Дорога через мертвое поле. Приключенческий роман. Продолжение книги «Полет в новый мир»

И вот, глядя на восток, где только-только начинали прорезаться первые лучи восходящего солнца, я, как бы растворяясь в этом бесконечном пространстве, проговорил:

«Встану я рано утренней Зарей, умоюсь холодной Водой, утрусь сырой Землей, завалюсь за Каменной Стеной. Ты, моя Каменна Стена, бей всех врагов моих, а я, чтоб жив вышел из-за тебя, Стена.

Чтоб Копьем был не задет, Стрелой не убит, Кинжалом не заколот, Булавой не побит, Кистенем не тронут, Огнем не опален.

Чтоб был врагом не замечен, предателем не предан.

Прими за меня, Стена и мать сыра Земля, мою Боль. Иду я в кровавую рать. Да был бы я цел, невредим и непобедим.

Вы, раны тяжелые, меня обойдите, вы, раны легкие, меня не губите, а был бы я жив и невредим. Заговариваю я себя, Сергея, ратного человека, идущего на войну этим, моим крепким Оберегом. Как крепок Святой Дух в своей вере, так бы и я был крепок и цел на войне. Чур, слову моему конец, а Оберегу нерушимый Венец. Во имя Добра, Святого Огня и Святого Духа».

Вышли мы из города рано на рассвете. как бы в целях сохранения секретности нашего мероприятия. О целях экспедиции знали только я, Бару и Совет. И только.

Плотной колонной прошли крепостные ворота. А дальше, как в одной песне: «Эх! Дороги, пыль да туман, холода тревоги да степной бурьян. Знать не можешь доли своей, может, крылья сложишь посреди степей».

Ой! Чего это я? Затосковал, закаркал? Еще солнце вверх не взошло, а у меня уже крыша поехала? Ну, командир! Не о том думаешь, не про то поешь! А в голове мысли туда-сюда, туда-сюда!

– Кто? Что? Где? Когда? Вот бы сюда команду знатоков с Друзем или с Бурдой. Они бы враз определили – Что, Где и Когда. Но не заказан им путь по моей дороге. Самому придется все решать!

РЕПЕТИЦИЯ

Все, крепостных стен уже не видать и перед нами только дорога, по бокам которой то кусты, то деревья. Лошади, сотни ног и колеса телег поднимали пыль, которая тянулась длинным шлейфом за колонной. Сергей и Бару периодически скакали то впереди колонны, то сбоку и смотрели на это движение. В разных местах между группами телег возникали разрывы и терялось ощущение единства. Люди еще не привыкли к единому темпу.

Вечером на стоянке Сергей сказал по этому поводу:

– Давайте так, равняйтесь по средней группе: отстающие стараются догнать, а передовики слегка уменьшат темп, а то слишком растянулись. А то получается, первые при остановках уже стоят, а задние долго подтягиваются и потом меньше отдыхают.

На третий день уже двигались компактной колонной:

за этим следили командиры групп. Впереди просматривался крутой поворот дороги вправо, и Сергей с Бару и тремя бойцами поскакал вперед. Через некоторое время после поворота они остановились. Дальше дорога спускалась вниз до дна оврага, а затем круто поднималась. Слева и справа к дороге почти вплотную подступали заросли кустарника. Конечно, вниз телеги с веселым скрипом покатятся до дна оврага, переедут неглубокий ручей и…

– Вот тут они приостановят свой бег, столпятся в кучу и медленно, особенно на поворотах, будут подниматься вверх, – проговорил Сергей.

– А чего это я вслух рассуждаю? Как бы тихо сам с собою я веду беседу.

Эта привычка появилась почти с первого дня выезда. Надо отвыкать, а то на меня кое-кто уже косо поглядывает.

«Да, так что ж тут меня озадачило? – продолжал размышлять Сергей, – Ну, конечно! Лучшего места для засады и нападения не придумать. Это еще хорошо при сухой погоде, а если в распутицу? Какой бардак тут будет! Все будут думать, как бы быстрее наверх подняться, а ты тогда бей их, коли, режь. И всем конец! А вот и караван наш подъехал!»

Сергей вызвал командиров групп и объяснил им задачи. Через некоторое время стрелки и мечники с копьями стали на, прилегающих с обеих сторон дороги, буграх. Когда первая телега подъехала к ручью, остальным была дана команда остановиться.

Группа толкачей, ухватившись за края первой телеги, стала помогать лошадям тащить телегу вверх. Вот она прошла первый поворот, второй и, наконец, уже без толкачей покатилась дальше. Уже вторая телега выкатилась на верх оврага. Таким же образом переехали ручей и остальные телеги.

Бойцы сопровождения внимательно вглядывались в зелень кустов. Пока никого не было. Никто не нападал! Да по отчетам и не должно было. Засады устраивались на стоянках ближе к Мёртвому Полю или уже после него. Главное, что все осознавали возможность нападения и старались все делать быстро и организованно. Это была наша первая репетиция.

Вечером после ужина собрались все командиры в штабной палатке, и разобрали ошибки и промахи на некоторых моментах переправы с учетом возможного нападения.

Когда все разошлись, к Сергею подошел командир группы службы безопасности – Авенир.

– Милано дилони, капитан, позвольте заметить, что, хотя вы и не военный человек, но пока все идет успешно! А репетиция прошла просто великолепно!

– С чего вы решили, что я не военный человек? И кто вам дал право давать оценку моей работы?

– Прошу прощения, но по роду нашей работы мы имеем право вносить корректировку в работу каждого в этой экспедиции.

– Милано дилони, Авенир, по предписанию Высшего Совета я наделен здесь высшей властью и о вашей роли в нем ничего не указанно. У вас есть какие-нибудь советы, предложения по сегодняшнему дню? Нет? Все! Вы свободны.

– Зря вы так к нам относитесь! Я только хотел найти точки сближения, а вы… Смотрите, пожалеете! – сказал Авенир и вышел из палатки.

«Ну, надо же! Такой хороший день был и так вот его испортили. Да и сам хорош! И чего это я на него накинулся? Может, действительно он мужик толковый. Ладно, время покажет «ху из ху», – мысленно проговорил Сергей

СЕРГЕЙ. ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ ПУТИ

Четвертый день пути ничем не отличался от дня третьего. Дорога петляла по лесу без особых неожиданностей. К спускам и подъемам уже привыкли. Монотонно скрипели колеса, ритмично топали десятки ног, легкие переговоры идущих да окрики конных командиров, периодически объезжавших своих подчиненных.

А над всем этим висела туча пыли, которая клубилась и тянулась шлейфом по ветру над лесом. Пыль летела отовсюду: от топота ног, от топота копыт, от колес – от всего, что хоть как-то двигалось по этой пыльной дороге.

Шедшим бойцам в первых рядах колонны было еще ничего, а вот задние дышали пылью. Они-то и потребовали делать обмен местами в колонне через день. Идущие впереди бойцы поворчали, повозмущались и согласились без моего вмешательства.

Монотонность всегда угнетающе действует на психику и тогда человека раздражают любые мелочи. То и дело кто-нибудь кого-нибудь задевал шуткой или дурацким советом. И зачастую это заканчивалось грубой перебранкой. Особенно когда бойцы пытались шутить над толкачами.

Те за словом в карман не лезли и иногда выдавали в ответ такие соленые шутки, что обидчики хватались за рукоятки мечей. Начались вырисовываться группы бойцов-профессионалов, бывалых и просто бойцов. У каждой группы были свои шутки и свои объекты для насмешек. Сергей понимал, что такое разделение приведет к ненужному соперничеству и распрям. Он подумал и понял, что надо сделать!

В этот раз приказал командирам, чтобы остановку на ночлег сделали на час—полтора раньше обычного. После ужина, расставив караулы, все собрались на большой поляне. Все! И бойцы, и возничие, и толкачи. Там же присутствовали, и представители СБ. Пусть наблюдают. Лишь бы не мешали.

– Я собрал вас здесь вместе, – сказал Сергей, – вот по какому случаю. Каждый из вас уже побывал не в одной переделке, и поэтому мне нет смысла скрывать опасности, которые могут быть на нашем пути. Многие караваны, которые шли этой же дорогой, не дошли до цели. Их перебили.

Кто и как это сделал неизвестно. Я вас не пугаю, но кое-кто, увидев, что нас так много, решил, что нам и море по колено. Может быть так и будет. Мы верим в успех. Это хорошо! Но для полного успеха нам надо самим измениться и изменить отношение к себе.

Прежде всего, мы должны стать одной командой. Мы должны уважать друг друга и помогать друг другу. Начну с бойцов сопровождения. Представьте, что на нас напали. У кого-то плохое настроение, оружие не в порядке или он просто волком смотрит на обидчика.

В результате лишние потери среди вас, а в случае прорыва и среди толкачей или возничих. Могут быть повреждены телеги или товар. Хорошо отбились. Сможем ли мы нормально продолжать движение в этом случае. Может, сможем, но медленнее.

А промедление – наш враг. И это означает, что не все будут живы в конце пути, не все получат жалование, или вообще никто не получит ни одного хряпса, если мы не доставим груз к месту назначения. Поэтому теперь толкачей будут кормить по норме бойцов.

– Ур—а—а—а—а!!! – заорала команда толкачей. Среди бойцов появились кривые ухмылки.

– Вчера мы поднимались из оврага по крутому склону. И чем быстрее они под градом стрел вытащат телеги наверх подальше от засады, тем меньше вам придется махать мечами и тем больше вас уцелеет. Кто не согласен со мной, пусть это скажет сейчас, а не промолчит как трус.

– Я скажу, – выкрикнул один верзила. Дорогая шапка на нем говорила о его достатке, – а почему я должен быть на равных с этими ублюдками? Ведь это полурабы. Не слишком ли велика им честь? – закончил он под одобрительный шум. Я поднял руку вверх, и все замолчали.

– Смерть одинакова для всех, и перед ней мы все равны. Или мы выполним долг и будем живы, или нас всех убьют. Как уже было с другими на этом пути. А бренчать медалями да нахваливаться званиями будем дома. Это кому повезет вернуться живым. Поэтому никаких споров и распрей. Ваши командиры будут за это в ответе передо мной. Мы все равны! Понятно?

Ответом была тишина.

– Итак, мы команда, – продолжил я, – нет, мы один экипаж, где один за всех, а все за одного. Только тогда мы победим. Повторяйте! Мы – экипаж!!

– Мы – экипаж! – заорала толпа.

– Кто мы? – прокричал я.

– Мы – экипаж! Мы – экипаж! Мы – экипаж! – заорал экипаж. Я заулыбался и в конце и сам проорал «экипаж».

Все разошлись. Остались только Бару, командиры и сотрудники СБ. Я видел, что они что-то хотят сказать, но не решаются.

– Ну, что? У вас опять свое мнение?

– Да хотели сказать, или, вернее, предупредить, что в Высшем Совете не будут довольны тем, что вы уравняли в правах свободных и полурабов.

– Во-первых, я уравнял их только по норме питания и увеличил им жалование. А во-вторых, хотели бы вы случайно получить нож или копье в спину во время большой драки? Наверное, нет! Так пусть они будут на нашей стороне. И вообще, где Высший Совет, а где мы?

Ну, если вы там уже накапали на бумаги донос, то конечно они узнают об этом. Но сначала и вам, и нам надо выжить в этом походе. А сейчас меня больше волнует совсем другой вопрос. Я его задам Бару, а вы тоже подумаете. Вдруг дельное подскажете.

– Понимаешь, Бару, почти неделя в пути, а на нас никто не нападает.

– Очевидно, не время еще, командир!

– Думаешь, все начнется на Мертвом Поле?

– Да! Там вся загадка и разгадка! Но как они узнают о маршруте караванов? Как они узнают о цели каравана и что мы везем?

Я повернулся к «капальщикам» из Совета Безопасности и повторил им вопрос Бару. Те, молча, пожали плечами.

– Бару, а я, кажется, начинаю догадываться! Пусть пришлют сюда по одному от каждой группы бойцов, толкачей и извозчиков.

– Командир! Что ты задумал?

– А сейчас узнаешь!

Вскоре доложили, что отобранных людей собрали в ближайшей палатке. И мы начали вызывать их к себе по одному. Первым зашел боец группы арьергарда. Открытый и смелый взгляд бывалого бойца не скрывал вопроса: зачем вызвали.

– Имя?

– Стрепс.

– Сколько служишь, и был ли в подобных экспедициях?

– 8 лет! Был дважды!

– Какие задачи стоят перед нашим экипажем?

– Ну, мы жалование везем в крепость и подкрепление, а обратно должны привезти какой-то ценный металл!

– Золото?

– Да нет! Мы бы знали!

– А кто вам рассказал об этом?

– Да об этом все знают! Какие тут секреты! О подкреплении сами солдаты говорят. А возле телеги, на которой стоит сундук с жалованием, всегда по двое часовых. Они сменяются там через каждые 4 часа.

Так или иначе отвечали на наши вопросы и остальные.

– Ну и что же вы на это скажете? – спросил я, когда вышел последний опрашиваемый.

– А как тут утаишь это все? – сказал один командир группы.

– Все логично! Все на виду! А новичков в караване. Фу! Простите, командир, в экипаже нет, – вторил ему второй.

– Шила в мешке не утаишь!

– Ну, и ваши предложения или предположения господа хорошие!

Все замолчали, задумались.

– Я думаю так, – сказал Бару. – Нас в экипаже более 250 человек. Если схватить одного – двух из нас, то вот вам и вся информация для противника.

– Точно, я бы тоже так поступил! – сказал командир сопровождения.

– Да, наверно так и было во всех предыдущих случаях.

– Да так и будет! – воскликнул я.

ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ МЕРТВОЕ ПОЛЕ

Все. Кончились леса! Спереди, сзади и по бокам – везде была степь. Сухая, знойная, почти безводная и опасная. Во все стороны были разосланы конные дозоры. Вдоль пешей колонны с телегами постоянно разъезжали наблюдатели и вглядывались в степь. Не промелькнет ли где какая-нибудь тень среди бескрайнего моря разнотравья?

Все напряженно вглядываются вперед, а вдруг сейчас за следующим поворотом утонувшей в травах дороги, петляющей по степи, замаячит разъезд степняков, или из ближайшей балки выскочит засада, засвистят стрелы, и застучат мечи. Но никто не нападает, и скрипят телеги, топают десятки ног по дороге, и идет за нами облако пыли.

Да, это не лес! Высоко в синем небе плывут белоснежные облака, изредка закрывая от нас солнце. Пока колонна пылит по дороге, я с Бару и десятком лучников поскакал вперед. Мы ехали и переговаривались, когда Бару показал на холм в стороне от дороги. Я согласно кивнул головой, и мы, пробиваясь сквозь густую траву, поехали туда. И вот мы на верху холма.

Перед нами раскинулась бескрайними просторами с загадочно синеющими далями и курганами на горизонте, степь. Степь, над которой висел купол неба со звенящими в выси песнями ликующих жаворонков.

Это было время, когда ковыли приобретают серебристо-голубую окраску, и тогда на этом фоне выразительно выделяются белые шапки катрана и синие кисти шалфея. Многоцветная была в это время степь. И все это разогретое зноем источает неповторимые запахи.

Ковыль и катран поднимаются до пояса, а бобовник, вишенник и дереза, не высокие, но густые, образовывали непролазные места. Дико и одиноко вокруг. Здесь никто не живет, кроме зверей и птиц. Тишина и покой вместе со зноем струится над степью.

Но вот подул ветерок и чуткие к ветру, к малейшему его дуновению стебли ковыля начинают клониться и перекатываться седыми волнами, а все необъятное разноцветье сразу заблестело и заискрилось.

А еще красива степь в середине весны, когда цветет дикий пион. Кажется, что море огня разлилось на зеленом степном ковре. Все это рассказал нам Бару. Ведь он был лучшим охотником в племени дириков, живущим на стыке леса и степи далеко за Синими горами.

И я дышал этой степью, вдыхал аромат ее трав, а высоко, высоко в небе плыли белые облака, и в том же небе мелькали беспокойными точками многочисленные жаворонки, прославляя песнями эту жизнь.

Я посмотрел на дорогу. Наш экипаж медленно пропылил мимо нас. Я еще раз оглянул все вокруг, и мы поскакали к своим. Степь цвела, и ветер разносил запахи трав и цветочную пыльцу, наполняя воздух своими ароматами.

Уже через три часа нашего движения по степи доложили, что видели всадников, которые при малейшем движении наших конных дозоров в их сторону исчезали.

Вечером стали лагерем, удвоили караулы и стали ждать. Но ничего особенного не произошло. Если не считать, что на перекличке не досчитались двоих. Пропали боец-меченосец и возничий. Искать, глядя на ночь, не было смысла. Если заблудились, то выйдут на огонь костров.

Утром командиры доложили, что пропавшие не нашлись. Не вышли! Ну, вот и ответ на вопрос! Да, они о нас скоро будут знать все, а мы о них – ничего. Но как говорится: предупрежден – значит вооружен. И никакой паники, господа присяжные заседатели! Все Окей!

Уже часа два как пылит наша колонна по степной дороге. Начало припекать солнце и темп движения несколько снизился. Надо искать место для привала.

Ко мне прискакал командир группы сопровождения. Вместо доклада он воскликнул:

– Смотри, командир! – и показал рукой направление.

Там было видно, как вверх поднялись три дымовых шлейфа. Так! Нас заметили и предупредили. Да и как было не заметить, когда над нами стояло большое облако пыли, и оно все время отмечало наш путь.

– Значит, мы правильно рассуждали. Ждем следующий ваш ход, господа разбойники! – сказал я сам себе.

Одно мне не нравится. Вроде и ночи теплые, и дождей не было, а солнце печет так, что воздух как в духовке, но почему-то кое-кто уже кашляет и чихает. Когда подбирал бойцов, вроде хиляков не видел. С чего бы это? Терап тоже только руками разводит.

Поручил Бару завтра с утра выехать в степь и попытаться поймать языка. Должны же они бегать где-то вокруг нас. Должны!

БАРУ

Я решил, что нужно организовать поиск по обеим сторонам дороги. В каждой группе было по 8 наездников, хорошо владеющих стрельбой из лука и арканом. Выехали рано. До общего подъема было еще часа полтора, когда мы выехали из лагеря и поскакали вперед по дороге.

Вот сейчас в лагере уже проснулись. Вскоре мы разделились: одна группа поехала налево, а другая – направо от дороги. Помахали друг другу «на удачу» и скрылись в густой траве.

Мы заранее договорились о порядке движения и общения между собой в поиске. Ехали, пригнувшись к гривам лошадей, стараясь слиться с высокой травой или прижиматься к кустарникам. Ехали чуть ли не след в след на расстоянии 20—25 шагов друг от друга. Объяснялись только жестами.

Вот впереди ехавший боец, поднял правую руку вверх – «Внимание! Вижу!» Через некоторое время он махнул рукой вниз, слез с лошади и скрылся за кустами. Мы подтянулись к нему и затаились. Я жестом показал отвести лошадей в сторону за кусты, а сам подошел к бойцу – наблюдателю.

Он показал рукой в сторону, откуда к нам ехали два всадника. Лица у них до глаз были закрыты повязками. Они о чем-то говорили. Причем, тот, который ехал слева, размахивая руками, энергично убеждал второго. Было видно, что они чувствовали себя здесь, как дома, и никого не опасались.

Я жестом дал команду, и наши бойцы поползли вперед. Вот всадники почти поравнялись с ними. На ближнего к нам всадника накинулись двое наших бойцов, свалили его, сразу связали и засунули в рот кляп. Кто-то схватил его лошадь за уздечку и отвел в кусты. А второй всадник выскользнул из захвата и попытался ускакать, но петля аркана скинула его с седла. Потом пленников связали по рукам и ногам и с кляпами во рту привязали к седлам их же лошадей. Стараясь сильно не шуметь, мы быстро покинули это место, выехали на дорогу и поскакали к своим.

Второй нашей группе повезло меньше. Они поймали и привезли только одного пленника. Его напарник вырвался и почти ускакал, но стрела догнала и свалила в траву. На всякий случай труп тоже привязали к лошади и везли в стороне от других пленников.

Я шел на доклад к Сергею и внутренне улыбался. Меня просто распирала гордость от посетившей нас удачи. Мы все рассчитали правильно. Когда я рассказал Сергею о ходе нашего поиска, он похлопал меня по плечу и сказал:

– Ну, что ж! Начало хорошее! Пока 4 – 2 в нашу пользу. Почти хоккейный счет!

– Хоккейный – это как?

– Не бери в голову, Бару. Это – шутка! Вы пленных обыскали?

– Да, в дорожных сумках только сухое мясо, завернутые в тряпочки комки, напоминающие хлеб и луковицы. И еще у каждого были баклажки из высушенной тыквы с водой. Из оружия только короткий меч, лук с колчаном и по два метательных ножа.

– А почему у них на лице повязки до глаз?

– Может обычай такой или вера!

– Снимите с них повязки и со связанными руками и ногами посадите на телегу. И глаз с них не спускать!

Когда снимали повязки, пленные возмущенно кричали и не давались, мотая головой в разные стороны. Только после нескольких ударов плетью их удалось утихомирить. Потом выяснилось, что никто из наших не понимал их языка. Как же их допрашивать?

СЕРГЕЙ

Пленные сначала сидели молча, опустив головы. Со временем они оживились и стали о чем-то лопотать. Так как в экипаже было много людей из разных племен, то я приказал командирам групп провести своих людей мимо телеги с пленными.

Получалось так: кто-то подходил к ним, шел рядом, прислушивался и уступал место другому бойцу. И вот когда больше половины людей безрезультатно поиграли в эту игру, один из них сказал:

– Я раньше слышал такую речь. Так говорят люди из племени кукчи, что живут на севере от нас.

– А сможешь рассказать, о чем они говорят?

– Можно попробовать, только я многие их слова и обороты забыл.

– Ничего. Ты садись на телегу с другого борта спиной к ним и слушай разговор. Слушай и вспоминай. Только не встревай в их разговор.

– А как же мой пост, ведь я же стрелок.

– Да если ты их потом разговоришь, то спасешь не один десяток жизней своих товарищей. А может быть и свою жизнь! Если у тебя получится, я тебя награжу.

– Чем?

– Деньгами!

– Командир, я буду очень стараться! Пусть у меня уши отпадут, пусть язык мой отсохнет, если я не услышу, что вам надо или не смогу их разговорить!

Командиру возничих я посоветовал идти вблизи от телеги с пленными и попытаться понять, кто из них психологически сильный или слабый. На очередном привале он подошел ко мне и сказал, что по характеру их разговора и взаимоотношений высокий и узколицый является у них лидером.

Они его слушают и сразу замолкают, когда он на них прикрикивает. Самый боязливый и суетливый – это рыжий. Чуть кто прикрикнет на него, он сразу голову втыкает в плечи и глазами по сторонам «хлоп-хлоп», потому что молодой еще. Третий, несколько меланхоличный, часто улыбается и на все отмахивается рукой, типа: «Да кончай трепаться!»

Я засмеялся такой подробной характеристике и поблагодарил командира за его наблюдательность. После этого приказал того активного и высокого пересадить на дальнюю телегу. А наш «переводчик» сидел сзади и внимательно вслушивался во вражескую речь. Ведь обещали наградить!

Через час – полтора будет привал, и я вызвал начальника СБ.

– Подготовьте палатку для допроса пленных и составьте план допроса.

– Такими вопросами у нас обычно занимаются службы рангом ниже.

– Вас здесь трое. Вот и делите полномочия. Вы в экипаже, а не в своем департаменте. Жду через полчаса с докладом о выполнении. Через полчаса они доложили план допроса, и я уже почти согласился. Когда вдруг вклинился Бару и предложил провести допрос пленных на привале по своей методике.

– Я подготовил для них сюрприз, да и вам будет интересно, – сказал он.

– А что за сюрприз?

– Ну, это уже будет не сюрприз, если я скажу.

– Ладно, – сказал я, улыбаясь, – с интересом жду привала.

ДОПРОС

Когда на привале закончилась суета по обживанию нового места, я напомнил Бару о его обещании.

– Давно я сюрпризов не видел – показывай! – сказал я и подозвал еще других командиров групп.

Почти рядом с дорогой лежало несколько камней. Вот на них мы и посадили наших пленников, но без «высокого и активного». Вначале наш доморощенный переводчик завел с ними общий разговор. Пленники оживились на этой бытовой теме и активно включились в разговор.

Но стоило только спросить, почему они за нами следили, сколько их здесь, и где находится их племя, как они сразу потускнели и замолчали. Мы молча стояли в стороне и наблюдали за этой беседой.

Молчаливая пауза затянулась, и Бару незаметно махнул рукой. Через какое-то время мимо нас два бойца поволокли стороной под руки четвертого пленного за палатки. Я удивленно посмотрел на Бару. Тот только молча, улыбался.

Наши пленные увидели четвертого, переглянулись, сказали что-то друг другу и замолчали. Вскоре из-за палаток стали раздаваться удары и крики. Душераздирающие крики и стоны избиваемого пленника часто заглушали все остальные звуки. Наш переводчик пытался заговорить с подопечными, но они вжали головы в плечи и только испуганно водили зрачками.

Но вот крики закончились, а потом и стоны замолкли. Ну, как бы захрипели и вдруг захлебнулись. По знаку Бару подошли 4 бойца и под руки потащили наших подопечных. Мы пошли за ними. Там за палатками между буграми, среди пожухлой травы почти в луже крови лежал четвертый пленник.