Умоляй, ведьма 1,2

Мой план был жестоко провален.

В этот момент до меня наконец-то дошло, что, вообще-то, следовало бы поклониться наследнику престола, как-то выразить свое почтение и безмерное восхищение… Но как теперь это сделать-то, после того, что тут учудил Хмуря, чтоб его енот обглодал?

Я перестала приглаживать волосы, все равно, судя по всему, это был дохлый номер. Меня уже не спасти. Чуть оттянула чистую половину подола и склонилась в низком поклоне.

Понятия не имела, как правильно это делается, поэтому постаралась присесть пониже.

– Еще ниже, недоведьма! – раздалось сдавленное из кустов, и я подумала, что ворон, вероятно, хоть и решил угробить мне все дело, но, по крайней мере, не желает видеть меня казненной. И склонилась еще ниже. – Еще!

В общем, в результате, поднимаясь, я потеряла равновесие, зацепившись за ветку куста. И, честное слово, полагаю, что мое бренное тело, покрытое позором, в конце концов просто упало бы в траву. Клянусь, я бы уже и подниматься не стала. Так бы и лежала.

Но в последний момент крепкая мужская рука схватила меня за запястье и подняла вверх. Потом я почувствовала, что другой рукой мой неожиданный спаситель обхватил мою талию и прижал к себе.

– Ваше высочество, что вы, позвольте я разберусь с этой девицей! – раздалось где-то в стороне.

И когда я наконец-то оказалась в состоянии осмотреться по сторонам и понять, что вообще происходит, оказалось, что меня обнимает сам принц.

Тут же бросило в жар.

И в ужас.

Сам принц Альфиан Златоносный! Сын Джоксара Лютоглавого и единственный наследник престола!

А позади него неловко выбирался из кареты какой-то грузный придворный. Он поправлял на лысеющей голове кудрявый белый парик, съехавший набок, и что-то возмущенно охал.

Принц же оказался молодым сильным мужчиной лет тридцати, с короткими светло-русыми волосами, на солнце переливающимися золотом. Он широко и открыто улыбался, глядя на меня и будто не замечая, как ужасно я выгляжу.

– Что с вами случилось, прекрасная лесная дева? – спросил он, находясь так близко, что кому-нибудь другому я могла бы от неожиданности и пощечину влепить.

С принцем, конечно, так поступать не стоило. А вот ответить что-то вразумительное было нужно! Еще как нужно, учитывая, что я бубнила что-то невнятное.

Его высочество Альфиан явно чувствовал себя вполне в своей тарелке, осмотрев сперва мое лицо, затем опускаясь взглядом на декольте платья. Довольно скромного, кстати, платья! Вырез там был неглубокий, простой. Однако только сейчас я поняла, насколько плотно и качественно лиф демонстрировал все изгибы моего тела. А алая роза, которую я прилепила, чтобы немножко украсить себя, и вовсе акцентировала взгляд только на груди.

– Я… эм-м-м… в общем…

Собственно, пока я что-то мямлила, Альфиан Златоносный, судя по всему, вполне наслаждался происходящим.

– Ваше высочество, позвольте я… – Тем временем из кареты почти вылез толстяк.

– Оставайтесь на месте, гранд Беньехо, я способен справиться с лесной нимфой и сам, – бросил принц через плечо и подмигнул мне. – Нимфа ведь не планирует убивать меня, верно? – со смешком уточнил он, невозмутимо убрав с моего лица перепутанную прядь волос, и, не дожидаясь ответа, спросил: – Что с вами приключилось, ронна?

– Воры, – невнятно каркнул из кустов Хмуря.

Этот звук был похож то ли на чих, то ли на хрип, то ли на карканье.

К счастью.

– Что? – заоглядывался по сторонам мужчина, не понимая, что это было вообще.

Хмуря затих.

Я побагровела, старательно делая вид, что кашляю в кулак.

– Простите, ваше высочество, – проговорила я немного нервно, – на меня напали разбойники. Все украли, карету… увели. Мне чудом удалось сбежать.

– Разбойники? – взвизгнул за спиной толстяк. – Говорил я его величеству, чтобы назначил нам мага в сопровождение! Ну разве это можно, чтобы наследник престола ездил по лесу совсем один?!

Альфиан на это только усмехнулся, наконец помогая мне выбраться из кустов, но так и не отпуская до конца. Он уже, к счастью, перестал меня обнимать, но я все еще была в ужасе оттого, что он стоял от меня на расстоянии всего полуметра. Сцепив руки за спиной, он будто нарочно не желал отходить, то и дело глядя на мою… розочку.

– Бросьте говорить глупости! – невозмутимо ответил он тем временем тому самому гранду Беньехо. – Я не один, а с вами. Кроме того, нас сопровождают четверо офицеров, а сам я прекрасно могу за себя постоять.

С этими словами он хлопнул ладонью по усыпанной каменьями рукояти шпаги, что висела на дорогущем ремне с золотыми вставками.

– Значит, разбойники, – кивнул он, возвращаясь к разговору со мной. – Очень сожалею и надеюсь, что негодяи никого не убили из ваших близких, ронна…

– Ронна Мартелла Довилье, – ответила я, склонившись в поклоне и снова пытаясь одной рукой спрятать грязный подол.

Единственное, что спасало меня от окончательного позора, это то, что пятно спряталось в складках. А то, если подумать, хороши же были разбойники! Молодой деве попортили прическу, нагадили на платье и были таковы! Тоже мне, ограбление…

– Довилье? – удивленно приподнял бровь Альфиан, глядя на меня по-новому. – Вы наследница Ржавой вдовы?

Меня снова бросило в жар.

Значит, и он знал мою бабку! И как теперь мне поступить? Признаться, что я – не ведьма, а значит, и не наследница и, выходит, толку от меня никакого, один вред. Или солгать и сказать, что, мол, так и так, встретили вы, ваше высочество, страшную колдунью! И глаза еще пошире округлить… для пущего эффекта.

– Да, ваше высочество, – кивнула, собравшись с силами и прикидывая в голове верный ответ. Если тут вообще мог быть такой. – Я внучка гранды Довилье, но…

Хмуря из кустов предательски молчал. Словно я должна была принять решение самостоятельно.

Что ж… пусть так и будет.

– Но я не обладаю ее силами, – выдохнула, зажмурившись. – Я вообще еще не прошла инициацию и как колдунья совершенно бесполезна.

– Колдунья? Колдунья?! – раздалось визгливое за спиной принца. Толстяк не торопился выходить из кареты, потому что принц наказал сидеть там. Однако он не останавливал себя от комментариев. – Она может быть подослана вас убить!

Принц вдруг мягко и звонко рассмеялся, демонстрируя спокойный и располагающий к общению нрав. Надо заметить, что наследник престола и вовсе показался бы мне даже очень приятным, если бы так часто не глядел на мою «розочку».

– Она даже не вступила в силу, уймитесь, гранд Беньехо! – ответил принц. – А вы, ронна Довилье, конечно же, уже зарегистрировались в Специальном отделе по Волшебным делам?

– Нет, – покачала головой я. – К сожалению, именно туда я и направлялась сегодня, – снова кашлянув в кулак, проговорила я. Лгать я совершенно не умела и сейчас чувствовала, как уши краснеют и выдают ложь. – Но разбойники… и… вот…

Я показала на себя, расстроенно всхлипнув. Последнее, кстати, вышло очень натурально. Наверно, потому, что меня до сих пор трясло от всего происходящего и я, вообще-то, и впрямь была жутко расстроена.

Платье испорчено, я выгляжу как пугало, опозорилась перед принцем, план… я бы сказала, что провалился, но, судя по блеску в несколько бесстыдных глазах Альфиана Златоносного, он все же не столько провалился, сколько претерпел изменения. И что теперь из всего этого выйдет, я не имела ни малейшего представления. Но была твердо намерена выжать из ситуации максимум!

В конце концов, не я ли всегда выхожу победителем из любой передряги?

Это единственное, что хоть немного успокаивало после того, как эти самые передряги множились и росли словно щетинки на ногах паука. Оставалось надеяться, что удача не умчится прочь в закат, потому что тогда останусь только я и накрывший меня медный таз неприятностей.

– Я помогу вам, Мартелла, – уверенно проговорил Альфиан, взяв мою руку и погладив по тыльной стороне ладони, – разве я не принц? А принцы должны помогать своим подданным.

– Что вы имеете в виду, ваше высочество? – робко спросила я, игнорируя мурашки от его прикосновения и стараясь взглянуть на него, как это говорится, томно из-под ресниц. Понятия не имела, как это делается, но очень старалась!

Судя по тому, что взгляд Альфиана опять упал куда-то неприлично низко, либо у меня получилось, либо наследника престола от «розочки» уже ничем не отвлечь.

– Скажите, Мартелла… Я же могу вас так звать?

– О, безусловно, мой принц, – скромно потупила взор я, нарочно вплетя во фразу это «мой принц». Не уверена, что так вообще было можно говорить, но Альфиан в ответ одобрительно улыбнулся и даже сжал мою ладонь.

Оставалось надеяться, что я не перестаралась. С принца станется…

Но об этом я старалась не думать.

– Так вот, милая Мартелла, – продолжил он, ласково поглаживая мою руку, – поскольку вы пострадали от разбойников, от которых корона должна защищать своих подданных, то я обязуюсь выплатить вам денежную компенсацию. На нее вы возместите себе утерянную карету и прочие мелочи.

Он пощелкал пальцами, и тут же толстяк, что все это время послушно ожидал позади, подбежал к принцу и с поклоном вложил в его руку мешок с монетами, перевязанный лентой с золотыми каплями на концах.

Альфиан передал мне это богатство, пока я старательно подбирала упавшую челюсть и как-то пыталась поблагодарить его в ответ. Но принц, как оказалось, на этом не закончил:

– Также, полагаю, как родственница гранды Довилье, вы в курсе, что через несколько дней начнется Королевский Отбор невест, верно?

– Отбор? – переспросила я.

– Конечно, – кивнул Альфиан. – Приглашения получили всего несколько благородных ронн со всего королевства.

Он снова пощелкал пальцами. Но на этот раз толстяк Беньехо взвыл и проговорил:

– Ваш папенька будет в ярости, ваше высочество! Нельзя раздавать приглашения направо и налево! Вы и так уже ангажировали трех дам без дозволения его величества!

Но принц только вновь пощелкал пальцами. Бедный гранд закатил глаза к небу и достал из кармана крупный перстень с ярко-желтым камнем, внутри которого на самом дне сверкало изображение короны.

Перстень Альфиан тоже передал мне.

– Отныне вы, ронна Довилье, участница Отбора на роль моей невесты.

Я приняла подарок, натянув благодарную улыбку.

Принц сверкал как начищенная монета. Словно только что пожаловал мне ни много ни мало целый особняк, спас от смерти и вообще одарил чем-то восхитительным.

Очевидно, он считал, что любая ронна в королевстве должна быть счастлива от мысли стать его женой. В целом он, наверное, недалек от правды. Ведь жена наследника – будущая королева. Не об этом ли грезят все девушки от мала до велика?

Но, к сожалению, так уж вышло, что именно я к числу этих милых дам никогда не относилась. У меня с детства был совсем иной план, и вообще-то я все еще шла к его осуществлению.

Да и вообще, вдруг у меня жених есть? Ну вот тот же Эйвин?

У меня-то, конечно, никого подобного нет, но все же.

В общем, давила улыбку я старательно и со вкусом.

– Мы же даже не знаем, относится ли ронна к благородным или нет! – возмутился в последний момент толстяк.

– Я решил, что внучка гранды Ирмабеллы должна перенять ее титул, – задумчиво почесал подбородок Альфиан. – Мартелла, у вас есть грамота благородства?

– Боюсь, что нет, мой принц, – мягко ответила я, хлопая ресницами.

Его высочество снова сжал мою кисть и даже поднес к губам, чтобы поцеловать.

Быть не может! Снова сработало!

– Ну, значит, получите, – взмахнул рукой Альфиан и широко улыбнулся мне, впрочем совершенно не уточняя, когда и как это произойдет.

Гранд Беньехо же хлопнул себя по лбу и закрыл глаза ладонью, а затем развернулся и поплелся обратно к карете.

Я не могла поверить в происходящее. Казалось, это все творится не со мной.

Все получилось! Принц не только заинтересовался мной, как мы на то рассчитывали, но и пригласил на Отбор! Это означало, что я буду появляться в Лебедином дворце, официальной резиденции королевских особ, еще по крайней мере несколько раз!

У меня будет шанс получить искру Солнца…

И пока я витала в облаках, принц тем временем снова прижал меня к себе за талию и, притянув к своим губам мою кисть, начал целовать пальцы.

– Надеюсь очень скоро увидеть вас вновь, чарующая Мартелла Довилье, – низким бархатным голосом проговорил он, а затем, не успела я и слова сказать, отпустил.

Резко развернулся и пошел обратно к карете, бросив мне прощальный воздушный поцелуй.

Колеса застучали по дороге, и вся крохотная королевская процессия скрылась с глаз.

– Не могу поверить, что мне так повезло и я понравилась его высочеству с первого взгляда… – пробубнила я, провожая взглядом почти скрывшуюся с глаз карету.

– И не надо верить, – хмыкнул Хмуря. – У него таких, как ты, кумушек целый курятник. И от всех ему нужно только одно.

– Что? – удивилась я, даже позабыв, что дала обещание прибить Хмурю, как только представится шанс. – Взять замуж?

Ворон распахнул клюв и так громко закаркал, что я невольно почувствовала себя дурой. Но только смутно догадывалась почему.

– Недоведьма, – буркнул фамильяр, отсмеявшись. – Ладно, забыли. Главное, что получилось не только спровадить тебя, неумеху, на Отбор, но наше появление также спутало планы неизвестного колдуна, притаившегося где-то в лесу. Я чувствую, что здесь кто-то есть… И знаю, что они тоже чувствуют… тебя. Поэтому нападения уже не будет. Они побоятся быть обнаруженными. Полетели домой.

И расправил крылья, чтобы взмыть в воздух.

Но вот тут-то я и вспомнила все, что этот индюк неощипанный тут учудил. И свое единственное платье, и волосы, и куст, и вообще, кажется, все, что произошло с момента нашего знакомства.

Меня вдруг обуяла такая жажда ощутить под пальцами выдранные перья, что я едва могла разговаривать.

– Знаешь, Хмуря, – проговорила я, стиснув зубы. – У меня к тебе есть небольшое дельце…

И прыгнула на нахала, хватая того за хвост.

В последний момент негодяй взлетел, и у меня в руке осталось лишь одно перо.

– Вернись! Я тебя придушу, Хмуря!!! – крикнула я, потрясая добычей.

– Отдай перо, недоведьма, – каркнул фамильяр, усаживаясь на ветку дерева. Совсем рядом, но не достать! Даже в прыжке!

Изощренная пытка, я вам скажу.

– Слезь – и отдам, – прищурилась я, предвкушая скорую расплату.

И если Хмуре повезет, то не кровавую.

«Если».

– Отдай по-хорошему, – пригрозил ворон, и, признаться, от его голоса у меня под кожу таки нырнула стайка мурашек.

Каким-то образом Хмуря умел припугнуть одним своим хриплым карканьем.

Но ничего, Мартелла не из трусливых.

– Спустись, комок пуха, – повертела я перо в пальцах, дразнясь.

Ворон каркнул, но и не подумал подчиниться.

– Если я спущусь, тебе не поздоровится, недоведьма, – раздался его глухой голос, который впервые с момента нашего знакомства показался мне вовсе не птичьим.

Настоящим, человеческим. Как будто со мной говорил очень злой и мрачный колдун…

Меня даже дрожь пробрала.

Но проникнуться своей разыгравшейся фантазией я не успела.

С этими словами ворон распахнул крылья и медленно полетел прочь к дому. А я неторопливо пошла за ним следом.

Перо я спрятала. Не знаю, зачем оно было мне нужно, но воспоминания о том, насколько они у фамильяра волшебные, меня изрядно будоражили. И сейчас, скрывшись в недрах лифа, находясь у самой груди, длинное черное перо будто грело обнаженную кожу…

Глава 10

Все еще 13 число месяца Грозовых рек.

В доме Ирмабеллы Довилье.

Первое, что я сделала, едва ступив на порог дома, это едва не бросилась на шею Эйвину с криками: «Получилось! Ты представляешь, получилось!»

В последний момент застыла напротив улыбающегося парня, вспомнив, что мы не так чтобы хорошо знакомы для объятий. Но мой подмастерье совершенно не смутился. Встряхнул короткими светлыми волосами, взял меня за обе ладони и крепко сжал, не переставая улыбаться.

– Я вижу, что все в порядке? План удался, принц поверил, что «страшные и ужасные сестры-колдуньи пытаются убить тебя из-за бабушкиного наследства»? Пообещал защиту?

– Эм… нет, – покачала головой я, вспоминая, каков был первоначальный расчет.

Эйвин посоветовал мне попытаться попросить у принца заступничества, ссылаясь на мифическую опасность. Я и так-то лгать не любила, а вплетать в ложь сестер, с которыми я даже не знакома, казалось вообще неправильно. Вдруг они хорошие и приличные девушки, а я о них так плохо отозвалась бы?

Однако, памятуя о словах Хмури, что, мол, сестрицы почти наверняка должны были перенять по наследству дар, я все же приняла решение согласиться на план Эйвина. Потому что, весьма вероятно, мои слова оказались бы не такой уж и ложью.

К счастью, обманывать вообще не пришлось!

Но Хмуре я, конечно, спасибо за это говорить не буду…

– В общем, его высочество пригласил меня на Королевский отбор, представляешь? – выдохнула я, показывая блестящий желтый перстень с короной внутри. – Он мне еще и денег пожаловал, и благородное звание! Я теперь дворянка!

– Это прекрасно! – воскликнул Эйвин, радуясь совершенно чистосердечно.

Это было так приятно… Когда кто-то по-настоящему переживает за тебя. А я чувствовала, что улыбка на лице парня самая настоящая.

– Однако хотелось бы заметить, что, судя по всему, ты и так дворянка, – проговорил он, заводя меня в дом и сразу на кухню. – Не знаю, почему при рождении тебе дали фамилию Довилье, фамилию твоей бабки. Ведь получается, если ты ее внучка и Ведьмономикон тебя признал, то ты на самом деле дочь давно отошедшего от дел Клермона Сирье, бывшего городского главы Вальтариума. Года три назад, говорят, он сильно заболел и был вынужден уйти с поста.

Я нахмурилась, слегка сжав зубы.

Говорить о родителях мне не нравилось. Каждый раз, когда в памяти всплывала информация, что кто-то из моих родственников жив, сердце больно колола мысль, что они меня просто бросили. Мазохисткой я не была, а потому просто старалась об этом не думать.

Ну бросили и бросили. Если я им не нужна, то и мне о них думать незачем…

А Эйвин тем временем продолжал, заставив меня сперва переодеться в домашнее платье, а затем усадив за стол. Волосы, на которых прочно застыла белая пудра, плохо поддавались какому-то воздействию, но после непродолжительных мучений мне удалось-таки убрать их в хвост.

«Потом разберусь с ними», – решила я, стараясь прислушаться к тому, о чем там говорил мой подмастерье.

– Так вот, если предположить, что ты и впрямь дочь Клермона, то статус благородства передался тебе и так, потому что гранд Сирье им обладал.

– А моя мать? – уточнила я, отвернувшись к окну и делая вид, что меня это мало интересует.

Однако сердце все же на миг сжалось.

– Ронна Сабрина Сирье, единственная дочь Ирмабеллы, умерла очень много лет назад, к сожалению. Говорят, недолго они с Клермоном успели пожить в браке, – скорбно проговорил Эйвин, словно это могло меня расстроить.

Сердце снова больно кольнуло и отлегло.

Она и не могла меня спасти, моя бедная мама. Если она отошла в мир иной так давно, то, может, и не знала, что меня отдали в приют. Зато знал отец…

Но хотела ли я прийти к нему и спросить: «Зачем?»

Пока что у меня еще оставался такой шанс. Но… мне не было до этого никакого дела.

Я сжала губы и ничего не ответила.

– Однако все это так только в том случае, если мы не ошибаемся, – продолжал Эйвин.

– Из приюта я вышла неблагородной. Отец не признавал меня, – покачала я головой. – А значит, только протекция принца…

– Да, ты права, – кивнул парень, накладывая мне в тарелку несколько свежих, еще горячих блинов. – И грамота благородства – это, безусловно, большая удача. Хмуря помогал тебе?

Я фыркнула, едва не подавившись.

– Ага, сейчас! – воскликнула, не сумев сдержать возмущения. – Так помогал, что мое единственное, любимое между прочим, платье теперь вряд ли отстирается, а вот это, – я пригладила к голове белые твердые пряди, которые даже в хвост не до конца зачесались, – мне наверняка так просто не удастся привести в порядок.

В этот момент, как обычно, из окна донесся скрипучий голос ворона:

– Ты еще не постирала свою белую паклю? Смой, выглядит отвратительно.

– Да как у тебя язык-то поворачивается! – воскликнула я, едва не запустив в него вилкой. Но побоялась, что есть будет нечем, так что негодяю опять повезло.

Но Хмуря словно бы и не заметил моего раздражения, спокойно влетел на кухню и бесстрашно уселся на стол. А я ведь обещала его придушить!

– Терпеть не могу блондинок. А что это у нас тут, блины? – спросил он, сунув нос в тарелку с румяным угощением. – Откуда взялись?

– Я приготовил, – с легкой гордостью в голосе ответил Эйвин. Ему явно хотелось похвастаться. – Утром сбегал на базар, молока купил. Еще купил себе новую рубашку, совсем недорогую, надеюсь, ты не против, – посмотрел он на меня. – А то мне совсем ходить не в чем. Моя старая вся в пятнах крови…

Он немного покраснел, кивнув на стул, на котором лежала ладненькая льняная рубашка приятного светло-ржаного цвета.

Я перевела взгляд обратно на парня и внезапно увидела его словно в новом свете. Прежде я воспринимала его как простого соседа, что-то вроде дальнего родственника, которого я плохо знаю, но которому очень нужна моя помощь. Этому способствовал его прежде худой и болезненный вид, который создавал впечатление слабости и беззащитности.

А теперь вдруг поняла, что передо мной совсем другой человек. Это был молодой парень, старше меня на несколько лет. У него оказалось уверенное лицо с довольно волевым подбородком и веселыми глазами. Прежняя болезненная худоба и темные круги под глазами почти полностью исчезли.

И сейчас этот парень жил со мной и стеснялся попросить у меня для себя одежду.

– Конечно, я не против, – махнула рукой я.

У меня теперь был целый мешок монет от принца, что ж мне, рубашки, что ль, жалко?..

– Если ты будешь ходить по дому голый, вряд ли это будет предпочтительней, – усмехнулась я, а парень вдруг покраснел еще сильнее, продолжая:

– Конечно, я не стал бы ходить голым, – проговорил он быстро. – В общем… после похода на базар я чудом стащил у Шали два яйца, хотя она меня едва не заклевала насмерть. Еще бы! В кои-то веки она снесла два, а не одно, и тут я!

Он немного натянуто усмехнулся, словно все еще смущался. Затем уселся рядом и неожиданно поставил перед Хмурей тарелку с одним блином.

– Муки у Ирмабеллы в сенях аж два мешка, так что проблем с ингредиентами не было. А печь я с детства люблю.

– Да ты прям хозяюшка, – хмыкнул ворон, взглянув на блин перед собой. Затем ловко отъел половину и добавил: – Отвратно готовишь, кстати.

– Что? – искренне изумился Эйвин, и мне его даже стало жаль.

Ну старался же парень!

– Хмуря! – воскликнула я. – Имей совесть!

– Имею, имею. Ежедневно, – бросила наглая птица. – Будем надеяться, что прибираешься ты лучше, чем готовишь, дармоед.

Эйвин в это время взял себя в руки и спокойно проговорил:

– Как будто ты знаешь толк в готовке, ты же ворон.

– Ворон – не значит безрукий… вроде тебя, – хмыкнул Хмуря и съел вторую половину блина.

Как у него это получалось с клювом, я никак не могла понять. Но вот блин был, а потом р-р-раз – и его уж и нет.

Вот где настоящая магия!

– Вообще-то, ты как раз безрукий, – прищурился подмастерье.

– Мне-то хоть простительно, у меня крылья, а у тебя какое оправдание вот этим вот лопухам?

И с этими словами схватил еще один блин и за пару секунд умял.

Эйвин сжал губы, пробубнив:

– Тебе бы рот помыть, птичка…

– Ты мне поговори еще, прихлебатель, – каркнул фамильяр, – давно надо было тебя пришить по-тихому, да и всего делов.

На этот раз подмастерье не выдержал.

– Что ты сказал, облезлый суповой набор? Воронушка – мозгов как у воробушка.

– Ква! – неожиданно квакнула лягушка.

И я поняла, что нас на кухне даже больше, чем я предполагала. Повернула голову чуть в сторону и увидела в небольшом стеклянном террариуме Лягурмеллу.

– Ух, Эйвин, это ты сделал? – удивилась я, планируя встать и постучать по стеклу.

Но подмастерье меня уже не слышал, он вскочил из-за стола, явно рассчитывая поймать Хмурю, который взлетел к потолку и сыпал оттуда ругательствами.

– Эй, хватит! – вяло бросила я, уже привыкшая к Хмуриным выкрутасам, а потому реагирующая не так бурно, как Эйвин.

Ворон даже не думал униматься. Взмахнул крыльями, перелетел на стул, где лежала новенькая рубашка подмастерья, уселся на нее когтистыми лапами и, пока парень огибал стол, чтобы того прогнать, невозмутимо вытер клюв о светлую ткань, снова взмыл в воздух и выпорхнул в окно.

Эйвин, тяжело дыша, встал у окна и посмотрел ему вслед.