Весна в моем декабре

Что, если кто-то узнает?

Я сжала раковину так сильно, что костяшки побелели. Никто не узнает. Никто. Это просто… случайная ошибка. Это не я.

Но внутри меня разливался страх. Неужели это останется со мной навсегда? Неужели я всегда буду помнить его – его жёсткость, его прикосновения, то, как он смотрел на меня, словно я – его добыча?

Я захлопнула глаза и резко выдохнула.

Нет. Ты сильная. Ты – Юлия Алексеевна, мать, адвокат. Ты не имеешь права ломаться. Ты не имеешь права сдаваться.

Я выпрямилась, натянула спину, привычно расправив плечи. Восстановить контроль. Взять себя в руки.

Меня всегда учили быть сильной. Моя жизнь – это структура, железная дисциплина, график, по которому расписано всё. Утром – работа, вечером – заботы о доме, иногда встречи с Глебом за ужином. Каждый день я просыпаюсь в семь утра, надеваю строгий костюм, подбираю сумочку под каблуки.

Каждый. Чёртов. День.

Я – успешный адвокат. Одна из лучших в конторе. За моими плечами десятки выигранных дел, сложных переговоров и нервных клиентов. Я привыкла к чужому восхищению. Привыкла, что меня называют профессионалом. "Юлия Алексеевна, вы гений", – говорят мне клиенты.

Но я знаю, что они не видят во мне женщину. Они видят адвоката. Машину.

После развода три года назад я поставила себе цель: подняться выше, стать лучше. Его предательство, его уход к молодой женщине, это осознание, что меня "списали" как женщину, заставило меня стать холодной. Я закрылась, чтобы никто больше не смог ранить меня.

Но он смог.

Этот случайный парень, дерзкий и самоуверенный, в одно мгновение сорвал с меня всё, что я так долго строила. И я не смогла сопротивляться.

Я… не была готова.

Я открыла глаза, и в первое мгновение мир казался таким же, как и всегда. Потолок был всё тем же, белым и безликим. Тишина квартиры привычно давила, как будто всё в этом пространстве существовало отдельно от меня. Но стоило сделать первый вдох, как реальность обрушилась с такой силой, что я едва не вскрикнула.

Моя голова гудела, виски будто стягивало тугим обручем. Тело казалось странно тяжёлым, словно я провела ночь не в своей постели, а на холодном полу того коридора. Я попыталась повернуться на бок, но резкая вспышка воспоминаний сковала меня, как удар электрического тока.

Его руки. Его голос. Его губы.

Я резко села, чувствуя, как жар поднимается к лицу. Моё дыхание сбилось, ладони дрожали, а перед глазами снова всплыли те моменты: горячий поцелуй, его шёпот у моего уха, его взгляд, прожигающий меня насквозь.

Я уткнулась лицом в ладони, пытаясь взять себя в руки.

"Забудь. Этого не было. Это была ошибка. Просто ошибка."

Мой голос звучал в голове жёстко, резко, как команда. Но чем больше я повторяла это, тем сильнее эти воспоминания обвивали меня. Я буквально ощущала, как его пальцы впиваются в мои бёдра, как его губы скользят по моей шее, оставляя обжигающие следы.

Я бросила взгляд на кровать. Идеально застеленная. Слишком большая. Слишком пустая.

Это было смешно. Даже ночью я не позволила себе нарушить порядок. Всё должно быть аккуратно. Всё должно быть под контролем.

Кроме меня самой.

Я скинула ноги на пол, холодная плитка неприятно уколола ступни. Сделав глубокий вдох, я поднялась и пошла в ванную. Холодная вода всегда помогала. Но не сегодня.

Плеснув воду на лицо, я посмотрела на себя в зеркало. Глаза казались тусклыми, волосы спутанными, а губы всё ещё ощущали его поцелуй.

"Забудь."

Но забыть было невозможно.

Кофе оказался горьким, несмотря на две ложки сахара. Еда, которую я машинально бросила на тарелку, осталась нетронутой. Я не могла заставить себя есть. Все вкусы исчезли, кроме одного – солёного, обжигающего, смешанного с той вспышкой страсти, которую я так отчаянно пыталась игнорировать.

Клиенты, звонки, бумаги – привычный хаос рабочего дня встретил меня, как спасательный круг. Я цеплялась за эту рутину, будто за последнюю ниточку здравомыслия.

– Юлия Алексеевна, это вам на подпись, – помощница поставила папку на мой стол, но я даже не услышала её.

– Да, конечно, – кивнула я, не отрывая взгляда от окна.

Там, за стеклом, жизнь кипела: машины проносились по дороге, прохожие спешили по своим делам. Всё это было обычным. Таким же, как всегда. Но внутри меня всё рушилось.

Я схватилась за телефон, пролистала список дел на день, потом посмотрела на часы. Всё строго по графику. Всё под контролем.

Но когда я закрывала глаза на мгновение, чтобы собрать мысли, я снова слышала его голос: "Ты этого хочешь."

Эти слова эхом отдавались в моей голове. Я чувствовала его руки, его прикосновения, тепло его тела, жёсткость его взгляда. Они не оставляли меня в покое.

С каждой минутой я теряла фокус. Бумаги сливались в одно мутное пятно, слова клиентов звучали глухо, как через толстую стену. Мои пальцы автоматически набирали тексты, подписывали документы, но внутри меня всё горело.

Я поднялась из-за стола, подойдя к окну. Взяла чашку кофе, чтобы сделать глоток, но дрожащие руки выдали моё состояние. Чашка тихо звякнула о стеклянный стол.

"Ты сильная. Ты всё забудешь. Ты профессионал."

Но голос внутри меня говорил совсем другое: "Ты никогда этого не забудешь."

На кухне было тихо, если не считать равномерного тиканья часов над обеденным столом. Я сидела напротив Глеба, машинально ковыряя вилкой салат. Аппетита не было, но я делала вид, что ем, чтобы не вызывать у сына вопросов.

Он, напротив, ел с таким аппетитом, как будто за весь день не успел толком перекусить. Взрослый. Самостоятельный. Мой Глеб. На мгновение я замерла, глядя на его сосредоточенное лицо, и почувствовала знакомую гордость. Он вырос, он стал тем мужчиной, которого я всегда хотела видеть рядом. Но в этом было что-то болезненное. Он был молод. Свеж. Чист. Всё, чем я больше не была.

– Мам, – сказал он вдруг, прерывая мои мысли.

– Да? – Я подняла голову, выныривая из своего внутреннего хаоса.

– У меня есть просьба, – начал он, немного смущённо, но тут же взял себя в руки. Глеб был уверен в себе, как и положено быть мужчине.

– Слушаю, – я отложила вилку и села ровно, надевая на лицо маску заинтересованности.

– Ты знаешь, у меня в университете появился друг. Макс. Очень крутой парень. Лучший студент на потоке. Все преподы его обожают, он и мне кучу раз помог с конспектами.

Глеб говорил с увлечением, и я невольно улыбнулась. Он редко так хвалил кого-то.

– Это здорово, – ответила я, хотя в душе ничего не ёкнуло. Имя "Макс" ничего не значило для меня. Пока.

– Знаешь, у него сейчас проблема. Он работает вечерами, копит на квартиру, но пока с жильём сложно. В общаге мест нет, а снимать – дорого.

Глеб замолчал, глядя на меня с лёгким напряжением, и я уже догадывалась, к чему он клонит.

– И что ты хочешь мне сказать? – спросила я, слегка нахмурившись.

– Я подумал… Может, он мог бы пожить у нас пару месяцев? Только до того, как он найдёт квартиру. Он парень скромный, тихий, я за него ручаюсь.

Моё сердце замерло на мгновение. Чужой человек в моём доме? В моём пространстве, которое я всегда тщательно оберегала?

– Глеб, ты же знаешь, у меня работа. График. Суета. Я не уверена, что нам нужен постоялец.

– Мам, ну он совсем не доставит проблем, я обещаю. Его почти не будет дома – работа, универ. Он просто поспит и уйдёт.

Я сжала вилку в руке, думая о том, что чужой человек в доме нарушит весь мой уклад. Я не готова была к этому.

– Это не больше, чем на пару месяцев, – добавил Глеб, глядя на меня с надеждой. – Пожалуйста, мам. Это очень важно. Он мне много помогал, теперь моя очередь помочь.

Его голос дрогнул, и я знала, что он искренен. Я увидела в его глазах не просто просьбу – почти мольбу.

– Ты так его защищаешь, как будто он твой брат, – пробормотала я с лёгкой улыбкой, чтобы снять напряжение.

– Ну, он правда классный. Просто поверь мне, – Глеб откинулся на стуле, снова взяв вилку.

Я молчала, напряжённо глядя в свой бокал воды. На языке вертелось "нет", но я не смогла его произнести. Глеб редко просил меня о чём-то, что шло вразрез с моими привычками. Он всегда уважал мои границы.

– Ладно, – наконец сказала я, чувствуя, как внутри всё протестует против этого решения. – Но только на пару месяцев.

Глеб широко улыбнулся, и эта улыбка осветила его лицо, словно он снова был тем маленьким мальчиком, которого я когда-то водила в первый класс.

– Спасибо, мам! – Он встал, обошёл стол и наклонился, чтобы поцеловать меня в щёку.

Я кивнула, но внутри была странная тяжесть.

Глава 4

На кухне пахло жареным мясом и специями. Я машинально переворачивала кусочки в сковороде, хотя аппетита не было. Движения рук были отточенными, автоматическими, но мысли метались хаотично.

Мне было неуютно. Это чувство тихо, но настойчиво обжигало изнутри. В моём доме должен был появиться чужой человек. Глеб сидел в своей комнате, что-то объяснял по телефону, а я стояла у плиты, пытаясь заглушить раздражение.

Я не привыкла к посторонним. Мой дом всегда был моей крепостью, местом, где никто не мог нарушить порядок, где всё было выстроено по моим правилам. Но теперь? Теперь у меня в гостиной должен был поселиться "тот самый лучший друг".

Я убрала волосы назад, чтобы они не лезли в лицо, и взглянула на часы. 19:48. Глеб сказал, что его друг придёт после занятий и работы, к восьми вечера. Всё должно быть готово.

На столе уже стоял сервированный ужин: картофель, мясо, салат. Всё выглядело идеально, но в этом идеале не было души. Всё это я делала машинально, чувствуя, как нарастает усталость и раздражение.

– Мам, он скоро будет, – крикнул Глеб из своей комнаты.

– Хорошо, – ответила я, но голос прозвучал резче, чем хотелось.

Я присела на стул, уткнувшись ладонями в лицо. Вдох. Выдох. Это ненадолго. Пара месяцев – и всё закончится. Я пыталась убедить себя, что это правильное решение, но внутри что-то не давало покоя.

И вот раздался дверной звонок.

Я машинально поднялась со стула, поправила волосы и направилась к двери. Всё, о чём я думала в тот момент, – как важно оставить хорошее первое впечатление. Он друг Глеба, и я должна быть вежливой.

Но стоило мне открыть дверь, как дыхание застыло в груди.

На пороге стоял ОН.

Его светлые волосы чуть растрепались от ветра, острые скулы подчёркивала тень уличного фонаря, а взгляд… Господи, этот взгляд. Я не могла дышать, не могла двигаться.

Это был он.

Тот самый парень. Тот, кто за одну ночь сорвал с меня все маски. Тот, кто в тёмном коридоре клуба напомнил мне, что я ещё жива. Тот, с кем я нагло трахалась и кончала как самка.

Я ощутила, как ноги подкашиваются, но удержалась за дверной косяк, чтобы не упасть. Мир вокруг будто сжался до маленькой точки, где были только я и он.

Парень улыбнулся. Его губы чуть дрогнули в знакомой, чуть наглой усмешке. Глаза блеснули чем-то, что я не могла расшифровать. В этом взгляде был вызов, была игра, и, возможно, даже лёгкий намёк на победу.

– Добрый вечер, – сказал он спокойно, его голос обволакивал, заставляя моё сердце колотиться ещё быстрее.

– Мам, это Макс! – раздался сзади голос Глеба, но он звучал глухо, как сквозь ватный шум.

– Приятно познакомиться, Юлия Алексеевна, – Макс протянул руку.

Я смотрела на неё, не в силах шевельнуться. Его голос. Эти слова. Это лицо. Всё снова захлестнуло меня, как волна, и я почувствовала, как горячая волна стыда и чего-то ещё поднимается от шеи к щекам.

Я нашла в себе силы пожать его руку. Его пальцы были горячими, сильными, как и тогда.

– Входи, Макс, – слабо выдавила я, отступая назад.

Он прошёл мимо, а его взгляд задержался на мне на пару секунд дольше, чем было нужно. И в этот момент я поняла: он узнал меня.

ОН УЗНАЛ МЕНЯ!

Моё дыхание стало рваным, но я обернулась к Глебу и сделала вид, что всё нормально. Всё под контролем. Но это было ложью.

Макс уже вошёл в мою жизнь. Теперь он вошёл и в мой дом.

Я старалась сосредоточиться на шуме кофемашины. Монотонный звук казался спасительным – белый шум, который мог заглушить всё остальное. Но даже это не спасало от ощущения, что за мной наблюдают.

За столом сидели Глеб и Макс. Глеб весело болтал, рассказывал что-то про университет, с энтузиазмом обсуждал какие-то предстоящие зачёты. Я кивала, стараясь поддерживать видимость участия, но его слова звучали для меня как бормотание издалека.

Всё моё внимание было приковано к другому человеку.

Макс сидел напротив, непринуждённо откинувшись на спинку стула. Его движения были ленивыми, расслабленными, словно он был в своей тарелке. Он то и дело улыбался словам Глеба, вставлял короткие, лаконичные реплики, казалось, ни на секунду не теряя уверенности.

Как будто ничего не случилось.

Я чувствовала его взгляд, даже если не смотрела в его сторону. Этот тяжёлый, пронизывающий взгляд, который заставлял мои руки невольно сжиматься сильнее, чем нужно.

Я поставила чашку кофе на стол чуть громче, чем собиралась.

– Мам, ты меня слушаешь? – спросил Глеб, поднимая на меня удивлённые глаза.

– Конечно, – быстро ответила я, пытаясь взять себя в руки. – Ты говорил о зачёте.

Глеб удовлетворённо кивнул, продолжая говорить, а я машинально поднесла чашку к губам. Но в этот момент, когда я подняла взгляд, он столкнулся с другим.

Его взглядом.

Макс смотрел прямо на меня. Спокойно, уверенно. В этом взгляде не было ни капли смущения или вины – только лёгкий вызов. Как будто он играл со мной, проверяя, как я отреагирую.

Его губы едва заметно дрогнули в усмешке.

Моё сердце пропустило удар.

Я резко отвела взгляд, чувствуя, как щёки начинают предательски пылать. Кофе в руках задрожал, и я поспешно поставила чашку на стол, боясь, что её горячее содержимое выплеснется на мои пальцы.

Только не реагируй. Не давай ему никакой реакции.

– Макс, – сказала я, обращаясь к нему с предельно ровным, официальным тоном. – Ты привык рано вставать? Или тебе сложно подстраиваться под график?

Он перевёл взгляд на меня, и в его глазах промелькнуло что-то, что я не могла назвать. Удовольствие? Удивление? Или всё это мне только казалось?

– Я привык, – ответил он спокойно. – Работа, учёба, знаете, они дисциплинируют.

"Знаете." Это слово было сказано так вежливо, так холодно, как будто между нами не было ничего. Но в его голосе была странная, почти неуловимая нотка, которую я поняла только я.

Мои пальцы нервно сжали край скатерти.

– Это хорошо, – я едва смогла заставить себя выдавить эти слова, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Да, – его тон оставался ровным, но уголки губ снова дрогнули. – Дисциплина помогает, когда ты хочешь чего-то добиться. Или кого-то.

Моё дыхание перехватило.

Я посмотрела на него – резко, молниеносно, не успев себя остановить. Но он уже отвёл взгляд к своей тарелке, как будто ничего не сказал.

Я сидела за столом, ощущая, как вокруг клубится напряжение, которого никто, кроме меня, не замечал. Глеб рассказывал что-то о предстоящей неделе в университете, его голос звучал ровно, уверенно. Он говорил с увлечением, описывая какие-то планы, шутил, и изредка бросал фразы Максу, чтобы тот поддержал разговор.

Макс.

Он сидел напротив, немного откинувшись на спинку стула, его движения были расслабленными, но в этой расслабленности чувствовалась скрытая сила. Он держался так спокойно, как будто всё было в пределах его контроля. Его лицо не выражало ничего лишнего – только вежливое внимание, лёгкую улыбку.

Но я знала.

Я знала, что за этой маской скрывается что-то большее.

Я старалась сосредоточиться на своей тарелке.

И вдруг почувствовала это. Его взгляд.

Я не сразу осмелилась поднять глаза, но когда всё же сделала это, моё дыхание на секунду застыло.

Он смотрел на меня. Прямо. Тяжело. Слишком долго.

Это был не просто взгляд. Это было напоминание. Напоминание о том, что я пыталась стереть из своей памяти. О том, что мы оба должны были забыть.

Его глаза задержались на моих чуть дольше, чем это было прилично. На мгновение уголки его губ дрогнули в едва заметной усмешке, и я почувствовала, как холодный ком поднимается из груди к горлу.

Я резко отвела взгляд, почувствовав, как моё лицо предательски заливает жар.

– Мам, ты в порядке? – голос Глеба вывел меня из оцепенения.

– Да, конечно, – выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Мы как раз обсуждали план на вечер, – Глеб кивнул в сторону Макса. – Макс предлагал пойти в спортзал, он там тренируется. Может, и я начну, а то ты же всегда говоришь, что мне нужно больше двигаться.

– Это хорошая идея, – ответила я слишком быстро, лишь бы перевести разговор.

Макс молчал, но я чувствовала, что он всё ещё смотрит.

Глава 5

Глеб вышел из кухни за чем-то в свою комнату, оставив нас вдвоём. Моё сердце пропустило удар, когда я услышала, как дверь его спальни закрылась.

Макс спокойно поднял чашку с кофе и сделал глоток. Его движения были медленными, как будто он нарочно растягивал этот момент.

Я взяла в руки свою тарелку, чтобы отнести её в раковину.

– Хороший завтрак, – сказал он спокойно, его голос был ровным, но в нём что-то вибрировало. – Вы всегда всё делаете идеально?

Я замерла на секунду, но тут же взяла себя в руки.

– Спасибо, стараюсь, – ответила я, поставив тарелку в раковину и повернувшись к нему.

Макс снова улыбнулся. Эта улыбка была лёгкой, почти невинной, но в уголках глаз я увидела что-то, что заставило меня напрячься.

– Наверное, у вас нет времени на ошибки, верно? – продолжил он, и в его голосе промелькнула та самая интонация, от которой я чувствовала, как воздух становится гуще.

– На работе – нет, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

– А в жизни? – Он поставил чашку на стол и посмотрел прямо на меня.

Моё дыхание сбилось. В этой простой, невинной фразе была скрытая провокация. Он говорил не о жизни. Он говорил о той ночи.

Я замерла у раковины, чувствуя, как слова Макса проникают под кожу. Его голос был спокойным, без намёка на волнение, но каждая фраза казалась ударом, который я старалась не показать.

Я повернулась к нему, намереваясь сказать что-то резкое, чтобы прекратить эту скрытую игру. Но его взгляд уже поймал мой.

– А в жизни? – повторил он свой вопрос, чуть наклоняя голову набок.

Я напряглась.

– Я не понимаю, о чём ты, – ответила я, с трудом сохраняя холодный тон.

Макс усмехнулся. Легко, непринуждённо, будто мои слова только подтвердили то, что он и так знал.

– Понимаешь, – сказал он, его голос стал чуть ниже, почти интимным. – Ты просто не хочешь отвечать.

Я сжала руки в кулаки, чувствуя, как поднимается волна раздражения.

– Макс, я предпочитаю, чтобы мы общались на более… нейтральные темы. – Я сделала шаг ближе к столу, опираясь на спинку стула, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

– Конечно, – кивнул он, снова беря чашку с кофе. – Но тогда возникает вопрос: почему ты так напряжена?

– Я не напряжена, – отрезала я, чуть резче, чем следовало.

– Правда? – Он поставил чашку на стол, и его взгляд стал жёстче, более проницательным. – А мне казалось, что ты избегала смотреть на меня весь завтрак.

– Это не так, – ответила я, но мой голос прозвучал неубедительно.

Макс чуть подался вперёд, опираясь локтями на стол. Его улыбка исчезла, уступив место чему-то более серьёзному, почти хищному.

– Знаешь, – начал он, – я думал, что ты жалеешь. Но, похоже, дело в другом.

– О чём ты говоришь? – Я почувствовала, как моё сердце забилось быстрее.

– О том, что, может, ты боишься не того, что это случилось, – его голос стал ещё тише, почти шёпотом. – А того, что ты хочешь, чтобы это повторилось.

Моё дыхание сбилось.

– Ты… – я резко выпрямилась, но не нашла слов.

Он снова откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Его взгляд был спокойным, почти насмешливым, но в глубине горела искра вызова.

– Ты ведь это знаешь, Юлия. Мы оба знаем.

Моё имя, произнесённое им, прозвучало как удар. Я почувствовала, как жар поднимается к лицу, как горло сжимается.

– Я не собираюсь это обсуждать, – сказала я твёрдо, резко отворачиваясь.

– Конечно, – ответил он легко, но я знала, что в этом "конечно" скрывалась очередная провокация.

Я сделала шаг к двери, но его голос остановил меня.

– Тебе ведь придётся смотреть мне в глаза. Каждый день.

Я остановилась, не оборачиваясь. Его слова были словно предупреждение, словно он уже знал, что я никогда не смогу избавиться от этого напряжения.

– Только не забывай, Юлия, – продолжил он. – Я ни о чём не жалею.

Я стиснула зубы и вышла, чувствуя, как мои ноги дрожат, а внутри разливается гремучая смесь гнева и стыда.

Его голос, его слова останутся со мной. Даже за закрытой дверью.

Я вошла в квартиру, ощущая, как тишина дома сразу же окутывает меня плотным, липким одеялом. Глеба не было – я это знала. Он предупредил, что останется в университете до позднего вечера. Значит, дома был только он.

Макс.

Я пыталась вести себя спокойно, как будто это был просто обычный день, но уже в прихожей ощутила, как напряжение стягивает меня изнутри.

В гостиной горела настольная лампа, мягкий свет отбрасывал тени на диван, где сидел он. Макс. Растянувшись на спинке, с чашкой кофе в руке, он выглядел так, будто это был его дом. Его территория.

– Добрый вечер, – сказал он, едва заметно улыбнувшись, когда я вошла.

– Добрый, – ответила я, отводя взгляд и делая вид, что всё нормально.

Он поставил чашку на стол и медленно выпрямился. Я слышала, как он двигается, как будто его шаги звучали громче, чем следовало.

– Как день? – его голос прозвучал мягко, но в нём чувствовалась скрытая провокация.

– Прекрасно, – бросила я, не глядя на него. Я сняла пальто и повесила его на вешалку, стараясь делать это максимально медленно, чтобы успокоить нервы. – Ты как?

– Отлично, – ответил он, и я чувствовала, что он смотрит на меня, даже если я не поднимала головы.

Мне нужно было как можно быстрее уйти в свою комнату, но стоило мне сделать шаг в сторону, как он заговорил снова.

– Ты всё ещё избегаешь меня, – произнёс он тихо.

Я замерла.

– Не понимаю, о чём ты, – ответила я, не оборачиваясь.

– Понимаешь, – сказал он, его голос звучал ближе, чем я ожидала.

Я резко обернулась и увидела, что он уже подошёл ко мне. Его лицо было спокойно, но в глазах горел странный огонь.

– Макс, что ты хочешь? – спросила я холодно, скрестив руки на груди.

– Поговорить, – ответил он, слегка приподнимая брови.

– О чём?

– О нас.

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось.

– Нас? – переспросила я, чуть прищурившись. – Нет никакого "нас".

Он усмехнулся, и эта улыбка вывела меня из себя.

– Правда? – Макс сделал ещё шаг вперёд, а я отступила, пока не почувствовала, как моя спина упёрлась в стену.

– Не смей, – выдохнула я, поднимая руки, чтобы удержать его на расстоянии.

– Что именно? – его голос был тихим, но в нём звучала сила. Он был слишком близко, его лицо – всего в нескольких сантиметрах от моего. – Напоминать тебе, что это было?

– Это было ошибкой, – резко бросила я, чувствуя, как жар поднимается к лицу.

– Ошибкой? – Он наклонил голову, его глаза пронзали меня насквозь. – Забавно, ты так не думала тогда.

– Я говорю серьёзно, Макс, – я попыталась оттолкнуть его, но он не сдвинулся. – Ты друг моего сына. Это… Это неправильно!

– Может, – согласился он, но его взгляд оставался твёрдым, как сталь. – Но ты же не можешь сказать, что не хочешь, чтобы это повторилось.

Моё дыхание сбилось, а сердце забилось так быстро, что я подумала, что он услышит.

– Макс, это не повторится, – сказала я тихо, но твёрдо.

– Почему? – Его голос был мягким, почти нежным, но в нём всё ещё звучала угроза.

– Потому что это невозможно. Потому что ты… ты мой гость. Потому что это неправильно.

– А если я скажу, что мне всё равно?

Он говорил это, не отрывая взгляда от моих глаз, и я почувствовала, как его слова пробивают меня насквозь.

– Мне не всё равно, – бросила я резко, чувствуя, как злость поднимается внутри. – Ты – друг Глеба. Точка.

Он на секунду замолчал, затем резко отступил, подняв руки, как будто сдаваясь.

– Хорошо, Юююююля, – сказал он с усмешкой, которая заставила моё сердце дрогнуть. – Это не повторится. Если ты САМА не захочешь. А я сделаю всё, чтобы захотела!

Я почувствовала, как мои ноги подкосились, но удержалась. Он повернулся и спокойно вышел из комнаты, оставляя меня стоять там, с дрожащими руками и сердцем, которое разрывалось на части.