А.С. Пушкин: «Так исчезают заблужденья…»

. Пушкин оставил нам свои мысли и чувства как яркий костер в ночи, который горит сам по себе и не потухает, какие бы ветра и дожди не проносились над ним: «Тебя ж, как первую любовь, //России сердце не забудет!..» (Ф. Тютчев, 1837 г.)

И ты чувствуешь себя органической, биологической и духовной частью великой державы по имени Россия: «…все, что было у нас до Пушкина, росло и тянулось именно к нему, к своему ещё не видному, но уже обещанному солнцу. Пушкин был завершителем старой Руси. Пушкин запечатлел эту Русь, радостный её долгим неслышным созреванием и бесконечно гордый её наконец-то из-под сказочных тряпиц засиявшим во лбу алмазом» – ((Из статьи И. Анненского «Эстетика мертвых душ и её наследие». 1911):

Люблю России честь…Великим быть желаю,

Только в стихах, только в поэзии Пушкин и предстает перед нами как Гений и Легенда человечества:

«Настанет! – говорит, – назначено свиданье!»Лишь вера в тишине отрадою своей Живит унывший дух и сердца ожиданье:

Как «Неподкупный голос» народа, говорящий правду прямо в лицо «самовластительным злодеям»:

Но вечный выше вас Закон.Владыки! вам венец и трон Дает Закон – а не природа; Стоите выше вы народа,

Только один он, «свободы сеятель пустынный» имел полное право гневно сказать людям о том, что они сами виноваты в своей униженности:

Их должно резать или стричь.Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы?

Повествование о Пушкине. О «вековом поэте и гение», чье «…имя славное твое веков грядущих достояние» (Н. С. Теплова, 1837 г). О том, кто «победил и время и пространство» (А. Ахматова):

Есть имена, как солнце! Имена –

Как музыка! Как яблоня в расцвете!

Я говорю о Пушкине: поэте,

Действительном, в любые времена!

Игорь Северянин

Иванов Юрий Валентинович. Саша Пушкин, лицеист. 1984

Мечтая о могучем даре

Того, кто русской стал судьбой,

Стою я на Тверском бульваре,

Стою и говорю с собой.

Блондинистый, почти белесый,

В легендах ставший как туман,

О, Александр!

С. Есенин

«И древнее освятилось, и светское умудрилось. И русский дух познал радость исцелённости и радость цельности. И русский пророк совершил своё великое дело» (И.А. Ильин).

С.Г. Чириков – Александр Сергеевич Пушкин, 1810

В суждениях автора речь идет о той поэзии, которая говорить о каждом из нас и каждому из нас – о самом главном законе жизни: не делай другим то, что противно тебе. И учит понимать: если не я за себя, то кто за меня; если я только за себя, то что я значу:

Играйте, пойте, о друзья!

Утратьте вечер скоротечный;

И вашей радости беспечной

Сквозь слезы улыбнуся я.

Мы не можем отделиться от людей, не можем избежать отношений, и пусть порой стараемся сохранить беспристрастность и нарочитую отрешенность от людских тем и забот, без влияния их взглядов на наши мысли и слова не обойтись. И прежде всего потому, что человеческая мысль и человеческое слово подобные солнцу: мы должны быть светом для мира, не позволяя ему погасить наш свет. «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» – Матфей:

Богами вам еще даны

Златые дни, златые ночи

Данная публицистика своего рода беседа с читателем о русском классике, который рвался из ряда «детей ничтожных мира»:

В широкошумные дубровы.Бежит он, дикий и суровый, И звуков и смятенья полн, На берега пустынных волн,

Интуитивно понявшем национальную душу и создавшего для своего главного читателя, русского человека, образ доброты и милосердия, панорамный образ легендарной и живой Руси, которая расправила плечи и набирала силу. И стала – доверителем Солнца и Луны:

Клянусь: кто жизнию своей…Небесами

Играл пред сумрачным недугом,

Чтоб ободрить угасший взор,

Клянусь, тот будет небу другом,

Каков бы ни был приговор

Земли слепой…

Авторская книга, не более чем попытка передать свои впечатления от поэзии согражданина в доступных читательскому восприятию словообразованиях, понятиях, терминах и образах, чтобы не «пролетело счастья время» (Пушкин).

Искренние намерения речужника изложенного – сократить читателю (и зрителю также) путь до лирики Пушкина, до понимания всех её особенностей и зашифрованных посланий, ее всемирной бездны, глубинности. Пушкин высоким творчеством и достойной жизнью расширяет духовные горизонты русской культуры. «Вся жизнь Пушкина раскрывается перед нами как постановка и разрешение основных проблем всероссийского бытия и всероссийской судьбы. Он всю жизнь неутомимо искал и учился. Именно поэтому он призван был учить и вести. И то, что он находил, он находил не в виде отвлеченных теорий, а своим собственным бытием…и любовь к России – страстное и радостное углубление в русскую стихию, в русскую душу, в русское прошлое, в русскую простонародную, сразу наивную, откровенную и детскую жизнь» (И.А. Ильин).

Все те свойства русской жизни, о которых она и не предполагала, – «ума обширная палата», теплый патриотизм чувств, нравственная архитектоника слов и дел, – вскрылись в личности Пушкин, сделали его архетипом, «Человек России», самым узнаваемым полиматом, универсальным человеком мира. Наравне с Леонардо, человеком «Возрожденья», францисканским монахом Роджером Беконом, Леоном Альберти и Михаилом Ломоносовым. Так и возникает желание на полях пушкинской рукописи написать: «Скажи мне, чего не знал этот человек?» Как некогда было сказано о Данте: «Этот был там, он видел – вернулся»:

Сошли мы вниз – и я узрел себя в подвале.

И бесы тешились проклятою игрой:Тогда я демонов увидел черный рой, Подобный издали ватаге муравьиной —

При этом автор хотел сделать этот путь увлекательным, проследить судьбу пушкинского творения через репродукции картин русских и европейских мастеров, сделать повествование интересным и захватывающим, содержательным и легко усваиваемым, запоминающимся.

Размышления автора книги, способные подтолкнут аудиторию к пониманию того или иного стихотворения Пушкина, подкреплено великолепным иллюстративным материалом, картинами великих мастеров кисти. Здесь и Древняя Русь с ее высокодуховной образной иконописью, и светское искусство России XVII, и ее блистательный XIX век и Просвещенный XX; художники эпохи Возрожденья, французские и голландские импрессионисты, портреты Пушкина и его современников кисти русских мастеров.

Как пример, пронизанная поэтической грустью, исполненная акварелью томительного минора, картина Непринцева «Пушкин и няня»

Наша ветхая лачужка

И печальна, и темна.

Что же ты, моя старушка,

Приумолкла у окна?

Или бури завываньем

Ты, мой друг, утомлена,

Или дремлешь под жужжаньем

Своего веретена

Пушкин и няня Ю. М. Непринцев 1959 г

Краски словно сплавлены огнем двух сердец, нежных и трепетных. Роскошь красок венецианского Ренессанса. Во всех уловимых валерах (мерцании огня, доброго взгляда няни, волшебства зимы за окном) – сама душа поэта, мечтательного и страстного.

Как в зеркале, в этом холсте – время, страна и то самое таинство, которое окружает поэт. Они в маленькой уютной комнатушке, смотрят на зимнюю прелесть за окном. Анна Родионовна держит в руках свечку, как символический образ самой няни (светелки в жизни поэта), зимнее окно разрисовано чудесными зимними узорами синего цвета, украшено желто-оранжевыми шторами. Тепло и радость от картины, так счастлив на ней поэт.

Голубка дряхлая моя!Подруга дней моих суровых,

Давно, давно ты ждешь меня.Одна в глуши лесов сосновых

Выдержанный в книге зрительный ряд несет в себе высокую духовную энергию пушкинских шедевров и одновременно увековечивает образцы мировой живописи, навеянные поэзией Пушкина. Поэзией, помогающей постигать основы мироздания и человечности И которая вызывает в памяти монументальные полотна Рафаэля, любимца воинственного папы Юлия, написанные для Ватикана: «Афинская школа» и «Диспута» – в них естественно и свободно расположились именитые философы и литераторы: Платон указывает Аристотелю на небо, подчеркивая духовную сущность мира, а Аристотель простер свою руку над землей, утверждая материальную основу природы всех вещей и фактов. Рафаэль запечатлел себя в образе древнегреческого художника Апеллеса, друга А. Македонского, в свободной позе Диоген, со строгим взглядом Зенон. Сократа выдают ритмичные жестикуляции, а Пифагора – погруженность в свиток. Царю философов Пифагору живописец придал черты своего кумира Леонардо да Винчи.

Здесь можно узнать поэта Данте, набожного и аскетичного Савонаролу, благочестивого монаха – живописца Фра Анджело…

Рафаэль. Афинская школа, 1510 -1511

Когда мы читаем шедевр, когда смотрим на шедевр, мы чувствуем, насколько же человек – божественное существо! Но мы невероятны, талантливо невероятны еще в том, что тянемся к поэзии и живописи, любим их, восхищаемся ими, ибо есть нечто прелестное в природе и прелестное – в человеке: «Ибо ничто не будет невозможного для Бога, который есть Слово" / "Car rien ne sera impossible à Dieu qui est tout Verbe»( Слова ангела Гаврила Марии).

Поэзия Пушкина прекрасна и исключительна по своей глубине и силе! Впечатляет своей изумительной ясностью и душевной трогательностью, высказывая в стихах светлую общечеловеческую мечту о возможности преображения окружающего мира в мир гармонии материальных и духовных сил, земного и небесного, поэзии и веры:

Не я ль в день жажды напоил

Тебя пустынными водами?

Не я ль язык твой одарил

Могучей властью над умами?

Поэзия по-настоящему духовна! Светлая, возвышенная и жизнеутверждающая, волнующая и проникновенная, согревающая своей теплой энергией, она преображает душу, делая человека добрее, внимательнее и отзывчивее! Это Поэтика, которая утверждает победу Добра над злом: «и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Екклесиаст, царь над Израилем в Иерусалиме).

Как и полотна-фрески Рафаэля, манящие своей живописной красотой и соединяющие мир духовный и мир земной. И недаром Рафаэль как бы сближает прекрасный мир античности («в «Парнасе» и «Афинской школе») и восседающих на небесных облаках апостолов, предводительствующих Христом, Богоматерью и Иоанном Крестителем (в «Диспута»). Наглядное и естественное выражение гуманистических идеалов, так безупречно воспеваемых Пушкиным:

Сердечной молитвой,

Пророк, удали

Печальные мысли,

Лукавые сны!

До утра молитву

Смиренно твори;

Небесную книгу

До утра читай!

Рафаэль. Диспута, 1509 – 1511 гг

Книга предоставляет детям возможность наслаждаться такой замечательной поэтикой в сопровождении великолепных картин! Создается палитра душевных состояний юной души, тонкого чувствования через поэзию Пушкина Красоты Мира и Искусства и воплощаете это в своем творчестве! Картины художников не только очень красивы, но и гармонично сочетаются с выбранной пушкинской строкой, подчеркивая и дополняя её, усиливая исцеляющее воздействие стихов поэта, прекрасных и светлых.

Образ мира и образ человека девственно звучит в общем ансамбле, в благородном ритме, созданном поэтом и великими художниками, объединенными одним – гениальностью, обращением к знаниям и чувствам высшего порядка, к высшей совести, дающей ответ на вопрос: что есть благо, а что есть зло: «Вспоминай о приговоре надо мной, потому что он также и над тобой. Мне вчера, а тебе сегодня» (Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова). Похожим на внутреннюю революцию, идею, для которой время не имеет окончания. Идею, которая во времени меняет природу человека, чтобы избежать участи тоскливой: «Пил, ел, скучал, толстел, хирел… //Среди плаксивых баб и лекарей» – М. Лермонтов.

И такое цельное и полное пространство сюжетной и композиционной линий проекта, неразрывная связка и поэзии, и живописи, и живого слова выразительнее передает молодому читателю, слушателю и зрителю основные идеи и чувства, волновавшие Пушкина.

Вечная красота мира, его душа, его язык, особая душевная мелодия, выраженные в стихах великого мастера слова, усиленные эмоциональным строем светлых и благотворных полотен живописи, дают более чуткое восприятие и усвоение поэзии Пушкина, вызывают легкое и длительное запоминание.

И в стихах поэта, и в картинах художников, представленных в книге, есть общая, ключевая идея – они пронизаны глубокой верой в чистоту и благородство отношений между людьми, вечной мудрой философией добра и справедливости, пафосом человечности. Таким хотели видеть окружающий мир, своих современников и отношений между ними грандиозный поэт России и прославленные художники. И такие традиционные ценности утверждает книга и доносить их для целевой аудитории, чтобы она думала, говорила и поступала соответственно этим лучшим традициям.

Есть у А. С. Пушкина такие строки:

У русского царя в чертогах есть палата:

Она не золотом, не бархатом богата;

Но в ней алмаз венца хранится под стеклом;

Но сверху донизу, во всю длину, кругом,

Своею кистию свободной и широкой

Ее разрисовал художник быстроокий

Авторские пожелания и просьбы к вам, читатели: освободите на время ум от простых житейских дел, пусть и ненадолго, но погрузите себя в мир пушкинской поэзии. насладитесь через стихи живописными полотнами – миром свежих эмоций, лучистых чувств и пленительной красоты, не угасающего от первых дней Творения в поэтических текстах и образах искусства. Как в яркой и нарядной картине «Благовещанье».

Фра Анджелико «Благовещенье», 1433 – 1434

«Ибо ничто не будет невозможного для Бога, который есть Слово"/"Car rien ne sera impossible à Dieu qui est tout Verbe» (Слова ангела Гаврила Марии).

С головой окунитесь в море знаний и совершите вместе с книгой увлекательное путешествие в мир пушкинской строки и шедевров мировой живописи. Как многолик поэтический мир Пушкина! Дает жизнь, внушает надежду, вселяет уверенность, наполняет силами! Сколько мыслей, чувств, ассоциаций он вызывает!

Откройте эту прекрасную, выверенную временем поэзию, и вы совершите незабываемое погружение в притягательный и всесильный мир красоты и свободной правды, увидите их глазами Пушкина и великих художников: «Чтобы там речей не тратить по-пустому» (из басни Крылова).

Образ и текст, картина и слово тесно связаны между собой. Полифония визуального и вербального пронизывает саму ткань литературы. Что мы в действительности считываем, когда читаем книгу? Звуки, образы, слова? Воображение каждого из нас производит уникальные образы героев произведений, образы, которые мы «будто видим своими глазами», как говорил Владимир Набоков.

Восприятие текста тесно связано с тем визуальным опытом, который имеет читатель. А создание текста связано с визуальным опытом самого писателя. При этом иногда эта связь совершенно явственна и, можно сказать, прямолинейна – например, когда картина становится актом в литературном тексте, то есть важным «действующим лицом» (повесть Пушкина «Станционный смотритель)

Поэтому так интересно разобраться, как визуальные образы и картины, созданные кистью, взаимодействуют с поэзий Пушкина. Конечно для автора, описание произведения искусства, навеянного стихами Пушкина не просто предмет самолюбования, а мизанабим – ключ к пониманию и расшифровке пушкинского текста.

Поняв композицию картины, линию, перспективу, колористичность, контрастность света и цвета мы сумеем верно считывать послания и идеи художников. Соотнести с поэзий Пушкина, точно отразить смыслы, ассоциации, образы. Это азбука, основа, фундамент авторской книги, выраженный лингвинистической терминологией, применяемой в искусстве – Visual Analysis (Визуальный анализ).

Умение разбираться в живописи позволяет получать удовольствие от картины сравнимое с чтением очень хорошей книги, когда нравится сюжет, герои и наслаждаешься красивым литературным языком.

Вы станете художником своей жизни, бескрайне увлеченными и вовлеченными в неиссякаемую самоотдачу, увидите яркость и роскошь самого факта Бытия, факта жизни. И какое – то отрадное чувство, чистое и свежее, будет разливаться во всех ваших жилах.

Беги с толпой обманчивых мечтаний.

Не сожигай души моей,

Огонь мучительных желаний

И жить начнете так, как будто вам и в аду было бы хорошо, не скверно:

Быть может, …для блага мир,

Или хоть для славы был рожден

Вы станете все узнаваемее, все убедительнее, все достовернее. И, спустя короткий век, как миг – вы приобретете абсолютную самодостаточность. И никогда уже не вернетесь к опостылевшей реальности: быть как все – скучать…недомогать…скулить: «Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался, //Отрадой тихою, восторгом упивался» – Пушкин.

И вернетесь из путешествия наполненным новыми знаниями, ощущениями и чувством искрящейся самоуверенности, которое позволят впредь войти в мир поэзии Пушкина не как робкий и растерянный гость, а как увлеченный собеседник, расширивший для себя границы слов и краски пушкинского поэтического небосвода. Великий поэт России, с неуклонной приверженностью к «правде» всегда и во всем («…и в правде черт»– по Державину), со стихами как «стрелами мужа добродетельного». Он собрал все атомы Культуры России в единую молекулу, образовав целый экспорт поистине новых течений, приправленных душевными движениями и сознанием собственных чувствований, стал источником сложного и радостного волнения, из которых все черпали, творили воистину русскую культуру: «Он пел на последнем дыхании, и слышит доныне Земля// Не горькую Песнь расставанья, а радостный Гимн Бытия!» – Г. Гейне.

Думающий, верящий, сомневающийся, рефлектирующий и выражающий свои мысли и чувства в отточенной, филигранной поэтической строке.Витальная индивидуальность, которую нельзя подделать. И судивший о своей жизни не по урожаю, который собирал, а по тем семенам, что посеял: «Я держу лице Мое, как кремень, и знаю, что не останусь в стыде. -(Исаия). Человек и поэт, образ неподдельной естественности, который так старательно выложила природа – художник, обнадеживающе и утвердительно вынесшая вечный славный приговор «Пушкин! Ты навечно зачислен в штат России».

Однако, личные убеждения автора использовались не для определения пророческой роли Пушкина, как «сильного зверолова перед Господом» (по аналогии с ветхозаветным Нимродом в одеждах из кожи, которые были сделаны Богом для прикрытия наготы Адама и Евы), а исключительно допустимые по приличию тона и содержанию рассуждения о лирике подданного российской империи. О лирике, словно пронизанной невидимыми нитями сапфира:

Так исчезают заблужденья

С измученной души моей,

И возникают в ней виденья

Первоначальных, чистых дней.

Автор суммировал некоторые исторические и постисторические взгляды на Пушкина, при написании оного сочинения не выходил за рамки личностного восприятия и осмысления зодческой роли национального поэта, изобразил его именно таким, каким представили его современники. Автор не считал для себя дозволенным хоть что-нибудь менять в характере и судьбе Пушкина:

С своим на век соединил.Мое беспечное незнанье Лукавый демон возмутил, И он мое существованье

Слова, cоттенком дерзости, будут встряхивать вас интенсивностью художественных и интеллектуальных впечатлений и побуждать к чтению и мысли, чтобы «сердцу высказать себя»: «Земля мой дом, //Мне крышей неба купол» (Уильям Эйтон, шотландский поэт).

Здесь и суждение Пушкина о судьбе»: «Черт меня догадал родиться в России…с душой и талантом»; «У меня странная судьба…не злой человек, но ничего не делаю приятного ни для себя, ни для других»; и не отпускающая его, словно загадочный взгляд русалки, тема судьбы, безудержная, на подсознательном, иррациональном уровне попытка заглянуть за "покров Изиды", непроглядную завесу будущего. И это восклицание романтического Онегина о неведомой силе: «Что день грядущий мне готовит?»

И «чудесное спасение» провидение, сохранившее его жизнь в Ялтинской купальне…и заступничество за героя Отечественной войны 1812 г. Раевского…дуэль как случай проявления судьбы (повесть «Дуэль»). А рядом – безжалостное, провиденческое:

Невольно к этим грустным берегам

Меня влечет неведомая сила.

И простота жизни: «…Ем я печеный картофель, как маймист (петербургское название чухон), и яйца всмятку, как Людовик XVIII. Вот мой обед. Ложусь в 9 часов, встаю в 7». –Пушкин – Н. Н. Пушкиной, 21 сентября 1835 г., из села Михайловского.

И мечты о самом простом, по – житейски незатейливом:

О, если бы когда-нибудь

Сбылись поэта сновиденья!

Ужель отрад уединенья

Ему вкушать не суждено?

Описанные на таком задушевном эмоциональном подъёме, что ты, как читатель заряжаешься невольно пушкинской трепетном строкой:

На холме домик мой: с балкона

Могу сойти в веселый сад,

Где вместе Флора и Помона

Цветы с плодами мне дарят,

Где старых кленов темный ряд

Возносится до небосклона,

И глухо тополя шумят

И возмущение всем, что уничижало Державу, – поведением «словесной братии» перед заморскими персонами. Узнав о содержании приема в Петербурге «путешественника Ансело», Пушкин пишет с горечью П. А. Вяземскому: «30 словесников давали ему обед. Кто эти бессмертные? Считаю по пальцам и не досчитаюсь. Когда приедешь в Петербург, овладей этим Lancelot (которого я нисколько не помню) и не пускай по кабакам отечественной словесности».

Исследования, смысловое просветительство, герменевтические традиции и спекуляции, истории и легенды будут невольно захватывать вас, заставят включиться в переживания «русского Вергилия», неистово и дерзко рвущегося из «воронки дьявола» (по Данте). Любящего, пылающего, страдающего. В попытках постигнуть и прелесть неземную, и радость в небесах:

Признаюсь – и я влюблен!Так и мне узнать случилось, Что за птица Купидон; Сердце страстное пленилось;

Яркая образность и лаконичность изложения, приближение художественного мира подчас к языку и обычаям того времени, придают событиям привкус вечного:

Что слаб умрёт, как слаб родился?Почто ж кичится человек? За то ль, что наг на свет явился, Что дышит он недолгий век,

Рассуждая о Пушкине, мы «делаем себе человеков» (на языке христианской аскетики), мы воспроизводим не только свою мораль и идеологию, но главное – свой первозданный портрет, скрытый от посторонних глаз, потому что мы глубоко высказываем себя, когда размышляем и говорим о Пушкине, ибо, перефразируя высказывание теологического мыслителя Ф. Аквинского «Истину произносит язык его» (лат.)

Отметим, что текст книги построен на явлении «каскадности», разносмысленности авторских размышлений, когда одни строки читаются легко, без напряжения, а иные требует работы мозжечка, напряжения ума. Также автор намеренно сохранил повторы, возврат к уже высказанным ранее суждениям, по причине многомерности тематики, материала и пушкинских текстов.

Сделано с тем разумением, чтобы в финише книга предстала перед читателем как единое художественное полотно, логичный комплекс взаимосвязанных идей, концепций, перспектив, в которых присутствуют не только черты «двуногой животной особи», но и «видение иной жизненной правды и иного смысла мира»:

Глупцов, всегда злодейству близких.И взор я бросил на людей, Увидел их надменных, низких, Жестоких ветреных судей,

Ему говорили «нельзя». Но он все же шел, он подходил к вратам, везде слышал слово «нельзя» …Но на последних вратах было начертано «Можно» … ведь говорил Пико в знаменитой «Речи о достоинствах человека»: «…чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению…»

Яркая образность и лаконичность изложения, приближение художественного мира подчас к языку и обычаям того времени, придают событиям привкус вечного:

Что слаб умрёт, как слаб родился?Почто ж кичится человек? За то ль, что наг на свет явился, Что дышит он недолгий век,

И отражение духовного цикла пушкинских стихов, посвященных теме истины, борьбы добра и зла.

Я хочу рассказывать о том, как я понял, что Пушкин – Величие и Подвиг России. Раньше я принимал на веру слова о том, что Пушкин – выдающийся поэт. Фразы «Русский Аполлон» и «Родоначальник русского слова», «Первая гордость русской культуры» были почти пустым звуком. А выражение «Солнце русской поэзии» и вовсе звучало сленгом потусторонних сил.

Все понятия воспринимались как отвлеченный комплиментарий, как некое приятное, хотя и миражное, туманное, своего рода необязательное прорицание «Дельфийской пифии».

Разбавлялось и едко заупокойной, могильной философичностью, выделяющей яд и смрад рептилии, пронизывающей наше общество: «духовная мощь России погибла», «интерес к Пушкину массово упал…»; «Жалкий образец уродливой мечты»; «Смысл стихов закрыт для непосвященных, как будто эзотерическое чтиво»; «Пушкин – кобзарь, то есть народный певец, основа поэзии которого – национальный фольклор».