Провинциалка

Это был вопрос со звёздочкой. Надя успела услышать от Аксиньи, чей это дом, но вот почему девушка живёт здесь до свадьбы, а не у себя в селе, она не знала. Звук открывающейся двери избавил её от необходимости отвечать на этот сложный вопрос. В комнату прямо таки вплыла высокая, по-своему стройная женщина шестидесяти лет. На её лице практически не было морщин, и только увядшая кожа рук да седые пряди в волосах выдавали возраст этой строгой женщины.

– Здравствуйте, Ибрагим Исаакович. – Поздоровалась она, входя в комнату.

– Авдотья Михайловна, приветствую. – Приложился доктор к протянутой руке хозяйки дома.

«Ага! Свекровь будущая, значит. И, видать, не самого доброго нрава».– Подумала Надя, увидев как Аксинья при виде вошедшей женщины тут же юркнула за ширму.

– Что скажите про свою пациентку, доктор? – Авдотья Михайловна продолжала общение исключительно с ним, совершенно не обращая внимания на Надежду.

– О, полагаю, с учётом обстоятельств, Наденька весьма неплохо себя чувствует. – Ответил Ибрагим Исаакович, убирая блокнот и писчие принадлежности обратно в саквояж. – У неё, правда, присутствуют некоторые провалы в памяти. Но это вполне объяснимо – всё-таки был удар по голове.

– Чем это может грозить её психическому и душевному здоровью?

– Абсолютно ничем. Не волнуйтесь, Авдотья Михайловна. – Успокоил женщину доктор и, поправив пенсне на носу, продолжил. – Если Наденьке оказать надлежащий уход, а также обеспечить физический и психологический покой, то со временем память восстановиться.

– Вы уверены, Ибрагим Исаакович? – Продолжала напирать хозяйка. – Мне бы очень не хотелось, чтобы мой сын взял в жёны дурочку. То, что она провинциалка, и так более чем достаточно.

– А Уфа, это, по-вашему, что – столица? – Не смогла удержаться от усмешки Надя.

– А с Вами, милочка, я позже поговорю. – Стрельнула на девушку злым взглядом Авдотья Михайловна. – Помолчите покуда.

Женщина посмотрела на Надежду так, будто перед ней находилось какое-то мерзкое насекомое и, повернувшись к доктору, продолжила.

– Благодарю Вас, Ибрагим Исаакович, за визит. И напоминаю, что мы с Анатолием Дмитриевичем ждём вас с супругой на сентябрьский бал.

– Все непременно будем, Авдотья Михайловна. Всего доброго. – Раскланялся доктор, вновь приложился к руке хозяйки дома и покинул спальню.

Как только за Ибрагимом Исааковичем закрылась дверь, маска благодушия на лице будущей свекрови Нади сменилась злобной гримасой.

– Ты хоть представляешь себе, сколько стоят услуги этого доктора?! – Накинулась на бедную девушку хозяйка дома. – Из-за твоего глупого поведения пришлось вызвать самого Ибрагима Исааковича!

Надя не знала, почему обычный с виду доктор вдруг стал «самого» и уж точно не могла представить, сколько ему заплатили за этот визит. Но вся эта ситуация ей порядком надоела. К тому же девушка очень устала и просто хотела остаться одна.

– Нет, я не знаю, сколько денег берёт за визит Ибрагим Исаакович. – Всё ещё стараясь держать себя в руках, ответила Надежда. – Но в любом случае, я не просила Вас вызывать ко мне этого почтенного человека.

– Не просила она, как же! – Буркнула Авдотья Михайловна. – Чует моё сердце – ты специально брякнулась с самой спокойной в нашей конюшне лошади, чтобы Сергей отвлёкся от своих неотложных дел да к тебе примчался. Быстрее его на себе женить хочешь, неугомонная.

– Да с чего Вы решили, что я специально упала? – Повысила голос Надя, уже не сдерживаясь.

– А с того, что ты в деревне всю жизнь прожила! Не уж-то на лошади держаться не научилась? – Зыркнула на девушку женщина. – Да я тебя насквозь вижу. Понаедут с провинции такие вот бедные да несчастные и пытаются жалостью хороших мужчин на себе женить. А у самих ни воспитания, ни манер, ни такта.

Авдотья Михайловна опёрлась на подоконник, глядя в окно. В комнате повисла напряжённая тишина. Хозяйка дома молчала, тяжело дыша, Надя не знала, что ответить на эти необоснованные обвинения, а Аксинья продолжала прятаться за ширмой в надежде, что про неё забудут и ей не прилетит просто за компанию. Глубоко вздохнув, будущая свекровь повернулась к Надежде.

– С этой самой минуты из комнаты не выходишь до моего особого разрешения. Занятия по танцам и, естественно, по верховой езде временно отложим. А вот уроки этикета и светской речи можно проводить и здесь.

Авдотья Михайловна смахнула несуществующую пылинку со своего безупречного платья и, вновь осмотрев Надю с головы до ног, продолжила.

– И приведи себя в порядок, будь добра. Посмотри, что на тебе надето, что с твоей причёской… – Она обречённо махнула рукой и, уже стоя возле двери, закончила – Одним словом – деревенщина.

Хозяйка дома взялась за дверную ручку, но, словно передумав, повернулась к ширме в углу комнаты.

– Аксинья! И не думай, что я тебя не заметила. – Прикрикнула она на крестьянку. – Ступай на кухню и принеси горячей воды барышне. Чтоб к приезду своего будущего супруга она выглядела прилично.

И громко хлопнув дверью, Авдотья Михайловна, наконец, покинула спальню. Аксинья с Надей понимающе посмотрели друг на друга. Мало, что могло объединить этих двух столь разных женщин, но взаимные оплеухи иногда тоже не плохая основа для союза.

– Пойду я, барышня, воды Вам нагрею. – Проговорила Аксинья, выползая из-за ширмы. – А Вы покуда почитайте свой дневник – он у Вас под дальним углом матраса спрятан. Авось чаво и вспомните.

И оставив удивлённую девушку хлопать глазами, Аксинья удалилась.

Глава 4

Оставшись одна, Надя откинулась на подушки и дала себе время немного отдохнуть и собраться с мыслями. «Итак. Подведём итог, – размышляла девушка.– Я в Уфе середины XIX века. Меня хотят выдать замуж за некоего Преображенского Сергея Анатольевича. Что нам известно про будущего супруга? А ничего, кроме того, что он купец. И почему-то хочет взять в жёны простую девушку, как изволила выразиться будущая свекровь, провинциалку». Надя устало поднялась с кровати и подошла к окну. Вечерело. Закат окрасил стёкла в малиновый цвет, а лёгкий тёплый ветер тихо шелестел листвой деревьев, играя длинными локонами девушки. Из сада за углом дома доносился одурманивающий аромат цветов и вечерней свежести. Надя облокотилась на подоконник, наслаждаясь вечерней прохладой. Чистый воздух кружил голову и пьянил ароматом цветов.

– Да… – Тихо прошептала девушка, задумавшись. – Такого в моём времени уже нигде не найдёшь. Но как же хочется домой, в свой старый добрый Оренбург, с его машинами, суетой, вечно спешащими куда-то людьми, запахом асфальта и пробками на дорогах.

Смахнув одинокую слезу на щеке, Надя прикрыла окно и, усевшись в кресло, продолжила размышлять: «Далее. Прежде чем пытаться вернуться домой, нужно понять, почему я вообще сюда попала. А для этого надо как-то здесь выживать. Очень надеюсь, что упомянутый Аксиньей дневник мне поможет. Но сначала нужно на себя взглянуть». Надя встала и с некоторым опасением подошла к зеркалу. Отражение в старом зеркале оставляло желать лучшего, и всё же Надежда увидела молодую девушку среднего роста с длинными вьющимися русыми волосами. Чётко очерченные брови в разлёт и густые чёрные ресницы обрамляли зелёные глаза. Мягкие пухлые губы и чуть вздёрнутый носик завершали образ русской селянки. Рассмотрев себя в зеркале, Надя потрогала ушиб на бледной щеке и вытащила несколько соломинок, запутавшихся в волосах.

– Да уж. – Пробормотала девушка, возвращаясь к кровати. – Помыться, действительно не помещает. И ссадины после падения обработать нужно. Как-то хвалёный Ибрагим Исаакович этот момент упустил из виду.

Дожидаясь горячей воды, Надя решила провести время с пользой и, забравшись на кровать, стала искать дневник. Искомый предмет оказался именно там, где его посоветовала найти Аксинья. Усевшись поудобнее, девушка провела рукой по замшевой обложке небольшого блокнота и, перевернув её, начала читать первую страницу.

«Июль, день 15

Сегодня батюшка привёз меня в Уфу в дом родителей моего будущего супруга Преображенских. Здесь я должна буду восполнить пробелы в своём образовании и стать достойной парой для Сергея Анатольевича. Ведь я провинциалка, как любит говорить Авдотья Михайловна. Я очень боюсь. Одна, в чужом городе, в чужой семье. Как же я здесь выживу? Хорошо, что со мной Марфа приехала. Хоть одна родная душа рядом».

Несмотря на то, что дневник был написан с орфографией XIX века, текст читался достаточно просто. Надя легко понимала суть написанного и, собрав волосы в косу, продолжила чтение.

«Июль, день 18

Сегодня приезжал мой будущий супруг – Сергей Анатольевич. Несмотря на большую разницу в возрасте, он мне понравился. Высокий рост, тёмные волосы с проседью, глубокий строгий взгляд. Сергей Анатольевич хорошо сложен и красиво одет. Наверное, я могла бы со временем полюбить его, но в Никольском остался Степан, а мы с ним поклялись быть вместе. Что же будет, даже представить страшно! И поговорить не с кем. Марфе запретили прислуживать мне. Эта злыдня Авдотья Михайловна приставила ко мне какую-то непонятную Аксинью. Вот только и остаётся, что дневник вести».

«Как интересно, однако, жили девушки в XIX веке!» – подумала Надя, отвлекаясь от чтения. – Тут тебе жених, там поклонник». В комнате становилось темно, девушка встала с кровати и пересела ближе к окну в кресло. В животе заурчало. Ну конечно, скоро ночь, а Надя с утра только булочку и кофе успела перехватить. Да и в каком веке это было. Более пристально оглядев комнату, девушка увидела на комоде корзинку с яблоками. Встала, взяла одно, надкусила и с мыслью «Надеюсь, не отравлено» принялась читать дальше.

«Июль, день 19

Сегодня Авдотья Михайловна сказала, что на сентябрьском балу будет объявлено о нашей помолвке. Я совсем, совсем не хочу. А ведь это уже почти скоро – через две седмицы после Орехового спаса. Чуть больше месяца осталось. Не будет мне житья в этой семье. Свекрови будущей не нравлюсь, золовка – волком смотрит да каверзы строит. Все прочие, как чёрт от ладана, шарахаются. Одна Аксинья, чтоб ей пусто было, вечно по пятам таскается, аки надзиратель. Вчерась едва улизнула тайком к Марфе, чтобы она с посыльным весточку от меня Степану передала. Пусть приедет и заберёт меня отсюда. Убежим с ним и будем жить счастливо».

«Ох-хо-хо, – прошептала Надя, ища взглядом, куда бы положить огрызок от яблока. – Времена меняются, а мысли и чувства у людей остаются прежними». Увидев за дверью ведро с мусором, Надежда бросила туда огрызок, потом удобно устроилась возле окна и продолжила чтение.

«Июль, день 20

Сегодня праздник – Ильин день (Прим. Автора: в дореволюционной России применялся Юлианский календарь, который отличается по срокам от современного Грегорианского на 2 недели). После службы Авдотья Михайловна отвела меня в свою комнату и показала мою записку для Степана. Думала, в обморок упаду, но нет, сдюжила, выстояла. Долго кричала и ругалась будущая свекровь, обзывая меня такими словами, какие я и от крепостных в своём дворе не слышала. А после успокоилась и велела накрепко свою прошлую жизнь забыть. А если ещё раз провинюсь, то не меня, а Марфу плетьми бить будут. В слезах убежала я за ворота и долго плакала, спрятавшись ото всех. А выплакавшись, смирилась на время, дабы найти другой способ избежать нежеланного замужества. Пусти и красивый мужчина Сергей Анатольевич, но старый он. Да и я Степана люблю. Вытерла слёзы и пошла обратно в дом. Тут стала ко мне бездомная кошка ласкаться. Взяла я её, приютила. Пусть хоть одна живая душа меня здесь любить будет».

«Ага, это, по-видимому, та самая кошка Марта, по чьей милости моя предшественница с лошади свалилась» – подумала Надя, переворачивая страницу.

«Июль, день 22

Марта, это моя кошка приблудившаяся, теперь спит со мной в одной постели. Это так раздражает Авдотью Михайловну и Аксинью. Ну и пусть злятся, а я рада, что хоть как-то им насолила. Ведь надоели уже своими уроками. То танец учи, то правильно за столом сиди, то не так оделась, то не так сказала… Надо что-нибудь придумать, чтобы хоть на чуть-чуть прекратить занятия. А эта верховая езда на лошади в дамском седле! То ли дело дома в селе, где никто не видит и слова не скажет. Села в седло по-мужски, и только вольный ветер в лицо бьет, да стебли трав летят из-под копыт.

Нет, забудь, Наденька, всё забудь. Другая судьба тебе предписана».

Дальше текст обрывался и только размытые пятна украшали страницы. Видимо, плакала Наденька, когда писала дневник. Следующая запись была лишь спустя неделю.

«Июль, день 29

Нет! Нет! Нет! Не могу я так больше! Опять сегодня с самого утра Авдотья Михайловна накричала на меня. Платье я, видите ли, не то утреннее надела! А у меня душа по дому истосковалась, в село моё родное просится, к просторам деревенским, полям широким да лесам густым лететь хочет. Вот и примерила я свой старый любимый сарафан, чтоб хоть чуть-чуть усталое сердце успокоить да себя порадовать. И надо же так случиться, чтобы именно в это время Авдотья Михайловна ко мне пожаловала. Как же она кричала! Я таких выражений даже от нашего конюха не слышала, когда он старого осла Митьку в стоило завести пытается. Сорвала она с меня этот сарафан, кинула его Аксинье да сжечь велела вместе со всеми моими вещами, что из дома привезла. Как я ни плакала, как ни умоляла, не слушала меня эта злыдня – всё собрала и унесла. Только и успела, что мамин портрет да её подвеску в камин спрятать. Что же мне делать-то, бедной? И жить так не хочу, и убежать не могу!»

Отложив дневник на чайный столик, Надя встала с кресла и присела у камина. Найдя в подставке кочергу, девушка начала осторожно шарить ею за решеткой. Спустя минуту поиска кочерга наткнулась на какой-то предмет в дальнем самом тёмном углу. Достав аккуратно свёрток, Надя вернулась к окну, чтобы открыть его. Туго затянутая пеньковая нить поддавалась с трудом. Но вот узел развязан и, убрав бумагу в сторону, девушка увидела маленький аккуратный портрет красивой женщины, как будто бы свое отражение в маленьком зеркале и кулон из чёрного оникса в форме капельки с мелким речным жемчугом.

Рассмотрев находки, Надежда вернула всё на место и, тщательно завязав свёрток, спрятала его обратно в камин. Ей эти вещи не были нужны, а вот для прежней хозяйки тела хранили память о родном доме. Надя ведь надеялась, что правильный порядок восстановится, и она вернётся в своё время.

Едва девушка успела отряхнуть руки от пыли и встать, как раздался стук в дверь и, не дождавшись ответа, в комнату вошла Аксинья с двумя вёдрами горячей воды, от которых шёл пар. Следом за ней один из крепостных тащил тяжёлую деревянную лохань (Прим. Автора: ЛОХАНЬ – деревянная посудина круглой или овальной формы, предназначенная для мытья посуды, стирки белья и других хозяйственных надобностей).

– Вот, ставь здесь, посередине. – Аксинья указала парню место, куда тот с трудом установил предка современной ванны.

– Это что? – Растерянно спросила Надя, с удивлением посмотрев сначала на лохань, потом на Аксинью.

– Это твоя ванна. – Коротко ответила женщина, застилая лохань большим куском ткани.

– А… э…, а как, то есть, что нормальной ванны нет? – Запинаясь, задала очередной вопрос девушка.

– Есть! – С гордостью ответила Аксинья. – На первом этаже в начале лета Сергей Анатольевич велел установить в подарок к годовщине свадьбы родителей. В нашем городе это пока большая роскошь – не все могут позволить себе ванну, титан и раковину. Гордись!

– Да уж… – Задумчиво протянула Надя, наблюдая, как Аксинья выливает горячую воду в лохань. – А я значит, для ванны рожей не вышла?

– В той ванне только Авдотья Михайловна да Зоинька моются, более никому не дозволено. – Наставительно ответила Аксинья, беря в руки пустые ведра. – А Вы, барышня, про ванну-то откудова знаете? Не уж-то у вас в селе тоже есть?

– Что? – Надя не сразу поняла вопрос, рассматривая это чудо сантехники XIX века. – Нет, конечно, я больше к бане привычная.

Надежда тихонько выдохнула, понимая, что чуть не спалилась. Между тем Аксинья как будто бы ничего не заметила.

– Ага. Мы тоже в баню раз в месяц ходим да перед большими церковными праздниками. Но Вас из комнаты выпускать не велено, поэтому будешь мыться так.

Аксинья строго посмотрела на девушку и, увидев её смиренный кивок, продолжила:

– Я, барышня, ещё за водой схожу, а Вы пока свечи зажгите. Темно в комнате.

– Но я не умею. – Растерялась Надя.

– Ах, ты ж напасть! – Всплеснула руками Аксинья, ставя пусты ведра обратно на пол.

Женщина взяла с каминной полки кресало, зажгла свечу на столе и уже от неё зажгла канделябры на стенах. Затем Аксинья вновь подхватила вёдра и скрылась за дверью.

Глава 5

Как только за Аксиньей закрылась дверь, Надя присела к столу и вновь открыла дневник. Ей не терпелось дочитать его, благо там оставалось всего лишь несколько страниц.

«Август, день 1

Сегодня Авдотьи Михайловны с утра не было дома. Как я узнала, она сама, лично, в начале каждого месяца ездит на рынок и по продовольственным и хозяйственным лавкам, заказывая товары на весь месяц, досконально всё проверяя и пробуя. В этот раз ещё и Зойку с собой прихватила. Жаль я не видела кислую физиономию этой вредины. Дела домашние совсем не входят в сферу её интересов. Но вот они уехали. Где бродила Аксинья, не знаю, но Марфа воспользовалась моментом и навестила меня. Я так обрадовалась, что чуть обниматься не кинулась, но Марфа сразу же начала о деле. Она сказала, что придумает, как избавить меня от нежелательного замужества. Нужно как-то устроить так, будто бы я сильно занемогла. И тогда меня могут вернуть отцу, ведь ущербная жена никому не нужна. Батюшка, конечно, долго сердиться будет. Но он отходчивый – поворчит, да и успокоиться. От такой новости мне даже дышать стало легче. Оставалось только всё хорошо обдумать».

«Интересно, что же эта юная авантюристка задумала?» – заинтересовалась Надя и, пододвинув свечу поближе, продолжила чтение.

«Август, день 4

Сегодня я, наконец-то, придумала, что нужно сделать для моего спасения. Я устрою несчастный случай, и Марфа мне в этом поможет. Марта, кошка моя, всюду за мной по пятам ходит, точь-в-точь как Аксинья. А ещё она дюже молоко любит. И вот во время урока верховой езды Марфа кошку молоком-то и приманит. Она, то есть кошка, не разбирая дороги, кинется к молоку, лошадь напугается и меня сбросит. Вот, в аккурат завтра у меня урок верховой езды с самого утра. Осталось только улучить момент и всё рассказать Марфе».

На этом записи заканчивались. И, учитывая события прошедшего дня, у девочки всё могло получиться. Но что-то пошло не так.

«Ой – ей! – чуть ли не в голос вскрикнула Надежда. – Если я оказалась тут, то выходит, что эта Наденька теперь там. Даже представить страшно, что она натворить может, очнувшись в XXI веке». На этом размышления девушки были прерваны Аксиньей, которая вновь принесла два ведра горячей воды. Вылив воду в лохань, женщина предложила Наде помочь раздеться и помыться.

– Не стоит, Аксинья. – Отказалась от заманчивого предложения девушка. – Я сама могу. Но вода очень горячая, можно её разбавить холодной водой?

– Ой, какие вы, барышни, все нежные. – Проворчала Аксинья. – В горячей-то воде грязь быстрее отойдёт.

– Да в этой же свариться можно! – Не согласилась Надя, едва дотронувшись до воды.

– Ладно, сейчас Захару крикну, чтоб ещё ведро принёс.

Выглянув из комнаты, Аксинья позвала крепостного. Через пару минут тот же парень, что ранее приволок лохань, внёс в комнату ведро с водой и ушёл. Аксинья ковшиком потихоньку стала разбавлять воду в лохани. В конце концов Наде надоело наблюдать этот очень медленный процесс.

– Всё, Аксинья, можешь идти, дальше я сама справлюсь. – Надя отобрала у Аксиньи ковшик и открыла дверь, выпроваживая её из спальни.

– Но, как же так-то, барышня? – Удивилась Аксинья. – А помыть Вас?

– Говорю же, я сама справлюсь. – Настаивала на своём Надя. – Иди, Аксинья, иди.

Пожав плечами, женщина покинула комнату, решив, что на сегодня и так достаточно непонятного и странного.

Оставшись одна, Надя разбавила воду до комфортной температуры, разделась и с наслаждением погрузилась в тёплую воду. Лохань, конечно, была не самым удобным способом помыться, но это лучше, чем совсем ничего. Прикрыв глаза, девушка наслаждалась тем, как тёплая вода омывает усталое тело и очищает мелкие порезы и ссадины. Но вскоре уединение Нади было нарушено – в дверь кто-то тихонько поскрёбся и, бесшумно отворив её, в спальню проскользнула какая-то женщина. Ойкнув, Надежда попыталась по самую шею погрузиться в воду, но лохань оказалась не настолько большой.

– Кто Вы? – Испуганно воскликнула девушка.

– Значит, не брешет старая Аксинья. – Не отвечая на вопрос Нади, шептала себе под нос незнакомка. – Девка и впрямь памяти лишилась.

– Я задала вопрос: кто Вы и что здесь делаете? – Уже громче и более настойчиво спросила Надежда.

– Как же так, Наденька? Ты что, Марфу не узнаёшь? – Уже совсем другим тоном и вопросом на вопрос ответила странная женщина.

– Так Вы – Марфа. – Подтвердила очевидное Надя и задумалась над своей линией поведения в отношении своей бывшей прислуги.

Тем временем Марфа обошла вокруг лохани, внимательно осматривая девушку. Придя к какому-то внутреннему согласию, она достала из фартука кусочек мыла и отдала его Наде.

– Спасибо. – Поблагодарила девушка и продолжила. – Я выяснила, кто Вы, но до сих пор не знаю, зачем Вы здесь?

Надежда решила придерживаться версии о потере памяти, поскольку Марфа оставалась для неё загадкой. А дальше уже по обстоятельствам.

– Хотела убедиться, что с тобой всё хорошо. – Ответила Марфа, присаживаясь на стул. – Ну и вот, мыло принесла.

В комнате стало тихо. Две женщины внимательно и оценивающе рассматривали друг друга, пытаясь определить степень доверия. Первой нарушила тишину Марфа.

– Вижу, твоя затея почти удалась. – Начала разговор женщина. – Ты действительно мало что помнишь или просто дурочкой прикинулась, чтобы свадьба не состоялась?

– Я действительно почти ничего не помню. – Осторожно ответила Надя.

– Это хорошо. – Потёрла руками Марфа. – В любом случае хорошо.

Женщина встала со стула и начала ходить по комнате, продолжая размышлять.

– Если память так и не восстановиться, тебя могут вернуть отцу. Ущербная жена не нужна Сергею Анатольевичу, по статусу не положено. А если всё-таки поженитесь, то твоя прошлая жизнь за душу тянуть не будет – ты же не помнишь ничего.

Надя вынуждена была согласиться, что в словах Марфы есть резон. Только вот ни один из предложенных вариантов ей не подходил – Надежда хотела домой.

– Как ты смогла сюда пройти, ведь Авдотья Михайловна запретила нам видеться? – Девушка не стала развивать тему и задала другой интересующий её вопрос.

– Эта мегера с дочкой в театр изволили уехать. А Аксинья чай на кухне с кухаркой распивает. Вот я и воспользовалась моментом.

– Понятно. – Односложно ответила Надя.

Девушке уже очень хотелось закончить этот странный разговор. Вода в лохани остывала, день был насыщен событиями, Наде просто хотелось помыться и лечь спать.

– Ладно, вижу тебе не до разговоров сейчас. – Опёршись на бортик лохани, Марфа вновь внимательно посмотрела на девушку. – Отдыхай покуда. Завтра тебя ждёт встреча со своим будущем супругом, а после поговорим.

Растянув губы в подобие улыбки, Марфа развернулась и покинула спальню.

«Однако! – подумала Надя, тяжело вздохнув после странного общения с крепостной. – А эта Марфа совсем не так проста. Очень может быть, что именно она причина моего появления здесь».

Более не тратя время на размышления, девушка хорошо промывал волосы, тщательно натёрла мылом тело и, ополоснувшись, вылезла из уже почти остывшей лохани. Вытираясь большим куском простой ткани, Надежда продолжила размышления: «Итак, завтра мне предстоит увидеться с Сергеем Анатольевичем. Интересненько, что же он из себя представляет. И волнительно. Даже, пожалуй, чуточку страшно. Но всё это завтра. А сейчас – спать».

Накинув льняную сорочку, Надя забралась под одеяло и уснула. Аксинья, потихоньку приоткрыв дверь, вошла в спальню. Увидев, что девушка уже в постели, она потушила все свечи, кроме той, что стояла на прикроватной тумбочке, собрала влажную ткань и грязную одежду. Подойдя к кровати, женщина с нежностью посмотрела на спящую девушку и, перекрестив её, покинула комнату. Надя этого даже не заметила – её снился родной город.

Глава 6

Утром первым Надю разбудил солнечный луч, прокравшийся в комнату сквозь незашторенное окно. Он тихо прополз по стене, перескочил на одеяло, затем на подушку и, наконец, слегка коснулся румяной щеки девушки. Надя чуть сморщила носик, повертелась из стороны в сторону и, накрывшись с головой одеялом, продолжила спать.