Темная Сага. Морозный Пик

– Только не говори мне, что ты хочешь уходить. Ты видел, что я танцевал с Бикой? Она дочь какого-то там мясника с какой-то там деревни. Эрни, здесь так весело, это будет лучшая ночь! Делай, как хочешь, а я точно остаюсь.

Музыка внезапно стихла, кто-то недовольно завыл. Парни обернулись назад как раз, когда за оставившей танцы толпой перед трактиром выросла голова глашатая. Раздался его захмеленный громкий голос:

– Мои друзья, пришло время состязаний! Ик! Итак, – над его головой поднялась рука с кружкой, покачивающейся из стороны в сторону и рискующей вылить все содержимое вниз, – Кто быстрее всех осушит кружку доброго эля? Прошу всех желающих к центральному столу!

Люди загоготали, захлопали в ладоши и застучали ногами, а барды подхватили крики и заиграли быструю песнь. Бо́льшая часть гуляк хлынула к столу, где уже стояли трактирщик Арний и его две молодые помощницы Лея и Анка, они были старше Эрни лет на десять, парень не был с ними знаком. Все трое разливали с дубовых бочек черный пенистый напиток.

«Сколько же у них эля?» – задумался Эрни.

Бика, с которой танцевал Клад, помахала ему рукой и, смеясь, мелкими шагами побежала к столам. Перешагивая через лужу, девушка приподняла платье, обнажив красивые белые ноги чуть вышел колена. Околдованный Клад направился к ней, но через три шага оглянулся и махнул другу рукой.

– Только не забудь, что нам завтра уезжать, – сказал Эрни, улыбнувшись с гримасы Клада, которую тот скорчил.

– Все будет как надо, – ответил Клад и, повернувшись, крикнул в сторону стола, – Арний, кружку мне!

Бика, увидев возвращение Клада, радостно подпрыгнула перед ним и поцеловала его в щеку. Эрни смотрел, как они вместе вошли в толпу и скрылись из виду, после чего парень тяжело вздохнул. Завтра нужно будет выйти из дома пораньше и достучаться до Клада. Глупо было бы проспать и попасть в список дезертиров из-за пьянки. Еще глупее было бы проснуться на чужом сеновале с девкой от криков ее отца, вооружившегося мясницким топором. Зная друга, Эрни был уверен, что может оказаться еще хуже.

Возможно, он сильно утрировал: Клад просто хорошо проводил время в компании с красивой девушкой. Эрни вдруг почувствовал себя одиноким: почему ему никогда не давались легко такие мимолетные знакомства? Может быть, все потому, что он не встречал еще ту самую, с которой хотел бы провести вечер? Ему вспомнилась девушка-рекрут. Вот с ней он точно хотел бы познакомиться.

«Будь она на танцах, я обязательно бы заметил. И тоже вел бы себя как дурак».

Эрни потряс головой. Эль точно замутил его сознание, раз в голову приходят такие мысли. Нужно было проветриться. Парень еще раз окинул взглядом веселящихся людей и, под пьяные крики, направился за таверну, на встречу с Томом и Диком.

Все, кто не переносит шум и большое количество людей, проводили время за Берлогой. Здесь тоже подавали бесплатный эль, но вместо танцев и состязаний люди сидели и спокойно беседовали, шум праздника здесь был слышен слабо, а освещения почти не было, свет падал из окон таверны. Посетителей тихого места, в основном пожилых жителей Фопита, было совсем немного, но все скамьи были заняты.

Пара старушек фыркнули, косо поглядывая на проходящего мимо Эрни, парень внимания на них не обратил. Он шел через ряды скамеек, высматривая Тома и Дика. Когда он их не нашел, то отправился прочь со двора трактира, в заросший старый сквер, граничащий с садом дома мэра Тислена. Он знал, что бывшие рудокопы могли усесться там, под одним из деревьев.

В сквере было еще темнее, зато Эрни услышал голоса Тома и Дика. Тон разговора был серьезный.

– Ты уверен? – спросил Том.

– Да, – Дик говорил тихо, но слова были слышны отчетливо, – Эти ополченцы были точно из Морозного Пика, я и пьяный узнаю их герб. Они забрали десять человек, но как: некоторых силой вытащили из кроватей, пару человек избили. А через пару дней пришли другие, снова из Морозного Пика, только теперь настоящие. И им действительно нужны были рабочие руки. Кстати, их отряд возглавлял парень по имени Лен – хороший малый, рос в нашей деревушке. Он был очень удивлен, что кто-то уже вербовал, сказал, что те солдаты точно не из их форта. Какие-то самозванцы.

– И что он предпринял?

– Почти ничего. У него был приказ немедля следовать на сбор войск на самый юг королевства. Он наставил, чтоб впредь мы были осмотрительнее, и послал голубя лорду Морозного Пика, чтобы тот отправил к нам патруль. Но после его ухода прошло пару дней, и никто с форта так и не прибыл, чтобы искать тех самозванцев и пропавших людей.

Том вздохнул. Эрни стоял за ближайшим деревом и смотрел на две еле заметные тени.

– Неужели, люди действительно пропадают?

– Получается так, – ответил Дик, – Ты сам видишь, сколько людей приехало в город. И слышал, что говорили фермеры с других деревень. Вербовщики были и в других деревнях.

– Понять не могу, зачем им столько людей.

– Ох, не знаю Том, не знаю… Мне понятно только то, что сейчас безопасно только за стенами твоего городка. А еще я очень переживаю за Эрни.

Том ничего не ответил, и Дик продолжил:

– Вдруг эти темные дела исходят из самого Морозного Пика? Мало ли что на уме у тамошнего лорда. Здравым рассудком, я слышал, он не наделен, а твой парень – добрый и честный малый. Он не сможет спокойно смотреть на…

Эрни переступил ногами, и раздался треск сухой древесины. Том и Дик тут же замолкли. Парень выругался про себя, пнул ветку и вышел к мужчинам:

– Том, дядя Дик, вы здесь?

– Мы здесь, Эрни, – ответил его отчим, – Иди к нам.

– Мы уже решили, что ты нас не найдешь, – сказал Дик, – И собирались идти обратно к трактиру. Но здесь же намного лучше, чем там. Не так ли?

Эрни кивнул. Действительно, место было что надо. Фермеры сидели на скамье, которую притащили с собой, на небольшом пятачке земли посреди кустов дикой ягоды и стволов ели, скрывающих гостей опушки. С одной из сторон стоял забор, ограждающий территорию дома мэра, в такое время дня там не было ни стражников, ни садовников. А над ними светили сотни ярких звезд, разделяя ночное небо с новолунием Первой Осенней.

– Это так, но обычно здесь не посидишь, – сказал Том, бросив большим за спину, в сторону дома градоправителя – Обычно, находиться так близко к нему не разрешают.

– Да ну! Ерунда какая, – махнул рукой Дик, – С нами ополченец королевской армии Эрнест Тилбот, значит – можем сидеть где угодно!

Все засмеялись. Эрни не хотел сейчас спрашивать о подслушанном. Том любил и уважал своего друга Дика, но и всегда говорил, что деревенские чересчур надумывают и часто видят то, чего нет. Этот же разговор, как решил парень, не попадал в эту категорию. Дик был очень взволнован, а его отчим был опечален. Том бывал такой, когда происходили ненастья.

На опушке они провели еще немного времени, обсуждая дневную торговлю. Уставший Дик, который со вчерашнего вечера не сомкнул глаз, начал зевать слишком часто, и все решили, что пришло время расходиться по домам. Они направились к гостевому двору, проводить фермера, но не через улочку, где до сих пор играла музыка и слышались восторженные крики, а сократили дорогу, пройдя вдоль забора ратуши, откуда сразу попали на городскую площадь.

Гостевой двор «Северянин», единственный в Фопите, был немного южнее центра города по Главной улице. В те хорошие времена, когда шахты работали и приносили руду и, порой, драгоценности всему Клариону, через Фопит ежедневно проезжали десятки груженых повозок, торговцы со всех уголков земли, сотни вооруженных наемников и бессчётное количество обычных трудяг. Тогда в городе было три постоянно переполненных гостевых двора. Сейчас же остался лишь «Северянин». Хоть гостиница и работала, ее вид мало отличался от заброшенных построек умирающего Фопита: покосившиеся ставни окон, бо́льшая часть из которых давно разбита, отсутствие входной двери, разваленное крыльцо и множество трещин на деревянных балках стен. «Северянин» доживал свои последние дни.

На крыльце гостевого двора стоял Афоний, пожилой хозяин «Северянина», и курил трубку. Дик зашел на крыльцо, обменялся с мужчиной парой слов и положил ему в руку пару медных монет.

– Комната на втором этаже, первая от лестницы, – сказал Афоний, – Можете выбрать любую кровать, свободны все.

Дик поблагодарил старика и обернулся к провожающим. С усталостью его голос стал менее энергичным

– Том. Увидимся утром на площади. А с тобой, – фермер обратился к Эрни, – у северных врат ближе к обеду. Доброй вам ночи, друзья.

– Увидимся, дядя Дик. – ответил Эрни. Он с Томом подождали, пока Дик зайдет в дверной проем гостевого двора, а затем направились домой.

Ферма была самой крайней в южной части города и мало чем отличалась от других, сосредоточенных по соседству: площадь земли у всех была одинаковой, примерно сто на сто шагов, как и у всех стоял небольшой жилой домик на три комнаты и амбар. Эрни нравилась фермерская часть города: вместо каменных стен, усиленных высоких врат и дозорных башен, какие были в северной части Фопита, на южной границе стоял деревянный частокол и простые деревянные ворота, на которых дежурили пара стражников-ополченцев, и то не всегда. Том как-то рассказывал, что стены города, как и сам город, строили больше ста лет назад, в те времена, когда Кларион не до конца оправился после войны с орками, и все опасались их вторжения с Андовских гор. В те дни каждый город их округа укрепляли капитально лишь с северной стороны, сосредотачивали там казармы и оружейни. На южные же части городов оставляли мирные постройки, в случае с Фопитом ими были пятнадцать ферм.

В пути домой они почти не говорили. Том пару раз пытался начать разговор на отвлеченные темы, но ничего от Эрни не услышал. Парень всеми мыслями был погружен в завтрашний уезд, думал о скорых изменениях в жизни. Об озлобленном на него гвардейце, как и о красноглазом старике, он даже не вспомнил. Усталость брала свое.

Том взошел на крыльцо домика и достал ключ. Он собирался открыть дверь, но остановился и повернулся к Эрни. Заметив тревогу в его взгляде, Том опустил руки.

– Переживаешь?

– Да, очень.

Эрни сел на ступеньку. Том расположился рядом и приобнял парня.

– Мой мальчик. С завтрашнего дня твоя жизнь изменится, и прежней уже никогда не станет. Рано или поздно это происходит со всеми, будь уверен. Лучше изменить ее самому и сейчас, чем за это сделает судьба. Хорошего от второго никогда не жди.

Эрни кивнул.

– Да и далеко-то ты не уедешь. Если уж сильно захочешь, со временем договоришься и перейдешь с форта в городское ополчение, – Том махнул рукой в сторону ворот, – Будешь поблзости нести свой дозор, а в перерывах помогать мне на ферме.

Эрни улыбнулся и хихикнул. Такой расклад, хоть и шутливый, был ему по душе.

– Береги себя, Том. Ты – единственный мой близкий человек.

– Буду, и ты себя береги. Мой дорогой человек.

Том прижал Эрни к себе, он обнял его тоже. Так, не по крови отец и сын какое-то время сидели молча.

– Том, я хотел спросить о вашем разговоре с Диком, я случайно его услышал. Что именно происходит за городом? Правда, что людей похищают ополченцы?

Мужчина несколько секунд помолчал и ответил:

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Дик завтра будет просить тебя об одном одолжении, и сам тебе все расскажет.

– О каком одолжении?

– Пустяковое, не переживай, – Том поднялся на ноги и встал перед Эрни, – Но послушай меня внимательно: как бы мне не хотелось верить, что Дик опять ошибается в своих догадках, в этот раз, боюсь, он прав. За стенами города происходит что-то нехорошее, и тебе следует быть очень осторожным и осмотрительным.

В том числе и в Морозном Пике.

Глава 3: Встреча на тракте

В первую ночь Праздника Урожая старший ополченец Лен вел своих людей на юг в Грат. Всего их было двадцать солдат, в том числе и трое рабочих, завербованных этим утром в деревушке Лисья Нора: слишком мало, чтобы называться отрядом с легендарного северного форта, но больше всего удручало не количество ополченцев, а их подготовка. Почти все из них, не считая трех человек и самого Лена, неплохо обращались с мечом. Были и такие, кто меч держал не чаще двух-трех раз за Луну, предпочитая готовку в ополченской столовой, уборку конюшен или сбор дерьма в выгребной яме. Как лорд Морозного Пика сэр Ригер Тванс мог отправить их на призыв короля, не послав с ними ни одного гвардейца, у Лена в голове не укладывалось.

Они отправились в путь три дня назад, в тот самый день, когда лорд Тванс получил королевский указ. В тот день гвардеец Гибберт протрубил в рог прямо в Ночном Зале, взбудоражив всех солдат форта еще до рассвета. Через несколько минут их построили во внутреннем дворе форта, и лорд зачитал указ короля о сборе войск на юге. Затем он перечислил тех, кто туда отправится.

– Лен. С этого дня ты назначаешься старшим ополченцем, – сказал Салл после слов лорда Тванса, – Ты поведешь отряд. А вы все, – гвардеец обратился к остальным убывающим на юг, – до прибытия в Грат подчиняетесь ему. Теперь он ваш командир.

Покидали они Морозный Пик с рассветом. Лен ехал во главе отряда верхом на коне, остальные солдаты разместились на трех повозках позади, их колонну замыкали еще две повозки: одна с провизией, другая со снаряжением. Но самое запомнившееся воспоминание Лена о дне уезда было не в словах и речах лорда, а заключалось в неожиданной встрече с магом Огня прямо в воротах форта. Выглядел он скверно: благородный вид, ровная осанка и сияние языков пламени на красной робе, присущие каждому жрецу Аддара, сменились опушенным взглядом вниз, разодранной в клочья одеждой, синяками и порезами на открытых участках кожи. Прихрамывая, маг стремительно вошел в ворота, не замечая отрада Лена. Он явно попал в какую-то передрягу.

«Интересно, кто может себе позволить напасть на мага Огня?» – на мгновенье задумался ополченец.

Этот вопрос, как и вопрос странной комплектации их отряда не давал покоя Лену с уезда из Морозного Пика, но с минувшего утра его мысли заняла новая проблема: кто-то под видом ополченцев форта вербовал крестьян в его родном Видне. Старший отряда уже решил, что это случайность, но с посещением Лисьей Норы изменил свое мнение. В этой деревушке местные испугались появления отряда Лена, попрятались по домам, некоторые и вовсе сиганули в лес, а одна женщина-крестьянка припала к лошади Лена, умоляя вернуть ее мужа. Кое-как удалось разговорить жителей Лисьей Норы, и они им поведали, как в предыдущий отряд солдат из Морозного Пика вламывались в дома, силой вытаскивали людей и привязывали руки схваченных к одной длинной веревке, словно рабов. Лену стоило больших усилий убедить людей, что те были самозванцы. Еще больших усилий стоило найти рабочих для своего отряда, в которых они очень нуждались.

– И где же патрульные, оберегающие дороги севера от такой мрази? – спросил вслух сам себя Лен, покидая Лисью Нору, – Знал бы, обязательно бы заехал в Фопит, чтобы рассказать о проблеме городскому ополчению. Хотя…

Лен все же кое-что сделал в Видне два дня назад – послал голубя в форт. Мысль, что лорд Тванс уже знает о самозванцах, и, наверное, отыскал их, успокоила старшего ополченца.

Такие проступки никогда не остаются безнаказанными.

Смеркалось. Солнце раскаленным диском заходило за густой лес, наполняя небо розовыми, оранжевыми красками. В ста шагах впереди Лен заметил, что лес редеет, уступая место небольшой поляне с мягкой травой. Лучшего места для ночлега он не встречал на протяжении всего пути, поэтому объявил привал.

У каждого ополченца были свои обязанности в разбивке лагеря: одни собирали хворост для розжига костров, другие кормили лошадей и осматривали повозки, осуществляли мелкий ремонт колес, третьи доставали снаряжение, разбивали шатры. Круглолицый Мило, один из поваров форта, запрыгнул на повозку с провизией и закопошился внутри. Когда Лен проходил мимо, он глубоко кивнул в знак приветствия. Безобидный, молодой и глуповатый толстячок Мило совсем не умел сражаться: в свое время он предпочел тренировкам с мечом помощью на кухне форта. Гвардеец сэр Гибберт полюбил издеваться над ним в редкие дни, когда на тренировочную площадку выходили все, даже уборщики ночных горшков. А теперь Мило едет на войну, пока лучшие воины Морозного Пика протирают штаны.

Лен забрался на повозку, встав позади перебирающего овощи повара. Провизии было крайне мало, не больше чем на три дня, в то время как им на весь путь нужно в десять раза больше.

– Что вы хотели, командующий?

Его передернуло. Лену совсем не нравилось это слово: «командующий». Он считал себя простым, каким является каждый солдат отряда, а то, что его назначили старшим ополченцем в день уезда, почти ничего не значило: кого-то все равно ведь должны были поставить во главе группы. Кир же, лучший друг Лена, без зависти, а ради смеха подшучивал над ним весь путь, называя его командующим, «сэром» или «господином». Лен старался не подавать виду, что его цепляют слова, отшучивался и менял тему, но все было без толку – если уж Кир считал что-то смешным, то будет это говорить до посинения губ. Мило же воспринял эти обращения всерьез.

– Почему у нас так мало провизии? – спросил Лен, – На весь путь будет маловато.

– Не знаю, командующий, – повара резко бросило в пот. Он окинул взглядом запасы, словно до этого их не наблюдал и продолжил, – Это все, что нам дали в форте, не считая съеденного: ящика яблок, шесть кочанов капусты, четыре полных свертка вяленного…

– Кто снаряжал повозку?

Перебитый Мило нахмурился и замельтешил:

– Загружал я и Рут. Мы загрузили все, по списку сэра Шиннера. Он лично проверял, чтобы мы не взяли ничего лишнего.

– Хорошо, мне все ясно, – вздохнул Лен, – Нам нужно экономить еду, постарайся готовить так, чтобы нам хватило до Равнинной Крепости.

Толстяк закивал головой и нырнул под накидку пересчитать овощи. Лен спрыгнул с повозки и побрел на поляну.

«Шиннер, старый ты козел. Что же вы все задумали…Как можно было послать своих людей без еды. Странные дела происходят…»

Вскоре окончательно стемнело. Солдаты разбили лагерь в шесть шатров, и теперь они, кроме трех дозорных у тракта, бродили на свету зажженных костров, разминая затекшие после повозок ноги, в ожидании ужина. Еще на закате Мило набросал в котелки над огнем овощей, несколько кроличьих тушек и залил все водой. В воздухе уже начал появляться аромат солдатского супа.

Лен сидел у своего шатра с Киром и Гонсалом Дихтом. Часть имени «Дихт» не является фамилией – это клеймо, которое друзья не произносят. Оно обозначает, что родичи Гонсала или он сам были Ихтами – дикарями, поклонниками Черного Бога, или, как их все называют, сквернопоклонниками. В случае Гонсала его родители оставили свою веру, ушли от прежней жизни и начали новую в цивилизованной части Клариона. Большинство обычных людей плохо относились к Дихтам, и на то были давние причины. По королевским законам клеймо можно сменить на нормальную фамилию только через несколько поколений, в случае Гонсала – такая возможность будет только у его внуков.

Новостью о скудном количестве провизии Лен поделился со своими друзьями. Гонсал постарался всех успокоить, сказав, что беды в этом нет и в любом случае пришлось бы охотиться. Кир напомнил о скверных характерах лорда Тванса и его гвардейцев, придя к выводу, что проще было бы попросить медведя наносить им еды с леса, чем ждать от них нормальной провизии в дорогу. Рассуждения Кира повеселили всех троих, и Лену стало спокойнее. Пока к ним не подошел ополченец Уилл, один из дозорных разбитого лагеря.

– Лен, у лагеря остановился всадник. Незнакомец следовал с юга на север. Сейчас он просит встречи с командиром отряда.

– Он один?

– Да, но в темноте точно не скажешь.

Лен встал, проверил на месте ли меч и обратился к Киру и Гонсалу:

– Держитесь оба поблизости.

Они одобрительно кивнули, и все твое направились на встречу с незнакомцем.

В новолунье царила глухая темень. Кир прихватил с собой факел, игривый огонь светил слабо, но позволил хотя бы не спотыкаться об торчащие местами камни. Когда ополченцы подошли к тракту и увидели силуэт незнакомца верхом на коне, Кир передал факел Лену.

– Будь осторожен, – шепотом предостерег он, – Если что, мы рядом.

– Я зарядил арбалет, – сказал Гонсал, – Вдруг пригодится.

Путник сидел на благородном белом коне редкой породы. Жеребец был крепок, мускулист и не шел сравнение с обычными лошадьми, какие есть на севере королевства. Незнакомец в серо-черной мантии и накинутым на голову капюшоном сидел верхом и ждал. Его мантия была настолько длинная, что снизу едва торчали красные носы сапог. Лену показались знакомыми эти сапоги.

Шагов за десять он остановился и поприветствовал всадника:

– Добрый ночей и дней тебе, путник. Ты хотел видеть старшего нашего отряда?

Незнакомец не ответил. Плавно и быстро он спрыгнул с коня. От неожиданности дозорные схватились за мечи. Лен махнул им рукой, мол, все в порядке, но возникшая тревожность никуда не делась.

– Отвечай, когда к тебе обращаются! – воскликнул дозорный Темир.

Незнакомец промолчал вновь. Он отбросил капюшон и направился к Лену. Старший отряда в удивлении вытянул губы и поднял брови. Всадником оказался маг Огня, верный жрец Аддара, это было видно не только по прямой осанке и благородной походке, но и по огненно-красной одежде, видневшейся на небольшом участке под шеей, не скрытой мантией. На лицо Мастеру было около сорока лет, его черные как уголь волосы еще не тронула седина.

– И тебе добрых ночей и дней, славный воин. Мое имя Виллард, – его голос был мягким и спокойным, – Полагаю, ты понял, с кем ведешь беседу, поэтому представляться дальше нужды нет. А как звать тебя?

– Меня зовут Лен, Мастер, – он неуклюже поклонился головой, – Я веду отряд солдат с Морозного Пика на юг, по указу короля.

– Да? Но ты одет как все.

– Так и есть. Я простой ополченец.

– Не простой, – сказал Виллард, рассматривая лицо Лена, – Раз старшим отряда назначили тебя.

Маг Огня указал рукой на дорогу, приглашая немного пройтись, и они направились по тракту в сторону севера. Лену было в диковинку говорить с магом. Как и многие простые люди, он считал, что маги, паладины, лорды и другие знатные особы – все одного звена, наделенные интеллектом и властью, значит, общаются только между собой и себе подобными. Лен ощущал сухой ком в горле и не знал, как начать диалог.

Молча они прошли не меньше ста шагов. Тишину нарушил маг Огня:

– Я слышал о сборе войск под Гратом, по указу Его Величества. Скажи же мне, сколько людей идет под твоим командованием?

– Двадцать солдат и трое рабочих, – ответил Лен.

Маг хмыкнул:

– Немного. И совсем без гвардии?

– Они остались в форте, Мастер.

Виллард угрюмо вздохнул и погрузился в свои мысли. Лен не хотел прерывать его размышления, но и молчать ему тоже было неловко.

– Так решил лорд Тванс, и я не вправе судить о его намерениях: скоро зима, в Морозном Пике, как всегда, будет не хватать рук делать даже простую работу, и орки с холодами чаще появляются у стен. Хлопот много, а теперь еще и самозванцы объявились.

Маг Огня озадаченно посмотрел на Лена.

– О ком ты говоришь?

– Кто-то вербует людей в деревнях под видом солдат нашего форта. В Видне и Лисьей Норе они были точно, насчет других поселений не знаю.

Виллард задумался и вдруг указал рукой назад.

– Скажи своим людям, чтобы они ушли. Нам нужно поговорить наедине.

Лен сначала не понял, о ком говорит маг, затем вспомнил о Кире и Гонсале. В темноте позади он едва различил их два силуэта и жестом показал им, чтобы они возвращались. Как только они окончательно растворились в темноте, Виллард сказал:

– Поведай мне все, что ты знаешь о похитителях.

Маг и ополченец прошли немного вперед и остановились. Пламя факела держало их в кругу света, за которым все казалось темнее темного. Лен рассказал Вилларду все, что знал о случаях Видне и Лисьей Норы: как неизвестные в форме ополчения Морозного Пика вербовали деревенщин, как они были жестоки к отказам, хоть фермеры и крестьяне имели на это полное право – наниматься рабочим в армию дело добровольное, пока нет острой необходимости. Последний раз такая необходимость была больше трехсот лет назад, во время кровопролитной войны с Великой Ордой орков.

Маг внимательно слушал и не перебивал, не отрывая взгляда от Лена. Ополченец заканчивал:

– С Видне я отправил голубя лорду Твансу, благо у старосты есть птицы. От деревушки до форта полдня пути, думаю, самозванцев уже ищут.

– Если мои догадки верны, то, боюсь, ополчение с ними не справится, – Виллард нахмурил брови и что-то пробормотал себе под нос. После небольшой паузы он продолжил. – Мне нужно немедленно отправляться в путь.

Он развернулся и отправился назад. Лен поспешил за ним, перебирая в голове нужные слова. Маг что-то знает. Знает о том, что произошло в его родной деревушке.