Посланники Обители. Золотая пряжка

Только хранитель парка скрылся за дверью, ведущей во внутренние покои, Орис тут же бросился к своей Машеньке, успевшей уже переместиться ближе к столу, дабы опереться об него. Стоять девушке, учитывая её состояние, становилось совсем тяжело. Сатир приобнял свою подругу за плечи и начал что-то тихо, успокаивающе нашёптывать ей на ухо. Я подошёл было ближе к этой парочке, что-то там сказал, но оказался просто начисто проигнорирован. Оставалось лишь пожать плечами. Всё стало понятно. Обсудить сложившуюся ситуацию со своей командой покуда не получится. А и действительно! Какие там ещё поиски злополучной пряжки?! Не до подобных мелочей моим коллегам сейчас! Надо сопли на кулак наматывать, да на судьбу свою горемычную друг другу жаловаться. Вот это дело! Ну да, с другой стороны, что ж тут попишешь. Будем пока действовать в одиночку. И по обстоятельствам, само собой.

Долго ждать хозяин дома себя не заставил. Очень скоро он появился снова. Разве что теперь с холщовым мешочком в руках. С подарками для нас, не иначе. Вот ведь, Новый год прямо!

А подарки-то, кстати, оказались реально хороши. Можно сказать – неожиданно хороши. И все как нельзя кстати. Даже сатир со своей зазнобой на какое-то время забыли обо всех свалившихся на них бедах и словно завороженные наблюдали, как хранитель парка доставал из мешка всё новые и новые вкусняшки.

Первой на белый свет лесником была извлечена весьма и весьма толстая и увесистая пачка хрустящих банкнот (банка Англии, само собой) различного достоинства, перетянутая резинкой. Комментировать тут было нечего, потому наш новоявленный Санта Клаус просто молча положил её на стол.

Далее нам продемонстрировали пару кредитных карт двух разных банков. Здесь хозяин дома пояснил, что далеко не всегда, да и не везде принимают наличные. Иногда гораздо удобнее рассчитаться картой, особенно когда покупка достаточно крупная. От названной суммы, которая суммарно числилась на счетах карт и которая всецело поступала теперь в наше распоряжение, у меня слегка помутнело в голове. Я всё же не был готов вот так вот сразу принять эту семизначную цифру. Которая к тому же в фунтах стерлингов. Между тем, кредитки были уже также небрежно брошены на стол.

Потом появились два смартфона (пусть и не самой последней модификации, но достаточно свежие) и несколько сим-карт различных операторов. Тут даже удивления уже не вызвало, что все сим-карты оказались на безлимитном тарифе и обезличены.

Последним свет увидел небольшой блокнот, куда были занесены данные пары десятков человек, включая – их звания и должности, места работы, адреса, а также номера телефонов. К любому из этих людей мы могли теперь обратиться за помощью, хранитель парка брался уведомить каждого по списку о такой возможности. Но обратиться мы могли только в случае крайней необходимости (границы, правда, той необходимости мы вольны были определять сами). Последнее требование было вовсе неудивительно. Большая часть господ, указанных в блокнотике, имела перед своим именем почётную приставку “сэр”, остальные же, судя по фамилиям, должны были, вне всяких сомнений, получить сие звание в самом ближайшем будущем. Тревожить таких людей по пустякам – себе дороже.

– Что-то ещё? – опустошив, наконец-то, мешок, спросил нас лесничий. – Может, оружие? Машина не потребуется? Или самолёт, предположим?

– Нет, спасибо, – отказался я, не сомневаясь ни секунды, что предложение на счёт самолёта – совсем не шутка. Очень уж непростой нам лесник попался. – Лучше немного информации.

– Что вы хотите знать? – наклонил голову чуть вправо хозяин дома и вопросительно посмотрел на меня.

– Ваш помощник убит ведь недавно. Думаю, следствие по этому поводу в самом разгаре. Мы бы хотели получить самую полную и достоверную информацию о ходе дела, – выложил я.

– Полагаю, это вполне возможно, – последовал обнадёживающий ответ. – Позвольте только, я сделаю один звонок. Уточню, кто именно ведёт дело об убийстве Томаса. Теперь уже бывшего моего помощника, к сожалению.

Хранитель парка отошёл чуть в сторону, достал из бокового кармана спортивной куртки телефон и, выбрав номер из адресной книги, позвонил по нему. Ответ последовал почти сразу, после чего между лесником и его невидимым собеседником завязался разговор. Разговор тот длился всего-то пару минут, но был, похоже, вполне успешен. Если судить о том по удовлетворённому лицу хозяина дома. Хотя вполне может статься, что у хранителя весь день бок сильно болел, а теперь вот, в этот самый момент отпустило. Отсюда и облегчение на лице.

Я, конечно, уже на воду дуть начал. Во всём видел подвох, был внутренне готов к любым новым неприятностям. К тому, например, что подойдёт сейчас к нам хозяин дома, радостно потирая ладонью в районе печени, и сообщит, что его помощник сам руки на себя наложил. Следователь в том абсолютно уверен. Вот, понял, скажет, тот парень-неудачник, что жизнь его пуста и бессмыслена, и другой не будет уже никогда, да и бросился в похмельном угаре с балкона восьмого этажа вниз, прямо на асфальт. И – всё. А что? Вот даже не удивился бы я ни разу именно такому раскладу. Просто день сегодня такой – одна напасть за другой следует.

И вот зря я всё же сам на себя напраслину-то возвожу! Судя по тому богатству, что на столе лежит, ситуация на сегодняшний день уверенно начала выправляться в лучшую сторону. Это судя по уже фактически моему богатству, значит. Ну, ладно, ладно! Не совсем-то уж по моему, конечно. Правильно будет сказать – нашей команды. И иное определение лучше напрочь из головы изгнать. А то вон уже, недоброе в моих мыслях почувствовав, сатир как-то подозрительно косится. У рогатого ведь на счёт денег, не сомневаюсь, тоже планы свои имеются. И не маленькие, поди. Ну да, не это сейчас главное. Важнее то, что хранитель парка, дай бог ему здоровья, вернулся всё же со вполне доброй вестью. Ещё раз подтвердив старый, добрый закон – если где-то убыло, значит, где-то прибыло.

– Дело о смерти моего бывшего помощника не закрыто. Однако информацию о ходе расследования я пока запрашивать не стал. Думаю, вам лучше самим, напрямую пообщаться со следователем, – сообщил нам хозяин дома. – Здесь, правда, есть пара нюансов. Первый – сегодня уже поздно, поговорить не получится. Ну да, с другой стороны, вам тоже отдохнуть не помешает. В порядок и себя, и мысли свои привести. А вот с утра уже встретитесь, да и пообщаетесь на свежую голову спокойно.

– Может, и правы Вы, так действительно лучше, – задумался я. – А что за второй нюанс?

– Следователь, его имя – Виллем, он шотландец, – вздохнул лесник. – И этот парень очень гордится своими корнями, тщательно поддерживает традиции и обычаи своего народа. Именно потому зачастую он начинает говорить не на английском, а на шотландском английском. И здесь есть разница, поверьте! Понять этого господина в такие моменты бывает действительно очень сложно.

– Это-то, как раз, совсем не проблема для нас, – махнул рукой я. – Поймём мы со следователем друг друга, даже не сомневайтесь.

– Как-то так я и предполагал, когда решил свести вас напрямую с Виллемом, – кинул исподлобья на меня задумчивый взгляд хранитель парка. – Выберите, пожалуйста, теперь сим-карту из тех, что лежат на столе, я вам на этот номер контакты шотландца сброшу. Завтра в девять утра наберите следователя, он будет уже предупреждён о необходимости предоставить вам всю необходимую информацию, а также оказать, если потребуется, любое содействие в рамках своей компетенции. И, кстати, можете переночевать у меня. Комнат для вас хватит.

– Большое спасибо, вы нам очень помогли, – протягивая леснику взятую наугад симку, которую тот тут же сфотографировал на свой смартфон, произнёс я. – А сейчас позвольте всё же откланяться. К сожалению, пока придётся покинуть Ваш гостеприимный дом.

– Хорошо, как знаете. И – да. Номер, с которого вам придут данные Виллема, мой, – пожимая мне на прощание руку, добавил хозяин дома. – Вы можете звонить мне в любое время и по любым вопросам. Постараюсь помочь. И, скорее всего, помогу. Если не сам, так через своих собратьев. Как вы уже поняли, в нашу общину почитателей Охотника входят весьма и весьма достойные люди. И наши возможности очень далеко выходят за рамки обычных.

– Тоже хотелось бы поблагодарить вас, – Орис, закончив рассовывать по карманам лежащее на столе добро (с моего молчаливого согласия, понятно), в свою очередь протянул руку леснику. – И примите мои искренние извинения за неподобающий вид и поведение. Что-то слишком многое и разом навалилось на меня. Не справился, знаете ли…

– Отдохните, – посоветовал ещё раз сатиру радушный хозяин. – Просто отдохните.

Как только дверь дома хранителя парка захлопнулась за нами, я сразу же поменял сим-карту в телефоне. На ту самую, что случайным образом выбрал совсем недавно и которую с тех пор так и держал, не выпуская, в левой руке. Действительно, следовало немедленно и гарантировано обеспечить себя связью и доступом в Интернет.

Орис и Мария, глядя на меня, тоже поспешили привести в боевую готовность свои смартфоны, предусмотрительно предоставленные нам в пользование лесником-нуворишем. Затем мы обменялись номерами, тем самым успешно решив вопрос удалённой коммуникации. А удалиться-то, кстати, эта самая коммуникация должна была уже в самом ближайшем будущем.

Всё просто. На вопрос сатира “Направимся ли мы теперь в отель?” я ответил утвердительно. Ну, а куда ещё-то нам было сейчас идти? В отеле же том, не сомневаюсь, рогатый собирался немедленно запереться в номере и, что само собой разумелось, в отдельном номере. Отдельном-то, правда, только от меня, зато целиком и полностью совместном с Машенькой. Пассия Ориса при этом, надо признать, тоже хотела как можно быстрее уединиться со своим избранником, и хотела никак не меньше его. Вывод – на эту ночь близкое общение с Лёшей в планы моих компаньонов точно не входило, что, опять же, вовсе и неудивительно.

Да что там – на эту ночь! Уже теперь я был фактически предоставлен сам себе. Разве что, сатир попросил ещё переслать ему сообщение от хранителя парка с данными шотландца. Сообщение, которое лесник, не откладывая дело в долгий ящик, как и обещал, уже успел направить в мой адрес. Это, значит, для того переслать, чтобы и у рогатого тоже были контакты как следователя, так и главного местного адепта Херна-охотника. И на этом, собственно, всё. Орис с Марией показательно отодвинулись от меня подальше и, взявшись за руки, стали ждать, когда я, наконец-то, двинусь вперёд, чтобы тут же последовать за мной. Чуть поодаль, естественно, последовать. Наслаждаясь обществом исключительно друг друга, и никого более.

Мелькнула у меня было, конечно, мыслишка. Каюсь. На счёт того, чтобы какой-нибудь затрапезный хостел найти, где двадцать кроватей на одну комнатку. Да ещё и единственную комнатку в той ночлежке. И подальше отсюда найти. Чтобы пару-тройку часов ещё, так сказать, “погулять”, ну, как Машенька то сильно любит. Только сразу же и отказался я от такой каверзы. Сам себя ведь накажу! Мне-то тоже с напарничками моими топать до хостела придётся. А чего вдруг-то! Да и обладая весьма значимой суммой и в наличных, и на счетах банковских карт ночевать в каком-то общежитии?! Нет уж! Увольте! Хочу номер люкс, горячую ванну и тёплую постель, размером этак с аэродром и чтобы для меня одного!

Так что не стал я выделываться, нашёл достойный отель поблизости, где и президент страны какой, не сильно большой только, остановиться не побрезговал бы. Да и, проложив маршрут к тому отелю на смартфоне, отправился, более не медля, в путь. Орис и Маша, как и ожидалось, выждав несколько секунд, тронулись вслед за мной.

Идти было недалеко и большую часть, опять же, через парк – вдоль ограды, что то и дело мелькала сквозь посадки деревьев, ровно до следующих ворот – выхода в город.

Уже начинало значительно темнеть, включили фонари, но ещё не на полную мощность. Так что шли мы, можно сказать, в сумерках. Сие, правда, ни меня, ни моих спутников нисколько не смущало.

Поскольку следить за дорогой по смартфону пока смысла никакого не имело, аппарат тот я убрал в карман. А и на самом деле! Иди себе прямо и прямо, да иди. Не сворачивая никуда, покуда справа кованые ворота, выход из парка, значит, не увидишь. И всего делов. Вот я и шёл. Да думы свои думал, на светящийся экран не отвлекаясь. Про шотландца-следователя в основном, надо уточнить, я думал.

Нет. То, что шотландец не на чистом английском разговаривать может начать, меня, как раз, нисколько не смущало. Здесь я не парился. Да, хоть на древнем кельтском пусть говорит! Мне-то что за беда?! Всё одно пойму я его. И не потому, что полиглот я такой удивительный. Вообще из иностранных языков я что в школе, что в университете французский изучал. И не очень-то в том преуспел, надо признаться. А за другие языки я и вовсе не брался. Ну да, опять же, то в прошлом теперь. Ныне же я – посланник Обители! И одна из дарованных моей касте способностей – всегда понимать собеседника.

На самой-то Обители, к слову, язык вообще един для всех. У него даже названия-то отдельного не имеется. Язык себе и язык. И всё тут. Да, на другом-каком слоге, даже захоти сильно, всё одно никто изъясняться и не смог бы в сём благословенном небесами месте. Откуда бы и когда не прибыл этот “никто”, и кем он как по заслугам, так и по происхождению не являлся в прежней жизни. Создатель так распорядился. А это, понятно, конечная инстанция в любом вопросе. Правды ради скажу, что противников-то такого расклада и не имелось. Все друг с другом прекрасно общались, все вопросы решались без каких-либо заминок и попыток объясниться “на пальцах”. Ну так, а чего ещё надо-то?

Другое дело – Земля. Здесь как были сотни, если не тысячи, языков разных, включая наречия всевозможные и диалекты местные, так они и остались. Ну, и как же тогда задание какого-нибудь Байаме, австралийского бога неба вот мне, к примеру, выполнять прикажете? Я уже про Африку молчу. Это если вдруг судьба непосредственно туда кого из наших забросит. Там и соседние-то племена не всегда друг друга понять способны. Что уж про пришлых говорить! Вот именно потому Творец нам, посланникам то есть, дабы при поиске раритетов совсем-то уж шансов на успех не потерять, и дал право да возможность с любым аборигеном общаться. Как и на каком наречии тот абориген не вздумал бы вдруг слово молвить.

Да уж. С языком-то понятно всё. Поговорить сможем мы со следователем. Это точно. Только вот о чём говорить-то? В профессиональном плане, имеется в виду.

Я, конечно, читал детективы. Ни без этого. Но там, чаще всего, лишь два варианта рассматривалось. Либо при помощи кулаков у разных нехороших людей, поставив их в очередь, честные, но больные на голову полицейские, в основном ещё и “временно” отстранённые от службы, имя убийцы выбивали. Либо какой-нибудь гениальный сыщик по волосику, прилипшему к ботинку дворецкого, сразу же преступника и определял. Но никому, почему-то, имя ворога до конца книги не говорил! Ещё и всё оставшееся время мучил без устали своего бестолкового помощника, направляя того снова и снова по заведомо ложному следу. Опять же, непонятно зачем. Скорее всего, у сыщика того тоже в башне тараканов не меряно водилось. Да, в книгах – так. В жизни же, думаю, всё по-другому немного.

Любое правонарушение – это в первую очередь рутина. Это бесконечные опросы всех и каждого из причастных, потенциально причастных и просто проходивших мимо. Просмотр камер наблюдения ещё, сбор вещдоков, поиск причин и мотивов преступления. И всё с одной целью – найти свидетеля или улику, зацепиться за ниточку тончайшую и попытаться весь клубок размотать. Молясь лишь об одном, чтобы ниточка та не порвалась либо вовсе другого цвета не оказалась. Добавьте к тому, что дел у детектива по жизни столько, что собьёшься со счёта (а не одно-единственное, как в большинстве тех же книг). И ниточек, соответственно, за которыми и следить надо, и тянуть потихоньку, столько же, если не больше ещё.

И вот как, ответьте мне, человека, который и так на пределе сил давно уже от усталости и недосыпания, и от которого все только чего-то требуют (а следователи – они именно такие), пытать ещё и нам, совершенно непонятно откуда и зачем появившимся господам? Пытать на счёт затрапезного, в общем-то, дела (да простит меня, грешного, помощник хранителя парка за такое определение). Дела, ко всему прочему, очень сильно попахивающего “глухарём”.

А может, стоит отнестись как-то, что ли, по-людски к детективу, без наездов и понтов. Сказать: “Расскажите, пожалуйста, что удалось узнать за это время. Чего добились при расследовании? Мы вам потом, возможно, вопросов несколько уточняющих зададим. И точно – примем любой ответ.” Может, не стоит усложнять? Себя и шотландца накручивать. Ведь чаще всего это работает. Будь, как говорится, проще, и народ к тебе потянется. Здесь это тоже должно сработать.

– И что за люди, да без охраны?! – вдруг прервал мои размышления чей-то хриплый, насмешливый голос, шедший откуда-то слева, из кустов.

Я остановился и, повернувшись в сторону, уставился на торчащую из зарослей голову какого-то гнома. Гном скалил свои полугнилые зубы, отчего-то беспрестанно щурился и периодически поглаживал свои густые рыжие волосы, частично скрытые под бесформенным, мятым колпаком зелёного цвета, натянутым по самые брови.

Гном, убедившись, что я его заметил, дождался ещё, когда ко мне подойдут и встанут рядом сатир со своей девушкой. Затем только раздвинул ветки и, протиснувшись сквозь них, вышел на дорогу. Вплотную к нам, однако, он приближаться не стал. С другой стороны, это дало возможность осмотреть всей нашей компании низкорослика полностью.

Впрочем, особо уж удивительного ничего из себя карл не представлял. Ростом чуть выше метра, наверное. В зелёном же, в цвет шляпы, и таком же грязном, как она, костюме, состоящем из плотно застёгнутой куртки да широких штанов. Из-под штанов торчали носки потрёпанных временем и дорогами штиблет. Разве что, виднелись выглядывающие из-за ворота куртки кончики небольших, прозрачных крыльев, только вот явно не предназначены они были для частого использования. Ну, с помощью крыльев тех можно было до вершины дерева там подняться или реку небольшую перелететь, наверное. Да, абсолютно точно – не более того. Говорю же – ничем удивить меня гном не смог. А крыльев что? Не видел до того я разве? Как и зубов гнилых, впрочем, тоже.

– Ой! Это же пикси! – раздался вдруг, взрывая тишину, восторженный голос Машеньки.

– Узнала, – ухмыльнулся гном.

Мы с сатиром переглянулись. Ну, что с этой знайки-зазнайки возьмёшь?! Вот, как её остановишь? Как молчать заставишь, дав возможность всё-таки первыми старшим как по рангу-званию, так и по возрасту в разговор вступить? А ответ простой, как валенок – никак. От слова совсем. Вот и опять. Синдром отличницы у Маши проснулся, не иначе. Показать решила, что не просто так адепта она слушала, а запоминала всё. Вот оттого первой и поспешила назвать правильным именем возникший перед нами экспонат. Разве что, руку теперь вверх не стала судорожно девочка тянуть, ответ точный зная, как в школе постоянно она делала. Ну, и как гуру нашему сильно нравилось, подобным мелким прихотям которого Мария всегда потрафить рада была.

– Это пикси обыкновенный. Он свет не любит. Для него даже сейчас ярко слишком, оттого он и щурится, – повернувшись к нам и словно отвечая урок, продолжила свои объяснения девушка, тем самым лишь подтверждая своё реноме зубрилы. – А бывают ещё другие пикси, ростом не более тридцати сантиметров. Они летают в основном, а не ходят, и свет нормально воспринимают. Конфеты ещё любят очень. Редко, но встречаются также и пикси-великаны. Высотой до двух с половиной метров. Они, как раз, в воздух подняться не могут, хотя у них тоже крылья есть. Так только, помочь чуть выше подпрыгнуть их крылья способны. И всё.

– Чего это я обыкновенный?! – тут же обиделся недорослик.

– Простите! Простите, пожалуйста. Я заговорилась. Ну, конечно же, Вы не обыкновенный! Вы – удивительный и очень-очень интересный! – поняв, что допустила непростительную оплошность, немедленно попыталась исправиться Маша.

– То-то же, – кивнул головой пикси.

– Ну, вот что, любезный. А также удивительный наш и интересный, – решил взять разговор в свои руки сатир. – Вам чего надо-то от нас?

– Известно чего! – можно даже сказать, изумился недорослик. – Праздник ведь у нас. Больше двухсот пикси вместе собралось. Не так уж часто такое случается. И ночь уже настала почти. Совсем скоро веселиться пора придёт. Поляну-то для того уже подготовили, и оленей даже оттуда выгнали.

– Не чаще раза в полгода пикси вместе собираются. И только по большим праздникам. Всех трёх видов собираются, имеется в виду, – снова влезла в беседу Маша со своими познаниями.

– И что, что праздник? – вздохнув, продолжил свои расспросы Орис.

– Так эль нам нужен. И конфеты. Вон, даже девица ваша знает – мы конфеты любим. Все любим. Не только летуны, – пояснил пикси.

– А мы-то здесь причём? – рогатый был сегодня на удивление выдержан и спокоен.

– Так деньги давайте! – протянул руку недорослик. – На эти самые эль и конфеты. В основном мы, конечно, подготовились, запаслись. Но, вдруг чего не хватит! Что тогда делать? Мы-то все монеты, что у нас в закромах были, уже потратили. Надо восполнить теперь как-то денежные запасы. За ваш счёт, например. Так что лучше сразу, добровольно давайте гроши. Иначе великанов наших позову, они, кстати, совсем недалеко отсюда. Придут громилы, да силой денежки ваши заберут. И все уже заберут, что есть, без остатка. Ещё и по шее накостыляют.

– Ты, убогий, здесь что? Угрожать нам вздумал? – я стесняться в выражениях не стал. Да и не то сейчас настроение у меня было, чтобы ножкой тут шаркать перед каждым встречным-поперечным вымогателем.

– Лёшенька, Лёшенька! Ну, подожди. Нельзя же так! – укоризненно посмотрела на меня Маша.

– А как можно? – теперь уже пришла пора удивляться сатиру.

– Ну, можно, например, и помочь ребятам, – протянула девушка. И тут же, глядя на наши с рогатым вытянувшиеся, прямо скажем, не очень-то и расположенные к подобной благотворительности рожи, затараторила. – Ну, посмотрите, посмотрите, какой милый этот мальчик. И точно совсем не богатый. Совсем! А праздник ведь! Праздник! И гостей сколько! Ну, есть же деньги у нас! Есть! Много. Отчего не помочь?

– Да. Точно! Отчего бы и не помочь! – тут же полностью поддержал Машу наглый пикси.

Я просто махнул рукой и отошёл в сторонку. Пусть Мария делает, что хочет. Тем более, рядом с пикси появился его собрат. Тот самый “летун”. Он только-только выпорхнул из кустов и тут же показательно начал копаться в карманах. Достал вскоре старый фантик от конфеты, понюхал его, грустно вздохнул и уставился своими огромными печальными глазами откуда-то снизу (летать у него, вроде как, сил больше не было) на девушку. Против такого козыря у меня ответа уже не было. Пытаться хоть как-то вразумить нашу даму в подобной обстановке виделось мне делом абсолютно безнадёжным, если не сказать – безумным.

– И сколько же вам надо? Для восполнения этих ваших денежных запасов, – поинтересовался у пикси сатир. Рогатый, видимо, поддерживался абсолютно того же мнения на счёт позиции Маши в вопросах подаяний сирым и убогим, что и я, потому даже не стал пытаться более лезть в бутылку. К тому же Орис ещё точно не собирался из-за каких-то там мелких проходимцев рисковать расположением своей зазнобы. Вот, точно не собирался.

– Три тысячи, – выпалил недорослик и в упор уставился на моего родственничка, перестав даже дышать.

Очень на то похоже, карлик и сам не ожидал от себя подобного нахальства. В части запрошенной суммы, само собой, размер которой он определил совершенно спонтанно. Ориентируясь, безусловно, лишь на столь неосторожно брошенную Машей фразу “Денег у нас много”. Отчасти это моё предположение подтвердил и его собрат-летун, который, услышав из уст дерзкого сородича столь огромную цифру, начал поглядывать теперь на него одновременно и недоверчиво, и уважительно, и даже с какой-то, что ли, завистью.

– Три тысячи чего? – мягко поинтересовался сатир. – Подзатыльников?

– Орис! – строго взглянула на моего братца и буквально отчеканила Мария. – Достань три тысячи фунтов, плюс ещё пятьсот, в качестве извинений за своё непозволительное поведение, и отдай их пикси.

– Как скажешь, дорогая. Как скажешь, – тут же примирительно и немного сконфуженно пробормотал кучерявый. После чего, стараясь даже не смотреть в мою сторону, новоявленный филантроп достал из кармана вручённую нам (нам! не ему!) совсем недавно пачку купюр, послюнявил палец да начал отсчитывать ту самую сумму, что и озвучила Маша, причём озвучила абсолютно безапелляционным тоном.

глава 4

А вот и действительно. Жизнь-то начала налаживаться! Начала! После череды неудач, тех, что обрушились на нас с ходу в доброй старой Англии, пришла теперь пора благоденствия. Да что там – пришла! Расцвела буйным цветом!