Большая игра среди звёзд. Книга I

Александр Марининский

Большая игра среди звёзд. Книга I

Пролог

Пыль. Вездесущая, въедливая каменная пыль К’илара. Она забивалась в складки защитного костюма, скрипела на зубах, несмотря на фильтры респиратора, и тончайшим слоем покрывала каждый прибор в тускло освещенной каверне. Каэль стряхнул ее с перчатки и снова склонился над показаниями сейсмографа. Глубина – двенадцать километров. Давление такое, что обычный металл превратился бы в фольгу. Температура, способная растопить любой известный на К’иларе сплав. Но здесь, в этом кармане древнейшей породы, было… иначе.

Общество Клонов К’илара, венец генетической инженерии неизвестных Прародителей, было образцом порядка и предначертанности. Каждое поколение, каждая серия – точные копии, предназначенные для своих функций. Инженеры, администраторы, рабочие дроны – все на своих местах, выполняющие долг, унаследованный от предыдущих идентичных жизней. Жизнь, расписанная от пробирки до утилизационного комплекса. И все же, под этой маской безупречной эффективности, в коллективном подсознании Клонов жила тихая, почти неслышная тревога. Тревога о смысле, о цели, о тех, кто их создал и почему оставил лишь намеки, а не ясные инструкции.

Каэль был ксенофизиком, одним из немногих в поколении «Дельта-7», кто выбрал путь чистого знания, а не прикладных наук. Блестящий ум, отмеченный еще на стадии предварительного обучения, но слишком… неудобный. Он задавал вопросы, на которые официальная доктрина предпочитала отвечать молчанием или расплывчатыми формулировками. Его текущий проект – глубокозарядное бурение в тектонически стабильной зоне материка – считался многими пустой тратой ресурсов. Совет Старейшин скрипел зубами, но выделял кредиты, скорее, чтобы держать беспокойного ученого подальше от столицы и умов молодежи.

И вот, три стандартных года бурения, прогрызания гранитных слоев, борьбы с отказами оборудования – и они наткнулись. Не на руду, не на геотермальный источник. На структуру.

Сначала датчики просто сошли с ума. Магнитные аномалии, гравитационные искажения, странные энергетические всплески. Потом бур наткнулся на препятствие, которое не брала никакая сверхтвердая коронка. Каэль, спавший урывками последние недели прямо в командном модуле буровой установки, сам спустился в исследовательском батискафе, едва дождавшись стабилизации прохода.

То, что предстало его глазам в свете прожекторов, не укладывалось ни в одну известную теорию. Это не было похоже на геологическое образование. Гладкие, словно оплавленные, стены уходили вглубь, образуя нечто вроде колодца или шахты исполинских размеров. Материал – не камень, не металл в привычном понимании. Темный, почти черный, он поглощал свет, и лишь изредка по его поверхности пробегали тусклые, глубокие искры, словно запертые внутри звезды.

«Предтечи», – прошелестел Каэль, и слово это, произнесенное в гулкой тишине подземелья, показалось ему кощунственным. Официально история Клонов начиналась с Первого Поколения, пробудившегося в полностью оборудованных подземных комплексах. О том, кто построил эти комплексы, кто заложил генетический код Клонов, доктрина гласила: «Знание утеряно во тьме веков, дабы не отвлекать нас от предначертанного пути». Но шепотки ходили. Обрывки данных в древних архивах, странные артефакты, найденные в запретных зонах, – все это складывалось в картину существования могущественной, непостижимо древней цивилизации. И, что самое тревожное, намекало на то, что сами Клоны – не случайное чудо природы, а чей-то грандиозный, возможно, незавершенный проект.

Каэль провел рукой в перчатке по холодной, вибрирующей поверхности. От нее веяло не просто древностью – чужеродностью. Абсолютной, фундаментальной инаковостью. Когда кончики его пальцев скользнули по поверхности, Каэль ощутил нечто большее, чем просто вибрацию. Словно мимолетное эхо, не звук, но ощущение, коснулось его разума – образ, слишком быстрый и чуждый, чтобы его расшифровать, но оставивший после себя привкус озона и холодок под ложечкой. Словно на мгновение заглянул в бездну чужого, непостижимого сознания. Этот материал, эта геометрия… они не принадлежали этому миру. Возможно, и этой Вселенной.

Находка всколыхнула в нем не только научный азарт. Она затронула ту самую глубинную тревогу, которую он, как и все Клоны, носил в себе. Если они – продукт инженерии, то кто их инженеры? Какова была их цель? И почему они исчезли, оставив своих «детей» наедине с галактикой?

Вспышка воспоминания, яркая и неуместная здесь, на краю бездны.

Солнечный день на К’иларе, каким он бывает только в оранжереях верхних уровней. Трое мальчишек – идентичные внешне, как и все Клоны их возраста, но уже тогда такие разные внутри. Они забрались в заброшенный сектор гидропонного комплекса, пахнущего прелой зеленью и озоном от короткого замыкания.

«А почему звезды светят?» – Каэль, вечный почемучка, смотрел сквозь прозрачный купол на далекие точки света. Ему было стандартных семь лет, возраст, когда вопросы начинают перевешивать готовые ответы из обучающих программ.

«Потому что так надо, – авторитетно заявил Варро, будущий политик и жрец, уже тогда умевший облекать банальности в красивые слова. – Это великие фонари Прародителей, они освещают нам путь во тьме космоса. Однажды мы полетим к ним, и они расскажут нам все тайны!» Варро всегда был мастером историй, даже если придумывал их на ходу.

Рэксус, будущий военный, молча ковырял ботинком стык между плитами пола. Он редко говорил, но если уж открывал рот, то по делу. «Главное, чтобы они не упали, – наконец произнес он, глядя на Каэля. – А если упадут, мы построим новые. Получше». Он всегда был таким: прагматичным, надежным. Тем, кто защитит, если что.

Их общая мечта тогда была простой и наивной – дотянуться до звезд, понять свое место в мире. Мечта, такая далекая от этой холодной, давящей тьмы и артефакта, от которого по спине бежали мурашки.

Каэль вздрогнул, возвращаясь в настоящее. Кофеин давно перестал быть стимулятором, превратившись просто в горькую привычку. Он активировал микросканеры на кончиках пальцев перчатки. Данные потекли на наручный дисплей – хаотичные, не поддающиеся расшифровке, но от этого еще более волнующие.

Эта находка не просто намекала. Она кричала. Кричала о том, что официальная история Клонов – ложь или, в лучшем случае, полуправда. Что они не одиноки в своей искусственности. И что их «потерянные» создатели, возможно, были не так уж и потеряны.

Он чувствовал это каждой клеткой своего клонированного тела – он стоит на пороге чего-то грандиозного и ужасающего. Чего-то, что может либо дать его народу долгожданные ответы, либо уничтожить хрупкий, упорядоченный мир К’илара.

Каэль посмотрел вверх, туда, где за двенадцатью километрами камня сияло искусственное солнце столицы. Он был один на один с этой тайной. И знание это было тяжелее, чем вся толща породы над его головой.

А пыль… эта вездесущая, древняя пыль… она была лишь предвестником бури. Бури, что уже собиралась над К’иларом.

Глава 1

За три дня до Великого Собрания, в своей временной лаборатории, развернутой неподалеку от места раскопок, Каэль получил два сообщения почти одновременно. Первое – предварительный отчет от его команды аналитиков: артефакт под двенадцатикилометровой толщей породы демонстрировал фоновую энергетическую активность, паттерны которой были пугающе сложны и не имели аналогов в известных базах данных К’илара. Второе сообщение пришло по экстренному правительственному каналу: дальняя разведка зафиксировала аномальный сигнал из туманности Тельца. Когда Каэль наложил спектрограмму сигнала Техус на флуктуации, исходящие от артефакта, его сердце пропустило удар. Полного совпадения не было, но определенные гармоники, последовательности всплесков… они резонировали. Словно два инструмента одного оркестра, играющие разные партии одной и той же, непостижимой симфонии. Это не могло быть совпадением. И это наполняло его гораздо большей тревогой, чем просто известие о возможном первом контакте.

Зал Великого Собрания К’илара гудел, как потревоженный улей. Обычно безупречно тихий, наполненный лишь мерным дыханием сотен Клонов и шелестом информационных панелей, сегодня он был полон сдержанного, но ощутимого напряжения. Варро стоял на возвышении, предназначенном для высших Архивариусов Совета, но сегодня все взгляды были прикованы к нему, Архиепископу Ордена Прародителей. Он чувствовал их – смесь надежды, страха и почти детского любопытства. Чувства, которые он сам так умело культивировал в них годами.

Происхождение Клонов – та самая «Спорная Тайна», как ее деликатно именовали в официальных хрониках, – всегда было благодатной почвой для всевозможных духовных исканий. Кто мы? Зачем мы здесь? Простые вопросы, на которые не было простых ответов. И в этом вакууме определенности расцвели десятки культов и философских школ. Но Орден Прародителей, чьим духовным лидером стал Варро, занял доминирующее положение. Их учение было простым и притягательным: Клоны – избранный народ, венец творения самих Прародителей, таинственных и всемогущих сущностей, создавших их и оставивших галактику им в наследство. Их истинное происхождение – священная тайна, которая откроется лишь достойным, в предначертанный час, и не через холодный анализ ученых вроде Каэля, а через духовное прозрение и верность заветам.

Варро помнил себя другим. Молодым, амбициозным политиком в светском правительстве, верящим в логику, статистику и четко прописанные пятилетние планы развития. Тогда он посмеивался над «духовидцами» из Ордена. Но чем глубже он погружался в коридоры власти, тем яснее понимал: логика управляет машинами, а сердцами – вера и эмоции. А в обществе Клонов, с их вечной тоской по Создателям, именно вера давала безграничную власть над умами. И он, Варро, обладал даром зажигать и то, и другое. Его переход в Орден был стремительным. Он не ломал старые догмы, он облекал их в новую, блестящую форму, говорил с паствой на языке их чаяний, страхов и надежд. Его проповеди собирали тысячи. Его голос, глубокий и бархатный, умел успокаивать и воодушевлять, призывать к смирению и вести на баррикады – если потребуется. Теперь он был Архиепископом, и его слово весило больше, чем резолюции всего Совета Старейшин. Особенно сегодня.

Потому что три дня назад К’илар услышал шепот из бездны.

Сначала это было едва заметное искажение на самых чувствительных гравиметрических датчиках дальней разведки. Потом – четкий, повторяющийся паттерн, исходящий из туманности Тельца. Не радиоволна, не лазерный импульс – нечто иное, работающее на принципах, которые лучшие умы К’илара лишь начинали теоретически осмысливать. Сигнал был однозначен: он был искусственным. И он не был враждебным – скорее, приглашающим. Как будто кто-то очень большой и очень древний легонько постучал в дверь их маленького, уютного мирка.

«Техус», – так условно назвали источник сигнала аналитики. Слово, лишенное смысла на языке Клонов, но уже успевшее обрасти мифами и домыслами.

К’илар погрузился в смятение. Паника? Нет, Клоны были слишком дисциплинированы для паники. Но растерянность, возбуждение, тревога – эти эмоции витали в воздухе, густые и почти осязаемые. Производство упало на семь процентов – немыслимый показатель для общества, где эффективность была возведена в культ. Клоны часами простаивали у информационных терминалов, жадно ловя обрывки новостей.

И Варро понял – это его час. Час Ордена.

Он сам настоял на этом экстренном Собрании. Совет Старейшин колебался, ученые – включая срочно вызванного Каэля – просили больше времени на анализ, военные во главе с Рэксусом требовали немедленно привести флот в полную боевую готовность. Но Варро знал – нельзя упускать момент.

«Дети К’илара!» – Голос Варро заполнил зал, и гул мгновенно стих. Он не повышал его, но в нем была та самая магия, которая заставляла каждого чувствовать, что Архиепископ обращается лично к нему. Он окинул взглядом ряды одинаковых, но таких разных сейчас лиц.

«Сегодня мы стоим на пороге новой эры. Голос из Бездны, который мы услышали, – это не просто сигнал. Это знамение». Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание слушателей. «Веками мы вопрошали Прародителей о нашей судьбе. Веками мы искали свое место в этой огромной, молчаливой Вселенной. И вот – ответ дан!»

На огромном голографическом экране за его спиной возник стилизованный символ Ордена – спираль, уходящая в бесконечность.

«Некоторые говорят – это угроза, – продолжал Варро, и в его голосе появились стальные нотки. – Некоторые призывают закрыться, спрятаться, укрепить щиты. Страх – плохой советчик, дети мои. Он парализует волю и затуманивает разум». Он чуть улыбнулся, той своей знаменитой понимающей улыбкой. «Но и безрассудная смелость может привести к гибели. Прародители учили нас мудрости, а мудрость – это равновесие».

Он видел, как кивают Старейшины. Он уже заручился их поддержкой на закрытом совещании. Его предложение о создании «Комитета Первого Контакта», где Ордену будет принадлежать право духовного и морального вето, было принято почти единогласно. Он сам, разумеется, вошел в этот Комитет.

«Это испытание, – голос Варро снова стал мягким, почти интимным. – Испытание нашей веры, нашей силы духа, нашего единства. Те, кто говорит с нами из глубин космоса, – кем бы они ни были, – они инструмент в руках Прародителей. Инструмент, который проверит, достойны ли мы великого будущего, предначертанного нам».

Он сделал шаг вперед, к самому краю трибуны. «Мы не будем прятаться. Мы не будем слепо бросаться в объятия неизвестности. Наш подход будет осторожным, но твердым. Мы протянем руку, но за спиной у нас будет благословение Прародителей и вся мощь их избранного народа. Мы будем слушать, но и говорить от имени Клонов, от имени наследия Прародителей!»

Толпа взорвалась аплодисментами. Неистовыми, искренними. Какая-то женщина-Клон из сектора Техников, обычно сдержанная и сосредоточенная на своих схемах, сейчас плакала, не скрывая слез восторга, ее плечи дрожали. Рядом с ней старый Администратор, чье лицо всегда было непроницаемой маской протокола, сжал кулак и поднял его вверх, на его губах играла непривычная, почти экстатическая улыбка. Варро видел в их глазах восторг, решимость и ту слепую веру, которую он так ценил. Страх никуда не делся, он просто был загнан вглубь, подменен обещанием великой судьбы. Он, Варро, дал им эту надежду. Он дал им цель.

«Наша судьба стучится в двери! – провозгласил он, и его голос взлетел под своды зала. – И мы, дети К’илара, ответим на этот зов! Мы покажем Вселенной, что Клоны готовы занять свое место среди звезд! С верой в Прародителей, с мудростью в сердцах и силой в руках – мы идем навстречу предначертанному!»

Сходя с трибуны под рев толпы, Варро мельком поймал взгляд Каэля, стоявшего в группе ученых. В глазах старого друга он прочел не восторг, а скорее привычную смесь скепсиса и глубокого беспокойства. Что ж, Каэль всегда был таким. Копался в своей пыли, искал ответы в мертвых камнях, не понимая, что истинные ответы лежат не под ногами, а в звездах. И в сердцах тех, кто готов поверить. А может, Каэль просто не видел всей картины, которую видел он, Варро? Или, что хуже, видел какую-то свою, искаженную и опасную? Мысль о возможном резонансе между артефактом и сигналом Техус, которую Каэль пытался донести до него перед Собранием, Варро счел преждевременной и способной лишь посеять ненужную панику.

Варро удовлетворенно улыбнулся. Комитет Первого Контакта был сформирован. Дипломатическая миссия готовилась. И он, Архиепископ Варро, будет в ее авангарде, направляя Клонов к их великой, им предначертанной – и им, Варро, искусно срежиссированной – судьбе. Шепот из Бездны превращался в музыку будущего. И он будет ее дирижером.

Глава 2

Мостик флагманского дредноута «Нерушимый» сиял холодным светом тактических дисплеев. Гранд-адмирал Рэксус стоял, заложив руки за спину, и смотрел на трехмерную карту ближайшего космоса. Каждая точка на ней – его корабль, его орудие, его солдат. В отличие от зала Великого Собрания, здесь не было места эмоциям. Только расчет, дисциплина и готовность.

Первый Контакт. Рэксус поморщился, словно от зубной боли. Для Варро – знамение, для Каэля – научная загадка. Для Рэксуса – потенциальная угроза номер один. Он не верил в «божественные испытания» и «дружелюбных инопланетян». История, даже та куцая, что была известна Клонам, учила одному: любая встреча двух цивилизаций, стоящих на разных ступенях развития или преследующих разные цели, неизбежно ведет к конфликту. И в этом конфликте побеждает тот, у кого длиннее меч и крепче броня.

Военная машина Клонов была предметом его гордости. Безупречно отлаженный механизм. Тысячи кораблей, от юрких эсминцев до гигантских дредноутов класса «Возмездие». Миллионы солдат, каждый – идеальная копия, обученная с рождения искусству войны. Их технологии были на пике конвенционального вооружения: плазменные орудия, способные испарять астероиды, кинетические снаряды, разгоняющиеся до субсветовых скоростей, многослойные силовые щиты. Их сила была в числе, в стандартизации, в железной дисциплине. Каждый винтик знал свое место. Но Рэксус, в глубине души, осознавал и слабость этой системы: недостаток гибкости, нелюбовь к нестандартным решениям, определенная предсказуемость. Они были созданы для симметричной войны, для столкновения лоб в лоб. Что, если Техус играют по другим правилам?

«Состояние флота, адмирал Линара?» – Голос Рэксуса был ровным, безэмоциональным, как щелчок тумблера.

«Все корабли Третьего и Пятого ударных флотов приведены в полную боевую готовность, Гранд-адмирал, – отозвалась стройная Клон с нашивками адмирала на безупречно отглаженном кителе. – Идет ускоренная достройка четырех дредноутов серии «Бастион» на верфях К’и-Сигма. График опережаем на двенадцать стандартных часов».

«Хорошо. Продолжайте в том же духе. Усилить патрулирование пограничных секторов. Любой неопознанный объект – немедленный доклад и перехват».

«Есть, Гранд-адмирал».

Рэксус снова уставился на карту. Он уже отдал приказ о начале масштабных учений в секторе Гамма-7. «Проверка боеготовности» – гласил официальный приказ. На деле – демонстрация силы. Пусть эти Техус, если они наблюдают, видят, что К’илар не беззащитен. Он не доверял Варро и его «дипломатическим миссиям». Дипломатия – это хорошо, но только когда за спиной дипломата стоит армада, способная испепелить пару звездных систем. Иначе это не дипломатия, а просьба о пощаде.

Его столкновения с «голубями» в Совете Старейшин стали уже легендой. «Адмирал, вы видите врага в каждой тени!» – упрекал его один из старейшин, отвечающий за межзвездную торговлю (которой, по сути, у Клонов и не было). «Лучше видеть врага в тени, чем получить удар в спину на свету», – отрезал Рэксус. Он не был параноиком. Он был реалистом. И реальность часто бывала жестокой.

Дверь на мостик тихо скользнула в сторону, впуская двоих. Одного Рэксус ожидал – Каэля, которого приписали к нему в качестве научного консультанта по «феномену Техус». Второго – Варро – видеть не хотелось, но Архиепископ сейчас был на пике влияния, и игнорировать его было нельзя.

«Гранд-адмирал», – Каэль кивнул, его лицо, как всегда, выражало сосредоточенную задумчивость. В руках он держал инфопланшет.

«Архиепископ», – Рэксус сдержанно кивнул Варро, который вошел с видом человека, несущего свет истины в обитель грубой силы.

«Надеюсь, не отвлекаю от важных государственных дел, Рэксус?» – Голос Варро сочился медом, но Рэксус уловил в нем нотку превосходства.

«Я всегда занят важными государственными делами, Варро. Безопасность К’илара – это не то, что можно отложить на потом».

«Именно о безопасности я и пришел поговорить, – Варро обвел мостик взглядом, словно оценивая обстановку. – Точнее, о том, как ее обеспечить наилучшим образом. Комитет Первого Контакта принял решение: мы отправляем мирную делегацию. И я надеюсь, что твои… учения, Рэксус, не будут восприняты нашими новыми знакомыми как акт агрессии».

Рэксус сжал кулаки за спиной. «Мои учения – это гарантия того, что ваша мирная делегация вернется домой, а не будет разобрана на запчасти любознательными аборигенами. Дипломатия без силы – это капитуляция, Варро. Ты же так любишь цитировать «Песнопения о Возвращении»? Не припомнишь там строфу о том, что «дар Прародителей должен быть защищен не только молитвой, но и незачехленным мечом»? Уверен, где-то между строк о вселенской любви она затерялась.»

«Сила не всегда в оружии, Рэксус, – мягко возразил Варро. – Иногда слово ранит глубже меча. И исцеляет тоже. Мы идем с миром и открытым сердцем».

«Открытое сердце – отличная мишень», – пробурчал Рэксус. Он повернулся к Каэлю. «Что у тебя, ученый? Расшифровал их любовные послания?»

Каэль вздохнул. Он привык к сарказму Рэксуса. «Сигнал сложен, Гранд-адмирал. Это не язык в нашем понимании. Скорее, многоуровневая передача концепций. Они говорят о… единстве, о гармонии, о взаимопроникновении знаний. Но есть и тревожные моменты. Структура их математических моделей… она подразумевает очень высокий уровень контроля и ассимиляции информации. Не уверен, что мы правильно понимаем их термин «единство». Это может означать что угодно – от добровольного союза до полного поглощения».

«Поглощение, – Рэксус кивнул, словно услышал то, что ожидал. – Вот это уже больше похоже на правду. Что еще?»

«Их технологический уровень… он несопоставим с нашим в некоторых областях. Особенно в том, что касается манипуляций с пространством-временем и, возможно, энергетическими полями неизвестной нам природы. Я бы рекомендовал крайнюю осторожность. Не стоит их недооценивать».

«Я никогда никого не недооцениваю, Каэль. Особенно тех, кто стучится в нашу дверь из черной дыры», – Рэксус посмотрел на Варро. «Ты слышал, Архиепископ? «Крайняя осторожность». «Поглощение». Может, вместо открытого сердца твоей делегации стоит взять с собой пару лишних фазерных винтовок?»

Варро покачал головой, на его лице была снисходительная улыбка. «Страхи Каэля понятны. Он ученый, он видит сложности и потенциальные риски. Но я вижу знамение Прародителей. – Рэксус метнул короткий, почти невидимый взгляд на Каэля, словно ища в лице ученого научного опровержения божественного вмешательства, но тут же вернул свое внимание Варро. – Они не послали бы нам испытание, которое мы не можем пройти. Главное – вера и правильный настрой. Мы должны показать Техус, что мы – цивилизация, достойная уважения, а не варвары, бряцающие оружием при первом шорохе».

«Уважение часто приходит после демонстрации способности превратить планету в радиоактивный пепел», – заметил Рэксус.

На мостике повисла напряженная тишина. Трое Клонов, когда-то деливших детские игры и мечты, теперь стояли по разные стороны невидимой баррикады. Каэль – вечный искатель истины, пытающийся разобраться в хитросплетениях вселенной. Варро – харизматичный лидер, ведущий свой народ к им же определенной судьбе, умело играющий на струнах веры. И Рэксус – страж, для которого безопасность родины была альфой и омегой, не доверяющий никому и ничему, кроме мощи своего флота.

«Мои корабли будут сопровождать вашу делегацию, Варро, – наконец сказал Рэксус, нарушая молчание. – На почтительном расстоянии, разумеется. Чтобы не оскорбить тонкую душевную организацию наших «гостей». Но если хоть один волос упадет с головы Клона из-за этих Техус…» Он не договорил, но угроза повисла в воздухе, тяжелая, как дредноут на орбите.

Варро спокойно выдержал его взгляд. «Я ценю твою заботу, Рэксус. Уверен, она не понадобится. Прародители с нами».

Он развернулся и вышел, оставив за собой едва уловимый запах храмовых благовоний, совершенно неуместный на боевом мостике.

Каэль посмотрел на Рэксуса. «Он действительно так верит… или это просто игра?»

Рэксус пожал плечами. «Какая разница? Он верит в то, во что ему выгодно верить. И толпа верит ему. А моя задача – быть готовым к тому моменту, когда их вера разобьется о реальность. Потому что реальность, Каэль, всегда приходит. Рано или поздно».

Он снова повернулся к тактической карте. Точки кораблей мерцали холодным, уверенным светом. Незачехленный меч К’илара был готов. И его рука не дрогнет.

Глава 3

Нейтральная система Зета Ретикули встретила делегацию Клонов мертвой тишиной и россыпью холодных звезд. Двойное солнце системы – тусклый красный карлик и его едва заметный белый компаньон – скупо освещало сцену предстоящего контакта. Именно сюда, в эту ничейную пустоту, указали Техус. Дипломатический корвет «Вестник», сопровождаемый эскадрой из шести крейсеров Рэксуса, завис на предписанной орбите. Крейсера держались на тактическом расстоянии, готовые в любой момент либо прикрыть «Вестник» огнем, либо вырвать его из заварушки гиперпрыжком.