Ширпотреб

– Заезжай, заберёшь. Тащиться к тебе лень.

– Как обычно, – сказал Москит, поднимая бокал. – Планируешь что-то после негласного отпуска?

– Только найти работу. Сам-то присмотрел что-то?

– Не то чтобы. Так, есть один вариант.

– Законный?

– Ну как сказать.

– Главное не проебись, – улыбнулся я.

– Обязательно, – ответил Москит, вновь поднимая бокал.

– Я же сказал, что сейчас поднимусь, – буркнул Кейн, стягивая наушники.

Бога вызвали на двадцатый. Обычно его не трогали. А если и звали, то по очень серьёзному поводу.

Джейсон вышел из рубки. Прищурился. Было слишком ярко. Он покрутил пальцем у виска – имплант приглушил свет. В такие моменты он предпочитал видеть только очертания. Полутьма его забавляла. Люди раздражали меньше.

Он вошёл в лифт, насвистывая. Руки в карманах, рубашка навыпуск.

– Двадцатый.

Двери закрылись, заиграла музыка. Джейсон опустился прямо на пол, по центру. Когда лифт открылся, снаружи его встретил презрительный взгляд. Молодой человек в фиолетовом пиджаке и белом галстуке смотрел свысока. Кейн протянул руку:

– Помоги встать, чего застыл?

Тот нехотя подал правую руку. Джейсон ухмыльнулся, поднялся.

– Спасибо, золотце.

Дверь лифта щелкнула за спиной. Лифт потянулся вниз. Слегка приплясывая, Кейн направился вглубь коридора.

Он распахнул двери и шагнул в просторный кабинет. Подкрутил изображение.

У стола стоял робот в костюме. Вместо головы – голограмма. По правде говоря, Кейн никогда не видел начальство вживую. Потому и не удивился.

– Давайте побыстрее, я бы хотел вернуться к работе, – сказал он.

– Как и всегда, – произнёс директор обернувшись. – Раз так – сразу к делу. Тебя повышают.

– Больше работы за те же деньги?

– Нет, – рассмеялся он, – вовсе нет. Я даю тебе полный карт-бланш. Напомни, та идея с маской, всё ещё актуальна?

– Симулятор запахов? Да. Вполне.

– Так, а в чём суть?

– Бесполезный аксессуар, но при правильной подаче – революционная технология полного погружения.

Директор подошёл чуть ближе.

– А если подробней.

– Всё просто, – начал Кейн, – мы продадим людям якобы улучшенный шлем, позволяющий передать запахи. На деле же, это будет маска для сканирования лиц. Запахи мы можем передать хоть сейчас, эта функция уже вшита в капсулу, просто заблокирована. Используем стратегию Apple.

– Кого? – директор приподнял полупрозрачную бровь.

– Не забивайте голову. Главное, что мы получим, это полный скан лица. Сможем улучшить мимику наших моделей с минимальными затратами.

Директор подошёл ещё ближе. Положил руку на плечо Кейна.

– Когда это можно реализовать?

– Карт-бланш говорите?

– Да.

– В будущую среду люди будут драться за место в очереди.

4

Сегодня был тестовый заход.

Я залез в капсулу. Вспышка света – и я невольно прищурился. Передо мной стоял мой персонаж: обноски, но без лица.

– Баг, – подумал я и нажал «Войти».

Меня окатил прохладный ветер. По телу пробежали мурашки. Я провёл рукой по льняной рубахе, по потрёпанному кожаному камзолу – всё казалось настоящим. Присел, коснулся травы – мягкая, влажная от росы.

Позади – пепелище. Над телами уже копошились падальщики. Спускаться туда не хотелось. Я подобрал копьё и пошёл прочь.

«Лицо», – мелькнуло в голове. Я дотронулся до лица – и в тот же миг всплыло системное сообщение:

«Человек, что идёт против своих – ничтожен.

В момент отчаяния, когда настоящий воин проявляет самоотверженность, вы поддались безумию.

Теперь вы прокляты. Ваше имя стёрто из истории, ваш лик забыт.

Данное проклятие невозможно снять. Лишь смерть избавит вас от позора.»

Я усмехнулся. Вернее, хотел. Лицо не двигалось – и, пожалуй, это к лучшему.

Около трёх часов я метался с копьём, прицельно швыряя его в дерево. На тренировках об этом не подумал – теперь наверстывал. Спешить было некуда. С такой миной в город соваться не хотелось.

Когда устал, присел в тени того самого дерева, которое уродовал всё это время. Устроился, как мог. Глаза бы закрыл – да их нет.

Ветер шептал в кронах. Бескрайнее зелёное поле переливалось, как ткань под дыханием невидимого великана. Я наслаждался покоем – и надоедливым шелестом куста неподалёку.

– Да сколько можно! – воскликнул я, вскочив.

Куст зашевелился сильнее – и оттуда вывалилось нечто. Гоблин? Ростом чуть выше метра, с крючковатым носом и ушами, как локаторы. Не в тряпье, а вполне одет: сапоги, штаны, пояс, сумка. Только рубаха – рваная, видимо, из-за куста.

Он поднял взгляд. Глаза расширились. Он прошипел что-то – и сорвался с места. Я рванул за ним.

Где один гоблин – там и пещера, и шахта, и, возможно, деревня. Судя по серой коже – шахта или пещера.

Он вёл меня к разлому. Добежав до края, начал пересекать бревно. Я бросился следом. На секунду он остановился и обернулся – как будто собирался что-то выкинуть, но было уже поздно.

Пара прыжков – и я на другой стороне.

Внизу, в низине, виднелась деревня. На первый взгляд – самая обычная, людская. Я застыл.

Пейзаж был… прекрасен.

Мелкий уже удирал к однотипным домикам. Я больше не спешил. Медленно спустился, закинул копьё на плечо – и направился к деревне.

Из труб поднимался дым. Я глубоко вдохнул – запаха нет. Жаль.

Почти у самой невидимой границы деревни из-за пригорка показалось стадо овец. Забавно.

Никаких тел, следов битвы – ничего. Всё выглядело… обыденно.

Я прошёл мимо кузницы. Дом – явно людской, но сама кузня: наковальня, меха, печь – всё было рассчитано на рост новых обитателей.

Молодой, – мелькнуло у меня в голове. – Глупый, раз привёл меня сюда.

Я остановился. За спиной послышался шорох. Повернув голову, я увидел: дорогу назад мне преградили двое. Один – с мечом и щитом, второй – в фартуке, с молотом. Кузнец, скорее всего.

Сбоку, из-за бочки, кто-то вскинул арбалет.

Я медленно воткнул копьё в землю. Кто-то вздрогнул. Я не видел этого, но чувствовал наверняка.

Из самого длинного дома, стоявшего особняком, вышла фигура. Гоблин – это было ясно сразу. Старик. Он опирался на посох с тускло мерцающим кристаллом. Потёртый плащ скрывал тело, лишь седая голова, не скрытая капюшоном, выдавала возраст.

Он остановился в нескольких шагах.

Старейшина – без сомнений.

Но кто он? Маг? Шаман? Друид? Последнее – вряд ли. Друидизм – вотчина эльфов, а их, насколько мне известно, ещё не открыли.

Я встал на одно колено и опустил голову. Потерять персонажа – не страшно. Но эти гоблины… Они могли быть интересными.

Обычно гоблины – это мишени для тренировок. С них даже нормального лута не выбьешь.

Но почему они серые?

Я вдруг вспомнил. В одной старой книге упоминались красные гоблины. И… да, серые тоже. Что-то редкое. Что-то важное.

Я резко поднялся. Стрела ударила в плечо. Меня качнуло.

Старик поднял руку.

Я ударил кулаком себе в грудь:

– Рук кхагар, Гур, – произнёс я. Кажется, именно так герой книги приветствовал старого друга.

– Хак кара кат, – ответил старейшина.

Гоблины опустили оружие.

Я хотел было сказать ещё что-то, но меня прервал тяжёлый смех, перешедший в хриплый кашель.

– Я знаю всеобщий, – сказал старик отдышавшись. Голос его был сухим, обветренным. – Но польщён, что… кем бы ты ни был… ты знаешь наш язык.

Он повернулся к дому и жестом позвал меня следом.

Я последовал за ним.

Плечо ныло. Я на ходу потянулся за стрелой, но передумал – резкая боль прострелила так, что я непроизвольно дёрнулся в капсуле.

5

– Что это? – Кейн кивнул на появившуюся надпись.

– Имя персонажа, – ответила девушка в соседнем кресле.

– И откуда оно у него?

– Старейшина гоблинов дал ему имя.

– И что это значит?

– «Гхат» – Безликий.

– Да не это! – раздражённо бросил он. – Я помню язык гоблинов. Я спрашиваю: какого чёрта? Это ведь нарушает правила!

– Не совсем, – спокойно ответила она. – В игре предусмотрены механики усыновления и передачи имени. Новый NPC – или, в нашем случае, игрок – может получить любое имя от персонажа, ставшего ему условным родителем. Сиг принял его в племя, значит, по протоколу, он мог назвать его как угодно.

Кейн тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы за головой.

– Сними с него защиту. Пусть глашатаи объявят награду за его голову.

– Принято.

– И отключи все квестовые сообщения. Оставь только системные.

Он замолчал на секунду, глядя в потолок, словно размышляя о чём-то большем.

– И ещё кое-что.

– Да?

– Отправь к нему квестовую пикси. Он это заслужил.

– Хочешь опробовать нативные задания?

– Именно. Представь: никаких всплывающих окон, никакой подсказочной мишуры. Только игровой процесс, только чистый опыт. То, к чему индустрия шла десятилетиями. Мы почти у цели.

– Надеюсь, он справится, – сказала она, вставая.

– Я тоже. Очень надеюсь, дорогая. Очень.

Когда девушка ушла, Кейн остался один. Он не спал уже двое суток – держался на стимуляторах.

Переход на новые маски с поддержкой запахов вызвал ажиотаж, и мелкие баги приходилось устранять на ходу. Он лично курировал почти все ключевые патчи. Репутация компании была безупречной – такой же должна оставаться и впредь.

Без ведома совета он запустил эксперимент: разослал приглашения стать живыми NPC. От «гостей» требовалось одно – просто жить в мире игры, а если игрок подберёт верную линию диалога – выдать задание. Он отправил их в крупные города, снабдил подсказками несколько ключевых гильдий и поручил Митчу следить за процессом.

Свою часть он выполнил. Теперь – отдых.

Кейн забрался в медицинскую капсулу. Нужно было вывести токсины и восстановить ресурсы. Четырёх часов регенерации достаточно. А может, даже слишком.

Времени на отдых почти не оставалось. Я выстраивал режим как часы – пятнадцать часов в игре, короткие перерывы на еду, воду, разминку. Последний заход короче остальных, потом ужин, душ, восемь часов сна. Холодный, механический цикл. Организм пока справлялся.

Первые дни я держался в тени. Оглядывался. Привыкал. Помогал гоблинам – таскал воду, чинил заборы, учился ремеслу. Привыкал к тому, что они смотрят как на странного. Не чужого, не врага. Просто – лишнего.

Деревня стояла в низине, словно приглашение на бойню. Слишком уязвима, слишком открыта. Сиг это понимал. Старый гоблин готовил своё племя к возвращению в шахты – те самые, что когда-то принадлежали им. Сейчас они стали ничейной землёй, серой зоной, где смерть – обычное дело. Люди хотят её, тролли тоже. Потому что там мифрил.

Я выходил туда по ночам. Один. Вглядывался в темноту. Шахта была под контролем троллей. Высокие, покрытые чешуёй, как древние крокодилы, с глазами без блеска и клыками, которые алхимики бы купили за золото. Но и у них было слабое место – под рёбрами. Мягкое, уязвимое. Как у всех.

И всё же один я не был. Каждый раз – за спиной дыхание. Её. Та самая гоблинша, что стреляла в меня в день появления. Она не приближалась, не говорила, просто… была. Наблюдала. И я начинал чувствовать её присутствие как тень в углу зрения. Слишком долго один – начинаешь слышать чужие шаги.

За несколько дней до нападения я пошёл к местному алхимику. Мечи хороши, пока враг рядом. Но тролля надо жечь ещё до того, как он успеет вдохнуть.

– При попадании сгорит сразу. В луже сгорит позже, если промахнёшься. Суть одна, – сказал он, глядя сквозь меня.

Колбы были хрупкие, тяжёлые. Стекло дрожало в пальцах. Я забрал несколько. Остаток времени метал камни в цель – по весу почти те же. До дрожи в плечах, до тупой боли в запястье.

Потому что, когда всё начнётся – на ошибку времени не будет.

Сиг настаивал, чтобы я не шёл один. Он боялся.

– Спокойно, старик, – бросил я, застёгивая ремень с топором. – Если я не вернусь – ищи другое место. Если не справился я, вы и подавно.

Он ничего не ответил. Только взгляд.

В нём была горечь. Тяжёлая, оседающая в животе. Слишком настоящая для этого искусственного мира.

Я всё чаще ловил себя на мысли, что перестаю чувствовать разницу. Между там – и здесь. Между реальностью и игрой.

Может, это и к лучшему. Всё равно, в конце, нас всех ждёт одно и то же. Где бы мы ни были.

Смерть – она везде одинакова.

Гоблинша снова увязалась за мной. Та самая – с глазами, как у дикого зверька, и пальцами, ловко управляющими арбалетом.