Альтушка для дракона

– Ага.

Добравшись до витрины, они принялись вслух комментировать названия мороженого. Всех этих гигантов, магнатов, экстазов… Продавщица высунулась из своего окошка, сказала:

– Выбирайте быстрее, я закрываюсь.

Аля ткнула пальцем в первое попавшееся эскимо и опять игриво покосилась на него.

– А ты какое любишь?

– Никакое, – отозвался Вадик, прикладывая к терминалу карту. – Мне нельзя.

– Что, тоже аллергия? – то ли с сочувствием, то ли с подколом спросила Аля, разворачивая обёртку своего мороженого.

Он покачал головой.

– Нельзя горло студить. Потом пламенем дышать больно.

Она вцепилась зубами в шоколадную глазурь эскимо и так и замерла. Проговорила нечётко:

– Подожди, ты ещё и пламенем дышишь?

– Ну да. Я же типа дракон…

– И… Ты всё покажешь, да?

– Покажу. Если будешь себя хорошо вести…

Глава 3

Аля

– Короче, мне это надоело, и я сказала, что увольняюсь… – Почему-то рассказывать о перипетиях последних месяцев этому дядьке, годившемуся ей в отцы… Хотя нет, он был немного моложе папы… Так вот, рассказывать ему про вечные скандалы с Надеждой было легко и просто. Он шёл, слушал, кивал. Иногда давал советы, но не пытался объяснить, какая Аля дура, что не держалась за своё место зубами, когтями и остальными, менее подходящими частями тела. Короче, был на удивление внимательным и принимающим. Словно злодей, подбирающийся к юной и неопытной жертве.

Правда, сама она не собиралась оставаться жертвой. Пусть этот скуф-дракон боится и трепещет в её когтях!

– А ты не пробовала… Ну, послушать её, одеваться на работу как-то… не так… – Аля почувствовала, что там должно было прозвучать какое-то грубое слово, – не так ярко?

– А зачем? Чтобы потерять всю свою индивидуальность?

Она испытующе посмотрела на Вадика. А не такой уж он и старый, как сперва показалось. И даже на лицо симпатичный, черты лица такие… классические. Только он их портит причёской и усами этими, как у «Песняров». Аля век бы не знала, кто такие «Песняры», если бы не увидела у бабушки с дедушкой в гостях сериал про беларусскую группу. Ни музыкой, ни внешним видом музыкантов она особо не прониклась, но вот эти усы подковой запомнила.

Она уже отдалась во власть извечного женского инстинкта, который настойчиво требовал помыть, побрить и переодеть попавшего в цепки лапы мужчину. Намётанным взглядом художницы она уже видела, что, если сжечь в Купальском костре эту богомерзкую жилетку с карманами, эту футболку практичного коричневого цвета, и надеть на Вадика вещи почище и поновее, чтобы подходили к цвету глаз и волос, а сами эти волосы подстричь ровно и помыть правильным шампунем…

– Чтобы на работе проблем не было, – прервал её размышления скуф-дракон. – Чтобы не выделяться, где не надо. Я так всю жизнь живу.

Але захотелось сказать в ответ что-нибудь едкое, вроде того, что какой-то Вадик – ещё не мера всех вещей, и нельзя всю жизнь не вылезать из-под плинтуса, но вспомнила, с кем имеет дело. Уж ему-то точно приходилось постоянно мимикрировать под обычного человека!

– И как, помогает? – спросила она.

– Как видишь. Пока моё чучело не выставляют в краеведческом музее.

Она вообразила себе чучело Вадика, стоящее где-то между зубом мамонта и землянкой эпохи неолита. Подпись рядом гласила «Скуф обыкновенный». От этого стало тошно и смешно одновременно.

Аля коротко ткнулась лбом ему в плечо.

– А хочешь, я тебя на завод устрою, – предложил Вадик.

От неожиданности она вскинула голову. Переход от грёз и разговоров о проблемах с администраторшей был слишком резким.

– Это зачем? – осторожно поинтересовалась Аля.

– Ну, ты же говоришь, с работы ушла. А нам люди нужны. Хоть в цех. Хоть в столовую…

– А, нет. – Она поспешила отмахнуться. В голове промелькнула мысль, что с работягами она ещё не общалась. Если такого привести к родителям знакомиться, мама же в обморок упадёт! Мало того, что старый, так ещё и с завода. – Столовая, цех, станки – это не про меня. Я лучше буду обложки для книг в нейронке рисовать. Ну, знаешь, таких: «Лапули для папули», «Истинная для генерала драконов».

Аля усмехнулась, а вот спутник её ощутимо напрягся. Поди разбери, что его задело. То ли то, что отмахнулась от помощи, то ли названия книжек не понравились. Сам, небось, при этом про пчелу-попаданца читает! И прочие истории про мужиков, которые пытаются впечатлить товарища Сталина.

– Зря ты так. У нас платят нормально. Я мастер цеха, у меня прям хорошо по деньгам выходит.

Значит, всё-таки завод.

Аля обычно не отличалась особым чувством такта, особенно с парнями. С ними она вообще придерживалась тактики «шок – это по-нашему», стараясь отпугнуть всех тонко чувствующих и слабонервных. А с этим дядькой, у которого, наверно, эмпатии как у хлебушка, вдруг захотелось попридержать коней. Интересно, это потому что он – дракон? Или потому что умудрился чем-то её зацепить?

– Да я ж не спорю, – примиряюще сказала она. – Просто я так не могу, чтобы фулл-тайм пять на два. Я училище-то художественное еле выдержала. Вставать рано, идти непонятно куда, делать одно и то же, приходить домой усталой. Да ну его! Скучно.

– Это если без аварий и происшествий. А у нас в соседнем цехе Ваське в том месяце два пальца оторвало, так весело было, так весело!

По тону, с которым Вадик говорил всё это, Аля не могла понять, серьёзно он или шутит. На всякий случай решила, что это – постирония.

– После такой ебатории знаешь, как начинаешь ценить скучные дни?

Вадик

Время тянулось страшно медленно, и не то, чтобы Вадик не был этому рад. Они обошли все центральные улицы города, устали, но ощущение, что ему не тридцать пять, а примерно в половину меньше, окрыляло, словно долгий полёт над сонной рекой. Ноги гудят приятной усталостью, в кармане шуршит пакет с покупками, а рядом шагает эта странная девчонка, которая то и дело норовит залезть в каждую встречную подворотню, словно проверяя, не спрятался ли там ещё один дракон.

– Ну что, на набережную? – предложил он.

– Давай, – согласилась Аля и тут же потянула его к подвальному магазинчику с красно-белой вывеской. – Только возьмём чего-нибудь, пока не закрылись, ладно?

Он с сомнением пожал плечами и подумал, что неплохо бы спросить у своей новой подруги паспорт. Спаивать малолеток в его планы не входило. Аля, похоже, прочитала его мысли, потому что добавила:

– Да не ссы, есть мне уже восемнадцать! – Аля с преувеличенно серьёзным видом полезла в рюкзак, из которого тут же посыпались какие-то фломастеры, чек от "Пятёрочки" и странный резиновый брелок в виде… Вадик предпочёл не всматриваться.

Его потянуло ответить, мол, все вы так говорите, а потом… Но он сдержался. Во-первых, потому что не хотелось ссориться по пустякам, а во-вторых, потому что это было бы враньём. Никто и никогда не прибавлял себе лет, чтобы оказаться в постели с ним. Или развести на покупку пива. Лицо у него, видимо, было такое. Душнильское. «С таким лицом только в рекламе налоговой сниматься», как говорил Андрюха.

В магазинчике Аля решительно вручила ему две пачки чипсов и направилась к полке, где стояли сидры. Вадик окинул взором алкогольное великолепие – три полки дешёвого пива, два вида портвейна и что-то зелёное в бутылке с надписью "Абсент" (на 90% состоящее из красителя, если верить этикетке) – и взял банку безалкогольного пива. Настроение у него было такое… Непривычно нежное. И портить его выпивкой, чтобы потом мучиться с превращениями…

На кассе Аля демонстративно заплатила за себя сама, гордо предъявив всем желающим паспорт, который кассир даже не стал проверять. Заметив, что взял себе Вадик, она толкнула его локтем в бок (и надо же было ей попасть точно в солнечное сплетение) и заметила:

– За ЗОЖ взялся? Скоро, глядишь, и на йогу запишешься. Представляю, как ты в позе лотоса…

– Это всё твоё влияние. Тлетворное, – фыркнул он, но внутри почему-то расплылся от этой мысли.

Аля хихикнула и подставила рюкзак – убрать пиво и чипсы.

– Сто лет так не делал, – заметил Вадик, пока они поднимались по лестнице к выходу, и он невольно считал каждую ступеньку, чтобы не запнуться. – Вот так ночью на набережной с бутылкой пива… Хотя нет, с банкой. И безалкогольного. Боже, кто я такой…

– Так ты, значит, был романтиком? До того, как оскуфел? – Аля снова толкнула его в бок, но уже мягче, больше похоже на неловкую попытку погладить.

– В смысле – был? Я им и… – Он открыл дверь, чтобы галантно пропустить даму вперёд (может, хоть тут получится как у людей), но Аля, увидев, кто стоит снаружи, с негромким «ёб твою мать» нырнула обратно, так резко, что чуть не сбила с ног заходящего покупателя.

– Там мой бывший, – сказала она пару секунд спустя, прижимаясь к стене. По тону, которым это было произнесено, Вадик понял, что придётся вспоминать незаслуженно забытое искусство битья морд. И, кажется, его руки уже сами по себе сжались в кулаки. «Ну что ж, – подумал он, – сегодня явно день ностальгии».

Глава 4

Аля

Аля постаралась скрыться за широким торсом своего спутника, но помогло плохо. Семён заступил им путь и на вежливую просьбу отойти и не мешать заявил, что уйдёт только после того, как поговорит с ней.

– Ты же видишь, сегодня она не настроена разговаривать, – спокойно отозвался Вадик.

– А я не с тобой разговариваю, дядя. – Бывший криво улыбнулся, и Аля спросила у самой себя, где были её мозги, когда она решила встречаться с таким нефотогеничным парнем.

– Да мне пофиг… – Вадик провёл рукой по предплечью, будто закатывал невидимые рукава.

Аля, отойдя чуть в сторону, оценивая шансы на победу в драке у каждого из участников. А что драка будет, она не сомневалась: пиздюли у Семёна всегда лежали недалеко. Бывший был выше, гибче, злее. Вадик, ниже его на полголовы, казался спокойным и непоколебимым, как утёс.

– Значит, после меня решила папика себе найти? – Семён шагнул в её сторону, и до Али вдруг дошло, что он пьян, пьян в хламину… Вадик быстрым движением остановил его, положив руку на плечо. – А нашла скуфа!

Семён вывернулся и с хорошим размахом ударил соперника в глаз. Голова Вадика дёрнулась в сторону, Але показалось, что там что-то хрустнуло. Но её спутник не схватился за лицо, не осел на землю, только дёрнул плечами и… Она вскрикнула, закрылась руками, но даже так сумела увидеть, что же случилось дальше. Вадик ударил бывшего ногой под колено и тут же, не давая передышки, сунул ему кулаком в ухо. Семён заохал и отступил в темноту.

– Ты как? – спросил Вадик, поворачиваясь к ней. Под глазом у него уже расплывалось тёмное пятно синяка.

– Вроде норм, – отозвалась Аля. Признаваться, что её мутит от того, что только что случилось, она не стала. Лучше просто уйти отсюда.

**

– И тогда Дракон спас Принцессу из лап Прекрасного Принца, – сказала Аля, доставая из рюкзака банку сидра и протягивая её Вадику. – И стала Принцесса залечивать раны, которые получил Дракон в честном бою. Это вроде похолоднее будет…

Вадик помощь с благодарностью принял, только тихо выругался, прикладывая ледяную жестянку к заплывающему после удара глазу. Спросил:

– Они у тебя все такие?

– Кто? – вскинула голову Аля.

– Прекрасные Принцы.

– А, не, только этот.

Она чувствовала себя донельзя странно. Вроде бы и злилась на Семёна, который никак не мог принять факт их расставания, и боялась, что он снимет побои, хотя тут уж сам виноват, как есть, и была страшно польщена, что за неё мужики готовы лезть в драку. Такого раньше никогда не случалось, и новый опыт оказался весьма волнующим. Правда, повторять его в ближайшее время не хотелось.

Хотелось вот так сидеть на набережной, смотреть, как волны дробят свет фонарей на мосту, и болтать про всякую ерунду.

– С какого начнём? – Аля взвешивала в руках два пакета чипсов. – С лука или с паприки?

– А пофиг. Главное, чтобы не крабовые.

Она спрятала одну упаковку, ту, что с большим красным перцем на боку, обратно в рюкзак. Вадик потянулся к чипсам свободной рукой, но получил короткий шлепок по пальцам. – Сначала помыть руки. – Аля достала из своих почти бесконечных запасов влажные салфетки.

Её спутник посмотрел на белый, пахнущий неведомыми ароматами клочок нетканки, как солдат на вошь:

– Ты серьёзно? Мы на улице.

– А что, у драконы на боятся обосраться? – Аля уже разворачивала упаковку.

Это сработало. Вадик с недовольным видом взял салфетку и начал тщательно протирать пальцы, ворча себе под нос. Аля тем временем устроилась поудобнее, подложив под себя рюкзак.

– А все драконы превращаются, ну, когда чихают?

Вадик хрустнул чипсиной.

– Только я. Остальные могут это контролировать. А у меня с детства проблемы. – Подумал, добавил: – Ну, лет с двенадцати. Как первый раз превратился.

– И ты не пробовал… Ну, лечиться как-то?

– Пробовал, конечно, – отозвался Вадик с лёгким раздражением в голосе. Вообще эмоциональный диапазон был у него не то, чтобы особенно широким, так что Аля даже удивилась, услышав новые нотки. – Всё херня. Так что я просто не хожу во все эти бабские места, где всё воняет корицей, и не ем бабскую еду. Все эти булочки-хуюлочки с кофе-хуёфе.

Последний пассаж порядком задел её. Аля приготовилась, что сейчас пойдёт речь про меркантильных баб, которые только и думают, как обожрать хорошего парня на тортик и чашечку капучино. А ведь всё так хорошо начиналось: она, дракон и ночная прогулка…

Но Вадик сумел удивить Алю и тут. Он извинился.

Вадик

Он и сам не понял, как это получилось. В сети-то всё всегда было так легко. Заходишь в тред, кидаешь что-нибудь эдакое про тарелочниц, наблюдаешь, как тётки, кто поглупее, как куры, начинают кудахтать. Потом еще какая-нибудь лезет на к нему страничку, начинает писать, что он страшный, грязный, толстый, и как хорошо, что остальные женщины избавлены от его общества. Тут-то её и приложишь верным и надёжным «просто ты жирная, и никто тебя не ебёт». И всё, визг, крики… эмоции.

А тут вдруг он испугался. Вот сейчас ляпнешь что-нибудь лишнее – и эта рыжая уйдёт в закат. В самом прямом смысле. На Западе розовела узкая светлая полоска. Как раз есть, куда эффектно удалиться.

И он решил не портить красивый момент.

В конце концов, он об этом мечтал ещё со времён студенческих. Вот тоже так сидел на набережной с бутылкой пива, правда, алкогольного, и не маленькой, на ноль тридцать три, а литровкой, и думал, что неплохо бы прокатить над рекой какую-нибудь симпатичную девчонку, которая, узнав, что он – дракон, не сдаст его в дурку или в лабораторию на опыты. Не испугается, не помрёт от разрыва сердца. Но такие, кому он решился бы открыться, не находились. Или сбегали от него раньше, чем удавалось дойти до чего-то серьёзного, напоследок обозвав его занудой.

Ну не был, не был он душой компании! Хотя очень старался. Книжки всякие читал про то, как завести друзей. Научился играть на гитаре Арию, Киша и Цоя. И даже неплохо получалось! Голос, конечно, с Кипеловым было не сравнить, ни с молодым, ни со старым. Но на то он и звезда…

Ему нравилось разучивать всякие интересные партии! Писать своё, правда, не получалось, не хватало фантазии. Но позадрачиваться с чужим? Дайте два.

Правда, на девчонок это всё равно особого впечатления не производило. И Вадик к диплому гитару забросил.

И качалку, куда ходил с пацанами, тоже.

К этому времени он удостоверился, что простые хорошие парни женщинам не нравятся. Им подавай говнюков, чтобы ноги вытирали. Вот на таких бабы бегут впереди собственного визга.

Где-то в глубине души он понимал, что далеко не все бабы… но те, с кем он мог бы сойтись по характеру, не вызывали никакого отклика ни в сердце, ни в штанах. И Вадик просто в какой-то момент решил выписать их из женщин. Потому что так было проще жить. Наблюдать, какие склоки с драками устраивают за Андрюху красотки, пока он попивает своё пивко, почёсывая пузо.

Сокрушаться, что вот он – не урод, лишнего не пьёт, и во хмелю не агрессивен, первым в драку не лезет, не дурак… Светка, сестра Андрюхи, которая иногда приходила к Вадику на чашечку секса, как-то заметила: «У тебя все достоинства – с приставкой не». Так вот, всё это богатство оказалось никому не нужно!

И он просто понемногу забил на себя. Стал больше пить, забыл, с какого конца подходить к тренажёрам, после работы зависал в компьютере… Зачем стараться, если никто не оценит? А «танчики», «танчики» вот они!

Одно время он зависал в группах всяких мужских коучей, которые объясняли все его проблемы продажной женской природой и высокой примитивностью самок. Но там быстро стало скучно. Инцелы, мужчины, идущие своим путём, оставляли какой-то отклик в душе, но и среди них Вадик не задерживался. Ему периодически начинало казаться, что там собираются какие-то лузеры, а себя лузером он не ощущал.

Что не мешало периодически ходить к феминисткам, обзывать их жирными, стрёмными, недоёбанными и пытаться объяснить, что в жизни всё устроено не так, как они хотят, да и права женщинам не особо…

А теперь он сидел на набережной с девчонкой-альтушкой, у которой из носа торчало кольцо, уши были утыканы серёжками, волосы торчали во все стороны, и боялся спугнуть своё счастье. Ему словно сполна дали того, что он не получил в юности. Второй шанс. И теперь надо было этот шанс не проебать.

**

Над рекой поплыла белёсая дымка тумана. Фонари на набережной светили ярко, выхватывая из темноты фасады старинных зданий, но шумы города понемногу начали затихать. Аля зябко дёрнула плечами и натянула поверх топа футболку. Вадик подумал, что надо было её постирать перед тем, как возвращать. Да только когда? И не высохло бы до утра. И потом, новое чувство, довольно странное, будоражило воображение. Будто он ещё и вот так сумел прикоснуться к Але. Пусть не прямо…

– Нам ещё долго? – спросила она.

– Полчасика подождём, как раз все разойдутся… – Вадик и сам поплотнее завернулся в свою жилетку. Не помогло.

– Звучит как-то по-маньячному, – заметила Аля.

– А ты чего хотела? – отозвался он, надеясь, что в голосе прозвучала усмешка. Но вышло как-то не очень. Он сам с таким человеком точно никуда бы не пошёл.

– Чего-то интересного. – Она глотком осушила остатки сидра, пошарила в пачке чипсов, ничего не нашла, вздохнула разочаровано.

– Матрос ребёнка не обидит… – Эта фраза понравилась Вадику ещё меньше предыдущей. Умом он понимал, что имеет дело с совершеннолетней. Да и не собирался тащить её в койку, по крайней мере, прям сразу, вот сегодня. Может, для кого-то пьяная гейша сакуре не хозяйка, но и он себя не на помойке нашёл, чтобы спать с подвыпившей девчонкой. Девчонкой! Разница в возрасте величиной в полжизни наводила его на весьма прискорбные мысли. Другой бы радовался, что подцепил молоденькую! А ему казалось, что всё это как-то неправильно. В отличие от Али, которую такой расклад либо совсем не парил, либо она получала удовольствие от игры в маленькую девочку и взрослого дядю, полностью уверенная, что он ничего с ней не сделает.

И Вадику не оставалось ничего, кроме как стать таким вот взрослым, рядом с которым можно ничего не бояться. Хотя периодически накатывающее волной возбуждение намекало, что долго он так не выдержит.

Вот и сейчас… Аля оскалила зубки, усмехнулась:

– А может, это тебе надо бояться, что ты со мной…

Захотелось прямо сейчас притянуть её к себе, поцеловать… Зря он, что ли, сражался с её бывшим? Кровь, можно сказать, проливал!

Вместо этого Вадик отбросил на землю пустую пивную банку и пару раз придавил её ботинком. Металл громко сопротивлялся ударам судьбы, но сделать ничего не мог.

Аля отстранилась. Как будто он вот так, сразу всё испортил.

– Давай пойдём потихоньку… – предложил Вадик. Нам туда по набережной… – Он махнул себе за спину. – Там есть спуск к воде, темно, спокойно. Нас никто не заметит.

И ещё лучше… просто маньяк-недоучка просит будущую жертву сходить с ним в кустики.

– А другого места нет? – спросила Аля.

– Это за город надо. Тогда можно и днём. Сегодня уже не получится… – Вадик выдержал паузу. – Так что, расходимся?

Страшно не хотелось этого делать, но, может, так и правда будет лучше?

– Нет уж. Ты сказал, что прокатишь меня сегодня, значит катай.

И они собрали за собой мусор и двинулись вдоль кованной ограды. Вадика не оставляло лёгкое ощущение, что за ними кто-то следил. Оно появилось, едва они поднялись на верхний ярус набережной. Будто замаячила длинная тень на периферии зрения. У него такое уже не раз бывало – драконье чутьё предупреждало о невидимой пока опасности. Но кого сейчас боятся? Разве что Алиного бывшего, который решил выследить их?

И Вадик постарался не обращать на это неприятное ощущение лишнего внимания. Ну его, когда рядом, прижавшись к нему боком, идёт такая девушка…

**

– Ну вот мы и на месте, – сказал Вадик преувеличенно бодро. Аля с сомнением посмотрела туда, куда он светил фонариком. Плохо закреплённая, видавшая виды железная лестница спускалась прямо к воде. Казалось, она рассыплется от косого взгляда. Как туда наступить?

В голове замелькали кадры из тру-крайма. Доигралась. Всё-таки он её убьёт и расчленит. Или сожрёт!.. Мысль была вялая, ленивая, и Аля быстро от неё отмахнулась. Она помнила, что Тед Банди был красавцем и обаяшкой, что не мешало ему убивать женщин пачками. Но Вадику почему-то верила. Наверно, дело было в бутылке сидра, выпитой в одно лицо на набережной…

– И нам обязательно… – она показала на погнутые ступени. – Прямо вниз? Ты не можешь превратиться здесь?

От воды тянуло холодом. В воздухе звенели комары. Аля то и дело хлопала себя то по голым икрам, то по предплечьям.

– Вообще могу, – согласился Вадик. – Тогда стой на стрёме. Мне надо сначала раздеться.

Она честно отвернулась и сонным взглядом просканировала окрестности. Никого. Ни машин, ни собачников. Хотя показалось, что между густыми деревьями, окружавшими бывшее Епархиальное училище, мелькнула какая-то тень.

На плечи легло что-то тёплое и тяжёлое. От неожиданности Аля вздрогнула и чуть не вскрикнула, потом поняла, что это Вадик накрыл её своей жилеткой с карманами. Сразу стало теплее.

– Ну всё, можно поворачиваться?

– Если не боишься.

Аля с коронной маминой фразой: Ой, да что я там не видела! – развернулась на пятках.

Длинная фигура Вадика, разделённая пополам чёрным прямоугольником трусов, белела во мраке.

– Только я… давно этого не делал, – неуверенно проговорил он. Понял, что фраза прозвучала двусмысленно, добавил смущённо: – В смысле, не летал. А девушек на спине не возил никогда. Но ты вроде лёгкая. Должно получиться.

Не успела Аля придумать хорошую подколку, как тело дракона окутало лёгкое золотистое сияние. Странно, что вчера она этого не заметила. Но там фонарь светил жёлтым… А тут темно.

Длинные трещины рассекли кожу на лице Вадика, груди, животе, перетекли на руки и ноги. В просветах заблестела чешуя. Он склонился вперёд, упёрся руками в колени. Тело раздувалось, будто его накачивали изнутри насосом, лицо сползало вниз и вытягивалось, превращалось в длинную копьевидную морду. На спине в мгновение ока вырос горб – и тут же кожа там с омерзительным звуком треснула, и наружу показались крылья.

Нет, определённо, вчера всё было не настолько жутко и отвратительно!

Але хотелось кричать. Но она стиснула зубы, да так, что они заскрипели, и всё внутри сжалось от этого скрежета.

А Вадик, точнее, человекоящер, опустился на четвереньки. Человеческая кожа осыпалась с него лоскутами.

Чешуйчатая голова на длинной шее потянулась к Але.

Глава 5

Аля

Кажется, она всё-таки потеряла сознание, потому что момент, когда дракон подобрался к ней и лёг так, чтобы она не валялась на холодной земле, не запомнился. Первым, что она ощутила, было тепло. Непривычное, почти звериное тепло, исходившее от чего-то огромного и живого. Затем – ритмичный стук, мощный и размеренный, как удары молота о наковальню, перемежающийся странным присвистом при каждом вдохе.

Она открыла глаза и тут же зажмурилась от резкой боли в висках. Когда смогла сфокусировать взгляд, перед ней предстала чешуйчатая грудь, поднимающаяся и опускающаяся в такт дыханию. Аля медленно осознала – она лежит под крылом дракона, прижавшись щекой к его боку, где тонкая перепонка крыла соединялась с телом.

– Так вот ты какой… – её голос дрожал, как первый весенний лист на ветру. – Горячий. По-настоящему горячий.

Змеиная голова, украшенная шейным гребнем, плавно изогнулась, приблизившись к ней. Глаза – огромные, вертикальные зрачки – внимательно изучали её

– Значит, ты и тут понимаешь речь, да? – Аля осторожно приподнялась на локтях, чувствуя, как под ней шевелятся мышцы драконьего бока.

Снова кивок.

– И жрать меня не собираешься?