Черный крестоносец

– Сэр, насчет одежды, – обратился я к полковнику. – Придется кое-что купить. Сейчас там самый разгар лета.

– Бентолл, у вас в квартире – два новых чемодана со всем необходимым.

– Билеты?

– Вот они. – Он передал мне конверт. – Их прислали на ваше имя четыре дня назад через фирму «Вэгон-Литс». Оплачены по чеку неким Тобиасом Смитом. Никто о нем ничего не слышал, но банковский счет не вызывает сомнений. Как ни странно, полетите вы не на восток, а на запад: через Нью-Йорк, Сан-Франциско, Гавайи и Фиджи. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку.

– Паспорта?

– Оба паспорта в чемоданах у вас в квартире. – И снова его лицо задергалось от легкого тика. – На этот раз паспорт оформлен на ваше имя. Иначе нельзя. Они проверят всю информацию о вас, вашем образовании, последующей карьере и так далее. Мы кое-что подтасовали, и никто не узнает, что вы уволились из Хепуорта еще год назад. В чемодане вы также найдете тысячу долларов чеками «Американ экспресс».

– Надеюсь, я проживу достаточно, чтобы успеть их потратить, – сказал я. – Кто с нами поедет, сэр?

Возникла короткая напряженная пауза. На меня уставились две пары глаз: холодные зеленоватые льдинки и большие теплые карие глаза. Мари Хоупман заговорила первой:

– Не могли бы вы объяснить…

– Ха! – перебил ее я. – Возможно, и объясню. И вы та особа… впрочем, не важно. Шестнадцать человек уехали отсюда в Австралию или Новую Зеландию. Восемь так и не добрались до конечного пункта. А это пятьдесят процентов. Значит, шанс, что мы не доедем, где-то пятьдесят на пятьдесят. Поэтому в самолете с нами должен быть наблюдатель, чтобы полковник Рейн хотя бы знал, в каком месте установить камень над нашей могилой. Или, что вероятнее, куда в Тихий океан бросать похоронный венок.

– Мне приходило в голову, что по дороге могут возникнуть затруднения, – осторожно сказал полковник. – С вами будет наблюдатель… даже несколько наблюдателей на всем протяжении маршрута. Но вам лучше не знать, кто они.

Он встал и обошел стол, давая понять, что инструктаж окончен.

– Я искренне сожалею, – подытожил он. – Мне самому все это не нравится. Но я как слепой в темной комнате и просто не вижу другого пути. Надеюсь, все будет хорошо. – Он быстро пожал нам обоим руки, покачал головой и проворчал: – Простите. И до свидания.

С этими словами полковник снова сел за стол.

Я открыл дверь перед Мари Хоупман и оглянулся, чтобы оценить, насколько он сожалеет. Однако полковник вовсе не выглядел огорченным, он был всецело увлечен своей трубкой. Поэтому я тихо закрыл дверь и оставил его там, маленького, покрытого пылью человека в маленькой запыленной комнате.

Глава 1

Вторник, 03:00–05:30

Пассажиры в самолете, которым часто доводилось летать из Америки в Австралию, утверждали, что «Гранд-Пасифик» на острове Вити-Леву – лучший отель в западной части Тихого океана. Краткое знакомство с этим местом почти убедило меня в их правоте. Старомодный, но великолепный и блестящий, как новенькая серебряная монета, отель содержался в идеальном состоянии, а его тихий и ненавязчивый сервис потряс бы до глубины души среднестатистического владельца гостиничного бизнеса в Лондоне. Роскошные номера, прекрасная еда – я еще долго буду вспоминать обед из семи блюд, который нам подали тем вечером. А какой вид открывался с веранды на окутанные легким туманом горы, вздымавшиеся над бухтой, залитой лунным сиянием! Я словно очутился на другой планете.

Но в нашем несовершенном мире нет места совершенству. Замки в номерах отеля «Гранд-Пасифик» оказались хуже некуда.

И понял я это, когда проснулся посреди ночи оттого, что кто-то настойчиво толкал меня в плечо. Но первая мысль была даже не о замках, а о пальце, которым меня толкали. Более твердого пальца я еще никогда не ощущал. Как будто он был сделан из стали. Из-за усталости и яркого света над головой я с трудом разлепил глаза и наконец смог оглянуться через левое плечо. Это и впрямь оказалась сталь. Тускло поблескивающий автоматический кольт тридцать восьмого калибра. Вероятно, тот, кто держал пистолет, заметил, как я пошевелился, и решил помочь мне окончательно удостовериться, с чем именно я имею дело, передвинув дуло к моему правому глазу. Мой взгляд перешел со ствола на смуглое волосатое запястье, затем двинулся вдоль белого рукава к неподвижному обветренному лицу под потрепанной фуражкой яхтсмена и снова вернулся к пистолету.

– Ладно, дружище, – сказал я, стараясь говорить спокойно и непринужденно, хотя мой голос напоминал в ту минуту хриплое карканье ворона на крепостной стене замка Макбета. – Я вижу пистолет. Хорошо начищенный, смазанный и все такое. Только, пожалуйста, уберите его. Пистолеты – штука опасная.

– Умничаешь, да? – холодно произнес незнакомец. – Решил показать своей маленькой женушке, какой ты герой? Но тебе ведь не хочется быть героем, правда, Бентолл? Ты же не хочешь поднимать шум?

Как раз этого мне и хотелось. Я с большим удовольствием отнял бы у него пистолет и шарахнул им по его голове. Когда мне к глазу приставляют дуло, во рту пересыхает, пульс учащается, происходит выброс адреналина. Я уже начал размышлять, что еще сделал бы с этим типом, когда он кивнул на кровать:

– А если все-таки захочешь, лучше посмотри сюда.

Медленно, чтобы ни у кого не вызвать лишнего волнения, я повернул голову. Человек, сидевший на другой стороне кровати, казался настоящей симфонией черного цвета, если не считать желтоватых белков глаз. Черный пиджак, черный матросский свитер под ним, черная шапка и самое черное лицо, какое мне только доводилось встречать: худое, напряженное, остроносое лицо настоящего индийца. Он был тощим и низкорослым, но недостаток роста с лихвой компенсировало то, что этот человек держал в руках двуствольный дробовик двенадцатого калибра, приклад и стволы которого были обрезаны примерно на две трети. Это было все равно что заглянуть в два темных железнодорожных туннеля. Я медленно перевел взгляд на человека в белом:

– Я вас понял. Сесть можно?

Тот кивнул и отошел немного назад. Я свесил с кровати ноги и посмотрел на Мари Хоупман, которая сидела в ротанговом кресле рядом со своей кроватью. Около нее стоял третий мужчина, тоже темнокожий. Мари была в сине-белом шелковом платье без рукавов, и это позволило мне разглядеть четыре четкие отметины у нее на плече, оставленные, очевидно, чьими-то грубыми пальцами.

Сам я был более или менее одет, снял только пиджак и галстук, хотя мы прибыли сюда семь часов назад, после долгой и тряской дороги до отеля, поскольку рядом с аэропортом, расположенным на другой стороне острова, негде было остановиться на ночлег.

Из-за неожиданного наплыва страждущих пассажиров в отель «Гранд-Пасифик» мы даже не стали поднимать вопрос о двух отдельных номерах для мистера и миссис Бентолл. Впрочем, одетыми мы оказались совсем не из скромности, ложной или искренней. Скорее это был вопрос жизни и смерти. Наплыв пассажиров спровоцировала незапланированная задержка рейса, а вот причина этой задержки вызвала у меня серьезное недоумение. Едва завершилась заправка нашего лайнера DC-7 и из него извлекли топливозаправочные шланги, как вспыхнула электропроводка. Пожар потушили за минуту, однако командир корабля вполне закономерно отказался совершать дальнейший полет, пока с Гавайев не прилетят техники и не оценят размер ущерба. Хотя лично меня гораздо больше интересовала причина возгорания.

Конечно, я верю в совпадения, но стараюсь не доходить в этой вере до полного идиотизма. Четверо ученых и их жены уже пропали по дороге в Австралию, поэтому мы, пятая пара, вполне могли последовать их примеру. И задержка из-за проблем с заправкой в аэропорту города Сува на Фиджи была последней возможностью устроить нам такое незаметное исчезновение. Поэтому мы не стали раздеваться, заперли дверь в номер и договорились дежурить по очереди. Я тихо просидел в темной комнате до трех часов ночи, после чего разбудил Мари Хоупман, а сам лег спать. Уснул я сразу, и она, наверное, сделала то же самое. Когда я украдкой взглянул на часы, то обнаружил, что на них всего двадцать минут четвертого. Значит, я либо недостаточно энергично ее будил, либо она еще не пришла в себя после предыдущей бессонной ночи. Во время перелета из Сан-Франциско на Гавайи нас так сильно трясло, что затошнило даже стюардесс. Впрочем, теперь это уже не имело значения.

Надев ботинки, я взглянул на Мари. Куда только подевалась ее безмятежность, отстраненность и холодность! Она выглядела усталой и бледной, под глазами залегли легкие тени. Судя по всему, Мари не привыкла к утомительным путешествиям и тяжело пережила предыдущую ночь. Заметив мой взгляд, она тут же отреагировала:

– Я… боюсь, что я…

– Тихо! – грубо перебил я ее.

Она моргнула, словно ее ударили по лицу, поджала губы и уставилась на свои ноги в чулках. Человек в фуражке яхтсмена рассмеялся, его смех напомнил мелодичное журчание воды в сточной трубе.

– Не обращайте внимания, миссис Бентолл. Он вам ничего не сделает. Мир полон таких Бентоллов. Снаружи кажутся крутыми, а внутри – как желе. Когда им не по себе или страшно, нужно на кого-нибудь наорать. И сразу станет легче. Главное, чтобы ничего за это не было. – Он посмотрел на меня задумчиво и с явной неприязнью во взгляде. – Я ведь прав, Бентолл?

– Что вам нужно? – отрывисто спросил я. – Что значит это… это вторжение? Вы теряете время. Наличных денег у меня мало, долларов сорок. Есть дорожные чеки, но вам от них никакой пользы. Что до украшений моей жены…

– Почему вы оба одеты? – внезапно перебил он меня.

Я смерил его хмурым взглядом:

– Не понимаю…

Что-то твердое и холодное крепко прижалось к моей шее сзади. Кто бы ни отпиливал ствол этого дробовика, срез он отшлифовал плохо.

– Мы с женой путешествуем бизнес-классом, – быстро сказал я. Трудно одновременно казаться напыщенным и напуганным. – По очень срочному делу. Я… я сообщил об этом руководству аэропорта. Знаю, самолеты иногда останавливаются на дозаправку в Суве, поэтому я попросил, чтобы мне немедленно сообщили, как только появится свободное место на любом рейсе, направляющемся на запад. Сотрудников отеля также оповестили, нас могут вызвать в любую минуту.

Это было неправдой, но персонал гостиницы уже закончил свое дежурство, и они все равно не смогут все быстро проверить. Впрочем, судя по всему, тот человек мне поверил.

– Очень интересно, – пробурчал он. – И так удобно. Миссис Бентолл, будьте добры, сядьте рядом с вашим мужем и возьмите его за руку… что-то он разнервничался.

Он подождал, пока Мари выполнила его распоряжение и села на кровать в добрых двух футах от меня, глядя перед собой. Затем позвал:

– Кришна?

– Да, капитан? – отозвался индиец, следивший за Мари.

– Выйди на улицу и позвони в отель. Скажи, что ты из аэропорта и чтобы тебя срочно соединили с мистером и миссис Бентолл. Через два или три часа на дозаправку приземлится самолет компании KLM, там есть два свободных места. Им нужно срочно выезжать. Понял?

– Да, капитан. – Блеснув белыми зубами, он направился к двери.

– Не туда, дурак! – Человек в белом кивнул в сторону застекленных дверей на веранде. – Хочешь, чтобы тебя все увидели? Когда позвонишь, возьми такси у своего приятеля и подъезжай к главному входу. Скажешь, тебя вызвали из аэропорта, и сразу поднимайся наверх за чемоданами.

Индиец кивнул, открыл застекленные двери и исчез за ними. Мужчина в фуражке яхтсмена достал сигару, закурил, выпустив облако черного дыма, и ухмыльнулся:

– Правда, чисто сработано?

– И что вы собираетесь с нами делать? – настороженно спросил я.

– Устроим маленькое путешествие, – усмехнулся он, показывая кривые зубы с бурыми от табака пятнами. – И ни у кого не возникнет вопросов. Все решат, что вы улетели на самолете в Сидней. Печально, правда? Теперь встань, положи руки за голову и развернись.

Когда в вас целится три ствола, и один – практически в упор, остается только подчиниться. Он дал мне возможность еще раз полюбоваться двумя темными туннелями, затем прижал свой пистолет к моей спине и ощупал меня опытной рукой, которая не пропустила бы даже спичечный коробок. Наконец давление пистолета на мою спину ослабло, и я услышал, как он отошел от меня.

– Ладно, Бентолл, садись. Даже странно. Заморыши вроде тебя любят строить из себя крутых и таскают с собой пушки. Может, пистолет в багаже? Мы потом проверим. – Он заинтересованно посмотрел на Мари Хоупман. – А что насчет вас, мадам?

– Не смейте меня трогать, ужасный вы человек! – Она вскочила и выпрямилась, как гвардеец на посту, вытянув руки по швам, сжав кулаки и быстро и тяжело дыша. Росту в ней было пять футов четыре дюйма, но в порыве гнева она казалась на несколько дюймов выше. Это было настоящее представление. – За кого вы меня принимаете? Конечно, у меня нет оружия.

Медленно, внимательно, но при этом довольно деликатно он окинул взглядом все изгибы ее тела под платьем-футляром и вздохнул.

– Я бы сильно удивился, если бы оно там у вас было, – с сожалением признался он. – Разве что в ваших вещах. Но с этим можно не спешить, все равно вы не откроете свои чемоданы, пока мы не прибудем на место. – Он сделал короткую глубокомысленную паузу. – Но у вас ведь есть сумочка, мадам?

– Не троньте мою сумочку своими грязными руками! – возмутилась она.

– Никакие они не грязные, – мягко сказал он, внимательно разглядывая свои руки. – По крайней мере, не очень. Так где ваша сумочка, миссис Бентолл?

– В прикроватной тумбочке, – с презрением ответила она.

Человек в белом прошел в другой конец комнаты, ни на мгновение не сводя с нас глаз. Мне показалось, что он не очень-то доверял тому парню с пугачом. Достал серую дамскую сумочку из кожи ящерицы, открыл ее и перевернул над кроватью. Содержимое посыпалось из нее дождем. Деньги, расческа, носовой платок, косметичка и прочие дамские штучки. Но пистолета среди всего этого точно не оказалось.

– Да, такое явно не в вашем духе, – виновато сказал он. – Но знаете, мадам, если вы хотите дожить хотя бы до пятидесяти, доверять нельзя никому. Даже родной матери, и… – Он вдруг осекся и взвесил в руке пустую сумку. – Немного тяжеловата, а?

Он заглянул внутрь, пошарил рукой, затем ощупал снаружи. Потайное дно сумки отстегнулось с едва слышным щелчком и повисло на петлях. Что-то со стуком упало на ковер. Мужчина нагнулся и поднял маленький плоский короткоствольный пистолет.

– Одна из тех забавных зажигалок, – весело сказал он. – А может, флакон духов или старая добрая пудреница, стреляющая пудрой прямо в лицо? В наше время чего только не придумают!

– Мой муж ученый и выдающийся в своей области человек, – сказала Мари Хоупман с каменным выражением лица. – На него дважды совершали покушение. Я… у меня есть разрешение на этот пистолет, выданное полицией.

– А я дам вам расписку в его получении. Не волнуйтесь. Все будет по закону, – беззаботно пошутил он. Однако сосредоточенный взгляд совсем не соответствовал тону его голоса. – Ладно, собирайтесь. Рабат, – обратился он к человеку с обрезом, – выйди через веранду и проследи, чтобы никто не выкинул никаких глупостей, пока мы идем от дверей к такси.

Он все ловко организовал. Я не смог бы ничего предпринять, даже если бы захотел. Но я не захотел. Время еще не пришло. Этот человек явно не собирался избавляться от нас, а если бы я убежал, то мне ничего не удалось бы выяснить.

Когда в дверь постучали, он исчез за занавесками, прикрывавшими застекленные двери на веранду. В номер вошел коридорный и забрал три наших чемодана. За ним появился Кришна, нацепивший фуражку таксиста, с перекинутым через руку плащом. Выглядело это вполне уместно, ведь на улице шел сильный дождь, но я не сомневался, что под плащом у него кое-что припрятано. Кришна учтиво подождал, пока мы выйдем из номера, взял четвертый чемодан и последовал за нами. Когда мы дошли до конца длинного коридора, я заметил, что человек в белом вышел из нашего номера и неспешным шагом направился за нами. Держался он на расстоянии, как будто не имел к нам никакого отношения, но достаточно близко на случай, если мне в голову придет какая-нибудь шальная мысль. Похоже, он уже не в первый раз устраивал нечто подобное.

Ночной портье – худой смуглый мужчина с пресыщенным выражением лица, свойственным представителям этой профессии по всему миру, – уже выписал нам счет. Пока я расплачивался, человек в фуражке яхтсмена, с сигарой в зубах лениво прошествовал мимо и вежливо кивнул портье.

– Доброе утро, капитан Флек, – уважительно поприветствовал его тот. – Нашли вашего друга?

– Да уж, нашел. – Холодное суровое выражение на лице капитана Флека сменила благодушная улыбка. – И он сказал мне, что человек, которого я хотел увидеть, уже уехал в аэропорт. Теперь, черт возьми, придется тащиться туда среди ночи. Но что поделать? Организуешь мне такси?

– Конечно, сэр. – Судя по всему, Флека в этих краях считали важным человеком. Портье замялся и уточнил: – А это срочно, капитан Флек?

– У меня все дела срочные, – прогрохотал Флек.

– Разумеется, разумеется. – Портье занервничал, стараясь угодить Флеку. – Мистер и миссис Бентолл как раз едут в аэропорт на такси…

– Очень приятно познакомиться с вами, мистер… э-э-э… Бентолл, – с наигранной радостью сказал Флек, наградив меня крепким рукопожатием настоящего моряка. При этом левая его рука оставалась в кармане бесформенной, видавшей виды куртки, а дуло спрятанного в нем пистолета так сильно вытягивало карман, что грозило вот-вот разорвать его. – Меня зовут Флек. Мне срочно нужно в аэропорт, и я буду очень благодарен, если вы позволите поехать с вами. Оплата, разумеется, пополам…

Без сомнения, он был настоящим профессионалом. Нас вывели из отеля и усадили в такси с проворством и учтивостью метрдотеля, который ведет вас к самому плохому столику в переполненном ресторане. Когда я забрался на заднее сиденье и Флек с Рабатом зажали меня с двух сторон в крепкие тиски, у меня отпали последние сомнения. Флек имел большой опыт в подобных делах. Слева в меня уткнулся обрез Рабата, справа – пистолет Флека. Оба упирались мне под ребра, и в таком положении я просто не мог оттолкнуть их в сторону. Я сидел тихо и неподвижно, надеясь, что старые рессоры и ухабистая дорога не спровоцируют случайный выстрел.

Мари Хоупман, с отстраненным видом и нарочито прямой спиной, сидела впереди рядом с Кришной. Мне стало даже интересно, сохранилась ли в ней хоть капля той беззаботной веселости, той тихой уверенности в себе, которую она демонстрировала два дня назад в кабинете полковника Рейна. Трудно сказать. Мы пролетели вместе десять тысяч миль, но я так ничего и не узнал о ней. Она об этом позаботилась.

Я совершенно не знал Суву, но, даже если бы и был знаком с этим городом, вряд ли догадался бы, куда нас везут. С двух сторон от меня сидело по человеку, еще двое – впереди, и, когда все-таки удавалось взглянуть в окно, из-за густой пелены дождя я мало что мог рассмотреть. Заметил только темный кинотеатр, здание банка, канал с разбросанными по его темной глади тусклыми отражениями уличных фонарей. Затем мы свернули на узкую неосвещенную улицу, нас затрясло, когда мы переезжали через железнодорожные пути, и я увидел длинный ряд маленьких товарных вагонов. Все это, в особенности товарный состав, плохо сочеталось с моими представлениями о том, как должен выглядеть остров на юге Тихого океана, но времени для размышлений на эту тему не осталось. Такси затормозило так внезапно, что ствол обреза впился мне в бок чуть ли не на половину своей длины. Капитан Флек выскочил из машины и приказал следовать за ним.

Я выбрался наружу и остановился, потирая затекшую спину и озираясь по сторонам. Было темно, как в могиле, проливной дождь не стихал. Сначала я не видел ничего, кроме смутных очертаний одной или двух угловатых конструкций, напоминающих портальные краны. Но чтобы понять, где я нахожусь, мне не требовалось зрение, хватило и обоняния. Мой нос различал запахи дыма, солярки, ржавчины, едкого дегтя, пеньковых канатов, мокрых снастей и пронизывающий все резкий запах моря.

Из-за недосыпа и неожиданного поворота событий я плохо соображал, но было очевидно, что капитан Флек привез нас в порт вовсе не для того, чтобы посадить на борт самолета, летящего в Австралию. Я хотел обратиться к нему, но он перебил меня, осветив карманным фонариком два чемодана, которые Кришна осторожно поставил в лужу грязной маслянистой воды. Затем взял два других чемодана, велел мне последовать его примеру и идти за ним. Дуло двустволки Рабата снова воткнулось мне в ребра без всякого намека на нежность. Индиец уже порядком утомил меня своей привычкой тыкать ружьем в бок. Наверное, Флек держал его на строгой диете из американских гангстерских журналов.

То ли у Флека ночное зрение было лучше, чем у меня, то ли он прекрасно представлял, где находится каждый канат, трос, швартовая тумба или булыжник на причале, но идти нам пришлось недолго, и я успел споткнуться и упасть всего раз пять, когда Флек наконец замедлил шаг, повернул направо и стал спускаться по каменной лестнице. Делал он это не спеша, освещая себе путь фонарем, и я его понимал: непросто идти по лестнице без перил со скользкими, покрытыми зеленой тиной ступеньками. На мгновение у меня возникло сильное желание ударить его чемоданом по голове, и пусть об остальном позаботится сила притяжения. Но этот порыв исчез так же быстро, как появился. И не только из-за двух вооруженных головорезов, шедших за нами следом. Мои глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы рассмотреть очертания судна, пришвартованного около невысокой каменной дамбы у подножия лестницы. Если бы я столкнул Флека, он отделался бы синяками. Но его самолюбие пострадало бы намного серьезнее, и, чтобы расквитаться со мной, он мог бы даже забыть о своем желании сохранить тишину и секретность. Такие, как он, обычно стреляют без промаха, поэтому я только крепче сжал ручки чемоданов и спустился по ступеням с осторожностью и осмотрительностью пророка Даниила, пробирающегося через логово спящих львов. Особой разницы я не видел, разве что львы не спали, а вполне себе бодрствовали. Через несколько секунд Мари Хоупман и двое индийцев вслед за мной спустились на пирс.

Теперь, когда от воды нас отделяло каких-то восемь футов, я вгляделся в судно, пытаясь хотя бы примерно определить его очертания и размеры, но это оказалось не так-то просто на фоне покрытого тучами неба, такого же темного, как море и земля. Кажется, судно было широкое, футов семьдесят в длину, хотя на деле могло оказаться футов на двадцать короче или длиннее, с довольно объемной средней надстройкой и двумя или тремя мачтами. Вот и все, что я успел рассмотреть. Внезапно дверь в надстройку открылась и меня ослепил поток яркого белого света. Какой-то человек, высокий и худой, быстро прошел через яркий прямоугольник света и тут же закрыл за собой дверь.

– Босс, все в порядке?

Я никогда не бывал в Австралии, но встречал много австралийцев и тут же узнал акцент.

– В порядке. Они с нами. И следи за этим чертовым светом. Мы поднимаемся на борт.

Посадка прошла достаточно легко. Верхняя кромка борта находилась на одном уровне с пристанью, только потом пришлось спрыгнуть на тридцать дюймов вниз. Я обратил внимание, что палуба деревянная, а не стальная. Когда мы все благополучно оказались на борту, капитан Флек спросил:

– Генри, все готово к приему гостей?

Теперь его голос звучал спокойно. Похоже, он испытал большое облегчение, вернувшись на шхуну.

– Каюта готова, босс, – хрипло и протяжно объявил Генри. – Мне проводить их?

– Проводи. Я буду у себя в каюте. Ладно, Бентолл, чемоданы оставь здесь. Увидимся позже.

В сопровождении двух индийцев мы двинулись вслед за Генри к корме. Когда мы прошли палубную надстройку, он свернул направо, включил фонарик и остановился около небольшого прямоугольного люка. Наклонившись, Генри открыл задвижку, откинул крышку люка и посветил вниз фонариком:

– Вы двое, спускайтесь.

Я первым спустился по вертикальному стальному трапу, преодолев десять влажных липких ступеней. Мари Хоупман следовала за мной. Едва ее голова сровнялась с палубой, как крышка люка захлопнулась, и я услышал, как закрывается задвижка. Когда Мари сошла с последней ступеньки, мы остановились и окинули взглядом нашу каюту.

Это была мрачная, отвратительная темница. Правда, тьма оказалась не кромешной. На потолке висела тусклая желтая лампочка в плафоне из армированного стекла, ее света было достаточно, чтобы не передвигаться на ощупь, но все равно помещение выглядело премерзко. И запах стоял такой, словно здесь разыгралась эпидемия бубонной чумы. Пахло отвратительно, но я не мог распознать, чем именно. Настоящая тюрьма, по-другому и не скажешь. А единственный выход – тот люк, через который мы вошли. От кормы нас отделяла деревянная переборка, тянувшаяся поперек всего судна. Я заметил трещину между досками и, хотя ничего не смог рассмотреть, почувствовал запах дизельного топлива. Без сомнения, там находилось машинное отделение. В носовой переборке обнаружилась дверь, ведущая в примитивный гальюн с ржавым умывальником, и, когда я повернул вентиль, из крана потекла вода, бурая, солоноватая, но не морская. В носовой части трюма по углам у самого потолка находились отверстия диаметром в шесть дюймов. Я заглянул в них, но ничего не увидел. Возможно, вентиляционные люки; штука полезная, но только не в безветренную ночь, когда судно стоит на якоре.