Скрипачка и вор

Усталость в голосе выдавала меня с головой. Снова этот чертов круговорот: прятки, жизнь в тени, постоянная оглядка. "По старой схеме" – это как приговор. Месяц тишины, никаких дерзких вылазок, никаких Робин Гудских приключений. Просто забиться в нору и ждать, пока буря утихнет сама собой.

И вот, когда я уже почти смирился с перспективой серого, унылого месяца, когда каждый день обещал быть похожим на предыдущий, на экране компьютера вспыхнуло это чертово уведомление. "Вы с Аделиной Геррус теперь друзья".

Сердце, казалось, на мгновение остановилось, а потом рухнуло куда-то в район пяток. Не может быть! Неужели это правда? Неужели она, Аделин, добавила меня в друзья?

Это имя… звучало как раскат грома среди ясного неба. Как предвестник чего-то совершенно непредсказуемого, чего-то, что вывернет мою жизнь наизнанку. И, черт возьми, теперь в мои планы уж точно не входит "залечь на дно".

Глава 5

Аделин.

– Кирилл, посмотри, он красив? Разгляди его полностью! – попросила я брата, слегка наклонившись вперед.

***

Мы с Лилией и Кириллом сидели на моей кухне, пили чай и болтали обо всем на свете. Круглый стол, покрытый "жидким стеклом", весело отражал солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь занавески. В центре стола, словно невесомое облачко, красовался букетик нежно-розовых гипсофил в простой белой гипсовой вазе. Он добавлял уюта и какой-то особенной легкости нашему чаепитию.

Внезапно меня отвлек короткий звук уведомления на телефоне.

– Кирилл, глянь, что там? – попросила я, не желая прерывать разговор. Он взял мой телефон и, пробежав глазами по экрану, ответил:

– Какой-то парень в друзья просится. Кажется, мы его у театра видели.

В этот момент моя рука нащупала на столе любимую белую "пузатую" кружку, украшенную красным сердечком. Я взяла ее в руки и, наслаждаясь теплом, отхлебнула чай. Мысли о том, кто это может быть, пока не приходили, но вкус чая помог немного успокоиться и сосредоточиться. Кто это может быть?

– Кирилл, посмотри, он красив? Разгляди его полностью! – попросила я брата, слегка наклонившись вперед. И мы с Лилей залились озорным смехом.

Кирилл вздохнул, отрываясь от экрана телефона.

– Ладно, ладно, сейчас посмотрю твоего загадочного парня. Так, Милош Ионеску, значит… Тридцать один год недавно исполнилось. И… всё? Больше нет никакой информации, даже фотографии нет, только одна двухлетней давности – Я нахмурилась, ответ меня явно не удовлетворил.

Лиля откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Ну, все, нарвалась наша Аделька на маньяка, – игриво заявила она, внимательно изучая мою реакцию. В ее голосе сквозила какая-то странная смесь любопытства и… предвкушения?

Я не ответила сразу. Что-то в ее словах меня зацепило, какая-то фальшивая нотка, которую я никак не могла уловить. Лиля, с ее короткой стрижкой, которая, несмотря на длину, всегда выглядела безупречно уложенной, ждала моей реакции. Я чувствовала это по знакомому запаху геля для укладки, который, казалось, стал еще более резким в этой напряженной обстановке.

Однажды я прощупала ее лицо, отмечая каждую деталь. Ее красоту, родинку под левым глазом, пухлые губы, легкую горбинку на переносице. Я знала ее, как будто ощущала кончиками пальцев. Это была моя особенность, моя странная привычка – трогать людей, не в физическом, а в каком-то более глубоком смысле. Я изучала каждый миллиметр их сущности, впитывала их запахи, улавливала малейшие изменения в выражении лица. Это был мой способ понять мир.

– Он похож на подлеца? – спросила я, искоса поглядывая в сторону Кирилла, но все еще стараясь не поднимать глаз. Вопрос повис в воздухе, наполненный невысказанными опасениями и надеждой на опровержение.

– Аделин, я не могу судить по одной фотографии, вроде… нормальный, – ответил Кирилл, пожав плечами.

Уголки моих губ невольно поползли вверх, застыв в довольной улыбке.

– Тогда добавь его! – выпалила я, чувствуя, как предательский румянец расползается по щекам.

– Ты уверена? – резко одернула меня Лиля. В ее голосе сквозило явное предостережение, словно она видела то, чего не видела я.

– Ну-у, может быть, человек просто что-то хотел, автограф, например! – гордо заявила я, стараясь скрыть смущение за напускной бравадой. Улыбка растянулась на лице, становясь неестественно широкой. В голове уже вовсю роились самые невероятные сценарии, и я с нетерпением ждала, что же будет дальше.

–Заявка принята, – констатировал Кирилл, протягивая мне мой телефон.

Милош.

У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда Аделин приняла мою заявку в друзья! Я даже невольно подпрыгнул на стуле от радости. В голове сразу куча мыслей зароилась: "Наконец-то!", "Что ей написать?", и "Серьезно ли у нее с тем парнем…?"

В общем, от переизбытка чувств я тут же написал Тиму и предложил ему сегодня вечером собраться у меня. Надо же как-то отметить это знаменательное событие! Ну, и заодно, конечно, поделиться с ним своими переживаниями и надеждами о скорой помолвке. Думаю, чем-нибудь покрепче будет в самый раз.

***

– Помолвка? Милош, она только что добавила тебя в друзья, – с ехидной улыбкой произнес Тим, поднимая пустую бутылку пива. Судя по всему, он уже успел опустошить немалую часть своего запаса.

Я лишь отмахнулся от его слов, как от назойливой мухи.

– Ты не понимаешь, Тим. Я по уши влюблён в неё. В её фигуру, в длинные волосы, в то, как она играет на скрипке. Когда я впервые услышал её музыку, в душе что-то щёлкнуло, словно она посеяла семена счастья в моём сердце, – бормотал я, уставившись в обшарпанный потолок своей коммуналки. Тим, похоже, не обратил на меня внимания, погружённый в свои мысли и пиво.

Он отставил свою бутылку, и его слова, произнесенные слегка заплетающимся языком, прозвучали как холодный душ:

– Ну а если она тебя не полюбит? Если ты забыл – у нее есть парень, или даже муж. В конце концов, она – звезда, а ты…

Он прав. Это абсурд. Между нами пропасть, которую не перепрыгнуть. Она – свет, я – тень. Она – музыка, я – какофония.

– Вор… Спасибо, что вернул меня на землю, друг, – сказал я, делая большой глоток пива. Холодная жидкость обожгла горло, но не смогла охладить жар, бушующий внутри. Он просто напомнил мне о реальности, о той непреодолимой стене, что возвышается между нами. Я – обычный парень, затерянный в толпе, а она – сияющая звезда, недосягаемая и прекрасная.

Глава 6

Милош.

Черт бы побрал этот будильник! Опять орет прямо в ухо. И солнце, как назло, светит вовсю, майское и наглое, пробивается сквозь эту несчастную занавеску. Но ладно, сегодня все по-другому. Сегодня я начинаю новую жизнь. Никаких больше темных делишек, никакой клептомании. Все, завязываю. Только я и мое навзячивое желание понравиться Аделин. Вчера так и не набрался смелости ей написать, трус. Надо это исправить. А еще сегодня с Тимом собираемся пошарить по городу в поисках работы. Может, хоть что-то подвернется. Главное, не сдаваться и помнить, ради чего я все это делаю. Ради моего изумруда.

Первым делом умылся и взбодрился чашкой крепкого кофе. Быстро оделся: белая футболка, поверх нее рубашка в черную клетку, и удобные черные джоггеры. Вышел из подъезда и сразу увидел Тима, который уже нетерпеливо слонялся туда-сюда.

– Здоров, Тим! – буркнул я, стараясь казаться более энергичным, чем чувствовал себя на самом деле.

– Ну ты и придумал, конечно, работу найти, еще и меня в это втянул. Бабы тебя совсем с ума сводят! – выпалил Тим, едва завидев меня. В его голосе звучала привычная ворчливость, но я знал, что он шутит. Просто Тим всегда так выражал свою "любовь" ко мне.

– Ну ты же не будешь все время заниматься воровством и жить на эти грязные деньги и… не "бабы", а девушка! – пробормотал я.

– Ну и хрен с тобой, идем уже! – нетерпеливо прорычал друг и пошел в сторону киоска, которые прирос корнями через дорогу от моего убежища.

День выдался отвратительным. Попытки найти работу, на которые я возлагал столько надежд, закончились полным фиаско. Ни мне, ни Тимофею сегодня не везло.

– Лучше бы я сегодня к Наташе поехал, там хоть понимание найдешь, – бубнил Тим себе под нос, не переставая жаловаться на свои неудачи. И тут, словно в кино, замедленно, я увидел её. Изящная фигура, направлявшаяся к дороге, показалась мне до боли знакомой. Она была невероятно похожа на… Аделин. Я застыл, как вкопанный, и Тим не сразу понял, что со мной случилось.

На ней было бежевое шифоновое платье с прозрачным подолом, а глаза скрывали коричневые очки. Волосы, рассыпавшись по плечам, вились на солнце и, казалось, искрились всеми цветами радуги. Но когда мой взгляд опустился ниже, я просто обомлел. Она шла, опираясь на тонкую, утонченную трость, и она легонько постукивала ею по камням на дороге.

– Это что, Аделин? – промяукал я себе под нос, не веря своим глазам.

Тим, стоявший рядом, серьезно провел руками по волосам, будто стряхивая с них пыль. Он явно заметил мое замешательство и решил меня подбодрить:

– Да ладно, друг, ты втюрился в инвалидку? – выпалил он, и я почувствовал, как внутри меня все похолодело. Его слова прозвучали грубо и бестактно, словно удар под дых. Я бросил на него испепеляющий взгляд. Как он мог так говорить?

В голове закипело от возмущения, но прежде чем я успел высказать все, что о нем думаю, его тон резко изменился.

– Эмм, Милош, твоя скрипачка сейчас угодит под колеса авто, – прозвучал его голос, но на этот раз в нем не было насмешки. В нем сквозила тревога, даже испуг.

Я нахмурился, решив, что он опять пытается меня разыграть. Но, обернувшись, чтобы взглянуть на Аделин, я понял, что это не шутка. Сегодня светофор с сигналом для незрячих не работал, и она, ничего не подозревая, уверенно шла прямо на дорогу.

– Черт! – вырвалось у меня. Я сорвался с места, бросившись к ней. В голове билась только одна мысль: я должен успеть.

– Аделин! – мой крик прорезал гул толпы, словно нож масло. Парни вокруг оглянулись, бросая на меня оценивающие взгляды, но мне было плевать. В голове уже роились кошмарные образы, рисующие самые ужасные сценарии с происшествием Аделин.

Толпа, казалось, обволокла меня, как вязкая пелена. Я пробивался сквозь нее, словно сквозь непроглядную мглу, пока впереди не возникла она. Аделин стояла на самом краю тротуара, словно балансируя на грани, готовая ступить в поток стремительно несущихся автомобилей. Мир вокруг словно застыл, превратившись в расплывчатое марево. Я бросился вперед, отпихивая застывших в изумлении пешеходов, ощущая, как в жилах закипает тревога. Аделин, казалось, не слышала ни гула машин, ни моих отчаянных криков, будто погрузилась в свой собственный мир. Или, может быть, просто не желала слышать?

– Аделин! – вырвалось у меня, когда я, наконец, настиг ее, схватив за тонкое запястье. Моя рука сжалась, словно тиски, не давая ей сделать этот последний шаг. Я должен был ее спасти, и я это сделал.

Глава 7

– Ты что, не слышишь, что трасса оживленная? – вызверился я на Аделин после долгого напряжения. Шум машин, казалось, давил на виски, и я сорвался. Тут я заметил сквозь толпу пробирающегося Тима, который шел прямо к нам. Я был выше Аделин на полторы головы, и сейчас, когда она стояла с опущенными вниз глазами и виновато поджимала губы, она казалась такой маленькой и беззащитной.

– Откуда Вы меня знаете? – тихо спросила Аделин, не поднимая взгляда. В ее голосе звучала искренняя растерянность.

– Поклонник твой! – все еще пыхчу я, попытаясь отдышаться. Нервы были на пределе, и я чувствовал себя полным идиотом, срывающимся на невинной девушке.

– Кажется, светофор сломан, – произнесла Аделин, окинув пустым взглядом неработающий светофор.

– Почему ты вообще без поводыря? Собака там или…парень? Почему ты одна? – старался я, таким образом, выпытать у нее про парня.

– Парень? – спросила Аделин, наконец-то взглянув мне в глаза. Ее взгляд стремился словно сквозь меня, и мне становилось неловко. Тим тоже уже подошел и внимательно рассматривал Аделин. – У меня нет парня! – Аделин неловко улыбнулась, и у меня в глубине души зарадилась надежда.

– А как же тот чувак, с которым ты выходила за ручку из театра? – нагло влез Тим.

Аделин вздрогнула от неожиданности, что мы оказались не одни в этом эпицентре. Она повернулась к Тиму на голос, слегка прищурив глаза, как-будто пыталась разглядеть его наглое лицо.

– Кирилл? Это мой брат, – мило усмехнулась она, и напряжение, сковавшее меня, тут же отпустило. – А вы были на моем концерте?

– Ну, можно сказать и так, – небрежно ответил я, растягиваясь в улыбке. В этот момент кто-то случайно задел Аделин со спины, и она, потеряв равновесие, оперлась на меня, чтобы не упасть.

– Ты что, не видишь? Девушка слепая! – выпалил я на этого парня, но он был в наушниках и, кажется, даже не заметил моего выпада. А вот я, осознав, какую глупость сморозил, резко опустил глаза на Аделин. – Прости, это наверно прозвучало обидно.

Я почувствовал, как краска заливает мои щеки. Извиниться было необходимо, но слова казались такими неуклюжими. Краем глаза я заметил, как Тимофей бьет себя ладонями по лбу, изображая классическое "рукалицо". Да уж, я и сам был готов провалиться сквозь землю.

– Нет, вовсе нет! На факты не обижаются. Я вижу, но всего на пять-семь процентов, а с такими показателями поводырь мне не полагается, – начала оправдываться Аделин.

Она избегала моего взгляда. Не то чтобы боялась смотреть мне в глаза, скорее, боялась смотреть не туда. Из-за этого создавалось странное впечатление, будто она разговаривает с каким-то случайным прохожим на улице, или, что еще более странно, с облаками, плывущими над нами.

– Ребят, не хочу вас огорчать, но я пошел, кажется, я здесь третий лишний, да и Наталию хочу навестить, – влез Тим, похлопав меня по плечу со спины.

– Договорились, я тебе позже наберу! – ответил я, не поворачиваясь к Тиму. Вся моя концентрация была прикована к ней и ее ускользающему взгляду. Тим, видимо, почувствовал напряжение и решил тактично ретироваться.

В тот миг мне было абсолютно плевать, видит она этот мир таким, каким вижу его я, или нет. Гораздо важнее были ее чувства, ее искренность и то, как она относится ко мне – не как к герою, а просто как к случайному прохожему, который оказался рядом в нужный момент. Я жадно ловил каждое ее слово, каждый жест, пытаясь понять, что творится в ее душе. Все остальное, включая уход Тима и его намеки на его "лишность", казалось несущественным, блеклым фоном для этой хрупкой, ускользающей связи.

Аделин.

– Ой, я даже не поблагодарила Вас, мне так неловко! – воскликнула я, и в голосе прозвучала виноватая нотка. Как же иначе, ведь он спас мне жизнь!

– Да ты что! Здесь нет ничего такого! – ответил он, словно пытаясь оправдать мою благодарность. Он взял меня под руку и, наконец, начал уводить с подальше от дороги.

– Стой! – выкрикнула я, и почувствовала, как мой спаситель замер от неожиданности. – Я с начала должна Вас потрогать! – выпалила я, и тут же почувствовала, как неловкость накрывает меня с головой. Что я только что сказала?!

В голове пронеслись обрывки мыслей, оправдания, попытки объяснить этот абсурд. Но слова застряли в горле, оставив лишь неловкое молчание, которое казалось оглушительным. Я почувствовала легкие вибрации между нами, почувствовала его тепло, поняла, что он наклонился, нависая надо мной. Его присутствие было ощутимым, почти осязаемым.

– По-моему, я даже не представился, я – Милош! – хриплым голосом произнес он, взяв обе мои руки. Он медленно поднес их к своему лицу, казалось, чтобы не спугнуть момент. Дальше я уже среагировала сама.

Я осторожно коснулась его лица кончиками пальцев, словно изучала карту незнакомой страны. Провела по высоким скулам, задержалась на веках, прищуриваясь, пытаясь уловить оттенок его глаз, но в полумраке это было тщетно. Закончив этот "трогательный" момент, я отдернула руку и удивленно выдохнула:

– Милош Ионеску – это Вы?

– Откуда ты… – начал Милош, но вскоре выдохнул и продолжил спокойно. – Ах, заявка в друзья, ты приняла ее.

Я смущенно отвернулась, чувствуя, как краска заливает щеки. Стараясь скрыть замешательство, я медленно пошла вперед, постукивая своей тростью о землю.

– Кирилл мне помог, конечно. Он помогает мне отвечать на сообщения поклонников.

Я почувствовала дуновение легкого ветерка сбоку, а затем – легкое касание руки. Так я поняла, что Милош пристроился рядом.

– Аделина, – произнес он, и я замерла, затаив дыхание. Внутри меня разгорелось любопытство: что же он скажет дальше? – Ты не против, если я стану твоим поводырем?

Я смотрела на него, словно пытаясь понять, что скрывается за его словами. Эта фраза звучала так необычно, что я не могла сдержать улыбку. Через несколько секунд я не выдержала и залилась смехом.

– Милош, ну, вы сумели меня рассмешить! – произнесла я, чувствуя, как напряжение уходит, а на душе становится легче. В этот момент я поняла, что с ним мне будет не страшно… смотреть в темноту.

Неожиданное чувство безопасности захлестнуло меня. Любопытство разгорелось с новой силой, и я засыпала его вопросами, стремясь узнать о нем все: от оттенка его взгляда до любимых киногероев. Каждая деталь казалась важной, каждая мелочь – была ключом к его душе. Проводив меня до моего подъезда, он предложил встретиться снова, уже без экстремальных обстоятельств. Я с трепетом согласилась. В тот вечер Милош казался мне островком искренности, местом, где можно быть настоящей, не прячась за масками. Эта мысль согревала меня на протяжении всего пути домой.

Глава 8

Мое утро началось с волшебной мелодии – прекрасного пения птиц. Этот нежный хор выманил меня из объятий сна. Я привстала, лениво потянулась, сбросив тонкое одеяло. На мне была легкая льняная пижама с шортами, украшенная нежным весенним цветочным принтом. Ощутив прохладу пола, я встала, нашаривая у прикроватной тумбочки свою трость. Я не видела солнечные лучи, но их тепло ощущала каждой клеточкой своего утомленного тела, словно они проникали сквозь кожу, наполняя меня жизнью и энергией.

Вчерашний день поселился у меня в голове и отказывался уходить. Он крутился там, как заезженная пластинка, повторяя одни и те же моменты снова и снова. Я прокручивала в памяти каждую деталь: слова, жесты, взгляды. Но больше всего меня преследовало лицо Милоша. Я словно застряла в каком-то навязчивом кино, где главным героем был он. Я представляла его лицо до мельчайших подробностей, выискивала несуществующие шрамики, дорисовывала щетину, будто видела все это собственными глазами. Мое воображение работало на полную мощность, создавая образ, который, возможно, не имел ничего общего с реальностью. И все это только для того, чтобы снова и снова переживать вчерашний день.

Как-же мне не влюбиться в собственные фантазии…

"Полтора месяца до премьеры, а я тут, как идиотка, стою с улыбкой до ушей, завариваю себе чай, словно в него подмешали что-то запрещенное. Надо репетировать, учить этюды, вживаться в роль! А я… я просто наслаждаюсь этим дурацким чаем, и все из-за него, моего… спасителя," – пронеслось у меня в голове. Улыбка, правда, никуда не делась. Чай и правда казался каким-то волшебным, но дело было, конечно, не в нем. Полтора месяца до премьеры… и, кажется, я влюбилась.

Звонкий стук в дверь ворвался в комнату, словно гром среди ясного неба, и вмиг развеял мои бурные фантазии. Я вздрогнула от неожиданности, и горячий чай плеснул из кружки, оставив мокрое пятно на круглом обеденном столе, приютившемся у самой стены.

Сердце колотилось, как пойманная птица, бешено трепеща в груди. Медленно поднявшись, я прищурилась, пытаясь разглядеть в полумраке свою незаменимую трость. Без нее каждый шаг превращался в маленькое приключение, полное риска и непредсказуемости, хотя свои квадратные метры я выучила уже, как свои пять пальцев.

Наконец, пальцы нащупали знакомую прохладную рукоять. С тростью в руке я двинулась с места, осторожно постукивая ею по стенам, чтобы избежать болезненного столкновения плечом или мизинцем с мебелью. Добравшись до двери, я громко спросила:

– Кто там?

– Аделин, это Лиля! – радостно прозвучал голос за дверью.

Я отперла замок, и в ту же секунду Лиля бросилась ко мне в объятия. Ее объятия всегда были такими теплыми и искренними, что сразу поднимали настроение.

– Угостишь чаем? – спросила она, не отрываясь от меня.

– Несомненно, Лиль, проходи, – ответила я, и, немного смутившись, опустила глаза, приглашая ее на кухню.

Лилия, скинув с ног свои белые, слегка запыленные кеды, прошла вперед по коридору. Я инстинктивно побрела за ней, чувствуя, как в груди разливается радость от ее присутствия.

– Ну, что ты мне расскажешь? – поинтересовалась Лиля, заваривая себе чай в заварочном стеклянном чайнике. Она ловко орудовала руками, насыпая ароматный сбор трав, я следила за каждым бархатистым звуком исходящим со стороны Лили.

– Я полагаю, ты уже знаешь про Милоша? – выпалила я невольно расплываясь в улыбке.

Лиля на секунду замерла, вздернув свои густые брови.

– Так это тот самый Милош, который просился к тебе в друзья?

– Ну, да, мы встретились тут случайно, – пробормотала я, стараясь не выдать волнения.

Я почувствовала, как подруга наклонилась на уровень моих глаз и полушопотом произнесла:

– Аделина, случайности не случайны, – произнесла Лилия задумчиво, отхлебнула чай и присела напротив меня. В ее глазах плясали искорки понимания, словно она уже знала, что я собираюсь сказать.

– Мы сегодня встречаемся, – выпалила я, не в силах больше скрывать волнение, которое клокотало внутри.

В ту же секунду я почувствовала, как Лилия широко улыбнулась. Эта улыбка, теплая и искренняя, была для меня как солнечный луч в пасмурный день. Ее поддержку я ощущала каждой клеточкой своего тела, она согревала и придавала уверенности. В этот момент, ощущая ее присутствие, мне казалось, что все обязательно будет хорошо. Просто потому, что Лилия и Кирилл всегда были рядом, моей нерушимой опорой и безмерной поддержкой, несмотря ни на что. Зная, что они верят в меня, я чувствовала себя способной на все.

Милош.

Сегодня утро началось с вечной суеты, мы с Тимом на кипише. И знаете, в этой суете есть даже какой-то свой кайф. Особенно, когда в ней замешан бариста, которому мы, скажем так, пока не заплатили за кофе.

Не знаю, как это объяснить, но когда ты держишь в руках этот божественный латте с соленой карамелью, вдыхаешь его аромат, делаешь первый глоток… и при этом знаешь, что он достался тебе, ну, скажем так, "особенным" путем… это добавляет остроты ощущениям. Неимоверный кайф!

Конечно, мы понимаем, что так делать нехорошо, и, возможно, когда-нибудь мы все-таки заплатим за этот кофе. Но пока… наслаждаемся моментом и этим восхитительным вкусом "бесплатного" латте.

В груди барабанило так, что казалось, ребра вот-вот не выдержат натиска. Только что мы неспешно потягивали латте, обсуждая предстоящую встречу с моим прекрасным изумрудом, а теперь ноги сами несли нас вперед, сквозь толпу прохожих и лабиринт узких переулков. Азарт преследовал нас, словно тень, подгоняя и заставляя забыть о здравом смысле.

– Хватит! Подожди! – Тим, задыхаясь, ухватился за фонарный столб. Я остановился, чувствуя, как пот стекает по спине. Подошел к нему, стараясь дышать ровно, как ни в чем не бывало.

– Да ладно тебе, – я махнул рукой, стараясь казаться равнодушным. – Подумаешь, кофе пожалел! Он же чаевые в два раза больше получает, чем этот кофе стоит! – Я не унимался, тыча пальцем в сторону старенькой кофейни.

– Брось, идем уже! – отдышавшись произнес Тимофей хлопнув меня по плечу. Как только я огляделся и понял, что за нами и правда никто не бежит, я выдохнул и спокойно пошел за Тимом.

– Сегодня у тебя свиданка с Аделин? – небрежно бросил Тим.

– Свиданка… ТимофЭй, что за подростковый жаргон? – с сарказмом и акцентом старенького еврея заявил я и улыбнулся, чтобы он не воспринял мои слова всерьез.

– Ну…так, м-мне же двадцать…девять, я младше тебя, так что я пожизненно буду для тебя сыном, бро, – пробормотал Тим, немного смущаясь. После этих слов мы с Тимом рассмеялись, как дети на радужном аттракционе. Его попытка оправдаться звучала настолько нелепо и мило, что сдержать смех было просто невозможно.

Тим проводил меня до дома Аделин. На прощание мы пожали друг другу руки. Тимофей натянул капюшон своего черного худи и ушел, оставив меня одного в томительном ожидании. Я, словно неприкаянный, начал расхаживать туда-сюда. На мне был надет такой же черный худи с капюшоном, на молнии, рваные черные джинсы и серые тряпчаные кеды. Погода выдалась совсем не майская, было свежо и солнце затянуло тучами. Надеюсь, Аделин не решит надеть что-нибудь летнее, иначе мне придется проявить галантность и отдать ей свой худи.