Полная версия
Скромных языковых познаний Лены хватило, чтобы понять то, что было ей сказано неторопливым вкрадчивым голосом:
–Лена ему очень симпатична;
–он не вернет дом ни при каких обстоятельствах;
–он не отказывается заплатить за дом, но когда точно, он не знает;
–у него сейчас имеются финансовые проблемы; они, без всякого сомнения, разрешатся, но когда точно, он пока не знает;
–он приглашает ее и Федора в Пакистан, чтобы обсудить совместные бизнес-проекты.
– Понятно, Лена. Ситуация плохая, но, хотя бы, понятная. И что же ты ему ответила? – Иннокентий с удовольствием ощущал привычную собранность.
– К сожалению, мой английский не на том уровне, чтобы высказать все, что я о нем думаю. Поэтому я сказала только, что подумаю и перезвоню, – Лена вопросительно приподняла брови.
– Очень хорошо, молодец, обострять отношения еще рано, – резюмировал Иннокентий.
Лена подробно рассказала и о своих беседах с Зульфигаром и Валей:
– Инн, ты был прав. Первым делом я завалилась в офис к Зульфигару с начатой бутылкой коньяка, уже слегка пьяная, растрепанная и в слезах. Он был как папочка, гладил меня по головке, успокаивал, даже попробовал невзначай потрогать за коленку. Я не позволила, он успокоился и дальше вел себя образцово. В общем, сочувствовал изо всех сил, но рассказал немного. Уговаривал меня лететь в Пакистан в гости к Инаяту, говорил, что Инаят предложит очень выгодное дело, и я быстро верну все деньги. Несколько раз повторил, что не надо на Инаята давить, это ни к чему хорошему не приведет, якобы многие и в Пакистане, и за его пределами пытались заставить его сделать что-либо, но никому не удалось.
– Что ж, мы будем первые, – прервал ее Федор, угрожающе нахмурив брови.
– Конечно-конечно, милый. – Лена послала Федору воздушный поцелуй: – Зульфигар – это просто пешка и ничего не знает и не решает. Он номинальный директор представительства, который только подписывает бумаги, но не суется в дела вообще. А всю работу на самом деле ведет Базар Али.
– Это тот киргиз, который тыкал Федору пистолетом в нос? В отчете ты о нем почти ничего не рассказала – нахмурился Иннокентий.
– Да, это он. Это наш киргиз, то бишь советский, вырос в СССР, имеет российское гражданство. Зульфигар боится его как черт ладана, он несколько раз повторил мне, что Базар Али – страшный человек. Я поняла так, что он рулит здесь всеми делами Инаята и, кроме того, охраняет его, когда тот прилетает в Россию. Больше ничего Зульфигар мне про него не рассказал. Я попыталась узнать что-нибудь от Вали, но, единственно интересное, что она поведала, так это то, что Базар Али не отходит от Инаята и ночует в одной из комнат их гостиничного номера.
Лена оживилась и заулыбалась:
– Сами понимаете, Валю это страшно напрягает: к ней приходит любовник, а за его спиной здоровенный киргиз. Ну а всё остальное время Валя рассказывала, какой замечательный человек Инаят, как сильно он ее любит, что скоро он переберется в Россию и почти всё время будет проводить здесь. Она изо всех сил успокаивала меня, обещала уговорить Инаята заплатить мне деньги. Дом мой она уже считает своим и даже поведала, какой ремонт там сделает Зульфигар, и как там будет хорошо. Я буду часто навещать ее там, и мы с ней будем пить чай, настоянный на травках. Сука!
– Ладно, Лена, успокойся. Мы еще посмотрим кто, где и с кем будет чай пить! – Федор ласково положил огромную ладонь ей на колено, – Говори, что еще рассказал Зульфигар?
Лена бросила короткий взгляд на Иннокентия и немного отодвинулась от Федора:
– Третий сотрудник Инаята, тот самый тощенький пакистанец по имени Танвир, работает начальником склада. Он принимает товар и отпускает его. Учился когда-то у нас, хорошо знает язык.
– А где же он научился так драться? Что-то не похоже на завсклада! – заинтересованно поднял голову Федор.
– Зульфигар ничего о нем не знает. Танвир, как и Базар Али – человек Инаята. В общем, повторяю, Зульфигар Али – пешка. Он только подписывает бумаги, но все дела крутят другие люди.
– Я долго думала, как же раздобыть образцы печати и подписи, – сделала театральную паузу Лена.
– И как? Не томи, – широко осклабился Федор.
– Ха-ха, нет проблем, теперь можете меня называть Мата Хари. – гордо продолжила Лена, – Ко мне очень кстати обратилась подруга, приехавшая в Москву в командировку. Я предложила отметить её командировочное удостоверение в моей фирме, а сама сунула его Зульфигару, когда плакала у него на плече: помоги, папочка. Папочка, конечно же, пропечатал по полной программе и расписался. Я отсканировала печать и подпись и послала их тебе, Инн, ну а удостоверение отдала подружке.
– Да ты просто красавица, – Федор притянул к себе и крепко поцеловал тщетно пытавшуюся сопротивляться Елену.
– Вот что, друзья мои, – подытожил Иннокентий, – я кратко суммирую результаты наших совместных изысканий. Вы прекрасно выполнили свою часть работы. Я, в свою очередь, провел детальную юридическую экспертизу представленных мне документов.
Тут Иннокентий на мгновение замялся, а его губы тронула непроизвольная улыбка – в первый раз юридическая экспертиза документов проходила так занимательно. Иннокентий был в определенной степени фаталистом, в изначальную предопределенность всего и во всем он не верил, однако много раз замечал, что, когда возникала какая-то проблема, судьба всегда услужливо подсовывала ему помощь или подсказку.
Так было и в этот раз.
Они с Инной проснулись на следующий день после своего знакомства, когда стрелки часов подходили к десяти. Инна подскочила, как ужаленная:
– Ой, я опоздала, у меня была назначена встреча с клиентом на девять!
– Теперь уж точно поздно, будешь что-то придумывать. А что за клиент? – лениво поинтересовался Иннокентий.
– Да, понимаешь, там достаточно сложный юридический случай, связанный с наследованием недвижимости.
Иннокентий сделал стойку:
– Слушай, у меня совсем выпало из головы, что ты юрист. Мне же тоже нужна юридическая консультация. Надеюсь, сейчас ты не будешь считать, что я завлек тебя только для этого. Поможешь?..
Иннокентий консультировался, сидя вместе со своим консультантом в огромной ванне, наполненной горячей водой с отваром хвои сибирской лиственницы. Юридический консультант не сразу согласился проверить, что такая ванна и успокаивает, и повышает жизненный тонус одновременно…
Проверка полностью подтвердила этот спорный тезис.
Иннокентий нежно массировал маленькие ухоженные стопы женщины и любовался эффектным зеленоватым отливом, который наложила на ее белоснежное холеное тело подкрашенная хвойным раствором вода.
Его всегда занимал вопрос, почему у одних блондинок волосы в интимной зоне светлые, а у других все-таки темные. У Иннокентия возникла незамысловатая теория, что это напрямую связано с темпераментом женщины: экспрессивные, отдающиеся мужчине со всей душой и громкими криками блондинки имели, как правило, темные волосы на лобке, а покорные и несколько флегматичные – светлые. Правда, как истинный ученый, он давал себе отчет, что его «выборка недостаточно репрезентативна», или, говоря человеческим языком, количество опытов слишком мало, чтобы с уверенностью сделать определенный вывод. Кроме того, он не понимал, посредством каких химических воздействий темперамент женщины подкрашивает ее волосы в определенных зонах, никто из его друзей-химиков так и не смог об этом ничего вразумительного сказать.
Уникальность Инны заключалась в том, что ее красивые русые волосы имели абсолютно одинаковый тон по всему телу, так что у Иннокентия закрались сомнения в натуральности их цвета. Однако возможно ли, чтобы женщина красила волосы везде? Тайна сия велика есть!
Во всяком случае, поведение Инны в постели пока что подтверждало теорию Иннокентия о блондинках светлых: она величаво дозволяла делать с собой всё, что знал и умел Иннокентий, сама не проявляя особой инициативы.
Иннокентий не упускал ни одного слова из того, что говорила нимфа в ванне.
Инна, красиво изогнувшись, полулежа и протягивая ему по очереди то одну ножку, то другую, внимательно изучала документы и говорила, временами замолкая и закрывая глаза…
Консультации оказались весьма квалифицированными. Инна работала в известном адвокатском агентстве «Шепель и партнеры», принадлежавшем ее дяде, и специализировалась на гражданском праве…
– Вот что, друзья мои, – задумчиво повторил Иннокентий и продолжил, – давайте рассмотрим варианты наших действий. Вариант первый. Мы можем обратиться в суд и попробовать признать сделку по продаже дома притворной, т.е. заявить, что мы подписали договор одного юридического содержания, а имели в виду нечто совсем другое. Притворная сделка может быть признана судом недействительной, а подписанный договор – аннулирован. В нашем случае Лена и Инаят подписали договор купли-продажи, хотя, в действительности, имели в виду договор залога. Дескать, на самом деле Лена не продавала дом: дом рассматривался только как обеспечение будущих поставок тканей. Поставок не было, значит, дом должен быть возвращен.
– Правильно, – заулыбался Федор, – так оно и есть.
– Нет, не так все просто. Лена подписала «Соглашение о сотрудничестве», где все это сказано, однако это наше единственное и весьма слабое доказательство. Инаят заявит в суде, что «Соглашение» – всего лишь декларация о намерениях, потом намерения сторон изменились, и Лена продала ему дом. Инаят же его купил и полностью с ней рассчитался, как и написано в договоре купли-продажи. Ведь в стандартном договоре купли-продажи недвижимости всегда есть фраза о том, что стороны полностью произвели расчеты. Кроме того, в нашем судебном праве существует некая догма: если имеются расхождения между устными намерениями сторон и оформленными ими документами, то в случае судебного спора приоритет будет иметь письменно оформленный документ. В общем, в суде мы проиграем.
Вариант второй. Попросить Инаята вернуть дом, используя какие-то, пока нам неизвестные аргументы. Хороший вариант, однако, увы, аргументов этих пока не видно.
Вариант третий. Заставить Инаята вернуть дом силой. Для этого его надо изловить, куда-то поместить, заставить подписать соответствующие бумаги. Затем, если мы его отпустим, он, конечно, через суд вернет дом себе.
– Грохнуть эту сволочь! – Федор вскочил с места.
– То есть ты предлагаешь его не отпускать. Это вариант четвертый. Но в этом случае его начнут искать и мгновенно придут к Лене и к тебе, как к заинтересованным лицам. Плохой вариант.
– Инн, и что ты предлагаешь? – в первый раз за вечер Лена назвала Иннокентия по имени. Она мгновенно при встрече оценила веселую расслабленность Иннокентия, заметила его покрасневшие глаза, сделала правильный вывод и ревниво надулась.
– Во-первых, я хочу дать характеристику нашему противнику. Интересный, нестандартный и непонятный тип. Он явно очень умный и активный человек. Кроме того, у него серьезные финансовые возможности. И вот при всем при этом он работает в России три года, объездил всю страну, и так ничего серьезного и не добился. Никаких бизнесов за три года! Отдельные поставки бракованного текстиля из Штатов не в счет, согласитесь. Почему? Непонятно.
Кроме того, меня очень удивляет то, что он ничего не боится. Представьте себе, вы в чужой стране, к тому же в стране с бандитской репутацией, а он смело идет на мошенничество. При этом он же видел Федора…
Инаят совсем не дурак, он не пошел бы на серьезный риск, не подстраховавшись. Один, даже серьезный охранник, а давайте рассматривать Базар Али как серьезного охранника, здесь не спасет. А он не только «кидает» Ленку на деньги, но и, судя по всему, планирует обосноваться всерьез и надолго. Зачем? Понять это – главное для нас сейчас. Значит, мы многого о нем не знаем, у него наверняка есть неизвестные нам союзники и пока непонятный нам бизнес.
Итак, наша первая задача – это получить максимум информации об Инаяте и его делах в России. Как это сделать? Мы его спровоцируем, но об этом дальше.
Теперь о второй задаче. Мы должны готовиться к ведению борьбы в суде.
– Ты же сам сказал, что шансов нет! – прервала Иннокентия Лена.
– Да, при тех документах, которые у нас сейчас, шансов нет. Значит, необходимо обеспечить дополнительные документы. Нужно лететь в Пакистан и всеми правдами и неправдами заставить Инаята подписать еще бумаги, которые подтвердят притворность сделки по продаже дома.
– Братуха, стой, повтори еще разок для донского казака. Я не въехал, – поднял руку Федор.
– Еще раз для донского казака персонально. Мы хотим заявить в суде, что продажа дома была притворной сделкой, то есть на самом деле дом не продавался, а являлся залогом и обеспечением расчетов за поставки текстиля. Чтобы доказать это, нам нужны еще документы, например, еще одно соглашение с недавней датой, в котором Инаят подтвердит, что он не купил дом, он его взял временно в качестве залога, он за него не расплатился, но намерен это сделать. То есть, дом фактически не продан, расчеты за него не завершены. Нам надо показать, что сделка между ним и Леной совсем не закончена, а отношения в рамках этой сделки продолжаются.
– Инн, да как его заставишь подписать что-то?
– Лена, пока не знаю. Я надеюсь, что он излишне самонадеян, а Лену недооценивает. Инаят уверен, что мы не сможем заставить его вернуть дом или заплатить за него, он чувствует себя полным хозяином положения. Поэтому-то он может подписать ещё одно липовое для него обязательство, если ему что-то нужно от Лены. А ему что-то нужно, иначе он не приглашал бы ее в Пакистан.
Итак, наша вторая задача – это получить дополнительные документы для суда. Даже если мы не сможем с ними победить в суде, они помогут нам выиграть время. Мы, открыв судебное дело, сразу же наложим арест на дом, то есть Инаят не сможет его продать вплоть до вынесения судом того или иного решения. А это год или два, за это время мы еще что-нибудь придумаем.
Выигрыш времени – это часто выигрыш всей военной кампании. А кампания нам предстоит, чувствую и военная, и непростая.
Итак, сначала нужно получить в Пакистане все документы, которые только можно. Здесь нам поможет Вахид. Помните, я рассказывал о своем пакистанском кореше?
– Это тот, который перетоптал пол-Иваново? Конечно, помним, – засмеялся Федор.
– В большой семье Вахида есть и юристы. Его дядя, Салам Ариф – очень известный пакистанский адвокат. Он поможет нам сделать некоторые подтверждающие документы, я созванивался с Вахидом, тот обещал помочь. Кстати, для ликвидации вашей политической неграмотности хочу рассказать, что у власти в Пакистане сейчас находятся военные под руководством генерала Мушаррафа. Мушарраф назначил себя президентом, пересажал своих противников в тюрьмы, а оппозиция гавкает на него из-за рубежа, боясь въехать в страну. Так вот, дядя Вахида, Салам Ариф, является юридическим советником лидера оппозиции Наваза Шарифа. Вахид меня заверяет, что когда Мушаррафа свергнут, его дядя станет министром юстиции.
– Ни хрена я не запомнил! – махнул рукой Федор, – Да и что нам с этого дяди, будущего министра?
– Да пока ничего, – улыбнулся Иннокентий, – я это рассказал только для того, чтобы показать, что в Пакистане нам будут помогать и квалифицированные, и известные люди. Ну да ладно, это все потом. А сейчас, наконец, о третьей, первоочередной задаче. Скажи мне, Лена, сколько денег ты выделяешь на военную компанию?
Лена подняла голову:
– Я ждала этого вопроса. Увы, я потратила почти все остатки на подготовку к старту этой программы с текстилем, у меня осталось тысяч десять долларов, не больше. Это всё. Могу продать машину, но это крайний случай, не хотелось бы.
– Понимаешь, Лена, для такой сложной задачки десять тысяч долларов – это ничто. Я полагаю, минимальный бюджет в баксах должен быть тысяч восемьдесят-сто, как минимум. Надо готовиться к году плотной работы. Полеты в Пакистан, оплата услуг юристов там и здесь, судебные издержки и прочее. Кроме того, нужно жить на что-то этот период. Давайте исходить из того, что другими делами заниматься не удастся. Нет, дешевле нам не обойтись.
Итак, третья по счету, но первоочередная задача – это деньги. Предлагаю взять их у Инаята. Ты говорила, что к ним на склад только что пришел контейнер с тканью. Его надо забрать и продать. Это обеспечит финансирование наших последующих действий.
Лена, как быстро ты можешь продать ткань?
– Инн, насколько я знаю, ткань еще не пришла, они ее только ожидают. Да и как мы ее заберём у Инаята?
– Об этом я расскажу позже. Ты ответь на мой вопрос: как быстро ты можешь продать ткань?
– Ладно, Инн, отвечаю. Как я понимаю, в любом случае деньги нам будут нужны не сразу все, а по частям. Поэтому я не буду продавать ткань, я отдам ее в переработку Иринке во Фрязино, помнишь ее?
Конечно, Иннокентий помнил бой-бабу сорока лет от роду и весом килограмм в сто двадцать из небольшого городка Фрязино в Московской области.
На закате перестройки, когда ещё осуществлялись разнообразные государственные программы по индустриализации малых городов, туда за бюджетный счет было завезено очень приличное немецкое швейное оборудование для целого цеха.
Завезено, установлено и забыто.
Как-то не подумали, что в рыночной экономике, кроме швейных машинок и работающих швей, нужны управленцы и коммерсанты, которые только и могут вдохнуть жизнь в такое производство.
Только лет через пять в администрацию города явилась Ирина, взяла швейный цех в аренду за сущие копейки, и вскоре кухонный текстиль – прихватки, фартуки, рукавички, скатерти и прочее – под торговой маркой «Фрязинские кружева» можно было встретить во всех магазинах и рынках Центрального региона.
Лена познакомилась с Ириной, когда готовилась к старту текстильного проекта, они мгновенно нашли общий язык и подружились.
– Я отдам ткань Иринке, она с удовольствием ее возьмет, если можно будет расплачиваться по частям в течение, например, полугода, и, кроме того, мы получим за ткань максимально возможные деньги.
– Согласен. – подвел итог обсуждению Иннокентий, – Кстати, это и безопасней, чем пытаться продать украденную, извините, не украденную, а экспроприированную ткань в том же Иванове. Кроме того, что мы получим нужные нам деньги, мы, надеюсь, достигнем и еще одного результата: полагаю, что Инаят сам не будет обращаться в милицию, вначале он побежит к своим местным покровителям, вот мы и увидим, кто они такие и с чем их едят…
– Алена, вот о чем я тебя еще попрошу, – Иннокентий наконец-то взглянул прямо в глаза Лене, – у тебя отличные связи в налоговых инспекциях. Договорись, чтобы меня принял и оказал необходимую помощь начальник налоговой инспекции, в которой зарегистрирована компания Инаята.
– А зачем тебе это? – приподняла бровки Лена.
– Сама увидишь, как много информации можно получить в государственных органах, если задавать правильные вопросы. Федор, а ты подумай над вариантами нейтрализации боевого кладовщика Инаята по имени Танвир.
Глава 9.
6 сентября 2005 года. Вторник. Утро. Москва.
Подготовка к экспроприации.
Все складывалось удачно. На следующее утро Зульфигар Али сам позвонил Лене и спросил:
– Леночка, дорогая, через несколько дней к нам на склад придет ткань. Мы кое-что отложим, а всё остальное Инаят готов отдать тебе в счет расчетов за дом. Ты готова забрать ее?
– Али, мне нужно посмотреть, что именно к тебе придет, я же готовилась к приходу выбранных мной дизайнов, а там что у тебя?
– Дорогая моя, в этом контейнере легкие поликоттоны, их всегда просят швейники в Иваново для дешевых постельных комплектов, забирай, не думай, это очень хорошее предложение. Мы отдадим их тебе по тридцать одному рублю за метр, – настаивал старый мошенник.
Лена засмеялась в трубку:
– Али, имей совесть, красная цена такой ткани в Иванове двадцать восемь-двадцать девять рублей, ну не втирай мне, я же знаю все цены.
– Красавица моя, приезжай сегодня же, договоримся. Да, и ещё. Инаят прислал приглашение тебе и Федору, нужно срочно оформлять визу, ваш вылет через неделю, в понедельник нужно ехать в посольство, я договорюсь, и вы получите визы за день.
– Хорошо, подъеду к тебе в районе обеда, – согласилась Лена.
Итак, лимит времени был определен, и всё закрутилось.
Вопрос по получению визы и билета в Пакистан для Иннокентия, поскольку компаньоны хотели лететь в Пакистан все вместе, решился очень быстро.
– Вахид, брат, мне срочно нужна виза и билет в Пакистан, помогай, – позвонил Иннокентий в Пакистан.
– Нет проблем. Езжай к доктору Тарику, скажешь, что ты от Вахида Асифа, он все для тебя сделает.
Доктор Тарик именовался доктором не по профессиональной принадлежности к клану последователей Гиппократа – докторами в Пакистане уважительно называют всех, кто имеет ученую степень кандидата наук, не говоря уж о докторской.
Тарик Ашраф, приехав в СССР из бедной семьи и отучившись в Минском политехническом институте, окончил там же аспирантуру и крайне удачно попал в струю с началом перестройки. Российские промышленные предприятия очень хотели что-нибудь продавать за границу, но не знали, как же это делать. И вот к старому советскому директору являлся посредник-иностранец, отучившийся в СССР, говорящий по-русски и пьющий водку по-русски, но, при этом, еще и умеющий говорить по-английски – крупная удача!
Тарик подписал агентский договор с крупным металлургическим комбинатом и вот уже лет десять успешно продавал русский металл по всему миру.
Он стал одним из богатейших пакистанцев, и даже сама знаменитая Беназир Бхутто, в бытность свою премьер-министром Пакистана, заехала к нему в гости, будучи в Москве.
Один звонок доктора Тарика в посольство и в представительство «Пакистанских авиалиний» решил все вопросы – виза и билет были гарантированы Иннокентию при первом же его туда обращении.
Все остальные мероприятия были посвящены подготовке «экспроприации», как замысловато обозвал операцию по изъятию ткани у пакистанской шайки Иннокентий.
– И що це такэ? – попросил разъяснений любознательный потомок донских казаков.
– Понимаешь, Федор, Владимир Ильич Ленин, готовясь к Октябрьской революции, так же, как и мы, испытывал дефицит наличности. Поэтому он решил, что прежде, чем отнимать у капиталистов и помещиков всю собственность, можно изъять у них, то бишь, говоря по-ленински, «экспроприировать», некоторую ее часть и использовать в нужных целях. У нас задача аналогична: чтобы отнять у пакистанца дом, нужно вначале забрать у него небольшие деньги, а уж потом, используя эти деньги, отнять весь дом. За благородную задачу «экспроприации» у Ленина отвечал Сталин, у нас же ответственным назначаешься ты.
Ленинско-сталинские аналогии Федор встретил жизнерадостным гоготом.
Комплекс подготовительных мероприятий начался с визита в налоговую инспекцию Пресненского района.
– М-да.., – только и смог вымолвить Иннокентий, встречая Елену у входа в здание налоговой.
На улице стояла еще практически летняя погода, в 9 утра было 22 градуса тепла, безветренно и комфортно.
Женщина оделась в строгом соответствии с модными тенденциями летнего сезона две тысячи пятого года: как и положено, в ее одежде преобладал «цвет фуксии в сочетании с оранжевым и металлическим серебряным». Если перевести на русский язык, то на ней была пышная пурпурная юбка (то есть цвета этой самой «фуксии»), оранжевая блузка с огромными рукавами-фонариками, очень-очень высокие платформы и серебристая бижутерия.
Ленке не удалось привести непокорные волосы в модную этим летом, а-ля Бриджит Бордо, конфигурацию, и они все так же дерзко торчали в разные стороны, зато макияж она сделала строго в соответствии с актуальными рекомендациями: теплые розовые тона с холодными, едва заметными тенями…
– Леночка, скажи, а начальник налоговой мужчина или женщина? – промолвил ошарашенный Иннокентий после минутной паузы, в течение которой Лена делала грациозные реверансы и взмахи руками, кружась вокруг собственной оси…
– Я вижу, ты все-таки меня недооцениваешь, ну ничего, ты скоро осознаешь свои ошибки и сделаешь правильные выводы, мальчик-то ты неглупый, – надменно вздернула бровь Лена, – конечно, мужчина, разве я оделась бы так, идя на прием к женщине?
Вообще-то Иннокентий тоже выглядел неплохо: на нем прекрасно сидел изысканный костюм глубокого фиолетового цвета от Pat Maseda, вручную пошитый на маленьком семейном предприятии в итальянском Бари, кремовая сорочка и галстук с яркими цветами. На носу красовались узенькие очки в золотой оправе, на руке – массивный золотой «Роллекс».
Иннокентий не любил такой стиль в одежде, он предпочитал благородную сдержанность, но в данном случае счел необходимым именно такой выбор…
– Уважаемый Альберт Михайлович, а можно поинтересоваться, чем вызван интерес Вашей уважаемой компании к этому предприятию? – начальник налоговой инспекции, полный, лысоватый, чуть за тридцать мужчина в очках, вертел в руках визитку Иннокентия, на которой значилось:
