Полная версия
Живая сеть
Типография стояла в конце улицы, окружённая зарослями лопуха и крапивы. Когда-то здесь печатали книги, газеты, а теперь здание выглядело как декорация к фильму о конце света: выбитые окна, двери, заколоченные досками, на стенах – свежие граффити: «Код – кровь города», «Феникс не спит», «Здесь начинается новая глава». Вадим осторожно обошёл здание, проверяя, нет ли следов недавнего присутствия. На заднем дворе он заметил отпечатки ботинок в грязи – кто-то был здесь совсем недавно. Он жестом велел Глаше выключить звук и двигаться тише.
Внутри было темно, пахло сырой бумагой и машинным маслом. Вадим зажёг фонарик, осветил зал, где когда-то гудели печатные станки. Теперь здесь стояли ржавые каркасы, а на полу валялись обрывки газет, книги с вырванными страницами, пустые коробки из-под тонера. В дальнем углу зала он заметил лестницу, ведущую вниз. – Здесь, – прошептал Вадим, – если верить координатам, Клюев должен был оставить что-то в подвале.
Они спустились по скрипучим ступеням в полутёмный коридор, где стены были исписаны непонятными символами и цитатами из старых книг. В самом конце коридора оказалась тяжёлая дверь, на которой кто-то нацарапал: «Вход только для тех, кто не боится узнать правду». Вадим толкнул дверь – она поддалась с трудом, заскрипела, впуская их в небольшое помещение, где стояли стеллажи с коробками и старый стол, заваленный бумагами.
На столе лежала записка: «Вадим, если ты читаешь это, значит, ты дошёл дальше, чем я ожидал. Здесь – последний фрагмент. Но помни: протокол – не просто набор инструкций. Это выбор. Твой выбор». Рядом с запиской – флешка и потрёпанная книга без обложки. Глаша тут же начала анализировать содержимое флешки. – Это действительно последний фрагмент, – сказала она через минуту. – Теперь у нас есть полный протокол. Но есть и ещё что-то: в книге спрятан листок с координатами и короткой фразой: «Архив-42. Только для тех, кто не боится смотреть в глаза прошлому».
Вадим взял книгу, полистал страницы. На полях были пометки Клюева – короткие, резкие, иногда просто восклицательные знаки или вопросительные. В одном месте он нашёл фразу: «Если ты дошёл до этого, значит, ты готов. Не повторяй моих ошибок». Он почувствовал, как внутри поднимается тревога, смешанная с решимостью. Всё, что происходило последние дни, было не просто поиском кода – это был путь к самому себе, к тому, чтобы понять, что действительно важно.
Они выбрались из типографии, стараясь не шуметь. На улице уже сгущались сумерки, город снова затаился, готовясь к ночи. Вадим сверился с координатами: путь вёл к Архиву-42 – тому самому месту, о котором говорили все, кто встречался ему на пути. – Глаша, – тихо сказал он, – ты готова? – Я – да. А вы? – Не уверен. Но выбора нет.
Дорога к архиву проходила через старый парк, где когда-то гуляли дети и играли музыканты. Теперь здесь царила тишина, только ветер шелестел в кронах деревьев, а где-то вдалеке кричала ночная птица. Вадим шёл быстро, не оглядываясь, но чувствовал, что за ним следят. Он то и дело замечал тени, мелькающие между деревьями, но никого не видел вблизи. – Вадим, – прошептала Глаша, – я фиксирую движение. Кто-то идёт за нами. – Сколько? – Двое. Держатся на расстоянии. – Не ускоряйся, – сказал он, – пусть думают, что мы их не заметили.
Архив-42 оказался массивным зданием, окружённым забором из ржавой сетки. Ворота были открыты, словно кто-то ждал их. Вадим вошёл первым, Глаша следом. Внутри было темно, только в глубине коридора горел тусклый свет. Они прошли мимо стеллажей, на которых стояли коробки с документами, старые компьютеры, книги без обложек. В одном из залов их ждал человек – высокий, худой, в плаще с эмблемой глаза. – Лисицын, – сказал он, – ты принёс протокол? – Я принёс то, что искал, – ответил Вадим. – Но не для того, чтобы отдать его вам.
Человек улыбнулся, но в улыбке не было тепла. – Ты всё ещё не понимаешь. Протокол – это не просто код. Это ключ к власти. К новой эре. – К новой катастрофе, – парировал Вадим. – Вы уже пытались, и вот что получилось. – На этот раз всё будет иначе, – сказал человек. – Только если ты отдашь нам то, что нашёл.
Вадим сделал шаг назад, сжал иммобилайзер. – Я не отдам вам ничего. Этот город слишком долго был игрушкой для тех, кто играет в бога. Пора вернуть ему право на собственный выбор.
В этот момент в зал ворвались двое в плащах – те самые, что следили за ними в парке. Один из них бросился к Вадиму, но Глаша включила сирену, а Вадим ударил иммобилайзером по руке нападавшего. Второй попытался схватить Глашу, но она выстрелила струёй пара ему в лицо. Человек у стены выхватил пистолет, но Вадим был быстрее – он бросился на него, выбил оружие, прижал к стене.
– Ты не понимаешь, – прохрипел тот. – Если не мы, то кто-то другой запустит протокол. – Пусть попробуют, – ответил Вадим. – Но не через меня.
Он забрал у него пропуск, вышел из зала, ведя Глашу за собой. На улице уже темнело, но в воздухе чувствовалась странная лёгкость – словно город, наконец, выдохнул. Вадим посмотрел на небо, где между тучами проглядывали первые звёзды. Он знал: впереди ещё много опасностей, но главное – он сделал выбор. Не для кого-то, а для себя.
Они двинулись дальше, туда, где начиналась новая глава их пути – глава, в которой не было места страху, только надежде и упрямству. Вадим чувствовал, что теперь он действительно готов встретиться с прошлым лицом к лицу. И, возможно, впервые за много лет – победить его.
Они шли по коридорам Архива-42, и каждый шаг отзывался глухим эхом в пустых залах, где когда-то кипела работа, а теперь лишь пыль и тени были постоянными обитателями. Вадим чувствовал, как напряжение нарастает с каждым пройденным метром: впереди не было ни света, ни звука, только мерцание фонаря Глаши, выхватывающее из темноты то обрывки старых плакатов, то забытые коробки с надписями «Секретно», то ржавые стеллажи, на которых лежали стопки пожелтевших документов. Глаша ехала рядом, её моторчик звучал особенно громко в этой тишине. – Вадим, – прошептала она, – я фиксирую слабый сигнал. Похоже, кто-то ещё есть в здании, но не двигается. – Где именно? – спросил он, останавливаясь у развилки двух коридоров. – Второй этаж, северное крыло. Там есть серверная. – Тогда туда и идём, – кивнул Вадим, и они свернули направо.
Лестница скрипела под ногами, но держалась крепко. На втором этаже было прохладнее, и пахло озоном – признак того, что где-то ещё работает техника. Вадим осторожно открыл дверь серверной: внутри стояли ряды старых машин, несколько из них всё ещё мигали огоньками. В углу, на стуле, сидел человек – мужчина лет пятидесяти, в поношенном свитере, с густой сединой и усталым лицом. Он поднял голову, увидел Вадима и Глашу, и на его губах появилась усталая улыбка. – Ты Вадим? – спросил он тихо. – Я ждал тебя. – Клюев? – Вадим почувствовал, как сердце ускоряет ход. – Нет, – покачал головой мужчина. – Я – архивариус. Клюев был здесь два дня назад. Оставил для тебя кое-что и ушёл. Сказал, что если ты дойдёшь до Архива-42, значит, у тебя есть шанс закончить начатое.
Он протянул Вадиму небольшой металлический кейс и лист бумаги. – Здесь ключ к последнему хранилищу. Но будь осторожен: за тобой следят не только люди. Протокол Феникса – это не просто программа. Это точка невозврата. Если решишь запустить – делай это осознанно. Вадим взял кейс, поблагодарил архивариуса, который тут же снова погрузился в свои бумаги и экраны, словно разговор был лишь короткой паузой в его бесконечной работе.
Они вышли в коридор. Глаша тут же начала анализировать содержимое кейса. – Это флешка с зашифрованным модулем. Без кода, который мы собрали раньше, она бесполезна. Но если объединить всё вместе… – Она замолчала, потом добавила: – Вадим, я могу попробовать расшифровать протокол, но для этого нужна безопасная точка доступа. – Где ближайшая? – спросил он. – На третьем этаже есть старый читальный зал. Там когда-то был автономный терминал, не подключённый к городской сети. – Тогда идём туда.
В читальном зале царила полутьма, только сквозь выбитое окно пробивался свет уличных фонарей. Вадим нашёл терминал, подключил флешку, ввёл коды, которые они собрали за последние дни. Экран ожил, на нём замелькали строки: «Протокол Феникса. Введите подтверждение». Глаша вывела на свой экран предупреждение: – Внимание, запуск протокола необратим. – Я знаю, – тихо ответил Вадим. – Но если не мы – это сделает кто-то другой.
Он нажал «Ввод». Терминал зажужжал, экран погас, потом снова вспыхнул. На нём появилась надпись: «Выбор сделан. Протокол активирован». В этот момент в зале раздался шум – в дверях появились те самые люди в плащах, что уже не раз вставали у него на пути. – Поздно, – сказал Вадим, – вы опоздали. Протокол уже не у меня.
Один из них бросился к терминалу, но Глаша включила защитный режим, и на экране высветилось: «Доступ запрещён. Протокол заблокирован». Люди в плащах переглянулись, кто-то выругался. – Ты не понимаешь, что сделал, – процедил один из них. – Теперь никто не сможет контролировать город. – Может, это и к лучшему, – устало ответил Вадим. – Пусть теперь город сам решает, что ему делать с этим шансом.
Люди в плащах ушли, не сказав больше ни слова. Вадим опустился на стул, почувствовав, как усталость наваливается всей тяжестью прожитых дней. Глаша тихо сказала: – Всё получилось. Протокол не уничтожил систему, не запустил катастрофу. Он просто стер старые привилегии и открыл доступ всем. Теперь у каждого есть шанс.
Вадим посмотрел в окно. За стеклом медленно расцветал рассвет, и в его лучах город казался почти живым. Он вспомнил слова Клюева: «Не повторяй моих ошибок. Протокол – это не код, это выбор». Теперь он понимал, что выбор сделан правильно – не ради власти, не ради спасения, а ради того, чтобы у каждого был шанс на новую главу.
Он встал, посмотрел на Глашу, на пустой зал, на город за окном. – Пошли, – сказал он. – Теперь у нас впереди совсем другая история. Глаша тихо заурчала моторчиком, и они вышли из Архива-42, оставляя позади тени старого мира и открывая дверь в новый.
Библиотека встретила их влажной тишиной и запахом старой бумаги. Вадим с детства любил такие места: здесь время будто замедлялось, а стены хранили чужие тайны, не спеша делиться ими с каждым, кто переступал порог. Теперь же библиотека казалась не храмом знаний, а убежищем для тех, кто не вписался в новый порядок. В коридорах было прохладно, лампы на потолке мигали, будто сомневаясь, стоит ли тратить последние ватты на освещение. Глаша ехала чуть позади, её сенсоры ловили слабые сигналы: кто-то ещё был здесь, но не спешил показываться. Вадим шагал вдоль стеллажей, мимо полок с книгами, которые давно никто не читал. На корешках – пыль, на страницах – следы времени. Где-то в глубине зала слышался шелест: кто-то перелистывал страницы, не торопясь, словно проверяя, всё ли на месте. Он свернул за угол, где когда-то был читальный зал. Теперь здесь стояли столы, заваленные бумагами, старые компьютеры, на стенах – схемы, вырезки из газет, фотографии людей, которых больше нет. За одним из столов сидела женщина в очках с толстыми линзами, волосы собраны в пучок, на шее – амулет из медной проволоки. Она не подняла головы, когда Вадим вошёл, только кивнула в сторону свободного стула. – Вы по делу Клюева? – спросила она, не отрываясь от книги. – Да, – коротко ответил Вадим. – Мне сказали, он оставил здесь для меня что-то важное. Женщина закрыла книгу, посмотрела на него поверх очков. – Важное – понятие относительное. Для кого-то важна истина, для кого-то – выживание. Для Клюева, кажется, важнее всего было, чтобы кто-то не повторил его ошибок. Она достала из ящика стола небольшой конверт, запечатанный воском. – Он пришёл ночью, был взволнован. Сказал, что если появится человек с кофеваркой и глазами, в которых больше вопросов, чем ответов, – передать ему это. Вадим усмехнулся, кивнул. – Значит, всё-таки не зря я таскаю с собой Глашу. – Я не кофеварка, а искусственный интеллект в корпусе бытового прибора, – буркнула Глаша, но женщина улыбнулась: – В этом мире все мы в чужих корпусах.
Вадим вскрыл конверт. Внутри была флешка и листок бумаги с аккуратным почерком: «Тени длиннее, чем кажется. Ищи там, где свет не доходит до пола». Он задумался, перебирая в памяти все возможные значения. Женщина наблюдала за ним с лёгкой усмешкой. – Здесь есть подвал, – сказала она. – Но туда я не советую спускаться одному. Иногда там слышны голоса, которых не должно быть. – Голоса? – переспросил Вадим. – Может, это просто эхо? – Может, – согласилась она, – а может, и нет. В этом городе всё возможно. Вадим поблагодарил библиотекаршу и направился к двери, ведущей вниз. Лестница была крутая, ступени скользкие. Глаша ехала следом, её свет выхватывал из темноты обрывки надписей на стенах: «Знание – сила», «Код – жизнь», «Не доверяй зеркалам». Внизу пахло сыростью и плесенью, воздух был тяжёлым, будто насыщенным чужими страхами. Вадим включил фонарик, осветил помещение. По углам стояли коробки с книгами, на полу валялись старые газеты и обрывки проводов. В самом дальнем углу он заметил что-то блестящее – маленькое зеркальце, в которое был воткнут кусок бумаги. Он подошёл ближе, вытащил записку. На ней было всего одно слово: «Архив». Глаша тут же зафиксировала координаты, которые были написаны мелким шрифтом на обороте. – Это ведёт к следующей точке, – прошептала она. – Но есть ещё кое-что. Я зафиксировала слабый радиосигнал – кто-то пытается выйти на связь. – Прими, – кивнул Вадим.
В наушнике зашипело, потом послышался искажённый голос: – Лисицын, если ты слышишь меня, не доверяй библиотекарше. Она работает на техно-культ. Используй только свои ключи. – Кто ты? – спросил Вадим, но связь оборвалась. Он поднялся наверх, стараясь не показывать волнения. Женщина встретила его у двери. – Нашли что-нибудь? – спросила она. – Только пыль и старые газеты, – пожал плечами Вадим. – А вы часто спускаетесь в подвал? – Иногда, – ответила она, – но стараюсь не задерживаться. Здесь слишком много воспоминаний. Вадим попрощался, вышел на улицу. Глаша ехала рядом, её индикаторы мигали тревожно. – Ты веришь голосу в эфире? – спросила она. – В этом городе верить можно только тому, что видишь сам, – ответил Вадим. – Но осторожность ещё никому не мешала.
Они сверили координаты, которые были на записке, и отправились к следующей точке – старому архиву на окраине города. Дорога заняла почти час. По пути им встретились лишь редкие прохожие, которые сторонились любого, кто выглядел слишком уверенным. На стенах домов всё чаще появлялись новые граффити: «Феникс близко», «Код – это власть», «Не доверяй никому». Архив оказался массивным зданием с выбитыми окнами и дверью, которая держалась на одной петле. Внутри было темно, пахло гарью и старыми бумагами. Вадим осторожно прошёл по коридору, освещая путь фонариком. Глаша ехала следом, сканируя пространство. В одном из залов он нашёл старый терминал, который всё ещё работал. На экране мигало сообщение: «Введи ключ». Вадим вставил флешку, которую ему дала библиотекарша. Терминал зажужжал, на экране появились строки кода. Глаша тут же начала их анализировать. – Это часть Протокола Феникса, – прошептала она. – Но что-то не сходится. Здесь есть закладка, которая может привести к сбою. – Значит, голос в эфире был прав, – пробормотал Вадим. – Кто-то пытается нас запутать.
В этот момент в зале послышался шорох. Вадим обернулся – в дверях стоял человек в чёрном плаще с эмблемой глаза. – Лисицын, – сказал он, – ты слишком много знаешь. Отдай флешку, и, возможно, мы позволим тебе уйти. – Поздно, – ответил Вадим, – всё уже в сети. Если со мной что-то случится – все узнают правду. Человек шагнул вперёд, но Глаша включила сирену, а Вадим выхватил иммобилайзер. – Не советую, – сказал он. – Я умею защищаться. Плащ отступил, но на прощание бросил: – Мы ещё встретимся. Ты не выберешься из этого города.
Когда они ушли, Вадим выдохнул. – Нам пора, – сказал он Глаше. – Здесь небезопасно. – Я сохранила всё, что удалось скачать, – отозвалась она. – Но теперь они знают, что мы близко к разгадке. Они вышли на улицу, сверились с картой. Следующая точка вела к старой типографии – там, возможно, был спрятан следующий фрагмент протокола. Вадим чувствовал усталость, но и странное облегчение: каждый шаг приближал его к разгадке, к ответу, который мог изменить всё.
Они шли к типографии по улицам, где тишина казалась плотной, почти вязкой, как густой туман. Город постепенно просыпался, но даже дневной свет не мог вытеснить из этих мест ощущение заброшенности. Вадим шагал быстро, не оглядываясь, но чувствовал, что за каждым окном, за каждым углом за ним наблюдают – не только люди, но и сам город, который не забыл, каково это быть живым. Глаша ехала рядом, её моторчик урчал мягко, но тревожно. Она время от времени выводила на экран фрагменты кода, которые удалось скачать из архива. – Вадим, – сказала она, – в последнем файле есть странная последовательность. Это не просто код, это что-то вроде послания. – Прочитай. – «Тот, кто ищет истину, должен быть готов увидеть ложь. Не доверяй даже себе, если не уверен, что это ты». – Глубоко, – хмыкнул Вадим. – Или просто паранойя. – В нашем положении паранойя – это здравый смысл, – парировала Глаша.
Типография стояла в конце улицы, окружённая зарослями лопуха и крапивы. Когда-то здесь печатали книги, газеты, а теперь здание выглядело как декорация к фильму о конце света: выбитые окна, двери, заколоченные досками, на стенах – свежие граффити: «Код – кровь города», «Феникс не спит», «Здесь начинается новая глава». Вадим осторожно обошёл здание, проверяя, нет ли следов недавнего присутствия. На заднем дворе он заметил отпечатки ботинок в грязи – кто-то был здесь совсем недавно. Он жестом велел Глаше выключить звук и двигаться тише.
Внутри было темно, пахло сырой бумагой и машинным маслом. Вадим зажёг фонарик, осветил зал, где когда-то гудели печатные станки. Теперь здесь стояли ржавые каркасы, а на полу валялись обрывки газет, книги с вырванными страницами, пустые коробки из-под тонера. В дальнем углу зала он заметил лестницу, ведущую вниз. – Здесь, – прошептал Вадим, – если верить координатам, Клюев должен был оставить что-то в подвале.
Они спустились по скрипучим ступеням в полутёмный коридор, где стены были исписаны непонятными символами и цитатами из старых книг. В самом конце коридора оказалась тяжёлая дверь, на которой кто-то нацарапал: «Вход только для тех, кто не боится узнать правду». Вадим толкнул дверь – она поддалась с трудом, заскрипела, впуская их в небольшое помещение, где стояли стеллажи с коробками и старый стол, заваленный бумагами.
На столе лежала записка: «Вадим, если ты читаешь это, значит, ты дошёл дальше, чем я ожидал. Здесь – последний фрагмент. Но помни: протокол – не просто набор инструкций. Это выбор. Твой выбор». Рядом с запиской – флешка и потрёпанная книга без обложки. Глаша тут же начала анализировать содержимое флешки. – Это действительно последний фрагмент, – сказала она через минуту. – Теперь у нас есть полный протокол. Но есть и ещё что-то: в книге спрятан листок с координатами и короткой фразой: «Архив-42. Только для тех, кто не боится смотреть в глаза прошлому».
Вадим взял книгу, полистал страницы. На полях были пометки Клюева – короткие, резкие, иногда просто восклицательные знаки или вопросительные. В одном месте он нашёл фразу: «Если ты дошёл до этого, значит, ты готов. Не повторяй моих ошибок». Он почувствовал, как внутри поднимается тревога, смешанная с решимостью. Всё, что происходило последние дни, было не просто поиском кода – это был путь к самому себе, к тому, чтобы понять, что действительно важно.
Они выбрались из типографии, стараясь не шуметь. На улице уже сгущались сумерки, город снова затаился, готовясь к ночи. Вадим сверился с координатами: путь вёл к Архиву-42 – тому самому месту, о котором говорили все, кто встречался ему на пути. – Глаша, – тихо сказал он, – ты готова? – Я – да. А вы? – Не уверен. Но выбора нет.
Дорога к архиву проходила через старый парк, где когда-то гуляли дети и играли музыканты. Теперь здесь царила тишина, только ветер шелестел в кронах деревьев, а где-то вдалеке кричала ночная птица. Вадим шёл быстро, не оглядываясь, но чувствовал, что за ним следят. Он то и дело замечал тени, мелькающие между деревьями, но никого не видел вблизи. – Вадим, – прошептала Глаша, – я фиксирую движение. Кто-то идёт за нами. – Сколько? – Двое. Держатся на расстоянии. – Не ускоряйся, – сказал он, – пусть думают, что мы их не заметили.
Архив-42 оказался массивным зданием, окружённым забором из ржавой сетки. Ворота были открыты, словно кто-то ждал их. Вадим вошёл первым, Глаша следом. Внутри было темно, только в глубине коридора горел тусклый свет. Они прошли мимо стеллажей, на которых стояли коробки с документами, старые компьютеры, книги без обложек. В одном из залов их ждал человек – высокий, худой, в плаще с эмблемой глаза. – Лисицын, – сказал он, – ты принёс протокол? – Я принёс то, что искал, – ответил Вадим. – Но не для того, чтобы отдать его вам.
Человек улыбнулся, но в улыбке не было тепла. – Ты всё ещё не понимаешь. Протокол – это не просто код. Это ключ к власти. К новой эре. – К новой катастрофе, – парировал Вадим. – Вы уже пытались, и вот что получилось. – На этот раз всё будет иначе, – сказал человек. – Только если ты отдашь нам то, что нашёл.
Вадим сделал шаг назад, сжал иммобилайзер. – Я не отдам вам ничего. Этот город слишком долго был игрушкой для тех, кто играет в бога. Пора вернуть ему право на собственный выбор.
В этот момент в зал ворвались двое в плащах – те самые, что следили за ними в парке. Один из них бросился к Вадиму, но Глаша включила сирену, а Вадим ударил иммобилайзером по руке нападавшего. Второй попытался схватить Глашу, но она выстрелила струёй пара ему в лицо. Человек у стены выхватил пистолет, но Вадим был быстрее – он бросился на него, выбил оружие, прижал к стене.
– Ты не понимаешь, – прохрипел тот. – Если не мы, то кто-то другой запустит протокол. – Пусть попробуют, – ответил Вадим. – Но не через меня.
Он забрал у него пропуск, вышел из зала, ведя Глашу за собой. На улице уже темнело, но в воздухе чувствовалась странная лёгкость – словно город, наконец, выдохнул. Вадим посмотрел на небо, где между тучами проглядывали первые звёзды. Он знал: впереди ещё много опасностей, но главное – он сделал выбор. Не для кого-то, а для себя.
Они двинулись дальше, туда, где начиналась новая глава их пути – глава, в которой не было места страху, только надежде и упрямству. Вадим чувствовал, что теперь он действительно готов встретиться с прошлым лицом к лицу. И, возможно, впервые за много лет – победить его.
Они шли по ночному городу, и каждый шаг отзывался в пустых дворах эхом, будто за ними тянулся невидимый хвост воспоминаний и опасности. Вадим ощущал, как напряжение, накопленное за день, не отпускает, а только крепнет – теперь, когда протокол был у него, а за спиной осталась первая настоящая схватка, он понимал: всё только начинается. Глаша ехала рядом, её корпус был слегка поцарапан после недавней стычки, но сенсоры работали исправно – она время от времени выводила на экран короткие сообщения: «Сканирую радиочастоты», «Посторонних не обнаружено», «Уровень тревоги: повышен». Вадим то и дело оглядывался, стараясь не показывать этого Глаше, но та, конечно, всё видела и комментировала сдержанно: – Паранойя – ваш лучший друг, если за вами действительно следят.
Они свернули в переулок, где когда-то стояли киоски с мороженым и газетами, теперь же сплошные тени, мусор и редкие отблески света из окон верхних этажей. Вадим остановился, прислушался – где-то вдалеке хлопнула дверь, заскрипели ржавые качели, кто-то громко выругался, и снова наступила тишина. – Нам нужно найти место, где можно спокойно пересобрать протокол, – сказал он вполголоса. – Здесь слишком много глаз. – В радиусе километра есть три подходящих убежища, – тут же отозвалась Глаша. – Старый пункт обмена книгами, подвал бывшего почтового отделения и крыша торгового центра. Все они не подключены к городской сети, и вероятность обнаружения минимальна. – Почта, – решил Вадим. – Там проще забаррикадироваться, если что-то пойдёт не так.
Они добрались до нужного здания быстро: вход был завален мусором, но дверь поддавалась, если знать, куда надавить. Внутри пахло сыростью, пылью и чем-то сладким – возможно, остатками старых посылок. Вадим нашёл фонарь, проверил помещение: всё было на месте – столы, шкафы, даже пара кресел, в которых когда-то сидели операторы. Он закрыл дверь, поставил на неё подпорку, опустился на корточки рядом с Глашей. – Готова? – спросил он. – Я всегда готова, – ответила она, и в голосе прозвучала лёгкая бравада, которой раньше не было.
Вадим выложил на стол все флешки, листки, книгу Клюева и начал собирать всё в кучу. Глаша подключилась к терминалу, который чудом ещё работал от автономного аккумулятора. На экране замелькали строки кода, схемы, графики – всё, что они собрали за эти дни. – Здесь есть не только протокол, – сказала Глаша. – Клюев оставил заметки о людях, которые помогали или мешали ему. Вот, смотри: список имён, адреса, даже короткие характеристики. – Это может пригодиться, – кивнул Вадим. – Если придётся искать союзников.
