Эль

– Я ваш самый преданный раб, моя Эль. И не из-за принесенной ранее клятвы, а потому, что узрел вашу прекрасную, чистую душу. Не свяжи нас духовными узами, я все равно последовал бы за вами и потратил остаток своего жалкого существования на то, чтобы быть рядом и защищать вас от грязи этого мира. О такой хозяйке я и мечтать не смел. И все же я позволю себе обратиться к вам с просьбой, – он тяжело вздохнул. – Будьте, пожалуйста, осторожны в своих словах и желаниях, для меня они могут оказаться фатальными.

Я нахмурилась, чувствуя очередную подставу, но хоть краска отхлынула от лица.

– Что ты имеешь в виду?

Стыдливо отведя глаза, Кеван начал объяснять:

– Вы совершенно не осведомлены о правилах, которым мы, пленники инферно, подчиняемся. Помимо вписанных в нашу суть заповедей ада, существует еще множество запретов, налагаемых на нас живым миром, в котором мы находимся. Часто случается, что законы одного мироздания конфликтуют с порядками другого. Этот мир более терпим к нарушениям и способен прощать даже уже однажды оступившихся, но в его власти и навсегда изгнать душу из своего пространства, навеки закрыв путь назад. Маги осведомлены обо всех этих тонкостях и отчасти тоже им подчинены, но вот в вашем случае, существует опасность получения приказа, исполнение которого станет для меня смертным приговором, как и неисполнение.

От вырвавшегося из моего горла протяжного стона шарахнулись пара прохожих, спешащих по каким-то своим важным делам в предрассветной мгле. Мы уже благополучно покинули Золотое кольцо, и на улицах все чаще стали попадаться местные жители.

– Я уже ничего не понимаю! Ты хочешь сказать, что что бы я ни ляпнула, ты теперь обязан это сделать, иначе тебе конец, потому что ты принес клятву раба? Но есть какие-то там еще законы, за которые тебя тоже могут прихлопнуть и которых я не знаю, но могу приказать тебе нарушить. Так, что ли?

Дэв кивнул с очень серьезным видом.

– Все верно, миледи.

– Не-не-не, так не пойдет! Это же безумие какое-то! У меня уже ум за разум заходит от всех этих ваших порядков и беспорядков! Я не хочу нести такую ответственность! Да откуда мне знать, что можно, а что нет?! Да и вообще, я ненавижу рабство и даже вникать не хочу во весь этот бред! Как вы вообще выживаете под таким гнетом?!

– Не волнуйтесь, со временем я все вам объясню. Просто постарайтесь на данном этапе не отдавать приказов, связанных с коренными обитателями этого мира.

– Бездна… – я потерла лоб, офигевая от услышанного и пытаясь найти хоть какой-то выход. – Нет, так не пойдет! Нужно что-то придумать. Как-то обезопасить тебя от меня. А если я прикажу не выполнять мои приказы, что тогда?

– Это будет означать, что я вам больше не нужен, и разорвет нашу связь, – еще одна такая красивая, но такая грустная улыбка. – После чего мое существование в этом теле станет невозможным.

– Пекло! Я просто спросила! Это вообще ничего не значит! Драная дичь!

– Все в порядке, – и снова эта ласковая улыбка. Высшие! Не зря Андрас называл его «ангелочком».

– А если, предположим, мы назначим специальную фразу, которая будет означать, что следующие слова – приказ, а все остальное, что я болтаю, не обязательно делать, так можно?

– Это лишнее, миледи. Посредством нашей связи я могу чувствовать, желаете ли вы исполнения того, что произносите, или нет. Неисполнение случайно оброненных фраз, приказов, отданных под давлением, шутливых пожеланий и тому подобного, ничем мне не грозит, не волнуйтесь. Но вот если вы в порыве гнева, предположим, прикажете мне убить невинного человека, я не смогу ослушаться, но после выполнения подобного приказа я, скорее всего, буду депортирован без шанса на возвращение.

– Это еще почему? – я удивленно на него вытаращилась.

– Потому что, как инородные для этого мира существа, мы не можем первыми нападать на местных, не имеем права вмешиваться в процессы развития и эволюции, изменять сознание, распространять знания об иных мирах и устройстве вселенной и многое, многое другое.

– Вооот как… – огорченно протянула я, помахав на прощание ручкой своим надеждам выпытать у дэва подробности о посмертии, богах и демонах, каких-нибудь крутых технологиях и тому подобном. – Подожди! А как же стражники? Они ведь ловят нарушителей!

– Во-первых, все дэвы городских служб правопорядка находятся под контролем людей. Человек может приказать дэву убить себе подобного, и это будет его грех, а не подневольного дэва. Мироздание строго, но справедливо. Оно не отнимает у нас право на самозащиту. А во-вторых, вы правильно подметили: «ловят», не убивают, а именно ловят.

– Ну разумеется, они же получают с нарушителей штраф, а что возьмешь с трупа?

– Нет, моя госпожа, вы прекрасно знаете, что преступнику всегда предоставляют выбор: штраф в виде праны или физическое наказание.

– Потому что вы не можете отнять прану насильно!

– Верно. Мы ничего не можем сделать против воли детей этого мира. И выбор им предоставляем не мы, дэвы, а человеческие законы. Дэвы – лишь инструменты власти, которые, тем не менее, необходимо поддерживать в рабочем состоянии.

Я зависла, ошарашенная еще одним открытием. Бездна! Да если «Братство» узнает, что дэвы настолько ограничены в возможностях…

– И… ты не боишься мне выдавать такие секреты? – не удержалась я от вопроса, раздираемая противоречивыми чувствами. – Сам же говорил, что вам запрещено рассказывать людям о всяких там тайнах и потусторонних порядках?

– Вы – маг, – пожал он плечами, бросив взгляд на мою руку с перстнем. – Как видите, меня еще не испепелило, а значит, это мироздание не считает вас своим чадом. А вот вам следует отныне очень внимательно следить за своими словами в общении с людьми. Но не беспокойтесь, я всегда буду рядом и не позволю вам сказать лишнего.

– Зашибись… – обреченно вздохнула я, уже даже не удивляясь очередной оплеухе от моей явно обдолбанной судьбы.

Пред внутренним взором предстала наряженная в шпионский костюм ехидна, в бешенстве рвущая на куски какую-то папку с грифом «секретно». Затем это маленькое чудовище достало из кармана длинного серого пальто импровизированный кляп и с очень нехорошей улыбочкой покосилось на меня.

– Ладно, разберемся со всем этим потом, – отмахнувшись от глюка, вернулась я в реальность. – Сперва нужно обезопасить тебя от моей тупости. Ты так и не ответил: контрольная фраза может ограничить действие этой твоей клятвы?

– Думаю, это может сработать, миледи.

– Отлично! Тогда с этого момента, – начала я торжественно, но тут же сдулась, боясь ляпнуть что-нибудь не то, и стала тщательно подбирать слова. – Я хочу, чтобы ты неукоснительно исполнял только те приказы, которые последуют за фразой «Кеван, это приказ». Все остальные мои слова и просьбы ты должен самостоятельно оценивать и принимать решения об их исполнении. И я приказываю тебе лгать, не отвечать на вопросы и не выполнять те приказы, которые могут тебе навредить.

Громко выдохнув и смахнув воображаемый пот, я вопросительно уставилась на дэва. Дэв таращился на меня остекленевшим взглядом, молча и с отвисшей челюстью.

– Сработало? – потрясла я его за рукав. – Ответь, а то мне страшно.

Пару раз моргнув, авворин тихо рассмеялся, глядя на меня с непередаваемым умилением, и вдруг крепко обнял:

– Моя эль…

– Эй! – я неловко вывернулась из его объятий, донельзя смущенная, и погрозила ему кулаком. – Ты это чего? Я…

Договорить не получилось: вид опускающегося на одно колено Кевана напрочь выбил меня из колеи.

– Клянусь и присягаю пред темным и светлым пантеонами: отныне и во веки веков быть вашим верным слугой и защитником. Пред адом и небесами отрекаюсь от любых свобод, прав и чинов и добровольно передаю свою душу в ваше вечное пользование. Отныне и до конца времен.

Его на миг озарило сияние, подобное алой вспышке, а где-то в вышине громыхнуло. И пока я, с видом человека, словившего небесный крен, пыталась убедить себя, что все это мне померещилось, Кеван спокойно встал и, как ни в чем не бывало, направился дальше.

«Ой, кретин… – ошеломленно покачала головой моя внутренняя злыдня, в избытке чувств хлопнув себя копытом по морде. – Да его в ад засунули из-за избытка дурости! И правильно, таких надо изолировать, он же опасен!»

Подобрав с мостовой челюсть, я засеменила следом, подсвечивая дорогу ярко пылающими щеками и напрочь запретив себе думать. Это была слишком длинная ночь. Слишком много событий, новой информации и потрясений. Нужно поберечь рассудок и позволить себе плыть по течению, не пытаясь что-либо понять, осознать или просчитать.

Интерлюдия 2

– Невероятно, невероятно, – ошарашенно повторял кронпринц Максимилиан, восседая за массивным письменным столом и глядя на довольно ухмыляющегося Андраса.

Роскошный кабинет, в котором происходил этот разговор, в точности соответствовал внешности своего хозяина: такой же брутальный, презентабельный и давящий аурой неограниченной власти. Строгие буазери красного дерева, лаконичная мебель из натуральной кожи, монументальные шкафы, уходящие в потолок. Каждая деталь комнаты была пропитана элегантностью и респектабельностью.

– Ты в этом абсолютно уверен? Скажи, что ты не ошибся, – устало подперев подбородок, Максимилиан с надеждой уставился на своего наставника.

Стоящий у окна дэв лениво обернулся на подопечного. Багряные лучи едва показавшегося из-за горизонта солнца заливали его бледное, красивое лицо зловещим светом, гармонично дополняя мрачный облик проклятого.

– Издеваешься, мальчик? – изящная черная бровь взмыла вверх.

– Да, конечно… То есть нет. Но это не укладывается в голове! Так не бывает!

– Милость Асмодея! Я уже лет десять не видел у тебя такого выражения чистого и незамутненного идиотизма. Берешь уроки у своего брата?

– Думаю, после подобных новостей мне это простительно.

– Не думай, не твое это, – прикуривая невесть откуда взявшуюся в его руках тонкую сигарету от раскаленного пальца, оскалился дэв.

– Заезженная шутка, стареешь.

– Классика не стареет. Но довольно глупостей. Я, собственно, хотел поставить тебя в известность, что, в связи со сложившимися обстоятельствами, мне придется на какое-то время тебя покинуть, мальчик.

– Хочешь сам все проконтролировать?

– А ради чего я торчу в этом дрянном мирке? – Андрас недовольно заглянул в опустевший стакан у себя в руках и потянулся за стоящей рядом бутылкой. Вопросительно взглянув на своего подопечного и, получив отрицательный кивок в ответ, фыркнул и набулькал себе прозрачного пойла.

– И все же это невероятно, – сжав пальцами переносицу, повторил Максимилиан. – Поверить не могу! Мы наконец-то их нашли. Обоих! Вместе! Невероятно!

– Да… Даже с моим тысячелетним опытом, такое совпадение… Похоже, этот мир очень хочет выжить.

– Не говори глупостей. Система бездушна, у нее нет желаний. Только расчет.

– Не кощунствуй. Если кто-то не имеет эмоций и воли, это еще не означает, что у него нет души. Херувимы – высшие сущности, первые из созданий творца.

– Машинный разум! – горячо парировал маг.

– Расскажи об этом Люциферу, порадуй старикана.

– Пф! Пад-ший, – по слогам произнес Максимилиан. – Система с ошибкой в изначальном коде, сама себя отправившая в карантин!

– Еретик, – одобрительно рассмеялся дэв, а затем прищурился и произнес вкрадчивым голосом: – Значит, считаешь, Творец мог ошибиться?

– Ну, выходит, что так, – развел руками парень. – Разве это не очевидно?

– Гордыня – грех твой! – снова расхохотался дэв. – Не путай жалкие достижения смертных с созданиями Изначального Творца. Для общего развития, мальчик. В истории уже был прецедент, когда слетевший с катушек херувим обрел тело и пошел гулять по миру. Сгоревшая в агонии колыбель стала наименьшим из последствий этого «машинного» сбоя. И на данный момент где-то во вселенной существует как минимум еще один херувим, имеющий самосознание, волю, но, в отличие от старика Люцифера, еще и чувства. Подумай об этом.

– Не может быть! – ошарашенно выпучил глаза маг. – Ты никогда мне об этом не рассказывал.

– Это не та тема, которую я хотел бы обсуждать с кем бы то ни было, – неожиданно зло хлестнул его голос. – Забудь!

Максимилиан снова удивленно открыл рот и почувствовал, как у него вспотели ладони. Впервые в жизни он ощутил исходящие от хранителя эмоции. То, что рассказывали другие о привязке и чего сам маг никогда не понимал, считая Андраса совершенно бесчувственным, вдруг обрушилось на него всепоглощающим ураганом. Вихрь чувств из безысходности, неизбывной тоски, жгучей ревности, черной ненависти и отчаянного желания все исправить. Любыми путями и методами. Похоже, рассказанная им история с беглым херувимом была для дэва чем-то очень личным и невероятно болезненным. Но Андрас быстро взял себя в руки и секундное помутнение схлынуло, оставив лишь горькое послевкусие и нервную дрожь в руках.

– Хорошо, оставим теософские беседы на более подходящее для этого время, – немного придя в себя, примирительно произнес Максимилиан, нарушая напряженную тишину. – Я так понимаю, что раз наша маленькая воровка до сих пор невинна… – он вопросительно приподнял бровь, уставившись на Андраса и предлагая ему продолжить.

Пускающий дымные кольца дэв залпом опрокинул в себя содержимое бокала и тоже сделал вид, что ничего не произошло:

– Поэтому я и сказал, что, похоже, херувим подыгрывает нам. Ты прав, он не может не следовать своим алгоритмам, но он вполне мог обнаружить несоответствия в изначально заложенной структуре своего симбионта.

– Это бред! Структура души престола идеальна и не может претерпеть изменений. Это аксиома! Высший закон мироздания!

– Неужели? А что такое, по-твоему, я?

Маг открыл было рот, но не нашелся с ответом.

– Или ты наивно полагаешь, что твоя собственная душа еще может претендовать на место в пантеоне? – насмешливо посмотрел на него темный. – Да, твой новый херувим все еще скрипит своими расчетливыми мозгами, но это не отменяет того, что ты и твой брат получили критические ошибки при смене статуса и потеряли право на вознесение. Пантеон для смиренных и смирившихся, а ты явно не из их числа. И не нужно драматизировать. Мы сто раз уже это обсуждали. Я всего лишь пытаюсь тебе донести, что местный престол также мог быть признан мирозданием дефектным, ввиду хотя бы того же некорректного статуса серафима.

Они снова на какое-то время замолчали. Максимилиан обдумывая сказанное, а его хранитель занятый наполнением вновь опустевшего бокала и прикуриванием следующей сигареты.

– Я же просил не травить меня этой дрянью, – раздраженно отмахиваясь от едкого черного дыма, возмутился маг.

– Ты не можешь запретить истинному адепту зла творить его черную мессу, – фыркнул темный. – Это прописано в нашем контракте, так что не нуди.

Тяжело вздохнув, Максимилиан покачал головой и вернулся к волнующему его вопросу:

– Так зачем ты тогда ее отпустил?

– Ты сегодня решил меня доконать, мальчик? Может, все же включишь мозги и перестанешь уже меня разочаровывать?

– А может, ты уже объяснишься? Я устал, Андрас. Я не спал больше двух суток, истощил весь резерв и даже не помню, когда последний раз ел. Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты занялся действительно важными делами. Больше никакого распыления ресурсов. Сейчас идешь отдыхать, а с завтрашнего дня – полная концентрация на миссии, – глубоко затянувшись и выпустив облако черного дыма, дэв сделал глоток из бокала и продолжил: – Что же касается твоего глупого вопроса: ты уже забыл, чем заканчиваются попытки вмешательства в дела престола?

– Точно… – маг снова устало потер переносицу. – Но ведь очевидно, что он не заинтересован в сохранении своей расы. Не проще было бы инициировать Альфу и покинуть этот проклятый мир? Если мы потеряем…

– Нет! – хлестнул стальной плетью голос дэва, отсекая всякую возможность для возражений. – Мы обязаны сделать все, чтобы спасти планету. Любой ценой!

– Ценой жизней моего народа?

– Вы знали, на что шли. И хватит строить из себя патриота. Или всерьез думаешь, что я не вижу твоих истинных мотивов? Иди спать. Смотреть противно, во что ты себя превратил.

Максимилиан хотел было возразить, но, взглянув на своего самого близкого, хоть и несносного, друга, со вздохом кивнул.

– Ты прав, мне нужно привести себя в порядок и передать дела до отправления аэрариума.

– Даже не думай, – погрозил ему зажатой между пальцами сигаретой Андрас. – Нечего тебе там делать. Это круиз для наших голубков, так что засунь свои хотелки и грешки поглубже и не вздумай туда лезть.

По заигравшим на лице мага желвакам было нетрудно понять, насколько ему не понравились слова наставника. Но Андрас остался неумолим, напрочь игнорируя прожигающий взгляд своего подопечного:

– Не волнуйся, мальчик, она так и так будет твоей, – растягивая губы в ехидной ухмылке, прошелестел змеиной чешуей его вкрадчивый голос. – Или твоего брата, но это же почти одно и то же, правда?

Глава 6. Ники

Как бы мы ни спешили, рассвет застал нас в торговом квартале. Город просыпался с первыми лучами солнца, и улицы начали наполняться еще сонными жителями, суетливо спешащими по своим делам и подозрительно косящими и на нас, и друг на друга. Сухое прохладное лето осталось в Золотом кольце, а мы снова оказались в серой промозглой осени, в окружении обшарпанных домов, грязных улочек и атмосферы безнадежности.

Кеван всю дорогу продолжал просвещать меня относительно порядков, заведенных у магов, хотя мой уставший мозг наотрез отказывался воспринимать какую бы то ни было информацию. Но один из озвученных дэвом законов этих ненормальных пришельцев смог пробить мое свинцовое отупение, приведя в полный восторг. Сперва я даже не поверила в то, что слышат мои уши, а когда авворин подтвердил, что я все поняла верно, будущее перестало казаться таким уж мрачным. Дело в том, что, оказывается, маги дошли в своей гиперопеке над самками до такой степени, что те были вольны брать что вздумается и где вздумается, не утруждая себя мыслями об оплате. Достаточно было лишь озвучить свое имя, чтобы продавец знал, кому отправить счет. Даже не так: хранители сами решали все эти вопросы с торговцами. Они вообще все решали и делали, чтобы их хозяйки ни в чем не знали нужды. В какой-то мере, как выразился Кеван, хранители магинь стояли на ступень выше своих собратьев ввиду исключительного статуса их подопечных. Короче, теперь я могла свободно ввалиться в любую лавку или дом и в наглую забрать все, что вздумается. На закономерный вопрос, а кто будет оплачивать мои счета, Кеван пожал плечами и сказал, что это теперь не наша забота.

Разумеется, мне очень хотелось проверить, как работает эта система, заглянув в ближайшую лавочку, но было еще слишком рано, а ждать открытия мы не могли. Ник вот-вот должен был очнуться, и я была обязана быть с ним рядом в этот момент. Воспоминания о брате охладили мой энтузиазм и поселили в душе тревогу, а в голове – сонм дурных мыслей и опасений. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как мы расстались, столько всего со мной приключилось.

Спустя еще примерно час, когда мы миновали городские ворота и приблизились к крайним халупам человейника, солнце уже полностью вышло из-за горизонта, и стало достаточно светло, чтобы я смогла различить парня, сидящего в пустом проеме окна второго этажа, одной из лачуг.

Бежать по грязи не было ни сил, ни возможности, поэтому я упорно продолжила идти, не спуская взгляда с до боли знакомого лица и взлохмаченной белоснежной шевелюры. Ник всячески старался придать себе грозное выражение, но я слишком хорошо его знала, чтобы не заметить, какое облегчение он испытывает. Не заметить, как его взгляд обшаривает меня на наличие повреждений, как оценивает степень усталости, как подозрительно сверлит моего попутчика. Я вернула Кевану плащ, и сейчас, с накинутым капюшоном, в нем невозможно было опознать дэва, но что будет, когда Ник узнает?..

Под молчаливым и неодобрительным взглядом льдистых глаз, обещающих мне много и больно, я доползла до нужного домишки и дохлой гусеницей покарабкалась наверх. Цокнув, Ник схватил меня за руку и втянул внутрь. Мы ввалились в пустую комнату, и, вопреки моим мрачным ожиданиям, он крепко меня обнял.

– Вернулась… – прошептал он так тихо, что я едва уловила и чуть растроганно не пустила слезу, но в следующий момент мое ухо запылало.

– Ааай!!!

– Турадан?! Турадан, черт тебя подери, Эль! Ты совсем сдурела?!

– Прости, прости, прости! Аааая-яй, больно же!

Ник таскал меня за ухо, немилосердно выкручивая, но я даже не пыталась вырваться. Чувство вины за содеянное было куда острее.

– Больно ей! Ты хоть представляешь, как я волновался?! Дурында! Поверить не могу, что ты на это решилась!

– Прости, братишка, я правда раскаялась, честно-честно! Ай, блин, ну отпусти! Ухо же посинеет!

– Как только я найду подходящее место для спарринга, у тебя посинеет задница!

– Кхем… Миледи, вам требуется помощь?

Из позы буквой «Г», удерживаемая братишкой за пылающее огнем ухо, «миледи» посмотрела на умиленно лыбящегося дэва, который наблюдал за разворачивающейся сценой, расслабленно опершись плечом о косяк и скрестив на груди руки.

– Нет, Кеван, спасибо, все под контролем… – попыталась я изобразить улыбку, но вышло это у меня криво.

– Это что еще за хрен? – тут же ощетинился Ник и наконец отпустил мой распухший лопух.

– Это Кеван. Братишка, со мной столько всего произошло. Ты должен меня выслушать…

– Капюшон сними, – отодвигая меня себе за спину и доставая катану, холодно приказал Ник. Вернее, это был уже Бес: собранный, безэмоциональный и готовый убивать.

– Нет, Ники! – я вывернулась и встала перед братом, закрывая собой дэва.

Позади послышалось шуршание одежды.

– Так я и думал, – взгляд пустых льдистых глаз вновь обрел осмысленное выражение, сфокусировавшись на моем испуганном лице. – Эль всегда мечтала завести себе зверушку, и лучше тебе знать свое место, тварюшка, и сейчас быстро и четко отвечать на мои вопросы, если не хочешь, чтобы я расстроил мою наивную малышку видом твоей дохлой тушки.

– Конечно, Николас. Спрашивай.

– Штопаный крот, ты ему еще и имя мое сказала? – парень обреченно вздохнул и закатил глаза.

– Нет! Все не так! Ничего я ему не говорила, он сам… То есть…

– Его мне сказала Аделаида Роллингстоунз, твоя мама и моя… возлюбленная.

Я чуть на пол не села, когда до меня дошел смысл сказанного. Сделав шаг, я посмотрела на хранителя, потом на брата и все же села. Оба высокие, стройные, беловолосые и голубоглазые. Да, разные оттенки, но все же их сходство было поразительным.

– Но дэвы ведь не могут иметь детей… Это постулат! Непреложная истина, разве не так? – промямлила я шокированно.

– Воистину, – со вздохом кивнул дэв. – Фактически, Николас – сын того человека, тело которого стало моим. Но это не отменяет того, что вместе с телом ко мне перешла и ответственность за судьбу этого мальчика.

Ник фыркнул.

– Ты что несешь, придурок? Какая, на хрен, ответственность? Где ты откопала этого недоноска, Эль?

– Ники!

– Что? – брат перевел искренне недоумевающий взгляд на меня и снова закатил глаза. – Только не говори, что вот так вот, с ходу, ему поверила?!

– Нууу…

– Адское пекло, Эль, жизнь тебя ничему не учит, да? – обреченно покачав головой, он снова перевел взгляд на дэва. – Надеюсь, ты не наговорил лишнего?

Кеван отрицательно качнул головой.

– Нет, Николас, хотя мне и я не понимаю…

– Захлопнись! И вообще, проваливай отсюда, выпердыш бездны.

– Ники, прекрати! Кеван хороший! Ты сам велел мне довериться ему, будучи в трансе! И ты был прав! Если бы не он, я бы сейчас тут не стояла. Пожалуйста, дай мне все тебе объяснить!

– Если моя госпожа позволит, полагаю, мне действительно лучше на какое-то время оставить вас наедине. Очевидно, что мое присутствие нервирует вашего брата.

– Госпожа? Что у вас тут за ролевые игры? Совсем охренели? – Ник грязно выругался, но я проигнорировала его, обратившись к дэву:

– Ты прав, Кеван. Подожди меня, пожалуйста, эмм…

– Я буду рядом, миледи. Наша связь позволяет мне постоянно отслеживать, ваше местоположение и самочувствие, не беспокойтесь.

– Связь? – Ник подозрительно обвел нас взглядом, но Кеван с грацией кошки выпрыгнул в окно и был таков. – Похоже, тебе очень многое придется мне объяснить, малыш.

Рассказ о моих злоключениях занял прилично времени. Подробно и последовательно я рассказала братишке все, что успела натворить за эту бесконечно длинную ночь. Разве что не стала упоминать о странной проверке кронпринца и умолчала о рассказанной Кеваном истории. Думаю, мой хранитель должен сам поведать ему все, что знает о его матери, если Ник, конечно, захочет его слушать.