Меня на небе не ищи То настоящее

– Да, конечно! – воодушевился Макар и принялся щупать карманы своих брюк. – Кстати, я в Ростове с первого курса на стройке работал.

– Ну вот видишь! Так, записывай. Восемь, девятьсот двадцать восемь…

Макар ловко стучал подушечками пальцев по экрану, а у самого сердце норовило выпрыгнуть наружу.

– Спасибо Вам огромное! – сложил он брови домиком и поблагодарил Еву Федоровну.

Рядом, будто из ниоткуда, появилась небольшая компания женщин-педагогов из других школ.

– Ладно, расскажешь потом. Я побегу, а то у нас собрание. Катюше привет! – помахала Ева и быстро зашагала в сторону коллег, чтобы присоединиться к ним.

Макар проводил свою школьную учительницу взглядом.

Когда Ева была уже далеко, он поднял лицо вверх, зажмурился и вдохнул полной грудью тяжелый влажный воздух. Дождь закончился. Нужная маршрутка давно уехала. Макар разблокировал экран, выбрал нужный номер и нажал на кнопку вызова.

…

Входная дверь закрылась с грохотом. Послышалось шуршание пакетов.

– Зай, я дома! – нараспев крикнул Макар, стаскивая с себя ботинки.

– Иду-у-у! – протянула Катя и зашоркала комнатными тапочками где-то совсем рядом.

Она вышла в коридор с растрепанными волосами, сверкающим от пота лицом и влажной ветошью в руках.

– Опять убираешь? Лучше бы отдохнула, – заботливо пожурил Макар.

– Вижу, настроение у тебя хорошее… – заметила она, складывая в руках ветошь.

– Ты представляешь, меня на работу берут! – с ходу обрадовал Макар.

– Да ладно! – округлила глаза Катя. – Это же здорово! Куда? Кем?

– В наше СМО. Сметчиком!

Макар одной рукой взял тяжелые пакеты, второй – приобнял будущую жену за плечи и увел в кухню.

– Это которая раньше была МУП? Да? – спросила Катя.

– Ну да! Так вот… – затараторил Макар, вынимая еду из пакета. – Стою я, жду маршрутку около центра занятости, а тут Ева Федоровна идет. Ну разговорились с ней про учебу, переезд, работу, то да се… Она мне и говорит: "В СМО сметчик нужен, запиши телефон". Я записал, позвонил, и меня сразу на собеседование позвали. Директор вообще мужик классный! Сказал, что испытательный срок у меня будет, и если я его пройду, то останусь у них работать. Во-о-от.

Обедать никто не хотел. Катя вскипятила чайник, заварила какао для себя и ароматный кофе для Макара. Будущий муж пропускал глоток за глотком.

– Я так рада! Еве Федоровне сказал, что тебя берут? – спросила Катя, любуясь довольным женихом.

Макар поставил чашку на стол и задумчиво ответил:

– Не-а… У меня даже номера ее нет, – пожал он плечами. – Ева Федоровна мне только номер кадровика оставила.

Катя нахмурилась.

– Помнишь, где она живет? Ты же заниматься к ней ходил. Человек нам так помог! Нужно поблагодарить. А то на тебя смотреть страшно было…

– Ну да, примерно помню, – ответил Макар и встал из-за стола.

Ева Федоровна и Макар познакомились в школьном лагере, где она, ученица десятого класса, была вожатой. Пухленький розовощекий мальчишка, который делился булочками, помогал следить за порядком и повсюду ходил, как хвостик, быстро стал ее любимчиком.

В новом учебном году Макар часто видел Еву в школьном коридоре и подбегал поздороваться, а в следующем – уже не нашел ее. Одноклассники Евы сказали, что она уехала в Мурманск к сестре.

Годы шли, Макар взрослел и постепенно стал забывать о своей доброй знакомой с темными кудрявыми волосами.

Однажды в класс, где учился Макар, пришла новая учительница физики. Увидев ее, он обомлел.

– Здравствуйте, ребята! – поздоровался знакомый голос.

– Здравствуйте! – хором ответил класс и поднялся с мест.

Один Макар остался сидеть, как ни в чем не бывало.

Ева улыбнулась.

– Такой класс дружный, а поднялись не дружно, – в шутку заметила она.

Макар опомнился, покраснел и вскочил со стула.

Первый урок посвятили знакомству. Новая учительница представилась, рассказала о себе. Ребята узнали, что раньше Ева тоже училась в их школе, потом переехала в Мурманск, а этим летом опять вернулась домой.

– Ева Федоровна, – застенчиво окликнул ее ученик с последней парты. – А Вы были вожатой в лагере, когда учились здесь?

Ева оживилась.

– Да-а, была. А что?

– А Вы меня помните? – спросил Макар и выглянул из-за спин одноклассников.

Из пухленького розовощекого мальчугана он превратился в крепкого красивого парня. Только чистые голубые глаза и озорная улыбка остались такими же, как в детстве.

– Макар? Который мне во всем помогал?! – не поверила Ева своим глазам.

Макар кивнул, улыбнулся и еще сильнее порозовел.

…

В коридоре учебного корпуса было шумно. Ваня то прижимал трубку к уху, то отодвигал подальше.

– Алло-о-о. Кость, не слышу.

– Сегодня связь плохо ловит, – подсказывал идущий рядом однокурсник Артем.

Иван закрыл лицо рукой и расплылся в улыбке.

– Это друг мой. Стих читает, – шепнул он Артему.

– … С праздником, уважаемый! Вот и подкрались твои двадцать два преклонных года! – шуточно поздравил Костя.

– Ага, спасибо! Хорошо читаешь, с выражением, – поблагодарил Иван.

– Я старался. Ты на парах?

– Да. Спать хочу – сил нет. Работал до двух ночи. Еще одна пара и на вокзал. Ты приедешь?

– Да. Еще в понедельник билет взял, а то опять стоя ехать пришлось бы. Ну ладно, давай, буду рубашку гладить. Увидимся!

В Воронеже Иван с головой окунулся в студенческую жизнь. Днем он прилежно учился, а в ночную смену подрабатывал грузчиком на заводе. За время службы по контракту Иван скопил хорошие деньги и не хотел тратить их на повседневные нужды. Совсем недавно он загорелся мечтой о собственном большом и светлом доме.

Часто перед сном Ваня воображал, как однажды Катя увидит его репортаж, вспомнит старого знакомого и сердце ее дрогнет. В этих мечтах он черпал силы и вдохновение.

Так уж повелось со школьных лет, что девчонки, которые нравились Ване, рано или поздно обязательно влюблялись в Костю, хотя повода друг не подавал. Исключением была только Регина. Она даже не помнила его имени. Ваня и Костя с детства были не разлей вода, учились в одном классе, доверяли друг другу любые секреты и внешне были очень похожи: оба высокие, широкоплечие, темноволосые. В средней школе одноклассники даже обидно подшучивали над ребятами из-за их крепкой дружбы.

Костя появился на свет, когда его матери было тридцать пять лет, отцу – сорок. До рождения первого и единственного сына Маргарита Сергеевна и Семен Ильич прожили в браке довольно много лет и потеряли всякую надежду стать родителями.

Мама Кости в тридцать четыре года решилась на отчаянный шаг. Она, медик с большим стажем, обратилась за помощью к колдуну в белорусском селении – на родине мужа. О затее невестки знала только свекровь. Колдуном был одинокий старик, который жил один на окраине, у самого леса. Жену похоронил давно, дети и внуки наведывались нечасто, потому что жили далеко, а вот люди, которые искали помощи, приезжали постоянно. В благодарность везли все: еду, деньги, золото.

Колдун проводил ритуалы три дня подряд, а на четвертый дал Маргарите Сергеевне маленькую бутылочку со снадобьем. Его следовало беречь от посторонних глаз и пить каждую ночь перед сном, пока не закончится. Взамен старик попросил оставить ему самое ценное, что есть у Маргариты. По его словам, ребенок выживет, если плата за него будет равноценной. Маргарита отдала старику все деньгами, которые взяла в поездку, а мужу соврала, что кошелек потеряла на базаре.

Десять месяцев спустя родился Костя. Счастливые бабушка и дедушка сразу приехали в Россию, чтобы увидеть внука, о котором уже не мечтали. После выписки из роддома Маргарита отчего-то вспомнила наказ колдуна и попросила свекровь передать ему самое дорогое, что у нее было – кулон, который с царских времен передавался в ее роду от матери к дочери.

Костя был сильно привязан к отцу. Семен Ильич с малых лет водил маленького сына к себе на работу. Костя помогал ему перебирать карты, раскладывать бумаги, наводить порядок в кабинете. Другие врачи и медсестры угощали его конфетами, забирали на экскурсию в свои кабинеты. Костя с отцом часто ездил на рыбалку, но особенно любил лежать с ним во дворе на соседних раскладушках и, разглядывая далекие звезды, говорить обо всем на свете.

Хоть Семен Ильич и был потомственным врачом, в глубине души он мечтал, что сын пойдет другой дорогой, станет блестящим политиком и впишет свое имя в историю.

…

Предсвадебная суета осталась позади. Наступил знаменательный день. Поддавшись на уговоры мамы, Катя выбрала для торжества жутко неудобное пышное платье, хотя сама во время примерок не сводила глаз со скромного вечернего наряда молочного цвета с кружевным верхом. Евгения Васильевна все время твердила, что свадебное платье дочь наденет всего лишь раз, а простое вечернее – сколько угодно.

Традиционных выкупа и прочих конкурсов не было. Приглашенные сразу собирались дома у молодоженов или, как неоднократно подчеркнула мать жениха: «дома у Макара».

Регистрацию назначили на одиннадцать часов. День свадьбы оказался для Кати пыткой: с утра ее донимала сильная тошнота, тяжелое пышное платье путалось в ногах, мать Макара не отходила от молодых ни на минуту и все причитала, когда же сын успел повзрослеть?

В ресторане Катя немного повеселела. Она наконец-то почувствовала, что тошнота отступила, и в перерыве между надоедливыми «Горько!» досыта наелась деликатесов, от которых ломился стол.

Наступил черед дарения.

– Итак, дорогие гости, – задорно объявила ведущая. – Мы подходим к самому важному этапу сегодняшнего праздника! Настало время вручить молодой семье Колган ваши подарки. Первыми на нашу импровизированную сцену приглашаются родители невесты! Аплодисменты!

Под звуки фанфар гости захлопали в ладоши, в зале послышались крики и свист.

Евгения Васильевна и Максим Леонидович вышли к ведущей. Первой слово взяла мама. Гул в зале стих.

– Дорогие наши Катя и Макар, – голос матери зазвенел, как весенний колокольчик на ветру. – Мы с папой поздравляем вас от всей души! Любите друг друга и будьте счастливы! Дарим вам мебель для гостиной. «Горько!» – тихонько добавила Евгения Васильевна.

Катя улыбнулась и отправила родителям воздушный поцелуй. Гости захлопали в ладоши и хором подхватили: «Го-о-орько-о-о!»

Фанфары.

– Следующими на нашу сцену приглашаются родители жениха! Прошу! – бойко пригласила ведущая.

Под оглушающие хлопки из-за стола гордо вышли родители Макара. Слово взял отец.

– Дорогие Макар и Катя, говорить красиво не умею, прошу меня извинить, – по-простому начал новоиспеченный свекор, прижимая ладонь к груди. – Крыша над головой – это хорошо, но на своих двоих далеко не уедешь. Мы с мамой посоветовались и решили подарить вам это, – сказал отец Макара и поднял над головой маленький белый футляр. – Остальная часть подарка на улице.

Гости, будто по команде, выглянули в большие панорамные окна, и увидели на улице украшенную синим бантом белую иномарку. Зал восторженно загудел.

Катя была ошарашена. Она с грустью посмотрела на своих родителей. Евгения Васильевна и Максим Леонидович молча глядели в окно.

– Малыш, ты рада? – спросил на ухо Макар, перекрикивая музыку.

– Конечно, – дрожащими губами улыбнулась Катя и закивала.

– Ну да, теперь не будем ходить пешком. А технику сами купим. Я же теперь работаю.

– Ты знал, что твои машину подарят? – так же на ухо спросила Катя.

Пышное платье и длинная фата, которая то и дело цеплялась за стул, не давали повернуться, наклониться.

– Да, – широко улыбнулся и кивнул Макар. – Мы на прошлой неделе ее на учет ставили. Я тебе не сказал, чтобы сюрприз не испортить.

– М-м-м, понятно, – как ни в чем не бывало ответила Катя.

Она соврала. Был уговор: родители жениха дарят молодым бытовую технику для кухни, а родители невесты – спальный гарнитур в качестве приданного и мебель для гостиной в подарок на свадьбу.

«Втихаря, как крысы…» – подумала Катя, переводя взгляд со своих поникших родителей на торжествующих свекра и свекровь.

Ей хотелось встать и уйти. Она была чужой на собственной свадьбе.

Глава 4. Мой свет

Макар присел на пуфик у входа, снял ботинки и с наслаждением размял уставшие пальцы.

– Зай, я дома! – крикнул он.

В ответ – тишина.

– За-ай? – обеспокоенно повторил Макар и навострил слух.

– Я… в комнате, – сдавленно ответила Катя.

Макар прибежал на голос. Катя стояла у письменного стола. Одной рукой она держалась за столешницу, а второй – судорожно гладила низ живота.

– Началось?

– Мг…

Макар округлил глаза, протянул к жене дрожащие руки. Катя сделала глубокий вдох и слегка выпрямилась.

– Папа сейчас приедет. У тебя телефон был выключен. Гриша тоже не ответил. Маме только не рассказывайте. Говорят, если мать волнуется, роды трудные будут.

Входная дверь распахнулась. По коридору послышались торопливые тяжелые шаги.

– Доча! Дочь, ты где?! Я приехал!

Через шесть часов, когда казалось, что мукам нет конца и края, в родильном отделении на свет появился щекастый богатырь. Имя для ребенка было выбрано давно – Арсений.

Катя рассматривала красно-фиолетовый комочек на своей груди, едва касаясь гладила его лоб, щечки, носик.

– Мой сладенький… Ну какой ты Арсений, малыш? Всеволод, точно Всеволод! – с трепетом шептала она.

Отец Кати часто рассказывал, как мечтал назвать Гришу – старшего сына – Всеволодом, но мама боялась, что другие дети будут дразнить его. Потом и вовсе родилась девочка – Катя, и мечта отца так и осталась мечтой.

Акушерка уложила малыша на столик для новорожденных. Молодая мама не сводила с них глаз. Катя знала, что Макар собирается подарить ей в честь рождения сына золотой браслет, но сейчас ей хотелось одного – чтобы муж одобрил новое имя.

– Мама, мы пошли в палату! – звонко протянула акушерка и поднесла к Кате обернутого в больничные пеленки младенца. – А ты пока тут полежи, отдохни.

Катя осторожно тронула носик малыша и улыбнулась.

– Извините, пожалуйста, а можно мне телефон? – спросила она акушерку.

– В какой палате твои вещи?

– В восьмой.

– Сейчас Марина Владимировна принесет.

Санитарка, которая хлопотала в родильном зале, шустро метнулась в палату, принесла Кате телефон и добавила:

– Муж твой знаешь, какой настырный! Сначала тебе звонил. Я взяла трубку и сказала, чтобы не звонил, потому что ты рожаешь. Думаешь, послушал? Нет… На пост наяривать начал! Как будто ему там другое скажут! Волнуется, значит. Правильно, пусть…

Катя засмеялась.

От Макара, и правда, пришло много сообщений с теплыми словами. Брат написал, что держит за сестру кулачки и ждет племянника. От папы было всего одно смс, десять минут назад: «Доча, как сможешь, обязательно напиши или позвони. Грише я сказал, что ты в больнице и маме просил ничего не говорить. Люблю, целую, жду!»

Первым делом Катя позвонила мужу. Макар ответил сразу.

– Не спишь? – устало спросила она.

– Зай, ты что?! Какой сон? Так, если ты мне звонишь, значит… – затараторил муж.

– Значит, ты стал папой, – ответила Катя, улыбнулась в трубку и услышала тишину в ответ. Она на мгновенье представила, как Макар сейчас подносит кулак к губам и кусает его. – Только у меня одна просьба… Вот увидела я ляльку в первый раз и сразу подумала – не Арсений он. Ну вот не Арсений и все. Давай Всеволодом назовем? Всеволод. Сева. Красивое же имя.

Макар стал громко дышать в трубку.

– Как же я рад, зайка! Всеволод, так Всеволод. Я не против.

– Спасибо! – с нежностью ответила Катя. – Ну что, звоним бабушкам и дедушкам?

– Конечно! Ты тоже хочешь или мне всем рассказать?

– Тоже хочу. Папа, наверное, места себе не находит. Обрадую их с мамой.

– Хорошо, целую вас!

– И мы тебя!

Катя сбросила звонок, схватилась за телефон двумя руками и с легкой душой застучала пальцами по экрану: «Дедушка, я родился! 3800 кг. 51 см. Всеволод».

…

Недосып, домашние хлопоты, поликлиника, горы пеленок и предстоящая сессия выматывали Катю. Хоть Сева был неспокойным малышом, мать души в нем не чаяла.

Августовским ясным днем, по прошествии очередного месяца, Катя собирала сына на прием к педиатру. Для себя она старательно выгладила удобный брючный костюм, который купила в Ростове еще до родов, собрала волосы в пучок, чтобы не мешали справляться с ребенком, и снарядила рюкзак бутылочками, салфетками, погремушками. Пока уложила сына в коляску, непослушные волосы выбились из пучка. Катя покачала Севу, дождалась, когда он томно опустит веки, и на цыпочках побежала в спальню.

Легкий шипящий мусс растворился на чистых волосах. Теперь пучок казался тугим и гладким. Катя убрала баллончик в нижний ящик шкафа, закинула на плечо рюкзак и поспешила к сыну. Медлить было нельзя. Если Сева проснется по дороге в поликлинику, – пиши пропало. Сын ни за что не хотел лежать в коляске просто так. Он кричал, перекатывался с бока на бок, выгибался дугой, и бедной маме приходилось одной рукой катить пустую коляску, а во второй – нести Севу.

Катя надела босоножки, украдкой посмотрела в сторону большого зеркала у входа и замерла. По коже скользнул холодок. Вместо себя она увидела в отражении сутулую безликую незнакомку. Графитовый брючный костюм старил. Пучок неухоженных, но старательно приглаженных, волос походил на моток проволоки.

«Неужели… это я?» – с горечью подумала Катя.

Она заглянула в коляску, потом опять – на свое отражение, тихонько поставила рюкзак на комод и вернулась в спальню. Сева к этому времени уже сладко спал.

Катя хранила косметику в нижнем ящике шкафа, подальше от пыли и солнечного света. Правда, пользовалась ею крайне редко, все берегла для особого случая.

Палетки теней для век, ни разу не распакованные, оказались просроченными. Тушь для ресниц давно высохла, силиконовая кисточка склеилась. Из тюбика с тональным кремом не удалось выдавить ни капли. Когда-то любимые помады теперь отдавали запахом старого жира. Катя закрыла ящик, тяжело вздохнула и побрела к выходу.

…

Солнце выглядывало все реже, дожди срывались все чаще. В поселке на юге Кубани наступила поздняя осень.

В первых числах ноября Катя уехала на учебу. Для Макара сессия жены стала глотком свободы. Забота о Севе легла на плечи бабушек и дедушек, а молодой отец навещал сына каждый день, после работы.

Макар ворвался в дом, как вихрь, бросил куртку и телефон у входа, ловко стянул кеды и зашагал на кухню. В его распоряжении десять минут. Томительное ожидание скорой встречи не давало усидеть на месте, поэтому нехитрый бутерброд с колбасой он ел на ходу.

Где-то у входа зазвонил телефон. Макар не стал отвечать. Он торопился проглотить второй бутерброд и выпить обжигающе горячий чай. Мелодия стихла, но тут же звонок раздался снова. Макар подкатил глаза, сделал еще пару глотков и выскочил из кухни.

– Да, Ева… Федоровна, – ответил он как ни в чем не бывало.

– Макар, привет! – громко поздоровалась Ева, перекрикивая чью-то микрофонную речь. – Извини, что так поздно. Давай перенесем занятие? Я забыла тебе сказать, что сегодня на школьном вечере дежурю, – виновато оправдывалась она.

Макар поник.

– Да, конечно. На завтра? – спросил он, будто и не расстроился вовсе.

– Да, давай на завтра.

– Хорошо. До свидания! – ответил Макар и дождался, когда Ева сбросит звонок первой.

Мышцы лица свело от досады. Макар тяжело вздохнул и нехотя побрел в кухню.

Чай почти остыл. Макар взял в руки чашку, поднес ее к губам и замер.

«А если Ева замуж выйдет? Как я это переживу?»

Макар со школьных лет был парнем нарасхват. Он, хорошенький и веселый, умел нравиться девочкам. В седьмом классе у Макара случилась личная драма – его бросила возлюбленная из параллельного класса. Расстроенный, с разбитым сердцем, он рассказал о своей беде новой соседке по парте – Кате Кругловой. Катя выслушала несчастного мальчишку и предложила сыграть роль его новой девушки, чтобы позлить обидчицу. План почти сработал. Макар ненадолго помирился со своей подругой из 7 «Б», вот только Катя сама в него влюбилась. Чтобы не видеть, как счастливая парочка на переменах воркует в школьном коридоре, она среди учебного года сбежала в санаторий по горящей путевке.

Наступил следующий учебный год. Макар снова стал свободен. Он часто списывал у соседки по парте, хотя и сам учился неплохо, дарил шоколадки, провожал домой. Катя решила, что нравится ему. На одном из школьных вечеров, в первой четверти восьмого класса, Макар пригласил все еще соседку по парте на медленный танец. Романтичная музыка, от которой по рукам бежали мурашки, полумрак и разноцветные мерцающие огни вскружили девичью голову. Катя призналась Макару в любви. Он от скуки ответил взаимностью.

Ребята взрослели, переходили из класса в класс, но одно оставалось неизменным – Макар каждый раз возвращался к Кате после очередной несчастной любви, чтобы потом бросить ее снова.

После того, как в десятом классе на пороге кабинета физики появилась Ева Федоровна, Макара будто подменили. Ровесницы, на которых раньше обращал внимание, теперь казались скучными. Часто перед сном он мечтал, как однажды станет взрослым и сильным, Ева Федоровна посмотрит на него другими глазами, увидит мужчину, а не школьника, и сердце ее дрогнет. А пока чистая юношеская нежность, которая пугала своей неведомой силой и грозила разорвать на части, доставалась Кате. Макар не испытывал перед ней ни стыда, ни страха, как перед Евой, потому что не любил.

Семья Колган была одной из самых обеспеченных в поселке. Макар, в отличие от старшей сестры, рос избалованным ребенком. Его отец был успешным фермером, а мама – всегда ухоженной домохозяйкой. Родители мечтали, что после окончания школы получит престижное образование, обоснуется в городе и найдет себе невесту под стать. Катю из простой семьи они считали невыгодной партией, но не запрещали Макару с ней встречаться. Считали, что несерьезная школьная любовь рассеется, как дымка на рассвете после выпускного. Когда этого не произошло, родители Макара всерьез обеспокоились. После поступления сына они планировали подарить ему квартиру в городе, но из-за Кати решили повременить с покупкой. Родители надеялись, что на съемной квартире влюбленные студенты будут ссориться чаще и наконец расстанутся. Неприятный сюрприз поджидал и тут. Новость о беременности Кати шокировала их.

Ева Федоровна тоже была далеко не бедной. От родителей ей достался трехэтажный дом в лучших традициях девяностых, квартира в Мурманске и дорогая иномарка, на которой она ездила до сих пор.

Бывший муж Евы занимал руководящий пост на крупном производственном предприятии. В браке они прожили пять лет, но родителями так и не стали. Под градусом спиртного муж все чаще повторял: «Какой от тебя толк, если ты не рожаешь?» Ева устала прощать ему обиды, получила развод и уехала, чтобы начать новую жизнь. Луиза – единственный близкий человек – поддержала решение сестры, хотя у самой от тревоги за нее щемило сердце.

…

Катя лениво потянулась, стянула одеяло в сторону и уселась на край постели. Сквозь окна панельной многоэтажки в комнату проникал ласковый утренний свет.

«Надо в книжный успеть…» – подумала сонная Катя, потирая глаза.

В комнате она жила не одна. Соседка Алена, которая училась на дневном отделении факультета психологии, накануне вечером с трепетом рассказывала о неприметном книжном магазинчике, который находится неподалеку.

Хозяйки дома не было. Катя умылась, собрала волосы в пучок и в легком халатике села завтракать на кухне.

– Доброе утро! – послышался из прихожей звонкий голосок Алены.

– Доброе утро! – ответила Катя с набитым ртом. – Ты чего так рано?

– Пар не было. Мы над экспериментом поработали чуток и по домам, –ответила соседка и зашоркала комнатными тапочками все ближе.

Катя выглянула в дверной проем.

– Что за эксперимент?

Алена вошла в кухню, налила себе чай.

– На кафедре клинической психологии вместе со старшим курсом проводим исследования. Если вкратце, то изучаем силу восприятия. В начале эксперимента мы показываем, например, синий квадрат, красный треугольник, желтый круг и еще несколько простых фигур и объясняем, что каждая из них обозначает такую-то букву алфавита. Потом из фигур составляем шесть простых слов и по очереди показываем их испытуемому. Человек запоминает фигуры и их значение, начинает «читать» зашифрованные слова, и с третьего слова, мы немного меняем форму фигуры, размер и цвет на родственный. Причем тут сила восприятия? А при том, что испытуемый продолжает видеть синий квадрат, красный треугольник и желтый круг. Люди, например, по-разному пишут букву «А». Она может быть крупной, мелкой, кривой, косой, но все равно остается буквой «А». Так и в нашем эксперименте фигуры, которые увидел испытуемый, сохраняют главные признаки, и он легко их читает дальше. В самом конце мы показываем шесть простых словосочетаний, чередуя их с одиночными словами.