился. Я смотрю, тебя все устраивает. Эльза в могиле, Витек в новом автомобиле, а Илья Муромец на раскладушке чалится. Об одном я сожалею, что, когда тебя по кускам собирал, яйца забыл пришить.

Алик его не слушал. Он повернулся и неловко упал на землю вместе с раскладушкой. Было больно и обидно, но бывший военный промолчал. Он не привык жаловаться. Поэтому собрался с силами и, кряхтя, кое-как поднялся.

– Иди на хрен, – поморщился Алик и направился в дом, тяжело опираясь на трость. – Со своими мертвецами меня не путай.

– Беги, беги, – проворчал вслед Демид. – От себя не убежишь.

В ответ раздался звон разбитого стекла: Алик со злостью саданул тростью по окну дома врача.

* * *

Возле проходной Виталик распинался перед сторожем.

– …значит, стол полностью накрыт. Ну там жульен-шмульен, окорочка… Я официанту вот так вот пятихатку сую. На, говорю, брат, рот свой вытри, а то ты, говорю, слюной щас весь ужин мне заляпаешь. Представляешь, да? – Он некрасиво заржал и неожиданно заметил Федора. Впрочем, ни разу не смутился, а напротив, еще больше раззадорился. – О, муж. А ты чё, решил наши акции прикупить?

Но мужчина не поддался на провокацию.

Он смерил рыжего наглеца мрачным взглядом и требовательно спросил:

– У вас с Надеждой что-то было?

– Ничего, – нагло ухмыляясь, зевнул Виталик.

– Я вам не верю… – сжав зубы и надвигаясь на противника, прошипел Федор.

– Я вам не верю… – передразнил начинающий коммерсант. – Ну и ладно, – пожал он плечами и повернулся к сторожу, перестав замечать «соперника-неудачника». – Ну и вот, короче, Володь…

Это еще сильнее разозлило Федора, но и сбило с толку. Он даже не сразу смог подобрать слова.

– Если… – мямлил он, сжимая и разжимая кулаки. – Если! Я узнаю, что вы с ней… я…

– Слышь, муж, – перебил Виталик, поморщившись. – Ты тут давай передо мной своей сарделькой-то сморщенной не тряси. – И нагло заржал оппоненту в лицо.

– Я тебе морду набью. Понял?! Понял?! – заорал Федор, вскипев, и попытался ударить наглеца, но не сумел до него дотянуться, да и Виталик с легкостью увернулся. – Понял?!

– Опа! Да ты что? – издевательски хмыкнул тот, насмешливо принимая псевдовосточную боевую стойку. – А ну-ка – давай! Щас я тебе такой Шаолинь покажу.

– Я с долбанутыми не дерусь, – надувшись, пробурчал Федор, понимая, что проигрывает сопернику по физическим параметрам: не такой он проворный и подвижный. А выставлять себя на еще большее посмешище не хотелось.

– А, да ты чё? – подначивал Виталик. – Слышь, Чак Норрис, Надюха твоя, она молодец. А ты у нее на подсосе сидишь. Чепушило тепложопый. Так что Надю я у тебя заберу. Понял?

Федор не выдержал и опять кинулся в драку, и снова безуспешно. Вместо сокрушительного удара по наглой роже оппонента он промахнулся и получил унизительный пинок под зад.

– Чё, папка не научил тебя махаться? – хохотнул Виталик к посмотрел на сторожа. – Володь, ты на кого ставишь? А, Володь?.. Ну, давай еще! – обратился он к Федору. – Давай-давай!

Федор ринулся в атаку, но, увы, с тем же результатом. Он получил унизительный и болезненный пинок, а гордый Виталик сделал мах ногой над головой противника, изображая Брюса Ли.

– Чё, больно, да? – продолжал издеваться он. – Ты ж даже дерешься как баба! Ладно, Володь, я у себя, если кто спросит, – с показной усталостью бросил начинающий коммерсант вахтеру и язвительно скривился, обращаясь к поверженному сопернику: – Иди давай домой, муж. Штаны суши.