Выйти замуж за итальянца и выжить

Однако был один минус. Говорить было не с кем! Обычно в полёте можно завести полезное знакомство, расспросить, куда бежать после посадки, где паспортный контроль, а где кофе. А тут…спросить не у кого, и английский давно растворился в памяти, как прошлогодний снег. Итальянский держался в голове только как «бонжорно» и «грацие».

Прицел она взяла на колоритную парочку – она в леопардовом, он с чемоданом цвета ядерной фуксии. Сразу видно, что не местные, а значит, свои. Поэтому, пока другие пассажиры пытались устроиться с ногами на сиденье, Ольга занималась разведкой- пристально высматривала себе «паровоз», тех, за кем можно будет пристроиться и уверенно шагать в Римском аэропорту.

"Буду держаться их, – решила Ольга, – вдруг они знают, где тут выход на итальянскую свободу."

И, вцепившись в ремень безопасности как в соломинку, приготовилась к взлёту. В новую страну, в новые приключения и, возможно, к новым отношениям, но с видом туристки, знающей, что делает.

Когда самолёт наконец оторвался от земли, Ольга, прижав нос к иллюминатору, пыталась разглядеть, над какими городами и деревнями они летят. Может, там внизу её родной балкон машет ей тряпочкой? Или муж, опомнившийся, догоняет самолёт на велосипеде?

Но вместо городов и домиков ей показали фигу в виде облаков. Они были такие плотные, что хоть вилкой ешь, и без стыда и совести закрыли весь обзор. Видно только белое молоко, как будто кто-то забыл закрыть крышку над кипящей манной кашей.

– Ну и ладно, – подумала Ольга. – Видимо, пока рано смотреть на Европу сверху.

Она решилась немного поспать. Всё-таки ночь была бессонной, сердце трепыхалось, как ёжик в центрифуге, всё же летит в другую страну, к другому мужчине, с другой жизнью в багаже. Но мозг наотрез отказывался выключаться. Стоило закрыть глаза, как начинался театр абсурда: как она скажет ему «бонжорно» с шармом Моники Беллуччи, как изящно рухнет в его объятия, желательно не лицом в асфальт, и что делать, если он не придёт. Или ещё страшнее – придёт, но в футболке с Дартом Вейдером.

Ольга, решив отвлечься, вытащила самоучитель итальянского. Открыла страницу со спряжениями глаголов и поняла, что спрягаться собирается не глагол, а она сама – по лицу, судьбе и нервной системе. Голова не варила, а сердце долбилось, как инспектор с утра в дверь за неуплаченные счета по коммуналке. И, как вишенка на торте, прихватило живот. Не насмерть, но так, чтобы ты не забыла: ты не дома, детка. Ты в небе, в алюминиевой банке на высоте десяти тысяч метров, так что терпи. И не шевелись, а то стюардесса уже подозрительно смотрит.

В этот момент мимо поплыли стюардессы с тележкой. На ней дружно выстроились в ряд соки, вода, еда. Это изобилие выглядело, как новогодний стол, только на колёсиках. Ольга скептически взяла предложенный поднос, уже готовая к тому, что внутри будет что-то между «резиновым омлетом» и «вчерашней картошкой». Но, о чудо! – еда оказалась вкусной. Настолько вкусной, что она чуть не написала благодарственное письмо повару прямо на салфетке.

Потом стюардесса протянула журнал с товарами на борту. Ольга листала его с жадностью человека, впервые попавшего в интернет-магазин:

– Вот эту помаду хочу. И эти духи. И вот эти часы! Какая прелесть!

Но через пару страниц пришло озарение вместе с ценами в евро.

– Так, стоп. – Ольга сглотнула, – Не горячимся. Это не мой уровень. Это уровень тех, кто летит бизнес-классом и пьёт шампанское, а не томатный сок из коробки.

– Ага… томаты, соль, ароматизатор натуральный… натуральный?! – Ольга кивала, как будто читала законы мироздания. Она вежливо улыбнулась стюардессе в духе «спасибо, но у меня уже всё есть», и уткнулась в упаковку сока, делая вид, что очень увлечена изучением состава.

Стюардесса поняла, что клиент сорвался, забрала журнал с видом: «ну и ладно, сама потом пожалеешь», и важно покачивая бёдрами, уплыла дальше.

А Ольга осталась одна с соком, волнением, самоучителем и мыслями о том, что скоро её встречает итальянец. В той самой рубашке со стула, а если нет?

VIII

И вот, наконец, самолёт начал снижаться. Ольга поняла это по тому, как внезапно всё накренилось вниз, как будто пилот решил скатиться с горки. Из динамиков бодро прокукарекал о чём-то голос на итальянском. Всё звучало жизнерадостно, но абсолютно непонятно.

– Наверное, говорит: «Пристегнитесь, держитесь, и попрощайтесь с Родиной», – подумала Ольга и поспешно защёлкнула ремень.

Когда колёса коснулись земли, она чуть не зааплодировала, как это раньше делали в чартерных рейсах в Турцию. Но вовремя вспомнила, что она теперь взрослая, приличная женщина, летящая к жениху, а не на шведский стол.

Однако радость была недолгой. Как только самолёт остановился, её организм решил:

– Ну, раз мы больше не в небе, самое время устроить маленький бунт, – решил организм и начал операцию «Ни минуты покоя». Сначала лёгкий зов природы, потом уверенное напоминание, а затем уже настоящая тревога уровня: "Тревога! Срочно эвакуируйтесь из зоны приличия!"

– Куда бежать? – металась Оля в мыслях. – За людьми, которых она выбрала как «ориентировочную стаю»? Или всё-таки в туалет, пока не стало совсем поздно?

Краткий стратегический анализ дал следующее:

Если бежать за людьми, то есть шанс не потеряться. Если не бежать в туалет – потеряешь штаны. Лицо. И возможно потенциального мужа.

Приоритеты определились быстро, и Оля рванула к туалету, одновременно прокручивая в голове возможный сценарий:

– Ну не сидеть же потом у него дома в розовых трениках, на унитазе, корча из себя умирающего лебедя…

Она влетела в кабинку, как спецназ в захват – без стука и переговоров.

Страдальчески вдохнула, и через некоторое время благоговейно выдохнула. Жизнь вновь приобрела смысл. На всякий случай Оля побрызгалась духами, чтобы перебить запах тревоги и авиастресса. Заодно она скинула родные, удобные кроссовки, втиснулась в элегантные туфли, и вышла из туалета с независимым видом, будто только что дегустировала парфюм в duty free, а не спасалась от позора века.

Но, увы, спутников-ориентиров уже не было.

– Всё. Уехали без меня. Может, и жених уже передумал, – мелькнуло у неё в голове.

Оля постояла в панике, крутанулась на каблуках и посмотрела по сторонам. Вроде бы аэропорт, но выглядит как в декорациях к фантастическому фильму: туда-сюда ездят какие-то вагончики и совсем непонятно куда идти. К кому подойти? Язык то только русский. И тот от страха уже плохо работает, да и диарея снова норовит вернуться.

Но тут её взгляд упал на сотрудницу аэропорта. Оля пошла к ней как к спасательному кругу.

– Простите, – сказала она на чистом русском, – как добраться… ну, туда…

– В аэропорт? – переспросила сотрудница с лёгкой ухмылкой на непонятном языке, но каким-то образом Оля её поняла.

– Да-да-да, – с радостью закивала она, будто узнала пароль от жизни.

Женщина ткнула пальцем в сторону одного из загадочных вагончиков. Ольга заметила, что люди заходят туда без колебаний, и тоже, не раздумывая, последовала за ними.

– Ну, в худшем случае отвезут в технический отсек, – подумала она. – Если спросят, что я здесь делаю, скажу, что потерялась от любви к Италии.

К счастью, вагончик отвёз её туда, куда надо. Люди вышли, и Оля, как в старой доброй игре «повторяй за толпой», вышла вместе с ними и оказалась в настоящем аэропорту.

– Ну вот, – подумала она, – один квест пройден. Остался следующий – найти жениха в рубашке со стула.

Но следующим квестом оказалась вовсе не встреча с женихом, а нечто гораздо коварнее – прохождение таможни. Понимая, что итальянский ей пока не поддаётся, Ольга решила идти ва-банк и включила режим «обаяшка на максимум». Улыбалась абсолютно всем – от пограничников до уборщика с половой шваброй. Улыбка у неё была такая широкая, что один чей-то чемодан, кажется, чуть не растаял от умиления.

Но она не знала одного важного нюанса, что итальянцы это те ещё приколисты. Когда Ольга спросила, куда идти, чтобы пройти таможню, один из работников аэропорта, еле сдерживая смех, ткнул пальцем в сторону хитроумного лабиринта из натянутых верёвочек, похожего на мини-гольф для бюрократов.

– Туда! – бодро сказал он.

– Туда – это куда? – хотела переспросить Ольга, но решила не позориться, кивнула и бодро зашагала по маршруту.

Шла она долго. Минут десять, не меньше. Верёвки петляли, кружились и пару раз она подумала, что, возможно, прошла то же место уже третий раз. Наконец- то, она пришла в очень интересное место…в тупик.

– Ну всё, это квест с секретным финалом, – подумала она медленно разворачиваясь. И там, откуда она начала свой путь в этот лабиринт, она увидела у входа, двое работников, один из которых её сюда направил. У коллег явно день удался. Они весело наблюдали за шоу с Ольгой, которое они устроили, и хихикали, будто смотрят комедию в прямом эфире.

Ольгу это слегка… «напрягло».

– Сейчас я вам сама эти верёвки на шее затяну… шутники, – подумала она, возвращаясь с гордым видом и зловещей улыбкой.

Оля демонстративно вышла из этого лабиринта, не сказав ни слова, и, применив дедовский метод наблюдения, пристроилась к группе прилетевших, которые уверенно двигались в сторону настоящей таможни. С этим шествием "понаприлетавших" она, как верблюд с дипломом, прошла контроль без проблем.

Дальше – багаж. Тут она уже чувствовала себя опытным скаутом. Увидела петроглиф с человечком и чемоданом, догадалась, что это истинный путь. Там она с триумфом отыскала свой чемодан, всё ещё с биркой «Москва – счастье», вцепилась в него как мать в дитя, и пошла к следующему испытанию, искать выход.

Но надо было найти не просто «выход», а важно было выйти именно в том месте, где её должен был встречать тот самый загадочный жених итальянец. Созвониться с ним не получалось. Wi-Fi, как назло, не ловился, интернет молчал как партизан, а звонить с русского номера на итальянский – это всё равно что купить билеты на Луну. С неё бы всё списали в минус, и банк бы начал рыдать.

– Ладно, – решила Оля, – пойду с толпой, авось попаду не в морг.

К счастью, выход был всего один. Как только она шагнула в светлое пространство зоны прилетевших, среди чужих лиц заметила знакомый флаг – рубашку! Но не на мужчине, как было обещано в скайпе, а в руке. Он держал её как плакат, мол, "ищу невесту". Заметив Ольгу, итальянский кавалер помахал ей рукой, вроде как, я тут, но Ольге показалось, что он говорит «беги ко мне».

И она рванула, сшибая натянутые ленточки, перелезая, подныривая, переступая, будто участвовала в «Смех без правил, версия таможня». Итальянцы замерли в восхищении. Это был настоящий танец страсти и решимости.

Жених, заметив это зрелище, осознал масштаб грозившейся встречи.

– Щас она долетит до меня и всё, я теперь или с ней, или с полицией…

И мужчина мгновенно ретировался за ближайший угол. Не из трусости, конечно. Просто не хотел привлекать излишнее внимание и совсем её не стыдился. Нет!

– Ну всё. Я победила аэропорт. Можно и любовь теперь строить! – воскликнула она, подбегая с чемоданом к выходу

IX

Наконец Оля вышла из аэропорта на улицу – и замерла.

– Так вот ты какая, Италия… – прошептала она, зажмурившись от золотого света.

Воздух был особенным. Тёплый, мягкий, будто бы ласкал кожу и обволакивал, словно шёлковый платок. Она жадно вдохнула и ощутила, как в груди щёлкнуло что-то родное. Пахло солнцем, камнем, оливками, морем и свободой.

Был уже пятый час вечера, солнце стояло низко, заливая всё вокруг медовым светом. И казалось, будто Италия обняла её в ответ, словно сразу поняла, что Оля пришла по любви.

Постояв так несколько минут, она вдруг вспомнила, что её должен встречать итальянец с рубашкой в руках, или с рубашкой на стуле, или вообще в рубашке? Нет, точно с рубашкой в руках. Она вертелась на месте, как антенна в грозу, выискивая взглядом знакомое лицо или хотя бы свободную рубашку, и тут кто-то снова энергично замахал рукой.

Оля заулыбалась, схватила свой чемодан на колёсиках и медленно направилась по направлению этой руки.

Но чем ближе она подходила, тем меньше улыбка становилась на её лице.

– Это не может быть он… – думала она. – Ну не может!

Мужчина, тем временем, бодро шагнул ей навстречу. И когда расстояние сократилось до неприлично близкого, Оле захотелось развернуться и убежать, даже без чемодана. Причём так, чтобы чемодан остался в недоумении, где хозяйка.

Но вежливость в ней взяла верх. Она робко улыбнулась и произнесла:

– Меня зовут Оля.

– Меня зовут Антонио, – бодро отчеканил мужчина. – Пошли быстрее, тут стоянка платная. Ещё минуту постоим, и мы банкроты.

Оля застыла. В прямом смысле. Внутри у неё всё оцепенело- органы, эмоции, даже надежда. Потому что этот человек… выглядел как побочный герой фильма ужасов, уволенный за переигрывание.

Худощавое лицо с острыми скулами, рост чуть выше чемодана, глаза, как у усталого хорька. По Скайпу он казался другим. Или это у неё ноутбук был с фильтром "Идеальный Мужчина 90-х"?

– Так… ты точно Антонио? – переспросила она с последней надеждой.

– Конечно я! Ну пошли уже, у меня часы тикают! – и он махнул рукой, как будто это она опаздывала на свою собственную свадьбу с разочарованием.

Оля обречённо посмотрела на багаж.

– Ну что, дружок… похоже, у нас с тобой начинается настоящее итальянское приключение…– с разочарованием подумала она.

Когда они подошли к машине, Антонио, не теряя командирского тона, открыл багажник и скомандовал:

– Клади чемодан сюда!

Оля покорно взялась за ручку, крякнула, втащила чемодан внутрь удивлённо покосившись, а чего это кавалер не помогает? Может, у него аллергия на чемоданы? Или на помощь?

Но решила молчать. Мало ли, какие они итальянские традиции.

Она с достоинством села рядом с ним, отряхнула платье и приготовилась к долгожданной поездке в страну своей мечты. Правда, мечта сидела рядом и выглядела так, как будто его только что выпустили из тени Колизея.

Проехав километров пять, Антонио вдруг повернулся к Оле и совершенно буднично сказал:

– Клади ноги на панель.

Оля впала в лёгкий ступор и на всякий случай вспомнила, как по-итальянски будет «зачем»:

– Зачем?

– Ну как зачем? Так комфортней!

Оля уставилась на свои ноги, на своё платье, потом на Антонио… и снова на панель.

– Но я же в платье… Если я закину ноги, они же… ну… будут голыми!

Антонио кивнул, как будто это был главный аргумент…

– Ну и прекрасно!

Оля пожала плечами и подумала:

–Ага, понятно. Хочет полюбоваться моими ножками. Ну, не зря ж я их с юности берегла от мозолей и дешёвых колготок!

Ножки у неё действительно были что надо, стройные, длинные, без намёка на варикоз и с природной симметрией. Когда она шла по улице, мужчины восхищённо цокали ей вслед.

– Ну, ладно, – подумала Оля. – Доставлю человеку эстетическое удовольствие.

Она медленно разулась, как будто участвует в телешоу «Пятка года», грациозно закинула ноги на панель и ехала, ощущая себя сразу туристкой, жертвой культурного обмена и случайной участницей какого-то фетиш-фестиваля.

Ехали они часа полтора, если не два. Говорить особо не могли. Оля знала только несколько слов по-итальянски. Самые важные из них «спагетти» и «аморе», ещё парочку и несколько междометий, а Антонио говорил так быстро и без пробелов, что даже Google-переводчик бы заплакал.

Иногда он кидал на неё косые взгляды, от которых Оле хотелось либо выпрямить спину, либо пригнуться пониже. Она молчала. Он молчал. В машине гудело неловкое знакомство, сдобренное запахом кондиционера и безмолвной тоской по родному радиоприёмнику.

Зато панель для Оли стала родной, почти как подушка.

X

Когда они подъехали к своему району, Антонио вдруг свернул с дороги и начал петлять, как заяц, убегающий от охотничьей собаки. В итоге, они подъехали к его дому с какой-то подозрительной, явно нелегальной стороны. Похоже, Антонио не хотел, чтобы кто-то из соседей увидел, кого он привёз, то ли боялся зависти, то ли просто стыдился.

– Вытаскивай чемодан и неси вон туда, наверх, – снова скомандовал он, как будто она была грузчиком со стажем, а не женщина в платье и на каблуках после перелёта.

Оля снова удивилась, ухажёр, видимо, был из школы самообслуживания. Чемодан пришлось вытаскивать самой. А потом ещё и тащить по каким-то хитрым ступеням, будто специально придуманных для пыток модельеров. Каждая ступенька была такой крутой, что по ней впору карабкаться с альпинистским снаряжением и молитвами.

Запыхавшись, она всё-таки дотащила чемодан к дому, и Антонио торжественно открыл дверь, как будто вводил её в музей семейных реликвий. Оля переступила порог и тут же сжала губы— пахло… церковью. Такой настоящей, где только что пели «Аве Мария», жгли двадцать восемь свечей и отпевали кого-то очень важного.

– А это что за аромат? – не удержалась она.

– Аромат атмосферы, – загадочно ответил Антонио, будто они снимались в мистическом фильме.

– Ну ладно… А где моя комната? Где я могу… располагаться? – осторожно спросила она, всё ещё не развязав ремень чемодана.

Антонио пожал плечами, как будто это вообще не его забота:

– Где хочешь. Хочешь – тут, хочешь – наверху. Тебе решать!

Оля окинула взглядом жильё- двухэтажный дом, на каждом этаже по две комнаты. Дом, по словам Антонио, строили его родители. Тут выросли брат, сестра и вся драма детства. Теперь он остался один, как перец на пицце без начинки. И вот, говорит, будет рад, если Оля переедет к нему и добавит уюта и русского колорита.

Оля посмотрела на него внимательно. Ну, не принц, это точно. Скорее… придворный шут после тяжёлой смены с таинственным взглядом и запахом, будто он ночевал в церковной лавке между свечками и засахаренными финиками. Но вдруг это просто первое впечатление? Кто знает, может, он потом раскроется, как киндер-сюрприз. Снаружи странный, внутри… тоже странный, но хотя бы с игрушкой. Оля вздохнула, поставила чемодан в угол и подумала: «Ладно. Пока живу, а дальше видно будет».

Антонио раскрылся уже через час. Как консервная банка с характерным «пшш» и неожиданным содержимым.

Оля, уставшая после дороги, пошла принять душ. И запомнила этот душ на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, как и весь тот месяц, который провела в Италии. Такое не забывается, даже если очень постараться.

Когда она зашла в ванную, сначала застыла, потом покрутилась, прикусила губу и выдохнула:

– Это что ещё за экспонат из музея Помпеи?

Ванная оказалась не ванной, а… что-то вроде каменного трона. Маленькая такая, высокая, выполненная в форме стула. Хоть сидячие ванны в фильмах эпохи Возрождения снимай. Было ощущение, что раньше здесь принимали римских императоров. Или жертвоприношения.

Антонио заглянул с гордой миной:

– Вот унитаз, ну, ты знаешь для чего. Вот это биде, здесь стираем бельё. А вот это ванна. Будем мыться вдвоём. То есть… я первый, а потом ты в моей воде. Экономить надо воду, здесь всё дорого.

Оля на него так посмотрела, что он, не дожидаясь слов, молча развернулся и ушёл. Возможно, впервые в жизни с кем-то так молча и быстро поговорил.

Она быстро сполоснулась, на всякий случай, а вдруг и правда без шуток. Спустила воду, вытерлась, выдохнула и вышла почти счастливая. Но не тут-то было.

– А чего воду-то слила? – спросил Антонио с обидой. – Я бы ещё помылся!

Оля впала в панику.

– «Господи, Италия – такая красивая страна… А моются тут как в фильме “Выжить любой ценой”?!»

Но дальше началось шоу под названием "Ванна ужасов". Через полчаса Антонио крикнул:

– Оль, иди сюда, спинку мне потри!

Она замерла с кружкой кофе в руке. Кофе моментально остыл, как и душа.

"Всё, настал этот день. День, когда жизнь решила окончательно проверить мою психику. Вот зачем я в юности не пошла в монастырь?"– подумала в панике Оля.

Подходя к ванной, она чувствовала себя, как герой фильмов ужасов, который точно знает, что сейчас будет страшно… но всё равно идёт, потому что глупость – тоже суперсила.

– Да чтоб тебя… – прошептала Ольга. – Может, он просто хочет, чтобы я ему шампунь подала? Ну пожалуйста, пусть это будет шампунь…

Она вдохнула, как перед прыжком с парашютом и вошла.

Открыла рот – закрыла. Потом ещё раз открыла и зависла, как Wi-Fi в деревне, когда козы залезли на вышку. И – застыла. Потом присела. Потом встала. Потом снова села.

– Чего стоишь? – спросил он буднично. – Вон мыло, давай, трудись. Антонио стоял весь такой… натуральный, как в анатомическом атласе.

Мочалки, кстати, не было. Видимо, философия была: “мыло само всё знает”.

Оля мысленно тяжело вздохнула и, как воспитанная девушка, с выражением духовного отрешения, намылила ему спину. Во время этого таинства, она старалась не дышать, не моргать и ни о чём не думать, но тут он развернулся. И…

Глава 2

I

И тут Оля увидела, что у него из живота… свисает трубка. Настоящая, силиконовая, такая уверенная в себе, прозрачная, как будто он космонавт, собравшийся поужинать через люк.

– Это что?.. – спросила она уже тем голосом, которым обычно спрашивают: «А это точно шампунь, а не средство для прочистки труб?»

– А это… – небрежно махнул рукой Антонио, – это мой проводник в гастрономический рай. Ну, если по-простому, я через неё ем.

– В СМЫСЛЕ ЕШЬ?! – переспросила Оля, поднимая брови так высоко, что ими можно было поймать сигнал Wi-Fi с соседнего дома.

– А почему через неё? Я же тебя спрашивала, когда ты ляпнул про химию – у тебя, говорю, проблемы со здоровьем? Ты болен онкологией? А ты мне что?! "Неееет, я просто так химию прохожу!"

– Ну да, – пожал плечами он. – Не больной. Это профилактика…от всякого, на всякий случай. Ну, чтобы не расслабляться, для иммунитета, так сказать. А ещё, я думал, что ты испугаешься… – пробормотал он.

Оля выскочила из ванной строевым шагом, как новобранец, прошедший обряд посвящения в тайные знания итальянского быта – с душем, трубками и великой системой «всё общее». Она села на край кровати и подумала: «Если это только первый день…то, что будет в пятницу?»

А в пятницу Антонио вдруг заявил:

– Сегодня мы поедем в магазин, я хочу купить тебе туфли!

Ольга насторожилась.

Во-первых, туфли – приятно.

Во-вторых, в какой магазин? В самый настоящий итальянский?!

А в-третьих… с трубкой-то он как?

А если он попросит подержать эту трубку, хорошо, если в примерочной. А если прям на кассе? Она представила, как будет стоять с трубкой, туфлями и лицом «я тут случайно», и поёжилась.

Но следующая мысль уже была более обнадёживающая:

– Ничего себе, итальянские туфли! Вернусь домой – девчонки сдохнут от зависти. Да я в этих туфлях могу хоть на собрание, хоть на свидание, хоть на «ковёр» к начальнику!

С таким боевым настроем она быстро накрасилась, надела свои самые лучшие «поеду-получу-подарок» джинсы, и они выехали.

Магазин оказался ярким, много пёстрым, с надписями, которые больше подходили для улицы в Шанхае. Ольга, щурясь от неона, оглядывалась по сторонам и восхищалась тем, как всё интересно, всё сверкает! Антонио торжественно подвёл её к обувному отделу и сказал как Папа Римский, благословляющий паству:

– Выбирай!

В этот момент трубка у него слегка наклонилась в сторону, и торчала из-под футболки, как плохо спрятанный микрофон спецагента.

– Только поаккуратнее с радостью, – добавил он, поправляя систему. – А то мне одна синьора каблуком в дренаж попала, чуть до лёгкого не достала.

– Ну ничего, я своей радостью буду целиться в пол, – пообещала Оля. – Или сразу в кассу.

Она принялась копаться в коробках, как в архивах Ватикана, пока наконец не выудила ту самую пару, почти Лабутены, лаковые, красные, на устойчивом каблуке, с намёком на грех, но в пределах допустимого.

– Эти! – воскликнула она с победным видом. – В них я смогу даже перейти дорогу, не нарушив карму!

Антонио согласно кивнул, молча достав платёжную карту, как благословение. Трубка при этом предательски булькнула.

– Не обращай внимания, – сказал он, – это я внутренне ликую.

Пока Оля любовалась своими новыми туфлями в зеркале, поворачивалась то так, то эдак, прищурив глаз, как кот, примеряющий корону, Антонио неожиданно объявил:

– Ну раз уж ты нарядилась, поехали за продуктами. Ты ведь хотела попробовать итальянские сыры?

«Хотела-то я романтики, вина и разговоров про вечное, – подумала Оля, – но сыры тоже сгодятся».

– Едем, – сказала она бодро, хотя внутри почуяла подвох.

Супермаркет оказался размером с небольшой аэропорт. Антонио взял тележку, но не обычную, а такую, в которой можно было бы транспортировать слона и с вдохновением начал забрасывать туда всё подряд.

Оля, сначала с энтузиазмом, поддакивала:

– Да-да, берём пармезан, моцареллу и вот эти… как их… бобовые в бронежилетах.