Изменение

– Но она химан, – киваю я. – Значит, и меня могут так же?

– Могут, – кивает он, и я верю ему, ведь Варамли меня никогда не обманывал.

Значит, нужно еще разобраться, почему химан оказался в клетке парка зверей. И лучше всего это сделать, пока не закончился месяц. Что же, теперь у меня есть чем заняться. И еще мне кажется, что Варамли узнал эту самку, значит, она как-то связана с ним. Может быть, он мне расскажет. Хотя, если знание опасно, то, скорее всего, нет. Одно я понимаю очень хорошо – мы самые страшные звери в этой Галактике. Придет время, и все изменится, ведь так продолжаться просто не может.

Надо будет отцу рассказать об обнаруженной химан в парке зверей. Ведь мы союзники, а если это сделано для того, чтобы вызвать бунт и нападение на нас? Тогда… Получается, что под подозрением у нас клан Дрг'шрахст. Очень похоже на их тактические построения, даже очень. А химан не убрали только по одной причине – не были осведомлены о том, что мы все-таки полетели. По-моему, логично.

Восьмое шр’втакса. Наставник Варамли

Первое свое желание – бежать – я успешно подавляю.

В клетке в парке зверей сидит Маира – дочь моего друга и соратника. И если она здесь, значит, ее семьи на свете уже нет. Но это вряд ли связано с «Зар», в противном случае меня уже бы схватили. Значит, это внутренние шевеления, передел власти, у нас такое бывает. Не вовремя это, ох как не вовремя, к тому же раньше именно подобного не случалось. В любом случае нужно сидеть в цитадели с учеником и пытаться аккуратно выяснить, что происходит.

Маире восемь, но вот то, что в клетке она одна – это плохо. Выходит, ее одну оставили в живых. Для размножения она еще не подходит по возрасту, получается, цель другая. Хорошо, что мои дети надежно спрятаны: и Брим, и Туар, и Лиара – до них добраться сложно. Но вот факт того, что осталась только девочка… В своих жестоких ритуалах кхрааги ритуально поедают именно женские особи, и с чем это связано, сказать трудно. У них традиция такая, особенно если учитывать, что матерей рода как таковых нет. Маленькие илиан в клетке тоже были самками, насколько я знаю строение их тел. А это означает только одно…

Мы летим «домой». Ученик мой очень задумчив, я же пытаюсь вспомнить, какой ритуал у кхраагов в самом начале месяца шр’втакс, и не могу. Нет никаких специальных событий. Могут продержать до т'кшракса, когда начинаются традиционные Испытания, тогда у нас еще есть время, чтобы понять, что происходит. Мыслей у меня никаких… Маира меня не узнала, но это объяснимо: давно виделись, очень давно, она совсем маленькой была.

Аккуратно заведя катер на посадку, я отмечаю некоторую нервозность стражников внешнего периметра. Значит, какие-то шевеления есть. Нужно обнаружить предателя, который может быть и среди наблюдателей, и среди стражников. Как это можно проверить? Выпустить катер военного вождя… Со мной или со стражником. Но насколько я знаю здешнее руководство – это мертвый номер.

– Предатель должен был послать сигнал, – вдруг произносит Д’Бол, вылезая из катера.

– Правильно, – киваю я. – Подумай, мог ли это быть кто-то из наблюдающих?

Я-то знаю, что нет: там каждый за каждым следит, чтобы в случае чего продвинуться по службе, а неучтенный сигнал – это сразу же повод взять за хвост, образно говоря. Но вот ученик до этого еще не додумался, поэтому мы идем в Зал Наблюдений. Ему нужно увидеть самому, чтобы понять, что предателей тут быть не может по техническим причинам. Эх, Маира, за что тебе это…

Страх заползает холодной змейкой за шиворот традиционного одеяния наставника, но я привычно давлю его. Что же произошло на Омнии? Почему девочка здесь в таком состоянии? Сейчас узнать это невозможно, но тут такая штука… Ее многие знают, ведь семья была довольно публичной. Что подумают и как отреагируют химан, увидев традиционное поедание одной из нас? Только то, что союзники предали.

– Что-то готовится, – негромко произношу я, заходя в темный проход, за которым находится искомый зал.

Ученик ни о чем не спрашивает, следуя за мной. Лишь войдя в Зал Наблюдения, он осматривается – большие экраны, пульты со множеством манипуляторов и работающая смена. Кто-то из младших разворачивается навстречу нам в готовности напасть, но, узнав нас, уже готовится вернуться обратно к работе.

– Они сильно заняты, – замечает Д’Бол. – Значит, могут не заметить, если один из них пошлет неучтенный сигнал?

– Это будет большим подарком нам всем, юный Д’Бол, – скрипучим голосом, в котором звучит предвкушение, реагирует старший смены, все так же не отвлекаясь от работы.

– За пойманного предателя им хорошо заплатят, – объясняю я ученику простую истину. – Могут даже на размножение допустить без очереди.

– Вот как… – я вижу, он ошарашен, но никак это не показывает. – А как тогда узнать, кто послал сигнал?

– А вот как, – усмехаюсь я. – Воины, вчера перед нашим вылетом кто-то послал сигнал.

Слитное предвкушающее шипение обо всем говорит и мне, и Д’Болу. Ну я-то и так это знал, а вот ученик понимает, что теперь проблему предателя можно выкинуть из головы – за ту награду, что им положена, сами все сделают.

– Вот так, ученик, – киваю я. – Нужно уметь не делать все самому.

– Благодарю за урок, наставник, – склоняет он голову, после чего мы покидаем Зал. – И все же…

– Они отследят все сигналы, – объясняю я ему, пока мы идем по гулкому коридору. – И всех, кто мог нас увидеть, после чего поднимут шум, что даст нам возможность увидеть, чьи планы окажутся нарушенными.

Вот о таком варианте мой ученик не подумал, еще раз поблагодарив за урок, а я раздумываю о том, как можно спасти ребенка, понимая, тем не менее, что это сделано для стравливания нас. С таким можно идти к военному вождю, только мне страшно, честно говоря, ведь если он часть заговора…

– Мне нужно поговорить с отцом, – информирует меня Д’Бол.

– Буду ждать тебя где обычно, – реагирую я, даже не пытаясь оговорить его.

Во-первых, это бессмысленно, он все равно поступит по-своему, а во-вторых, он выбрал действительно самый лучший вариант – если Г'рхы участвует в этой провокации, то сына точно не убьет, а меня вполне может.

Ученик отправляется к покоям отца, а я пользуюсь случаем, чтобы запросить информацию с Омнии, нашей столичной планеты. Мне нужно только чтение совершенно определенного канала текстовых новостей, чтобы понять, что конкретно происходит. Для этого я запрашиваю односторонний канал связи через станцию связи. Теперь нужно подождать, ведь важно узнать не только факты, но и их интерпретацию.

И вот тут мне становится нехорошо: исчезновение экскурсионного школьного катера, направлявшегося в музей Космоса. С самых первых строк заголовки кричат об исчезновении детей, причем следов катера не обнаружено, а контроль пространства утверждает, что катер исчез в одно мгновение, пролетая над лесами заповедника. Кто на подобное способен, я знаю, ведь только у кхрааг есть подобное оружие. Но куда тогда делись остальные дети? В катере их не меньше двадцати должно было быть.

Новости показывают мне правоту Д’Бола: действительно похоже на заговор против нас, причем показанная мне девочка – это именно расчет на мою реакцию, хорошо, что я на нее прямо не смотрел, может сойти за «не заметил». Времени у нас все меньше, а срыв боевого флота против «союзников»… Это наши там, на Омнии, могут думать, что они что-то способны противопоставить кхрааг, я-то знаю: их уничтожат в одно мгновение. Но зачем? Зачем это нужно?

***

Я смотрю прямо в глаза Г'рхы. Распорядившийся позвать и меня, он сейчас принимает нас в защищенном кабинете, прослушать который просто нереально. Д’Бол рассказывает свои выводы, причем я вижу: он повторяет специально для меня. Военный вождь клана поднимает на меня тяжелый взгляд горящих красным глаз, что означает – он в ярости, но до первого броска определить, что это будет, невозможно.

– Что скажешь ты, наставник? – наконец выплевывает он сквозь сжатые зубы.

– На Омнии внезапно пропал школьный катер с детьми, – спокойно произношу я, хотя вид вождя пугает. – Неожиданно во время полета исчез, и все. Один из его пассажиров обнаружился в парке зверей у нас здесь. Эта провокация была рассчитана на меня, ибо вы верите написанному, а не глазам.

– Это так, – кивает Г'рхы, знающий особенности своего народа. – Дальше?

– Если провести традиционное съедение, химан могут потерять голову, – объясняю я. – Родитель этого ребенка – высокопоставленный химан, а выглядеть это будет предательством. Причем…

Тут мне в голову приходит совсем другая мысль, хоть и связанная с первой. Д’Бол находится на пороге Испытаний. Если поручить ему ритуал съедения, тогда в последствиях можно обвинить… Г'рхы меня не торопит, видя, что я обдумываю.

– Если поручить ученику ритуал, – наконец разжимаю я сведенные судорогой от такой мысли челюсти, – тогда в последствиях виновен клан Гр’саргхма. И это послужит началом.

– Значит, следует ждать повода для ритуала, – понимает военный вождь клана. – И тогда?

– Ритуальный корабль по традиции «Шар’храк»? – интересуюсь я и, получив в ответ жест, означающий согласие, продолжаю: – Нужно учить Д’Бола управлению этим кораблем. Тогда он сможет уйти, а затем вернуться, чтобы сокрушить врагов.

– Отступление… – вождю не нравится эта идея, но он трезво смотрит на своего сына. – Да будет так!

На этом аудиенция заканчивается. Звездолет «Хищник» – он суть могущества кхрааг. Неплохо защищенный, имеет огромную живучесть и самые мощные двигатели, поэтому сможет, пусть и не очень легко, оторваться от преследования. Это, если я прав, а если нет – такое умение лишним точно не будет. С этим согласен и мой ученик, отправляющийся сейчас на ужин. Мне тоже стоит, но перед этим нужно сделать кое-что. Точнее, не сделать.

Каждый вечер я посылаю сигнал домой о том, что со мной все в порядке. Обычный, ничего не значащий разговор. Так вот, сегодня я этого не сделаю, и это будет означать опасность для всех. Вместе с новостями, надеюсь, наши сообразят. У химан есть один секрет, которого не знают наши «союзники». Если я прав, то кхрааги останутся как минимум без вождей всех кланов и их приближенных, ну а если нет, то все будут просто готовы. Если новости не сфабрикованы специально для меня, тогда те, кому нужно, догадаются.

Как это все не вовремя, но чувствую я, что время моей жизни заканчивается. Что же, я прожил неплохую жизнь и ради сохранения своего народа пойду на смерть. На трех из пяти планет заложены заряды – старинная разработка химан, способные детонировать ядро планеты. Лишь раз бывшее в деле, это страшное оружие – самый последний аргумент. Лишь на трех планетах есть представительства химан, а разработка расположена как раз в них. И если…

Все же по какому поводу может быть ритуал? Его же просто так не назначают! Значит, должно произойти что-то, за что кхрааги будут благодарить своих богов. У них есть боги – большой такой пантеон, разобраться в котором очень непросто, но именно их волей да заветами предков обосновывают они свои завоевания. Что же…

– Наставник, что будет правильным сделать? – Д’Бол появляется неслышно, но я не вздрагиваю – привык.

– Иметь при себе оружие и неприметный катер на случай, если придется уходить, – вздыхаю я. – Хотя это будет лучшим вариантом, а вот на корабле… Там ты будешь не один. По правилам, ты можешь взять с собой наставника.

– Да, наставник, – опускает голову мой ученик.

Я помню, каким он выполз из яйца, как он рос, как плакал в моих руках от жестокого воспитания. Считаю ли я его своим? Пожалуй, да. А как он ко мне относится, для меня не секрет совсем. И вот чтобы Д’Бол выжил, я сделаю очень многое. Если дело дойдет до корабля, то сопровождение я уничтожить смогу, а там ученик не подведет, я верю. Надо ему переводчик положить в карман, чтобы всегда имел с собой, ему пригодится.

– Следи за клановыми новостями, – прошу я его. – Это очень важно.

– Я помню, – кивает мне ученик. – Ты…

– Я всегда рядом, – понимаю я его вопрос. – Что бы ни случилось.

– Благодарю, наставник, – склоняет он голову в ритуальном поклоне.

Ему сейчас нужно на тренировку по управлению кораблем, о чем говорит летная форма незнакомого мне наставника. У его отца слова с делом не расходятся, поэтому Д’Болу предстоит учиться. Я же займусь разборкой вещей, проверкой оружия и моим последним аргументом – двумя плазменными гранатами. Именно ими я надеюсь уничтожить сопровождение, а если смотреть правде в глаза – то конвой, если я все же прав. Нужно быть готовым совершенно ко всему, а пока запросить обновление новостей с Омнии.

Продолжаются поиски детей, при этом второе сообщение – о вывозе урожая бобовых, вроде бы совершенно никак не относящееся к общей панике. Именно это сообщение и показывает мне, что отсутствие сигнала принято и понято. Что же, теперь будем ждать телодвижений неизвестного противника. Вряд ли это клан Дрг'шрахст, там сидят ученые, они-то очень легко могут просчитать, как ослабнет раса в случае всеобщей войны. Причем я вижу приготовления: становится больше воинов, появляются тяжелые катера… Думаю, это видят и другие кланы.

Предположим что-нибудь совершенно нереальное – допустим, из глубин Вселенной пришли те, для кого и кхрааги только мясо. Тогда все логично: ослабить врага, заставить его убивать себе подобных, а потом поставить точку. Только как они тогда воздействовали на других? Нет, не выдерживает критики это предположение.

Действительно, остается еще М'рахкса, у них есть практика боевого безумия, в котором думать они не способны. Но тут опять же непонятно – им это зачем? Жить стало скучно? Нет такого понятия у кхрааг. Совершенно непонятно, если я только не упускаю чего-нибудь. Могу же я упустить? Если, например, заговор в «нашем» клане? Сместить вождя, для чего устроить общую войну? Нет, не настолько у них инстинкт самосохранения отсутствует. Тогда что это все значит, что?

Десятое шр’втакса. Д'Бол

За меня принимаются так, что я и пищать не могу. Наставник-инструктор много раз проходит одну и ту же последовательность действий, пока мои движения не становятся рефлекторными. Всего за день он учит меня самому необходимому, как будто мне завтра уже в бой. А в перерывах Варамли обучает тому, как менять свое тело, как закрыться покровом, если не хочу показывать свое лицо, но девятый день месяца шр’втакс в памяти не остается, он просто пролетает, и засыпаю я совершенно без сил, только и успев омыть себя по завету предков.

Наверное, поэтому снится мне что-то совершенно невозможное – помещение, похожее на комнату учения, но я здесь не один. Я ошарашенно разглядываю тех, кого наставник называл илиан, а рядом с ними и химан. При этом они совершенно не боятся, не проявляют такую привычную мне агрессию. Спустя мгновение я понимаю, что эти существа видят и меня. Отступив к стене, я готовлюсь к бою, но не чувствую с их стороны ни страха, ни желания растерзать меня.

– Юный творец пришел из очень далекого места, – слышу я чей-то голос и, развернувшись, вижу большого илиан, смотрящего на меня очень внимательно всеми тремя своими глазами. – Не бойся, – говорит он мне, – здесь никто не причинит тебе вреда.

– Кхраагам не ведом страх, – заученно отвечаю я, не понимая, что означает мой сон. Я же засыпал!

– Всем ведом страх, – вздыхает этот илиан, а затем рядом с ним обнаруживается химан – как Варамли, но все же чем-то отличающийся. И тут я понимаю: это самка.

– Какой хорошенький! – приветливо оскаливается она, но напасть не хочет. – Ты откуда, ребенок?

– Я уже не ребенок, у меня скоро первые Испытания, – отвечаю я, не понимая, что происходит со мной.

Мне отчего-то хочется потянуться к ней, но я понимаю – это неправильно. Самка химан делает мягкий шаг ко мне, протягивает руку, за которой я внимательно слежу, а затем происходит то же, что делал со мной Варамли – она меня «гладит». Наставник объяснял: если делают так, то не хотят зла, поэтому я расслабляюсь, в глубине души очень желая, чтобы ее движение продолжилось.

– Хочешь рассказать о себе? – интересуется она моим мнением.

– Нет, но нужно, – вздыхаю я, готовясь к ненависти. На их месте я бы постарался уничтожить кхраага.

– Не нужно, если не хочешь, – качает она головой, и я… Я не знаю, что со мной происходит – как будто внутренний я теперь выходит на свободу, а жесткий Д’Бол прячется внутрь.

И вот этот настоящий я очень хочу им рассказать о себе, но боюсь. Страх ненависти, исчезнувшей ласки заставляет меня молчать, а она, эта самка, не настаивает. Она собирает других вокруг себя, но так, чтобы не отгораживаться от меня, и рассказывает им что-то совершенно непонятное. Я просто не могу осознать сказанного ею: какие-то «миры», «дары», «разум» – эти слова не имеют смысла. Но вот здесь, в этом самом помещении, никто не хочет грызть кого-то, никто не хочет нападать, как будто они все неспособны к насилию, но такого быть не может. Не с химан. Значит, я чего-то не знаю…

Проснувшись, снова погружаюсь в тренировки. Бой на палках почти забыт, зато все больше тренировочного времени в симуляторе управляющего отсека звездолета. Полдня проходит, я и не замечаю как, ну а затем меня ждет наставник. Оценив выражение моего лица, он вздыхает, отправляясь к водопаду, а я вижу вокруг множество воинов, гораздо больше, чем обычно.

– Твой отец готовится к неожиданностям, – объясняет мне Варамли. – Пойдем.

Он видит, что мне есть о чем рассказать, поэтому ведет меня в «наше» место. Он такой же, как химан во сне – признающий мое желание, мое право и всегда готовый подсказать. Может, он специально послан мне из такого же места, как мой сон, чтобы не дать погибнуть тому внутреннему мне? Не знаю, но едва мы приходим туда, где от шума воды почти ничего не слышно, я начинаю взахлеб, торопясь, рассказывать свой сон.

– Говоришь, тебя не испугались, но не настаивали на рассказе? – заинтересовывается наставник. – Они могут быть совершенно из другой галактики или даже…

– Я думал об этом, наставник, – киваю я. – Учитывая, что они говорили о «мирах»…

– Миром мы называем всю нашу вселенную, – отвечает мне Варамли. – И если они говорили о множестве, то… Они могут не знать кхраагов, потому и не боятся.

– Да… – вздыхаю я, а потом решаю поинтересоваться, нашли ли предателя.

– Нашли, – кивает Наставник. – И даже выпотрошили, но он давал сигнал клановому кораблю, пролетавшему неподалеку от резиденции.

– Дрг'шрахст, – утвердительно говорю я, потому что тут, кроме нас, летать больше некому, а у стратегов маршрут неподалеку проходит.

Кивок наставника означает согласие с моими выводами. Значит, у стратегов есть что-то непонятное пока нам. Какой-то тайный план, ради которого можно пожертвовать одним, а то и двумя кланами. Нужно выяснить, что это за план, но как сделать подобное, я не знаю. Возможно, у наставника есть какие-то идеи. А пока…

– Клан М'рахкса объявляет о новом совете кланов, – замечает Варамли. – Это может быть началом, поэтому учись как можно лучше.

– Я понял, наставник, – склоняю я голову и разворачиваюсь к белесой дымке выходного отверстия. Мне хочется просто смотреть на нее, ни о чем не думая.

– Я всегда рядом, ученик, – негромко произносит наставник. – И всегда на твоей стороне.

Так он показывает, как относится ко мне. Что я ему не чужой, а близкий, но я это и сам понимаю: нет у меня никого ближе Варамли. Как бы я хотел его обнять, как в детстве, но нельзя – любое проявление эмоций очень опасно, и прежде всего для него. Я это очень хорошо еще в раннем детстве выучил, поэтому теперь ни за что не рискну подвергать его опасности.

– Наставник, скажи, а не могут в ритуалах использоваться самки, потому что они для кхраагов не имеют ценности? – интересуюсь я, задавая тот самый вопрос, что меня беспокоит последние пару дней.

– Очень возможно, что ты прав, – отвечает наставник. – Пойдем, тебе пора на тренировку.

Мне действительно пора, но, пока мы идем, я задумываюсь о самках нашего народа: почему я их никогда не видел? Существуют ли они? Кто-то яйца несет, значит, точно существуют, но почему я никогда не видел ни одной самки? А вдруг их держат как животных, используя только для оплодотворения? Тогда, если они это осознают, то вполне могут и отомстить. Не может ли за всеми странностями стоять самка народа кхрааг?

***

Вечером наставник ведет меня в библиотеку. Сам-то он туда доступ имеет ограниченный, а вот обосновывая мое развитие, может читать что угодно. Библиотека – круглый зал, выдолбленный в центре скалы. Освещается он световыми шарами, а книги сплошь рукописные, ведь здесь собрана мудрость предков. И вот в этой мудрости он хочет что-то найти.

– Ты же хотел узнать о самках народа, – улыбается Варамли в ответ на мой вопросительный взгляд. – Прикоснемся к мудрости великого Гмассгхра, возможно, в его работах найдем.

– Я будущий вождь! – восклицаю я так, что эхо гуляет по коридорам. – От меня не может быть тайн!

– Правильно, – кивает он мне, а я замечаю скользнувшую в темный проход тень. Значит, докладывать побежал. Отец пока на нашей стороне, так что пусть докладывает.

– Я думаю, нужно начать с сокровищ народа, – подумав, сообщаю ему. – Если даже они рабыни, то как-то это же в древности обосновали?

– Молодец, Д’Бол, – от этой похвалы меня тянет прыгать, как в раннем детстве, но этого делать нельзя: увидит кто – будет очень больно.

Мы заходим под своды священного зала кхрааг. Здесь собраны манускрипты, написанные на коже врагов, книги, украшенные костями вождей. Я двигаюсь вдоль ряда полок, выдолбленных в камне скалы, осматривая короткие пояснения. Мне нужны сокровища расы, но вот как их найти… Для начала я беру древнейший манускрипт, в котором описывается Легенда о Пришествии.

Эта легенда фактически говорит о том, как из высоких чертогов под сень благословенной К'ргсв’дахра ступили первые кхрааги, неся истинное понимание жизни, а все остальные, населявшие в то время Ш'дргмассгхру, просто покорились. На самом деле, были, конечно, уничтожены, но это, как говорит наставник, детали. Итак… Я усаживаюсь за традиционный каменный стол, разворачивая манускрипт, содержание которого знаю и так.

– Возможно, нужен лекарский трактат, – задумчиво произносит Варамли. – Это если мы говорим о самках, как о сокровище.

– Принеси мне его! – с повелительными интонациями реагирую я.

Теперь он может смотреть что угодно, ведь это я ему приказал. Благодарно кивнув мне, наставник отправляется к полкам, не только опоясывающим зал, но и тянущимся очень высоко, для чего есть подъемник. Именно им Варамли и пользуется сейчас, уносясь куда-то очень высоко.

В легенде я ничего не нахожу, но интересно вот что – описывается пещера, куда должен войти молодой воин, чтобы вынести из него яйцо. То есть самки находятся в пещере и на свет не выходят. Могут ли они относиться к другому виду? Нет, вряд ли, ведь тогда и у нас были бы элементы другого вида. Все же идея того, что ситуация может быть выгодна только самкам, не покидает меня.

С шелестом возвращается подъемник, я поднимаю глаза, чтобы увидеть задумчивый взгляд Варамли. Он жестом показывает – «иди за мной». Я поднимаюсь, аккуратно свернув манускрипт, и, проходя мимо полки, осторожно кладу его на место, двигаясь за наставником. Внезапно он поворачивает направо, будто проходя сквозь стену, но я вижу небольшой проход, сразу заметить который невозможно. За ним открывается зал поменьше, и вот тут уже я не нахожу привычных мне книг, а только пластины из кварца. Тонкие, но очевидно крепкие.

– Возьми эту пластину, – показывает мне наставник. – Посмотри на нее в отраженном свете.

– Да, наставник, – немедленно слушаюсь я и вдруг вижу текст.

«В свете извечной Вр'гсалжхра, когда Ш'дргмассгхра сияет в невидимости, самка отложит яйцо, чтобы быть снова спрятанной от ока кхраага, принесшего ей драгоценное семя». Я читаю и понимаю: у самок вполне может быть свое сообщество, потому что это инструкция о том, как оплодотворять самку, ломая ее сопротивление, ведь пластина говорит, что самки сопротивляются всегда. А это значит – оплодотворение происходит силой, и никак иначе. Как это не похоже на рассказы Варамли о семье! Но тогда понятно, почему она больше никогда не хочет видеть того, по чьей милости пережила боль и муки.

Я возвращаюсь из библиотеки в задумчивости. Раз говорится, что самка сопротивляется всегда, при этом указывается осторожность при фиксации и то, как снимать с нее одежду, чтобы не привести в негодность, то у самок может быть свое сообщество. И если в этом сообществе появился вождь, то… Только им желательно, чтобы мы поубивали друг друга. Хорошо, подозреваемый есть, еще бы теперь понять, как именно они сумели захватить детей союзников.

– Юного Д’Бола зовет к себе вождь! – встречает меня распорядитель. – Наставник, следуйте за своим учеником!

Очень интересно… Уже глубокий вечер, отец в такое время уже спит. Значит, происходит что-то важное, и нужно поспешить. Варамли тоже понимает это, идя чуть позади меня, как предписывают традиции, ведь теперь не я его, а он сопровождает меня. Что-то мне подсказывает, что сейчас я получу ответы на часть вопросов. Интересно, что это будут за ответы?