Настоящее искусство

От такого неожиданно откровенного вопроса Андрею становится не по себе, и уже приготовленное к нотациям выражение лица ненадолго сменяется на растерянное.

– Слава богу, не довелось. А тебе, чтобы такие вопросы не приходили в голову, пора слезать с дерьма. Ты слишком разыгрался, хватит испытывать судьбу на милость. Она тебя, поверь мне, не пощадит.

– А то что? – покрытое испариной лицо Александра неожиданно оказывается в паре сантиметров от глаз Андрея, прожигая его взглядом, в котором медленно плещутся чернильно-алые волны безумия. – Ты не будешь мне другом?

Лазарев ощутимо дергается всем телом, но секундой позже, сохраняя хладнокровие и не отводя лица – взбесившимся зверям всегда смотрят прямо в глаза, – твердо отвечает:

– Ты все еще мой друг.

– Я всегда им и был. – Трикстер поглощает остатки человеческого света в непроницаемо закрытых от чужого вероломного проникновения в душу глазах Александра. – Жизнь имеет всех, кто выбирает оставаться человеком. Ты знаешь это лучше всех. Правда, Лазарев?

Всю ночь Андрей не может заснуть, то задыхаясь под шелковыми одеялами, похожими на толщу воды, которая невыносимо давит на его готовую вот-вот разорваться голову, то стуча челюстью от промозглого холода, ветром сквозящего между рёбрами. Исчезновение юных особ Петербурга почему-то невыносимо тревожит его давно застывшую кровь, и он, устав от битвы льда и огня на коже, садится в кровати и достает из заброшенной книги фотографию. Внимательно смотрит на нее, устало улыбается и мягко целует со стыдливой усталой улыбкой:

– Спи спокойно, Рита.

За секунду перед тем, как провалиться в сон, его мозг пронзает болезненно абсурдная фраза: «Я рад, что ты умерла не так, как они».

Глава 11. Съемки

Уходи,

Бог с тобой.

Что ведет тебя вперед —

То принесет назад домой.

The Retuses – Уходи

Серебристая поверхность зеркала отражает сероватый цвет лица Адамова, будто рябь ручья – хвастливую молодую красоту Нарцисса. Александр проводит пятерней по кудрявой темной шевелюре, равнодушно отмечая, что, кажется, он не мыл голову уже несколько дней, и оправляет плащ, облитый терпкими облаками дорогого парфюма.

Единственное, что волнует его в текущем состоянии, – это тот факт, что он может понести серьезные убытки из-за своего неприглядного внешнего вида. Изнеженные роскошью и сервисом высшего класса звезды не потерпят даже самого одаренного и креативного в мире фотографа, если от него будет за версту нести. В последний раз бросив взгляд на свое отражение, Александр входит в затемненную студию, где его уже давно ждут.

– Александр, – голос стоящей перед ним режет ухо своим явным недовольством. – Надеюсь, вы опаздываете на съемки на целый час ко всем важным клиентам без исключения?

Адамов, как истинный психолог, игнорируя раздосадованный тон клиентки, умиротворенно распаковывает оборудование и расставляет световые приборы.

– Дорогая… – он украдкой косится на экран смартфона со списком ближайших съемок: даже прекрасно осознавая, кто перед ним, он совершенно не помнит ее имени. – …Анна! – В ход идет уже много раз испытанное оружие: соблазнительная улыбка. – Извините меня за мою вопиющую непунктуальность. Знаете ли, бывают такие дни, когда все идет не так, как планировалось. Этот день явно решил стать одним из них. Но! – он уверенно поднимает указательный палец, кивая в подтверждение своих слов. – Я более чем на сто процентов уверен, что ваша фотосессия станет лучшей во всем моем портфолио.

Профессиональное приспособленчество мастерски обучило его произносить эту фразу на каждой съемке. Лесть всегда входит в первичный пакет услуг любого успешного в своем деле бизнесмена.

Он с облегчением выдыхает, понимая, что запах вчерашней ночи, провалившейся в пропасть забвения вслед за всеми остальными за последние несколько месяцев ночами, либо чувствуется исключительно им самим, либо не так резок и удушлив, как ему казалось. По крайней мере, Анна не выразила на своем миловидном лице так присущей всем богатым уродливой гримасы брезгливости.

Александр нажимает на кнопку включения камеры и неожиданно даже для самого себя превращается в Сашу, неприметного юного жителя соответствующего своему названию города Тихополя с вечным фотоаппаратом везде, куда его только можно было взять. Он с ностальгической улыбкой вспоминает, как наспех кидал в старый потертый рюкзачок, увешанный значками с какой-то давно забытой им рок-группой, свою любимую мыльницу и отправлялся с ней на увлекательные поиски совершенных кадров в несовершенном мире. И ему было, в принципе, вполне достаточно того, что его белоснежная мальчишеская душа, не запятнанная никакими сальными пятнами, кроме толстых кип журналов Playboy, найденных в отцовском гараже, трепетно и сладко сжималась при виде фотографий, отражающих мир таким, каким его видел только он. Он не нуждался в признании, не был зависим от денег, не задыхался пряным дымом похоти, не включал в список ежедневных дел долгожданных свиданий с горючим и веществами. Ему был необходим только чистый раствор искусства, щедро даривший шансы хоть одним глазком взглянуть на реальность через призму самого себя.

Он спускает затвор уже скорее машинально, чем в желании найти интересный ракурс, заставляющий посмотреть на мир через чужое сознание, – единожды, дважды, трижды. Перед его заплывшими какой-то белесой мутью – неужели слез? – глазами совсем не фотографии, над которыми безжалостно надругаются тысячи и тысячи взглядов ценителей глянцевой действительности.

Саша видит перед собой свое бешено бьющееся о ребра от радости удачного снимка сердце и довольного отца, услащенного гордостью за отпрыска и похлопывающего его, совсем еще, кажется, наивного детеныша, не познавшего жизни, по сутулой спине.

Фотографию отца перед бунтарским отъездом из Тихополя, которую он так и не показал надоедливым журналистам со словами «Это – мой любимый снимок за всю мою карьеру».

Он видит слайд-шоу из туманно знакомых и по-родному неизвестных ему лиц тихопольцев из своей фотосерии «Лица Тихополя»: мама, пришедшая после театральной смены; отец, разбирающий старый полароид, с сигаретой «Ява» за ухом; девочка с родинкой на левой скуле, в которую Саша был влюблен всю свою непростую школьную жизнь, играющая на черно-белых, подобно его любимому стилю, клавишах фортепиано. «Как же ее зовут? – напряженно думает Адамов, бездумно перемещаясь по купающейся в свете прожекторов комнате и нажимая кнопку „сделать снимок“. – А ведь я же любил ее, кажется, даже и тогда, когда приехал в Петербург…»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Понятно? (исп.)

2

Одна из наиболее известных картин Винсента Ван Гога, созданная в 1889 году.

3

Соцсеть «Инстаграм» принадлежит компании Meta, которая признана в России экстремистской организацией.

4

Работа Фабиана Переса.