Прожить одну жизнь, спасти тысячи других

«Жива», – выдохнул я, но голос мой прозвучал глухо. Она была в коме, глубокой, как бездонный колодец. Никакой реакции на болевые раздражители. Губы сухие, потрескавшиеся, словно пергамент. И самое жуткое, то, от чего мороз пробежал по коже несмотря на летний зной: из уголков глаз, из ушей, ноздрей, и даже из больших половых губ… выползали крохотные, белесые личинки. Мерзкий, неоспоримый признак того, что она провела здесь, в этом зеленом аду, больше суток.

Мы действовали быстро и осторожно. Переложили хрупкое тело на носилки, укрыли простыней – хотя бы символический покров для утраченного достоинства. Транспортировать её в таком состоянии в обычной машине было нельзя. Я вызвал на себя реанимационную бригаду. Пока ждали коллег, надел на девушку кислородную маску, нашел вену на исхудавшей руке и наладил инфузию физраствора – драгоценная влага для иссушенного организма.

Вскоре подоспела подмога – наша реанимационная бригада во главе с Андреем, опытным реаниматологом. Он и его фельдшеры склонились над девушкой. В их взглядах читалось профессиональное сострадание, смешанное с изрядной долей скепсиса. «Чудо, что еще дышит», – пробормотал Андрей. Замелькали датчики, манжета тонометра, глюкометр. Быстро сняли ЭКГ, измерили сахар, сатурацию. Данные были удручающими. «Нет, долго не протянет», – вынес вердикт Андрей. – «Она умирает».