Альтушка для дракона

Он боялся, что не получится, что будет болтаться, как макаронина, но нет. Ни сила, ни навык никуда не делись. Правда, к пятому разу пот уже катился градом по лицу, и мышцы ныли, но это ничего, не страшно. Есть, с чем работать.

Вадик прошёлся по другим тренажёрам, сделал по подходу на каждом, только пресс после ужина качать не решился, и дал обещание, что завтра обязательно сюда вернётся, потом вспомнил про грядущее свидание, и сдвинул планы на день вперёд.

Пора было переходить к главному.

Он двинулся вглубь района, где по берегам оврага толпились, сбившись в стадо, последние гаражи. Там жизнь потихоньку замирала, и можно было рискнуть и перекинуться в дракона. Главное – найти безопасное, но приметное место для одежды. Ключи и телефон Вадик не брал. Всё равно Андрюха дома, смотрит любимую политическую передачу или задрачивается с танчиками.

Ночной воздух обжигал голую кожу. Вадик ёжился, стучал зубами, стягивая трусы и вешая их на ветку дерева рядом с футболкой и джинсами. Вот просто гулять как будто даже и тепло, а как разденешься… Превращаться надо было как можно быстрее.

Приняв крылатое обличье, он тут же пообещал себе, что бросит пить. Решительно и бесповоротно. Драконье тело с трудом принимало даже две жалких банки пива: сразу начала кружиться голова, и лапы ослабели. Но это тоже ничего, он только попробует, немного разомнётся. Без фанатизма.

Вадик взял разбег и взмыл в небо.

Получилось не так красиво, как он надеялся. Крылья, отвыкшие от полёта, казались тяжёлыми и неуклюжими, будто ему снова было двенадцать лет и он только осваивался в воздухе под бдительным взглядом Андрюхи. Тому-то было уже семнадцать, он ещё не отрастил пузо и мог похвастаться густыми кудрями а-ля Есенин, и летал просто божественно. Интересно, сможет ли он сделать бочку сейчас?

В своих способностях Вадик сомневался. Тогда, при Але, кристально трезвым, он попытался, но быстро потерял равновесие и только чудом удержался на лету. Хорошо, что она ничего не заметила, а если заметила, то не поняла! Но сам Вадик не мог забыть эти несколько секунд позора.

Сейчас он решил не рисковать. Сделал небольшой круг над тем местом, где оставил одежду, немного освоился. Если поймать нужные потоки воздуха и планировать, спина и плечи не устают. главное – периодически корректировать высоту крыльями. Но это как раз несложно.

Под брюхом, в паре десятком метров, спал заросший сорным ясенем овраг, куда не один десяток лет сливали отработку и кислоту из аккумуляторов. Даже удивительно, что там еще была возможна какая-то жизнь! Чуть дальше дремал гаражный кооператив, один из немногих уцелевших под натиском девелоперов. Сейчас оттуда тянуло машинным маслом, бензином и почему-то шашлыками. От этого запаха Вадика замутило. Нет, определённо, синька перед полётом – зло. Трезвость – норма жизни. Если он ещё собирается летать.

Ранней весной, Вадик уже почти поставил на себе крест. Он давно не надеялся найти себе пару. Как любила говорить мама, тридцать лет – жены нет, значит, и не будет. А мужики в его цехе как сбесились! Разводились, делили жильё и детей, женились снова. Андрюха на эти новости ехидно хмыкал, мол, кризис среднего возраста, он такой. И только Вадика словно бы выбросило на обочину жизни.

Тогда-то он и решил, что больше летать не будет. Ни к чему это! Душу себе рвать. Надо жить тихо, незаметно. Если уж так выходит, что ему, не уроду, не дураку, собственного счастья не положено.

А теперь, выходит, и у него появился шанс. Странный, призрачный, но всё же.

И Вадик наворачивал круги в ночном небе, пытаясь вернуть забытую радость полёта. На бочку он пока не замахивался. Но попробовал мёртвую петлю.

Тут пришлось хорошенько поработать крыльями, плавно набирая высоту, рвануться, перевернуться на мгновение брюхом к верху, но так, чтобы не потерять равновесие и камнем не рухнуть прямо на дно оврага. Конечно, там, если повезёт, он быстренько умрёт, напоровшись грудью на какой-нибудь кусок арматуры. А если не повезёт?..

Эти мысли пронеслись у него в голове, когда самая опасная точка была пройдена, и в крылья ударил ветер, и надо было подстраиваться под него, медленно снижаясь по глиссаде.

Сердце бешено колотилось, сбивалось дыхание, но Вадик чувствовал, что сейчас рисковал не зря. Будто это не адреналин разгонял его кровь, а сама жизнь кипела ключом внутри.

Было только обидно, что этот его маленький триумф, первый шаг к возвращению в прежнюю форму, никто не видел.

Глава 9

Аля

На место встречи Аля пришла заранее. Во-первых, дочерний долг она исполнила ещё вчера, а потому сегодня с чистой совестью вознамерилась провести вечер, как хочется, а не как надо. Так уж у них было заведено: долгая ночная отлучка, позднее возвращение, скандал, немного времени в кругу семьи – и новый загул. Мама бесилась, но сделать ничего не могла. Пробовала запереть Алю дома, но кончилось тогда всё скверно.

Тётя ещё, помнится, говорила: «Это всё переходный возраст, Маш. Пусть перебесится. Вспомни себя!..»

Мама тогда вздохнула, спросила горестно: «Да сколько можно переходить? Взрослая баба уже, сиськи отрастила, а голову… Я в её возрасте уже с ребёнком была!»

Тут тётка не растерялась: «Хочешь, чтобы и Алька тоже?»

Мама помрачнела, пробурчала: «Да не дай бог! Пусть сначала выучится, мозги включит, тогда уже и дети».

На этом разговоры про Алино воспитание закончились. Ну, или она их больше не слышала.

Во-вторых же она прибежала пораньше, чтобы порисовать. Возникла у неё вчера одна идейка… В пару к птеродактилю над городом. Небольшая, так что до прихода Вадика всегда можно успеть.

Но творческим планам не суждено было сбыться. Едва Аля добралась до своего любимого козырька, выяснилось, что по её работе прошлись какие-то недоумки с баллончиками и засрали его своими тегами. Где-то в глубине души она была готова к такому повороту событий. Но желание найти виновных и засунуть им орудие совершения преступления в задницу оказалась очень острым.

И она принялась закрашивать следы чужого творчества на крыльях летающего ящера. В голове при этом крутилась мысль: а что, если она своей картинкой притянула дракона в свою жизнь? Не попробовать ли на чём-то другом? Нарисовать пачки денег или там довольную маму, которая не выносит мозг, победу в конкурсе… да что угодно, чтобы изменить размеренное течение этой жизни.

За спиной раздался сдавленный кашель. Але потребовалось всё её самообладание, чтобы не подскочить на месте, а спокойно, хоть и быстро обернуться на звук с баллончиком на изготовку.

– Как ты в этой вонище работаешь? – спросил Вадик. Он стоял, прикрыв рот и нос рукой. В другой он держал шуршащий пакет с большой цифрой пять на боку.

– А щас всё проветрится… Ничего страшного, – не очень уверенно проговорила Аля.

– Хочешь, я тебе респиратор с работы принесу? А то вдруг… потравишься…

Респираторов ей ещё точно не дарили. Цветы были, пивом угощали, даже какие-то браслеты-цепочки-колечки. Приятно, конечно, но… Тут прям сразу чувствовалась забота.

– А давай! – Аля шагнула на встречу Вадику, прикидывая, не обнять ли, но решила, что пока рано. Полёт не повод для объятий.

– Это ты сама нарисовала? – В голосе дракона слышалось лёгкое удивление.

– Ага. А ты что думал? Я вообще, – Аля подмигнула. – Талантливая.

– И от скромности не умрёшь.

– Не умру.

Аля критически оглядела птеродактиля. Ещё вчера он ей нравился. А теперь вылезли мелкие косяки с анатомией. Их, конечно, никто не заметит. Но Алю они уже начинали бесить. А место на стене уже манило заняться новым творением.

– Хочешь, тебя нарисую? – предложила она.

Вадик опустил глаза и отвёл руку с пакетом за спину. В пакете что-то звякнуло и зашелестело.

– Может, не надо? Зачем всему городу на мою рожу смотреть?

– Да не надо никакой рожи! Я тебя в виде дракона нарисую. Будет единственный в своём роде дракон с натуры. Полностью анатомически достоверный…

Вадик

Вадик весь день нервничал из-за предстоящего свидания, и пока ехал сюда на автобусе, весь извёлся. Так что предложение нарисовать его с натуры в полный рост застало его врасплох и полностью деморализовало. Аля, по ходу, и правда ебанутая на всю голову. Хочет его подставить – и даже сама пока не понимает, насколько серьёзно.

Он итак рисковал из-за неё уже дважды – когда летал над рекой и когда тренировался прошлой ночью. Но тогда вроде всё обошлось… А вот выставить свой портрет на всеобщее обозрение – это как мишень на лбу нарисовать. И себе, и Андрюхе, и Ксюхе… И всем, кого он даже не знает.

Обычным-то людям оно ничего не скажет, а вот знающим…

– Не стоит… – Он помотал головой. Говорить или нет? – Мы же не просто таклюдям не показываемся.

– В смысле, что на опыты разберут?

– В смысле, что есть ещё охотники…– Он с трудом подбирал слова для того, что было очевидно каждому драконёнку. Аля держалась ничего, только глазами хлопала. Может, потому что не верила? – Не только учёные. Поэтому нам лучше не светиться…

– Ладно, убедил…

Так что, пока она творила, меняя баллончики с краской, он притащил с помойки у крафтового бара два крепких ящика и устроился в партере с бутылкой безалкогольного эля, любуясь, как из пустоты возникают очертания будущей работы – крыши старинного городка, силуэт девушки с длинными волосами и летящая по небо змеюка с крыльями.

– Ну а что? Ты сам сказал, что подробно и правильно– нельзя, – ответила Аля на его замечание, мол, что это за зверь такой. – Вот я и нарисовала Васю…

Вадик недоумённо хмыкнул, она продолжила:

– Василиска в смысле. Ну, из «Гарри Поттера». Ты же смотрел?

– Читал. В Интернете в пиратском переводе. Ещё в детстве. И вот только скажи, что это неправильно и неэтично.

– А по тебе и не скажешь…

– Что я умею читать? Ну да, куда уж нам, простым работягам…

Аля в два движения отметила свою работу какой-то закорючкой, видимо, подписью, и обернулась к нему.

– Не, я про ГП. Думала, такие как ты… Они больше про впопуданцев. И спасение СССР.

Вадик быстро допил остатки пива и поставил бутылку рядом с собой. Опять их с Алей разговор приобретал обидный для него оборот. Тут же в памяти всплыли все прошлые неудачи, разговоры о том, какой он Вадик нудный, неинтересный, скучный… А что поделать? Ну вот такой он. И тоже хочет, чтобы его любили.

– Не суди книгу по обложке, – глубокомысленно изрёк он. – Может, там у меня охуенно богатый внутренний мир.

Аля резко придвинулась к нему, словно собиралась то ли поцеловать, то ли дать леща. Вадик поднял на неё голову. Было что-то завораживающее в том, что сейчас она оказалась выше него.

– Открой рот! – потребовала она голосом доктора в детской поликлинике.

– Зачем?

Вместо ответа она двумя пальцами схватила его за подбородок и надавила на ямочку под нижней губой. Вадик волей-неволей разжал челюсти.

– Буду искать внутренний мир. – Аля склонилась к нему, их лица оказались невыносимо близко. Захотелось подтянуть её к себе и поцеловать, вот прямо такую, пахнущую краской, сидром и мятной жвачкой. Но его словно парализовало. – Зубы вижу. Язык. Нёбо. Горло, – перечисляла Аля. – Внутренний мир не вижу.

Ему показалось, что он попал во власть каких-то злых чар. Умом понимал, что всё это – шутка, может, забавная даже, и наверно лет через пять он сам про это вспомнит со смехом, но сейчас она ножом полоснула по больному. Все внутренности свело от холода, к горлу подкатила лёгкая тошнота.

Захотелось встать, послать Алю нахуй и уйти. Если это – его Истинная, пусть подумает над своими словами, подёргается. Сама прибежит. А если нет, туда ей и дорога.

Но это будет по-бабски. Вадик сам не любил таких обиженок обоего пола. Значит, надо как-то иначе. Съязвить, уколоть в ответ.

– А у тебя-то он есть? – Вадик и сам удивился, сколько злости прозвучало в его голосе. – Внутренний мир? Или тоже только, – тут он начал перечислять, изображая Алю, – зубы, дёсна…