Ничего страшного

Коля посмотрел на Сергея в поиске зрительного контакта. Но Сергей, слегка подняв голову, смотрел на Тихоновну.

– Очень интересно, вы знаете. Я родился и всю жизнь живу на Полесье, но не представлял, что такие древние народы жили до нас. Тихоновна, не сочтите за наглость, а можете выдать мне под личную ответственность, разумеется, эту книгу?

Сергей был серьезен.

– Книга находится в единственном экземпляре, внутренний распорядок библиотеки позволяет выдавать мне эту книгу в читальном зале, а рабочий день у меня заканчивается через пятнадцать минут. Так что я вам рекомендую обратиться завтра ко мне либо в читальный зал ядринской библиотеке.

– Тихоновна, я майор уголовного розыска, старш…

– Правила для всех читателей едины, товарищ майор, – перебила Тихоновна мягко и безапелляционно.

Сергей улыбался. Он встал. Его примеру последовал Николай. И уже подойдя к выходу, майор повернулся и бросил Тихоновне, которая направлялась с книгой в книгохранилище:

– Мы вас еще пригласим к себе в отделение для обновления заявления.

– Всего хорошего, – библиотекарь даже не повернулась к милиционерам.

– Старая кошелка!

Коле было смешно от интонации и оттого, что это ругается майор уголовного розыска. Это как услышать в детстве, как твой дед бранится на соседа, – что-то запретное и смешное одновременно.

– Сейчас, буду я во время оперативной работы сидеть в библиотеке! – рычал Сергей.

Коля старался смеяться как можно тише.

– Вот курва! Сейчас, буду я ходить к старым кошелкам на поклон: «Дайте книжечку почитать». Сука старая. Интернет на что?!

В кабинете так называемой рабочей группы собрались все сегодняшние напарники. По пути Сергей и Коля зашли в кабинет к начальнику отделения, и Сергей сначала вежливо, а затем громко и матом, объяснил Борисовичу, что Николай нужен их оперативно-следственной группе и что ему глубоко насрать, что участковых всего два и оба в группе.

Сегодняшним вечером решили не идти к (как их называл Коля) соевым. То, что узнали сегодня, надо было внести в тома уголовного дела, подвести итоги дня. Также стоял вопрос о том, что нужно еще раз опросить родителей покойного мужа Ольги. Все это предстояло совершить им завтра – в пятницу.

– Ну шо? – глядя на часы, которые показывали 17:34, сказал Сергей. – По домам?

– Сергей Владимирович, а не рано, – скорее чтобы зацепить майора, спросил Олег.

Саша и Коля только смотрели на коллег из райцентра и молчали, потому что обычно в 16:00 они уже были дома и, как правило, не в служебной форме.

– Олежа, а сестре… ой, молодой жене присунуть не пора?

– Да как-то рановато. Кто в Ядринске увидит, скажет, что не работают там в селе, – следователь пропустил мимо ушей шпильку про сестру.

Сергей еще раз посмотрел на часы.

– Да пока дотарахтим… это минимум час, ну, минут сорок… Нормально, Олежа. По дороге на заправке по мороженому съедим.

– Ой, теряем время, по горячим следам не поймаем преступников! – с ухмылкой проговорил следователь.

– Ну так завтра в пять утра подъем, к шести часам сюда и погнали по горячим следам! А то попривыкали с восьми утра работать.

– Товарищ майор, преступники тоже спать любят по утрам.

– Поехали, я сказал! – Сергей хлопнул ладонью по столу и встал.

Коля и Саша провели коллег из Ядринска до автомобиля на служебной стоянке. Милиционеры попрощались.

Саша и Коля шли вместе в сторону дома.

– Нормальный этот мужик, Серега, рофлит так, – весело говорил Коля.

Саша, прокручивая, как Сергей общался с ним, как допрашивал тетю Иру, был другого мнения. К тому же участковый признался себе, что боится Сергея по кличке Серый, которую сам же и дал ему. Саша решил отмолчаться.

– Ну а ты что думаешь? – Коля не отступал.

«Да гондон он!» – такие слова крутились в голове у Большого.

Вместо этого он сказал:

– Нормальный.

– Может, ко мне и по пивку? Мать во вторую смену сегодня?

– Да не… вчера итак с Юлькой поругались. Если еще и сегодня пойду пиво пить, точно разойдемся.

– Каблук! – Коля засмеялся.

– А ты с мамкой живешь вообще!

Коля рассмеялся еще громче.

– Ну как тебе наши коллеги?

Олег вел машину плавно, особо не гнал, чтобы на дорогу ушло не меньше часа.

– Два туебня. Да там все охламоны. Борисович, хрон старый, все развалил. Я, еще когда его ставили начальником, и в нашем РОВД, и в УВД областном говорил, что он еще тот «передовик». Насинячится и натворит делов. Ты помнишь про урода этого, который десять лет назад снасильничал девочку после дембеля?

– Не помню, я, может, в академии еще был, – ответил Олег.

– Зима была… – Сергей задумался, вспоминая, – две тысячи тринадцатый год, да, декабрь. Пришел парень… ну как парень… черт. Пришел из армии. Олежа, ты служил?

– Ты же знаешь, что нет.

Олег сделал недовольную мину. Он не любил привычку Сергея постоянно спрашивать то, о чем знает.

– Точно, академия, да, да, да! Ну вот. Пришел этот черт… из Печей, или где он там служил. Ну и что? Шишкан дымится, ну и нашел, кому присунуть. Ну и нашел девушку, только восемнадцать исполнилось.

Олег недовольно выругался.

– Восемнадцать, Олежа, Восемнадцать!

Олег кивал, следя за дорогой с кислой миной.

– Ну и пока он… трах… делал все это, девочка же сопротивлялась, он ей сломал обе руки и обе ноги. Она умерла по итогу, Олежа, – Сергей говорил эмоционально, в уголках его рта собрались белые следы слюны, – умерла от болевого шока.

Олег молчал.

– Ну и что ты думаешь? Это алкаш, Борисыч, не смог сохранить тайну следствия и сам местным рассказал, кто родители этого выродка. Это хорошо, что в Ядринске на учениях был минский ОМОН и они успели с автоматами приехать и спасти родителей. А родители уже в погребе спрятались в хате, потому что двери им высадили, как и окна. Пришлось и в воздух стрелять. Да, Олег. Родителей потом доставали из погреба омоновцы.

Олег снова выругался.

– А вот еще случай про батюшку… – сказал Сергей, вытирая пальцами уголки рта.

– Серега, хватит про работу, и так тошно, – перебил майора следователь.

Майор засмеялся. Какое-то время ехали молча.

– В общем, напарники у нас никакие. Один живет с мамкой, а второй живет с чужой мамкой, – сказав это, Сергей заливисто рассмеялся.

– Да нормальные пацаны…

– Вот именно, пацаны, – на этот раз майор перебил следователя. – Это не менты. Точнее, они не на службу пришли, а на работу. Оба после армии, только один раздолбай и с мамкой живет, а второго недолюбили в детстве.

– А кто сюда поедет работать, Сергей? Ну ладно еще к нам в Ядринск. У нас хотя бы школы есть. Вот недавно комбинат калийный открыли, так как-то уже движ какой-то, веселей стало. А в Якимовке, посмотри? Это пока колхоз есть и СМУ. Но ты сам видишь: молодежи все меньше и меньше. Ну а эти… ну, участковые… да, все их знают, по идее, какое-то уважение у односельчан должно быть. Будут их слушаться. Большого этого… Сашку, по крайней мере, должны слушаться.

Сергей открыл было рот и хотел возразить, но промолчал и махнул рукой.

До Ядринска коллеги ехали в молчании, слушая местное радио с прогнозом погоды на завтра. Олег подвез на своем «опеле» Сергея до дома.

Этот вечер Коля провел в хорошей компании. На ноутбуке шел очередной сериал от «Нетфликса», рядом с кроватью было несколько литров разливного пива, на табурете – различные закуски: чипсы, кальмары. Мать уже ушла на работу, а сам он валялся в одежде и залипал в тик-токе. Во истину, хороший вечер!

В этот вечер, несмотря на то что Яна встретила его с работы полностью голой, Олегу не хотелось. Он поцеловал ее, обнял, похлопал по попе, разулся и обошел ее, направляясь в ванну. В ванной комнате он провел около получаса. Яна не оценила такой реакции на ее наготу. Она оделась и весь вечер провела в спальне, листая ленту в смартфоне. Блохин в одиночестве съел ужин, который сам и разогрел, из вежливости предложил Яне посмотреть что-нибудь вместе из сериалов. Яна просто промолчала, листая ленту. Олег ушел во вторую комнату, где включил свой сериал, который смотрел в те вечера, когда с Яной не все ладилось.

Саше казалось, что вчерашний вечер не закончился, потому что, когда он вернулся домой, Юля уже дулась, точнее, продолжала дуться с прошлого вечера. Саша сам себе разогрел поесть, Юля что-то смотрела по телевизору в их спальне.

Когда Саша мыл посуду, Юля вышла из комнаты и подошла к нему.

– Ты же в курсе, что пока не извинишься, спишь на диване?

– Так за что извиниться, Котенок?

– За что? А ты подумай.

– Хорошо, Котенок, извини, – голос Саши был подавленным.

– За что ты извиняешься? – Юля сложила руки на груди.

– Ну… ну ты же попросила…

– Ха! Пока не поймешь, за что надо просить прощения, даже не подходи ко мне! И Аньку не подсылай ко мне, чтобы она узнала.

– Ну Котенок…

– Все! Придешь вечером постельное заберешь.

Саше снова не спалось. Раз за разом он воспроизводил сцены сегодняшнего дня: допрос тети Иры, неприятный разговор с Серым.

«Наверное, это профессиональная деформация, – размышлял Саша. – Такое поведение с потерпевшей… Я, надеюсь, не буду таким же в его возрасте. Сколько же у него клыков? Все никак не пойму! Он, когда улыбается, на зверя похож, на лису или волка. Такой старый, а до сих пор в уголовке опером. Уже на пенсию пошел бы. Нет, сидит. Вот из-за таких стариков и нет жилья в деревне. Деревня и загибается. Куда молодежи идти, когда пенсионеры держатся за место чуть ли не зубами? Вообще, я и не планировал переходить в уголовку или в следственный комитет. Мне и тут нормально. И так из-за работы редко с Юлей вижусь. Вот она как психует без меня! Ей бы еще работу сменить, конечно. Сутки через трое – график, конечно, что надо, но всех этих дальнобойщиков на кемпенге обслуживать – не женское дело. Эти мужики вонючие! То кофе мало налила, то чай несладкий».

Саша повернулся и лег на спину. Спать не хотелось совсем. От этого он становился злым. Он просунул руку к служебным брюкам, в которых лежал телефон, достал его, разблокировал – экран ударил ярким светом. Саша сощурил глаза, пока они не привыкли к яркости экрана. Участковый полистал ленту в социальной сети, открыл мессенджер, который в простонародии называют «Вибер», зашел в чат родного уголка «Якимоffка. Онлайн».

Несмотря на то, что население Якимовки более двух тысяч человек, в чате участников было едва ли более двухсот. Далеко не у всех были смартфоны. Чат был создан более десяти лет назад Ириной Аксючит. И уже более десяти лет она бессменный администратор. Такую беседу она создала с подружками, чтобы максимально быстро распространять объявления по селу. С приходом века высоких технологий объявления вроде «Продам корову» никуда не делись. Они перекочевали с бумажных листков на столбах в чаты мессенджеров и социальных сетей. Со временем чат рос и превратился в нечто среднее между доской объявлений и соседским надзором.

Саша полистал переписку. Последние сообщения десять дней назад. Многие участники отмечали в своих сообщениях тетю Иру и писали соболезнования по поводу утраты детей. Кроме соболезнований о смерти, сообщений на данный момент не было. Никто не написал о том, что тела были вырыты из могил. Люди не знали, как на это реагировать: «Соболезную, что вы снова утратили дочь?» А писать опусы вроде «Выродки, которые это сделали, должны умереть» никто не стал, потому что это могло привести к склоке в чате. А когда ты знаешь, где живут все участники чата, а все знают, где живешь ты, ругаться онлайн особо не хочется.

Участковый заметил, что Ирина онлайн. Неожиданно для себя Саша почувствовал злость на нее вместо той жалости, что испытывал после допроса с Сергеем. Он не сразу понял, почему именно злость. Саше пришлось поразмыслить над этим, и он пришел к неутешительному выводу: во всем виновата Ирина. Нет, это не она убила дочь и зятя, но она виновата в том, что сейчас происходит с ним. Она попросила его представить эту трагедию в Якимовке как несчастный случай. Она передала ему злосчастные доллары, из которых у него не осталось ни одного. Она не остановила своих сватов, чтобы те не звонили в милицию.

И что мы имеем теперь? Оперативно-следственная группа рыскает по Якимовке, пришла к участковому в дом, из-за чего тот поругался с женой. А этот Серый волчара еще и подозревает Сашу в том, что он покрывает Ирину. Нехорошо.

В Александре злость и тревога сплетались в тугую спираль, и он написал Ире в личку: «Тетя Ира, то, что вы мне давали, чтобы я вам помог с делом, у меня не задержалось, я все раздал». Ирина прочитала сразу, но ответа не было долгих пять минут. Затем она начала печатать. Примерно еще через пять минут от нее пришел ответ: «Подходи к калитке, я рассчитаюсь». У Саши сердце забилось еще сильнее, чем билось до этого. Он не думал, что человек в таком положении ответит положительно на его претензию.

Саша посмотрел на время: 00:43. Он положил телефон на грудь. Было темно, но вскоре глаза снова привыкли к ночи. Он прислушался: где-то в доме поскрипывал какой-то ночной жук, в остальном было тихо. Юля спала в их постели, Аня – у себя в комнате. Саша постарался встать, чтобы диван скрипел как можно меньше. Он не стал искать в комнате повседневную одежду, а надел в сенях служебную рубашку, брюки, обул дежурные резиновые сапоги, наверх накинул камуфляжный ватник.

На улице ночью было заметно прохладнее, чем днем, и Саша пожалел, что ничего не надел на голову, пусть даже фуражку: она бы хоть немного согревала его. Шагая в сапогах по ночному поселку и слыша, как по селу перелаиваются собаки, Саша накручивал себя. Он готовил монолог, что рискует должностью и службой в целом забесплатно и что тетя Ира могла бы быть и посговорчивее с оперативником, если уже толком не смогла дать участковому «на лапу».

Резунов шел, готовясь все высказать ей в лицо. Женщину он заметил метров за десять. Она стояла поодаль от калитки на самой границе света уличного фонаря, который был недалеко от ее дома. Она курила, чем выдавала себя в ночной темноте. Саша ускорил шаг, но с каждым пройденным метром его злобная уверенность пропадала.

Он видел перед собой не Ирину Геннадьевну, мать девушки, к которой он так и не смог подойти в школе, не главного бухгалтера СМУ, а женщину. Даже не женщину, а девушку в собственном соку. Она была в шлепанцах и вязаных носках, явно в ночнушке, потому что ноги были оголены выше колен, укутана в какой-то мужской синий ватник, который был на несколько размеров больше, из-за чего невысокая Ирина казалась еще миниатюрнее. Женщина одной рукой обнимала себя, тем самым держа ватник запахнутым, второй рукой она держала тонкую сигарету. И это придавало ей шарм.

Саша подошел, остановился и не знал с чего начать разговор. В темноте ее лицо не казалось уставшим, каким ее видели днем сотрудники. Ирина затянулась и выдохнула дым в лицо участковому тонкой струйкой. Саша почувствовал аромат черники.

– Ну, привет.

Саше показалось, что она волнуется. В голосе была интонация, которую встретишь очень редко, как правило, когда ты наедине с девушкой и вы оба волнуетесь. Саша не мог толком рассмотреть ее глаз, но чувствовал ее взгляд на себе.

– Да… я писал…

– Я поняла.

Она снова затянулась, и на этот раз в ее голосе промелькнула нотка усталости:

– Пойдем.

Она кивнула головой в сторону от дома.

– Куда? – не понял участковый.

– Ну, туда, под яблони, ты же должностное лицо, еще увидит кто-нибудь.

– Ну ладно.

Женщина докурила, бросила окурок себе под ноги, затоптала его, направилась в глубь темноты. Саша видел лишь очертания ее фигуры. Они подошли к ближайшей яблоне и под ней остановились.

– Просто вы сами видели ядринских ментов, – начал оправдываться участковый, глядя на темный силуэт перед собой, – они копают и под нас всех, а я, получается, за «спасибо» подставился.

– Я поняла, Саша, сейчас.

И Саша ощутил, как что-то коснулось его паха. От неожиданности он дернулся назад и уперся спиной в ствол яблони. Он снова почувствовал касание. На этот раз он понял, что это рука Ирины.

– Тетя Ира… – он убирал ее руки.

– Какая я тебе тетя? Я младше мамки твоей.

– Моей маме…

– Тьфу, дурак! Юльки твоей!

Она не сдавалась и пыталась нащупать ширинку в служебных штанах участкового.

– Да что вы делаете?

– Да тихо ты, дурак! – зашипела она на него и добавила шепотом: – Каришу разбудишь!

– Я за расчетом пришел, – громко шептал Саша.

– Как я с тобой рассчитаюсь? Я двоих детей похоронила! Еще надо до аванса дожить как-то и москалей этих кормить. Давай быстренько. Я так тебе сделаю – забудешь про Юльку свою. Она-то уж точно ртом тебе ничего не делает.

Несмотря на то, что участковый отбивался и был весьма обескуражен такой активностью своей знакомой, невольно от касаний женской руки в причинном месте кровь начала перемещаться в области таза. И в этот момент Ира схватилась особо цепко.

– М-м-м, а ты, похоже, везде Большой, ну, давай быстренько, – проговорила женщина.

На это раз Саша отдернул руки Ирины так, что силуэт женщины сделал несколько шагов в сторону и чуть не упал. Сам же он, как змея, обогнул спиной яблоню и побежал в сторону дома.

Милиционер пробежал метров двести по улице. Остановился, тяжело дыша и хватая воздух ртом. Большой уперся руками себе в ноги чуть выше коленей. Он снова поклялся себе заняться лишним весом после Нового года.

Саша обернулся. Еще вчера для него тетя Ира, а теперь кто? Ира? В общем, женщина не гналась за ним. Все это было каким-то нереальным. Если бы она еще и погналась за ним, желая доставить ему оральное удовольствие, Саша бы решил, что провалился в какой-то странный и чудный сон и не может из него выйти. Отдышавшись, он уже не так бодро, как шел на встречу со взяткой, пошел домой.

Раздевшись в сенях, участковый, уже не обращая внимания на то, что может кого-то разбудить, пошел на кухню, открыл холодильник и отпил прямо из горлышка уже начатой бутылки водки несколько больших глотков. Водка была холодной и пока не обжигала так, как могла бы. Поставив бутылку в дверцу холодильника, он схватил кусок вареной колбасы, откусил от него и положил на место. Дойдя до дивана, он залез под одеяло и мгновенно провалился в сон.

Майор Живнеревич прошел в свою однокомнатную квартиру. Сразу с порога в пустой от мебели прихожей вдоль стен начинались ряды книг. Много советских изданий: фантастика, классическая литература, детективы. Помимо книг, выпущенных в период СССР, были и издания уже независимых республик: боевики, эротика, детективы. Все это соседствовало с ужасами современных изданий, учебниками по криминалистике, делопроизводству, различными кодексами. Стопки книг в высоту, казалось, превышали метр.

Сергей прошел на кухню, там же вымыл руки и начал варить пельмени. Помешивая одной рукой будущий ужин, во второй руке он держал книгу, которую читал, – Васіль Быкаў «У тумане». Ужиная, Сергей продолжал читать. Закончив с пельменями, майор положил книгу на стол в раскрытом виде обложкой вверх, помыл посуду и пошел в комнату к ноутбуку.

Нужную ссылку на торрент для скачивания книги про кельтов БССР майор нашел при помощи смартфона еще в машине следователя. Скачивать не стал, потому что книга в формате pdf с множеством схем, рисунков, фотографий. Что немного смущало Сергея, так это то, что версия книги, которую он скачал на ноутбук, была не оригинальная, как в библиотеке, а переизданная, под редакцией некого Лосева В. А. Комментарий на сайте сообщал, что это оригинальная книга «Древние Кельты на территории Полесья БССР» Фаррела В. И., но дополнена биографией самого Фаррела и комментариями Лосева. Данное издание вышло в тысяча девятьсот девяносто четвертом году уже в Минске и приурочено к пятидесятилетию Фаррела.

Сергей приступил к чтению.

Язычество

Начиналась книга с благодарностей различных историков, археологов и прочих неравнодушных к делу Фаррела как со стороны общества СССР (а позже СНГ), так и Швейцарии. Эти страницы Сергей пропустил.

Далее располагался портрет самого ученого. Для пятидесяти лет он выглядел, мягко говоря, не очень. Фото было черно-белым. На нем ученый смотрел немного в сторону от объектива фотокамеры. Темные волосы с сединой, темные брови, кожа в морщинах, на лице прямоугольные тоненькие очки, глаза будто прищурены в улыбке, как и губы. Академик явно не улыбался, было видно, что он из того типа людей, которые даже в спокойном расположении духа невольно улыбаются.

Фаррел Владлен Иванович, тысяча девятьсот сорок четвертого года рождения. Доктор исторических наук академии наук СССР, доктор исторических наук Республики Беларусь, почетный член исторического общества Швейцарии, почетный член общества за восстановление кельтских традиций «Cof», Швейцария.

Родился будущий академик в городе Челябинске в семье эвакуированных из БССР. Деревня Борисовичи, из которой были родом его родители, в тогда еще Полесской области БССР была сожжена немецкими оккупантами до основания вместе с жителями. Поэтому после войны родители и не стали возвращаться из Челябинска. Отец Владлена, Иван Викторович, в эвакуации приобрел профессию токаря и до конца жизни работал на заводе. Мать, Елизавета Артемовна, в девичестве Климова, до войны занималась самодеятельностью в сельском клубе. В эвакуации занятие не бросила и давала концерты на предприятиях тыла.

Сергей пролистал страницы с детством и школьными годами историка.

Воинскую службу в течение трех лет (с 1963 по 1966 год) нес в мотострелковых войсках в западной Украине, где в армейской библиотеке и прочел книгу некоего Иваненко И. С. «Кельти» на украинском языке. Из книги он узнал, что его странная фамилия Фаррел, из-за которой в Челябинске соседи присваивали его семье еврейство, означает «храбрый». В русской транскрипции пишется «Фаррелл», но одно «л» могло и потеряться за сотни лет.

Книга рассказывала об обрядах, культуре и местах проживания этого древнего народа. Там приводились доказательства того, что часть древних кельтов проживала на территории современной УССР, в северо-западной ее части. Учитывая то, что Полесье проходит по югу Беларуси и северу Украины и есть убедительные доказательства, что кельты жили в украинском Полесье, и то, что у него явно кельтская фамилия, Владлен сделал вывод: кельты проживали и на территории современной БССР, надо только поискать. И эта мысль стала его идеей фикс.

После демобилизации он не возвращается в Челябинск, а поступает на исторический в Львовский государственный университет. Так, шаг за шагом, будущий доктор исторических наук шел к своей цели и достиг ее в 1980-е. А книга с доказательствами проживания кельтов на территории южной Беларуси, выпущенная в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, стала его Священным Граалем, который он не нашел, а сделал сам.

Сергей оторвался от чтения, пошел на кухню и заварил чай. Он всегда завидовал тем людям, у которых есть четкая цель в жизни и к которой они движутся несмотря ни на что.

«Интересно, что с ним сейчас?» – подумал майор, вернулся за компьютер и начал искать в поисковике информацию про ученого. По последним данным, проживает в Минске с женой на двадцать лет его моложе. Она какая-то бывшая его научная помощница или студентка. У них двое уже взрослых детей. Сергей нашел даже какое-то относительно свежее интервью с профессором. Если в свои пятьдесят на фото в книге Владлен Иванович выглядел на шестьдесят, то в семьдесят, когда у него брали интервью, он выглядел лет на девяносто: старый, сморщенный, абсолютно седой, трясущийся дед. Сергей щелкнул по дорожке наобум.

– … а вот вы знаете, я так и не нашел книгу «Кельти» этого Иваненко, – говорил интервьюер.

– Так потому, что не было никакой книги, – голос старика был надломленный и сухой, – это я придумал для биографии и для академии наук.

– Да вы что? – интервьюер смеялся. – А какая книга была?

– Да никакой книги не было. Мы на учениях были в лесах, на границе с Польшей и Беларусью, жили в палатках. Мне не спалось, и я пошел посцать.

– Владлен Иванович, давайте…

– А? Да не перебивай ты! Ты же сам спросил. Я и говорю: посцать я пошел. А палатка моя была возле валуна здорового. Я только потом уже понял, что это менгир, а тогда я думал, что камень с ледникового периода остался. Ну и не буду же я рядом мочиться. Я пошел в чащу и пришел в межмирье. И там я встретил Владычицу. Она мне рассказала, что я их собрат и что народ их не пропал и не был истреблен, а ушел через межмирье в другие миры жить. И меня звала остаться.

– А почему вы остались?

– Так потому что я на срочной службе был! Я же не буду дезертировать! Я решил, что после армии вернусь к менгиру. А в том лесу регулярно учения проходили, и взорвали этот менгир. Никто же не знал, что это важная вещь для путешествий между мирами. Думали, что валун какой-то. Вот я и начал искать другие такие.