Кибер инди

– Сам город они трогать не станут, а с остальным мы разберемся.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Ворон коварно улыбался. Чайка все же ответил:

– Ну давай.

Не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я полностью согласна с той девушкой, они действительно больные.

– Роботы выследят вас!

– Мы отличаемся от обычных людей как раз тем, что нас роботы выследить не могут.

Я потеряно застыла взглядом в пол.

– Не надо было мне приходить на жилую улицу.

– А зачем ты вообще на нее пришла, кстати? – поинтересовался Ворон.

– Я хотела попробовать какую-нибудь еду.

– Ты не можешь. Получать пищу могут только те, кто зарегистрирован.

– Но еда ведь свободно предоставляется для всех людей.

– Да. Из тех, кто зарегистрирован.

Мой мозг начал тормозить. Разве недостаточно того, что я человек, где мне еще надо быть зарегистрированной? Из-за этого мне не удалось взять газировку в кафе?

Кафе…

– А… что было со мной с того момента, как я ушла из кафе и до того, как очнулась здесь?

– А ты вообще ничего не помнишь?

Ворон стал выглядеть по-настоящему радостным, и это мне нравилось все меньше.

– Было… весело. Это все.

– Когда вспомнишь больше, станет еще веселее.

Кажется, я впервые испытываю такие смешанные, но определенно негативные чувства к кому-либо.

– Может просто скажешь?

– Помимо прочего… Ты наткнулась на блогершу.

– Кого?

– Блогеры – это такие страшные люди, которые живут тем, что постоянно снимают всякую хрень и сливают в сеть на свой канал. Ты наткнулась на девушку, которая снимает, как целуется с разными людьми. Правда, судя по тому, что я видел, подкатывала к ней ты, а не она к тебе.

– Что?! Не могло этого быть!

– Хочешь посмотреть? – невинно поинтересовался он, потянувшись рукой к лежавшему на столе планшету.

– Нет. Определенно, нет.

Лучше я умру от жажды, чем выпью еще что-то, что он посоветует.

– Зря. Ты стала очень популярной. Вполне можешь потребовать с той девчонки половину лайков с видео. Ах да, ты же не зарегистрирована. Ты не можешь получать лайки.

– Да какая разница, зарегистрирована я или нет!

– Чтобы получать лайки, нужен как минимум один аккаунт в соцсети, – ответил Чайка. – Аккаунты привязываются к профилю твоего планшета, но этот основной профиль должен быть подключен к современной сети, чего у тебя явно нет.

Слишком много новой информации, и это я еще не помню несколько часов своей жизни. И эта вечеринка… получается, Ворон спас меня с неё? Или он же подстроил, чтобы я там оказалась?

– Ты проследил за мной?

Ворон чуть прищурился, вопросительно посмотрев на меня.

– Ты с самого начала следил за мной. Ты споил меня, чтобы потом похитить?

– Я не спаивал тебя.

– Ты спровоцировал меня выпить.

– Да. Но ты сама решила пить.

Я смотрела в его черные глаза, он невинно смотрел в ответ. Вау, я никогда раньше не испытывала столько иррационального желания разрушать окружающий мир. Впервые вся попадавшаяся мне информация о пытках стала казаться ценной и крайне интересной.

– Это подло.

Он хмыкнул, насмешливо смотря на меня. Не надо было мне приходить на жилую улицу. Я не хочу быть здесь.

– Как я могу отсюда дойти до дома?

– В одиночку – никак. Карту я тебе рисовать не буду.

– Так проводите меня.

– Сейчас уже ночь. Мы, в отличие от тебя, не валялись целый день, так что сейчас пойдем спать.

– Вы обещали отпустить меня. Я хочу уйти сейчас.

– Ну… хоти.

Неужели у меня когда-то были моменты, что я грустила из-за отсутствия людей рядом? Понятия не имею, чем я тогда думала.

4

Холодная вода немного привела в чувство. Я оперлась ладонями о бортик вытянутой вдоль стены раковины, подняв взгляд на свое отражение в зеркале. Капли стекали до подбородка. Из-за освещения бледно-ржавого цвета мои волосы здесь казались рыжими, а глаза коричневыми. Здесь все было такое чужое, что даже на себя я смотрела словно на что-то незнакомое. Я повернулась от зеркала, окунув руки в зашумевший поток воздуха. Даже руки словно непривычные. Я поспешно направилась к выходу из санузла, по пути вытерев лицо предплечьем.

Это место напоминало заброшенный завод, очевидно, принадлежавший ранее людям, что объясняло наличие освещения и водоснабжения. В отделке – везде металл, отчего каждое слово и движение сопровождалось негромким металлическим эхо. Длинный коридор со множеством дверей с одной стороны упирался в шахту лифта без лифта, рядом с лестничным пролетом, обрывающимся над пустотой, а с другой заканчивался окном, из которого можно было вылезти на крышу. Я могла бы попытаться выбраться отсюда и найти дорогу сама, но мне точно не хотелось плутать ночью по городу в одиночку. Видимо, мои похитители это прекрасно понимали, раз даже не стали меня сторожить, и действительно пошли спать, в двери напротив друг друга. Вообще, они могли и соврать, что проводят меня завтра… черт, да они даже и не обещали этого. Надеюсь, они хотя бы просто позволят мне уйти.

Меня послали ждать рассвета в то же помещение, в котором я очнулась. Что делать все это время, кроме как спать, у меня идей не было. К тому же, я не была уверена, что пребывание без сознания считалось за полноценный отдых.

Из пригодных ко сну поверхностей здесь по-прежнему был только металлический пол. Ночевать в таких условиях мне еще не приходилось. Мне определенно будет, что вспомнить.

Сонливости я не чувствовала. Даже если опустить факт, что на железном полу лежать не удобно, я только сейчас поняла, насколько сильно привыкла засыпать под одеялом, которое мне никто не потрудился выдать. Дождевик совершенно не спасал ситуацию. Здесь едва ли было прохладно, но из-за металла мне довольно быстро начало становиться холодно. Какое-то время я еще ворочалась, надеясь свернуться так, чтобы вырастить тепло, однако становилось только хуже и хуже. В голову пришли мысли о том, что я привыкла засыпать, чувствуя, что А29 сидит рядом.

Холодно.

Когда мои зубы практически начали стучать, я сдалась. В этом месте помимо меня было только два объекта, которые могли генерить тепло. Я действительно думала, что хуже мне сейчас уже быть не может, поэтому пошла на этот шаг. Хотя, все же могло, поэтому я направилась к помещению, где должен был быть Чайка, а не Ворон.

Напротив входа было окно, подсветка с улицы слабо очерчивала небольшое помещение. Кровати здесь тоже не было, только что-то вроде тонкого матраса у стены. Не знаю, спал он до этого или нет, но когда я вошла, Чайка вскинул голову, приподнявшись на локтях.

– В чем дело?

Я не поняла его интонацию, и было слишком темно, чтобы различить выражение лица.

– Мне холодно. Можно к тебе?

– В постель?

Теперь в его голосе явно читалось недоумение. Его одеяло (у него-то оно было!) немного сползло вниз, и до меня дошло, что сейчас на нем никаких футболок нет. Черт, он голый? Насколько он голый?

– Мне всегда казалось, что здесь достаточно тепло. Но если ты замерзла…

Он подвинулся к стене, давая мне место. Это оказалось проще, чем я рассчитывала, и я выкинула из головы все мысли кроме той, что сейчас наконец добуду тепло. Хотя тот факт, что Чайка оказался в штанах, все же порадовал.

Скинув плащ и кроссовки на пол, я забралась под одеяло.

Тепло. О да.

Я легла на бок, лицом к Чайке, не придвигаясь вплотную. Матрас был одноместный, но обниматься с человеком я пока была еще морально не готова. По крайней мере, на трезвую голову.

Чайка лежал на спине с открытыми глазами. Интересно, о чем он может думать? Впервые мне приходилось задаваться вопросом, что в голове у другого человека рядом со мной. Я никогда не сталкивалась с таким в общении с А29. В детстве… я не помню, чтобы думала о таком в детстве. А когда я попала к А29, он просто объяснил мне, что нужно делать, чтобы соответствовать правильному поведению, и все. Но здесь не могло быть правильного, Чайка же человек. Это пугает, на самом деле, я понятия не имею, что в нем заложено. Еще и воспитан не роботами, а другим человеком…

Вдруг я обратила внимание на то, что он дышит. То есть, так и должно быть, конечно, но я впервые столкнулась с этим так отчетливо. Сквозь полумрак было видно, как его грудная клетка еле заметно поднимается и опускается. Я аккуратно выпутала руку из одеяла и двинула ее вперед, пальцем коснувшись кожи. Теплая. Мягкая и твердая одновременно. Я почувствовала, как Чайка напрягся, и на мгновение его дыхание прервалось.

– Что ты делаешь?

– Трогаю. Мне просто интересно.

Я притянула руку обратно. На какое-то время повисло молчание, но потом Чайка спросил:

– Ты правда всю жизнь жила с роботом?

– С пяти лет.

– И тебе… было нормально? Никогда не хотелось сбежать к людям?

– Насовсем к людям? Не, ты что, они ж тупые.

– Спасибо.

– Оу, я не.. к тебе это не относится, с тобой можно нормально говорить, я даже не знала, что так бывает.

Мне сложно объяснить конкретно, чем отличается разговор с Чайкой, да и даже с Вороном, от разговора с моими вчерашними знакомыми. Что-то вроде.. что он говорит с тобой, а не просто говорит.

– Да ладно, все нормально, я понимаю, о чем ты. Вообще, поэтому мы с Вороном и держимся вместе. То есть, мы не то чтобы в восторге друг от друга… но таких как мы, слишком мало, чтобы выпендриваться.

– Так кто вы такие? Сектанты?

Чайка повернулся на бок лицом ко мне.

– Нет. Сектанты типа оппозиции, но они все равно в рамках системы. После школы люди либо просто тусуются, как все, либо решают, что остальные сошли с пути истинного, и уходят тусоваться к сектантам. А такие, как мы… ну, мы как бы можем быть с кем угодно, но никем из них не являемся. Это сложно объяснить, учитывая, что я никогда не пытался раньше…

– Ты сказал, вы такие же, как я.

– Да. Ну, точнее, это ты – такая же, как мы. Если бы тебя не забрали, ты бы оказалась на теневой стороне города.

– А… что это значит?

– Я не буду рассказывать.

Ладно. У него нет оснований доверять мне, если уже завтра я вернусь к А29. Он вообще не обязан говорить мне хоть что-нибудь. Но спать мне по-прежнему не хотелось.

Я понятия не имела зачем мне эта информация. Абсолютно. Но…

– А ты правда девственник?

Я сквозь тьму почувствовала, как он закатил глаза.

– Нет. Просто по сравнению с Вороном – да.

– Но почему? Сейчас же не может быть проблем найти кого-то.

– Да, но я был так воспитан, что связи на полчаса не кажутся мне правильными.

– А, да, ты же ущербный. В смысле, воспитанный матерью. То есть…

– Да, я уже понял, тактичность не твоя сильная сторона, достаточно.

Он обиделся? Вроде нет. Значит мы можем поговорить еще?

– Почему вы с Вороном не спите в одной комнате?

– У него часто проблемы со сном. Чтобы не будить меня.

Интересно, его проблемы со сном как-то пересекаются с тем, что на его фоне Чайка девственник?

Я снова коснулась его кожи. Вау, а это «кубики»? Я не думала, что у кого-то из современных людей еще могут быть так развиты мышцы…

– Да ты издеваешься, – раздраженно прошипел Чайка и снова полностью лег на спину, отвернув лицо в потолок.

– В чем дело?

– Забей.

– Тебе не нравится, когда я тебя трогаю?

Он фыркнул.

– Даже не знаю, что тебе ответить на этот вопрос.

– Мне прекратить?

– Да, прекрати.

Я убрала руку, хотя его реакция была по-прежнему непонятной. Он злится, или что? Но он не прогоняет меня.

Я тоже легла на спину.

– Я однажды виделась с таким же, как я. То есть, он тоже жил с роботом. Но его робота я не видела.

– И что вы делали?

– Ничего. Я попыталась с ним подружиться, но он, похоже, не переносил мое присутствие.

– В чем-то он был прав…

– Что?

– Забей.

Не знаю почему, но у меня появилось желание его ударить. Почему он не может просто ответить?!

Я раздраженно повернулась к нему спиной, только запоздало подумав, что поворачиваться спиной к людям не стоит. Но разворачиваться обратно я уже точно не стала бы.

Еще на какое-то время повисло напряжённое молчание. Потом Чайка неожиданно спросил:

– Ты согрелась?

Я соврала:

– Нет.

Секунда интриги.

– Тогда можно…

Я услышала, как он меняет положение. Когда он положил руку на мое плечо, я задержала дыхание, но никак не отреагировала, и тогда он придвинулся ближе, обняв меня.

Волна паники почти захлестнула меня, но ее быстро сменило желание начаться биться обо что-нибудь головой, а лучше ударить чем-нибудь Чайку, сильно-сильно. Что вообще происходит? Он решил меня согреть? Ладно. Допустим это нормально. Я же за этим сюда пришла. Его действия должны выглядеть логично.

И, как ни странно, сам факт объятий не приносил дискомфорта. Это… было приятно. Уютно. Не так, как с А29, но чем-то возможно даже лучше…

Тепло.

5

Когда я проснулась, было уже светло. Открыв глаза, я сразу наткнулась взглядом на окно. Вместо облачного неба – стена другого здания. Я выпуталась из одеяла и, чувствуя радостное возбуждение, босиком подбежала к окну, подняла створку и выглянула наружу. Улица внизу была совершенно пустынна. Небо можно было увидеть только задрав голову. Так непривычно, так интересно. На моих губах сама собой появилась улыбка.

Окна в здании напротив подсвечивались, чередуясь красным и зеленым. Я заметила, что в одном из них, на подоконнике, свесив ноги вниз, сидел и курил мужчина. Вдруг он всем корпусом наклонился вперед и полетел вниз. Раздался шмяк.

Я отшатнулась назад, в спешке опустив стекло.

– Доброе утро.

Я развернулась. В дверном проеме стоял Ворон. Я на секунду бросила взгляд на постель – Чайки не было, и не было когда я проснулась, что я поняла сейчас.

– Утро, – откликнулась я. Подходящего определения для него у меня пока не было. – Мы уже выходим?

– Нет, пока нет.

Когда спустя пару секунд стало ясно, что продолжать он не собирается, я, чувствуя раздражение, спросила:

– Почему нет?

– Потому что мы подождем Чайку. Он предпочитает тренироваться по утрам. Если хочешь, можешь поесть.

Я постаралась отреагировать на это предложение бесстрастно, но у меня не получилось. Ворон ухмыльнулся и поманил меня рукой. Я быстро натянула кроссовки и дождевик и проследовала за ним в соседнюю дверь. Там, на столе посередине помещения, на тарелке посередине стола, лежало пирожное.

– Тебе, – пояснил он, повернул стул с другой стороны стола спинкой вперед, и сел, положив на спинку скрещенные руки и подбородок.

Я опустилась на другой стул напротив, еще раз оглядев пирожное и подняв глаза на Ворона.

– Я уже решила, что не буду есть и пить ничего, из того, что ты предложишь.

– Да, я так и подумал.

– Тогда почему принес это?

– Ну ты же хочешь есть.

По его взгляду было очевидным, что он просто развлекается, испытывая меня, доверюсь я или нет. Но отменяет ли это то, что он действительно принес мне простое безопасное пирожное?

Я притянула тарелку к себе.

– Хорошо, что ты хотя бы как-то отвечаешь на вопросы.

Ворон засмеялся, скользнув взглядом в сторону.

– Видимо, ты уже просекла всю соль общения с Чайкой.

– То есть, он всегда так? – Я взяла пирожное двумя пальцами и аккуратно откусила. Вкусно. Ммм.

– О да, иногда его хочется убить.

– Точно. – Вроде безопасно и очень вкусно. Даже сложно было бы отличить от приготовленного из натуральных продуктов. – Это из-за его воспитания?

– Да, конечно. Он типа не хочет никого задеть, но от этого обычно бывает только хуже. И его так глючит постоянно, что вместо того, чтобы просто сказать… Чайка такой Чайка.

Чайка, когда вернулся, начал просто игнорировать мое существование. Общался только с Вороном. В мою сторону даже избегал смотреть. Когда я намеренно задала вопрос по поводу дороги ему, он просто сделал вид, что ничего не слышал, а Ворон на мой непонимающий взгляд только закатил глаза и беззвучно ответил «Забей».

Мы вышли наружу, на крышу. Это оказалось на высоте примерно в пять этажей, и дома вокруг были не сильно выше. Там, где территория людей переходила в территорию роботов, возвышались прямые широкие здания, такие же светло-серые, как облака выше; в противоположной стороне, постепенно и неоднородно росли вверх угловатые постройки людей, как галактика возвышаясь к центру города. Хотя фактический центр находился там, где реактор, но территория вокруг него была заброшена, и жилые районы окружали ее полумесяцем.

Вниз мы спускались по аварийной лестнице. Увидев ее, я чуть не передумала, но другого варианта выбраться отсюда у меня, очевидно, не было. Пустота до земли, подглядывающая сквозь прутья под ногами, сильно нервировала. Мне пришлось постоянно напоминать себе не отставать и не забывать дышать. Спрыгнув с последней ступеньки на асфальт, я наконец вздохнула полной грудью, отряхнув с дрожащих рук железный запах перил.

Мы вошли в тень узкой улицы. Они повели меня по задворкам, и светящихся вывесок здесь не было. Дождь, что редко, сейчас не шел, музыка нигде не играла, отчего было непривычно тихо.

– Почему нигде нет людей?

– Сейчас раннее утро, – отозвался Ворон. – С четырех до восьми утра – мертвое время, все спят. Так что, если ты увидишь кого-то на улице в эти часы – тебе наоборот стоит бояться. И очень хорошо подумать, хочешь ли ты этому человеку попадаться на глаза.

Я подсознательно шла медленнее, разглядывая все вокруг. Теперь все, происходившее со мной за прошедшие сутки, будто отдалялось от меня, с каждым новым шагом все дальше и дальше. Сейчас я снова приду домой, буду ждать А29, почитаю, посмотрю какие-нибудь фильмы… Про что? Сложно сфокусировать мысли на этом.

– Ну вот через тот проулок выход на улицу, ведущую к роботам, даже если заплутаешь, они тебя сами куда надо подкинут.

Я вместе с ними остановилась. Да, я видела, что это уже здания роботов. Тянущее беспокойное чувство внутри начало становиться почти физически болезненным. Я не могла заставить себя сделать еще один шаг к проулку. В голову почему-то бились воспоминания о тепле, которое чувствуешь, когда касаешься другого человека. Я скучала по дому, по А29, правда скучала, и так хотела увидеть его, но…

Я развернулась и уткнулась в грудь ближайшему парню, уцепившись руками за его футболку. Это оказался Ворон, но мне было без разницы.

Я никогда не жила плохо, мне не на что было бы жаловаться. Но… я все время сидела и изучала, читала и смотрела про то, чего никогда не было в моей жизни, и не могло быть в будущем. И сейчас, возможность просто попробовать…

– Я могу пойти с вами?

– Куда? К роботам?

– Нет. Я могу остаться с вами и пойти к реактору?

Мое сердце колотилось как никогда в жизни. Время в ожидании ответа словно бесконечно расширилось.

Наконец Ворон протянул:

– Чай. Гони двести лайков.

Время замерло и резко свернулось обратно.

– Вы… Вы что, спорили на меня?

Ворон самодовольно скалился. Я толкнула его ладонями в грудь.

– Да как вы могли вообще! Сволочи! Я вам игрушка что ли!

Ворон открыто смеялся, Чайка, кажется, выглядел виновато. Я старалась злиться, но внутри все заполнило теплом от облегчения. Они ждали, что я останусь с ними, и дружески подкололи меня. Это ведь так?.. Они ведь действительно хотят, чтобы я шла с ними?

– Так вы не против, если я останусь с вами?

Чайка подал голос:

– О чем ты? Ты правда думаешь, что я откажусь от возможности нормально общаться с кем-то, кроме этого мудака?

Он раскрыл руки, как для объятий, и я с радостью бросилась к нему. Меня окутало тепло, по которому я уже успела истосковаться.

– Крыса ты, Чайка, – флегматично отметил Ворон.

6

Они мои друзья. Теперь у меня есть друзья!

– Значит, так, – начал Чайка. У меня были вопросы, куда мы идем, да и вообще у меня было к Чайке много вопросов, но они пока отошли на задний план. – Твоя главная задача сейчас – чтобы о тебе не знали роботы. Точнее, они должны знать тебя как питомца,

– Я не…

– … а о том, что ты шляешься в городе, они должны быть не в курсе. Чем ближе к центру, тем больше камер на улицах. Для них мы создаем несколько личностей, чтобы если в одной накосячим, нас не могли найти и отправить на форматирование.

– А что подразумевается под «накосячить»?

– Пока забудь.

Начинается.

– А из людей? То, что ты говорил про «теневую сторону»? Там мне кого-то надо избегать?

Он чуть замешкался с ответом.

– Нет. Пока ты вряд ли можешь их заинтересовать.

Мы вышли к улице, достаточно широкой, но на которой горела оранжевым лишь одна вывеска. Стены зданий уходили вверх, скрываясь за широкими переходами между ними, и здесь было почти темно. Оранжевый свет застревал в неизвестно откуда взявшемся тумане.

Под вывеской была дверь, но все окна темнели. Мы прошли чуть дальше, к лестнице, уходившей в подвал. Никакого дополнительного освещения над ней не было, не считая Чайки. Не знаю, почему Ворон наезжает на его стиль, по-моему, очень практично. Иначе я бы точно поскользнулась или шагнула мимо, пока мы спускались.

Без звонка, Чайка нажал на ручку и открыл дверь. Внутри было неопределенных размеров помещение, разделенное металлическими перегородками с полками. Посередине одной из «комнат» левее, на диване сидел человек и смотрел мультик на маленьком телевизоре. Увидев нас, он отложил в сторону пакет с чем-то съедобным и поспешно встал.

– Эй, эй, ребят, мы же договаривались, предупреждать заранее!

– Вывеска же горит, значит ты работаешь.

– Вот именно, я работаю! Есть такая штука, как запись.

– Хватит уже, никто не записывается на утро, – устало произнес Ворон.

– Бывают, – человек поднял палец, – исключения. Бывают!

Я тем временем разглядывала его. Неестественно крупное для современных людей телосложение, побритая почти налысо голова, щетина внизу лица; оголенный торс вызывал вопрос, насколько этот человек вообще человек. Механических частей под прозрачным и синим пластиком было столько же, сколько участков настоящей кожи, хотя настоящей я ее посчитала только потому, что делать подобные вставки из искусственной не имело никакого смысла. Однако руки, похоже, были полностью живыми. То есть, одна из пар рук.

– Для нее маска найдется? – спросил Чайка.

Мужчина повернулся ко мне, чуть прищурив глаза. «Задняя» пара рук стала активно изображать окружности в воздухе, как при плавании. Возможно, они так глючат, когда их владелец задумывается.

– Неплоха, – вынес он вердикт. – Решили расширить состав? Я помню, что никаких вопросов, я просто так спрашиваю. Откуда она?

– Маски. Есть? – оборвал Ворон, садясь на ближайший стол. У него какие-то терки со стульями, или что?

– Да, конечно, да… – Мужчина направился в соседнюю «комнату», где в центре был большой, заваленный непонятно чем стол с лампой, по пути махнув мне рукой, чтобы я следовала за ним. Его «задние» руки успокоились и повисли вдоль тела. Когда он повернулся спиной, я увидела нечто, напоминающее металлический ранец, к которому они и были прикреплены, сверху входящий проводами в основание шеи.

Мужчина вдруг обернулся.

– Подожди, а ты случайно не та девушка с последнего видео Мии?

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу.

– Слушайте, я сама не помню, что там было, давайте вы все тоже забудете?

– Не, это не так работает, – довольно протянул Ворон. Но потом снова посмотрел на мужчину: – Так маски?

– А, да, сейчас.

Мужчина взял с одной из полок сверкнувший металлическим кружочек и подошел ко мне, прислонив кружочек к моему виску. Я почувствовала, как в этом месте резко кольнуло, но боль сразу же исчезла. Мужчина покопался на столе, выудив оттуда еще кружочек.

– Последняя модель, всю душу вложил, – он гордо ткнул кружочек мне во второй висок и нажал кнопку посередине него. Оттуда с жужжанием появился голубоватый экран и, пронесясь перед моим лицом, замкнулся у первого, сразу став полностью невидимым.

– Такое себе, – не оценил Ворон.

– Да много ты понимаешь! Красотка же! Когда это ты стал таким разборчивым?

Я повернулась, и увидела узкое зеркало на одном из стеллажей. Сквозь разводы на стекле на меня смотрело лицо девушки старше; черты лица были более резкие, овал более угловатый, пухлые губы, более выразительные дуги бровей, темно-каштановые волосы. Она действительно была красива, но мне слишком сложно было сказать сейчас, нравится ли она мне, потому что я не могла отвести глаз от того, как она повторяет каждое малейшее движение моей головы и полностью отзеркаливает мимику.

– Ну… ну вот это еще есть. – Мужчина снова порылся на столе, выудив новый кружочек, вернулся ко мне и заменил им предыдущий. Я поморщилась, когда он отсоединял и присоединял эти странные штуки, но, к счастью, боль мгновенно проходила. Правда, когда я увидела, как в отсоединенный кружочек с внутренней стороны втягивается что-то вроде прозрачных нитей, красноватых видимо от моей крови, мне снова стало не по себе. Я перевела взгляд на зеркало и выдохнула «вау», увидев ярко-синие, как сапфир, глаза. Мои волосы теперь были почти черными.