Анахронизм

Отчаяние стягивало горло, как ледяная петля.

Гул подземки донёсся до него, словно зов из другого мира. Егор свернул за угол – и вход в метро разверзся перед ним, как пасть. Арка, облицованная потрескавшейся мозаикой, вела вниз, туда, где под землёй пульсировали ржавые жилы города. И там, у турникета, он увидел её.

Девушка, юная, с копной белых волос, быстро приложила к поручню что-то, скрытое в её ладони, и турникет приветливо полыхнул зелёным. Двое её друзей помахали ей рукой, растворяясь в мерцающем тоннеле. Девушка делилась своей киберподписью с другими. Искра надежды вспыхнула в сознании Егора, заглушая голос разума.

Адреналин резко ударил в кровь. Не раздумывая, Егор ринулся вперёд, схватив девчушку за руку. Его твёрдая ладонь сомкнулась на её тонком запястье, пальцы сжались чуть сильнее, чем он рассчитывал.

Девушка дёрнулась, её ноготки царапнули его ладонь.

– Полиция! – Его голос прозвучал чужим, хриплым, как сломанный динамик.

– Отпусти! – писк девчушки утонул в гуле метро.

Но его хватка была мёртвой. Жаров почувствовал её панику, но не мог отступить. Ему нужно было быть вовремя у клиентки – всё остальное было неважно.

– *ОШИБКА*, пожалуйста, повторите аутентификацию, – турникет выдал Егора с потрохами.

Страх девушки сменился лёгкой, едва заметной ухмылкой. Егор чуть дёрнулся, и она успела высвободить руку.

– *ОШИБКА*, метрополитен Ново-Енисейска инициирует проверку пользователя, – раздался монотонный голос искусственного интеллекта.

Егор, всё ещё стоявший у входа, оказался под лучом сканера. Через мгновение механический голос, лишённый всякого выражения, объявил:

– Пользователь не идентифицирован. Доступ запрещён.

Егор отшатнулся. Ухмылка на лице девушки стала шире. Но в её глазах не было злорадства – скорее, странное понимание и любопытство. Она оглядела Егора с ног до головы, словно изучая редкий вид.

– Полиция, значит, да? – её голос звенел, как дешёвый синтезатор: мелодично, но с лёгкой фальшью.

Егор завернулся в плащ и попятился назад. Пешком так пешком.

– Да погоди, ты, – незнакомка тронула Жарова за мокрый рукав. —Тебе куда?

– На Площадь Прогресса.

Девушка хмыкнула.

– А что, такси уже туда не ездят? Закрыли-таки проезд, богатеи?

– А? – Егор моргнул, на секунду выбитый из колеи её напором.

– А? – передразнила его незнакомка, склонив голову набок.

– Мне к клиенту надо, а мой робот-помощник сломался.

– Ага… Мне-то не заливай. Ты из идейных или беженец? А может, ты единорог – «недополненный»?

– Что?

– Е-ДИ-НО-РОГ. Лошадь с одним рогом на лбу, – лицо незнакомки светилось, как у ребёнка на новогоднем балу. – Почему киберпортом не пользуешься?

– Тебе-то какое дело?

– Да так, – пожала хрупкими плечами девушка.

Егор повернулся к незнакомке спиной и чертыхнулся. Ну что за идиот. Проще было подлезть под турникетом, чем изображать полицейского.

– Меня Липа зовут, – услышал вслед Егор.

– А? – Жаров обернулся через плечо и недоумённо посмотрел на светловолосую незнакомку.

– Ты по жизни так тупишь или только сегодня?

– Что?

– Чудной ты. На, держи, – Липа протянула Жарову стеклянный прямоугольник. – Фальшивая киберподпись, запихнула в дедов смартфон. На одну поездку должно хватить.

Егор недоверчиво взял аппарат. Он был лёгким, почти растворяющимся в руке, но его поверхность пульсировала слабым светом. Использовать его было рискованно. Очень рискованно. Поддельные подписи были уголовным преступлением, и в Ново-Енисейске, где киберсеть была богом и законом, наказание было свирепым.

– Это незаконно, – пробормотал он, чувствуя, как внутри всё сжимается от сомнений.

Опоздать на встречу с Аглаей он не мог. Но идти на такой риск? Использовать фальшивку?

– Короче, ты немного не вдупляешь. Большой город, все дела. Ясно, как день над австралийским проливом. – Липа широко улыбнулась. – Этого тебе хватит на одну поездку. Только одну, понимаешь? И не вздумай продавать – она бесполезна после первого использования, – девчушка подмигнула. – Это мой маленький привет «Системе». Посчитай это благотворительностью для «ошибок» вроде тебя. Если тебя поймают, то я тебя не знаю. А ты меня.

Он взглянул на Липу. В её глазах плясали озорные огоньки.

– Спасибо, – хрипло выговорил Егор. – Я… я заплачу тебе. За смартфон. Мой идентификатор – 35-ПР-49-АН…

– Забей. Наверное, мы уже сочлись, – сказала она, загадочно пожав плечами. Затем, едва заметным жестом, она указала на турникет. – Топай давай. Пока тебя опять не просканировали. И не забудь, главное – верь, что ты полноправный пользователь. На секунду. Этого хватит, чтобы обмануть тупого робота.

Она растворилась в толпе, даже не оглянувшись. В руке у Егора пульсировал чужой смартфон – крохотная искра анархии, бунт против «Системы».

***

Егор прислонился к холодной стене подземки, поднял воротник плаща, скрыв половину лица. Если вдруг на линии появится контроль, ему не поздоровится. Без киберпорта, с «дедовым смартфоном» в руках и поддельной киберподписью, Егор был идеальным на штраф в размере десяти тысяч трудо-часов, а то и двадцати. Такие суммы он видел лишь в навязчивой голорекламе Северных казино и в государственной лотерее.

Волосы на макушке льнули к голове, а нос заполнил запах пыли —жжёный, удушливый. Громкий гудок на станции и подсвеченный красным перрон возвестил горстку пассажиров о прибытии состава.

Из тёмного тоннеля вынырнул поезд – длинный, змеиный, с фарами-глазами, словно василиск из старых легенд. Он скользнул к платформе и замер, будто затаился перед прыжком. Красный свет, от которого уже болели глаза, сменился на зелёный, а двери вагонов плавно распахнулись. Егор немного помедлил, пропустил вперёд нескольких человек, оглянулся на турникеты, выискивая глазами контролёра, и вошёл в вагон. Дверь закрылась за ним с тихим шипением пневматики.

– Станция «Нижний город», прибытие через одну минуту. – Бархатистый голос, объявляющий станции, словно пробирался под одежду, лаская кожу.

Поезд рванул с места, и Егор вмялся в кресло. Пластик кресла хрустнул, как тонкий лёд, но Жаров даже не дрогнул – пальцы впились в смартфон, словно это был единственный якорь в этом бешеном потоке. Всего шесть остановок – и он окажется в самом центре Ново-Енисейска.

Через мгновение поезд вынырнул на поверхность. Скорость была такой, что лицо покалывало даже через толщу стекла. Город за окном расплылся в кислотно-неоновую жижу – вывески, фары, блики на стёклах небоскрёбов сплавились в единую реку света. Глаза не успевали фокусироваться; мир стал абстракцией, словно сломанный голографический экран. Магнитный монорельс, невидимая сила, подхватывал вагоны, словно невесомые листья, и швырял их вперёд с неистовой яростью, заставляя воздух вихриться за ними. Поезд мчался с бешеной скоростью, превращая обычную поездку в гравитационный аттракцион – через рабочие кварталы, спальные районы и шумные рынки.

Вскоре состав, замедлив ход, нырнул под землю, в старые тоннели. Древние станции, пробуренные больше ста лет назад, чудом уцелели. Здесь пахло сыростью, металлом и отчаянием. Облицованные потускневшим мрамором, с облупившейся штукатуркой, они хранили эхо прошлого – скрип турникетов, тени в углах, холодок сквозняка. На остановках, Егор всматривался, пытаясь уловить знакомые с детства детали: выщерблины на колоннах, царапины на скамейках. В этих мрачных сводах, ещё теплилась душа города, сопротивляясь натиску голограмм и визгу роботов.

Но вот тоннель сузился, затем резко разверзся – и старый метрополитен исчез, поглощённый сиянием новых станций. Огромные прозрачные купола переливались всеми цветами радуги, отражая парящие голографические рекламные щиты. Пол, выложенный самоочищающимся светящимся полимером, казался живым, реагируя на каждое движение. Стены с интерактивными дисплеями транслировали новости из киберсети – безликие голоса монотонно вещали о прогрессе, о безграничных возможностях, о совершенствовании «Системы».

Здесь не было турникетов – только сканеры. Их красные лазерные зрачки скользили по пассажирам, выискивая киберпорты в груди людей. Прошлое здесь не имело власти – оно растворилось в свете и прогрессе. Люди казались продолжением архитектуры – их движения были плавными, взгляды устремлены в экраны, проецируемые на сетчатку. Они не ощущали времени, не замечали окружающего. Они были частью потока, кибернетической симфонии, управляемой алгоритмами.

Угнетающее чувство отдалённости от всего человеческого, что характеризовало новое метро, здесь ощущалось сильнее. Егор же был лишь наблюдателем, выжившим, случайно забытым в этом стремительно меняющемся мире. Его сердце стучало быстрее, чем монорельс скользил по туннелям. Он был ошибкой, неправильной переменной в идеально выстроенном уравнении настоящего. Эта мысль, вместо того чтобы угнетать, почему-то успокаивала его. Если он ошибка, то, возможно, он невидим для совершенного механизма. Кто обратит внимание на сбой, который не нарушает общую логику? Его присутствие было не более чем шумом в системе, незначительной аномалией. Егор закрыл глаза, чувствуя, как бешеный темп монорельса уносит его все дальше, но не от него самого, а от страха быть пойманным.

Егор ступил с эскалатора – и тут же споткнулся о блестящую плитку Площади Прогресса. Воздух здесь, казалось, был прозрачнее, а солнце, которое показалось из-за туч лишь на мгновение, светило ярче, отражаясь от футуристических фасадов. Он задрал голову, вглядываясь в массивный небоскрёб, гордо возвышающийся над остальными – «Вечность». Его стеклянные грани переливались неоновой подсветкой, обещая недостижимую роскошь и уединение от шума мегаполиса.

Егор продирался сквозь назойливые голограммы – улыбающиеся лица моделей с неестественно белыми зубами повторяли: «АПАРТЫ В НЕБОСКРЕБЕ “БЕСКОНЕЧНОСТЬ”: ВАША РОСКОШНАЯ ЖИЗНЬ, *ОШИБКА*, НАЧИНАЕТСЯ ЗДЕСЬ!» Одна из них, зависнув перед Егором, вдруг исказилась – алгоритм распознавания явно не понимал, как классифицировать его потрёпанный плащ. Егор махнул рукой, и голографическая модель исчезла. Он наконец-то оказался у огромных стеклянных дверей небоскрёба Рудовых.

– *ОШИБКА*, добро пожаловать. Проследуйте к стойке консьержа, пожалуйста, – заговорили динамики небоскреба.

Егор напрягся. Аглая должна была внести его в базу, тогда почему интеллект небоскрёба назвал его *ОШИБКОЙ*. Двери распахнулись с театральным шиком, будто говорили: «Добро пожаловать, господин Никто. Ваше присутствие – временная аномалия, но мы великодушно её проигнорируем». Жаров мотнул головой. Главное – он попал внутрь.

Фойе «Вечности» не просто поражало размахом – оно давило безупречностью. Егору стало физически тесно в этом царстве неуёмного богатства. Стены из натурального оникса, отполированные до зеркального блеска, отражали хрустальные люстры, свисающие подобно застывшим водопадам. Полы из мрамора, пронизанные золотистыми жилами, по которым скользили роботы-швейцары в идеально подогнанной униформе. Каждое кресло, каждый элемент декора кричали о баснословных состояниях, владельцы которых могли себе позволить такую эстетику. Здесь даже воздух, казалось, был ионизирован и отфильтрован до кристальной чистоты, лишенный любой примеси, кроме тонкого аромата дорогой кожи и редких пород дерева.

«Как будто попал внутрь дорогого холодильника»,– мелькнула мысль у Егора, когда резиновые подошвы его ботинок заскрипели по мраморному полу. Проходящие мимо люди в костюмах из самоочищающегося нанотекстиля бросали брезгливые взгляды, от которых на спине появлялись мурашки.

У стойки консьержа – монолита из лунного камня – Егор оставил влажные отпечатки ладоней. Он ожидал увидеть Филотиму, но её нигде не было. Голограмма консьержа материализовалась с лёгким звуком, напоминающим щелчок предохранителя. Идеальный, слегка светящийся контур мужчины в униформе, сдержанная улыбка, взгляд, пронзающий насквозь. Голо-консьерж заговорил приятным успокаивающим тембром.

– Приветствую вас в «Вечности». Чем могу быть полезен?

Егор прочистил горло.

– Добрый день. Жаров. Я приехал к госпоже Рудовой. Она должна была внести меня в список гостей.

Он ожидал мгновенного подтверждения, но голограмма неподвижно зависла на несколько секунд, её контуры мерцали, как будто она обрабатывала сложный запрос.

– Секунду. Проверка данных… – Голографический консьерж перестал улыбаться, его глаза, казалось, сфокусировались на чём-то невидимом. – Данные о вас отсутствуют в системе доступа.

Егор почувствовал, как внутри закипает раздражение.

– Что значит, отсутствуют? Аглая должна была всё оформить. Вы не могли бы проверить ещё раз? – Его голос гулко отразился от стен, привлекая внимание пары бизнесменов.

Голограмма «вдохнула» – запрограммированная пауза для эффекта человечности.

– Повторная проверка… – Голос голограммы оставался неизменно спокойным, что только сильнее выводило Егора из себя. – Ваше присутствие здесь классифицируется как «идентификатор киберподписи не найден». Доступ закрыт.

– Да что же это такое?! – Егор хлопнул ладонью по стойке. – Я же через полгорода сюда под дождём протопал. Она, должно быть, просто забыла меня внести. Я уверен! Позвоните ей! Или… – Он запнулся, пытаясь придумать убедительный аргумент. – Слушайте, может, она перепутала и дала доступ в сам пентхаус?

Егор сжал кулаки. В этот момент где-то в стене щёлкнуло: активировались скрытые камеры.

«Какого чёрта Аглая не внесла его в список? Неужели это проверка?» – пронеслось в голове у Жарова.

Голо-консьерж «повёл бровью»:

– В системе не существует отдельного разрешения на посещение пентхауса.

Егор взъерошил ладонью мокрые волосы на макушке. Он чувствовал себя всё более глупо:

– Может, можно как-то связаться с Рудовой? Послать за ней швейцара или кого угодно? – сквозь зубы произнёс Жаров.

– Я являюсь основным протоколом доступа и информации. Человеческий персонал доступен только для резидентов высшего уровня, чьи данные верифицированы. – Голограмма, казалось, слегка померкла, словно её терпение иссякало. – Повторяю, ваше имя не значится в списке. Если вы не предоставите верифицируемые данные, я буду вынужден вызвать службу безопасности.

Консьерж стал медленно поворачиваться, его светящиеся глаза сканировали фойе, как будто уже искали несуществующих охранников.

– Постойте, постойте! Полицию? За что?! За то, что я приехал к клиенту?! Это абсурд! ПРОВЕРЬТЕ ЕЩЁ РАЗ! – Жаров услышал эхо собственного рёва и приготовился к схватке, чувствуя себя героем антиутопического голофильма. Он уже представлял себе, как его силой выводят из этого храма богатства, а Аглая, вероятно, даже не узнает об этом.

Внезапно голограмма замерла, чуть дернулась.

– Прошу подождать Вас несколько секунд. Системное обновление получено. Проверка данных… Обновление списков доступа. Егор Жаров. Доступ к пентхаусу «Вечность». Активен. Приношу извинения за временные неудобства. Добро пожаловать, господин Жаров.

Голограмма вновь обрела свой обычный вид, её идеальная улыбка вернулась на место, как будто и не было никакой заминки.

– Прошу Вас проследовать к лифтам. Вас доставят прямо до нужного этажа. – Консьерж указал на ряд зеркальных дверей, практически невидимых на фоне коричнево-зелёных ониксовых стен. – Господин Жаров, прошу извинить систему небоскрёба «Вечность» за задержку. Предоставьте, пожалуйста, адрес, куда компания «Благополучие» может отправить Вам подарок в качестве извинения за ожидание.

– Да пошли вы со своими подарками, – прошипел Егор, уже шагая к лифтам. За спиной голограмма медленно гасла.

Кабина лифта, отделанная редким чёрным деревом и полированным металлом цвета вороньего крыла, напоминала гроб.

– Здравствуйте, *ОШИБКА*, – прозвучало из ниоткуда, и Жаров невольно усмехнулся.

Лифт мчался вверх, а Егор чувствовал, как вместе с высотой нарастает абсурдность ситуации. Система, которая минуту назад готова была вызвать полицию, теперь услужливо вела его в самое сердце роскоши.

«Машины, чтоб их», – мысленно выругался он, ощущая горький привкус иронии на языке.

Давление в ушах нарастало, но тело не чувствовало движения – лишь холодный металлический пол под ногами и собственное отражение в зеркальных дверях: изможденное лицо, тени под глазами, плащ, пропитанный городской грязью.

Двери раскрылись беззвучно.

– Пентхаус «Вечность», *ОШИБКА*. Приятного дня, *ОШИБКА*.

Егор шагнул на кроваво-красный ковёр, сотканный вручную где-то в Персии два века назад. Его ботинки оставляли едва заметные следы на мягкой поверхности. Он задержал дыхание – не из благоговения, а из-за странного чувства, что его присутствие оскверняет эту роскошь.

Голограмма дворецкого, в строгом черном костюме с приколотой красной розой на лацкане материализовалась перед ним:

– Добрый день, *ОШИБКА*. Могу я предложить Вам, *ОШИБКА*, кофе или чай?

Егор прошёл сквозь голограмму, и в тот же миг дыхание перехватило в груди.

В центре гостиной, залитой светом панорамных окон, стояла она.

Не женщина.

Не человек.

Филотима.

Его пальцы непроизвольно сжались. Он видел сотни андроидов – от грубых сервомашин до утонченных компаньонов. Но это… Это было иное.

Её корпус был выточен из матового карбона. Идеально выполненные сочленения были практически невидимы, создавая впечатление плавной, живой формы. Шелковое платье струилось по округлым бёдрам, прикрывая тонкие лодыжки. Длинные чёрные волосы, созданные из водорослей и по виду ничем не отличавшиеся от человеческих, были собраны в высокий хвост на затылке. Но самое поразительное было её лицо, светло-розового оттенка, что резко контрастировало с чёрной карбоновой шеей и не выражало эмоций, но в бездонных голубых оптических сенсорах словно затаилась едва уловимая печаль. Губы, тонкий нос, идеальная линия скул – всё до мельчайших деталей было проработано с таким мастерством, что Егор на мгновение потерял дар речи. Это была не просто лицевая маска – это было произведение искусства. Ни одной лишней линии, ни одного шва. Оно было настолько универсально красивым, что становилось почти пугающим. В этом лице не было недостатков. Совсем. Никаких.

– Приветствую, господин Жаров, – произнёс нежный, мелодичный голос. – Меня зовут Филотима. Госпожа Рудова просила встретить вас. Она вернётся домой через тридцать одну минуту. А пока, пожалуйста, располагайтесь. – Андроид слегка наклонила голову, и Егор невольно отметил, что даже этот простой жест был выполнен с непередаваемым изяществом, которое ни один человек, сколько бы ни тренировался, не смог бы воспроизвести. Это была грация, рождённая математической точностью и безупречным дизайном.

Егор почувствовал, как по спине бегут мурашки. Не от страха. От осознания.

Перед ним стояло будущее – безупречное, холодное, которое уже не нуждалось в людях.

Его губы растянулись в беззвучной усмешке. Какая ирония – его, «ошибку», впустили в мир, где ошибки были невозможны.

Глава 4

Егор стоял как вкопанный, подавленный неестественной естественностью андроида Льва Рудова.

– Как можно к вам обращаться? – Филотима даже не попыталась его просканировать – будто не замечала отсутствия киберпорта. Она прошлась по гостиной – не механической походкой робота, а лёгкой, почти танцующей, словно ощущала упругость паркета. Остановилась у окна, и свет, падающий сквозь затемнённое стекло, окутал её силуэт мягким сиянием.

«Слишком натурально», – подумал Егор. Ни единого сбоя в мимике, ни малейшего отзвука в суставах.

– Егор Максимович. – Жаров провёл рукой по влажной шее, в носу засвербило – прогулка по городу под проливным дождём грозила свалить его с ног.

Филотима чуть качнулась на носках – едва уловимое движение, какое возникает у людей, когда они задумываются. Пальцы андроида сами собой потянулись к лямке платья, поправили её с небрежной грацией, которую не скопировать – только прожить.

– Егор Максимович, хотите я покажу Вам дом, пока Аглая не прибудет?

Егор перемялся с ноги на ногу. Мокрые ботинки снова чавкнули.

– Вы промокли? У нас есть сушильный шкаф.

Голос звучал тепло, с лёгкой тревогой. Не запрограммированной вежливостью, а искренним участием. Когда она предложила просушить обувь, Жаров поймал себя на мысли, что невольно взглянул на её протянутые в немом приглашении руки.

– Не надо. Я здесь по делу. – Егор шагнул навстречу андроиду.

– Надеюсь, Вы не подхватите простуду… – Филотима скользнулавзглядом по мокрым волосам Жарова, анализируя его показатели здоровья, но промолчала – в отличие от его робота-помощника Аристея, который вечно лез с рекомендациями. Жаров подметил, насколько «человечным» является андроид.

– Я сделаю горячий чай с мёдом.

– Нет. – отрезал Жаров. – Не надо мне…

– Тогда мне остаётся только проводить вас в гостиную. – Филотима перебила его резко, с почти человеческой нетерпеливостью. Детектив ощутил холодок вдоль спины: андроиды не перебивают. Они ждут паузы. Они не могут быть бестактными – если только не научились имитировать и это.

– Вообще-то я хотел допросить тебя.

Филотима улыбнулась уголками губ и чуть заметно кивнула.

– Да, Аглая Владиславовна сообщила мне, что Вы хотите поговорить со мной.

«Поговорить…» – беззвучно шевельнул губами детектив.

– Я хочу допросить… то есть поговорить с тобой о Льве Рудове, – Жаров намеренно запнулся, наблюдая, как Филотима уловит эту оговорку. Её ресницы дрогнули едва заметно.

– Лев… замечательный. Я всегда готова помочь ему. Но его сейчас нет дома, и я, к сожалению не знаю, когда он вернется.

Её ответ о хозяине прозвучал слишком быстро, слишком эмоционально. Не как констатация факта, а как щемящая нота в голосе. Когда она скрестила руки на груди, Жаров заметил, как её плечи слегка сжались – будто защищаясь от неприятного вопроса.

«Она что, испытывает дискомфорт или… скучает по своему хозяину? А может просто воспроизводит эмоции с пугающей точностью?»

– В чем именно заключается твоя помощь? – Жаров наклонился вперед, фиксируя в своей памяти малейшие изменения в позе андроида.

– Я… – Филотима сделала едва заметную паузу, будто выбирала слова, – его личный ассистент. В полном смысле этого слова.

– Это включает сопровождение на работе?

Филотима слегка наклонила голову, и свет от окна скользнул по её скулам:

– Конечно. Я всегда рядом. Когда он нуждается во мне.

– А бытовые вопросы? Покупки? – Жаров быстро чеканил слова, не сводя взгляд с Филотимы, поверяя её реакции.

«Что-то не так.»

– О, – она провела по складке платья пальцами, – я предпочитаю делать заказы в киберсети. Льву нравится, когда все организовано… идеально.

Жаров заметил, как её взгляд на мгновение стал отсутствующим, когда она произнесла слово «идеально».

– Домашние обязанности? – нарочито бесстрастно спросил он.

– Всё, что делает дом домом, – её голос внезапно стал теплее, – готовка, уют, чистота… Я управляю системами уборки и готовлю сама. А ещё, помогаю Льву в кабинете, когда он работает допоздна. – Последнюю фразу она произнесла с едва уловимой интонацией, заставив Жарова задуматься.

– Покажи мне кабинет. – Егор огляделся, пытаясь понять размеры пентхауса.

Филотима замерла. Совершенно по-человечески – сначала растерянность, затем лёгкое напряжение в плечах:

– Я… не могу.

– Это запрещено? – Жаров намеренно сделал паузу. – Или ты не хочешь?

Её пальцы сцепились в замок:

– Мне не дано таких… указаний.

– От кого? Льва? Или Аглаи? – он уловил, как зрачки андроида слегка расширились при втором имени.

– От обоих.

– Странно, – Жаров притворно задумался, – разве Аглая имеет право тебе приказывать? Ведь твой хозяин – Лев.

Филотима прикрыла веки, будто задумалась, и сделала глубокий вдох – слишком человеческий для машины:

– Иногда она просит.

– И ты выполняешь? – он намеренно перефразировал.

– Когда это… уместно, – её рука потянулась к волосам, поправила несуществующую прядь.

– Уместно? – Жаров поднял бровь. – Приведи пример «неуместного».

Филотима скрестила руки на груди – не защитный жест робота, а именно человеческое движение, полное внутреннего конфликта:

– Однажды, она хотела, чтобы я связалась с матерью Льва. Через нейроинтерфейс.

– И? – Жаров наклонился ближе.

– Я отказала, – её голос внезапно стал тише, – Лев просил не тревожить ее. Без крайней необходимости.

– «Без крайней необходимости»? – он повторил ее слова, наблюдая за реакцией. – И что это за «крайняя необходимость» по версии Льва?

Филотима отвела взгляд:

– Её состояние… Госпожа Ланько подключена к системам жизнеобеспечения. Но даже импланты, – андроид развела руками, – уже не помогают. Скоро, наверное, ее отключат.