В планах на будущее драконы не значатся!

– То есть… кто-то приказал ей отравить Вик… то есть меня?

Ох, чуть не спалилась! Аж сердце зашлось.

Но принц был слишком занят собственными мыслями, чтобы заметить мою оплошность.

– Это уже второе покушение на тебя. Уверена, что совсем ничего не помнишь о вчерашнем?

– Абсолютно, – я покачала головой.

Не рассказывать же ему о моем судьбоносном столкновении с машиной? Вряд ли он именно это хочет услышать.

Вильхард подошел к окну и замер, заложив руки за спину. Его плечи были напряжены.

– Она подсыпала тебе редкий яд, – начал он. – Такой на базаре не купишь. И уж точно не на жалованье служанки…

– Значит ей помогли, – согласилась я.

Он резко обернулся. Глаза вспыхнули алым – и так же, как в прошлый раз вокруг его фигуры расплескалось черное марево. Но теперь в этом мареве были красные искры. Они вспыхивали и гасли. Красиво!

– Кто-то подсказал ей, что делать. Точнее, приказал, – произнес он, пристально глядя на меня. – Кто-то здесь, в замке.

Ага, намек я уловила. Не глупая.

– Вы меня подозреваете? – как там к принцам обращаются? Ах, да. – Ваше высочество.

– Разве я что-то сказал о подозрениях?

Я выдержала его взгляд.

– По крайней мере вы все еще сомневаетесь, что я ваша невеста. Или причина в другом? Может, вы просто не рады, что я ваша невеста?

Сейчас нападение казалось лучшей защитой. Тем более поведение принца и вправду казалось странным. Подозревать того, кто едва не стал жертвой отравления, в том, что он сам себя хотел отравить? Ничего бредовее я не могла придумать.

Скорее уж тут сам женишок замешан. Это ведь приставленные им охранники пропустили ко мне служанку. И странно, что никто не проверил еду перед тем, как дать ее мне. Меня ведь и так вчера чуть не убили!

Но говорить этого вслух я не стала. Опасно дразнить дракона, когда ты в его берлоге.

– Король назначил бал в честь нашей помолвки, но из-за траура ты не сможешь принять в нем участие, – произнес Вильхард задумчиво. – А из-за нового покушения тебе вообще опасно здесь находиться.

Он смотрел на меня в упор. Между нами стало тесно, будто воздух сгустился.

– То есть, бал будет, но без невесты? – скептично хмыкнула я.

– Верно. Отменить его нельзя, все правители и дипломаты соседних стран уже оповещены. Но дело даже не в этом. Тебе опасно здесь оставаться. Твоя смерть подорвет авторитет короны.

– А кроме авторитета короны вас больше ничего не беспокоит? Например, жизнь вашей избранницы?

Принц начинал раздражать.

И раздражаться. Потому что черные тени вокруг него то закручивались в вихри, то превращались в длинных тонкий змей, которые беззвучно щелкали по полу, словно бичи.

– На кону судьба всего Лионесса, – процедил он, явно недовольный нашим диалогом. – Что стоит одна жизнь против будущего целой страны? Но если я допущу гибель собственной невесты, то потеряю уважение не только подданных, но и союзников.

Мне показалось, или в его голосе появились шипящие нотки?

– Зато как вас зауважают враги! – не сдержала сарказма и на всякий случай отступила. – Ну, раз других вариантов нет, значит буду собираться домой. Может, там и память вернется…

– Нет! – вдруг рявкнул он.

Да так, что я чуть не присела.

На миг показалось, что Вильхард увеличился в размерах, вырос до самого потолка и навис надо мной. А я стала маленькой, беззащитной и… очень смертной!

Но он всего лишь сделал шаг ко мне. Лицо его было застывшим от напряжения, голос – стальным.

– Нет. Я знаю, где ты будешь в безопасности. Есть такое место. Там тебя никто не достанет и ты… никуда не сбежишь.

Очень хотелось спросить: это место безопаснее королевской резиденции, где его невесту уже дважды пытались убить?

Едкие слова так и норовили сорваться с губ, но что-то в глазах Вильхарда заставило меня прикусить язык. Похоже, невеста не настолько дорога этому принцу, чтобы испытывать его терпение. Наоборот, его совершенно не радует мысль о женитьбе.

Хотя в одном он все же прав. Что в этом замке, что за его пределами я, скорее всего, погибну. Потому что даже не представляю, куда меня занесло и как тут выживать.

– Ладно, ваше высочество. Пусть будет так.

– Ладно? – он вздернул бровь.

Я пожала плечами.

В ответ он коснулся моей руки. Его пальцы были теплыми, уверенными.

– Ты странно себя ведешь, – начал он, глядя мне в глаза, – я спишу это на потерю памяти. Однако… если ты действительно Виктория, моя избранница, мой долг защитить тебя как будущую жену и мать моих детей. Если нет… не обессудь.

Медальон на моей груди потеплел. Я скосила взгляд вниз и увидела слабое сияние, исходившее о чешуйки. Вильхард тоже смотрел на нее.

Или все же на мою грудь? На этот раз я была в платье со слишком смелым, как по мне декольте, хотя и траурным, если судить по цвету. Служанка, которая его принесла, сказала, что оно из моего гардероба, то есть Виктории. Но я сама такое в жизни бы не надела.

– Так кто ты? – послышался вкрадчивый голос, и горячее дыхание прошлось по моей щеке.

Я даже не заметила, как принц оказался опасно близко. Зато ощутила, как плавлюсь от его магнетизма.

Ну нет, второй раз этот фокус со мной не пройдет!

– Виктория! – заявила, отступая.

Прикрыла медальон раскрытой ладонью – и грудь заодно тоже прикрыла.

Глава 11

Жених тихо хмыкнул.

Его взгляд скользнул выше и обжег мои губы.

– Это мы еще выясним, – сухо заметил он, – когда к тебе вернется память. А если окажется, что ты солгала… последствий не избежать. Не только для тебя, но и для всей твоей семьи.

Я поежилась от его тона.

А ведь и правда, никто не знает, как дальше дело может пойти. Вдруг я не Виктория? Вдруг я Вирджиния, которая убила свою сестру, чтобы занять ее место? Нет-нет, не для того я лишилась собственной жизни, чтобы умереть здесь за чужие грехи еще раз!

Пусть папенька с маменькой сами играют в свои королевские игры. А я хочу жить. Желательно как можно дольше и без лишних потрясений.

– Тогда, наверное, вам стоит отменить помолвку, – пробормотала, еще дальше отодвигаясь от принца. – Думаю, так будет лучше для всех.

Он нахмурился.

– Это невозможно. Тебя выбрал Оракул.

– Я этого не помню.

– Как бы то ни было, он тебя выбрал и даровал мой Анхраван. Я не могу отменить помолвку, мы уже связаны.

– Неужели нет другого выхода? – я сделала умоляющий взгляд. – Ну раз такая ситуация… внештатная. Должна же быть инструкция на такой случай?

– Ее нет.

– А если спросить? У этого… оракула?

Он замер, чуть прищурившись.

– Пары, соединенные Оракулом, не разделяются. Анхраван это часть меня, которую он передал моей невесте. Даже если я разорву помолвку, это ничего не изменит. Я все равно продолжу тебя… чувствовать.

– А, так дело в этой штуке? – до меня наконец-то дошло. – Так вот, заберите!

Я рванула медальон с шеи. Но замочек, показавшийся хлипким, наотрез отказался открываться. Я отчаянно дергала за шнурок, а Вильхард внезапно расхохотался.

– Не старайся. Его не снять. Вы с сестрой обе мне подходили, обе прошли в финал отбора, как и еще три девушки. Но у меня были причины выбрать именно Викторию.

– Подождите, а как же жених? – я на секунду застыла, даже медальон перестала дергать. Кое-что не сходилось. – Родители сказали, у Вирджинии был жених. Откуда он взялся, если она тоже участвовала в вашем отборе невест?

Принц усмехнулся:

– Если бы я выбрал Вирджинию, то герцог Вальтарис женился бы на Виктории. Вы обе слишком ценные, чтобы просто так вас отпустить.

– И чем же мы так ценны? – нахмурилась я.

Странное дело, во время нашего разговора темные вихри вокруг Вильхарда окончательно покраснели и сейчас полыхали огнем.

– А вот это ты сама мне расскажешь. Когда вспомнишь.

Он подкрепил свои слова долгим взглядом.

– Но может все-таки…

– Нет. Я уже принял решение.

Ох, не нравится мне этот тон!

Появилось мерзкое чувство, будто мне выносят приговор. Но по сути так оно и было.

– Завтра, после похорон сестры, ты отправишься в академию Ровенгард.

– В академию? – я уставилась на него, думая, что ослышалась. – В смысле, там учатся?

– Да. Это самое защищенное место в Лионессе. Там ты будешь в безопасности. А заодно разовьешь свой дар. Ведь он, как вижу, все еще при тебе.

Я не поняла, о чем он, но на всякий случай кивнула:

– Л-ладно…

Спорить все равно бессмысленно. Никто не услышит. Тем более Вильхард выглядел очень довольным собой, а алые плети вокруг него, еще недавно дымчато-черные, сейчас золотились и рассыпались вокруг желтыми искрами.

Я смотрела в спину уходящему принцу и думала.

Садиться за парту никак не входило в мои планы. Я рассчитывала, что принц расторгнет помолвку, а с родителями я этот вопрос как-нибудь утрясу и после похорон “сестры” потихоньку исчезну.

А что, мир большой. Раз уж я попала сюда, значит буду искать свое место. Но где оно – мое место? Ведь у меня ни тела своего, ни прошлого больше нет. Так что – пусть пока будет так.

Кто знает, что ждет меня в той академии. По крайней мере, принц обещал защиту. Ну и неплохо бы изучить этот мир до того, как отправиться его покорять.

Глава 12

Тяжелые дубовые двери закрылись за принцем с глухим стуком, но напряжение в комнате не исчезло – будто алые искры Вильхарда, все еще висели в воздухе, обжигая кожу.

Я поднесла медальон к глазам.

Что за ерунда? Почему я не могу его снять?

Память ответила унылым молчанием. Но слова принца не давали покоя. Он сказал, что… чувствует меня. Из-за медальона. Значит ли это, что он знает, о чем я думаю?

От этой мысли по спине побежали мурашки.

Вспомнились слова доктора Вокса. Он нашел меня лежащей на полу, с медальоном, зажатым в руке. Значит, я, то есть настоящая владелица тела, все же сняла его. Но с себя или сестры? Вот в чем вопрос!

Нет, самая я ни до чего не додумаюсь. Мне нужна помощь. Только к кому обратиться?

Охрана! В коридоре точно кто-то есть, вот у него и спрошу.

Обрадованная гениальной идеей, я поспешила к выходу. Однако стоило мне открыть дверь, как тут же прозвучал грубый голос:

– Миледи, оставайтесь у себя в комнате!

– Да я еще и выйти никуда не успела! – раздраженно выдала я, глядя в суровое лицо усатого дядьки.

– Если вам что-то нужно, позовите служанку.

Дядька был явно недоволен тем, что ему приходится охранять какую-то пигалицу. Но отступать без боя я не собиралась.

– Да, нужно, но не служанка. Вот, – указала пальцем на медальон, – скажите, вы знаете, что это за штука? Как она работает?

Дядька изменился в лице.

Будь я у себя дома, то решила бы, что он вот-вот перекрестится и три раза плюнет через плечо. Но сомневаюсь, что тут известны подобные жесты. Охранник просто побледнел на секунду, потом глянул по сторонам, будто боялся, что нас услышат, и зашипел:

– Миледи! Зайдите в комнату. Мне запрещено отвечать на ваши вопросы!

Вот это новость!

– А кто запретил?

– Его высочество.

– А, ну все ясно.

Поняв, что ничего не добьюсь, я вернулась к себе. Но недолго побыла в одиночестве – минуту спустя в дверь постучали.

– Госпожа, – раздался женский голос, – ваш ужин.

Опять ужин? Ах да, я ведь так и не поела. Но от всех этих волнений напрочь забыла про голод.

Вошли две служанки. Те самые, что присутствовали на встречах с принцем и доктором. Под моим напряженным взглядом одна из них поставила на стол поднос и демонстративно попробовала по кусочку от каждого блюда. Вторая удовлетворенно кивнула:

– Безопасно. Можете есть, госпожа.

Медальон молчал. Поэтому я села за стол. Тем более что запах еды разбудил аппетит.

– Его высочество приказал собрать ваши вещи, – сообщила вторая служанка.

Я подняла на нее выразительный взгляд:

– И что? Я вам мешаю?

– Нет, госпожа, – она вдруг смутилась.

Видимо, прежняя “Виктория” вела себя иначе. Из разговора с родителями я вынесла, что она не отличалась твердым характером и не устраивала сцен. Я в принципе тоже не ощущала в себе такого желания. Но теперь все изменится. Здесь нельзя показывать слабость – это я сразу усвоила. Иначе каждый будет использовать тебя в своих целях.

– Скажите, а здесь где-нибудь есть зеркало? – спросила, вспомнив, что до сих пор не знаю, как выгляжу.

– Конечно, ваша милость, в гардеробной.

Пока первая служанка собирала пустые тарелки, я со второй прошла в гардеробную. Выяснилось, что дверь в нее спрятана за гобеленом. В жизни бы не догадалась туда заглянуть!

“Ну что ж, вот он – момент истины”, – мелькнула нервная мысль, когда я увидела зеркало. Оно было очень большим, вставленным в тяжелую раму и покоилось на металлических ножках. Я отражалась нем вся, от макушки до пяток.

Затаив дыхание, шагнула ближе. Вплотную. И замерла жадно разглядывая себя.

На самом деле мне было страшно. Едва ли не страшнее, чем когда осознала, что умерла и когда чуть не съела отравленную еду. Я ведь даже не помнила, как выглядела в прежней жизни. Но…

Но шагнув ближе к зеркалу, осознала: именно так! Только немного иначе.

То ли это интуиция проснулась, то ли подсознание, но стоило мне бросить взгляд на себя – и в голове возникла четкая мысль: это я, но другая.

Та, прошлая я, носила короткую стрижку и красила волосы в медный цвет. А эта была натуральной блондинкой с тостой косой ниже талии. Прошлая я покрывала брови и ресницы специальным составом, чтобы они были темными. А у этой они казались чуть темнее волос – цвета спелой пшеницы.

Чем дольше я рассматривала себя, тем больше замечала отличий. Будто собственный образ проступал сквозь пелену амнезии.

Я вдруг четко осознала, что в прошлой жизни была немного упитаннее и старше на несколько лет. Но теперь лишний вес исчез. От этого на лице прорезались скулы, которых там отродясь не было, подбородок стал точеным, нос – аккуратным, а глаза – в два раза больше. Будто кто-то облагородил меня, обтесав все ненужное.

Я изучала свое отражение, трогала себя за лицо, а памяти одна за другой всплывали картины из прошлого. Моего прошлого: городские улицы, светлые аудитории института, снующие по коридорам студенты, родители…

У меня были родители! Мои собственные мама и папа. Как я могла об этом забыть?

Отражение в зеркале поплыло. Я не сразу сообразила, что это слезы выступили на глазах. Смахнула их, пытаясь взять себя в руки, и вздрогнула, осознав, что я тут давно уже не одна.

Глава 13

Позади меня служанка деловито снимала одежду, развешанную по стенам, и складывала в громоздкий сундук.

Только тогда я обратила внимание, что одежды здесь очень много: разнообразные платья в стиле ампир с завышенной талией и, к моему счастью, без корсетов и кринолинов, десятки меховых манто, кожаные и суконные плащи, брючные костюмы, состоящие из коротких кофточек и шаровар…

И белье. Шелковые, кружевные боди, комбинации и панталоны. Подвязки, чулки, коробки с перчатками и миниатюрными шляпками…

На одном из курсов я изучала историю моды, так что знала, как называются все эти предметы. Больше всего наряды Виктории напоминали времена французской Директории. Легкие, свободные, даже воздушные. И для меня непривычные. Но в новом теле я могла позволить себе носить что угодно!

Стыдно признаться, но глаза “разбежались”.

Похоже, сестры Бернс были модницами, а их семья – далеко не бедной. Одно досадно, вряд ли мне понадобится такая куча вещей. Ведь в прошлой жизни я обходилась одними джинсами и парой футболок.

– Возьмите только самое необходимое, – попросила я служанку, заметив, что гора одежды уже поднялась выше края сундука.

– Да, госпожа.

Оставив ее в гардеробной, я вернулась в комнату и подошла к окну. За стеклом раскинулся сад. На том месте, где упала Вирджиния, трава все еще была примятой. Я не хотела думать, что пришлось пережить этой девушке, но мысли сами собой лезли в голову.

На ее месте могла быть я.

Точнее Виктория.

А может, это и была Виктория. Ответа никто не знает.

Вспомнилось, что сказал Вильхард: “Вы обе слишком ценные, чтобы просто так вас отпустить”.

Ценные.

У сестер было что-то особенное, что нужно принцу. Потому он и выбрал одну из них. А теперь это “что-то” есть у меня. Знать бы еще, о чем речь.

Я подняла взгляд выше. Вдалеке виднелась вереница холмов, на их склонах раскинулся город, утопающий в сизом тумане. Белые коробки домов, зеленые крыши, арки, мосты… А над всем этим, словно ястреб, кружащий над стаей куриц, возвышалась скала.

Она была такой высокой, что ее верхняя часть утопала в густых облаках. Но именно она приковала мое внимание. Чем дольше я всматривалась в нее, тем больше мне казалось, что за пеленой облаков скрывается здание в готическом стиле.

Академия Ровенгард.

Там я узнаю правду. О себе. О прошлом сестер. О том, почему одна из них умерла, и кто я на самом деле…

Но сначала – похороны. Фальшивые слезы, ложные соболезнования, прощание с той, кого я не знала. И, по сути, окончательное прощание со своей прошлой жизнью.

Я сжала кулаки, глядя, как сквозь облака проступают блестящие шпили.

Пусть Вильхард думает, что контролирует ситуацию. Но он слишком опасен, а я не люблю опасных парней. Поэтому сделаю все, чтобы он передумал на мне жениться.

…На следующее утро мне пришлось встать очень рано.

Не успела я позавтракать, как служанка сообщила, что присланный принцем дознаватель уже ждет в гостиной. Пришлось три часа отвечать на одни и те же вопросы, которые он задавал мне по кругу.

Я заранее решила, что буду придерживаться версии с амнезией, ведь в самом деле ничего не помнила и не знала. Но дознаватель – худой и бледный мужчина в пенсне, больше похожий на недокормленного студента, чем на следователя – дотошно цеплялся к каждому слову и все записывал в папочку перьевой ручкой.

Я понимала, он мне не верит. Поэтому применила все свои актерские данные, которых у меня было негусто, чтобы развеять его подозрения. Только когда в очередной раз явилась служанка и напомнила, что во дворе ждет экипаж, чтобы отвезти меня на похороны в имение Бернсов, дознаватель с видимой неохотой поднялся и попрощался со мной.

Я же стала готовиться к еще одному испытанию.

До этого даже не задумывалась, где будут хоронить Вирджинию, а теперь вдруг испугалась, что мне вообще придется встретиться с ней. Ведь сестры – близняшки.

Было что-то извращенное в том, чтобы смотреть на собственное лицо, только не в зеркале, а… в гробу.

Но я понимала, что не смогу избежать этой процедуры. Мне нужно увидеть Вирджинию. Может, это даст намек на то, что случилось на самом деле.

То, что в гардеробе Виктории было полно изящных траурных платьев и шляпок с густой вуалью, я даже не удивилась. Видимо эта девушка была готова к любым случаям в жизни. Кроме собственной смерти от яда.

Старшая служанка отправилась со мной. Как я поняла, это была моя личная горничная. Она постоянно находилась рядом, будто незримая тень, а младшая приносила еду, занималась уборкой, стиркой и прочими бытовыми мелочами. Мне надоело звать их про себя просто служанками, поэтому вчера вечером я прямо спросила:

– Вам же известно, что я потеряла память? Скажите, как вас зовут?

– Альмеда, – госпожа, – ответила та, что постарше.

Именно она сейчас ехала со мной на похороны.

– Доротея, – вторая сделала легкий книксен.

Обе были худыми, высокими, кареглазыми, с чуть желтоватой кожей и гладко зачесанными черными волосами, убранными под белоснежный чепец с острыми концами.

В отличие от нарядов Виктории, их платья словно сошли со страниц Диккенса: темные, строгие, закрытые, с узкими длинными рукавами и глухим воротником. Единственным украшением служил белый передник. Чепец скорее уродовал женщин и придавал их лицам что-то воронье.

Ехать пришлось долго. Сначала я смотрела в окно, изучая окрестности. Но там не оказалось ничего интересного: меня вывели из замка обходным путем, так что я не увидела ничего, кроме бесконечной вереницы пустых галерей с мрачными портретами, а потом карета покатила по грунтовой дороге, по обе стороны от которой рос густой лес.

Точнее, это была не карета, а настоящая закрытая крепость на колесах. Она искрила черно-алым заревом, похожим на то, что стелилось за Вильхардом. На запятках сидели два вооруженных охранника, приставленных принцем. Да и кучер выглядел достаточно крепким, чтобы поучаствовать в битве, если придется.

Похоже, венценосный жених всерьез беспокоился за мою безопасность.

В общем, устав от однообразия за окном, я уснула.

Разбудило меня вежливое покашливание:

– Госпожа, прибыли.

Я нехотя разлепила ресницы. Все же бессонная ночь и ранний подъем дали о себе знать. Зевнула, протерла глаза и прижалась лбом к холодному стеклу.

Экипаж как раз въехал в парадный двор родового поместья Бернсов. Впереди сквозь утренний туман проступали очертания особняка – высокие башенки, увитые плющом, каменные львы у входа, выложенная булыжником подъездная аллея…

Все здесь говорило о достатке хозяев. Но приспущенные флаги с гербами и черный креп на окнах напомнили о трагедии.

Когда дверцы распахнулись, первым меня встретил “отец” – Бардлей Бернс. В этот раз он вел себя не так, как на прошлой встрече. Шагнул вперед, схватил меня за плечи и крепко сжал.

– Дочка… – взрыднул с неподдельной болью. А затем прошипел мне на ухо: – Принц уже здесь, веди себя достойно!

Глава 14

Я несколько остолбенела от внезапной смены отношения. Но заметила позади папани нескольких мужчин в траурных одеяниях и поняла, с чего вдруг такая демонстрация чувств.

Камилла стояла чуть поодаль, тоже вся в черном, с мокрым платком в руках. Она обняла меня вслед за мужем. Однако в отличие от Бардлея, ее горе было таким искренним, что я еле сдержаланакатившие слезы.

Они так и не поняли, что я не их дочь. Что ж, мне же лучше.

Вслед за матерью я вошла в небольшое здание, которое поначалу приняла за часовню. Но это был семейный склеп, в котором уже стояло несколько каменных саркофагов. Вокруг сияли сотни свечей, а над одной из каменных усыпальниц, с отодвинутой крышкой, склонился Вильхард. Я не видела его лица, однако заметила, что пальцы принца сжимают край саркофага так, что побелели костяшки. Черные и красные плети вокруг него то сплетались, то щелкали по полу, будто он испытывал ярость, которую не мог утолить.

Слишком сильные чувства по отношению к обычной подданной. Или необычной?

Я вдруг задумалась над этим вопросом.

Кем они были друг другу – принц и Вирджиния? А если их связывало нечто большее, чем просто отбор невест…

– Подойди, – сказала Камилла. – Простись с сестрой.

Я приблизилась к гробу.

В нем лежала моя точная копия. Интуиция не подвела: Виктория и Вирджиния оказались однояйцевыми близнецами. Может, у них был разный характер, разные увлечения, интеллект или склонности, но внешность – идентичная. Одно лицо, один рост и сложение.

Глядя на Вирджинию, я видела свое отражение. Она лежала, словно спящая, в белом платье, с бледными, как воск, руками, сложенными на груди. Даже не верилось, что эта девушка мертвая. Казалось, она встанет сейчас и пойдет.

– Она упала лицом вниз, – тихо всхлипнула подошедшая мать. – Мы заплатили магу иллюзий, чтобы он сделал ее красивой.

Только тогда я заметила, что кожа на лице Вирджинии слабо мерцает. Будто ее покрыли хайлайтером.

Принц бросил на меня нечитаемый взгляд и отошел. Я вспомнила, что по обычаю мертвых целуют в лоб. Но принято ли это здесь – мне даже в голову не пришло. Машинально нагнулась, а когда мои губы коснулись холодной кожи, мир будто взорвался.

Меня захлестнул вихрь эмоций.

Боль.

Ужас.

Отчаяние и…

Облегчение?

"Она сама прыгнула, – поняла я, отпрянув. – Ее никто не толкал! Она бежала от чего-то… или кого-то. Но не думала, что разобьется. Она просто хотела спастись…"

Только что так напугало Вирджинию?

Голова закружилась. Я осознала это, лишь когда меня повело, а в глазах потемнело. Секунду назад я стояла над гробом и вдруг обнаружила, что оседаю прямо на пол.

– Что с ней?! – голос Камиллы прозвучал будто издалека. – Виктория, доченька!

Я рухнула на колени, хватая ртом воздух. Вильхард схватил меня за плечи – его прикосновение обожгло, но и дало опору. Я изо всех сил вцепилась в него.

– Она слишком чувствительна, – прорычал принц, прижимая мою голову к своей груди. – Отведите ее в покои.

– Нет! – прохрипела я. – Лучше в карету. Там посижу.

Мысль, что меня отправят в комнаты сестер, была невыносима. Я хотела быстрее сбежать из этого дома, от всего, что напоминает о чужом прошлом и заставляет играть чужую роль. Но от себя не сбежишь.