Убийцы Фей

К. Велесмайская

Убийцы Фей

Глава 1

Под чересчур ослепительным клином уличного фонаря затормозил слишком опрятный для местных мусорных свалок Ford Cortina, совершенно обычный автомобиль среднего класса в Великобритании 80-х. Лишь кокетливый отблеск на вишнёвом капоте выдавал бережность его хозяина. Неприличная чистота разнилась со здешней панорамой: полудохлые крысы с облезлыми мордами бегали рядом с уже окончательно умершими товарищами и вдыхали канализационный смрад с самого побережья, где частное предприятие уже несколько лет сливало отходы в мутную воду.

В салоне авто сидели двое. Водитель всё ещё сомневался в своей безумной затее и отбивал лёгкий ритм по рулю, пока по радио играл кантри-рок. Думать ему мешало громкое сопение рядом: его помощник никак не мог надышаться почти остывшим кофе из бумажного стаканчика, нервно оглядываясь по сторонам.

Они приехали глубоким вечером в один из бедных районов Аллисура – последнего города, где жили феи.

Эта авантюра пророчила неприятности: их могла избить местная молодёжь, начитавшись в газетах про буйную жизнь американских хулиганов, или, что хуже, – угнать крошку-Тину и перепродать её барыгам на другой стороне залива.

– Мы идиоты! Будущее посмешище всего отдела! – кофе дрожало под сильным дыханием: нервным, судорожным. Обладателю внушительных синяков под глазами и вечно дёргающимся глазом не нравился план начальства и по совместительству лучшего друга, который сейчас решительно заглушил мотор. – Вот и всё. Теперь точно не уедем.

– Мы и есть весь отдел. Жюль, напомни… сколько стаканов ты сегодня выпил?

– Нет разницы в объёмах кофе, когда проблема вселенского масштаба. Помнишь того бродягу с востока? Который торговал якобы волосами фей. Да, лобковыми, но всё же… Да, и не фей… Но! Он шёл на свою казнь улыбчивым! Да, без зубов, но его счастье ослепило сопровождающих. Отчего, спросишь ты, друг мой? Кофе! Он выпил литр, а то и два! Я хочу тоже улыбаться перед лицом проблем. Поэтому…

– Жюль, – водитель повернулся к нему и умело заткнул помощника одним лишь взглядом. – Сколько?

– Четыре.

Кивок. У Жюля наглым образом забрали стаканчик и выбросили в окно. Строгий голос наказал:

– Если ты продолжишь нарушать наши традиции, то когда-нибудь люди не смогут проживать день без чашки кофе.

– Ой, ну не утрируй. Ты ещё скажи, что джентльмены перестанут носить шляпы и начнут закрашивать благородную седину.

– Не исключено. Мода быстро меняется.

– Ага… Эй, Дью, давай в обратный путь, пока не поздно. Не обязательно так сразу в бой… Нас только недавно назначили. Обмозгуем утром, сделаем запросы.

Дью поправил зеркало и постарался найти в собственном отражении хоть одну причину, чтобы вернуться назад, но не смог. Пускай он лучше кольнётся самоуверенностью, чем струсит. Чтобы в будущем не испугаться, не отступить и с выпяченной грудью совершить, возможно, самую большую глупость в своей жизни. Да такую глупую глупость, что она может привести его на пьедестал. Дуракам везёт, не так ли?

– Жюль, пора. Медлить нельзя, пока мусорщики разгребают перевернувшийся грузовик. Иначе мы к нему не подберёмся.

Верный, но трусливый помощник перекрестился напоследок и вышел из машины. В сравнении с другом Жюль кажется недокормленным профессором разорившегося университета, который поддерживает жизнь с помощью книг – на глазах толстые линзы очков, постоянно запотевавшие от собственного нервного дыхания. И даже сейчас длинные пальцы с вздутыми венами поправляли оправу, причитая о неспокойном вечере… Охотиться за феей-отшельником, да на землях, исключённых из зоны юрисдикции их отдела, – опасные игры даже для бравых джентльменов!

Напоследок оглянув скудную местность, Дью остался недоволен, что его ласточка буквально пестрит своими элегантными изгибами под столбом света. Ненароком и поморников привлечёт. На удачу шериф северо-западного округа Аллисура не уповал, оттого достал свой револьвер и выстрелил в лампу. Стекло лопнуло и посыпалось ровно на то место машины, куда Дью постелил свой плащ – не хватало ещё повредить свеженький слой краски.

Жюль подпрыгнул и схватился за голову:

– Будь милостив! Можно было просто отогнать машину!

– Первое: в этом районе часто гремят выстрелы. Считай, как крики чаек. Второе… – Дью схватил плащ и потянул его на себя: осколки взмыли и рухнули под его ноги, как побеждённые враги. – Согласись, я чертовски брутален в такие моменты. Заметил?

– Заметил. – Жюль укутался в пальто с нелепыми пуговицами и пропустил Дью вперёд, снова убеждаясь в его упёртом характере, граничащим с безумием. Но они знакомы достаточно, чтобы шаткий духом Жюль следовал за новоиспечённым шерифом.

Первая неделя работы в новом отделе и уже такие выкрутасы! Что будет дальше?

Шериф шёл первым, держа руку на кобуре. Его плащ хлопал о окрепшие бедра, играя с ветром. За ним брёл совершенно неуверенный Жюль с фонарём, луч которого то и дело выхватывал из тьмы обломки бутылок, осколки зеркал и граффити на кирпичных стенах. На одной из стен флуоресцентной краской была нарисована фея: с кожаными крыльями, в шлеме с антеннами и окровавленным ножом. Под ней кто-то приписал: «Не верь их чарам. Они заразны!»

– Он точно где-то здесь? – прошептал Жюль, озираясь.

– Где-то между фабрикой Шарпа и каналом. Так сказали «светлячки», – мрачно ответил шериф, имея в виду придорожных проституток, ряженных в короткую яркую одёжку с крыльями из интим-магазина.

Слева маячили стены заброшенного корпуса целлюлозной фабрики – окна заколочены, но сквозь доски сочился тускло-голубоватый свет ламп. Кто-то там жил… Скромно, невзрачно – идеально, чтобы скрываться от лишних глаз.

Дью шёл впереди и всегда бросал взгляды в самые тёмные углы, ожидая подвоха с нападением. Он знал, до чего может довести отчаяние, а если его источники не врали – здешний отречённый уже долго зашивался в заброшенном корпусе.

Останавливаясь, шериф поморщился: воздух пропах мокрым бетоном, ржавчиной и старой бабкой. Где-то далеко завыла собака, и почти сразу ей ответил грубый голос, заорав: «Заткнись, котлета!»

Дью вспомнил, какие ужасы слышал про эти трущобы… можно было смело пугать детишек перед сном.

Под их ботинками хрустело стекло, пока над шляпами собирались грозовые тучи. Где-то над крышей прошелестело крыло… всего лишь птица. Застать летающую фею – великое событие, точно не для здешних пейзажей.

Они подошли к чёрному провалу двери. Дью кивнул, и Жюль осветил внутренность. Там был коридор, облитый знакомым светом. Внутри сырость, запах дешёвого мяса и что-то ещё – почти незаметное, но приятное, как духи, оставшиеся на чужом шарфе.

Коридор вёл в узкую комнату без окон, где одна лампа дрожала под потолком. Стены голые, только в углу – облупленный плакат с красавцем-феей. Его узнать было нельзя… Большая шишка в городе.

– Мистер Авалион, не ожидал вас увидеть в жилище незарегистрированного изгоя, – подурачился Дью, изображая поклон.

Фея с плаката не ответила, подпирая собой надпись о великом будущем Аллисура и волшебных перспективах. Тогда Дью пошёл дальше, ехидно подмечая, что фея-аристократ и кончика уха не сунет в подобное место.

Пол в газетах и мешковине. Вместо кровати в углу валялся старый матрас, застеленный чьим-то грязным, но пушистым одеялом. Вдоль стены расползлись жестяные банки, в некоторых был суп, в других – огарки свечей. На одной из полок стояли две чашки, явно не из одного набора: первая с трещиной, вторая – от чайного сервиза, украшенного мелкими ромашками.

– Дью, смотри! У него коллекция чая, кажется, видов двенадцать! Это подозрительно?

– Для кофемана определённо. Ищи дальше. Он должен быть недалеко…

Грохот со стороны привлёк внимание мужчин. Жюль сразу подсветил громоздкий деревянный шкаф, а Дью, как настоящий смельчак, подошёл ближе, протягивая руку.

– У нас оружие. Выходи! Поговор…

Шкаф сразу раскрылся, и Дью получил издёвку в виде удара дверцей по лбу. А тот, кто прятался внутри, выскочил и побежал к лестнице.

– Лови! Лови его, Жюль!

– Именем закона!..

Дохленького на вид Жюля толкнули в груду коробок. Помощник шерифа нелепо распластался в старом тряпье, журналах и поломанных вещах.

– Стой!

Дью помчался за феей, пытаясь разглядеть его лицо. Не выходило! Беглец, как настоящий злодей из сказок, укутался в чёрный плащ с капюшоном. Шериф петлял в лабиринте из кирпичных корпусов и облезлых складов. Под сапогами лопалась грязь, с крыши на крышу прыгали вороны. Впереди мелькала фигура: движения гибкие, резкие, без лишнего звука!

– Стоять! – выкрикнул Дью, но голос сорвался от усталости. – Ты загнал себя, ублюдок!

Ответа не последовало. Только лёгкое мотание головой, выказывающее растерянность, и бег продолжился. Фигура исчезла за поворотом, скатилась по узкому откосу, миновала гудящий щиток и проскользнула сквозь узкие ворота.

Дью спрыгнул следом, едва не подвернув ногу. Пот струился по вискам, дышать становилось всё труднее. Снова мелькание по металлической лестнице, вниз. Всё ближе к заливу.

Этот район знал только упадок и безысходность. Его не восстанавливали после пожара на фабрике в семидесятых. Пепел давно осел, но городского бюджета не хватало на восстановление. А после того, как сюда перегнали бездомных, устроивших палаточный городок, место обрело дурную славу.

Беглец перескочил через сломанную цепь, и Дью едва не потерял его из виду, предаваясь воспоминаниям. Только краем глаза уследил за всполохом и бросился следом, к обрушенному пирсу.

Берег. Здесь погоня и обязана закончиться. Дальше некуда! За спиной – далёкий дорожный гул и распалённый Дью, впереди – только серое, вечно ледяное море.

Фея-изгой остановился на краю бетонной плиты, облепленной солёной коркой. Капюшон всё ещё скрывал его лицо, но спина была прямая, как у того, кто больше не боится. Понял, что деваться некуда? Дью только это на руку, хватит с него догонялок по вшивым тропинкам с оружием наперевес – если бы шериф захотел, то давно бы пальнул в ноги, но такая выходка точно опорочит его замысел.

Ветер с берега поднялся резко и хлестнул обоих, как плетью. И если Дью коротко поморщился, то у беглеца сорвало капюшон.

Время замерло для шерифа, который своих минут никогда не жалел. Перед ним стояла…

Дама.

Грязные пряди прилипли к раскрасневшимся щекам, плечи дрожали, но не от страха, а от кусачего холода. Лицо иссечено тяготами жизни в этом зловонном месте: синяки под глазами почти сливались с цветом глаз, потемневшим из-за нехватки солнечного света. Подобие волос, больше смахивающих на старую швабру, вразброс гуляли по сторонам. Дью никогда не видел следов чужого презрения, одиночества, беспамятства на… фее? Да, уши заострённые, точно фея!

«Быть не может. Женщины у них на вес золота! Что же с ней приключилось?!» – и пока шериф рассуждал, чужие глаза, полные безмолвия, смотрели на воду. Ни гнева, ни вины. Только отказ от всего в роковой день, когда её нашли.

– Прошу, спокойно… Я Дьюэйн Беркли, шериф из отдела по магической безопасности, мы хотим…

Дью застыл. Он не знал, чего ждал. Точно не того, что вытворила беглянка.

Она не сказала ни слова.

А просто сделала шаг вперёд и исчезла под чёрной гладью залива.

– А… Нет!.. – выдохнул Дью и кинулся следом, на ходу раздеваясь.

Холод схлопнулся вокруг – бухта сомкнула пасть, смакуя в своей колющей влаге желанные тела. Дью нырнул вслепую: руки хаотично шарились в черноте, пока не нащупали её тело – помогли светящиеся радужки в темноте… отличительная черта фей.

Она… не сопротивлялась. Ни ему, ни тому, что тонула – феи не умеют плавать. Лежала в его руках, как лист, которому всё равно, куда его унесёт: на дно или ещё дальше.

Шериф вытащил отчаявшуюся девушку, да, молодую, как ему далось рассмотреть вблизи, на берег и упал рядом, стуча зубами. Соль обжигала губы и царапала нос, пока от холодной воды шея покрывалась мурашками. Фея же кашляла с усталостью старухи, но продрогшей не выглядела. Только вопрос во взгляде. Один.

«Зачем?»

Дью не ответил просто потому, что сам не знал. Он совершенно не планировал кидаться за чужим безумием, спасать кого-то без раздумий. Привстал… и посмотрел на неё – мокрую, дрожащую и чужую.

– Кхм, – Дью достал мокрый значок: серебро на коже с эмблемой двух крыльев бабочки, а посередине щит. – Попробуем ещё раз. Я Дьюэйн Беркли, шериф из отдела по магической безопасности. Мы хотим попросить вашей помощи в расследовании убийства феи.

Протянул руку для рукопожатия как истинный джентльмен, невзирая на неурядицы первой встречи.

Леди-фея не осталась в долгу: неловко схватила его за указательный палец и сжала, дёргая то вверх, то вниз.

❊❊❊

Закусочная Mr. Falafel пользовалась спросом у офисных клерков и мимо проходящих стариков из китайского парка. Шумела раскалённая плита, на которой жарились котлетки, вовсю кипели фритюрницы, обмасливая замороженные рыбные палочки, а из колонок доносились чьи-то сладкие завывания. Молоденькие официантки бегали вокруг столиков, пытаясь не обращать внимание на ненавистный запах жареного теста, который можно было буквально выжимать из их кожи.

Непривычно взволнованный Дью от греха подальше решил надеть свою шляпу на фею, чтобы острые ушки не смутили никого из гостей. Выросший в приюте, Дью знал цену куску хлеба, так что отвёл беглянку на поздний ужин, благо закусочная работала круглосуточно. Сносные посиделки, если бы не Жюль и его таращившиеся глазёнки.

– Ох… – не выдержал помощник, открыто пялясь на фею-женщину. За это получил укор от шефа, но сразу стал оправдываться: – Простите мои манеры! Впервые вижу так близко миссис фею…

– Жюль, глупости говоришь, – Дью толкнул его локтем в бок, прошептав: – будь она миссис, не жила бы… Ну… Думаю, она мисс.

– Логично.

Сама виновница неожиданного спора совершенно не обращала на них внимание, с особым аппетитом поедая сливочный омлет с беконом. Ранее бледные полоски губ смаковали жирок от мяса, а щёки налились жизненным соком, порозовели и даже припухли от удовольствия. Когда спасают жизнь, а потом ещё и кормят – нет смысла играть в подозрения или ждать подвоха, особенно от странной парочки мужчин.

Жюль ещё раз протёр очки:

– Не торопитесь, пожалуйста. А… Алла? Лори? Простите, как вы говорите, вас зовут?

Фея отложила столовые приборы и прожевала, прежде чем ответить:

– Айлори. Простите, что спешу… давно не ела такой вкуснотищи! У меня немного денег, думаете, хватит расплатиться?

Дью пытался вспомнить значение фейских имён, так что не сразу среагировал:

– Пустяки. Я угощаю вас, Айлори. Признаюсь, наша встреча крайне неожиданна.

Айлори больше интересовал этот, покрупнее и явно игравший роль властелина в небольшой гвардии защиты людей. Дьюэйн… Ей понравилось, как звучит это имя, и кто его носит: длинноногий мужчина, сумевший догнать её на собственной территории. Да, обидно, но не так, как быть закутанной в плащ охотника и брать с его рук еду. Она слишком быстро сдалась и корила себя за слабость.

– Понимаю, но…

К их уединённому столику в зарослях декоративной травы подошла официантка, уточнив, будут ли гости заказывать ещё.

– Можно ещё порцию вафель в шоколадном сиропе? – лучезарно улыбнулась Айлори пожелтевшими зубами, спросив у Дью, а не у «Лиззи». Шериф кивнул. – Одинокая фея в юбке, значит, диковинка?

– Да, – хором ответили мужчины.

– Оу, я думала, есть другие… Это многое объясняет. Но не вам, правда? Вы меня арестуете? – грязные руки сжали нож. Дью нахмурился, обдумывая, что произошло бы дальше, ответив он «Да».

Но вместо этого дружелюбно улыбнулся:

– Как я и говорил, нам нужна помощь феи в закрытом расследовании. О вас прошёлся слушок. Фея-изгой живёт на отшибе залива, спит на картоне с другими бродягами и вместо чар использует спички. Явный незарегистрированный отречённый. Но… Условия изменились.

Айлори доела омлет, опустошила стакан воды и обречённо спросила:

– То есть, теперь обменять свободу на помощь не получится? Что говорит Устав, шериф? И я про тот, на котором стоит подпись двух рас.

Дью выпрямился, нахмурившись:

– Что при обнаружении феи женского пола я должен немедленно доставить её в аббатство Новэлим в целости и сохранности, – чётко озвучил пункт Устава шериф, что собаку съел, заучивая его строки наизусть.

За столиком воцарилась тишина. В поздний час народу было достаточно, но предгрозовая морось, напавшая на окна, заглушила голос Дью – никто не заметил изменившейся атмосферы. Только нервный Жюль оттягивал ворот рубашки, смотря то на шерифа, то на приосанившуюся девушку.

– Однако… – Дью ухмыльнулся хитрым лисом, без благородства или жалости. – Увидев вас в воде, я понял, что вы скорее умрёте, чем подчинитесь Уставу. Как насчёт сделки? Я вас не выдам, а вы поможете моему расследованию.

Жюль изменился в лице: вытянулся и тут же схватил друга за руку, поворачивая к себе:

– Безумие! Нельзя! – кадык подрагивал в такт шёпоту. – У нас будут сильные неприятности, если кто-то узнает! Это страшное нарушение, Дью, запрещено. Её надо отвезти Верховным, да поскорее. Слышишь?!

И пока шериф спорил с чужим страхом, Айлори посмотрела в окно и увидела, как одна из парочек строила друг другу рожицы, явно кого-то пародируя. За ними светился билборд с изображением Верховной феи, представителя её расы, достопочтенного Авалиона, смотрящего вдаль. Прекрасный мужчина, с волевыми чертами лица, что напоминали лики королей, ушедших из мира, но оставшихся на полотнах; его магии не было равной по силе, а размах его крыльев огромен, больше, чем у остальных во всём Аллисуре.

Жюль не успокаивался:

– Не глупи! Мы только вырвались, такой шанс себя проявить! Ты сам говорил, что нужно быть на хорошем счету, чтобы открыли новые отделы в других районах!

– Жюль, ты снова включил истеричку. Настоящие джентльмены так не психуют. Постесняйся хотя бы при даме.

– А я буду! Она – фея! Надо!.. Ой…

– Чего? О…

Айлори плакала. Безмолвно и скромно, всё ещё не в силах оторвать взгляд от самой невероятной феи во всем мире. Но Дью поразила не одиноко катящаяся слеза, а невесомая улыбка, пропитанная эликсиром смирения и… покоя? Удивительное сочетание.

– Я согласна. Кого там убили?

– Отлично! – Дью отмахнулся от неуместных образов и забрал папку с делом у Жюля, развернув её на столе перед Айлори. – Взгляните, тело обнаружили на городской выставке сутки назад. Молодой, по вашим меркам, наверное. Весь в какой-то странной пыльце и ножевых ранениях. Уши отрезаны.

Айлори взяла фотографию и всмотрелась в страшное злодеяние, совершённое над незнакомым парнишкой: превращённый в одну из статуй на выставке, его кожа стала холодным фарфором, а глаза навечно замерли. Айлори вздрогнула, и в горле запершило от тошнотворной смеси жалости и ужаса. Она провела пальцами по поверхности фотографии, словно могла стереть это преступление, просто прикасаясь к отпечатанной картинке. Парень был юн, почти мальчик, и слишком хрупок, чтобы носить на себе такой извращённый вес смерти. Его крылья, из склеенных каким-то безобразно-сладким блеском, были расправлены, как у бабочки, пригвождённой к бархатной подложке.

– Зверство… – прошептала она. Чья-то насмешка, облитая светом ламп галереи и слюняво поданная публике как искусство.

Кто-то хотел, чтобы это приняли за чудо? Или протест? Но было в этом только больное восхищение или даже наказание, ведь… живот мальчика вспорот, а внутри – сверкающие стекляшки и мёртвые цветы. Лепестки уже подсохли и съёжились в хрупкую пыль.

Айлори почувствовала, как внутри поднимается злость. Не та, что кричит, а другая – глухая, как замогильный холод в костях. Убийца не просто лишил жизни! Он поставил смерть на пьедестал, изувечив человека, чтобы выдать его за невозможное. Он нарядил чью-то муку в волшебство! В «облик» её народа!

– Вы знаете эту фею? – неловко спросил Жюль.

– Я не помню лиц всех фей, но мне знаком каждый орнамент на их крыльях. По ним можно определить, под каким покровителем появилась фея, состоит ли она или он в брачном союзе, насколько сильна пыльца…

Дью присвистнул:

– А у нас используют паспорт. И базу по приводам, если нужно. Вот же скукота…

– Эй! – Айлори хлопнула по столу, и некоторые гости обернулись на шум. – Тогда воспользуйтесь всем этим. Потому что на фотографии не фея. Подделка.

Жюль вскочил:

– Не может быть! Мы видели предварительный отчёт, и аббатство подтвердило. Вы, мисс, ошибаетесь!

Ливень усилился и заколотил по стеклу в знак протеста. Вдалеке сверкнуло, и вспышка обнажила антенны на крышах домов.

– Вы тоже так считаете, шериф? – Айлори пристально уставилась на Дью.

Он не торопился говорить. Дью никогда не спешил – за годы службы он научился выжидать, как охотник в тумане, зная, что правда всегда дрожит где-то рядом, в самых мелких движениях, в голосе и во взгляде тех, кто причастен. Может, именно поэтому уже в двадцать девять ему дали должность в новом отделе. Сколько всего было… Грабежи, разбои, даже убийства. Но это – особенное. Ему, нет, людям впервые разрешили расследовать преступление, связанное с феей. Такой шанс нельзя упускать! И Дью не готов сдаться, ведь…

Айлори не лгала. Он видел это.

Её слова непохожи на оправдания или на жалкую попытку увильнуть от договора. Айлори не боролась за себя, ведь уже кому-то проиграла. Её отшельничество – тому доказательство.

Дью перевёл взгляд на фотографию. Крылья. Такие… декоративные, круглые. Слишком аккуратные.

«А ведь и правда! У всех фей остроконечные крылья. Я даже не заметил. Идиот. А тут… какая-то театральная подделка».

И если Айлори сказала, что это человек, значит, так оно и есть. У неё нет причин врать. Бежать и прятаться – да, но не вмешиваться с такими громкими заявлениями.

Дью знал, что грядёт страшный скандал. Его, скорее всего, осудят, да и поддержку получить неоткуда. Также он понимал – если кто и поможет докопаться до сути, если кто действительно чувствует, где правда, а где ложь, и знает законы и принципы аббатства Новэлим, жилища многих фей, – это она. Эта фея-беглянка, странная девушка, чья-то тайна…

Дью вдохнул, взял салфетку с номером и сердечком, что ему оставила официантка Лиззи, и вытер ею рот.

– Дело становится всё интереснее. Жюль, отныне – только закрытая отчётность, всё через меня. Я запрещаю тебе с кем-либо разговаривать на эту тему. А вы, мисс Айлори, с этой минуты становитесь неофициальным гражданским специалистом в расследовании.

– Как же? – Жюль так и присел, поражаясь безрассудству друга. – Кто разрешил?

– Я разрешил. А теперь прошу за мной, мисс, вас нужно привести в порядок.

Айлори обрадовалась подмигиванию со стороны шерифа и, попросив упаковать вафли с собой, решительно пошла за Дью… человеком, что ворвался в её спокойную жизнь и с ноги открывал каждую дверь перед собой.

Глава 2

Настойчивый стук разбудил уставшую Нэсси, закутанную в махровый халат и страдающую от частых отёков. За шторкой на входе – знакомая двухметровая тень в шляпе. Обладателя шикарного тела хозяйка узнает из тысячи, ведь эти мышцы выросли в её доме и смогли показать себя во всей красе именно в её нагретой постели.

Чтобы не заставлять гостя ждать, Нэсси быстренько поправила бигуди перед зеркалом и открыла дверь с таким видом, словно век бы не видала знакомую моську с лёгкой щетиной и ослепительной крошкой янтаря в глазах.

– Дью, ночной засранец. Чего припёрся?

– Привет, у меня срочное дело и…

Нэсси, не будь дурой-улиткой, сразу развязала пояс халата, оголив плечо, усыпанное родинками. Шериф выгнул бровь и поспешно огляделся, завязывая на женщине прочный узел от порочных мыслей.

– М… не это срочное дело. У меня в машине девушка. Непростая. Как бы выразиться… Нужны твои способности. Пустишь нас? С меня причитается.

Знал бы он, что его обволакивающий голос будоражит женский слух, но нет, Нэсси никогда ему не признается. Её тактика – отыгрывать образ бесчувственной особы и периодически развязывать халатик, чтобы шериф возвращался к её крыльцу.

Сегодняшний визит, правда, отличался как минимум тем, что Дью привёл с собой другую женщину.

Незнакомка вошла в скромный домик с обшарпанными статуями на лужайке, поёжившись от пронзительного взора перекошенного фламинго. Нэсси оглядела «непростую» девушку: старый тренч, штаны, нет, настоящие лохмотья свисали грязной тряпкой, на руках перчатки без пальцев, а волосы под шапкой растрепались и спутались в колтуны, будто их каждый день сушили торнадо.

– Почему от неё пахнет рыбой? – тихо удивилась Нэсси, пропуская её внутрь. Дью неловко почесал затылок и прошёл следом.