Тайна озера самоубийц

Новый гость буквально навис над креслом, где сидела девушка. Он опирался одной рукой на спинку, заглядывал Анне в лицо. Илье это не понравилось. Как и тон, каким молодой человек с ней заговорил. Если не открытая угроза, то явный вызов. Амелия обеспокоенно нахмурилась. Анна выглядела несколько сбитой с толку. У нее был такой вид, будто она старается вспомнить этого человека, но у нее не получается.

– Ты о чем? – спросила она.

– Ну ты же сейчас над чем-то работаешь? – Это прозвучало так, будто сам молодой человек в этом очень сомневается. – Покажешь что-то новое?

– Правила Горских, – сладко-язвительно напомнила Амелия. – Мы не устраиваем демонстраций на вечеринках.

Это на самом деле было так. Петр предупредил Илью сразу. Никаких художественных номеров в программе вечеров. В столовой, где принимали гостей, не было книг Клары, хотя они лежали свободно в любых других комнатах, на стенах не было и картин средней сестры. Также здесь не стояло пианино и никто не приносил скрипку или гитару, на которой изредка любила наигрывать Анна.

– Я знаю, – с неестественной улыбкой отозвался молодой человек, не сводя с младшей Горской взгляда. – Но я же сам музыкант. Это просто интерес коллеги. Давно не виделись, вот и интересуюсь.

– Мы знакомы? – холодно осведомилась Анна.

– Конкурс в Москве, – коротко бросил гость, уже не скрывая обиды. – Конечно, тогда первое место было за тобой.

Анне явно это ни о чем не напомнило. Наверняка таких конкурсов было множество. Только говорить об этом молодому человеку девушка не хотела. Это могло разозлить его еще больше. Скандалов никто не любил.

– Наблюдал потом за твоими успехами, – продолжил гость. – По знакомству, так сказать. Помнишь? Мы неплохо ладили.

Вот это Илье совсем не понравилось. Дело было не в ревности – его напряг этот собственнический тон молодого человека и теперь уже практически не скрываемая угроза. Только Анна не испугалась. У нее появилось упрямое и решительное выражение на лице. Она улыбнулась с вызовом.

– Я тебя не помню, – произнесла девушка твердо.

Молодой человек неприятно сощурился. Амелия отставила свой бокал, выпрямилась в кресле, будто готовилась к бою. Илья легко поднялся на ноги. Пора было убрать навязчивого гостя подальше.

– Разговор не задался, – с предупреждением известил он молодого человека. – Да и вечеринка закончилась.

Гость выпрямился, развернулся к Илье. Журналист был ниже его ростом, но явно в лучшей физической форме. Молодой человек прикидывал свои шансы. К драке он точно был готов, но прежде чем решился на открытый конфликт, рядом с Ильей встал Петр, как бы прикрывая собой сестер.

Гость отступил на шаг назад. На его лице появилось новое выражение удивления и испуга. Илья мог его понять: Горского в этот момент трудно было не испугаться. Вроде бы ничего не изменилось, у Петра был все тот же его напускной угрюмый вид и слабая улыбка на губах. Но Горский принадлежал к тем людям, кто умел транслировать свои эмоциональные состояния. Илье в тот момент казалось, будто рядом с ним появился дикий зверь или нечто иное, агрессивное и темное. Петр просто подавлял.

Молодой человек выставил руки вперед, как бы показывая, что признает поражение, и, резко развернувшись, поспешил прочь из комнаты. Амелия облегченно вздохнула, снова удобнее расположилась в кресле.

– Неприятное завершение вечера, – прокомментировала Клара, присоединяясь к компании. – Это что было?

– Да вспомнила я его, – нехотя выдала Анна с нескрываемым презрением. – Два года назад конкурс и правда был. Он не вошел даже в шорт-лист, но почему-то думал, что стоит дороже. Поймал меня в кафе гостиницы, пытался уговорить подняться с ним в номер.

На лицах ее родных застыло одинаково тревожное выражение. Петр погасил свою агрессию, как только противник сбежал, и теперь просто хмурился. Анна улыбнулась брату ласково и немного заискивающе.

– Я даже не стала тогда звонить тебе, – будто оправдываясь, продолжила она. – Просто ушла, якобы на минутку до дамской комнаты. Возможно, он меня искал. Не интересовалась.

– И все же это было опасно, – с мягким упреком заметила старшая сестра. – И тогда, и сейчас.

– Но драк у нас еще не было, – усмехнулась Амелия.

Клара тяжело вздохнула.

– Хочу кофе, – решила она.

– А я своего чаю, – поддержала ее Анна, отставляя бокал.

– Принесу, – пообещала писательница.

– Давай все же по коньяку? – предложил беззаботно весело Петр Илье.

Они еще посидели все вместе. Журналист для себя решил, что этот вечер был самым уютным за время его пребывания в этом доме. Разошлись они где-то в половине одиннадцатого. Илья привык ложиться позже, но делать ничего не хотелось. Потому он лениво листал ленту новостей в социальной сети на своем смартфоне и слушал ставшие уже привычными звуки. Старый дом жил своей жизнью. За окнами шелестели листья сада, пели какие-то ночные птицы. В комнатах изредка скрипела старая мебель, слышались еще какие-то шорохи. Такими же привычными были и другие звуки. Голоса в коридоре, шаги. Немного поднадоевший кашель Петра. Он, похоже, что-то обсуждал с одной из своих сестер.

Слов Илья не разбирал, да ему это было и не интересно. Откладывая смартфон, он как-то лениво подумал, что Горские о чем-то спорят. Потом голоса стали тише и спокойнее. Кто-то из сестер произнес: «Мне тоже надо работать». Где-то хлопнула дверь. Илья засыпал.

5 глава

Илья не знал, как называется это состояние. Ступор, остолбенение? Какие-то там расстроенные чувства или дезориентация? Ему не было дела до названий. Но он помнил, что раньше не раз наблюдал со стороны, когда кому-то сообщали о смерти близких или родных. Теперь он испытал это на себе. Неверие, смятение, какую-то беспомощность и растерянность. А еще – преддверие боли и скорби. Это совершенно выбивало из колеи. Он почти не понимал, что происходит вокруг, но силился сосредоточиться. Он знал, это важно. Разумом понимал, но прийти в себя не мог.

А еще Илья впервые попал из сторонних наблюдателей в подозреваемые, хотя это его сейчас совсем не волновало. Полицейский, который приехал в дом Горских, выглядел привычно. Как и многие другие представители его профессии, с кем Илье доводилось работать, был спокойным, собранным, бесконечно усталым. Но этот еще и старался быть вежливым. Не официально, а как-то искренне.

– Так вы родственник? – спросил он.

– Нет, – покачал Илья головой. – Гость.

Полицейский удивленно приподнял брови, ведь Илью поместили отдельно от остальных приглашенных. Петр выделил ему комнату на втором этаже, где жили сами Горские.

– Друг? – попытался как-то прояснить ситуацию представитель закона. – Давно знакомы?

– Три дня, – честно выдал Илья. – Сегодня четвертый…

Полицейский задумчиво нахмурился.

– А причина? – продолжал он опрос. – Причина приезда в наш город?

– Отпуск, – все так же коротко сообщил журналист. – Мимо ехал… Просто оказался здесь, и Петр предложил остаться. Хотел на одну ночь, получилось так…

Представитель закона помолчал, что-то обдумал и предположил:

– Кто-то из сестер? – Вопрос был задан уже совсем другим тоном. По-мужски, с пониманием.

– Анна. – Илья поймал себя на том, что не хочет произносить ее имя. Просто больше нет смысла. Но так надо для следственных действий. И сразу добавил: – Она мне нравилась.

– А вы ей? – казалось, полицейский даже обрадовался, что разговор пошел чуть активнее.

– Наверное, да, – растерянно ответил Илья. Он никогда не задумывался о том, что она чувствует к нему. Он даже в себе-то не был уверен, так и не решил окончательно. Потому даже не имел права спросить ее. А теперь и это не имеет смысла.

Представитель закона тяжело вздохнул, посмотрел на гостя Горских несколько сочувственно и продолжил задавать стандартные вопросы, список которых Илья хорошо знал. О настроении Анны в последние дни, ссорах, конфликтах, о чем-то необычном.

– У нее не было повода это сделать, – выдал Илья. Упрямо, твердо. Он в это верил. Вернее, он просто отказывался поверить в обратное.

– Ну… – Полицейский сбавил официальный тон. – Может, несчастный случай…

Илье показалось, что этот человек сам хотел бы поверить в такую версию. Конечно, дальше были вопросы о вчерашнем вечере. Журналист послушно отвечал. Он уверял себя, что старается помочь. Что так надо, что где-то там кроется причина того, что произошло. Но он знал – это не так. Он отвечал, просто чтобы не молчать, чтобы этот человек еще был здесь, не уходил, не оставлял Илью одного. В пустоте.

Но все же разговор подходил к концу.

– Вам придется здесь задержаться, – предупредил полицейский, выписывая документ. – Не покидайте пределы города. До выяснения…

– Знаю, – устало кивнул Илья.

– Ну да. – Его собеседник был уже в курсе профессии гостя Горских. – Сами все понимаете. А еще я заберу вашу одежду. Не всю, только ношеные вещи.

Журналист молча вытащил из-под кровати свой чемодан.

– Спасибо, – вежливо отреагировал служитель закона. – Так сказать, за содействие. Ходить-то будет в чем?

– Наверное. – Илье было не до этого.

– Ладно. – Полицейский присел, осматривая содержимое чемодана. – Скоро вернем. Напомню еще раз: город пока не покидать… И это…

Он замялся.

– Давайте это все не для печати, – все же закончил представитель закона.

Илья только досадливо поморщился.

– Извини, – уже искренне произнес полицейский. – Я просто выполняю, что должен. И… сочувствую.

Было понятно: этот человек прекрасно знает, насколько пустым является это слово, да еще в таких обстоятельствах. Но он честно пытался выказать поддержку, хотя мог этого и не делать.

– Спасибо. – Илья зачем-то поднялся с кровати, на которой сидел в течение всего разговора, пошел за полицейским, провожая его до дверей своей комнаты. Та же ненужная вежливость, которая иногда спасает.

А дальше… Он не знал, что делать. Илья точно понимал, что не может и не хочет оставаться один. Это просто невыносимо. Не сейчас! Он еще не мог справиться с новостями, не мог смириться с тем, что случилось. Потому застыл у притолоки прямо на пороге и просто стоял, не зная, куда податься, что сделать.

Полицейский уверенно шагал по коридору с чемоданом в руках. Так, будто уже бывал в этом доме. Илья хорошо слышал его шаги до самой лестницы, где тот с кем-то встретился. Наверное, это его коллега. В старом доме была отличная акустика, шорохи, скрипы, тем более голоса, разносились далеко. Еще несколько часов назад, вечером, Илья засыпал как раз под все эти звуки. Тогда они успокаивали. А сейчас… Он просто слушал их, чтобы не оставаться в тишине.

– Что там? – спросил полицейский у невидимого собеседника.

– Ее увезли, – сообщил почти буднично его коллега. – Остальные… Говорят мало. Придется позже вернуться.

– Ладно. – Это прозвучало как-то обреченно. – Тогда же заберем остальное. Хотя… Никогда не думал, что в этот раз будет кто-то из семьи. Тем более девчонки. Это слишком странно.

Полицейские спускались вниз, еще что-то обсуждая. Илья уже не мог разобрать слов. Он по-прежнему стоял на пороге комнаты и силился понять то, что сейчас прозвучало. Смысл полностью не доходил, но Илья понимал, что в словах того человека было что-то совсем неправильное. Настораживающее, знакомо подозрительное. Но что… Он зажмурился, потер лицо руками. Илья в этот миг почти ненавидел себя.

Не здесь, не в этот раз. Только не с Анной! Профессиональная привычка – улавливать нечто в словах, сомневаться, докапываться до истины, распутывать ниточки… Сейчас вдруг вспыхнувший слабый огонек прежнего азарта расследований показался Илье чуть ли не кощунством. Чем-то неправильным, даже грязным. Анны больше нет. Это непостижимо, дико… Это нельзя понять или принять. И все эти лишние, ненужные слова…

Илья доплелся до своей кровати, тяжело опустился на край, спрятал лицо в ладонях. Он все же остался здесь один. В тишине и пустоте. С тем, что случилось. Илья боялся. Конечно, не того, что его в чем-то обвинят, и не каких-то подозрений. Все это не имеет значения. Он боялся оставаться наедине с фактом ее смерти. Он как-то должен… Пережить.

В голове кружились обрывки каких-то мыслей, воспоминания, непонятные осколки того времени. С ней. И если так… Если это все, что у него есть, что он может, значит, надо что-то делать. Склеить, соединить, понять и… принять не получится, хотя бы смириться.

Он постарался собраться. Встал, заходил по комнате вдоль кровати. Так было проще. Иллюзия действия. Илья заново перебирал события вчерашнего дня. Старался выстроить его заново, чуть ли не поминутно. Если где-то там есть ответ, почему это произошло, надо его найти. Что могло заставить ее…

И все же он не мог поверить. Анну нашли утром, где-то уже в одиннадцатом часу. Какой-то местный любитель рыбалки, который не боялся баек о проклятом озере, проплывал на лодке мимо причала Горских и заметил что-то белое в воде. Прямо у самых мостков. Илья слышал, как полицейские говорили между собой. Тело явно находилось в воде несколько часов. С вечера. На Анне точно было то светлое платье в мелкий желтоватый цветочек, в котором девушка выходила к гостям. Значит, это случилось сразу после того, как все разошлись. Но… Илья сам проводил Анну до дверей ее комнаты.

Нет! Ничего не складывалось. Он так хорошо помнил ее улыбку, когда девушка помахала ему рукой на прощание, закрывая дверь. Анна была совершенно спокойна. Можно сказать, казалась безмятежной, легкомысленно счастливой. И очень свободной. В таком состоянии не ходят топиться! Но… Илья сделал еще круг по комнате. Вечерние голоса в коридоре. Кто-то мог приходить к девушке после. Только не было резких слов или ссор. Не было ничего, что могло бы насторожить. Илья просто не помнил, слышал ли он тогда ее голос в коридоре. А если Анна ни с кем больше не говорила, что остается? Сообщение в мессенджер, звонок? Полиция это проверит. Только кто мог ей звонить или писать? Мир Анны был здесь, в этом доме. Семья, работа, музыка. И все. Не было причин…

Несчастный случай. Илья уцепился за эту версию. Пусть полицейский, что высказал такое предположение, сам вряд ли в это верил, но такое могло быть. Когда семье сообщили печальное известие, никто даже не подумал спрашивать детали. А если все просто? Было душно, Анна могла выбраться вечером, пойти подышать воздухом. У озера тихо, прохладно с воды, красиво. Девушка могла сидеть на краю причала… И что? Может, закружилась голова? Падая, она ударилась, потеряла сознание. Да! Вот это могло быть. Просто они не знают, никто не спрашивал. Вроде, сказали, видимых повреждений нет, но некоторые следы появляются на теле спустя время… Да и несколько часов в воде. Илья знал, как такие условия уродуют тело. И там… На месте никто и не рассматривал. Наверняка это несчастный случай. Иначе и не может быть.

Он себя убедил, вот только легче от этого не стало. Ее больше нет, а кругом все те же тишина и пустота. Илья рванулся прочь, выбежал из комнаты, спеша по коридору, к лестнице, вниз, куда-нибудь. Там Горские. Им еще хуже, чем ему самому. Но в тот момент Илья думал лишь о себе. Быть с ними, с кем угодно, лишь бы не одному.

Но дом будто заснул. Или вымер. Распахнутые настежь двери, пустые комнаты гостей. На кухне неубранный после завтрака стол, грязная посуда, остатки еды. Во всем этом было нечто жуткое, иррациональное. Илья поспешил убраться прочь, обратно наверх. Комнаты Клары, Амелии, Петра. Здесь тоже было пусто. Их гость нагло, даже без стука распахивал двери. Хозяев не было. Только кабинет писательницы был заперт. Илья подергал ручку, постоял, прислушиваясь, потом еще робко постучал. Ему не ответили. Там, за дверью, была все такая же тишина.

Журналист не выдержал. Ему нужно было на воздух. Он задыхался здесь от этой жуткой пустоты. На крыльце в глаза ударил яркий солнечный свет. Совершенно несовместимый с тем, что произошло, а потому кажущийся враждебным, лишним. Илья поспешил по ступеням вниз, под тень деревьев, в сад. Он не знал, куда идет. Прочь от дома, от его тишины и пустоты. Хотя и здесь как-то душно, жарко, маятно…

Ноги сами вынесли его на знакомую поляну. Туда, где Илья впервые встретил Анну. Где звучала всегда ее музыка. Наверное, ему больше и некуда было пойти. Тем более сейчас. В какой-то миг, огибая кусты, он поверил, что снова увидит ее. Музыкант привычно сидит на своем стуле, рядом на столе, в футляре – скрипка. У Анны будет все такой же детски серьезный и немного напряженный взгляд. Как у ученицы на экзамене… Но нет. Анны больше нет.

А там, на поляне, за столом, на стуле, который обычно выбирала сестра, сидел Петр. Рядом вместо футляра от инструмента стояла бутылка коньяка и стаканы. Штук пять. Зачем, было непонятно. Наверное, Горский забрал их все, даже не задумываясь. Илья увидел отброшенную на землю коробку, Петр притащил в ней посуду.

Когда гость показался из-за кустов, хозяин дома чуть повернул голову. Как-то нехотя, лениво, излишне плавно. И уставился на журналиста. Странный, рассеянный взгляд, застывшее, каменное лицо. Илья остановился резко, смотрел на Горского с удивлением. Никак не мог смириться вот с этим выражением. Пока вдруг не понял, что хозяин дома просто сильно пьян.