Уроки искушения, или Пылающие сердца драконов

Я смущённо улыбнулась и отмахнулась. Чайник как раз засвистел, сообщая о том, что вода закипела, так что, пользуясь случаем, я отвлеклась на разливание душистого чая, который нашла в одном из ящиков ещё ночью.

– В любом случае, тебе с ним ничего не светит, – проговорила Марго, откусывая кусочек печенья. – Наш куратор на некоторое время вышел из игры.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.

– Помнишь, я говорила, что он занял место куратора не просто так, а потому что из-за ранения был вынужден уйти во временную отставку?

– Так, – я поставила на стол чашечки и села рядом, внимательно глядя на Марго.

– Ну так вот. Я не знаю, что там произошло наверняка, но он едва не лишился своей силы.

– Разрыв каналов? – я вскинула бровь, пытаясь вспомнить, видела ли хоть раз, чтобы Рикард использовал магию.

– Ага. Восемьдесят процентов повреждений. Его сшили, как могли, но каналы хрупкие и вроде как будут наращивать плотность несколько месяцев. Ну, по крайней мере, так мама говорила, а она от его матери узнала. В общем, бедняге сейчас нельзя не то что силой пользоваться, вообще никакой нагрузки на каналы давать не стоит. – Марго понизила голос, склонилась ко мне и добавила: – Включая секс.

– Серьёзно? – выдохнула я потрясённо. Марго закивала:

– В клане все об этом знают. Скандал был, что, якобы, Саргоны берегут своих и на опасные дела нарочно посылают Артасов. Я, конечно, сомневаюсь, что дело было так, но старики враждуют между собой всю жизнь и всегда находят повод поругаться.

Я озадаченно смотрела перед собой, вполуха слушая рассказ подруги, а в мыслях снова и снова возвращаясь к событиям последних дней. Выходит, он блефовал? Просто давил на моё чувство самосохранения, чтобы вынудить поступить по-своему?

И ещё… Когда он сказал, что меня не поселили бы к нему, если бы он мог завести со мной интрижку – он это имел в виду? Наверняка он знал, что слухи разлетелись по всему клану, и ожидал, что до меня они тоже дошли.

Великая Праматерь, что же он про меня подумал?! Что я нарочно хотела лишить его силы, изнасиловав? Это даже звучало глупо.

По дому пронеслась новая трель, заставившая Марго замолчать и обернуться.

– Ты кого-то ждёшь? – спросила она.

– Нет, – пробормотала я и выглянула в окно.

За калиткой стоял он.

Глава 6

Лейла Мариотт

– О, а вот и господин куратор, – заметила Марго. – Наверное, вам лучше побыть наедине.

Она подмигнула и, быстро попрощавшись, пошла к выходу из дома. Я не стала её задерживать. В любом случае, сил у меня не было, голова стала тяжёлой, и больше всего мне хотелось снова вернуться в постель. Наверное, именно поэтому я не задалась вопросом, зачем дракон позвонил в дверь собственного дома вместо того, чтобы воспользоваться ключом и просто войти. Тем более, он должен был догадываться, что я могла и спать в это время.

Я не стала выходить на улицу, чтобы отворить калитку. Блистательно улыбаясь, Марго выбежала во двор и сама открыла калитку, впустив в дом хозяина. Я тоскливо осмотрела стол, завтрак, к которому едва прикоснулась и наполненные чаем чашки. Не ахти какой беспорядок, но что-то мне подсказывало, что куратор будет требовать от меня той же стерильной чистоты, какая здесь царила до моего появления.

Дверь в прихожей хлопнула, и из неё донёсся мужской голос:

– Есть кто дома?

– Я на кухне, – отозвалась я и села обратно за стол, гипнотизируя кусочек хлеба с маслом, откусанный мною чуть ранее.

Дракон заглянул в кухню, но я не смотрела на него, лишь слышала, как он вошёл и замер где-то в районе порога.

– Мисс Мариотт? – осторожно позвал он. Я вздохнула и повернула голову, встретив его недоверчивый взгляд.

– Я всё уберу чуть позже. Только с силами соберусь.

Дракон вошёл и поставил на стол горшок с каким-то домашним растением. Потом сел напротив меня.

– Простите, а что вы здесь делаете?

– В смысле? Мне и на кухню заходить нельзя? Разве не вы приготовили мне завтрак?

С этими словами я вынула из кармана записку и бросила её на стол. Серебристые глаза дракона быстро пробежались по строчкам, после чего он покивал и взял в руки чашку, которая предназначалась Марго. Сделал небольшой глоток и закусил кусочком ветчины. И только после этого, словно тщательно всё обдумав, сказал:

– Я думал, вы будете спать.

– Зачем тогда звонили?

– Чтобы не испугать своим внезапным появлением. Кстати, это для вас.

Он повертел растение в горшке и развернул его небольшим распустившимся цветочком ко мне. Я озадаченно посмотрела сначала на цветок, потом на дракона – и снова на цветок.

– Полагаю, мне стоит извиниться, – сказал он неожиданно мягко.

– За что? – искренне удивилась я.

Уж если кому и стоило извиняться, так это мне. Обвинила его во всех смертных грехах, потом ещё вломилась в его комнату и вела себя, как озабоченная… А ведь куратор просто проявил заботу ко мне. Что бы там раньше между нами ни было.

Признавать этого всего не хотелось, и я отвернулась, спрятавшись за чашечкой с чаем.

– За всё, – сказал он. – Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, за что.

– Не стоит. Вы и так много для меня сделали. Я всё уберу.

Я уже встала было из-за стола, собираясь отнести свою чашку в мойку, как дракон вдруг вскочил со своего места и буквально насильно забрал её у меня.

– Я сам, – сказал он, когда я подняла на него взгляд. – Вам нужно отдыхать. Ступайте… в постель.

Я замерла на несколько мгновений, глядя на дракона снизу вверх. Он был выше меня почти на две головы, но сейчас, при свете дня, не внушал такого чувства опасности, как раньше. Скорее наоборот. Мне будто впервые за долгое время стало почти спокойно рядом с ним. Будто я, наконец, вернулась домой.

– Это самое меньшее, что я могу сделать, – тихо сказала я, опустив взгляд, и шмыгнула носом.

Ну вот, ещё один симптом внезапной простуды. Теперь буду ходить с красным носом и заплывшими глазами. Красота.

– Вы больны, мисс Мариотт, – дракон коснулся тыльной стороной свободной руки моего лба. – И по-моему, у вас начинается жар. Вы выпили микстуру, которую я оставил для вас?

– Как раз собиралась это сделать, – смущённо ответила я и ухватилась за спинку стула, потому что стоять было тяжело. – Раз уж вы извинились… позвольте и мне принести свои извинения за то, что произошло ночью. Я не знала про вашу травму и неправильно поняла всё происходящее. Сами понимаете, после того, как вы предложили мне при нашей первой встрече…

– Вы имеете в виду…

– Я имею в виду, что вы намекали на расплату телом за то, что вы меня не сдали полиции, – выпалила я, отчаянно краснея. Всю ночь я не решалась заговорить об этом напрямую, и теперь сердце стучало так сильно, что я чувствовала его биение в висках. – Теперь мне ясно, что вы просто пытались вынудить меня поступить правильно. И у вас получилось! Всё это – и шантаж, и поддельные результаты вступительного экзамена – вы всё это сделали для моего блага. И даже то, что поселили меня в своём доме. Я не заслужила всего этого.

И подняла взгляд, чтобы хотя бы по выражению лица понять, что куратор думает обо всём этом. Но его лицо снова стало холодным и непроницаемым.

– Ступайте к себе, мисс Мариотт, – чуть хрипло сказал он. – И не забудьте принять микстуру.

Я шмыгнула, вскинула голову, несколько мгновений ещё смотрела ему в глаза, словно это могло что-то изменить, а потом подхватила сумку со своими вещами и, чуть пошатываясь от усталости, пошла на второй этаж, чтобы скрыться в своей спальне.

Великая Праматерь, как же стыдно! Кровь прилила к щекам, дышать стало тяжелее, и не совсем было ясно, болезнь тому причина или пронзительный взгляд серебристых глаз.

– Бездново днище, – выругалась я в подушку и, уткнувшись в неё, закричала, сбрасывая скопившееся напряжение.

Ох, Богиня! Я ворвалась в спальню куратора своего факультета! Ночью! Голой! И пыталась принудить его к соитию! Да что со мной не так!

Прооравшись в подушку, я перевернулась на спину и, тяжело дыша, уставилась в украшенный лепниной потолок. Всё-таки этот дракон на редкость терпелив, раз не вышвырнул меня сразу после этого. И теперь мне явно стоило приложить все усилия, чтобы не разозлить его ещё больше. Кто знает, в какой момент его терпение кончится.

– Я стану лучше на курсе, – прошептала я сама себе. – И докажу, что он не зря взял меня в академию.

После этого я села, свесив ноги с кровати, взяла с тумбочки маленький пузатый бутылёк и, выдернув пробку, залпом его опустошила. Голова тут же закружилась. Я опустила её на подушку, подтянула к себе ноги и почти сразу уснула.

Рикард Артас

– Как у вас тут интересно, – протянул я, убирая со стола посуду.

Я впервые видел, чтобы Дрейк заботился о ком-то, кроме себя. Он всегда был отстранён от всего, что происходило вокруг, и был занят только делом. Пока учился – всё своё время посвящал учёбе. Потом стал много тренироваться и какое-то время даже играл в драгонбол за Пантарэю. А когда поступил на службу к безопасникам – полностью ушёл в работу.

А здесь – завтрак, микстура, записочки. Что-то зацепила в нём эта малышка. Или этот подонок просто решил заграбастать её себе, потому как решил, что между нами что-то есть?

Скорее всего.

Я усмехнулся и оскалился в ответ собственным мыслям. Вот ведь упырь. И зачем ему это?

На кухне у Дрейка всё стояло точно так же, как когда-то в родительском доме. Он не любил перемен, и в чём-то это было даже удобно. Не задумываясь, я убрал по местам посуду, повесил влажное полотенце на артефактный сушитель и прислонился к столешнице, скрестив руки на груди и размышляя, что и как скажу брату, когда, наконец, встречу его. Но мои размышления были прерваны глухим женским криком, доносившимся откуда-то сверху.

Это она? Что-то случилось?

Не думая, я бросился на второй этаж и подошёл к двери, из-за которой доносился крик. Бесшумно приоткрыл дверь и заглянул. Девушка лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и кричала в неё, стуча при этом руками и ногами.

Я усмехнулся и покачал головой. Мэри Эверсон – или Лейла Мариотт – была весьма эмоциональной и забавной барышней.

А ещё, чертовски талантливой. И, судя по всему, не только в артефакторике. Как-то же она оказалась в этом доме. А Дрейк никогда не любил делить с кем-то своё личное пространство, даже несмотря на то, что мы с ним много месяцев делили одну утробу на двоих.

Так же бесшумно закрыв дверь, я спустился на первый этаж, осмотрелся, бросил взгляд на часы. Обеденный перерыв подходил к концу, и мне пора было возвращаться на службу.

– Ладно, братец, ещё встретимся, – пробормотал я, прежде чем покинуть дом.

Глава 7

Лейла Мариотт

Проснулась я спустя пару часов, ощущая в теле куда большую лёгкость, чем прежде. Пот больше не струился по коже, ни в холод, ни в жар не бросало, и я, наконец, смогла переодеться в собственную одежду. Её было не много. Отправляясь в столицу, я вообще мало что взяла с собой, а домашний комбинезон оставила ночью в душевой общежития. Так что с ним можно было попрощаться. В итоге из того, что было, я выбрала лёгкое летнее платье простого кроя. Не писк моды, конечно, но зато удобно, и под него можно было не надевать белья.

С кухни доносился характерный звон посуды. Всё ещё сгорая от смущения из-за всего, что произошло, я спустилась на первый этаж. Дракон стоял у плиты и мелко рубил луковицу. Поверх обнажённого торса был накинут клетчатый фартук, а между лопаток скатывалась капелька пота.

На плите бурлила вода в большой чугунной кастрюле. Она распространяла не только жар, но и аромат варёной птицы. Я даже почувствовала, как у меня засосало под ложечкой, а рот наполнился слюной от неожиданно проснувшегося аппетита.

Я не сразу решилась напомнить о своём присутствии и замерла у порога, наблюдая за тем, как его длинные пальцы уверенно справляются с ножом, превращая луковицу в ровные прозрачные дольки. Каждое движение дракона было безупречно, точен, будто он не суп готовил, а смешивал ингредиенты для сложного зелья.

– Проснулись, – холодно сказал он, не оборачиваясь. Должно быть, он почувствовал меня ещё до того, как я появилась в дверях. Драконы. Их сверхъестественные способности раздражали и завораживали одновременно.

– Да, – выдохнула я и заставила себя сесть за стол, на котором всё ещё стояли остатки почти не тронутого завтрака. – Мне уже гораздо лучше. Спасибо за микстуру… и за всё остальное.

Я неловко разгладила аккуратно сложенную на коленях рубашку, которую взяла с собой, прежде чем спуститься. Дракон некоторое время молчал, перекладывая лук в кастрюлю и быстро споласкивая руки. Лишь когда схватил поварёшку и начал помешивать бульон, ответил:

– В следующий раз постарайтесь не доводить себя до такого состояния. Я вам не целитель.

В его голосе было столько холода, что я невольно поёжилась. От него будто в самом деле повеяло ледяной волной. Что-то не так? Неужели я снова в чём-то провинилась? Мы ведь вроде всё обсудили, когда он вернулся домой. И мне показалось, он простил меня за то, что случилось ночью.

Я сжала пальцы на коленях, стараясь не помять рубашку. Сердце болезненно ёкнуло, словно я разрушила хрупкий мир, который между нами едва начал складываться.

– Я… я понимаю, – пробормотала я, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Этого больше не повторится.

– Вы можете обещать, что больше не заболеете? – он обернулся ко мне и, не выпуская поварёшки, скрестил руки на груди. – Вы, люди, обладаете более слабым организмом, чем драконы, и простуды выводят вас из стоя на несколько дней. Что вы можете сделать, чтобы предотвратить повторение подобного инцидента?

Я растерялась. Рот открылся сам собой, но я не нашлась с ответом и только отрицательно покачала головой.

– Вы должны заботиться о себе, адептка Мариотт, – строго сказал дракон. – Вовремя ложиться спать, не засиживаться допоздна. Регулярно тренироваться и хорошо питаться. Почему вы не позавтракали сегодня?

Я опешила от требовательного тона, словно он отчитывал меня за проваленную контрольную.

– У меня не было аппетита, – тихо проговорила я, чувствуя себя затравленной мышью.

– Если организм не получает топлива, он не сможет восстанавливаться. Даже ребёнок знает это.

Я скосила взгляд в сторону, стиснув руки в кулаки. Да, я понимала, что он прав, но от его холодной, отстранённой строгости внутри всё сжималось, и я невольно втягивала голову в плечи, словно пытаясь укрыться от ледяного ветра. Зачем нужно быть таким жёстким?

Он молча посмотрел на меня пару долгих секунд, потом вернулся к плите и снова принялся помешивать бульон.

И тут внутри меня что-то оборвалось. Животный страх, который вызывал этот холодный взгляд, сменился вспыхнувшей злостью, и я резко встала на ноги, опершись руками о стол.

– Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! – воскликнула я, стукнув кулаком по столу. – Вы мне куратор, а не отец, чтобы следить за тем, когда я сплю и что ем! Вы вообще не имеете права ничего от меня требовать, и всё, что в ваших силах – это отчислить меня! И то – только если я не справлюсь с программой!

– И хвала Богине, что вы мне не дочь, – бросил он через плечо. – Не хотел бы я быть вашим отцом.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Да как вы смеете! Думаете, я буду терпеть унижение и оскорбления? Вот! – я схватила со стола рубашку и, в два шага сократив между нами расстояние, пихнула её прямо в обнажённый бок куратора. – Хотела её постирать, прежде чем вернуть, но теперь не считаю себя обязанной!

Он перехватил рубашку резким движением, буквально вырвав её из моих рук:

– Мне бы всё равно пришлось её за вами перестирывать, – прорычал он, подавшись ко мне. Его глаза полыхали яростью, но и мои, наверняка, отражали не меньшую злость.

Я замерла, чувствуя, как между нами натянулась какая-то опасная, невидимая нить. Внутри всё кипело от возмущения, а он стоял так близко, что мне казалось: ещё шаг – и мы взорвёмся, как два встречных магических потока.

– Тогда перестирывайте! – выплюнула я, не в силах больше сдерживаться. – И больше не утруждайте себя заботой обо мне. Я вам не ребёнок и не подопытный зверёк!

Он резко опустил взгляд на меня сверху вниз, как будто пытаясь прожечь дыру в моей душе. Его грудь тяжело вздымалась, пальцы сжались на ткани рубашки так сильно, что костяшки побелели.

– Вы правы. – Его голос неожиданно стал низким и опасно спокойным. – Вы не ребёнок. Вы – адептка, которая попала в академию не благодаря таланту, а благодаря подделке результатов. И теперь каждый ваш шаг – это моя ответственность.

Эти слова ударили сильнее, чем если бы он кричал. Сердце провалилось куда-то в живот, а злость, только что бурлившая в крови, ослабла, сменившись неприятным чувством униженности.

– Если вас так тяготит эта “ответственность”, – проговорила я срывающимся голосом, – может, стоит от меня избавиться? Отчислите. Вы же этого хотите, да?

Его глаза сузились, зрачки вытянулись в узкие щёлки. На мгновение мне показалось, что он сейчас развернётся и уйдёт, захлопнув за собой дверь. Но вместо этого он сделал шаг ко мне, почти не оставив между нами воздуха. Я могла ощутить аромат его магии – металл с привкусом льда. Должно быть, по его повреждённым каналом струилось как минимум две стихии, и он действительно мог бы меня заморозить на месте при желании.

– Отчислить? – повторил он, и в его голосе звенела сталь. – Нет, адептка Мариотт. Вы так просто от меня не отделаетесь.

Его рука резко поднялась – я чуть не зажмурилась, ожидая пощёчины или ещё чего похуже, но он лишь ткнул пальцем в сторону кухни.

– Сейчас вы сядете и доедите завтрак. Потом я устрою вам тестирование по базовой теории, и если вы умрёте от усталости – вините только себя

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он перехватил мой взгляд, и слова застряли где-то в горле. Эти глаза… бездново дно, как быстро они менялись!

– Ну же, – бросил он. – Или у вас хватило сил стучать по столу, но не хватит на то, чтобы выполнить пару простых заданий?

– Чтоб вас, – процедила я, плюхнулась на стул и потребовала, не оборачиваясь: – Налейте мне хотя бы чая! Или мне есть всухомятку?

Андреас Артас

Я сидел за столом своего кабинета, и мой взгляд бесцельно бродил по строчкам в большой тетради. За окном уже смеркалось, последние лучи солнца, которые освещали мой стол, давно потухли, оставив меня в полумраке, и я почти не мог прочитать того, что девчонка понаписала в ответ на мои задания. Но всё равно упрямо продолжал водить взглядом по строчкам.

Рубашка лежала на столе рядом, источая тот особый, медовый аромат, который исходил от её кожи, и ещё лёгкий запах трав, который я мог уловить от её волос, когда мы оказывались слишком близко друг к другу. В другой ситуации я бы сразу отдал рубашку в прачечную, но сейчас… рука не поднималась.

Я потёр лоб и, потянувшись к настольной лампе, щёлкнул выключателем. Раньше сделал бы это не двигаясь, одним коротким импульсом силы. Но всё изменилось. И я уже почти привык.

Закорючки, написанные ровным, но причудливым, мелковатым почерком, стали теперь хорошо видны, и я продолжил читать, на ходу отмечая пером с чёрными чернилами места, где проскальзывали неточности. Хотел бы я сказать – ошибки, но эта чертовка действительно много знала. Я успел навести справки о ней после того, как брат попросил принять девчонку без результатов испытаний. Не мог же я взять кота в мешке! Как выяснилось, она закончила обычную академию магических познаний в Кайтауне, которая была мелким образовательным учреждением, дающим только базовые знания. Так откуда у неё была такая подготовка?!

Я откинулся на спинку кресла, машинально крутнув в пальцах перо. Чернила едва не капнули на тетрадь, и я вовремя вернул его на подставку. Потом скосил взгляд на рубашку. Это было глупо, но пока она была рядом, мне казалось, что девчонка ходит где-то поблизости, и от этого становилось уютнее, будто я вновь вернулся в материнский дом.

С каких пор я стал таким сентиментальным? Последствия травмы, что ли…

Надо обратиться к лекарю.

Странная она. Человечка, но совершенно меня не боится. Я привык чувствовать аромат страха от всех, с кем приходится иметь дело – кроме тех, кто знал меня достаточно близко. Наверное, это определило и мою профессию. Никто не хотел мне врать, когда я вёл допрос. Никто не пытался сбежать или сопротивляться, когда я хотел арестовать. А она… она мне перечила!

Я тихо рассмеялся, запрокинув голову. Но смех быстро угас, оставив во рту горький привкус.

Слабость. Я позволил себе проявить слабость.

Бездна.

Я наблюдал за ней с самого первого дня. Находил взглядом, следил, делал мысленные заметки о её способностях и привычках, пытаясь найти что-то, что можно было предъявить Рику. Но она была хороша. Не лучшая на курсе – девчонка не могла тягаться с подготовкой некоторых драконов, – но чертовски хороша.

И это раздражало даже больше, чем то, как она врывалась в мою жизнь. Чем то, как она проникла в мою постель. Чем то, как она буквально свалилась мне на голову с той бездновой лестницы.

Не надо было её ловить. Пусть бы ноги себе переломала.

Но я поймал. Сумасшедшая, куда полезла только! А теперь приходится расплачиваться. Нет, я ведь сразу знал, какая она: шумная, упрямая, колкая на язык и отчаянная, словно ей уже нечего терять. А ещё повсюду оставляет за собой этот запах мёда и трав, будто нарочно пытается довести меня до аллергической реакции.

Она не боялась меня, даже когда я схватил её за горло. Тот вызов в глазах…

Я потёр висок и снова вернулся к проверке её работы. Но не успел дочитать страницу до конца, как моего уха коснулся стук входной двери. Кто-то вошёл в дом, не утруждая себя звонком. Это было странно.

Я снял домашние туфли и бесшумно подошёл к двери, прислушиваясь. В доме слышались чьи-то шаги.

Запах. Я уловил его ещё до того, как шаги приблизились. Металл, огонь и терпкий аромат дорогого табака, впитавшийся в ткань куртки. У меня не было ни малейших сомнений.

Рик.

Конечно. Кто же ещё мог позволить себе так бесцеремонно войти в чужой дом?

– Дрейк, – раздался знакомый голос, тягучий и немного насмешливый. – Ты дома?

Я сжал кулаки, сдерживая раздражение.

– Ты разучился стучать? – отозвался я холодно, открывая дверь и делая шаг в коридор.

Рик стоял, опершись на косяк, и лениво оглядывал прихожую, словно находился у себя дома. Он, как всегда, выглядел бестолково: волосы в лёгком беспорядке, улыбка – дерзкая и беззаботная. Но я слишком хорошо его знал. Эта улыбка не сулила ничего хорошего. Особенно мне.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, делая шаг навстречу.

– Навещаю брата, – невинно развёл он руками. – Или мне теперь нужен пропуск, чтобы увидеть тебя?

– Лучше бы нужен был, – процедил я. – Говори, что хотел, и убирайся.

Рик усмехнулся.

– Что-то ты сегодня особенно неприветливый. Это из-за неё? – Он чуть наклонил голову, и серебристые глаза блеснули. – Кажется, девчонка сумела тебя зацепить.

– Либо переходи к делу, либо проваливай. Я почти не спал этой ночью.

– Интересно, это она не давала тебе спать? – он вскинул бровь, и я невольно попытался призвать магию, но предохранительная печать, поставленная лекарем, мгновенно отозвалась, вызвав ломоту по всему телу и напомнив о том, что я пока что все равно что лишённый крыльев.

– К делу так к делу, – посерьёзнел Рик и первым вошёл в мой кабинет, где устроился на моём стуле. Я остановился рядом с ним, сверля его взглядом. А когда он не среагировал, процедил:

– Пошёл вон из моего дома.

– А я надеялся, что этот дом станет нам общим. Меня направили сюда контролировать ситуацию с тёмным источником. Весь день на ногах, ещё эту молодёжь гонять приходится… Никакого желания тащиться домой в такую даль.

Он нехотя встал с моего кресла, которое я сразу занял, чтобы этот недоумок не уселся в него вновь. Тогда Рик сел на край стола и, рассматривая работу Лейлы, добавил:

– Но, вижу, моё местечко уже занято.

– Ты сам её мне подсунул.

– Я хотел просто дать ей шанс на нормальную жизнь, а не пустить на растерзание своему брату-людоеду.

– Ты! – я резко встал, схватив брата за отворот рубашки.

Рик даже не дёрнулся. Его глаза сузились, а уголки губ дрогнули в почти незаметной ухмылке.

– Вот и он, мой братец, – сказал он тихо, почти ласково, но в голосе звенела сталь. – Я ждал этого. Что у тебя с ней?

– Тот же вопрос хотел задать тебе. Кто она такая, что ты за неё так впрягаешься?

Рик пожал плечами:

– Я её видел всего два раза в жизни. Дюжину дней назад – и, вот, сегодня.

Я медленно выпустил рубашку брата. Его ложь я мог определить даже с заложенным носом: мне не нужно было ни чувствовать его запаха, ни использовать кристалл истины. Наша связь была крепче любой другой, до такой степени, что порой мы могли даже слышать мысли друг друга.