Рецепт нас

Глава 6

Омар «по-скайски»

Ингредиенты: дождь (чтобы подчеркнуть вашу непонятную связь), правда (та, что обрушивается внезапно), пара желаний (и ничего страшного, что он против), дорога А86 (главное – успеть), нежный взгляд (после которого можно снова надеть ледяную маску).

Эдинбург встретил меня пронизывающим дождём и колючими снежными хлопьями. Даже привыкшая к лондонской слякоти, я не ожидала такого предательства природы. Воздух гудел от ветра, проникая до самых костей, а в носу щипало – то ли от солода, то ли от сырости, впитавшейся в древние камни.

Алфи шёл следом, и его молчание давило на меня сильнее, чем поступки Сета. Я ловила себя на том, что в голове крутятся пустые, ненужные мысли. Извиняться? За что? За то, что наши «свободные отношения» оказались ещё одной клеткой? Или за то, что позволила себе играть с его братом?

Я резко развернулась, заставив его чуть не врезаться в меня.

– Ты точно не дуешься за статью? И Сет не угрожал тебе? – специально громко бросила я «Скале», который шёл впереди.

Алфи вздохнул, взял меня под руку и потянул за собой, будто вёл на очередную светскую пытку.

– Айви, ты здесь ни при чём. Даже Сет… – его голос звучал глухо, будто из-за толстого стекла. – Мне просто нужна передышка. Лондон стал… тесным.

Я не стала расспрашивать. Бывают моменты, когда молчание – единственное, что можно дать человеку, который уже наполовину опустошён.

Алфи молча нырнул в чёрный «Рэндж Ровер», резко захлопнув дверь так, словно закрывал не просто машину, а целую главу своей жизни.

– Наша вторая машина, – бросил Сет, ускоряя шаг так быстро, что мне пришлось почти бежать за ним, поскальзываясь на мокром асфальте.

– Ты правда сказал, что мы едем на Скай? – выдохнула я, ловя ртом холодный воздух.

Он резко остановился, и я едва успела затормозить, чуть не врезавшись лицом в его спину. Дождь внезапно обрушился с новой силой, превратившись в сплошную водяную стену. И словно по волшебному сигналу, из ниоткуда возникли его люди с огромными чёрными зонтами.

– Я не привык болтать просто так, – Сет повернулся, и капля дождя скатилась по его очерченному подбородку. – Сначала в отель. Мне нужно переодеться. Тебе тоже.

– Мне? – я скептически оглядела свой брючный костюм.

– Да. Одежда уже ждёт тебя в номере.

Он развернулся и направился к машине. Охранник в чёрном уже тянулся открыть мне дверь, но Сет опередил его, сделав это сам. Его пальцы на секунду задержались на ручке.

– Как трогательно, Сет Эванс, – сладко улыбнулась я, протискиваясь мимо него. – Сладенькой каши объелся и решил продемонстрировать хорошие манеры?

Сет на мгновение замер, его лицо стало каменным, но в глазах проскользнула искорка удивления и, возможно, лёгкого раздражения. Он точно не ожидал такой колкости от меня.

Я плюхнулась на сиденье, вытирая с лица дождевые капли. Острые, как его интонации. Он прикрыл дверь, обходя машину, и я снова почувствовала, что проигрываю. Его бездушный расчёт всегда перевешивал мою импульсивность.

– И что за одежда? – спросила я, когда он устроился рядом. – Откуда ты вообще знаешь мой размер, а?

– Спросил у Одетт.

Я чуть не поперхнулась. Моя мама общается с ним? Сообщает ему такие детали? Будто я – какая-то невеста, а он – жених, подбирающий ей гардероб?

– И часто вы с мамой обо мне болтаете?

– Каждый четверг я с ней обедаю, – он смотрел прямо перед собой, пальцы постукивали по колену. – С тех самых…

Он не договорил, но мне не нужно было объяснений. «С тех самых» – после похорон. Семь лет. Семь лет мама встречается с ним каждую неделю, и ни разу не упомянула об этом…

– Снова стабильность… Четыре… Мама ничего не рассказывала…

– Ты же отгородилась от нас с Алфи.

Откровение накрыло меня, как шотландский ливень, пронизывающий до костей. Щёки вспыхнули, а в горле запершило. Мама снова наговорила лишнего…

Братья Эванс были для неё как сыновья, а их мама – словно вторая мать для меня. Поэтому моя не умела сдерживать язык за зубами: «Они ведь часть семьи, разве можно от них что-то скрывать?»

– Я… – голос снова подвёл. – Ты просто не так…

Слов не нашлось. Потому что он снова оказался прав. Внутри всё сжалось, и я резко отвернулась к окну, стараясь скрыть дрожь губ. За стеклом Эдинбург расплывался размытыми пятнами света – так же неясно, как и всё в моей жизни после того, как я сбежала от воспоминаний. От него, конечно.

А он остался. Обедал с моей матерью по четвергам. Помнил. Ждал?

В зеркале заднего вида мелькнул отблеск его тёмных глаз. И вдруг я поймала себя на мысли, что больше всего хочу понять, что скрывается за этой ледяной маской.

– Твоя мама сказала, что ты тяжело перенесла смерть моих родителей, – произнёс он, выдавливая каждое слово из себя. – Чтобы не сломаться, ты ушла в учёбу. Я решил… ты хочешь забыть нас. А Одетт… она помогает. Четверг выбран не из-за стабильности. Их не стало в четверг.

Вот почему для него так важно это число. Не из-за контроля, а как напоминание об их смерти. Он что, винит себя?

Почему каждый раз, когда он говорит что-то настолько личное, мне хочется одновременно закричать и прижаться к нему, вцепившись в его идеально отглаженный пиджак?

Сет сжал кулак, и губы его дрогнули – почти незаметно, но я увидела. И, не думая, накрыла его кулак своей ладонью. Он не оттолкнул меня, а наоборот, обхватил мою руку. Я затаила дыхание, чувствуя, как тепло его руки согревает мои окоченевшие пальцы.

– Мне их тоже не хватает, – прошептала я. – Прости… что не была рядом…

Но наша странная «нежность» длилась ровно до момента, пока машина не остановилась у входа в «Балморал». И он снова стал непроницаемым.

Гостиница возвышалась перед нами, массивная и величественная, словно древний страж времени – «железнодорожный отель», как его называют шотландцы. Часы на башне, как это принято, показывали время с опережением на три минуты, чтобы гости никогда не опоздали на свой поезд. Хотя Сету Эвансу это вряд ли грозит: он точен, как праздник Хогманай – единственный день в году, когда эти часы идут ровно.

Сет выскочил первым, и я уже приготовилась к очередному «рыцарскому» жесту, но он снова включил режим «Откат к базовым настройкам».

Я выбралась сама, тут же попав под обаятельную улыбку швейцара в традиционном килте. Не удержалась – засмотрелась на клетчатую ткань. Интересно, как бы Сет смотрелся в таком? Его длинные ноги, эта надменная осанка…

– Даже не думай, – рявкнул он, проходя мимо меня в вестибюль.

Чёрт возьми, он читает мои мысли? Или просто изучил меня вдоль и поперёк за эти годы?

– Ты же помнишь условие: не выполнишь желание – женишься, – поддразнила я, следуя за ним. – Мужчины в юбках очень сексуальны…

– Тебе напомнить условия наших желаний?

– Я их не помню, – брякнула я, хотя прекрасно помнила каждое слово.

Сет сжал губы в тонкую полоску и направился к стойке регистрации. Девушка-администратор буквально расцвела при его виде, услужливо протягивая ключи. Он взял один комплект.

– Твой номер. Двадцать минут на сборы. Жду внизу.

– Конечно, мистер «Точность»! – я выхватила ключ, разглядывая номер. – Буду готова ровно через час!

Направляясь к лифту, я уже рисовала в голове картины грядущего кошмара: пять часов в машине с этим воплощением гугл-док. Умру от скуки. Если, конечно, не доведу его до бешенства своими дразнилками – тогда он просто вышвырнет меня на обочину где-нибудь среди вересковых пустошей.

К утру я уже буду искать билеты на первый рейс из этого ада. Или случится что-то, что перевернёт всё с ног на голову. Ведь с Сетом Эвансом никогда нельзя знать наверняка.

В номере пахло роскошью и историей. Не помпезные апартаменты с хрустальными люстрами, а подлинный шотландский шик – дерево тёмного дуба, шерстяные пледы с клеткой кланов, камин (пусть и электрический, но с потрескивающим звуком).

Я швырнула сумочку на пол и плюхнулась на кровать. Так хотелось уснуть, но, если я поддамся – Сет сочтёт это очередным моим поражением.

На кресле аккуратно лежали приготовленные вещи: коричневые ботинки (никогда бы не купила сама – слишком консервативно), серые джинсы, коричневая водолазка и болоньевая куртка. Весь его стиль – строгий, практичный, без излишеств.

Переодевалась медленно. Во-первых, долго разглядывала вещи, сдерживая мурашки. Злилась, но… было приятно, что он подобрал для меня одежду. Даже если это чисто рабочая необходимость. Он всегда думал наперёд – это трогало. Если бы не его характер, конечно.