Скрипачка и вор

Сзади раздался глухой звук закрывающейся двери старого подъезда, и я невольно обернулся. На пороге стояла Аделин, а рядом с ней, поддерживая под руку, был ее брат. Чего я и опосался, придется мне сегодня пожертвовать своей толстовкой.

Аделин выглядела просто потрясающе в своем коротком розовом платье из легкого шифона с пышными рукавами, словно крошечная куколка, наряженная для особого случая. Несмотря на то, что брат вел ее, Аделин уверенно постукивала тростью по асфальту, а ее глаза были скрыты за темными очками. Волосы были аккуратно зачесаны назад, создавая образ утонченной леди. Я же, в своей небрежной одежде, чувствовал себя как будто не на своем месте, словно местный хулиган. И, хотя это звучит странно, я был рад, что Аделин не сможет увидеть, как я выгляжу в этот момент.

Аделин.

Сердце бешенно колотится от мысли, что мы с Милош сегодня идем на первое свидание, больше всего я боюсь облажаться. Сегодня я надела свое любимое шифоновое платье, хотя, выйдя на улицу и ощутив на коже прохладный ветер, я поняла, что это было ошибкой. Прохладный ветер пронизал тонкую ткань. Теперь я дрожу не только от волнения, но и от холода. Надеюсь, Милош не заметит, как я стучу зубами. Нужно срочно придумать, как согреться, и при этом не испортить первое впечатление.

Мы с Кириллом остановились. Прищурившись сквозь темные очки, я разглядела высокий силуэт мужчины, и улыбка сама собой поползла наверх. В голове тут же заплясал образ Милоша.

– Привет, – прозвучал его голос, и щеки мои мгновенно залились румянцем. Милош. Простое приветствие, а во мне будто фейерверк взорвался.

– Привет, – пролепетала я в ответ, стараясь не смотреть ему в глаза. Земля, откройся и поглоти меня!

Внезапно между нами вклинился Кирилл. Мой старший брат, воплощение гиперопеки и, по совместительству, мой личный поводырь.

– Ну, здорова! – рявкнул он, глядя на Милоша исподлобья. Вся романтика момента испарилась, как роса на солнце. – Предупреждаю, если с моей сестры упадет хоть один волосок, я лично тебя убью!

Милош, кажется, слегка побледнел. Я же просто хотела провалиться сквозь землю. Спасибо, братик, за помощь в налаживании личной жизни.

С этими словами Кирилл вложил мою руку в руку Милоша и, не сказав больше ни слова, развернулся и ушел. Я осталась стоять, ошеломленная, с горящими щеками и дрожащими коленками, ощущая теплую руку своего спасителя.

Милош удивленно вскинул брови, глядя вслед удаляющемуся Кириллу. В его глазах мелькнуло что-то похожее на восхищение, смешанное с легким испугом. Он перевел взгляд на меня, и уголки его губ тронула едва заметная улыбка.

– Кажется, у тебя очень заботливый брат, – произнес он, его голос звучал мягче, чем я запомнила с нашей последней встречи.

Я сглотнула, пытаясь унять дрожь в коленях. Слова Кирилла, его угроза, прозвучали так серьезно, так по-настоящему, что я невольно почувствовала себя маленькой и беззащитной. Но в то же время, меня согревала мысль о его любви и преданности.

– Да, он такой, – пробормотала я, опуская глаза. – Иногда немного… чересчур.

Милош нежно сжал мою руку в своей. Его прикосновение было теплым и уверенным, и я почувствовала, как напряжение постепенно отступает.

– Не волнуйся, я не собираюсь причинять тебе вред, – сказал он, поднимая мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. – Наоборот.

Его взгляд был таким искренним и открытым, что я поверила ему безоговорочно. В этот момент все мои страхи и сомнения рассеялись, оставив лишь предвкушение чего-то нового и волнующего.

– Тогда… пойдем? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Милош улыбнулся, и его улыбка, казалось, прозреза мои глаза.

– Пойдем, – ответил он, и мы двинулись вперед, оставив позади шумную улицу и тревожные мысли. Впереди нас ждал вечер, полный возможностей и надежд. И я знала, что, несмотря на грозное предупреждение моего брата, я в надежных руках.

Глава 9

Милош.

От выходки Кирилла по телу пробежала неприятная дрожь. Конечно, его можно понять. Он просто очень заботится о своей младшей сестре и пытается защитить её, как и полагается старшему брату.

– И куда мы направляемся? – спросила Аделин, ее хватка на моей руке стала еще более настойчивой. В другой руке она держала элегантную трость, плавно покачивая ею в такт шагам.

– Сначала предлагаю зайти в одно местечко, – ответил я, чувствуя, как во рту пересохло от предвкушения. Мысль о тех сочных гамбургерах, которые там готовят, заставила меня сглотнуть. – А потом можно пойти в ки… – внутри все замерло в ожидании надвигающейся катастрофы. Кино? Милош, о чем ты думаешь! Аделин резко повернула голову, ее взгляд, казалось, на мгновение пронзил меня насквозь, будто на доли секунды она прозрела. – Й, знаешь, а давай лучше просто погуляем в парке и покормим уточек? – выпалил я, стараясь не выдать своего замешательства.

– Уточки, говоришь? – в ее голосе прозвучала легкая ирония, от которой по спине пробежали мурашки. – Что ж, уточки – это всегда мило. Но, Милош, не думаешь ли ты, что для уточек уже поздновато? Солнце клонится к закату, и скоро в парке станет совсем прохладно.

Я почувствовал, как краснею. Она права. Идея с парком была глупой и спонтанной, лишь бы избежать неловкого упоминания кино. Но теперь я загнал себя в угол.

– Ну, да… наверное, ты права, – пробормотал я, чувствуя себя полным идиотом. – Тогда… может, просто прогуляемся? Подышим свежим воздухом?

Аделин усмехнулась, и эта усмешка заставила меня почувствовать себя еще более нелепо. Она явно видела меня насквозь.

– Прогуляемся, – согласилась она, но в ее голосе звучала какая-то загадочность.

Наконец-то мы на месте. Перед нами раскинулось приземистое здание из темно-серого кирпича. "Зима" – так называется это кафе. Уютное место, где можно побыть наедине с собой и насладиться вкусной едой. Мы с Тимом никогда не воровали здесь, уж точно я не мог позариться на это священное место.

Мы с Аделин вошли через коричневую деревянную дверь. которую я ловко придержал, над нами сразу же заиграла "музыка ветра". Аделин не отпускала моей руки, будто боялась заблудиться в этом огромном мире.

В кафе пахло деревом. Не просто деревом, а временем, впитавшимся в дубовые столы и стулья, в потолок и пол. Запах, спустя столько лет, оставался густым и теплым, словно обнимал тебя, как старый друг. Мы присели вглубине, у окна, откуда открывался вид на тихую улочку.

Я усадил Аделин напротив себя. Какое-то странное, почти болезненное желание контролировать ее, руководить каждым движением, охватило меня. Я словно держал в руках невидимые нити, превращая ее в марионетку. И даже сквозь стол, я ощущал пышность ее розового платья, его нежное касание к моей коже, как будто это было продолжением моей собственной воли. Она сняла свои очки и положила рядом у стопки бумажных салфеток.

– Ты очень красивая, потрясающие глаза, в которых можно утонуть, – выпалил я полушепотом, чуть не подавившись собственной слюной. Слова сорвались с губ как-то неловко, будто я боялся, что кто-то за соседним столиком услышит и решит, что я проявляю слабость. Я заметил, как на щеках Аделин проступил легкий румянец, но не успела она ничего ответить, как к нашему столику подошла официантка. Смуглая кожа и разрез глаз делали ее похожей на Корейку.

Официантка, с блокнотом наготове, приветливо улыбнулась, нарушив хрупкую атмосферу, сотканную из моего скомканного комплимента и едва заметного смущения Аделин.

– Что будете заказывать? – спросила она. Ее голос, с легким акцентом, звучал как приговор для моей спутницы, сидящей напротив меня.

– Я… я… – промямлила она, заметно нервничая. Видя ее замешательство, я решил взять инициативу в свои руки.

– Можно нам, пожалуйста, наивкуснейшие бургеры, как вы умеете, два капучино на кокосовом молоке и два тирамиссу, – выпалил я, стараясь звучать уверенно.

Переведя взгляд с меню на Аделин, я уловил легкое смущение на ее лице. Не стоило мне так резко брать всю ответственность на себя. Вдруг она вообще не любит бургеры…

– Все записала, через несколько минут ваш заказ будет готов! – твердо заявила официантка и ушла к соседнему столику.

– Извини, может быть ты хотела съесть что-то другое? А я заказал тут на свой вкус, – произнес я, пристально наблюдая за Аделин. Она резко посмотрела на меня, прищурив глаза и сложила руки перед собой. Чувствовалось, что я попал в неловкую ситуацию.

– Я бы очень хотела попробовать твой любимый бургер! – с безобидной улыбкой пролепетала она. В ее голосе звучала какая-то подозрительная сладость, и я не мог понять, то ли она действительно хочет попробовать мой бургер, то ли просто пытается меня подколоть.

– Что ж, пока мы ждем наш заказ, может быть расскажешь немного о себе? – в моем голосе звучала пронизывающая неловкость, я впервые я имею дело с незрячими, и ума не приложу, как общаться с Аделин, казалось, общение заходит в тупик с этими глупыми паузами. Когда Аделин смотрела стеклянными бездонными глазами куда-то в пустоту, становилось жутко, она, казалось, обдумывала каждое свое слово, чтобы не показаться глупой.

Неловкость давила, как свинцовая плита. Я чувствовал себя неуклюжим слоном в посудной лавке, боящимся одним неверным движением разбить хрупкий мир этой девушки. Все мои шаблонные фразы, заготовленные для обычного разговора, казались теперь грубыми и неуместными. Как спросить о работе? О хобби? Не заденет ли мой вопрос ее незрячесть?

Наконец, Аделин слегка улыбнулась, и эта улыбка, как луч солнца, пробилась сквозь мрак моей растерянности.

– Знаешь… – Начала моя спутница с сиящими, от света вечерних ламп, глазами. – Я с детства созерцала прекрасное там, от чего другие люди воротили носом. Я люблю все времена года, каждое по-своему. Весна с ее нежным пробуждением, лето с его буйством зелени и ярким солнцем, осень с ее золотым увяданием и тихой грустью, зима с ее хрустящим снегом и морозным воздухом. И все цвета радуги – от насыщенного красного до глубокого фиолетового – каждый из них рассказывает свою историю на этом лазурном холсте.

И знаешь, для того, чтобы видеть эту красоту, совсем не обязательно иметь зрение. – Наконец-то она посмотрела мне в глаза, я смог разглядеть в них вкрапление слез и горесть некой утраты. – Я видела ее своим сердцем. Чувствовала кожей, слышала в шепоте ветра, ощущала в запахе земли после дождя. Красота – она повсюду, нужно только научиться ее замечать. И тогда мир откроется нам с новой, удивительной стороны. – Аделин завершила свой монолог призрачной улыбкой повисшей над массивным дубовым столом.

А я впитывал каждое ее слово, словно завороженный, но с каким-то странным чувством внутри. Будто что-то не давало мне полностью раствориться в её словах. Может, это и была та самая фрустрация, когда ты понимаешь, что не можешь до конца постичь то, что тебе открывается. Она бросала взгляды то на меня, то на остальных посетителей кафе, и в этих взглядах читалось что-то такое… словно она видела сквозь нас, сквозь всю эту суету и обыденность, что царила в этом старом, пропахшем фастфудом и воспоминаниями месте. Казалось, она знала что-то, недосягаемое всем нам.

Наконец-то появилась смуглокожая официантка с нашим заказом. Божественный аромат сочных бургеров мгновенно разбудил аппетит, и мой желудок предательски заурчал. Аделин, с видом истинного гурмана, принялась откусывать крошечные кусочки от этой аппетитной булки, щедро усыпанной кунжутом. Бургер был настолько огромным, что едва помещался у нее во рту!

Аделин.

Боже, как же я неловко себя чувствую! Я просто не могу расслабиться и нормально съесть этот гамбургер. Кажется, я делаю это как-то ужасно, нелепо. И самое ужасное, что Милош наверняка сейчас смотрит на меня! Что он обо мне подумает? Я и так чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что ничего не вижу, а тут еще и ем, наверное, как свинья. Просто кошмар! Хочется провалиться сквозь землю. Надеюсь, он не заметит, как я мучаюсь с этим гамбургером. Может, мне вообще перестать есть? Нет, это будет еще более странно. Просто нужно постараться не думать об этом и надеяться, что все не так плохо, как мне кажется. Мы сидим и молчим, хотя вокруг нас царит настоящий балаган. Каждый здесь разговаривает о чем-то своем: рассказывает, как прошел его день, и какое несчастье с ним приключилось на днях. У каждого из нас своя тема для разговора, своя интрига, своя жизнь, но, а я… не могу вымолвить из себя и двух слов.

– Очень вкусно, – произнесла я, сглотнув кусочек бургера. Сочный вкус мяса, расплавленный сыр и хрустящий салат немного отвлекли от странного ощущения. Милош был мутным очертанием, поэтому я старалась не всматриваться в его силуэт. Он словно растворялся в полумраке, становясь похожим на призрака, а не на живого человека.

– Да, это мое любимое место, повар готовит здесь чертовски вкусные бургеры, – сказал Милош, и я не могла с ним не согласиться. Только я собралась сделать еще один укус, как услышала хруст салата. Милош смачно откусил добрую половину своего бургера. И тут я почувствовала его взгляд. Он смотрел на меня, и от этого взгляда у меня почему-то перехватило дыхание. Пришлось отложить свой аппетитный бургер на тарелку, хотя мне ужасно хотелось есть.

– Что случилось, Аделин? Все-таки не вкусно? – серьезным голосом спросил он, это заставила меня напрячься.

– Нет, просто я очень хочу пить, – ответила я и начала похлебывать свой капучино. Горячий напиток немного обжог мне язык. А Милош наверняка сейчас нахмурил брови, от этой мысли я сжалась в деревянный стул еще больше.

Тишина повисла в воздухе, давящая и некомфортная. Я чувствовала на себе его взгляд, тяжелый и изучающий.

– Вообще-то, я чувствую себя неловко, – наконец-то пробормотала я, опустив глаза в свой кофе. Кофейная гуща казалась мне сейчас гораздо интереснее, чем пространство, в котором я сейчас нахожусь.

– Из-за чего? – удивленно спросил мой спаситель. Я почувствовала нотку сарказма в его грубом голосе. Он явно знал, что происходит, и, казалось, наслаждался моим замешательством.

– Милош, я хотела бы уйти отсюда, – произнесла я, стараясь говорить как можно спокойнее. Медленно отодвинув стул, я привстала и нащупала на спинке свою трость. Я чувствовала, как Милош, ошеломленный, провожает меня взглядом, рассматривая с ног до головы.

– Подожди, я оплачу счет и провожу тебя домой! – резко ответил он, словно очнувшись от ступора.

Звякнули купюры, и я представила, как Милош, расплатившись, вкладывает наличные в кожаную обложку меню. Он поднялся следом за мной, и я почувствовала его присутствие за спиной. В воздухе повисло неловкое молчание, которое он, казалось, не собирался нарушать.

Выходя из кафе, он взял меня за руку. Тепло внутри мгновенно сменилось ледяным прикосновением ветра. Мои голые руки покрылись мурашками в мгновение ока. Внезапно, небо прорезал оглушительный раскат грома. Я вздрогнула, а в следующее мгновение почувствовала, как на мои плечи опустилось что-то теплое. Мягкая ткань приятно легла на кожу.

– Очень холодно сегодня, прям не по-весеннему, – прозвучал голос Милоша.

Я благодарно улыбнулась, не оборачиваясь. Зарылась носом в его огромную толстовку, вдыхая знакомый запах древесного мускуса и чего-то неуловимо домашнего. Милош нежно взял меня под локоть и повел в сторону моего дома, словно оберегая от пронизывающего ветра. В его толстовке и рядом с ним холод и гром казались уже не такими страшными.

– Ты же замерзнешь… Зачем ты отдал мне свою толстовку? – проговорила я, сильнее прижимаясь к нему. Его кожа под тонкой футболкой была прохладной, и я пыталась согреть его своими объятиями, чувствуя вину за то, что он остался почти раздетым из-за меня.

– Я никогда не мерзну, даже не переживай, – успокоил меня Милош, его голос звучал спокойно и уверенно. Но я все равно чувствовала себя ответственной за его комфорт.

– Милош, не надо. Я могу и без толстовки, правда. Давай лучше ты ее наденешь, – предложила я, пытаясь снять с себя его вещь.

Он перехватил мои руки, не давая мне этого сделать. Его пальцы были холодными, но хватка – крепкой и уверенной.

– Не упрямься, – прошептал он, его дыхание коснулось моего лица. – Мне правда не холодно. А тебе она идет.

Я покраснела. Его слова, его близость, его забота – все это заставляло мое сердце биться быстрее. Но я все равно чувствовала себя виноватой.

– Но… – начала я, но он не дал мне договорить.

Он притянул меня обратно к себе, обнимая еще крепче. Его подбородок уперся в мою макушку.

– Просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? – прошептал он.

Я закрыла глаза, наслаждаясь его ароматом – это была удивительная смесь мускуса и чего-то свежего, что напоминало утренний воздух. В этот момент я поняла, что готова отдаться этому чувству. Иногда нужно просто позволить кому-то заботиться о тебе, даже если это всего лишь на мгновение.

Мы остановились, и с легкой грустью осознала, что подошли к моему дому.

– Мы уже здесь? – спросила я, пытаясь разглядеть знакомые очертания здания.

– Да, Аделин, к сожалению, наш вечер подошел к концу, – ответил он, его голос был таким мягким, словно растопленное масло. Я уже собиралась снять его худи, но он остановил меня.

– Нет! Оставь это себе! Пусть это будет моей гарантией, что мы еще увидимся! – произнес он, его глаза словно пронизывали меня насквозь. Мы находились так близко, что я ощущала тепло его дыхания на своей коже. Я была значительно ниже Милоша, и ему приходилось наклонять голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

Внезапно он притянул меня к себе, и его губы коснулись моих в страстном, обжигающем поцелуе. В тот миг я словно растворилась в его объятиях, весь мир вокруг исчез. Этот поцелуй стал той самой символикой, о которой он говорил, обещанием будущих встреч, запечатленным на моих губах. И в этот момент, словно по волшебству, с неба хлынул дождь.

Глава 10

Когда я переступила порог своего дома, в моей душе разлилась легкость, словно я парила в воздухе. Сердце радостно стучало, напевая мелодию счастья, а в голове порхали мысли, как яркие бабочки в солнечном саду. На мне была толстовка Милоша, и ее аромат весеннего дождя напоминал о том, как прекрасно прошел вечер – свежий, немного горьковатый, но такой манящий. Этот запах словно возвращал меня к каждому мгновению, которое мы провели вместе.

Но, к сожалению, романтические грёзы придется отложить. Заболеть сейчас было бы неразумно! Я аккуратно сняла толстовку, чтобы она могла высохнуть, впитывая в себя все воспоминания. А сама решила устроить себе уютный вечер: налить чашку горячего чая, завернуться в плед и снова пережить этот чудесный вечер в своих мыслях, как будто слушая любимую мелодию. Каждая деталь, каждое слово, каждый взгляд – все это согревало меня изнутри, даря тепло, не уступающее горячему напитку.

Милош.

Дождь лил как из ведра, и пока я добирался до дома, промок до нитки. Но, знаете, меня это не сильно расстраивало. Все дело в поцелуе с Аделин. Он, как ни странно, согревал меня изнутри, несмотря на озноб. Правда, я заметил ее некоторую неловкость. По правде говоря, поцелуй оказался не совсем таким, каким я его себе представлял, кажется, Аделин совсем не умеет целоваться, но это только подстегнуло мой интерес. Внутри меня зародилось какое-то желание… научить ее этому. Да, именно так. Научить ее целоваться.

Наконец-то я избавился от промокшей одежды! Этот ливень пробрал до костей. Горячий душ был просто спасением, он постепенно вытеснял из меня этот утомляющий озноб. Закутавшись во флисовую пижаму, я рухнул в постель, мечтая только об одном – заснуть. Но только я начал проваливаться в блаженную дрему, как этот проклятый телефон зазвонил, нагло прервав мой долгожданный отдых. В голове промелькнула мысль выключить его к чертям, но любопытство взяло верх.

– Алло, привет! – раздался сквозь трубку хриплый, прокуренный голос. Я почувствовал, как сердце забилось быстрее. Этот голос был знаком, но я не мог вспомнить, откуда именно.

– Привет, а мы знакомы? – с усилием произнес я, стараясь скрыть растерянность. Внутри меня нарастало тревожное чувство.

– Милош, как же долго я искал твой номер! Но это только начало! Если ты не вернешь мне то, что забрал вместе с твоим мерзким дружком, я найду тебя и сделаю так, что ты пожалеешь о своем существовании!

Я снова сглотнул, и сонливость мгновенно исчезла. Что же я мог такого украсть? Мысли метались в голове, но ни одно воспоминание не складывалось в ясную картину. Черт возьми, я даже не помню, когда в последний раз что-то воровал! Может быть просто ошиблись номером? Тогда откуда он может меня знать? Пытаясь собраться с мыслями, я ответил, стараясь придать голосу уверенность:

– Ну, скажи свое имя, чтобы я имел представление, что и кому отдавать!

– Меня зовут Иван! – прорычал голос, и в трубке раздались короткие, пугающие гудки.

Звонок оборвался, оставив меня в состоянии полной растерянности и нарастающего страха. Иван… Кто такой Иван? И что я должен ему отдать? Сердце бешено колотилось, а в голове роились самые мрачные предположения. Это что, какая-то месть? Или просто чья-то злая шутка? Но голос звучал слишком серьезно, слишком угрожающе, чтобы быть шуткой. Нужно срочно что-то делать, но что?

Я сидел на краю кровати, прижав телефон к уху, не в силах оторваться от этого странного разговора. Имя «Иван» звучало в моем сознании, как зловещий эхо, и я пытался вспомнить, не пересекался ли я с кем-то, кого так могут звать. Но в памяти не возникало ничего, кроме смутных образов.

Аделин.

Солнце нежно коснулось кожи, словно стирая воспоминания о ночной грозе и ливне. Ни следа от буйства стихии, только ласковое тепло и предвкушение нового дня. Сегодня репетиция, а значит, придется ненадолго забыть о внезапно нахлынувших чувствах. Сцена ждет, и все мысли должны быть только о предстоящем выступлении. Влюбленность подождет, а сейчас – скрипка!

Собравшись с мыслями, я наконец-то настроилась подняться с кровати. Шелковая бордовая пижама с шортиками слегка прилипла к коже, создавая какое-то неприятное ощущение скованности. Хотелось чего-то более свободного и удобного, поэтому я быстро сменила свой ночной образ на повседневный: надела серую футболку с надписью и черные леггинсы "лапша". Теперь можно и делами заняться. За мной должен заехать Кирилл, поэтому я не расторопно умылась и почистила зубы. Предметы у меня всегда стоят на одном и том же месте, чтобы мне неприходилось их искать.

Наконец-то! Звонок в дверь заставил меня встрепенуться. Я схватила трость и, торопясь, слегка задела боком угол обувной тумбы. Внезапная боль пронзила бедро, заставив меня застонать. Превозмогая себя, словно раненый солдат, я все же открыла дверь.

На пороге стоял Кирилл, и его доброжелательное приветствие прозвучало как бальзам на душу.

– Привет, сестра, ты уже готова?

– Да, Кирилл, правда день начался не с той ноты, – произнесла я сонно, потирая правый глаз ладонью.

– Ну ничего, сейчас взбодришься! По дороге расскажешь, как вчера все прошло, – Кирилл подмигнул, протягивая мне руку. Я ухватилась за нее, и он, не церемонясь, вытащил меня за порог. Оказавшись в машине, он тут же перешел в режим допроса.

– Как Милош себя проявил? Не приставал? – спросил Кирилл, так сильно сжимая руль, что костяшки его пальцев побелели. В его голосе сквозило напряжение, и я поняла, что вчерашний вечер волновал его гораздо больше, чем он показывал.

– Все нормально, Кирилл, правда. Просто… мне было очень неловко общаться с ним. Я чувствовала себя не в своей тарелке и боялась все испортить, – призналась я, прикрыв рот рукой и тихонько хихикнув.

Кирилл вздохнул, расслабляя хватку на руле, но его взгляд оставался настороженным. Я заметила, как он пытается переварить мои слова, и это добавляло мне уверенности.

– Я просто не знала, чего ожидать от него. Он такой… загадочный, – продолжила я, стараясь разрядить атмосферу. – Но, честно говоря, он был вежливым и даже немного стеснительным, как мне показалось.

Кирилл кивнул, но его лицо все еще выражало беспокойство.

– Ты уверена, что он не пытался тебя как-то задеть? – спросил он, и я почувствовала, как его защитный инстинкт срабатывает. – Все твои предыдущие ухажеры… – Кирилл замолчал, словно слова встали поперек горла.

– Нет-нет, все было в порядке. Он просто… не знал, как начать разговор. Я сама не могла собраться с мыслями, – ответила я, вспоминая, как мы сидели за столом, и я пыталась найти подходящие слова, чтобы поддержать беседу.

Кирилл немного успокоился, но я знала, что он все еще переживает.

– Главное, что ты в безопасности, – сказал он, и в его голосе прозвучала искренность. – Если что-то не так, ты всегда можешь мне сказать.

Я кивнула, почувствовав, как напряжение в машине немного отступило, и я позволила себе расслабиться, откинувшись на спинку кресла. В голове я пыталась нащупать мотив, ту самую мелодию, которую должна буду исполнить. Но все мои усилия разбивались о волну фантазий, в которых главным героем был Милош. Музыка и он, казалось, вели между собой тихую, но упорную борьбу за мое внимание. И, признаться честно, Милош пока выигрывал.