Да, я девушек люблю, или Банда Селивана Кузьмича

Пётр, притворно скривив рот, вытирая кулаком несуществующую слезу, шагнул к “отважному” дружку, крепко обнял и похвалил:

– Молодец! Все мы обязательно переймём твой бесценный опыт преодоления непроходимых препятствий.

До Бабулькино приятели добрались быстро. Выйдя на просёлочную дорогу, они остановили проезжавший грузовик и, стоя на куче навоза, доехали до рынка, расположенного в самом центре села.

У входа на рынок, около телеги, гневно шумела небольшая толпа цыганок. Окружив подошедшего милиционера, они, жестикулируя руками и перебивая друг дружку, принялись истерично жаловаться ему на что- то. Одна старая цыганка попыталась накинуть на шею блюстителя порядка хомут, но он отнял его у неё и бросил в телегу.

– Лаврик, сбегай узнай: о чем они горюют? – приказал дружку Пётр.

Но Лаврика опередил Павло. Он, бросив на землю рюкзак и сумку, поспешил к бушующим цыганкам. Вернулся через минуту и посмеиваясь, доложил:

– Там.,. гы- гы- гы… у цыган коня спёрли! Поэтому они устроили такую визгливую трагедию… гы- гы- гы… Пока цыганки на рынке у простаков и просушек деньги выгадывали- выманивали, их самих без коня ли! Вог народ пошёл! Вороватый. Они приехали на телеге, оставили ее под присмотром десятилетнего мальца и ушли на промысел. А он отвлёкся, разглядывая всякие жвачки и “сникерсы” в киоске. Через некоторое время обернулся – а коня… гы- гы- гы… тю- тю! Вот что делается! Что делается! – озабоченно стал шарить плазами по земле Павло. – Где мой рюкзак? Неужели спёрли гады?!. Во дают!.. Ага, нет, вот он! Не стырили! Не успели! Вовремя я вернулся! Больше его одного оставлять не буду.

Распрощавшись с Николаем, который поспешил на именины к тёще, живущей где- то на окраине села, узнав у старенького продавца дорогу на Тёткино, друзья прошли по длинной улице, свернули на другую и вскоре выбрались на просторы полей.

– Ещё километров пятьдесят – и мы подоспеем на помощь к моему троюродному брату Игнату, – шагая рядом с Петром, весело сказал Макар.

– Мы же могли по шоссе на автобусе ещё проехать? – недоумевая, спросил Пётр. – Зачем время на пеший ход терять?

– Трасса в этих местах даёт большой крюк в сторону, – стал объяснять Макар. – Поэтому выгоднее по прямой на своих двоих идти. Так, по- моему, надёжнее. А Иртыш не даст нам заблудиться.

Дорога раздвоилась. Приятели остановились и заспорили. Лаврик и Павло принялись доказывать, что надо свернуть к реке и идти берегом. Макар и Пётр убеждали их, что надо шагать по наезженной дороге – так путь короче.

– Влево на наезженную дорогу свернём – неизвестно куда попадём! – возразил Лаврик. – А продвигаясь вдоль реки, мы никогда не заблудимся.

– Левая дорога точнёхонько и быстрёхонько приведёт в Тёткино,

стоял на своём Макар. – Не должны мы заплутать – некуда: куда ни шагай – в Тёткино попадёшь. Если же идти берегом Иртыша со всеми его поворотами, то натопаешь с пяток лишних километров.

– Тогда вы идите по прямой дороге, а мы – по кривой! – азартно предложил Лаврик. – Посмотрим: кто быстрее до Тёткино дойдёт!

И две самоуверенные пары, каждые при своём правильном мнении, разошлись в разные стороны.

– Встретимся на окраине села! – крикнул удаляющимся приятелям Макар.

– Хорошо! Мы вас там подождём! Постарайтесь долго не блудить по полевым дорогам! – откликнулся Лаврик.

Сверху светило солнышко; справа, с середины реки, раздался гудок парохода; слева, перелетая с дерева на дерево, стрекотали две сороки; сзади из норы высунулся суслик и настороженно посмотрел вслед быстро шагающим Лаврику и Павло.

Минут через десять приятели вышли к высокому берегу Иртыша и по тропинке потопали вдоль него.

– Хорошо- то как! – жизнерадостно воскликнул Лаврик. – Красота неописуемая! Просторы!

– Лепота! – полностью согласился с ним Павло. Лаврик перекинул со спины на грудь гитару, сильно ударил по струнам и громко запели удалую частушку:

А как Ивану Кузьмичу

Врачи вставили свечу…

В реке плескались четверо мужчин. Пятый, сверкая на солнышке лысиной, обрамлённой над ушами и под шеей редким вороным пушком, стоял по колени в воде, поддерживая руками огромные красные трусы.

Приятели, не заметив купающихся, продолжали петь:

А ты гори, гори свеча

Внутри Ивана Кузьмича!..

Лысый вдруг встрепенулся, обернулся и гневно заорал:

– Что- о! Мне?! Селивану Кузьмичу вставили свечу?! Меня дразнить?!. В порошок сотру! – Махнув рукой купающимся, приказал: Мальчики, ловите их! Бейте их! Они меня грубо оскорбили!

– Это Ивану Кузьмичу, а не вам вставили свечу в… – испуганно возразил Лаврик; увидев, что четверо огромных “мальчиков”, выскочив на берег, бросились на них, одним движением перекинул гитару на спину и истерично крикнул: – Павка, спасаемся! Поймают – скурочат, не разобравшись!

– Тикаем, хлопче! – по- украински ответил Павло, и дружки понеслись по тропинке прочь от мужиков.

– Приказываю: стойте! Поймаю – хуже будет! – обгоняя лениво бегущую четвёрку, поддерживая руками спадавшие трусы, свирепо проорал лысый.

– Что вам от нас надо? – не оборачиваясь, спросил Лаврик.– Мы вас не знаем и знать не хотим! Мы мирно шли мимо! Оставьте нас в покое!

– Нет, знаете меня, сволочи! Раз пели про меня, Селивана Кузьмича, издевательскую песенку!

– Мы про Ивана Кузьмича пели!

– Я сам знаю, про кого вы пели! И я вас накажу! – упрямо пообещал лысый и, запутавшись ногами в упавших трусах, неуклюже скакнув, нырнул в кусты. Молодецки вскочив, обматерив трусы и фабрику, которая сшила их, он снова ринулся в погоню.

– Я покажу вам, как дразнить меня! Я отучу вас петь подлые частушки про меня! – продолжил он нагонять страх на своих “обидчиков”. – Лучше стойте! Чем дальше вы убежите, тем хуже для вас! Поймаю – немилосердно покараю! Всю оставшуюся жизнь лечиться будете!

– Дядьки, не ловит нас! Мы никогда больше петь не будем! – жалобным детским дискантом пообещал Лаврик.

– Сейчас мы совершим акт справедливого возмездия! Готовьтесь! пропустив мимо ушей мольбу Лаврика, кровожадно проклекотал Селиван Кузьмич. – За свечу ответите!

Лаврик и Павло вихрем пронеслись мимо пасшегося молодого быка. Бык сначала испугался неожиданно появившихся людей, отскочил в сторону, а потом, яростно взмыкнув, высоко подкидывая зад, поскакал в погоню.

– Ага- га! Бодай их, Боря, бодай! – злорадно воскликнул Селиван Кузьмич, радуясь внезапной подмоге.

– Павка, бык догоняет! Бежим к реке! – взвизгнул Лаврик.

– Впереди сарай! Живо туда! – махнул рукой Павло.

Подлетев к сараю, приятели перевалились через пустой проём окна и упали на гнилые доски. Бык, шумно дыша, подскакал к окну и остановился. Через пару секунд из кустов выскочил Селиван Кузьмич, а за ним его помощники. Издав победный петушино- индейский клич, он рванул к сараю, но, заметив, что бык, низко наклонив голову, направляется к нему, мигом развернулся и помчался назад. Помощники, тоже сделав крутой разворот, обгоняя друг друга, кинулись спасаться.

– Братцы? Куда вы, подлецы?! Не бросайте меня! Стойте! Я приказываю! Всех уволю, гады! – путаясь ногами во вновь спавших безразмерных трусах, истошно завопил Селиван Кузьмич.

Резко взлягнув, он удачно избавился от трусов, которые, взлетев, упали на бычьи рога. Бык, мотая головой, пытаясь освободиться от “подарка”, остановился. Селиван Кузьмич, сверкая белоснежными ягодицами, ругая последними словами своих “братцев”, бросивших его на растерзание свирепому животному, скрылся за поворотом.

Когда он голый, тяжело дышащий и злой, предстал перед сотоварищами, те в неудержимом хохоте попадали на землю.

– Какой большой конфуз, Шеф! – с трудом простонал бородатый детина. – Где твои штанцы?

– Отставить ржать! Лоботрясы! – прикрикнул на хохочущих Селиван Кузьмич. – Трусов нет! Их у меня бык отнял.

– Извини нас, Шеф, но, глядя на твоё дурацкое изображение лица и на остальное тело, мы не смогли не рассмеяться, – поборов желание веселиться дальше, ответил бородатый. – Но это ещё не велика беда, Шеф, что погоня не удалась и ты покинул поле брани без нижнео белья, а беда в том, что, пока мы ловили ни в чём не повинных парнишку и мужика, – всю нашу одежду кто- то своровал, Одна только обувь осталась,

– Как своровал? Кто?.. В чём я ходить буду? – скрипя зубами, возмутился Селиван Кузьмич.

В чём мать родила – в том и ходить будешь, – пожав плечами и глупо улыбаясь, – ответил бородач. – Объяснишь любопытным встречным, что ты бродячий нудист, а мы твои неопытные ученики.

– Безобразие! Нет, этого скотства допустить нельзя! – сердито вскричал Селиван Кузьмич. Я всё же не извращенец в голом виде, а достойный, уважаемый гражданин!

– Что же нам делать теперь в таком обнажённом положении? обратился к Селивану Кузьмичу пухлощёкий парень, сидящий рядом с бородачом.

– Ты, Ерофей, и ты, Евсей, – перевёл Селиван Кузьмич ироничный взгляд с пухлощёкого на бородача, – примете раковую позу на какой- нибудь возвышенности и будете жалобно свистеть, а я с Гордеем и Еремеем на коленях буду подвывать вам. Может, кто заинтересуется и поможет нам в беде! Ха- ха- ха!

– Надо разжиться одеждой у первых встречных, – сделав хватающий жест руками, заговорщицки произнёс бородач.

– Да, Евсей, это наилучший выход из идиотского положения, – согласился Селиван Кузьмич. – Пошли грабить на просёлочную дорогу. Обувь не забудьте, бестолочи!

– Павка, ты ещё жив? – клацнув зубами, тихо спросил Лаврик.

– Немного есть живого, в пятках. Давай тикать отсюда, пока никто на нас не посягает, – выглядывая в оконный проём, ответил Павло, – Мы ничего не растеряли после такой нервной скачки?

– Кажись, ничего, – пощупал свои вещи Лаврик. – У меня всё на месте,

– Тогда исчезаем быстрее, – вылезая наружу, поторопил Лаврика Павло.

Друзья вышли на тропинку и в ускоренном темпе зашагали в сторону Тёткино.

– Глянь, глянь, Павка! Во- он наши торопятся первыми до цели дойти! – через полчаса воскликнул зоркий Лаврик, указывая рукой на двух пешеходов, идущих чётким солдатским шагом в полукилометре от них.

Вскоре две пары соединились.

– Ну, блудные друзья, успешно прогулялись по берегу реки? – бросая на обочину дороги рюкзак, поинтересовался Макар,

– Пробежались! – возбуждённо ответил Лаврик. – Промчались! За нами такая погоня была!

Перебивая друг друга, Лаврик и Павло рассказали приятелям о бесноватом Селиване Кузьмиче, которого обидела их частушка; красочно описали бегство от лысого психа и его дружков и как бык разогнал всех в разные стороны.

– Не послушались нас – и вляпались в историю! – осуждающе покачал головой Пётр. – Могли пострадать от рукоприкладства!

– Давайте, братцы, быстро- быстро отдохнём минут пятнадцать, перекусим – и пойдём дальше, – усаживаясь на траву, предложил Макар. – Я полагаю, что мы успеем до обеда дотопать до Дядькино, – в Тёткино останавливаться не будем.

Перекусив, друзья продолжили путь и за первым же поворотом вышли к деревне Тёткино, расположенной в обширной низине. На единственной улочке остановились у колодца попить водички. Узнав дорогу у старушки, с внимательным любопытством следящей за ними из- за забора, приятели пошли дальше. И почти покинули деревню, как Лаврик, увидев на лавочке двух девушек, расплылся в широкой улыбке и стал подмигивать им. Девушки захихикали, а одна, более смелая, обратилась к нему:

– Гитарист молодой, ты нам песенку спой!

Девчата прыснули в кулачки, а Лаврик, позабыв про всё на свете, перекинул гитару со спины на грудь и, направляясь к хохотушкам, забренчал старую песню. Подойдя к девчатам, он запел:

Ах эта Девушка меня с ума свела,

Разбила сердце мне, покой взяла- а…

Девчата, смущаясь, опять прыснули в кулачки и отвернулись к забору.

– Меня зовутЛавриком, а вас как звать милые красавицы? – весь светясь, проворковал он.

– Её зовут Светланкой, – сквозь смех, пряча лицо в ладошки, показала мизинцем на свою подружку одна девушка и, не выдержав, хи, хикая, вскочила и убежала во двор избы. Светланка, испуганно вскрикнув, бросилась за ней.

Лаврик, подойдя к калитке, с воодушевлением пропел:

Пришла моя любовь, любовь пришла.

И жизнь передо мной светла- светла!

Тебя, мою желанную,

Не зря зовут Светланою!

Светлана, краснея, спряталась за подружку.

– Лаврик! Долго мы тебя ждать будем? – послышался нетерпеливый оклик Макара, Лаврик оглянулся: друзья, отойдя метров на сто, ждали его.

– Сейчас, иду! Вы шагайте, я вас догоню! догоню! – с досадой отмахнулся он и обратился к девушке: – Светланочка! Сказочная Светланка! Давайте дружить!

– Она замужем! – ответила подружка.

– Нет, я не замужем! – вспыхнув, возразила Светлана.

– Ну и дура! Зачем ты сказала? – громким шёпотом укорила её подружка.

Лаврик открыл калитку, собираясь войти во двор, но из конуры, гремя цепью, выскочила овчарка и побежала к нему. Лаврик поспешно захлопнул калитку.

– Спой нам, Лаврик, ещё! Про любовь спой, – сев на ступеньку крыльца, попросили девчата. Лаврик с готовностью запел:

Отчего, отчего, отчего так хорошо?

Оттого, что ты мне просто улыбнулась…

– Лаврик! – снова окликнул певуна Макар.

Проигнорировав его, Лаврик запел другую песню:

Услышь меня, хорошая,

Услышь меня, красивая.

Заря моя вечерняя,

Любовь неугасимая!..

– Лаврик! – заставил певца вздрогнуть грозный рык Петра.

Глянув на сердито потрясающего кулаком друга, он с сожалением развёл руки и, грустно улыбаясь, печальным голосом произнёс:

– Прощайте, девчата. Прощайте, красавицы. Если б не важные

дела, то мы тут о любви долго беседовали бы. Пока! Не забывайте меня! Возможно, я вернусь!

Повернувшись, он медленным шагом направился к друзьям.

Девчата, выбежав на улицу, помахали ему руками. Он обернулся

и помахал им в ответ.

– Ну что, познакомился- подружился? – похлопав насупившегося дружка по плечу, с сочувствием спросил Павло.

– Конечно. Спел им пару песен, так они душевно расчувствовались, чуть не расцеловали меня, аж пихаться стали, – бессовестно соврал Лаврик. – Да вы их спугнули. Петька так зарычал! – что они в страхе в избу убежали. Ты, Петя, больше так не рычи, а то всех что они моих девчат заиками сделаешь.

– Иди, иди! – рокотнул на Лаврика Пётр. – Не до девчат твоих сейчас: по важному делу идём – Макарова брата из беды выручать! Шагай быстрее!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Селиван Кузьмич Пендалюк

В недалёком прошлом Селиван Кузьмич Пендалюк заведовал процветающей заготконторой. Принимая от горожан и селян шкуры домашних и диких животных, он оценивал и оплачивал их третьим и четвёртым сортами, а уже от себя сдавал первым и вторым сортами. Разницу в деньгах, полученных от реализации, откладывал в свой карман. Жил припеваючи, на широкую ногу. Купил пятикомнатную квартиру и трёхэтажную дачу, обставил их дорогой импортной мебелью; приобрёл машину “Волгу”, но её у него быстро украли.

Когда из- за многочисленных измен от Селивана Кузьмича ушла жена, он, погоревав с месяц, женился на юной красавице. Три года жил в шикарном благополучии.

Но как верёвочке ни виться… Припёрли Селивана Кузьмича компетентные органы. И, чтобы не попасть в места не столь отдалённые, пришлось ему вернуть нахапанное государству. У него конфисковали всё, оставив только родительскую трёхкомнатную квартиру, молодую жену и кота Фраера.

Также пришлось Селивану Кузьмичу уволиться с любимой работы “по собственному желанию”. Утаённые от следствия сорок тысяч рублей превратились в простые бумажки после громкого объявления капиталистических реформ и шоковой терапии.

Забедствовал Селиван Кузьмич, загоревал. Через несколько месяцев устроился он на работу. Но, поносив какие- то мешки й ящики, решив, что честный, физически тяжёлый труд – это не для его барской натуры, на следующий день уволился.

Последующие два года Селиван Кузьмич занимался тем, что всё подряд покупал подешевле и продавал подороже. Но и этот нервный и опасный для жизни вид бизнеса не нравился ему: он хотел руководить, командовать из уютного кабинета, ни за что не отвечая. Очень желалось ему снова быть богатым и независимым.

Как- то тёмной ночью, сидя в тёплой постели возле спящей жены Венеры, глубоко задумался Селиван Кузьмич. Усиленно решал он: как, не утруждаясь, добыть побольше денег? На рассвете придумал. Нужная мысль совершенно внезапно посетила его озабоченную голову. Он встрепенулся, глаза его засверкали.

– Да, это единственный для меня способ легко и быстро разбогатеть! – тихо воскликнул он. – Надо действовать незамедлительно с сегодняшнего дня!

Небо за окном просветлело. Ночь, без сопротивления, отступила под кровать и стол.

Зевнул Селиван Кузьмич широко и радостно, накрыл одеялом сладко спящую любимую жёнушку; встал, умылся, оделся, Венере записку, в которой объяснил, что едет в командировку и скоро вернётся, хорошенько разбогатев. Затем он подошёл к телефону, обзвонил четверых бывших своих работников в заготконторе и назначил им срочную встречу у кинотеатра “Спутник".

На встречу явились все четверо – Евсей Буханкин, Ерофей Тёлкин,

Гордей Кобылкин и Еремей Бутылкин. Зашли под Ленинградский мост, и Селиван Кузьмич, энергично жестикулируя обеими руками, смачно обрисовал все прелести своего великого замысла. На это ушло полчаса.

– Смелый грабёж на автодорогах! – вот что нам надо! – закончил он своё выступление и, окинув разинувшую рты четвёрку торжествующим взглядом, добавил: – Лбы вы здоровые, матёрые. Один ваш внушительный вид нагонит страха на наших будущих клиентов – шоферов. Ну что, согласны?

– Согласны, Шеф! Веди нас грабить! – хором вскричали лодыри, обжоры и пьяницы Евсей, Ерофей, Гордей и Еремей.

– Отлично, господа! Итак… я объявляю нас… бандой! – важно надув щёки, гордо воскликнул Селиван Кузьмич. – Поздравляю вас, господа! Коллеги! Отныне я – ваш атаман! Прошу преданно любить меня и жаловать!

Ура! Ура атаману! – восхищенно проорали новоиспечённые бандиты.

– Впятером мы много славных бед натворим! – потряс кулаком Селиван Кузьмич.

– Точно, Шеф, мы, несомненно, реализуем наши мощные возможности в полной мере! – поддержал атамана Евсей Буханкин. – Это лихое дельце надобно немедленно “обмыть".

– Абсолютно точно! – согласился с ним Еремей Бутылкин. – Давайте хорошенько выпьем, а то удачи не будет.

Остальные с готовностью не возражали, и грозные разбойники поехали домой к Бутылкину попьянствовать за будущие удачи.

Трое суток великолепная пятёрка гуляла. На четвёртое утро, не найдя чем похмелиться, удалые бандитушки, сев в старый “Москвич” Бутылкина, поехали на грабёж.

– Ну- с, уважаемые коллеги по преступному бизнесу, – бодро обратился Селиван Кузьмич к опухшим, одуревшим собутыльникам, – сейчас выедем на оперативный простор и пообижаем владельцев тугих кошельков – шоферов, усугубим им нелёгкое существование!.. Каково настроение?

– Настроение отличное, – просипели, прохрипели испитыми глотками сообщники.

– Грабить будем всех подряд! Действовать будем нагло и жестоко! – свирепо скрипнул зубами Селиван Кузьмич. – Жалость в нашем деле неуместна!.. Поняли меня?

– Поняли, – морща лоб от головной боли, за всех ответил Тёлкин.

Первое же “боевое крещение” ознаменовалось ошеломительной победой. На просёлочной дороге лихие разбойнички напали на старика со старухой и десятилетней внучкой, вёзших на телеге флягу с молоком на продажу.

Заставив деда, бабку и внучку опереться руками о борт телеги, а ноги расставить пошире, как спецназ при обыске ставит к стене задержанных, страшные налётчики выдули десять литров молока и ещё столько же разлили. Буханкин тщательно обыскал стариков и девочку.

– Не горюй, незнакомый дед, не горюй, незнакомая бабка, – прогуливаясь вокруг телеги, “обласкал” стариков Селиван Кузьмич. – Не стоните и не причитайте. Вы себе ещё надоите молока. Не обижайтесь на нас. Такие уж мы нехорошие люди. Повстречались вам на беду. Нанесли моральный и материальный урон. Смиригесь с этим злом. Пока сейчас в стране трясёт кулаками политическое противостояние, все против всех, – мы, лихие люди, озорничаем, обижаем вас.

– Значит вы, любезные, вы ведь и есть… Ведь вы… – чуточку осмелев, стала задавать вопрос бабка, – вы…

– Да, старая, мы и есть – русские народные грабители! – не без гордости ответил ей Бутылкин.

– Вольно!.. Ну прощайте, старик со старухой! – садясь в машину, помахал им рукой Селиван Кузьмич. – Не поминайте нас лихом! Живите долго и помрите в один день!

Взамен молока Бутылкин вручил дрожащему деду рваный мешок с двумя десятками грязных бутылок, которые он насобирал, пока разбойнички томились в засаде.

– На, дед, в утешение тебе. Сдашь – деньги будут! – лукаво ухмыляясь, сказал он и уже строже добавил: – Сейчас мы уедем, а вы стойте и не шевелитесь минут десять! Поняли? Мы издалека будем наблюдать за вами. Прощайте навсегда!

За успешное поведение в первой грабительской операции объявляю всем благодарность! – громко с ударением и секундными паузами произнёс Селиван Кузьмич, дождавшись, когда телега исчезнет из вида. – Приказываю всем радоваться славной победе!

– Ура! Ура! – дружно проорали Бутылкин, Тёлкин, Буханкин и Кобылкин. – Слава! Слава нашей первой победе!

– Надо “обмыть” удачу, – облизываясь, предложил Евсей.

Все были согласны и поехали выпить за победу.

Вторая попытка грабежа, которую разбойнички решили провести на большой дороге, была не совсем удачной. Четверо лодырей во своим стратегом Шефом подкараулили вечерком КамАЗ и остановили его. Приказав сообщникам стоять в сторонке, Селиван Кузьмич подошёл к кабине и ласково потребовал:

– Эй ты, давай деньги, а не то хуже будет!

– Сколько надо? – спокойно спросил шофёр.

– Парой “лимонов” удовлетворимся. Мы знаем: они у тебя есть.

– Хорошо, – кивнул шофёр и сунул руку во внутренний карман куртки.

Селиван Кузьмич помахал своим помощничкам, мол, “всё в порядке, сейчас разбогатеем!"

– На, бери, – протянул шофёр грабителю что- то круглое.

Селиван Кузьмич радостно шагнул к протянутой руке, но вместо денег из кулака шофера в лицо его брызнула газовая струя. Селиван Кузьмич, не мешкая, пролил обильные слезы и судорожно, всхлипнул.

– Бери, бери, всё бери, удовлетворяйся! – продолжая орошать ненавистное лицо грабителя, мстительно приговаривал шофёр. – Пользуйся моей щедрой добротой! Нюхай! Нюхай, гад!

Выпустив из баллончика весь газ, он неспешно завёл мотор и уехал.

Подбежавшие помощнички склонились над Шефом, стоящим на коленях и горько рыдающим. Он с большим трудом объяснил им, что подлый шоферюга изволил обдать его всего слезоточивым газом из баллончика. Кобылкин и Тёлкин подвели Шефа к машине, усадили на переднее сиденье, сами сели на заднее и уехали с места неудачного преступления, расстроенные и растерянные.

Третий разбой на большой дороге был совсем неудачный: их самих остановили какие- то вооружённые молодцы, которые избили горе грабителей, отняли старенький “Москвич”, а главарь молодцев, свирепый до ужаса, отхлестал хворостиной Селивана Кузьмича по лысине.

Угрожая автоматами, молодцы припугнули, что, если кто пикнет в милицию, то будет лишён жизни беспощадно. Затем крутые налётчики приказали Селивану Кузьмичу с помощниками бежать с места поражения и долго не оглядываться.

Смертельно перепуганные горе- грабители почти год отсиживались по домам, пока Селиван Кузьмич не узнал из газет, что тех злостных бандюг, которые “наехали” на его неопытную шайку, изловила доблестная милиция. Он быстро собрал своих “бойцов”, обрадовал их хорошей вестью и через три дня вывел воспрянувшую духом ватагу на большую дорогу разбоя.

Второй “великий грабительский поход” был намного труднее первого. Шайке пришлось передвигаться пешим ходом, с большими осторожностями.

После недельного бесполезного бродяжничества по просторам Омской области с шайкой и случилась история с погоней и чудесным спасением Селивана Кузьмича от рогов быка.

Днём никого раздеть не удалось. Поздним вечером Еремей и Евсей ушли на разведку. Вернулись ночью с полным мешком всякой одежды. Обрадованному Шефу, который в нагом состоянии сильно продрог, объяснили, что посетили спящую деревню, поснимали развешанное для просушки бельё в нескольких дворах и, пожелав крестьянам спокойной ночи, здоровья, счастья и долгих лет жизни, ушли.

Повеселевшие разбойнички разожгли костёр, высушили трофейные шмотки и оделись во всё то, что им подошло и понравилось. Лишним остался огромный лифчик.

– Вот это крупнокалиберный патронташ! – весело воскликнул Буханкин. – Только для снарядов и подойдёт!